A.И.Новиков, ИЯ РАН.
Смыслотносится к тем загадочным явлениям, которые считаются как бы общеизвестными,поскольку постоянно фигурируют как в научном, так и обыденном общении. На самомделе он не только не имеет сколько-нибудь строгого общепринятого определения,но и на описательном уровне существует большой разброс суждений о том, что этотакое. Иногда допускается, что смысл принадлежит к тем наиболее общимкатегориям, которые не подлежат определению и должны восприниматься какнекоторая данность. В настоящее время в связи с необходимостью решения целогоряда актуальных задач как теоретического, так и прикладного характера, гдепонятие смысла играет ключевое значение, требуются определенные уточненияданного понятия.
Онтологиясмысла приобретает особую значимость в связи с теми изменениями в пониманииобъекта, предмета и задач лингвистики, которые уже произошли и продолжаютпроисходить в настоящее время. Если в период, когда доминировала абсолютизацияязыка как самодостаточной автономной сущности, смысл часто выступал лишь какнекоторое факультативное явление, находящееся на периферии интересовисследователей, то при обращении к речи, тексту, дискурсу смысл начинаетфигурировать как одна из наиболее фундаментальных категорий.
Известно,что предпринимались неоднократные попытки исключить смысл из сферы научногоанализа. Следует отметить, что для этого имеются определенные основания. Одноиз них связано с представлением о смысле как экстралингвистическом явлении. Вэтом легко убедиться, если обратиться к тем определениям данного явления,которые даются в некоторых толковых словарях. Наиболее общим признаком,содержащимся практически в каждой дефиниции данного понятия, является егоотнесенность к ментальной, а не языковой сфере. Согласно таким определениямсмысл — это «внутреннее содержание, значение, постигаемое разумом...»(Словарь русского языка 1987), «разум, рассудок, внутреннее логическоесодержание, постигаемое разумом...» (Словарь русского языка 1984),«идеальное содержание, идея, сущность...»(Советский энциклопедическийсловарь 1980) и др. Другим основанием, по которому выделяется данное понятие,являются характеристики, связанные с деятельностью сознания: «разумноеоснование, назначение, цель, резонная причина...»(Словарь русского языка1984), «цель, разумное основание...»(Словарь русского языка 1987),«предназначение, конечная цель (ценность) чего-либо...(Советский энциклопед.словарь 1980) и др. Все это несомненно имеет отношение к экстралингвистическимявлениям: „смысл события, смысл происходящего, смысл поступка, смыслжизни“ и др. Примечательно, что в Лингвистическом энциклопедическомсловаре отдельная статья, посвященная смыслу, отсутствует вообще(Лингвистический энциклопедический словарь 1990). Возможно это связано соценкой данного понятия составителями словаря как не имеющего прямого отношенияк языкознанию.
Изотмеченных выше словарей собственно языковой аспект смысла отражен лишь в Советскомэнциклопедическом словаре, где он рассматривается как частный случай, как одноиз значений. Приведем это определение полностью: „Смысл — идеальноесодержание, идея, сущность, предназначение, конечная цель (ценность) чего-либо(смысл жизни), целостное содержание какого-либо высказывания, несводимое кзначениям составляющих его частей и элементов, но само определяющее этизначения..., в логике, в ряде случаев в языкознании — то же самое, чтозначение“ (Советский энциклопед. словарь 1980).
Лингвистическийаспект смысла представлен также в Логическом словаре-справочнике: „Смысл — содержание знакового выражения; мысль, содержащаяся в словах (знаках,выражениях)...“ (Логический словарь-справочник 1975).
Экстралингвистическийхарактер смысла раскрывается в ряде работ, принадлежащих не только лингвистам,но и логикам, философам.
