Художественно-документальная проза Д. Гранина. Повесть "Зубр"

Художественно-документальная проза Д. Гранина. Повесть «Зубр». Использование документов в художественных произведениях началось не в новое время. Достаточно вспомнить литературные произведения Древней Руси. И современная литература не отошла от пристрастия к документализму, которое проявилось в следовании не только внешним признакам – опоре на реальные факты, события действительности, на конкретных людей,

но и в особых отборах иобработке документальных источников, в особых принципах создания художественного образа. Что же такое художественно-документальная проза? Художественно-документальным следует считать такое произведение, в котором реализовн художественный потенциал документального материала и документальной структуры. Художественно-документальная проза специфична своей дуалистической природой.

С одной стороны, фактологическая база: следование документу, факту; с другой – художественно-изобразительные средства, приёмы собственно художественной литературы. Фактический материал придаёт повествованию особую эмоциональную заразительность, рассматриваемая проблематика, как правило носит гуманистическую направленность. Общий стиль и вся система использованных элементов создают атмосферу подлинности, доверительности.

В этих особенностях заключён эстетический потенциал художественно-документального произведения. Всё это нашло отражение и в художественно-документальной прозе Даниила Гранина. Его творческий потенциал, по мнению исследователей и читателя, наиболее ярко раскрывается при рассмотрении концепции личности, созданной на стыке документа, факта и вымысла. Эстетические и нравственные идеалы писателя, воссоздание им судьбы творческой личности во времени,

в связи с историческим движением общества в определённую эпоху, а также художественные достоинства делают художественно-документальные произведения Гранина важной составной частью общего развития литературы 60-80-х годов и крупной вехой его творчества. Чем старше и опытнее становился писатель, тем настойчивее шёл он по пути литературных «исканий». В первую очередь это сказалось в нежелании пользоваться устоявшимися традиционными жанровыми формами, в потребности их обновления, в поисках необычных жанровых решений.

Даниил Гранин: «Я думаю, это потребность. Она вызвана тем, что мне надоедает сочинять У меня есть другая не менее сильная потребность – воссоздать достоверность жизни, подлинных героев, это всегда художественное открытие. Я, грубо говоря, коллекционирую людей и их судьбы. Во-первых, это литературно интересно, во-вторых, это открытие оригинальной личности». В художественном наследии Гранина 60-80-х годов плодотворный материал для наблюдения особенностей присутствия

документального материала в жанре художественной повести дают его «жизнеописания» и «путешествия». Если сопоставить гранинские повести-жизнеописания с древнерусскими житиями, то можно увидеть типологическое сходство. Особенно это заметно в таких произведениях, как «Эта странная жизнь» (1974), «Клавдия Вилор» (1975), «Зубр» (1986). Эти повести объединяет раздумье над идеалом человека и его воплощение в реальной жизни. Следуя традициям житейного жанра,

Д. Гранин изображает преимущественно судьбу реального человека, доводя расхождения меджу биографией прототипа и художественного образа до минимума. С этой целью им оставляются подлинными имена и фамилии изображемых людей. Писатель строит произведения на строго документальной основе, обращаясь к архивам, дневникам, письмам, воспоминаниям близких людей своего героя. Автор исследует нравственные истоки духовного сопротивления обстоятельствам.

Экстремальные обстоятельства – лучшее испытание, с помощью которого Гранин обнажает суть характеров героев, и документально убеждает читателя в правдивости изображаемого. Автор всегда раскрывает личность необычную, но в то же время реальную. В его произведениях изначально заложен нравоучительный смысл. И это не случайно, так как Д.Гранина всегда интересовало, как влияют его герои на судьбы современников.

