Оглавление:
Неолит и появление металлов.
Разложение родового слоя.
Религия в древней Японии.
Синто (Путь Богов).
Древние народные верования.
Буддизм в древней Японии.
Конфуцианство в Японии.
Письменность в древней Японии.
Влияние китайской цивилизации и государственности на соседние страны и народы было весьма ощутимым. Оно, в частности, стимулировало ускорение социального, экономического и особенно политического развития близких соседей Китая на протяжении всей его истории, будь то древние кочевники сюнну (гунны) или сяньби, чжурчжэни, монголы или маньчжуры. Но это затрагивало отнюдь не только кочевников, тем более оказавшихся в орбите его непосредственного воздействия. Это влияние было много значительнее. Через Наньчжао оно достигало тайцев и тибето-бирманских племен, а во Вьетнаме оно просто задавало тон, определяло внутреннюю организацию государства и общества.
Япония во многом близка в этом смысле к Вьетнаму. Речь не только о заимствовании чужой, пусть даже более высокой культуры, хотя играло свою роль и это. Имеется в виду нечто иное: близость высокоразвитой цивилизации неизбежно оказывала свое воздействие и прямо, и косвенно, причем особенно большую роль такое воздействие играло именно в те периоды истории той или иной страны, когда определялись основные параметры существования данного общества и государства. Для находившейся в зоне воздействия китайской цивилизации Японии влияние такого рода было совершенно очевидным, само собой разумеющимся. Вопрос лишь в том, какую роль оно сыграло в процессе становления обеих стран. Итак, как это было.
Неолит и появление металлов.
Япония — древнее, самобытное государство. Без преувеличения можно сказать, что европейский читатель знает Японию одновременно и очень хорошо, и еще очень слабо. Последнее относится главным образом к области духовной жизни японцев, их национально-психологическим особенностям.
История Японии начинается с неолита. Расположенная на архипелаге, который тянется с севера на юг вдоль восточного побережья Азиатского континента (ее главные острова: Хоккайдо (наименее населенный) — на севере, Хонсю и Сикоку — в центре и Кюсю — на юге). Япония заключает в себе более трех тысяч островов.
Извержения вулканов, землетрясения, наводнения, горные обвалы и ураганы испокон веков сопутствовали жизни японцев; не в последнюю очередь природные катаклизмы способствовали выработке таких национальных качеств, как мужество, терпеливость, самообладание, сноровка. Стоит ли удивляться, что природа вызывает в душах японцев и чувство обреченности, и одновременно чувство благоговения.
Хотя природные условия Японских островов и оказали заметное влияние на формирование национальной психологии японцев, но определяющим фактором здесь, как и повсюду на земле, безусловно, выступил способ производства.
Японцы издревле занимались охотой, морским промыслом, животноводством, но большая часть населения веками возделывала рисовые поля.
Вопросы этногенеза японцев и в настоящее время все еще вызывают споры, рождая самые противоречивые гипотезы и теории, ни одна из которых не в силах объяснить всей совокупности накопленных наукой фактов.
Костяные рыболовные крючки, гарпуны и каменные грузила. Неолит.
Видимо, уже в V — IV тыс. до н.э .в Японии существовал неолит. Древнейшими неолитическими памятниками Японии являются раковинные кучи, распространенные, главным образом, по тихоокеанскому побережью. По содержимому этих куч можно заключить, что население занималось по преимуществу собирательством и рыбной ловлей. В них встречаются остатки съедобных раковин и рыб, гарпуны, грузила и рыболовные крючки. В более поздних кучах часто встречаются кости пресноводных рыб, оленей, диких свиней, птиц. Вместе с орудиями охоты (обсидиановые наконечники стрел, шлифованные топоры и кинжалы) и рыбной ловли в этих кучах встречается керамика, изготовленная от руки, богато украшенная типичным для ранней Японии веревочным орнаментом (дземон). Глиняные женские статуэтки указывают на существование матриархата. Население жило поселками в больших землянках и хоронило трупы тут же в раковинных кучах. Костяки лежат на спине в скорченном положении, они часто обсыпаны красной охрой. Японский неолит характеризуется сравнительно высоким уровнем развития культуры при общих замедленных темпах этого развития на последнем этапе.
