Социальные причины армейской дедовщины

I. Введение II. Социальные причины армейской “дедовщины”. 1.Личностная 2.Организационно-управленческая III. Неформальные социальные отношения “дедовщины”.
1. Материальная и психологическая эксплуатация молодых 2. Обеспечение устойчивости “дедовщины” во внешней социальной среде 3. Принуждение IV. Обоснование модели социальной отношений в “дедовщине V. Заключение VI. Список литературы ВВЕДЕНИЕ. Тема важна для общего исследования общества. Неуставные взаимоотношения (или же “дедовщина”) – один из пороков, имевших место в период его зрелого развития. Сейчас анализ таких частных болезней важен как часть общего диагноза. Возникновение дедовщины интересно тем, что появилась она практически мгновенно, и сразу приняла формы довольно развитой субкультуры. Является ли это закономерным для солидарного общества, результатом ошибок руководства, результатом действий деструктивных сил или же следствием стечения случайных обстоятельств - в этом предмет настоящего исследования. Дедовщина, как явление, легализующее угнетение одними людьми других. СОЦИАЛЬНЫЕ ПРИЧИНЫ АРМЕЙСКОЙ "ДЕДОВЩИНЫ" В научных исследованиях нет однозначного ответа на вопрос о содержании "дедовщины". Базовых причин "дедовщины", на мой взгляд, две: личностная и организационно-управленческая. Личностная - связана с тем, что в воинские подразделения попадают люди, притязания которых на уважение, личностно-ориентированное отношение к себе, собственную значимость для других людей, на получение от них духовных и материальных благ намного превышают их собственную "полезность" для окружающих. Они хотят получать от других "всего и много", но не умеют и/или не хотят "платить той же монетой" - честно "зарабатывать" в равноправных отношениях материальные и духовные блага, социальное уважение и признание. Чтобы удовлетворить свое желание, им надо уметь устанавливать режим личной неформальной власти над окружающими. Людей с такими особенностями я определил как "доминирующие дефицитарные личности" и охарактеризовал способы их действий как эксплуатацию. Такие люди есть среди всех категорий населения, и большая часть из них пытается удовлетворять свои притязания во взаимоотношениях. Те из них, кто попадает в воинские подразделения по призыву, получают возможность организовать "дедовщину" -особые неформальные властные социальные отношения. Долгое время исследователи рассматривали "дедовщину" как явление социально-психологическое, а не социальное. Социальную сущность подобного рода отношений обнаружил психолог М. Ю. Кондратьев в колониях для несовершеннолетних преступников и в группах воспитанников детских домов. Он выявил, что типичная для обычных межличностных отношений сложная и разнообразная система статусов и ролей, при которой каждый человек в группе занимает сразу несколько ролевых позиций, обусловленных совместным и разнонаправленным действием психологических факторов (симпатией-антипатией, авторитетом-неавторитетностью, властью-подчинением), в закрытых группах принудительного содержания очень быстро эволюционирует к принципиально иной структуре. Здесь участники взаимоотношений приобретают жесткий статус, сформированный отношениями власти-подчинения, их ролевые функции определяются этим статусом. В неформальных отношениях соблюдается жесткая иерархия, а симпатии-антипатии и авторитет перестают играть самостоятельную роль и становятся отражением стержневой структуры властных взаимоотношений. Сами же эти отношения, оставаясь неформальными, теряют признаки социально-психологических и приобретают признаки социальных. Наличие подобного рода стержневой структуры в "дедовщине" позволяет характеризовать ее как частный случай социальных отношений . Выступая в неформальных властных социальных отношениях в качестве "дедов" -субъектов неформальной власти, военнослужащие, обладающие признаками доминирующей дефицитарной личности, насильственно принуждают подвластных - "молодых" исполнять роль эксплуатируемых. На "гражданке" похожие отношения не являются редкостью, но "отнимание" благ у зависимых подвластных и их "принуждение" к производству осуществляется в гораздо более мягких формах. При этом неприкрытое жестокое насильственное социальное принуждение