Каквидно из приведенных выше определений, понятие смысла, помимоэкстралингвистичности, характеризуется также тем, что включает в себя широкийкруг различных явлений: от смысла жизни до смысла „знаковоговыражения“. Это является другой причиной, затрудняющей его однозначноеопределение. Не способствует этому также и то, что смысл характеризуетсянечеткостью, вариативностью, изменчивостью, субъективностью, вследствие чего онпрактически неформализуем и, что самое главное, он плохо поддаетсянепосредственному наблюдению. С.С.Гусев и Г.Л.Тульчинский, обращаясь к проблемесмысла, приводят слова американского психолога М.Б.Крилмана, достаточно четкохарактеризующие данную ситуацию: »… смысл подобно загадочной Золушке,остается по-прежнему нераспознанным и неуловимым. Возможно, что одна изтрудностей здесь кроется в том, что разные поклонники этой Золушки представляютее каждый по своему и ее многоликость увлекает их на поиски ее различныхпроявлений… Одни сосредоточивали свое внимание на ее интеллектуальныхкачествах, другие же воображали ее чувствительной и эмоциональной. Были итакие, кто, смирившись с окутывающей ее тайной, заранее согласились, что… онапо сути своей недоступна и непонятна" (Гусев, Тульчинский 1985, 43).
Такимобразом, скептическое отношение со стороны ученых по отношению к смыслу нелишено определенных оснований. Но больше оснований имеется все же для того,чтобы в результате интенсивных исследований приблизиться к пониманию сущностиэтого нечеткого, загадочного и постоянно ускользающего от наблюдения явления.Такая необходимость становится тем более ощутимой, чем к более высокому уровнюпринадлежат исследуемые единицы. Об этом свидетельствует, например, опыт некоторыхдескриптивистов, в свое время принципиально отказавшихся от обращения кзначению языковых форм, а следовательно и от смысловой стороны языка. Но этотпринцип более или менее удавалось реализовывать лишь тогда, когдаанализировались элементарные единицы на фонологическом уровне. Но уже припереходе к уровню морфем, имеющих двусторонний характер, к их дистрибуциипотребовалось обращение к смысловой стороне языка.
Внастоящее время о смысле говорят применительно практически ко всем уровнямязыковых единиц как об одной из наиболее важных составляющих их семантики. Приэтом, чем более высоким является уровень единиц (предложение, текст, дискурс),тем более значимым становится смысловой компонент в их семантической сфере.Cчитается, что смысл здесь выполняет функцию значения, поскольку значения вобычном их понимании у такого рода единиц отсутствуют.
Науровне порождения именно смысл программирует отбор и распределение языковыхединиц и тем самым задает ту или иную форму предложения или текста. Припонимании смысл также играет существенную роль, будучи не только результатомего декодирования, но и средством такого декодирования. Другими словами,необходимость смысла возникает там, где существует необходимость понимания,предполагающего осмысление. Но осмысление необходимо не только в случаевосприятия текста, но и действительности: материальной, ментальной, социальнойи других ее форм. Именно поэтому категория смысла характеризуется таким широкимдиапазоном сфер приложения. В связи с этим вполне естественно, что смысл — этоинтердисциплинарное явление. Он интересует, помимо лингвистики, и логику, ифилософию, и психологию. Несмотря на то, что в центре пересечения интересовэтих дисциплин находится язык с его отнесенностью к мышлению, с одной стороны,и к действительности — с другой, каждая из этих дисциплин усматривает в даннойпроблеме все же свой интерес. В результате, как уже отмечалось, представление осмысле характеризуется таким большим многообразием и неоднозначностью, чтоскладывается впечатление, как будто речь идет о каких-то разных явлениях, нопочему-то называемых одним именем. Тем не менее есть основание считать, что вовсех случаях, где рассматривается смысл, речь идет все же об одном и том жеявлении. Задача заключается в том, чтобы найти то глубинное, наиболее общееоснование, которое позволило бы интегрировать различные расплывчатыехарактеристики смысла в более четкое и определенное понятие.
Непретендуя на исчерпывающий анализ проблемы смысла, рассмотрим некоторые работы,являющиеся, с нашей точки зрения, наиболее характерными для даннойпроблематики.