В более передовых, южных районах в I тысячелетии до н. э. в изобилии появляются характерные для позднего неолита шлифовальные орудия, а в погребениях — металлические изделия. Керамика хорошо обожжена, иногда изготовлена на гончарном круге, чаще всего гладкая или с простым орнаментом (тип яей). Население уже заселило внутренние части островов и было знакомо с земледелием и зачатками скотоводства.
С наступлением эпохи металла намечается имущественная дифференциация, на которую указывают погребения в двойных урнах и богатый погребальный инвентарь (бронзовые зеркала, мечи и кинжалы). Эта дифференциация усиливается в так называемую курганную эпоху (ранний железный век).
Этническая принадлежность древнейшего населения архипелага еще не окончательно выяснена. В образовании японской народности приняли участие, как уже указывалось, как айны и другие южные племена, так и — позднее — племена монголо-малайского происхождения.
С середины первого тысячелетия до н. э. на Японские острова через Корейский пролив с юга Корейского полуострова проникают так называемые протояпонские племена. С их приходом на островах появились домашние животные — лошадь, корова, овца, к этому периоду относится и возникновение культуры поливного риса. Процесс культурного развития пришлых племен, их взаимодействие с местным аустронезийско-айнским населением происходили вплоть до V в. Основным направлением хозяйства на Японских островах окончательно стало рисосеяние.
В более поздний период островное население окончательно восприняло из Кореи, а также из Китая элементы китайской и корейской культуры. К этому времени на юге Кюсю завершилась ассимиляция остатков аус-ронезийского населения. Одновременно начался процесс заселения лесистого севера острова Хонсю. Местное айнское население этого острова частично смешалось с пришельцами, частично было оттеснено на север.
Эти процессы привели к тому, что в настоящее время Япония — одна из самых однородных по этническому составу стран мира, основу нации (более 99 процентов населения) составляют японцы. Айны теперь сохранились лишь на Хоккайдо,их численность не превышает 20 тыс.
История Японии с I в. до н. э. известна уже по письменным источникам. Самые ранние сведения содержатся в китайских исторических памятниках: в “Истории Старшей династии Хань” и “Истории Младшей династии Хань” сообщаются сведения о Японии I в. до н. э. — П в. н. э., в “Истории Вэй” (Вэйчжи) и “Истории Сун” (Сун-шу) — сведения о Японии II — V вв. н. э. Японские хроники “Кодзики” (VIII в. н. э.) и “Нихонги” (VIII в. н. э.) более подробны, нежели китайские, в том, что касается самой Японии, но менее точны. Хронология их весьма запутана и до VI в. н. э. мало достоверна. Кроме того, в них много более поздних наслоений.
Согласно японской системе верований — синтоизму, японская нация ведет свое начало от богини солнца Ама-тэрасу, прямым потомком которой был легендарный император Японии Дзимму (Дзимму-Тэнно), взошедший на престол государства Ямато в 660 г. до н. э. и положивший начало непрерывной династии японских императоров. В Японии принято подразделять историю страны на эры правления того или иного императора. Личность императора, сама идея императорской власти всегда выступали как важнейший цементирующий фактор национального самосознания японцев.
Разложение родового слоя.
В начале нашей эры японские племена заселяли не всю территорию архипелага, а лишь часть островов Хонсю и Кюсю. На севере Хонсю жили айны (эбису), на юге — кумасо (хаято). Понятно, что подобное сожительство племен на одной территории не могло благоприятно повлиять на дальнейшую судьбу более слабых. Пока японские племена находились на стадии патриархального рода, пленные и переселенцы с материка принимались в род и становились его полноправными членами. Особенно охотно принимались корейские и китайские переселенцы-ремесленники. Основная масса свободных членов рода занималась сельским хозяйством. Сеяли рис, просо, бобы. Сельскохозяйственные орудия были каменные или деревянные.
