Отражение лингвистических взглядов Л.В. Щербы и А.А. Шахматова в идее реформирования школьного обучения русскому языку

Введение. Граница 19 и 20 веков для русского языка стала довольно значимым временным отрезком. Устаревшие и, как некоторые замечали, даже архаичные правила правописания значительно усложняли жизнь практически для каждого. В особенности это касалось тех, кому предстояло изучать эту довольно сложную систему – грамматику русского языка. По сути, ради упрощения грамматики русского языка и были проведены долгожданные реформы, преобразования и лингвистические открытия начала 20 века.

Немало усилий к этому приложили А.А. Шахматов и Л.В. Щерба. Рубеж веков. О рубеже двух столетий было подмечено неспроста. Именно в это время научные поиски формируют определённые проблемы, к решению которых после и приступили передовые лингвисты того времени. А.А. Шахматов, ученик Ф.Ф. Фортунатова, уже успел провести немало исследований и выпустить несколько работ (диссертация на

тему «О долготе и ударении в общеславянском языке», 1887; «Исследования в области русской фонетики», 1894; исследования в области диалектологии). На основе данных исследований, а также частых дискуссий со своим учителем Алексей Александрович признал, что русское правописание слишком осложнено архаичными правилами, не имевшими опоры в произношении. К такой же проблеме пришёл и молодой учёный

Л.В. Щерба, ученик И. А. Бодуэна де Куртенэ. Лев Владимирович окончил Петербургский университет и параллельно со сдачей магистерских экзаменов начинает преподавать в 1-м кадетском корпусе, где ведёт русский язык, и в Петербургском учительском институте, где читает лекции по грамматике русского языка. Возможно, именно эта практическая часть дала ему возможность сделать выводы, которые после были высказаны в докладе «О СЛУЖЕБНОМ

И САМОСТОЯТЕЛЬНОМ ЗНАЧЕНИИ ГРАММАТИКИ КАК УЧЕБНОГО ПРЕДМЕТА» (1903 год). 1903 год. Первый съезд преподавателей русского языка в военно-учебных заведениях. Уникальное, во всех смыслах, мероприятие объединило большое количество учёных-лингвистов с целью разобраться в современных проблемах методики преподавания русского языка. Как раз там и прозвучал доклад Л.В. Щербы, посвященный грамматике и её проблемам.

Здесь в 14 тезисах было изложено как об определении собственно грамматики: «Наивное и давно в сущности скомпрометированное ее определение, как «искусства правильно говорить и писать», по-видимому, до сих пор имеет неотразимую силу для умов многих авторов учебников и методик русского языка. И так как вполне очевидно, что никакого другого служебного значения грамматики, кроме указанного в этом определении, нельзя и придумать, то, следовательно, нужно только хорошенько рассмотреть это определение.

Но в настоящее время никто уж не верит первой его части, т. е. что грамматика учит правильно говорить, так что опровергать это положение значило бы ломиться в открытые двери. Что касается второй части определения — грамматика учит правильно писать, — то это мнение чуть не общепринятое, если судить по школьным программам, учебникам и методикам русского языка, которые все, за малыми исключениями, либо тайно, либо явно признают его справедливость», так и о проблемах, возникающих при процессе подачи

и дальнейшего усвоения учениками материала. Но, на мой взгляд, основной проблемой, стоящей в то время, было огромное отличие языка письменного, который считался общепринятым, от языка современного, наблюдаемого лишь в живой разговорной деятельности: «Если и изучать какую-либо грамматику ради грамматики, то следует изучать только грамматику живого, произносимого языка. Ведь изучение грамматики сводится к наблюдению над существующим в языке: наблюдать же можно только

то, что хорошо известно, а вполне хорошо известен детям (да и взрослым) только произносимый и слышимый язык. Кроме того, наблюдать полезно то, что живет, так сказать, полной жизнью и свободно развивается — таков произносимый язык; язык же написанный является до некоторой степени мертвым языком и лишь насильно вталкивается школой в наши умы». Того же мнения придерживался и Ф.Ф. Фортунатов, рассказывая на том же съезде в своей лекции о «путанице понятий явлений факта языка

