Литература в годы французской революции

Литература в годы французской революции Как все начиналось «Буржуазные революции, как, например, революции XVIII века, стремительно несутся от успеха к успеху, в них драматические эффекты один ослепительнее другого, люди и вещи как бы озарены бенгальским огнем, каждый день дышит экстазом, но они скоропреходящи, быстро достигают своего апогея, и общество охватывает длительное похмелье, прежде чем оно успеет трезво освоить результаты своего периода бури и натиска», – писал

К. Маркс. Началось с малого. В 1789 г. были созваны Генеральные штаты, не собиравшиеся с 1614 г. Представители трех сословий, входящие в них, должны были обсудить положение в государстве. Министр финансов Неккер, вопреки воле короля, опубликовал сведения о государственном бюджете. Открылось то, чего не знал народ: страна находилась на краю финансового краха, безумные траты королевского

дома разорили государство. Братья короля – граф Прованский (будущий король Людовик XVIII) и граф д'Артуа (будущий король Карл X) – взяли из государственной казны 10 миллионов ливров, герцогу де Рогану, наделавшему огромные долги, было пожаловано 30 миллионов. Развлечения Марии-Антуанетты, празднества двора пожирали львиную долю национального дохода.

Недовольство королевским домом охватило почти все слои населения, и Генеральные штаты впервые в истории проявили относительное единство взглядов. 17 июня 1789 г. было вынесено решение представителей третьего сословия о превращении Генеральных штатов в Национальное собрание. 9 июля 1789 г. Национальное собрание объявляет себя Учредительным собранием.

Оно уже стало фактически правительством Франции. В ночь на 14 июля 1789 г. в спальню короля вбежал герцог Ларошфуко де Лианкур: — Государь, восставший народ захватил Бастилию! — Это же бунт! – крикнул потревоженный король. — Нет, государь, это революция! 14 июля вооруженные массы овладели Бастилией и разрушили ее. Узники абсолютизма были освобождены из темниц.

На обломках старинной крепости рукой восставших начертали имена Вольтера и Руссо. Революция началась. В октябре 1789 г. по воле народа король переезжает из Версаля в Париж. Теперь он пленник государства. Народ требует отмены дворянских привилегий, решения аграрной проблемы, ликвидации долговых обязательств крестьян, требует земельных наделов для тружеников полей. Учредительное собрание колеблется. Тогда запылали дворянские замки.

Крестьяне взялись за топоры. Это побудило Собрание принять в ночь на 4 августа 1789 г. решение о ликвидации сословных привилегий. Первый удар по феодализму нанесен. Но плебейская часть третьего сословия не складывает оружия. Она понимает, что «только при виде пламени своих пылающих замков они (аристократы. – С.Л.) обрели в себе необходимое величие духа отречься от привилегии держать людей в оковах», – писал

Марат в газете «Друг народа». Революция шагала вперед, охватывая все большие массы населения, нанося феодальным учреждениям один удар за другим. В 1791 г. была обнародована Конституция. Она еще очень умеренна. Правда, уничтожены таможенные границы, так тормозившие экономическое развитие страны, но нет и речи о республике. Монархия еще остается, правда ограниченной, конституционной. Крупная буржуазия добилась своего. Большего ей уже не нужно.

Действует новый правительственный орган – Законодательное собрание. Но революция не остановилась. Гражданская война не прекращалась. Беднейшая и самая многочисленная часть народа страдала от голода, разрухи. В городах у мучных лавок установились очереди. Началась нехватка продуктов. Контрреволюция подняла голову. Король пытается бежать.

Французские аристократы, эмигрировавшие за границу, обивают пороги иностранных дворов, прося защиты. Граф д'Артуа спешит в Петербург. Екатерина II поплакала вместе с ним над несчастьями дома французских Бурбонов, но войск для интервенции не дала. «Люблю перо Вольтера, но, боже, как много бед принесло оно Франции», – сказала она приятельнице своей Дашковой и приказала убрать в подвал знаменитую гудоновскую статую «фернейского патриарха».

Шведский король из Стокгольма наставляет Людовика XVI, требуя самых жестоких мер к повстанцам. Людовик XVI должен, по его мнению, «навсегда покинуть Париж и уничтожить этот разбойничий вертеп… Пока во Франции остается Париж, в ней невозможно существование королей». Пруссия и Австрия начинает в 1792 г. войну против революционной

Франции. Командующий армией интервентов герцог Брауншвейгский в своем манифесте грозит разрушить Париж, если хоть один волос упадет с головы Людовика XVI и его супруги Марии-Антуанетты. Смертельная угроза нависла над Францией. «Отечество в опасности!» – воскликнули патриоты. В стране началась консолидация революционных сил. 10 августа 1792 г. король свергнут и посажен в тюрьму.