На протяжении II — III вв. увеличение родов, разделениеих на большие и малые и расселение отдельных групп в разных местах страны, а также развитие обмена способствовали укреплению межродовых и межплеменных связей. Это вместе с борьбой против окружающих неяпонских племен вызывало тенденцию к более крупным межплеменным объединениям. Процесс объединения осуществлялся не мирным путем, а в ходе ожесточенной межродовой борьбы. Более слабые роды поглощались более сильными.
Японские хроники сообщают о подчинении большого количества родов, населявших центральную часть полуострова Хонсю, наиболее сильной группе родов — Ямато. Такие же племенные объединения возникают в Цукуси.
Значительные изменения произошли и внутри рода. В хозяйственной жизни основной единицей становится община — мура, представляющая собой объединение нескольких кровнородственных групп в 15 — 30 человек каждая. Постепенно эти кровнородственные группы выделяются из состава мура в особые семейные общины.
Иной характер приобрели войны между племенами: побежденные стали облагаться данью, пленные обращаться в рабов. Рабы или использовались внутри семейной общины, или вывозились в соседние страны. “История Младшей династии Хань” сообщает, например, об отправке в 107 г. н. э. из Японии в Китай 160 рабов. В обстановке постоянных войн росло значение военачальников, общеплеменного вождя (“царя”) и старейшин наиболее крупных родов. Большая часть военной добычи и пленных попадала в их руки. В то же время непрерывные войны тяжело отражались на положении рядовых членов рода и наносили значительный ущерб хозяйству. Разложение родо-племенной организации сопровождалось дальнейшими изменениями в социально-экономическом строе. Наряду с рабами, преимущественно использовавшимися в качестве домашних слуг, появляется новая категория несвободных — бэ. Они были первоначально простыми данниками рода-победителя, позднее в бэ превращают китайских и корейских переселенцев, покоренных родами.
Несмотря на свое островное положение, Япония постоянно испытывала влияние более высокой китайской и корейской культуры. Прослеживаемое по историческим памятникам начало сношений Японии с Китаем относится к I в. до н. э., а в III в. н. э. Япония и Китай время от времени обмениваются посольствами. Эти связи Японии с Китаем, а особенно с Кореей, имели большое положительное значение для исторического развития Японии в данный период.
Религия в древней Японии.
Буддизм проник в Японию из Индии через Корею и Китай в VI в. Буддийские проповедники сразу оценили все выгоды союза с синтоизмом. Где можно было, они старались использовать синтоистские верования для пропаганды идей буддизма. Существенный отпечаток на психологию японцев наложило и конфуцианство, пришедшее в Японию сначала через Корею — в IV — V вв. и затем непосредственно из Китая — в VI в. Тогда-то китайский язык стал языком образованных японцев, на нем велась официальная переписка, создавалась литература. Если проникновение конфуцианства повлекло за собой распространение китайского языка, то китайский язык, привившийся в высших сферах страны, в значительной степени служил целям пропаганды конфуцианского влияния. Неудивительно, что конфуцианская доктрина обожествления предков, почитания родителей, беспрекословного подчинения низших высшим, подробнейшая регламентация поведения любого члена общества прочно врезались во все сферы психологии людей. Конфуцианские представления хорошо выражены в следующем изречении: “Отношения между высшим и низшим подобны отношениям между ветром и травой: трава должна склониться, если подует ветер”.
Буддизм и конфуцианство стали играть в Японии роль своеобразной идеологической и моральной надстройки. Однако в системе религиозных доктрин Японии главенствующее место занимала истинно японская религия синто.
Синто (Путь Богов).
Это древняя японская религия. Хотя истоки ее, по общему признанию, неизвестны, ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что она возникла и развилась в Японии вне китайского влияния.