Существенныйвклад в исследование проблемы смысла внесла так называемая «аналитическаяфилософия», берущая начало от Б.Рассела и Витгенштейна, которая поставилазадачу логического анализа языка. Заслуга такого логического подходазаключалась в четком различении обозначаемых предметов (денотатов), их имени исмысла, как способа обозначения этих предметов. Как известно, различение смыслаи значения восходит к одному из представителей данного направления Г.Фреге(Фреге 1977).
Совсемс другой стороны к проблеме смысла подошла философия в ее феноменологическомварианте, где во главу угла была поставлена личность, осмысливающая мир,понимающая и делающая свой смысловой выбор. Однако, достаточно конкретногоопределения смысла здесь не было сформулировано. Г.А.Чупина, анализируявзгляды Г.Гуссерля, приходит к выводу, что для него смысл — это актуальнаяценность, значимость предмета для субъекта. Отсюда следует, что смыслыфункциональны: предмет, поступок, действие, высказывание приобретают смысл врамках целого — жизненной ситуации и шире — жизнедеятельности человека, еслиэто оказывается значимым для ее самосохранения, развития (Чупина 1994).
Ценность,значимость как важнейшие признаки лежат в основе определения смысла и в работахсовременных отечественных философов. Сюда прежде всего относится работаС.А.Васильева, в которой рассматривается проблема синтеза смысла при создании ипонимании текста (Васильев 1988). Автор считает, что прекрасной аналогией для смыслаявляется ценность. Для иллюстрации данного утверждения он приводит следующийпример. Деньги имеют ценность, не зависящую ни от веса, ни от размера купюры.Как только их отказываются принимать и обменивать на товары, они теряют своюценность, не утратив при этом ни одного из своих материальных свойств.
С.А.Васильевразличает предметный смысл и текстовый. Предметный смысл связывается им смеханизмом вычленения, осознания предметов реальной действительности. В связи сэтим основу смысла, по мнению автора, составляет способность устанавливатьтождество и различие.«Вещи неразличимы, если имеют для человека равныйсмысл, как неразличимы штампованные экземпляры одной и той же детали»(Васильев 1988, 96).
С.А.Васильеввыделяет несколько составляющих смысла.Одной из таких составляющих являетсяпредметная объективация человеческого опыта в виде знания о данном предмете. Нооно, по мнению автора, образует лишь наиболее общую составляющую смысла,интерсубъектную по своему источнику, имеющую общечеловеческую ценность. Помимоэтого смысл содержит и такие компоненты, которые выражают жизненные установкиее носителей, их особые отношения к предметному миру. Эти две составляющиесмысла лежат в основе межиндивидуального общения, а потому откладываются в ихсознании и фиксируются как устойчивые, повторяющиеся компоненты, постоянновоспроизводимые в речи.
Крометого, в состав смысла входит индивидуальный опыт, глубоко личностные отношенияиндивида к предмету и возникающие отсюда ожидания, привязанности, эмоции,памятные ассоциации, которые выделяют данный предмет из множества похожих нанего.
Всеэто составляет, по терминологии автора, «смысл-ценность», которыйимеет отношение не только к предметному миру, но реализуется и на уровнетекста, составляя один из его смысловых уровней. Другой уровень текстасоставляет «смысл-сообщение» т.е. то, что хотел сказать автор.
Всеэто позволяет автору сделать вывод о том, что заключенный в тексте«смысл-сообщение» является специфическим свойством, отличающим его отвсех прочих предметов, которые текстами не являются, а«смысл-ценность», который текст приобретает вследствие включенностиего в систему жизнедеятельности человеческого общества, наоборот, сближает егос другими предметами, делает его элементом того предметного универсума, вкотором разворачивается вся человеческая жизнь.