С 20 сентября власть переходит в руки Национального Конвента. Руководство революцией берут на себя вожди самых беднейших слоев населения Франции – якобинцы: Робеспьер, Сен-Жюст и другие. Революционные войска Франции разбивают армию интервентов (битвы при Вальми в сентябре и Жемапе в ноябре 1792 г.) и несут на территорию иностранных государств дух революции.

21 января 1793 г. совершается казнь Людовика XVI и позднее Марии-Антуанетты. Контрреволюция готовит заговоры и восстания. Контрреволюционный мятеж вспыхнул в Вандее. Якобинское правительство идет на жестокие меры. В марте и апреле 1793 г. создаются Революционный трибунал, Комитет общественной безопасности и Комитет общественного спасения.

В последний входят 9 человек, сосредоточивших в своих руках всю власть. Якобинцы изгоняют из Конвента представителей правых элементов революции (жирондистов, дантонистов и др.) и объявляют террор. Целый ряд законодательных актов Конвента принес облегчение жизни крестьян (они получили землю, освобождение от сеньориальных повинностей без выкупа). Налоги на богачей были увеличены. Конвент повел беспощадную борьбу со спекуляцией.

Это был апогей революции. Оставались демократические преобразования уже социалистического порядка, но для этого еще не созрели условия. «Полной победы не суждено было завоевать якобинцам, главным образом потому, что Франция XVIII в. была окружена на континенте слишком отсталыми странами и что] в самой Франции не было материальных основ для социализма, не было банков, синдикатов капиталистов, машинной индустрии, железных дорог», – писал В.И. Ленин1. 9 термидора (27 июля 1794 г.) – последний день французской

буржуазной революции. В этот день были казнены Робеспьер и его соратники. Начался спад революционной волны. Отменена Якобинская конституция 1793 г распущен Конвент. «…Как ни мало героично буржуазное общество, для его появления на свет понадобились героизм, самопожертвование, террор, гражданская война и битвы народов. В классически строгих традициях Римской республики гладиаторы буржуазного общества нашли идеалы и художественные

формы, иллюзии, необходимые им для того, чтобы скрыть от самих себя буржуазно-ограниченное содержание своей борьбы, чтобы удержать свое воодушевление на высоте великой исторической трагедии»2, – писал К. Маркс. Деятели английской революции XVII века, как известно, стремились опоэтизировать идеи и события революционных лет ветхозаветными образами: революционеры Франции в конце XVIII столетия прибегли к античной маске.

Античные образы Интерес к античности возрос во второй половине XVIII столетия не только во Франции, но и в Англии и в Германии. В Англии в 1768 г. вышло сочинение Роберта Вуда «Опыт об оригинальном гении и творениях Гомера», о котором восторженный отзыв оставил Гете: «В этих образах мы видели уже не натянутые и напыщенные истории о героях, а правдивое отражение

древнейшей действительности и старались, сколько возможно, к ней приблизиться». Артисты Клерон и Лекен, воспитанники Вольтера, играя в пьесах Корнеля и Расина, сбросили традиционные костюмы времен Людовика XIV, парики и кринолины, и надели костюмы греческие и римские. Знаменитый актер Тальма последовал их примеру. Композитор

Глюк, имя которого облетело тогда весь мир, гениальный музыкант и новатор в области оперного искусства, возбудил еще больший интерес к подлинной героической античности своими операми «Орфей», «Альцест», «Ифигения в Тавриде», впервые поставленными в Париже. Героическая музыка Глюка звучала в ту пору революционно. Справедливо писала одна немецкая газета («АП^етете тизИоИзспе 2еИип^») в июне 1800 г.: «Оперы

Глюка не только разбудили парижан от уютных совершенствах Люлли и Рамо, но и пробудили в них то м.к. роение и те сильные чувства, которые были нужны для постановки грозной драмы – революции». В Германии Винкельман своей знаменитой работой «История искусства древности» произвел переворот во взглядах на античность. Самобытность греческого искусства, его народность, его глубокие связи с бытом народным были впервые раскрыты выдающимся мыслителем.

Работа Винкельмана в 60-х гг. XVIII столетия была переведена на французский язык. Просветители интересовались античностью, ища в ней образы и картины, созвучные им по идеям. Дидро изучает Лукреция, поэта-материалиста древности. Руссо вдохновляется героями. Плутарха и сочинениями римского историка Тацита, бичевавшего развращенность римской аристократии.