Японец обычно не стремится вникать в суть и происхождение синто, для него это и история, и традиция, и сама жизнь. Синто напоминает древнюю мифологию. Практическая же цель и смысл синтоизма состоит в утверждении самобытности древней истории Японии и божественного происхождения японского народа: согласно синто, считается, что микадо (император) — потомок духов неба, а каждый японец — потомок духов второго разряда — ками. Для японца ками означает божество предков, героев, духов и т. д. Мир японца населен мириадами ками. Набожный японец думал, что после смерти он станет одним из них.
Синтоизм свободен от религиозной идеи “центральной власти” всевышнего, он учит главным образом культу предков и поклонению природе. В синтоизме нет других заповедей, кроме общежитейских предписаний соблюдать чистоту и придерживаться естественного порядка вещей. У него есть одно общее правило морали:
“Поступай согласно законам природы, щадя при этом законы общественные”. По синтоистским представлениям, японец обладает инстинктивным пониманием добра и зла, поэтому соблюдение обязанностей в обществе тоже инстинктивно: если бы было не так, то японцы “были бы хуже зверей, которых ведь никто не учит, как надлежит им поступать”. Сведения о синтоизме в древних книгах “Кодзики” и “Нихонги” дают достаточное представление об этой религии.
В подобных сочинениях объединены две идеи — идея кровного племенного единства и идея политической власти. Отражение первой — в расширении племени во времени: в отношении к прошлому, в соединении с рождения вообще всех вещей; во включении всего инородного в состав племени, в подчинении ему, в притягивании генеалогической линии по главным представителям — богам, вождям, царям — как проявление единства племени. Отражение второй — в представлении политической власти как выполнения богами, вождями, царями воли высших богов.
Японские хроники утверждают, что первоначально в мире царил хаос, но затем все приобрело стройность: небо отделилось от земли, обособились женское и мужское начала: первое — в лице богини Идзанами, второе — в лице ее мужа Идзанаги. У них родилась богиня солнца Аматэрасу; бог луны Цукиеми и бог ветра и воды Сусаноо вступили между собой в борьбу. Аматэрасу победила и осталась на небе, а Сусаноо был изгнан в страну Идзумо на землю. Сын Сусаноо — Окунинуси сделался правителем Идзумо. Аматэрасу не смирилась с этим и принудила Окунинуси передать правление ее внуку Ниниги. Ниниги сошел с неба и принял управление государством Идзумо. В знак власти ему вручили три священных предмета — зеркало (символ божественности), меч (символ могущества) и яшму (символ верности подданных). От Ниниги произошел Дзиммутэнно (титул тэнно означает “Верховный правитель”; сохраняется за царствующим домом до наших дней; передается на европейских языках словом “император”), мифический первый император Японии — микадо. Зеркало, меч и яшма с тех давних пор остаются эмблемой японского императорского дома.
Император микадо в сознании японца благодаря своему “божественному” происхождению состоит в родстве со всем народом, он — глава нации-семьи. Даже сегуны, господствовавшие в Японии более трехсот лет, называли себя представителями микадо. Идея микадо, освященная синтоизмом, не исчезла из сознания японцев и сегодня, хотя, конечно, ее регулирующая сила значительно ослабла.
Даже современные японцы, внешне как будто бы и не придавая серьезного значения этой идее, подсознательно искренне благоговеют перед ней. До сих пор в синтоистских храмах совершаются различные обряды в честь императорской семьи (по некоторым данным их насчитывается более ста тысяч).
Синтоизм сформировал у японцев особый взгляд на мир вещей, на природу, взаимоотношения. Этот взгляд базируется на пяти концепциях.
Первая концепция утверждает, что все сущее является результатом саморазвития мира: мир появился сам по себе, он хорош и совершенен. Регулирующая сила бытия, согласно доктрине синто, исходит из самого мира, а не от какого-то верховного существа, как у христиан или мусульман. На таком понимании мироздания покоилось религиозное сознание древнего японца, удивлявшегося вопросам представителей других конфессий: “Какая у вас вера?” или того более — “Верите ли вы в Бога?”