подвластных к обслуживанию потребностей субъектов власти в "дедовщине" заменяется скрытым принуждением, которое осуществляется, чаще всего, средствами психологической манипуляции. Эти средства удерживают эксплуатируемого возле эксплуататора в позиции зависимого и послушного "добровольного" исполнителя. Итак, личностная причина "дедовщины" - это наличие в подразделениях военнослужащих с признаками доминирующей дефицитарной личности. Помимо них, активными и заинтересованными участниками "дедовщины" становятся военнослужащие, в большей или меньшей мере обладающие теми же потребностями в эксплуатации, но не обладающие умениями, достаточными для установления режима личной неформальной власти. "На гражданке" неформальные властные отношения эксплуатации могут установиться в том случае, если человеку с признаками доминирующей дефицитарной личности удается захватить позицию в официальных властных отношениях или если субъект официальной власти покровительствует или не препятствует в действиях личности, не обладающей такими полномочиями. Почему отношения в "дедовщине" более жестоки, чем близкие им "на гражданке"? В первую очередь это связано с тем, что принуждение и эксплуатация совершаются в воинских подразделениях - в закрытых социальных группах принудительной организации. Жертве некуда скрыться, а обращаться за помощью к офицерам чаще всего бессмысленно, они или не хотят бороться с "дедовщиной" или не могут ее пресечь потому, что не понимают ее социальное содержание и не видят способов борьбы с ней. Жертва беззащитна, а офицер, как правило, не способен реально помешать эксплуатации и насилию. Более того, официальные начальники нередко назначают именно военнослужащих с признаками доминирующей дефицитарной личности на должности младших командиров. Следовательно, микросоциальная причина "дедовщины" в том, что военнослужащие, нуждающиеся в ней, не имеют социальных барьеров на пути к занятию позиций субъектов неформальной и формальной власти. В чем причина отсутствия таких барьеров? Ответ на этот вопрос предполагает исследование применяемого офицерами стиля управленческой деятельности. Официальная деятельность и официальные отношения воинской службы не значимы для лиц, проходящих службу по призыву, она для них не добровольная, а принудительная . Незначимость служебной деятельности для них обусловлена их низким материальным обеспечением, задержкой на определенное время в социальном продвижении "на гражданке". Но исходная причина не в этом, а в "антиэкологичности" применяемого офицерами по отношению к подчиненным стиля управления.
Организационно-управленческая причина дедовщины. Типичный для офицеров стиль управленческой деятельности по отношению к подчиненным можно охарактеризовать как обезличенный, функционально-механистический. Начальник зачастую видит в подчиненном исполнительный придаток механизма или служебной инструкции, но не самоценную личность. При таком отношении подчиненный, даже наилучшим образом исполняя свои обязанности, не может стать для начальника Личностью, не может удовлетворить в служебных отношениях свои базовые социальные потребности, находится в позиции "исполнительного органа". Такое отношение начальства в сочетании с низким качеством материального вознаграждения и социальной защиты (реально офицеры не защищают своих подчиненных от "дедовщины"), в сочетании с дополнительной эксплуатацией со стороны "дедов", порождает ответное равнодушие или неприязнь подчиненного и к командирам, и к служебным обязанностям. А "дедовщина" в условиях обезличенных служебных отношений для солдат становится извращенным средством "компенсации" неудовлетворенной потребности быть для других значимой личностью. А раз так, то офицерам и прапорщикам приходится применять меры принуждения для того, чтобы заставить незаинтересованных в службе подчиненных исполнять свои обязанности. Уставных мер принуждения оказывается для этого недостаточно, и начальники вынуждены или сами применять неуставное насилие и принуждение (по некоторым данным это делают до 86% офицеров [3]) или опираться на неуставное насилие и принуждение "дедов", которые наряду с "выбиванием" из "молодых" выгод для себя параллельно принуждают их выполнять и служебные обязанности.