Характеризуя«смысл-сообщение», С.А.Васильев обращает внимание на одну оченьсущественную его особенность. Он задается вопросом: за счет чего смысл целоговысказывания оказывается всегда больше суммы значений, образующих его слов? Всвязи с этим он анализирует фрагмент романа М.Ю.Лермонтова «Герой нашеговремени», в частности, слова Максимыча, характеризующие поведениеПечорина:"… ставни стукнут, он вздрогнет и побледнеет; а при мне на кабанаходил один на один..." Автор отмечает, что приведенные слова сами по себене воссоздают смысл поведения героя. Он считает, что здесь «говорит»само поведение, сам поступок: пугливость, храбрость… Как бы мы эти слова несочетали, мы никак не получим значения пугливости, храбрости. Союз«а» здесь противопоставляет смысл не двух частей фразы, а двухспособов поведения, которое мы понимаем на основе нашего индивидуального иусвоенного коллективного опыта. В результате автор делает чрезвычайно важныйдля понимания природы смысла вывод: «Здесь происходит использованиеневербальных средств в вербальном тексте»(Васильев 1988, 98). Этово-первых, свидетельствует об экстралингвистическом характере смысла,во-вторых, о том, что он является внешним по отношению к тексту, поскольку связанс актуализацией прошлого опыта, знания, оценочно-эмоциональных компонентовсознания личности. Кроме того, отсюда можно сделать вывод и о том, что смысл несодержится непосредственно в тексте, а является производным от процессапонимания, в котором он собственно и возникает как некоторая субстанция. Этотвывод возникает как объективное следствие, вытекающее из рассуждений автора,хотя оно и вступает в противоречие с некоторыми другими его положениями.
Вработе Р.И. Павилениса (Павиленис 1983) смысл также помещается вэкстралингвистическую сферу, сферу так называемых концептуальных систем,формирующихся в сознании носителей языка и при этом считается, что такназываемая «лингвистическая семантика» к нему отношения не имеет. Приэтом под концептуальными системами он понимает системы информации, включающиезнания и мнения о действительном и возможном положении дел в мире,аккуммулирующие знания людей, приобретаемые в результате отражения имиокружающего мира. В результате семантическая проблематика языка, в частноститеория смысла, погружается таким образом в проблематику анализа концептуальныхсистем и их взаимоотношений друг с другом и с объективной действительностью.При таком подходе человек-носитель языка рассматривается не как«исполнитель» некой абстрактно-абсолютной «семантикиязыка», а как активный субъект познания, наделенный индивидуальным исоциальным опытом, системой информации о мире, на основе которой оносуществляет коммуникацию. В связи с этим автор видит задачу в том, чтобы проблемусмысла обсуждать не в узком, специально лингвистическом аспекте, а каклогико-гносеологическую проблему их понимания. Поэтому он считает, что проблемасмысла должна здесь рассматриваться как поиск ответа на вопрос о том, что знаетчеловек, когда он понимает выражение языка.
Кпредставлению о смысле как экстралингвистическом явлении примыкает работаН.А.Слюсаревой, хотя написана она была задолго до указанных выше философскихработ (Слюсарева 1963) и не философом, а лингвистом. Н.А.Слюсарева считает, чтосмысл как явление безусловно связан с деятельностью мышления; он может бытьвыражен самыми различными средствами, находящимися в распоряжении человека. Приэтом такие средства могут находится как внутри одного языка, так принадлежат иразным языкам. Более того, они вообще могут быть неязыковыми: жест, мимика,движение руки, взгляд и др. Именно эти средства использует ребенок до овладенияим языковой системой для выражения своих чувств, желаний и более сложныхпроцессов. Смысл также может быть успешно передан различными невербальнымисредствами искусства. Все это дает основание Н.А.Слюсаревой сделать вывод отом, что смысл — это экстралингвистическое явление, имеющее место в сознании.Детализируя это общее положение, автор высказывает мысль о том, что смыслследует понимать как наличие связей между понятиями, которые, в свою очередь,являются связями, существующими между предметами в реальном мире. Поэтому смыслрассматривается здесь как явление, существующее в реальной действительности,отражаемой нашим сознанием. Но в сознании существуют не только понятия, но идругие формы отражения действительности, например, представления. Все эти формывзаимосвязаны между собой, между ними существуют взаимопереходы. В связи с этимН.А.Слюсарева уточняет представление о смысле: «Смысл может трактоватьсякак область, в которой осуществляется переход от низших форм мышления к высшим,причем не только в плане онтогенеза, но и филогенеза»(Слюсарева 1963,199).