Вторая концепция подчеркивает силу жизни. Согласно мифологии, первое сексуальное сближение произошло между богами. И потому секс и моральная вина никогда не связуются в сознании японцев. Все, что естественно, согласно данному принципу, должно уважаться, не уважается только “нечистое”, но и всякое “нечистое” может быть очищено. Именно на это направлены ритуалы синтоистских храмов, вырабатывающие у людей наклонности к приспособлению, адаптации. Благодаря этому японцы оказывались способными принять почти любую новацию, модернизацию после того, как она очищена, скорректирована, согласована с японской традицией.
Третья концепция утверждает единство природы и истории. В синтоистском воззрении на мир нет разделения на живое и неживое, для приверженца синто все живое: и животные, и растения, и вещи; во всем природном и в самом человеке живет божество ками. Некоторые считают, что люди и есть ками, или, вернее, ками располагаются в них, или в конечном счете они могут впоследствии стать ками и т. д. Согласно синто, мир ками — это не потустороннее обиталище, отличное от мира людей. Ками объединены с людьми, поэтому людям не нужно искать спасения где-то в другом мире. Согласно синто, спасение обеспечивается путем слияния с ками в повседневной жизни.
Четвертая концепция связана с многобожием. Синто возник из местных культов природы, поклонения местным, родовым и племенным божествам. Первобытные шаманские и колдовские обряды синто начали приходить к известному единообразию только с V — VI вв., когда императорский двор стал брать под свой контроль деятельность синтоистских храмов. В начале VIII в. при императорском дворе был создан специальный департамент по делам синто.
Пятая концепция синто связана с национально-психологической основой. Согласно этой концепции, боги синто, ками, породили не людей вообще, а только японцев. В связи с этим в сознании японца с самых первых лет жизни укореняется представление о том, что он принадлежит синто. Отсюда вытекают два важнейших фактора регуляции поведения. Во-первых, утверждение, что ками самым интимным образом связаны только с японской нацией; во-вторых, синтоистская точка зрения, согласно которой смешно, если иностранец поклоняется ками и исповедует синто — такое поведение неяпонца воспринимается как нелепость. Вместе с тем синто не удерживает самих японцев от того, чтобы они исповедовали любую другую религию. Не случайно почти все японцы параллельно с синтоизмом считают себя приверженцами какой-нибудь другой религиозной доктрины. В настоящее время, если суммировать количество японцев по принадлежности к отдельным конфессиям, то получится число, превышающее общее население страны.
В древности культовое действие в синто заключалось в поклонении божеству конкретного храма, которое, в сущности, не имело отношения к другим храмам. Ритуалы синтоистских храмов состояли в услаждении местного божества. Эта простота церемонии, требующая от людей лишь приношений и простейших ритуальных действий, явилась важнейшей причиной стойкости синто на протяжении столетий. Для древнего японца, который жил в сельской местности, свой храм, его ритуалы, его ежегодные красочные праздники стали необходимой частью жизни; так жили его отцы и деды, так жил он сам, не прилагая к этому никаких усилий; так было заведено, так поступают все родственники и соседи.
Несмотря на отсутствие единства в почитании божеств, устройство синтоистских храмов тем не менее единообразно. Основу каждого храма составляет хондэн (святилище), в котором хранится синтай (святыня, божество). К хондэну примыкает хайдэн, т. е. зал для молящихся. Изображений богов в храмах нет, однако некоторые храмы украшены изображениями львов или других животных. При храмах Инари есть изображения лис, при храмах Хиэ — обезьян, при храмах Касуга — изображение оленей. Эти животные рассматриваются в качестве посланников соответствующих божеств. Все это свидетельствует о связи синто с многочисленными специфическими народными верованиями.
Древние народные верования.
Обычно под народными верованиями понимают древнюю религиозную практику, которая не связывается с церковной иерархией. Это комплекс представлений и действий, основанных на предрассудках, суевериях и т. д. Хотя народные верования отличаются от храмового культа, однако связи здесь очевидные. Обратимся, например, к древнейшему культу лисицы, которой японцы поклоняются с незапамятных времен.