В конце 1986 – начале 1987 года были опубликованы и сразу приобрели известность три произведения об учёных-генетиках: «Оправдан будет каждый час» В.Амплинского, «Зубр» Д.Гранина, «Белые одежды» В.Дудинцева. В контексте этих произведений «Зубр» выделяется масштабностью и уникальностью личности главного героя, его художественной убедительностью, многогранностью изображения, широчайшим диапазоном времени (20-70-е годы, а с предысторией героя и того больше), аналитичностью

осмысления отдельной жизни и истории. Даниил Гранин: «Зубру» повезло – он пошёл в печать, можно сказать, прямо со стола. Хотя, когда я начинал свлю работу, мне пророчили: «Не пройдёт!». Задачу я ставил себе – просто рассказать о человеке, которого я знал и любил, восстановить его доброе имя – ведь об антифашистской деятельности Николая Владимировича Тимофеева-Ресовского в самом сердце гитлеровской Германии тогда никто не знал, он сам не любил об этом

распространяться, сведения пришлось собирать по крохам Перед нами действительно великий учёный.» «Зубр» подготовлен всем предшествующим творчеством Д.Гранина. По жанру и типу героя «Зубр» ближе всего к «Этой странной жизни». Автор и сам в некотором отношении ставит героев в один ряд. «Зубр» выигрышно отличается от предыдущих произведений Гранина социально-историческим фоном, богатейшим, помогающим глубже постичь масштаб личности

центрального героя. Писателю удалось раскрыть казавшуюся неисчерпаемой индивидуальную судьбу героя и одновременно «отметить» её «шрамами всех событий века», совместить в изображении этой судьбы необычность и в то же время включённость её в историю. Границы хроники одной необычной жизни раздвигаются талантом художника, стремящегося к постижению вечного, общечеловеческого смысла тех вопросов и проблем, над которыми размышляют его герои. Смысл книги выходит за рамки конкретного жизнеописания.

Даниил Гранин: «Вот и хорошо, если это получается как бы само собой. Просто в силу того, что события в которые оказалась «включённой» судьба моего героя, коснулись многих и многих. История полифонична и неоднозначна. Понять её – одна из труднейших и важнейших задач для меня». В своём произведении Гранин обращается к страницам истории, отмеченным трагическими коллизиями, не подлежавшими обсуждению до недавнего времени, ищет не безликие исторические обстоятельства, предопределяющие

жизнь человека, а историю выводит из свойств характеров, социальных пород людей. Более всего писателя волнует смещение, деформация этических нравственных норм в обществе. В этом аспекте Гранин и раскрывает образ Зубра. Сам автор признавался, что предпочитает говорить не о положительном герое, а о любимом, таким персонажем может быть (и чаще всего бывает) человек, сотканный из противоречивых, трудно объяснимых черт и свойств.

Даниил Гранин: «Самое дорогое для меня – дойти до противоречия в характере. Мне интересно добраться до непонимания человека. Если исходить из того, что человек – это тайна, надо и добраться до тайны». Гранин пишет, что когда-то зубры были самыми крупными из зверей России – её слоны, её бизоны. Теперь Зубр – вид, почти полностью истреблённый человеком. Тимофеев и представляется писателю случайно уцелевшим зубром – тяжёлой махиной, плохо приспособленной

к тесноте и юркости современной эпохи. Жизнь Тимофеева-Ресовского была определена тремя принципами: верность науке, порядочность, долг перед предками. Николай Владимирович как-то шутя сказал Гранину, что пошёл в науку «потому, что тогда этих паразитов, научных работников было немного и большого вреда своему отечеству они не приносили». Но жить Тимофееву пришлось в XX веке, в эпоху перехода от старой системы к новой, когда стало неотвратимым

сильное взаимодействие с социальными проблемами, или, говоря словами Гранина, с политикой. Именно она столкнула между собой те принципы, которым следовал Тимофеев. И, столкнув их, заставила бескомпромиссного Зубра мучительно искать компромиссы. Зубр все свои беды связывал с политикой. «Злой рок лишал его то родины, то сына, то свободы, и, наконец, честного имени.