Создается порочный круг - низкое материальное и социальное вознаграждение, обезличенность служебных отношений, "дедовская" эксплуатация стимулируют всех военнослужащих "спустя рукава" исполнять свои обязанности, а худших из них подвигают на участие в "дедовщине". Это приводит к неудовлетворительному функционированию воинских подразделений, к попыткам офицеров через неуставное насильственное принуждение или через опору на авторитет и силу "дедов" принудить одних улучшить показатели службы, других - сократить участие в "дедовщине". В результате происходит прорастание неуставного насильственного принуждения в официальную систему военно-социального управления. Этот феномен уже нашел свое социологическое отражение в категории «единого формально-неформального организационного порядка». Пресечь процесс срастания можно двумя методами. Первый - при сохранении обезличенного отношения начальников к подчиненным вооружить начальников "супермощными" и узаконенными средствами - контроля за поведением и намерениями подчиненных; принуждения за нежелание добросовестно служить, подчиняться офицерам и за желание эксплуатировать сослуживцев через "дедовщину". Второй - не создавать условий для нежелания подчиненных служить и не давать возможностей для самоактуализации тех военнослужащих, которые нуждаются в "дедовщине". Первый метод вполне реализовывался в годы "развитого тоталитаризма" - со времени принятия закона о всеобщей воинской повинности в 1939 г. и до 1953 г. Именно на 1953-й год - год прекращения тотального доносительства и репрессий по доносам приходится первое упоминание о "дедовщине" как о стабильном социальном явлении в воинских подразделениях. Но именно летом того же года происходит и общее падение дисциплины в тех частях и подразделениях, у тех командиров, где порядок поддерживался репрессивными методами В рамках первого метода реальной альтернативой государственному тотальному контролю и жестокому наказанию является тотальный контроль и жестокое наказание офицерами тех подчиненных, кто не желает добросовестно исполнять свои обязанности. В этом случае методы военно-социального управления закономерно эволюционируют к стукачеству и мордобою, иным формам неуставного принуждения. Применение второго метода, основанного на личностно-ориентированном отношении к подчиненным и на адресной социальной коррекции, позволяет решить обе задачи военно-социального управления: обеспечить приемлемый уровень удовлетворенности своей службой у солдат-призывников и пресечение "дедовщины". Однако такое пресечение невозможно без понимания сущности и содержания отношений в ней. Мой взгляд на "дедовщину" обоснован многолетней работой по ее пресечению, анализом значительного круга литературных источников, мнений экспертов. Он апробирован в НИР "Товарищ", выполненной в Социологическом центре ВС РФ в 2004 - 2005 годы. Неформальные социальные отношения "дедовщины". Она имеет три взаимодополняющих составляющих. Первая - материальная и психологическая эксплуатация "молодых". Все исследователи указывают на то, что "дедовщина" или "неуставные взаимоотношения" обязательно включают в себя различные виды материальной эксплуатации "молодых" военнослужащих и действия, унижающие достоинство "молодых". Однако, на мой взгляд, только А. Д. Глоточкин и его ученики охарактеризовали "неуставные взаимоотношения", прежде всего, как средство "самоутверждения" тех, кто осуществляет насильственные и унижающие действия. Исходя из этого, можно сформулировать две формы эксплуатации "молодых" в "дедовщине" - материальную и психологическую. Содержание материальной эксплуатации: отъем вещей, денег, пищи, иных материальных ресурсов; использование времени, труда, знаний, интеллектуального потенциала подвластных для создания материальных благ "дедам", - облегчения их службы, повышения их статуса путем получения ими заслуг за не принадлежащие им, но отнятые у подвластных и присвоенные результаты чужой деятельности. Психологическая эксплуатация "молодых" заключается в том, что дефицитарная доминирующая личность, страдая от низкой самооценки и нуждаясь в ее улучшении, осуществляет ее не через личностный рост, а извращенно, через самосравнение со специально униженными, деперсонализированными