Способы маркирования отношений в именной группе в грузинском и турецком языках

Способы маркирования отношений в именной группе в грузинском и турецком языках Способы маркирования отношений между элементами именной группы в турецком и грузинском языках подробно рассмотрены в сопоставительно аспекте в статье Winfried Boeder & Christoph Schroeder «Relational coding in Georgian and Turkish noun phrases: syntax, derivational morphology, and “linking” by means of participles»

(Winfried Boeder & Christoph Schroeder 2000 Turkic Languages 4, 153-204) Эти два языка принадлежат к различным языковым семьям, но имеют смежные ареалы распространения. Семантические отношения между элементами именной группы могут по-разному маркироваться даже в близкородственных языках. Разумеется, при рассмотрении неродственных языков следует ожидать значительного различия. Однако в грузинском и турецком языках авторы статьи обнаруживают заметные черты сходства.

Различные семантические отношения внутри именной группы могут маркироваться одинаково и интересно то, как язык распределяет типы отношений и способы их маркирования. Цель данной статьи – показать, что сравнительное и типологическое изучение кодирования отношений в именной группе должно происходить с рассмотрением множества различных явлений, чтобы определить его место в универсальном континууме лингвистических средств.

К средствам, используемым в различных языках для маркирования именных отношений, относятся причастия, композиты, предложный генитив, генитивное падежное маркирование и деривация. Кроме того, возможны некоторые комбинации этих средств. Структура именнных групп в рассматриваемых языках в значительной степени изоморфна: оба языка – левостороннего ветвления, однако в грузинском, в отличие от турецкого, возможна постпозиция определения.

Различается оформление связи внутри именной группы. В турецком маркер стоит на вершине группы, иногда возможно генитивное маркирование, в грузинском же маркер стоит в зависимом слове. В турецком изафет требует падежного генитива для референтных групп, негенитивный используется для нереферентных. В обоих языках есть отношения, которые кодируются непосредственным линейным примыканием, или соположением (например, мера чего-л.).

Однако соположение как различительная стратегия маркирования отношений не продуктивна в обоих языках. Авторы статьи рассматривая использование генитива (осоновной формы маркирования отношение в именной группе), отмечают, что его сфера использования в грузинском значительно шире: он появляется не только там же, где и в турецком, но и там, где в турецком отношения маркируются словообразовательными средствами. В турецком генитив используется исключительно для маркирования отношений в

ИГ, в грузинском есть несколько глаголов, актанты которых стоят в генитиве. В целом можно сказать, что основная сфера использования генитива в обоих языках - обозначение принадлежности, части от целого. Генитив практически единственный падеж для маркирования определений в ИГ. В обоих есть специфицирующий (или характеризующий) генитив, используемый в препозиции и обозначающий посессивность (часто от целого и актантные отношения).

При номинализации грузинский свободно маркирует как субъектные, так и объектные отношения. Турецкий генитив может свободно маркировать только субъектные отношения, и очень редко прямое дополнение. В турецком генитив может также маркировать партитивные отношения ('один из X-ов’: X-PL-GEN один-POSS). Кроме того, для того же может использоваться аблатив. В грузинском для кодирования партитива используется аблатив и конструкция, в которой обозначение множества

становится синтаксической вершиной. В грузинском, в отличие от турецкого, есть «классифицирующий» генитив, который нормально отделяется от вершины. Он соотносится с двумя конструкциями в турецком: с простым соположением и с аблативом материала. В грузинском классифицирующий генитив соотносится с чистым изафетом, а генитивный маркер – функциональный эквивалент маркера при вершине ИГ в турецком. Семантические отношения между грузинским зависимым стоящим перед вершиной генитивом и

вершиной, равно как и между турецкой определяющей составляющей и вершиной сильно контекстно мотивированы и, в этом смысле, крайне неспицифичны. Однако есть методы усиления специфики того или иного значения. Существует две стратегии. Первая – деривационная. Языки производят сложные прилагательные. Вторая - интенсивное использование соединительных лексических средств, по большей степени причастий, но до определенной степени и прилагательные в турецком.

В обоих языках деривацонно прилагательные могут образовываться от существительных. В турецком специальные суффиксы производят прилагательные со значением и меры, комитатива или каритива, происхождения. В грузинском есть суффиксы для выражения значения обладания (суффикс близок по семантике к турецкому суффиксу комитатива), для выражения времени, когда происходило действие или когда оно прекратилось. Такие суффиксы (и это касается обоих языков) присоединяются не к основе существительного, а к группе.

Структура именной группы, как уже было сказано, в этих двух языках в большой степени изоморфна. Порядок элементов и многое другое (включая незначительные детали) практически идентичны. Это явление следует исследовать и установить, в какой степени этот изоморфизм является следствием ареальной близости. Однако есть и различия: например, в грузинском, в отличие от турецкого, возможна постпозиция определения в различных падежах. В целом можно сказать, что системы кодирования отношений внутри именной

группы характеризуются двумя принципами, общими для обоих языков: 1) есть более или менее специфические формы кодирования этих отношений. Генитив – форма, которая используется «по умолчанию» (default form). Одно и то же отношение может маркироваться по-разному (это определяется стилем или этот выбор грамматикализуется в ряде языков). Грамматические правила могут обуславливать выбор того или иного способа.

Выбор между причастием, деривацией или другим способом грамматикализован в турецком, грузинском и, например, венгерском (который обнаруживает вообще большое сходство с турецким). 2) Свойства составляющих отношений (например, референциальный статус) также оказывают влияние на выбор способа.