Ктакому пониманию смысла близок и известный психолог Н.И.Жинкин: «Смысл — этото, что отражает наличную действительность» (Жинкин 1982, 131).
Вязыкознании интерес к проблеме смысла то активизировался, то затихал. При этомон рассматривался преимущественно как смысл слова в его противопоставлениизначению. В этом отношении интересны результаты исследований, проведенных вплане так называемой «наивной семиотики». Например, в работеИ.М.Кобозевой ставится задача реконструировать через анализ обыденногоупотребления слов «смысл» и «значение» соответствующиеконцепты «наивной семиотики». Анализ различных высказываний,содержащих данные слова, показывает «отчетливую тенденцию кпротивопоставлению значения как закрепленного за данной единицей языкаотносительно стабильного во времени и инвариантного содержания, знание котороговходит в знание языка, смыслу как связанной со словом информации, изменчивой вовремени, варьирующейся в зависимости от свойств коммуникантов, знание которойне обязательно для знания языка» (Кобозева 1994, 184). При этомотмечается, что определения к значению крайне редки, в то время как смысл имеетразветвленную систему определений. Поскольку значение — это конвенциональнаяданность, то его можно у с т а н а в л и в а т ь и затем з н а т ь, в то времякак смысл нечто изменчивое, нерегламентированное, вследствие чего егоприходиться и с к а т ь, у л а в л и в а т ь, р а з г а д ы в а т ь, п о д б ир а т ь ключи к раскрытию и т.п. Поэтому делается вывод, что приобрести знакможет и значение, и смысл, но наполниться он может только смыслом. Здесьпротивопоставление смысла значению осуществляется как противопоставлениеконкретно ситуативного (прагматического) содержания сообщения его абстрактномуязыковому содержанию.
Обобщенныеданные, характеризующие смысл в плане противопоставления его значению,содержатся в работе А.В.Бондарко (Бондарко 1978). Они представлены в видеследующих оппозиций.
Значениепредставляет собой содержательную сторону некоторой единицы данного языка,тогда как смысл (один и тот же) может быть передан разными единицами в данномязыке. Кроме того, он может быть выражен не только языковыми, но и неязыковымисредствами.
Значениетой или единицы представляет собой элемент языковой системы, тогда какконкретный смысл — это явление речи, имеющей ситуативную обусловленность.
Изсвязи значений с языковыми единицами и с системой данного конкретного языкавытекает проявление неуниверсальности языкового значения. Значения единицразных языков могут не совпадать по своей содержательной характеристике, пообъему, по месту в системе. Что же касается смысла, то он не зависит отразличий между языками. По своей природе он является универсальным,представляющим инвариантное содержание отражательной деятельности человека.
Возможностьвыражения в речи бесконечного количества новых смыслов связана с такими фактами,как нетождественность содержания, выражаемого сочетаниями языковых единиц,простой суммой их значений, ситуативная обусловленность смыслов, участие нетолько языкового, но и неязыкового знания в формировании смысла.
Вовзаимодействии значения и смысла существенны отношения средства и цели:языковые значения служат средством для выражения смысла в том или иномконкретном высказывании.
Значенияязыковых единиц в акте речи и передаваемый смысл находятся в отношенииперекодирования.