и дезадаптированными ею людьми; использование унижений и насилия (в том числе садистских издевательств над "молодыми") в качестве своеобразной "психологической защиты", отвлекающей от неприятных переживаний в связи с сохраняющимся осознанием своей несостоятельности. Вторая составляющая - обеспечение устойчивости "дедовщины" во внешней социальной среде. Функции обеспечения устойчивости осуществляются через маскировку "дедовщины" и обеспечение лояльности и терпимости к ней со стороны официальных социальных институтов и их ответственных представителей. Все исследователи указывают на сокрытие фактов "неуставных взаимоотношений". Отмечается, что доля военнослужащих срочной службы, подвергшихся насилию со стороны сослуживцев и обратившихся за защитой к офицерам, составляет, по разным данным, от 1 до 8%
Направления этой деятельности осуществляются следующим образом: обеспечение приемлемого для начальников выполнения подразделением задач (чтобы служебные проблемы не привлекали внимания к содержанию взаимоотношений в подразделении); маскировка отношений насильственного принуждения и эксплуатации в "дедовщине", в том числе, ложное информирование начальства, клевета, сокрытие фактов насилия, принуждения, наказание за попытки раскрытия таких фактов или за содействие официальным структурам в борьбе с "дедовщиной"; формирование общественного мнения, благоприятного "дедовщине"; формирование терпимого отношения эксплуатируемых к ценностям, нормам "дедовщины" и к своей роли в ней, а также вербовка из них сторонников сокрытия "дедовщины"; вовлечение начальства и колеблющихся в "дедовщину", обеспечение их личной заинтересованности в ней; "замазывание" начальства и колеблющихся личным участием в "дедовщине" для обеспечения их лояльности, покровительства, поддержки; обращение к приобщенным к "дедовщине" начальникам за помощью в создании препятствий тем, кто пытается противодействовать ей .
Третья составляющая - принуждение. Поддержание порядка, в котором не заинтересованы "молодые" - объекты эксплуатации и к которому могут относиться члены группы, имеющие более высокие статусы, за счет принуждения, осуществляемого средствами угрозы, насилия, лишения принуждаемых необходимых им материальных, социальных и духовных ресурсов. Исследователи указывают массовое насилие как основное проявление "неуставных отношений". Отмечается тотальность контроля за поведением и мнениями низкостатусных членов группы, тотальность распространения принуждения, приобретающего признаки террора Принуждение идет по трем направлениям - по отношению к подготавливаемым к эксплуатации и эксплуатируемым ("молодые"); по отношению к агентам субъектов власти, чьими руками "деды" принуждают "молодых" повиноваться эксплуатации ("черпаки" - прослужившие от года до полутора лет); по отношению к любым (в том числе, высокостатусным) членам неформальной организации, нарушающим нормы "дедовщины". Так, например, насильственное принуждение к "молодым" применяется, как правило, после краткого этапа ненасильственного, сочетающего меры убеждения и манипуляции с показом печальной судьбы отступников. После согласия "молодого" с навязываемой статусной позицией, наступает принудительная насильственная "дрессировка", которая проходит на фоне освоения "молодыми" своей воинской специальности. К методам принуждения, применяемым ради обеспечения полного послушания подвластного субъекту власти в малой социальной группе, относятся: создание постоянной и значительной угрозы благополучию, безопасности, духовному и физическому здоровью принуждаемого; лишение его материальных и организационных ресурсов, необходимых для выполнения служебных задач, а также его информационная депривация и дезориентация; поддержание фона террора как напоминание ему об угрозе наказания за нарушение предписанных ролевых функций - кто-то постоянно публично и жестоко наказывает, а наказания носят унижающий характер; тотальное применение принципа, который гласит, что "субъект власти прав всегда, а подвластный виновен всегда, когда того пожелает субъект власти"; наказание членов группы, в поведении которых субъекты власти обнаруживают признаки эмоциональной, мотивационной, волевой самостоятельности, личностной автономности; создание