Божество в образе лисицы, верили японцы, имело тело и разум человека. В Японии были построены специальные храмы, в которых собирались люди, якобы обладающие лисьей натурой. Под ритмичные звуки барабанов и завывания священников прихожане с “лисьей натурой” впадали в состояние транса. Они полагали, что это дух лисицы вселяет в них свои силы. Поэтому люди с “лисьей натурой” считали себя в некотором роде колдунами и провидцами, предсказывающими будущее.
Издавна в Японии поклонялись и волку. Это животное считалось духом гор Оками. Люди просили Оками защитить посевы и самих тружеников от различных напастей. Так, рыбаки до сих пор просят его о ниспослании благоприятного ветра.
В некоторых районах Японии, особенно на побережье, начиная уже с древности, местные жители поклонялись черепахе. Рыбаки считали черепаху (камэ) божеством (ками) моря, от которого зависела их удача. Огромные черепахи у берегов Японии часто попадались в рыбачьи сети. Рыбаки осторожно вытаскивалиих из сетей, поили сакэ и выпускали обратно в море.
Также в древней Японии существовал своеобразный культ змей и моллюсков. Вообще-то в настоящее время японцы бестрепетно употребляют их в пищу, но некоторые виды змей и моллюсков считаются священными до сих пор. Это таниси, обитатели рек и прудов. Некоторые ученые полагают, что благоговейное отношение к таниси пришло в Японию из Китая. По преданиям, в районе Айдзу когда-то стоял храм Вакамия Хатиман, у подножия которого находились два пруда. Если кто-нибудь ловил таниси в этих прудах, то ночью во сне слышал голос, требующий ее возвращения. Иногда больные специально ловили таниси, чтобы услышать ночью голос ками пруда и потребовать для себя выздоровления в обмен на освобождение таниси. В старых японских медицинских книгах указывалось, что таниси — хорошее средство от глазных болезней; существуют, однако, предания и о том, что от глазных болезней вылечивается только тот, кто не употребляет таниси в пищу.
Есть места в Японии, где до сих пор верят в священную рыбешку окодзэ. Этой малютке отводилось в древних легендах очень большое место. Она считалась представительницей ками гор. Охотники заворачивали окодзэ в белую бумагу и произносили нечто вроде заклинания:
“Окодзэ, если ты пошлешь мне удачу, я разверну тебя и дам увидеть солнечный свет”. Многие рыбаки вешали у дверей своих хижин сушеную окодзэ в надежде, что им будет сопутствовать удача, а дом получит защиту от злых духов. Когда рыбаки попадали в беду, они обещали ками моря принести в дар окодзэ, если тот смилостивится и спасет их.
Также существовали верования, что удачу и счастье японцу принесет стрекоза томбо, которая ассоциировалась с храбростью и даже с национальным духом. Стрекозу воспринимали как воинственное насекомое, поэтому было принято носить предметы с изображением стрекозы. Этот обычай сохранился и сейчас; изображение стрекозы можно увидеть на вещах, одежде мальчика. Такое отношение к стрекозе идет из глубины японской истории, когда Японию называли “землей стрекозы”. И теперь еще можно встретить в литературе слово “стрекоза” как синоним Японии.
В древние времена акулу (самэ) в Японии считали существом, наделенным божественной силой, т. е. ками. Об акуле ходили различные легенды. В одной из них рассказывается, что однажды акула откусила женщине ногу. Отец женщины в молитвах просил духов моря отомстить за дочь. Спустя некоторое время он увидел, как в море большая стая акул преследовала одну хищницу. Рыбак поймал ее, убил и нашел в желудке ногу дочери.
Рыбаки верили, что акула может помочь избежать несчастья в море и даже могла вынести утопающего к берегу на своей спине. Считали, что за священной акулой тянулись косяки рыбы. Если рыбаку посчастливилось встретить ее, он возвращался с богатым уловом.