Всё зло, был убеждён он, шло от политики, от которой он бежал, ограждая свою жизнь наукой. Он хотел заниматься одной наукой, жить в её огромном прекрасном мире, где он чувствовал свою силу. А политика настигала его за любым шлагбаумом, за институтскими воротами. Нигде он не мог спрятаться от неё». Феномен Зубра писатель видит в сохранении героем внутренней свободы и независимости, этической стойкости во времена, когда страх был фактором бытия и предопределял поведение

людей. Всматриваясь в Тимофеева, Гранин спрашивает, «что за сила удерживает человека, не позволяет сдаться перед злом, впасть в ничтожество, потерять самоуважение, запрещает пускаться во все тяжкие, пресмыкаться, подличать». Попытки ответить на этот вопрос – основа повести. Объяснение и ответ Гранин ищет в уникальности, неповторимости Тимофеева, в том, что он – Зубр. Даниил Гранин: «Я пытался найти корень независимости этого человека.

Как это трудно и как замечательно – не подчиняться давлению политических требований, исторических, научных и т.д. вот эту черту я нашёл у своего героя и пытался её воплотить писательски». Писатель рассматривал способность Зубра оставаться собой в любых обстоятельствах как качество, ценное не только для него самого, но и для науки, для страны в целом. «Явился человек, который всё в себе сохранил. Благодаря ему можно было соединить разорванную цепь времён, то, что мы сами соединить не могли.

Нужен был трибун. И появился человек, который замкнул время.» Постоянно Гранин выделяет «зубрость», «бычье упорство», «сосредоточенность и диковатость, неприручённость зубров», которые проступают во внешности героя, что ещё раз подчёркивает исключительность личности Тимофеева-Ресовского. Пожалуй, трудно найти в нашей литературе произведение со столь глубоким, как в «Зубре», проникновением в специфику таланта, интеллекта и натуры учёного.

Гранин воплотил в Зубре живые черты. Его герой, увенчанный ореолом мировой славы, однако лишён хрестоматийного глянца: «Быть великим при жизни он не умел. То и дело срывался с пьедестала Срывался, потом страдал, стыдился. Так что у Зубра всё было как у людей.» Везучесть Зубра, по мысли автора, состояла не только в том, что он дважды воскресал почти из праха, но и в том, что обстоятельства жизни, даже неблагоприятные, способствовали реализации его таланта.

История его невозвращения из Германии до и в годы войны вызывала и продолжает вызывать различные оценки. И надо отдать должное автору, который, стремясь понять советского человека, занимавшегося наукой в фашистском логове, объясняет его оступок объективными причинами и приводит неопровержимые свидетельства мужественного поведения героя (помощь военнопленным и людям неарийского происхождения, решимость не сбежать на Запад от возможного наказания, вероятности оказаться между «двумя жерновами».

Очень важная характеристика Зубра: ослепительный фейерверк его уникальных поступков как-то заслоняет тот факт, что Зубр – за исключением осуждённой им же попытки работать в Германии – принимал Административную Систему как нечто данное, абсолютное, подчинялся ей, признавал её руководство, её право назначать ему руководителей, издавать обязательные для него законы. Эта черта – «законопослушность» – вообще свойственна многим учёным-естествоиспытателям.

Возможно, она вытекает из их подхода к природе. Если есть незыблемые, объективные законы, им можно только следовать. Бороться с ними – это значит опуститься до изобретателей вечного двигателя. Сущность Зубра, если его брать как общественное явления, в этом генеральном соглашении с Административной Системой. В его согласии быть политическим винтиком Системы ради возможности остаться творцом на своём участке.

Насколько Тимофеев уникален? Был ли Зубр одиноким белым китом в безбрежном океане эпохи? Писатель хочет нас в этом уверить, но Воссоздавая уникальную, казалось бы, историю жизни Тимофеева-Ресовского, историю уникального Зубра, Гранин сам познакомил нас с другими Зубрами: Н.Вавилов, В.Вернадский, учёные, боровшиеся с Лысенко, Уралец, Завенягин. Самая масштабная духовная утрата, по мнению писателя, связана с тем, что

с исчезновением таких людей, людей размышления, совести и самостоянья, в мире исчезает нравственность. Г. Попов: «Если мы не всегда видели Зубров, то тут вина и нашей литературы, которая старалась выпятить только одну сторону их соглашения – верность Системе. Следуй Гранин этой позиции, он бы и Тимофеева изобразил иначе, вписал его в стандартный образ, в который буквально силой вписывали С.П.Королёва, В.П.Чкалова и многих других».