ситуаций, в которых эксплуатируемые неизбежно будут вынуждены вступить в конкурентную борьбу и конфликты между собой; применение групповых наказаний за "проступок" одного члена группы; применение актов публичного унижения принуждаемых членов группы, грубое вторжение в их интимную сферу, демонстративное обезличенное отношение к ним, обесценивание результатов их деятельности, в том числе принуждение выполнять бессмысленную работу. По моему мнению, с большей или меньшей последовательностью, данные меры могут применяться к подвластным как "дедами" в неформальных отношениях, так и, в меньшей степени, офицерами - в формальных. В условиях "дедовщины" их тотальное применение является крайне затруднительным, однако и их частичное применение оказывает сильное разрушающее воздействие на здоровье и личность и может спровоцировать самоубийство или иные экстремальные действия . Статистические факторы, характеризующие отношения в "дедовщине" Наименование фактора Величина объясняемой дисперсии (в %) Ранг Характеризуемая составляющая Доля респондентов (в %) Правдивость-лживость ответов на вопросы о ее содержании и проявлениях в подразделении 11,3 1 Ее маскировка Ответили правдиво - 30 Ценностное отношение к ней и возможность личного участия в противодействии ей 5,1 3 Личностный фактор в ней Декларируют оппонентное отношение к ней - 27; открытые ее апологеты - от 4,6 до 10 С увеличением срока службы уменьшается ее деструктивное действие 3,4 10 Пресс принуждения и эксплуатации Сильно страдают от нее от 6 ДО 10 Отношение к самоубийству и членовредительству, побегу из части как к средству избавления от нее 4,2 7 То же Допускают самоубийство - 2,7; членовредительство - 3,5; побег из части - 5 Тип отношения начальников к подчиненным и применение ими лично неуставного принуждения 9,4 2 Неуставное принуждение и эксплуатация Утверждают о применении неуставного принуждения начальниками от 5,8 до 8,8 Мера страданий от физических лишений (сон, питание, нехватка времени) 4,57 5 Пресс принуждения и эксплуатации Указывают на полное отсутствие времени - 6, дефицит сна и еды - 13 - 15 Тип отношения к другому человеку в подразделении (уважение - неуважение со стороны офицеров и старших сослуживцев к респондентам) 4,63 4 Мера уважительности и удовлетворенность службой Отмечают полное неуважение со стороны старослужащих -13,офицеров- 17; указывают, что все люди несправедливы к ним - 6; полностью неудовлетворены службой - 12,6 Готовность страшно мстить окружающим людям или обидчику 3,5 9 Психологический, а не социальный фактор Одобряют месть всем - 8,8; только обидчикам- 15 Признаки доминирующей дефицитарной личности 4,1 8 Личностная причина ее Имеют желание господствовать - 10; считают эксплуатацию допустимой - 9; наслаждаются властью над людьми - 2,6 Признаки страдания от нее, убежденность в конфронтационности людей и убежденность в необходимости вытерпеть ее 4,2 6 Страдающие от нее, убежденные ее сторонники Считают правильным стойко терпеть ее - 45; сильно страдают от нее - 39; нивелируют индивидуальность, стремясь быть незаметнее - 22; убеждены в кон-фронтационности людей- 13,8 Обоснование модели социальных отношений в "дедовщине". Социологический центр ВС РФ провел исследование (октябрь 2005 - февраль 2006 гг.). В базу данных были занесены ответы 885 респондентов всех сроков службы. Анкета содержала 55 закрытых вопросов, из которых 47 затрагивали ключевые аспекты "дедовщины". Ответы организованы в виде ранговых шкал (за исключением ответов на вопрос о наличии "дедовщины" в подразделении); 7 вопросов касались демографических данных респондентов; 1 вопрос - их религиозного мировоззрения. С использованием программы "Статистика 6.0" проведен факторный анализ ответов респондентов по 47 вопросам, непосредственно касающимся отношений "дедовщины"; из демографических вопросов в обработку вошел только один - "срок службы". Данный анализ проводился методом основных компонент, варимаксимальным, нормализованным. Программа выделила 10 факторов, из которых 8 имели выраженные свойства независимости, а 2 были связаны друг с другом. Из 47 вопросов 7 имели значимую нагрузку по двум факторам. Уровень значимости факторного веса был установлен равным 0,33 (см. табл.).