Японцы также боготворили краба. Амулет, изготовленный из его высушенного панциря, по поверьям, защищал от злых духов и болезней. Рассказывали, что однажды крабы появились в прибрежном районе, где их никто никогда не видел. Рыбаки поймали их, высушили и повесили на деревья; с тех пор злые духи стороною обходят эти места. Еще до сих пор живет предание о том, что воины Тайра, потерпевшие поражение в междоусобной войне с кланом Минато, погрузились в море и превратились там в крабов. Поэтому в некоторых сельских районах считается и по сей день, что брюшко краба напоминает человеческое лицо.
Наряду с почитанием животных в Японии распространилось поклонение горам, горным источникам, камням, деревьям и т. д. Для крестьянина природа издавна служила надежным источником жизни, поэтому он и обожествил ее в своих представлениях. Созерцания отдельных камней, деревьев и т. д. вызывали у японцев истинное наслаждение. Среди деревьев это, конечно же, ива.
Японцы боготворили плакучую иву (янаги). Ее изящные тонкие ветки, колышущиеся под малейшим дуновением ветра, вызывают у них высокие эстетические чувства. Многие поэты воспевали с древних времен янаги, художники часто изображали ее на гравюрах и свитках. Все грациозное и изящное японцы сравнивают с ветвями ивы.
Янаги японцы относили к деревьям, приносящим счастье и удачу. Из ивы делали палочки для еды, которыми пользовались только в праздник Нового года.
Изначально огромное влияние на верования, как уже указывалось, оказали пришедшие в Японию с материка религии. Это можно показать на примере культа косин.
Косин (год Обезьяны) — название одного из годов старинного циклического летосчисления, применявшегося в Японии вплоть до 1878 г. Летосчисление это состоитизповторяющихся 60-летних циклов. Культ косин связан с даосизмом, принесенным в Японию из Китая. Даосы считали, что в ночь наступления Нового года косин обитающее в теле каждого человека некое таинственное существо во время сна покидает его и поднимается в небо, где докладывает небесному владыке о греховных делах. На основании этого доклада небесный владыка может лишить человека жизни, поэтому рекомендовалось проводить ночи косин без сна. В Японии этот обычай получил очень широкое распространение. Постепенно он вобрал в себя также элементы буддизма и синтоизма.
В народный пантеон японских божеств сами собой вошли многие божества из буддийского пантеона. Так, в Японии получил большую популярность буддийский святой Дзидзо. Во дворе одного из храмов в Токио была возведена статуя Дзидзо, опутанная соломенными веревками. Это так называемый Сибарарэ Дзидзо — “связанный Дзидзо”; если у человека похищали какие-то ценности, он связывал Дзидзо и обещал освободить его при обнаружении пропажи.
Исследователи следующим образом классифицируют древние народные верования японцев: производственные культы (связанные в основном с сельским хозяйством и рыболовством); культы исцеления (обеспечивавшие якобы излечивание от болезней); культы покровительства (направленные на защиту от эпидемий и других бед извне); культ — хранитель домашнего очага (оберегавший дом от пожара и поддерживавший мир в семье); культ удачи и процветания (дававший приобретения и блага жизни); культ отпугивания злых духов (направленный на избавление от разной нечисти — чертей, водяных, леших).
Следует особо рассказать о так называемой чайной церемонии (по-японски тяною). Эта церемония относится к наиболее самобытным, уникальным и древнейшим искусствам. Она играет существенную роль в духовной и общественной жизни японцев на протяжении нескольких веков. Тяною — строго расписанный ритуал, в котором участвует мастер чая — тот, кто заваривает чай, разливает его, и те, кто присутствует при этом и затем пьет. Первый — жрец, совершающий чайное действо, вторые - участники действа, приобщающиеся к нему. У каждого свой стиль поведения, охватывающий и позу при сидении, и все движения, и выражение лица, и манеру речи. Эстетика тяною, его утонченный ритуал подчиняется канонам дзэн-буддизма. Согласно легенде, она берет свое начало из Китая со времен первого патриарха буддизма Бодхидхармы.