вообще». Говоря о категориях самых частых ошибок при усвоении курса русского языка, он выделил 3 типа: а) постоянное смешивание звуков языка с буквами, из-за чего происходило смешивание учениками устного языка с письменным. б) смещение фактов, существующих в данном моменте в языке с теми, что были ранее. в) ошибочное смещение грамматических классов отдельных слов с классами того, что обозначается или выражается отдельными словами. И всё это является прямым следствием одной проблемы: устаревшая система книжного

(письменного) русского языка, которую нужно реформировать. Исходя из рассуждений на 1-м съезде преподавателей русского языка в военно-учебных заведениях в 1903 году, добиться этого можно было, двигаясь в 2 направлениях: 1)Упрощение письменного русского языка с устранением недействующих в разговорном языке правил и полностью омофоничных графем из русского алфавита. 2) Как следствие, создание на основе нового письменного русского

языка новой грамматики, которая бы «удовлетворить желания, как учёных-лингвистов, так и простых учеников». Несмотря на то, что и Щерба, и Шахматов вместе с Фортунатовым старались работать в обеих направлениях, история расставила всё на определённые места. Реформа русского языка. К идее об упрощении русского правописания А.А. Шахматов вместе со своим учителем пришёл еще до полного переезда в Петербург. Но на действенные меры их подтолкнул знаменитый «Циркуляр

Сипягина», в котором министр внутренних дел пытался запретить печатать книги без «Ъ», «Ь» и «ЯТЬ». По постановлению Отделения русского языка и словесности Академии наук в министерство просвещения 22 декабря 1901 г. был послан ответ, составленный академиками А. И. Соболевским и А. А. Шахматовым. "Запрещать печатное слово по таким внешним основаниям, как несоблюдение правил орфографии, представляется в интересах русского языка и русской литературы вредным

и нежелательным" говорилось в ответе. По-видимому, письмо Академии наук возымело действие: распоряжения об обязательном употреблении в печати этих букв не последовало. Сторонники «классического» правописания, естественно, были и среди научных деятелей. К примеру, А. И. Томсон пытался доказать, что трудность усвоения правописания зависит не от трудностей русского правописания, а от неправильных методов обучения; самое же правописание является научно обоснованным

и нетрудным для усвоения. И всё же в 1904 году Академия наук образовала специальную Орфографическую комиссию, которая должна была заняться вопросом об упрощении правописания. Руководителем этой комиссии стал А. А. Шахматов. И, вполне естественно, что его охотно помогать ему стал Ф.Ф. Фортунатов, который принимал непосредственное участие в обсуждении тех или иных проблем в данном вопросе. Из них получилась довольно неплохая «команда».

Они постоянно совещались, спорили, так как каждый из них имел свою точку зрения. Но всегда приходили к общему выводу: «Фортунатов и Шахматов, по педагогике Сократа, не учили, а развивали, предоставляли средства к образованию собственного самостоятельного мнения» «Академикам Фортунатову и Шахматову принадлежит сущность реформы – выработка и окончательное редактирование научно обоснованного

свода основных положений русской орфографии – с одной стороны, критика и отклонение непоследовательных и нецелесообразных реформаторских предложений – с другой стороны». (В.И. Чернышев «Ф.Ф. Фортунатов и А.А. Шахматов – реформаторы русского правописания») А ведь предложений было довольно много. Реформа правописания должна была затронуть не только образовательную сферу, но и все остальные. На первом заседании комиссии 12 апреля 1904 года присутствовал весь свет

филологии. Там же присутствовал и Л.В. Щерба. Были выслушаны мнения ученых, представителей ведомств, учебных заведений, обществ и печати, было выслушано также извлечение из письма одного сельского учителя о том, что "нынешнее правописание тормозит народное просвещение, как тормозило крепостное право развитие России. Сотни тысяч людей с трепетом ожидают благополучного решения этого вопроса". Однако "Постановление Орфографической подкомиссии" не получило окончательного утверждения.