Проблемасмысла рассматривается в лингвистике также и при обращении к исследованию такойединицы, как предложение, где понятие смысла связывается преимущественно сявлением предикации. Тем самым он рассматривается как оппозиция языкового иречевого, языкового и коммуникативного. Эта тенденция усиливается еще в большейстепени при переходе к тексту как сложной коммуникативной единице. При этом влингвистике текста, где основное внимание сосредоточено на формальных средствахсвязи предложений и выделения на этой основе целостных фрагментов(сверхфразовых единств), смысл играет вспомогательную роль, отождествляясь стой информацией, которая сообщается в таких целостных образованиях, с знанием,содержащемся в них (Откупщикова 1982). При этом иногда смысл такого родаединств противопоставляется целому тексту. Так например, И.Р.Гальперинпредлагает считать смыслом только то, что сообщается в отдельном фрагменте, априменительно к целому тексту, по его мнению, следует говорить о содержании.«Содержание применительно к тексту приобретает свое терминологическоеупотребление, отличное от понятий „смысл“ и „значение“.Содержание как термин грамматики текста будем относить лишь к информации,заключенной в тексте в целом; смысл — к мысли, сообщению, заключенных впредложении или в сферхфразовом единстве; значение — к морфемам, словам,словосочетаниям...»(Гальперин 1981, 20).
Вработах, посвященных анализу текста с коммуникативной и когнитивной точекзрения, смысл обычно рассматривают как то ментальное образование, котороеформируется в результате его понимания. При этом различают такие виды смысла,как: «поверхностный», «глубинный», «предметный»,«образный», «личностный», «речевой»,«идейный» и др. Иногда здесь смысл противопоставляется содержанию(Новиков 1983, Брудный 1986 и др.). Такой терминологический «разброс»особенно характерен дя тех работ, предметом исследования в которых являетсяхудожественный текст.
Э.Д.Сулейменовав своей работе, специально посвященной проблеме смысла, отмечает, чтопротивопоставление смысла и значения, во многих случаях осуществляется какпротивопоставление языка и речи. Она делает предположение, что в рамках такогоподхода сформировалось и представление о том, что значение (как языковаякатегория) характеризует сугубо номинативные единицы в противоположность коммуникативнымединицам, где категорию значения заменяет категория смысла. В противоположностьтаким представлениям, автор высказывает мысль о том, что ни категория значения,ни категория смысла не могут существовать раздельно и быть представлены вязыковых единицах различной коммуникативной потенции. «Значение и смыслформируются и функционируют только в единстве, будучи взаимосвязаны не толькогенетически, но и функционально» (Сулейменова 1989, 144).
Подводяитог, Э.Д.Сулейменова выделяет следующие основные характеристики смысла:недоступность смысла в прямом наблюдении; инвариантность смысла, выражающаяся ввозможности перефразирования, иносказания, любых других преобразований,осуществляемых в любом языке; актуальность смысла, его ситуативность исубъектвность; неполная эксплицируемость смысла также, как и недоступностьполному восприятию; концептуальность смысла, его включенность в единую(общечеловеческую) систему знаний (картину мира) и возможность существованиянад языками.
Рассмотренныездесь работы не отражают и малой доли существующих исследований, где в той илииной степени затрагивается проблема смысла. Но даже такой далеко неполныйанализ является вполне достаточным, с нашей точки зрения, чтобы составить общеепредставление о некоторых тенденциях, которые сформировались при исследованиисмысла.
Преждевсего следует отметить высокую степень повторяемости некоторых характеристиксмысла, что должно свидетельствовать об их существенности, значимости дляопределения данного понятия. Но эта повторяемость, к сожалению, существует нена всем пространстве рассмотренных случаев: в логико-философских работах общимиявляются одни характеристики, в лингвистических — другие. С большой натяжкойобщей точкой пересечения можно считать то, что смысл соотносится с информацией,знанием. Но для логико-философского подхода характерно соотносить этуинформацию с концептуальными системами, структурами знаний, социальным ииндивидуальным опытом индивида, являющегося активным субъектом познания.Лингвистический подход в явном или неявном виде базируется на представлении отом, что эта информация (смысл) непосредственно содержится в высказывании, втексте, а потому постижение смысла представляется чем-то похожим на вычисление,выведение его в результате выполнения каких-то операций.