В первом (первый по значимости) факторе из восьми показателей семь имеют нагрузку выше 0,7. Его можно описать конструктом: "правдивость - лживость ответов на вопросы о содержании неуставных взаимоотношений в подразделении". Практическая значимость показателей, вошедших в первый фактор, в том, что они позволяют отделить анкеты с достоверными сведениями от анкет, в которых содержатся ответы, маскирующие отношения "дедовщины". Во втором факторе (третий по значимости) из шести показателей четыре имеют нагрузку от 0,55 до 0,67 и два показателя - 0,43 и 0,49. Он описывается следующим конструктом: "апологетическое или оппонентное ценностное и декларируемое поведенческое отношение к "дедовщине"". Практическая значимость его показателей в том, что они позволяют отличить и выделить военнослужащих, которые оппонентно относятся к "дедовщине", от тех, кто является ее сторонником. Первые могут стать проводниками гуманных и справедливых отношений; вторые, вероятно, окажут противодействие борьбе с "дедовщиной". Третий фактор (десятый по значимости) подтверждает общеизвестный факт о зависимости силы неуставного принуждения и эксплуатации от срока службы и в дополнительных комментариях не нуждается. В него входит шесть показателей с нагрузками от 0,35 до 0,48. Они могут быть индивидуальными индикаторами социального неблагополучия отдельного респондента, если его анкету удастся авторизировать. Четвертый фактор (седьмой по значимости) включает три показателя, характеризующие экстремальные варианты реагирования на деструктивное действие "дедовщины" (нагрузка от 0,7 до 0,75). Описывается конструктом: "оправдание или неоправдание респондентом выбора экстремального способа выхода из тупиковой жизненной ситуации, вызванной "дедовщиной"". Практическая значимость - показатели позволяют с высокой достоверностью определять круг военнослужащих, находящихся в "группе риска" совершения самоубийства, побега из части и т.п. Пятый фактор (второй по значимости) включает семь показателей, характеризующих как тип отношения начальников к подчиненным, так и связанные с ним показатели личного участия офицеров и прапорщиков в неуставном насилии и принуждении, в унижениях. Факторная нагрузка трех ведущих признаков от 0,7 до 0,8, остальных от 0,47 до 0,6. Практическая значимость фактора в том, что он объединил показатели, системно характеризующие благополучие-неблагополучие отношений в подразделении. Шестой фактор (пятый по значимости) включает пять показателей, характеризующих наличие у респондента возможности удовлетворять основные физиологические потребности. Факторная нагрузка показателей удовлетворенности сном и питанием -0,7; наличием времени - 0,36. Практическая значимость в том, что его показатели являются измерителями качества условий, необходимых человеку для физического выживания и полноценной деятельности. Седьмой фактор (четвертый по значимости) включает четыре показателя (один имеет факторную нагрузку 0,71, три - от 0,4 до 0,58). Он характеризует связь между типом отношения начальников и сослуживцев к респонденту (обезличенным или личностно-ориентированным) и его удовлетворенностью службой. В более обобщенном виде его можно сформулировать так: "справедливость - это личностно ориентированное отношение субъектов власти к подвластным, такое отношение рождает у военнослужащих заинтересованность в воинской службе". Восьмой фактор (девятый по значимости) включает два показателя (нагрузка 0,7 и 0,74), характеризующие меру готовности респондента расправиться со всеми окружающими из-за пережитых им обид и лишений или применить жестокий самосуд к обидчикам. Практическая полезность его показателей в том, что они позволяют с высокой достоверностью определять круг военнослужащих, находящихся в "группе риска" совершения преступлений, связанных с убийствами и причинением телесных повреждений. Девятый фактор (восьмой по значимости) включает пять показателей (два с нагрузкой 0,71, три с нагрузкой от 0,34 до 0,43), характеризующих доминирующую дефицитарную личность. Он связан общими признаками (ценностное отношение к "дедовщине") со вторым фактором. Респонденты, обладающие этими свойствами, являются организаторами и/или активными участниками насилия, принуждения и эксплуатации. Практическая значимость показателей - они позволяют выявлять военнослужащих, которые станут организаторами и/или активными участниками "дедовщины" или уже ими стали, но скрывают свою причастность или активную роль в ней. Десятый фактор (шестой по значимости) объединяет