Этому препятствовало довольно много обстоятельств. Так что данный документ за несколько лет подвергся неоднократной редакции. Лишь в 1911 году особое совещание при Академии наук в общем виде одобрило работы предварительной комиссии и вынесло по этому поводу свою резолюцию: детально разработать основные части реформы; соответствующее постановление было опубликовано в 1912 году. С этого времени появляются единичные издания, напечатанные

по новой орфографии. Официально реформа была объявлена лишь в мае 1917 года в виде «Постановлений совещания по вопросу об упрощении русского правописания». К сожалению, Филипп Фёдорович к этому времени уже умер, поэтому в последние годы Шахматов работал над реформой уже без своего учителя. Однако реформ принесли свои плоды: Реформа сократила количество орфографических правил, не имевших

опоры в произношении, например, различие родов во множественном числе или необходимость заучивания длинного списка слов, пишущихся через «ять» (причём относительно состава этого списка среди лингвистов велись споры, а различные орфографические руководства местами противоречили друг другу). Реформа привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов (по оценкам Л. В. Успенского, текст в новой орфографии становится примерно на 1/30 короче).

Реформа устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (ять и Е, фита и Ф, И и I), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка. При этом был установлен следующий порядок проведения реформы в жизнь: "Все правительственные и государственные издания, периодические (газеты, журналы) и не периодические (книги, труды, сборники и т. д.), должны печататься согласно новому правописанию с 1 января 1918 г.

Во всех школах республики переход к новому правописанию должен быть произведен согласно следующим основаниям: 1. Реформа правописания проводится постепенно, начиная с младшего отделения начальной школы. 2. При проведении реформы не может быть допущено принудительное переучивание тех, кто уже усвоил правила прежнего правописания. 3. Для всех учащихся и вновь поступающих остаются в силе лишь те требования правописания, которые являются общими и для прежнего и для нового правописания, и ошибками являются лишь нарушения

этих правил. Государственной комиссии поручается принять меры для проведения в жизнь нового правописания". Становление новой грамматики. В другом же направлении - новая грамматика русского языка – бесспорно, многое сделал Л.В. Щерба. Работая в той же Орфографической комиссии, он также занимался административно-педагогической деятельностью. Более того, Щерба занялся глубоким сравнительным анализом методик преподавания русского и иностранных языков. Итогом этих исканий стали некоторые выводы из его работы «Новейшие течения

в методике преподавания языка». В частности, применение разных методов изучения русского языка: звуковой метод супротив метода целых слов (американский метод) «Почему у нас педагоги увлеклись американским методом? Это понятно. Потому что с американским методом в значительной мере соединяется наглядное обучение. Как известно, по этому методу начинают изучать сначала вещи, стараются, чтобы вещь, понятие вещи укрепилось в детском сознании, и потом к этому понятию приклеивают ярлык — написание.

И эти знания по развитию образования понятий у детей представляются, с педагогической точки зрения, несомненно ценными.» Примерно к такому же выводу, только начиная с синтаксиса, пришёл и А.А. Шахматов в одной из своих последних работ «Деление грамматики», относящейся к «Синтаксису русского языка»: «Ввиду того, что язык в своих элементах зародился и развивался в составе предложения, ибо предложение является единственным способом обнаружения мышления в слове, в основание изучения языка должно бы полагать

ту науку, которая посвящена исследованию предложения, то есть синтаксис. <…> Таким образом, учение о языке могло бы, начинаясь с синтаксиса предложения, переходить последовательно к синтаксису словосочетаний, синтаксису частей речи, учению о звуках, учению о словообразовании и учению о словарном составе. Первые 3 дисциплины объединяются термином – синтаксис, за ним следует морфология, далее фонетика, учение о словообразовании и лексикология »1.

Из этого можно прийти к выводу, что предлагаемые методы почти схожи. Несмотря на исторические предпосылки Шахматова (он в отличие от Л.В.Щербы занимался больше историческим аспектом языка), принцип наглядности предлагается и в его трудах. В течение 20-х годов Л.В. Щерба ведёт упорную борьбу с формальным направлением в грамматике, вопросы преподавания которой всегда находятся в центре его внимания.