Наиболееобщими характеристиками смысла, выделяемыми в рамках лингвистического подхода,является его универсальность, инвариантность, но в то же время — егоситуативная обусловленность, изменчивость и вариативность. Все этихарактеристики выводятся из ситуации как внутриязыковых, так и межязыковыхсинонимических преобразований, перефразирований, различного рода трансформаций.Но все это является лишь способами обнаружения факта существования смысла,фиксации момента перехода на смысловой код, но не касается непосредственносамого смысла, его субстанции. В отличие от этого логико-философский подход,соотнося смысл со сферой мышления, сознания человека, с определенными единицамиэтой сферы представлениями, концептами, системой понятий, определенными эмоциональнымисостояниями человека, делает попытки исследовать смысл на субстанциональномуровне.
Отсюдаможно сделать вывод: возможной причиной многообразия характеристик смысла,большой их разброс, существующая несогласованность их между собой, а иногда и противоречивость,является то, что в разных случаях рассматриваются разные грани смысла,различные его проявления в разных ситуациях. Если в одних случаях имеется ввиду субстанциональная сущность смысла, то в других — способы егопрограммирования в тексте, в третьих — закономерности декодирования и др. Этоозначает, что необходимо предпринять усилия, чтобы четко осознать эти разные«лики» смысла, развести их между собой с тем, чтобы подобратьадекватные методы исследования для каждого из них.
Решениютакого рода задачи, с нашей точки зрения, может способствовать выявление исистематизация некоторых противоречий, которые обнаруживаются при анализехарактеристик смысла и представляют собой определенные оппозиции. Такиеоппозиции, с нашей точки зрения, сами могут рассматриваться как дихотомическиепризнаки, в какой-то мере способствующие уточнению и конкретизации данногопонятия.
1.Считается, что целостный смысл представляет собой результат понимания текста,управляемого и направляемого соответствующими языковыми средствами этоготекста. В то же время считается также, что смысл как целое оказывает обратноевлияние на осмысление языковых единиц текста. Если смысл как целое в процессевосприятия еще не сформирован, то как он может влиять на осымсление языковых едиництекста? Если он уже сформирован, то зачем нужно такое осмысление?
2.Считается, что глубина, точность и адекватность понимания достигается припереходе к смысловому уровню восприятия. В то же время смысл характеризуетсятекучестью, изменчивостью, синкритичностью. Как может достигаться какая-тоточность, однозначность, определенность понимания при таком способе фиксацииего результата?
3.Считается, что смысл характеризуется инвариантностью. В то же время онхарактеризуется ситуативной обусловленнстью, субъективностью, вариативностью.Как может сочетаться инвариантность и вариативность?
4.Считается, что смысл выводится, и тем самым как бы извлекается из текста врезультате его понимания. В то же же время существует представление о том, чтосущность понимания заключается в приписывании смысла тексту. Речь идет овзаимоисключающих процедурах, или взаимодополняющих?
5.Если считается, что смысл не «конструируется» в процессе понимания, алишь приписывается, то следует признать, что в памяти должен хранится полныйнабор готовых смыслов и задача заключается лишь в том, чтобы актуализироватьсоответствующий данному тексту смысл. В то же время смысл характеризуется тем,что его необходимо «искать», «улавливать»,«разгадывать», что несомненно свидетельствует о не рутинном, а отворческом характере этого процесса.
6.Считается, что смысл принадлежит сфере сознания. Но в то же время онхарактеризуется целостностью, недискретностью, неразложимостью на составляющие,неполной эксплицитностью, а следовательно, недостаточной осознаваемостью.Должно ли это свидетельствовать о том, что смысл локализуется не только в сфересознания, но и в сфере подсознания?
7.Считается, что смысл является результатом понимания, его конечной целью. В тоже ремя говорят о понимании на основе смысла, т.е. имеется ввиду, что онвыступает в качестве инструмента понимания, а не его результата. Это один и тотже смысл, или речь идет о каких-то разных видах смысла? Как соотносятся междусобой смысл-инструмент и смысл-результат понимания?
Формулировкаданных оппозиций сознательно упрощена и в определенной степени заострена длятого, чтобы сделать более наглядными те противоречия, которые мы считалинеобходимым зафиксировать здесь. Количество таких оппозиций, очевидно,превышает число семь, но в данной работе мы решили ограничиться этим числом.