пять показателей, позволяющих выделить группу военнослужащих, которые, с одной стороны, страдают (или страдали) от "дедовщины", с другой, - горды тем, что стойко переносят (или перенесли) тяготы неуставного принуждения и эксплуатации. Таким военнослужащим, вероятно, свойственно убеждение в том, что мир конфронтационен, а каждый человек борется за себя и против всех. Факторная нагрузка четырех диагностических показателей находится в пределах от 0,4 до 0,5; а одного - 0,7. Данные, полученные в результате факторного анализа ответов респондентов, свидетельствуют о взаимосвязанности теоретических представлений о "дедовщине" и реальной ситуации в армии. Подтверждение валидности теоретической модели позволяет использовать ее для объяснения и опережающего моделирования неформальных социальных процессов среди военнослужащих, проходящих службу по призыву, и для формирования инструмента диагностики "дедовщины". Социальная причина существования "дедовщины" заключается в применении офицерами и прапорщиками модели военно-социального управления, основанной на функциональном, личностно-неориентированном подходе к подчиненным, исключающем заинтересованность в воинской службе проходящих ее по призыву и вынуждающем офицеров и прапорщиков к применению неуставного принуждения в качестве средства стимулирования подчиненных. Применение субъектами официальной власти личностно-ориентированной управленческой модели позволяет создать у проходящих службу по призыву заинтересованность в таковой и выдвигать на позиции субъектов неформальной власти военнослужащих, не нуждающихся в эксплуатации сослуживцев и способных к продуктивной самоактуализации в военно-профессиональных и военно-социальных отношениях. Личностная причина "дедовщины" заключается в наличии в воинском подразделении военнослужащих, нуждающихся в эксплуатации подвластных им сослуживцев. Выявление и лишение их возможности становиться и быть субъектами неформальной власти ликвидирует личностную причину социального принуждения в неформальных отношениях в подразделениях.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ: Дедовщина интересна прежде всего особым культом, который вокруг нее поддерживается. Именно этот культ и делает ее более живучей, чем другие формы неуставных взаимоотношений. Людям легче покориться, проглотив свою гордость, когда принуждение с помощью грубой силы предварительно подкрепляется солидным философско-теоретическим обоснованием. Если это обоснование действительно грамотно построено, то обычно в применении собственно силы и нет необходимости.
Также живучей делает дедовщину своего рода преемственность: "молодой" на первом году хоть и многое вынужден терпеть, но при этом видит, как живется "дедам". А как им живется - ему нравится. Вот и рассуждают многие: ладно, первый год потерплю, но уж зато как сам "дедушкой" стану - оторвусь по полной.Это одна из причин, вследствие которой большая часть призывников сносят издевательства дедов. Кроме этого они вынуждаются к этому следующими обстоятельствами: любые действия по официальным каналам получают трактовку “стукачества” - с соответствующими последствиями для молодого солдата. Даже если по его жалобе деда упекут в дисбат, звание “стукача” приклеится к нему намертво. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ : 1. Солнышков А. Ю. Тип отношения к "значимому другому" как ключ к пониманию внутриличностных причин дедовщины // Социол. исслед. 2004. N 6. С. 45 - 53. Солнышков А. Ю. Дедовщина как социально-психологический феномен // Социология. 2004. N 2. С. 122 - 129. 2. Кондратьев М. Ю. Подросток в замкнутом круге общения. М. - Воронеж: НПО "МОДЭК", 2000г. 3. Тюриков А. Т. Регулирование девиантного поведения военнослужащих. Диссертация на степень доктора социологических наук. М.: ВУ., 2001. Марченко Н. И. К вопросу о генезисе и сущности неуставных взаимоотношений // Социол. исслед. 2001г. N 12. С. 112 - 115; Кретов Ю. А. Особенности взаимоотношений в воинских коллективах и пути их оптимизации в современных условиях. 4. Клепиков Д. В. "Дедовщина" как социальный институт. Диссертация на степень кандидата социологических наук. СПб., 1997. 5. Горелик В. Я. Латентная преступность в условиях военной службы // Военная мысль. 2002. N 2. С. 51. 6. Тарасов С. В. Срочная служба: вопросы адаптации // Социол. исслед. 2003. N 2. С. 75 - 78. 7. Неуставные отношения в Российской армии. Анализ и пути решения проблемы. Доклад комитета по правам человека. Октябрь 2004 г. www.hrw.org/russian/reports/russia/army.htm.