Монтескье пишет исторический образ «Размышления о причинах величия и падения римлян», в котором возвеличивает доблестных республиканцев Рима. Известный французский археолог граф Кейлюс издает в 1757 г. книгу «Картины Гомера и Вергилия», призывая художников современности искать сюжеты в героической античности. Воспользовавшись материалами книг Кейлюса («Собрание египетских, этрусских, греческих, римских и галльских древностей» в семи томах, издававшихся

с 1752 по 1767 г.), Жан-Жак Бартелеми выпускает накануне революции (в 1788 г.) свой знаменитый роман «Путешествие юного Анахарсиса по Греции», в котором прославляет политический строй республиканских Афин, гражданскую свободу и гражданскую доблесть древних греков. Все это подготовило то увлечение героическими образами античности, какое наблюдалось в годы французской революции. Художник Давид в 1784 г. закончил свою лучшую картину «Клятва

Горациев». Три брата-патриота, сражавшихся за родной город, за свободу, воспетые в древности, а в новые времена – в известной трагедии Корнеля, запечатлены были теперь на полотне художника, символизируя собой тот революционный пафос, который вдохновлял французский народ накануне взятия Бастилии. В 1789 г. Давид пишет картину «Брут». В ноябре 1790 г. в Париже была возобновлена постановка трагедии Вольтера «Брут».

Она вызывала горячие симпатии революционного зрителя. Патриотизм, гражданское мужество и преданность Брута идеям свободы глубоко взволновали зрителей. Во время антрактов стихийно возникали митинги, с горячими страстными речами выступали революционные ораторы. Аристократов, оказавшихся в зале и выражавших свое недовольство, изгоняли из театра. Современные идеи, облекаясь в античные героические образы, приобретали особую красоту и величие.

Сами просветители, подготовлявшие революцию, но не дожившие до нее, теперь, в боевые дни, в глазах восставших французов поднялись на высоту античного идеала. В пьесе неизвестного автора «Тень Мирабо», поставленной после смерти знаменитого оратора (4 апреля 1791 г.), выводится Вольтер, встречающий в Елисейских полях тень Мирабо. Философ накладывает на голову Мирабо гражданский венец.

Здесь же приветствует оратора Руссо и рядом с ним Брут. Увлечение героической античностью сказалось в творчестве Андре Шенье (1762–1784). Поэт был казнен, не успев опубликовать свои стихи. Они увидели свет лишь в 1819 г. Элегии, эклоги, ямбы Андре Шенье как бы возрождали далекую античность, но в них жили современные идеи.

Французского поэта очень ценил Пушкин. «Никто более меня не уважает, не любит этого поэта», – писал он. Брат Андре Шенье, Мари Жозеф, поэт и драматург эпохи революции, избирает для театра также античные сюжеты, прославляя республиканскую доблесть древних. Такова его трагедия «Кай Гракх». В пьесах «Карл IX», «Генрих VIII» он выводит на сцену венчанных убийц нового времени, возбуждая в зрителе ненависть к абсолютизму.

Пьеса «Карл IX», поставленная театром «Комеди Франсез», была запрещена еще правительством Людовика XVI, однако это вызвало такое возмущение в народе, что король вынужден был отменить свое решение. Мари Жозеф Шенье написал пьесу «Калас», воспроизводя совсем недавние времена. Деятели революции широко пропагандировали имена и творчество просветителей, особенно Вольтера и Руссо. 30 мая 1791 г в день годовщины смерти

Вольтера, прах философа был торжественно перевезен в Пантеон, и всенародный подъем, какой вызвало это событие, сделал само торжество актом революции. Художник Давид оформил процессию, поэт Мари Жозеф Шенье написал гимн в честь Вольтера, композитор Госсек создал музыку. Мари Жозеф Шенье написал также оду «Песнь 14 июля», в которой в духе просветителей восклицал: «Пусть

разобьются оковы! Да умиротворится земля! Пусть дух законов создаст новое государство, которое будет так же вечно, как лучи солнца! Да искупится длительное преступление веков обмана! Небо создало человечество для свободы». Композитор Госсек положил стихи поэта на музыку. После якобинского переворота в 1793 г. особую популярность приобрело имя Жан-Жака Руссо, наиболее радикального из французских просветителей.