С 1926 по 1929 гг. он принимает участие в работе по обследованию грамотности учащихся. За период 20-х годов Щерба опубликовал ряд статей, касающихся русского языка и его преподавания: «Основные принципы орфографии и их социальное значение», «Новейшие течения в методике преподавания языка», «О частях речи в русском языке», «Безграмотность и её причины». В последней Лев Владимирович указывает на проблемы, связанные с грамотностью после реформы 1918 года.

Старые правила упразднились, а новые еще не вошли в общий обиход. Главными проблемами стали: а) низкая начитанность школьника б) ужасное качество книг. «Несомненно, что эти писаря сами себе вырабатывали системы орфографических правил, каждый свою, более или менее удачную». Здесь же Щерба говорит и о недоработках в методическом комплексе обучения: «Учительство было предоставлено самому себе и пробавлялось старым схоластическим материалом.

Только в XX в. начинает замечаться поворот к языку, как выразителю наших мыслей и чувств; начинает все больше и больше подчеркиваться теснейшая связь языка и литературы. Но на этом пути пока сделано очень мало. «Об отношении русского письма к русскому языку» И. А. Бодуэна де Куртенэ, «Сборник задач по введению в языковедение» его же, «Синтаксисы» Д. Н. Овсянико-Куликовского и А. М. Пешковского, книги

В. А. Богородицкого, В. И. Чернышева и Е. Ф. Будде, а в последнее время М. Н. Петерсона, Н. Н. Дурново и Л. А. Булаховского в научной литературе и книги Пешковского, Ушакова и Рыбниковой в школьной — вот почти все, что имеется по этой части. Достаточно сказать, что у нас вовсе нет словаря русского литературного языка; нет хорошей полной грамматики (есть части ее, да и то на сербском языке); нет хорошего этимологического словаря (Преображенский, как

известно, остался неоконченным); вовсе не разработана синонимика; нет стилистики. И говорить нечего, что почти нет хороших лингвистических разборов литературных произведений; нет хороших задачников и разных сборников упражнений по стилистике и по другим отделам языка и т. п.» В последующие годы Щерба написал множество работ, многие из которых были направлены на структуризацию преподавания русского языка: «О нормах образцового русского произношения», «Современный русский литературный

язык», «Литературный язык и его пути развития (применительно к русскому языку)», «К вопросу о русской орфоэпии», «Теория русского письма». Уже в 1943 году Лев Владимирович вновь заострил внимание лингвистов на проблемах преподавания русского языка, выступив с докладом «Система учебников и учебных пособий по русскому языку в средней школе». Всё это доказывает, что Л.В. Щерба смотрел на лингвистику намного шире, чем это могли позволить себе

его современники. Он мог (и других призывал к такому же), к примеру, сравнивать морфемы «как в плане одноязыковом, так и в плане межъязыковом, как в разрезе синхроническом, так и в разрезе историческом». Также Лев Владимирович обладал исключительной способностью проникновения в чужие идеи, причем не только ученых, близких ему по духу, как Бодуэн, но и более далеких по лингвистическому мировоззрению, как Шахматов, или даже совсем чуждых ему, как Фортунатов.

Им он даже посвятил очерки. Гениальность интуиции Шахматова, его огромный «объем сознания» Щерба показывает на примере его анализа форм множественного числа имен существительных мужского рода. «На этом примере, — пишет Щерба, — мне кажется, хорошо видно, как серая однообразная масса фактов под напряженным, одухотворенным взором Алексея Александровича приходит в движение, начинает группироваться, становится в определенные

ряды и, наконец, выдает свои тайны». Несмотря на это и А.А. Шахматов, и Л.В. Щерба внесли огромный вклад в реформирование и дальнейшее развитие как русского языка в целом, так и в обучении его. Источники: А.А. Шахматов «Синтаксис русского языка» Л.В. Щерба «Избранные работы по русскому языку» В.И. Чернышев «Ф.Ф. Фортунатов и А.А. Шахматов – реформаторы русского правописания» http://ru.wikipedia.

org/ http://www.krugosvet.ru/ http://speakrus.ru/ http://www.ruthenia.ru/ http://sprach-insel.com/