Зубр оставил нам не только урок более правильного понимания прошлой эпохи. Он оставил нам урок на будущее – урок недопустимости ухода от политики, недопустимости пассивного ожидания чего-то. Для повести характерен «двойной» документализм, опирающийся на лично увиденное и услышанное самим писателем от Зубра, и на свидетельства о нём, почерпнутые от разных людей. Весь документальный материал воспроизводится в книге подчас дословно.

Автору чрезвычайно важно через исторический документ выявить феномен личности Тимофеева-Ресовского. В ходе повествования Гранин постоянно подчёркивает своё беспристрастие в освещении фактов. Даниил Гранин: «Я не собираюсь описывать его научные достижения, не моё это дело. Не это, как мне кажется, стоит внимания и размышлений». Факт важен для писателя как средство развития сюжета.

Несмотря на отсутствие стержневого конфликта, организующего сюжет, герой Гранина живёт по законам художественного времени, которое организуется цепью локальных конфликтов, соответствующих определённой вехе жизни героя. Автор активно внедряется в повествование, выступая на столько как библиограф, сколько «в роли следователя по особо важным делам человечества». Отсюда публицистичность. Каждый факт биографии Зубра помещён в исторический контекст и сопровождён

авторскими выводами. Судьба героя и страны неразрывны в произведении. Это обусловило глубокий историзм повествования и его страстную публицистичность. Сложны взаимоотношения автора-творца с автором-героем. Писатель непосредственно вмешивается в ход событий, размышлений своего героя, прерывая обширные монологи Зубра взволнованным авторским словом. Оно, направленное к читателю, ориентировано на высокую степень

доверия к нему и на самостоятельный духовный отклик. Гранин максимально использует средства публицистического воздействия на читателя: риторические вопросы и восклицания, сбивчивые интонации, которые усиливают накал произведения. Повесть Гранина открыто полемична. Диалог реального автора с невымышленным героем характеризуется более тесным контактом с читателем, чтобы увлечь его, заразить своим отношением, определить в основных чертах

читательское восприятие, его ориентацию в этической проблематике. Средством выявления позиции говорящего выступает эмоциональная окраска реплики. Повествуя о наиболее драматичных и сложных периодах жизни своего героя, писатель переходит к непосредственному авторскому слову. Подчас оно смыкается с несобственно-прямой речью, при этом авторская позиция лишается категоричности (глава 31, монолог отца). Нередки переходы от монологов главного героя о своём прошлом

и рассказов друзей о нём к собственно авторскому повествованию, где на первое место выдвигается документализм. На примере финала повести можно увидеть, как нераздельно сливаются голоса героя и автора, в этом – своеобразие несобственно-прямой речи в художественно-документальной прозе Даниила Гранина. Писатель углубляет своё понимание концепции личности. Главное для него – не просто столкновение героя с обстоятельствами, а постепенное изменение его взгляда

на многие вещи в процессе внутренней эволюции, так как, сопротивляясь обстоятельствам, герой изменяется сам. Соотношение замысла автора и его реализации привело к возникновению пограничной формы, оптимальной для воссоздания яркого образа Зубра, сочетающей высокую степень абстракции и осязательность: взаимодействие двух основных планов: документального (воспроизводящего реальные документы, воспоминания) и художественного (авторские размышления, впечатления, осмысление, оценка документов).

В произведении на равноправных началах с образом Зубра существует и образ автора – нашего современника, пытающегося понять подлинный смысл человеческой истории и побудить читателей проникнуться тем историческим сознанием, или исторической совестью, которое отличало наших предшественников и которое мы утратили. Даниил Гранин: «Историческая совесть – это чёткое понимание того, что в истории ничто не пропадает, не теряется, за всё приходится со временем отвечать: за каждый нравственный компромисс, за каждое фальшивое

слово».