На празднике 10 августа 1793 г. Эро де Сешель произносит речь в духе идей Руссо: «О природа! Прими выражение вечной преданности французов твоим законам… После стольких веков заблуждений и рабства надо было вернуться к твоей, о природа, первоначальной простоте, чтобы найти снова свободу и равенство». Пропагандируя идеи Руссо, Мари Жозеф Шенье вместе с композиторами Госсеком и

Мюгелем создает торжественные, полные революционного воодушевления гимны: «Гимн природе», «Гимн равенству» и «Гимн свободе». «Дорогая свобода! Дорогая свобода, природа, отечество!» – такие возгласы звучали в «Гимне равенства». Эти гимны исполнялись хором в дни торжеств или всем собравшимся на площади народом. В годы революции в театре ставилась пьеса в стихах «Апофеоз Жан-Жака Руссо». Как намек на постоянную удрученность философа, на мрачное его настроение в последние

годы жизни в пьесе звучали куплеты о том, что Руссо, «старшина настоящих санкюлотов», весел, «с тех пор как нет у нас деспотов». Революционные песни Идеи просветителей, облеченные в стихи, в ораторскую речь, журнальную публицистическую статью, в музыку, в живописные образы художников, вдохновляли революционную Францию. Гений французского народа внес в искусство эпохи революции одно из самых замечательных своих созданий; – песню. Французы всегда любили песню. «Народом песен и веселой шутки» называл

Вольтер своих соотечественников. Легкие, веселые, шутливые, искрящиеся боевым задором, песни французской революции облетели весь мир, как живое и вечно юное воплощение революционных традиций, «Сага», «Марсельеза» и «Карманьола» – вот три песни, которые воплотили революционный дух французского народа. Они создавались в народе, возникали стихийно и звучали у всех на устах. Первой родилась песня «Сага». Кто написал ее слова, музыку, неизвестно.

Кто первый спел ее? Может быть, парижский мальчик, какой-нибудь Гаврош тех дней. Может быть, бедный, никогда не унывающий студент. Никто этого не знает. Но ее запели вдруг все революционно настроенные французы, к великому возмущению аристократов. Реакционная газета «Меркюр де Франс», отражая настроения придворных кругов, гневно писала в своем отчете о празднестве 14 июля 1790 г. (первая годовщина взятия

Бастилии): «Большинство песен заканчивалось припевом: Аристократов на фонарный столб! Пусть сдохнут аристократы!» Трудно перевести слова «Все устроится», «Все будет хорошо!» В этих двух коротких французских словах много смысла. В них звучит вера в будущее и вместе с тем нечто шутливое, насмешливое, ироническое.

Еще господствуют аристократы, еще плохо живется, хлещет дождь, и сквозь лохмотья вода льется за шиворот. Но все пройдет, устроится, уладится, и все будет хорошо, вопреки всяким аристократам и всякой непогоде. Подыхайте аристократы! Так звучала тогда эта первая революционная песня, которую сторонники старого режима назвали «кровожадной». В апреле 1792 г. начались революционные войны. Армии интервентов окружили Францию, готовясь задушить революцию.

Всенародный клич «Родина в опасности!» облетел страну и вызвал огромный патриотический подъем. В эти дни родилась вторая революционная песня – «Марсельеза». Ее сочинил безвестный саперный капитан Руже де Лиль, который тогда со своим полком находился в Страсбурге. Первоначально это была «Боевая песнь Рейнской армии». Батальон марсельцев, пришедший в Париж, принес ее с собой.

Проходя по улицам столицы чеканным шагом, марсельцы стройно скандировали боевой ритм песни. Чудесная мелодия несла волнующий призыв: «Вперед, сыны родины! День славы настал!» И песня Руже де Лиля осталась в истории как «Песня марсельцев», или сокращенно «Марсельеза»1. Король Людовик XVI вместе с семьей хотел бежать из Франции, чтобы вернуться с армиями интервентов. Он был пойман и заключен в тюрьму 13 августа 1792 г.

Тогда родилась третья песня французской революции – «Карманьола». Под плясовой напев распевали сатирические куплеты о короле и его жене, ненавистной австриячке Марии-Антуанетте: «Мосье Вето обещал быть верным родине, но обманул». Кто такой этот мосье Вето? Так был прозван король в насмешку, от латинского слова «запрещаю»: король слишком часто накладывал вето на решения парламента.

Отсюда и пошло насмешливое имя. Куплеты «Карманьолы» затрагивали и королеву: «Мадам Вето грозила перерезать весь Париж, но дело ее не вышло…» Кто был автором «Карманьолы», неизвестно. К тому же куплеты ее постоянно менялись, в зависимости от злобы дня. Безымянное искусство народа служило делу революции. Список литературы 1. Великовский С. Поэты французской революции 1789–1848 гг.

М 1963. 2. Жирмунский В.М Сигал А. У истоков европейского романтизма // Уолпол, Казот, Бекфорд. Фантастические повести. – Л 1967. 3. Обломиевский Д. Литература французской революции 1789–1794 гг. М 1964. 4. Разумовская М. Становление нового романа во Франции и запрет на роман 1730-х годов. – Л 1981. 5.

Тураев С. От Просвещения к романтизму. – М 1983. 6. Сокомиский М. Западноевропейский роман эпохи Просвещения. – Киев 1983.