Ответына поставленные вопросы в одних случаях могут оказаться достаточно простыми, вдругих же случаях это может потребовать проведения специальных исследований. Вовсяком случае все это может служить той основой, на которой можетсформироваться некоторая программа исследований, направленная на уяснениесущности смысла, на выявление общих оснований данного понятия, не зависящих отмеждисциплинарных «перегородок».
Взаключение выскажем гипотезу о том, что интегративным признаком смысла можетслужить явление, в чем-то аналогичное явлению доминантности в том понимании,которое вкладывал в него известный физиолог А.А.Ухтомский. «Доминанта — временно господствующий очаг возбуждения в центральной нервной системе,способный оказывать тормозящее влияние на другие его участки...»(Советский энцикл. словарь 1980, 411). Конечно, здесь необходимо сделатьпоправку на то, что применительно к смыслу прежде всего следует иметь ввиду сампринцип доминантности.
Вовсякой своей деятельности человек ищет смысл, который служит ему и целью, истимулом, и средством. «Человек стремится обрести смысл и ощущаетфрустрацию или вакуум, если это стремление остается нереализованным»(Франкл 1990, 11). Нахождение смысла во многом определяется той задачей,которую человек вынужден решать в тех или иных жизненных обстоятельствах.Появление в сознании доминанты, возможно подобно нахождению«функционального решения» в процессе переструктурирования проблемнойситуации, о котором писали представители гештальт-психологии (Дункер 1965). Обэтом же пишет и В.Франкл: «Процесс нахождения смысла подобен нахождениюгештальта»(Франкл 1990, 11). Доминанта, возникая в сознании, стягиваетвокруг себя определенное содержание, переструктурирует его и тем самыморганизует определенным образом семантическое пространство. Нахождение такихдоминант, возможно, и есть переход на смысловой код, который непосредственно ненаблюдаем, но осознается как таковой всеми.
Применительнок тексту внешним проявлением такой доминантности, очевидно, являетсяоперирование такими единицами, как ключевые слова, смысловые вехи, опорныепункты, создающие своеобразный «рельеф» формирующегося в сознаниисемантического пространства.
Список литературы
БондаркоА.В. Грамматическое значение и смысл. Л. 1978
БрудныйА.А. Текст как форма существования знания. В кн.: Знание, понимание,действительность. Фрунзе. 1986
ДункерК. Психология продуктивного мышления. М.1965
ВасильевС.А. Синтез смысла при создании и понимании текста. Киев. 1988
ГальперинИ.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М. 1981
ГусевС.С., Тульчинский Г.Л. Проблема понимания в философии. М. 1985
ЖинкинН.И. Речь как проводник информации. М. 1982
КобозеваИ.М. «Смысл» и «значение» в «наивной семиотике».В кн.: Логический анализ языка. Культурные концепты. М.1994
Лингвистическийэнциклопедический словарь. М.1990
Логическийсловарь-справочник. Под ред. Кондакова. М.1975
НовиковА.И. Семантика текста и ее формализация. М. 1983
ОткупщиковаМ.И. Синтаксис связного текста. ЛГУ. 1982
ПавиленисР.И. Проблема смысла. М.1983
Словарьрусского языка в 4-х томах. М.1984
Словарьрусского языка. М.1987
Советскийэнциклопедический словарь. М.1980
СлюсареваН.А. Смысл как экстралингвистическое явление. В кн.: Как построить интересныйурок иностранного языка. М.1963
СулейменоваЭ.Д. Понятие смысла в современной лингвистике.Алма-Ата. 1989
ФранклВ. Человек в поисках смысла. М.1990
ФрегеГ. Смысл и денотат. В кн.: Семиотика и информатика, вып. 8. М., 1977
ЧупинаГ.А. Философия осознания: проблема смысла. В кн.: Проблема сознания вотечественной и зарубежной философии XX века. Иваново. 1994.