Однажды, гласит легенда, сидя в медитации, Бодхидхарма почувствовал, что глаза его закрываются и против воли его клонит ко сну. Тогда, рассердившись на себя, он вырвал свои веки и бросилих на землю. На этом месте вскоре вырос необычный куст с сочными листьями. Позже ученики Бодхидхармы стали заваривать эти листья горячей водой — напиток помогал им сохранить бодрость.
В действительности чайная церемония возникла в Китае задолго до появления буддизма. Согласно многим источникам, ее ввел Лао-цзы. Именно он в V в. до н. э., свидетельствуют сказания, предложил ритуал с чашкой “золотого эликсира”. Этот ритуал процветал в Китае вплоть до монгольского нашествия. Позже китайцы свели церемонию с “золотым эликсиром” к простому завариванию подсушенных листьев чайного куста.
В Японии же искусство тяною получило свое логическое завершение.
Буддизм в древней Японии.
Эта религия проникла, как уже отмечалось, в Японию в VI в., когда на Японские острова начали проникать буддийские монахи. Буддийские священные книги, написанные на китайском языке, были первыми, появившимися в Японии. Традиционные формы японизированного буддизма имеют свои некоторые особенности.
Как уже указывалось, основатель буддизма (Будда) родился в VI в. до н.э. в княжеском роде Шакиев (Могущественных), его назвали Сиддхартха, а когда он достиг совершеннолетия, ему дали имя Гаутама. То есть японцы легенду о Гаутаме принимают полностью. Так же как и то, что отец Гаутамы держал сына-наследника вдали от мирских дел, возил его на золоченой колеснице, скрывая от глаз посторонних. Молодой князь не знал забот, купался в роскоши и не ведал настоящей жизни. Однажды он все же увидел нищего старика, в другой раз — калеку, в третий покойника и в четвертый — бродячего отшельника. Увиденное потрясло Гаутаму и переменило его судьбу. Он отказался от богатого наследства, оставил жену и сына и в 29 лет стал странствующим аскетом.
Шесть лет Гаутама, согласно японской интерпретации, провел в скитаниях, живя подаянием. Как-то ночью, сидя под деревом Бо (Бодхи, что значит “познание”) в глубокой задумчивости, он понял смысл бытия — на него снизошло просветление. Гаутама познал четыре святые истины: жизнь в своей основе есть страдание; причиной страдания являются страсти, потребности, желания людей; чтобы избавиться от страданий, надо пресечь все желания; сделать это можно только путем ухода от действительности и достижения “высшего просветления” — нирваны.
С того времени как Гаутама стал Буддой (будда на санскрите означает “просветленный”, “достигший прозрения”, и японцы также заимствовали это понятие), его стали именовать Шакья-Муни (святой из рода Шакиев).
Дальнейшую жизнь Будда посвятил проповеди своего учения. Умер он в 80 лет. Последователи, в том числе и в Японии, стали наделять его различными сверхъестественными способностями: он мог быть невидимым, летать по воздуху, ходить по воде, держать в руках солнце и луну и т. д. Постепенно Будда приобрел в представлениях людей и другие божественные качества.
Главным в японизированном буддизме является уход от житейской действительности. Буддизм проповедует отречение от страстей, провозглашает тщетность мирских забот, призывает к душевному покою.
Буддисту, как вытекает из канонов, следует бежать из сансары (материального, чувственного мира), чтобы перейти в мир нирваны. Согласно учению Будды, сансара — это иллюзорный мир, а нирвана — мир подлинный. Реальность, как следует из догматов буддизма, это движение специфических частиц — дхарм. Все в мире образуется из комбинации дхарм. Буддийские схоласты насчитывают от 70 до 100 разновидностей дхарм. Выделяют также определенные группы дхарм: дхармы бытия и небытия (то, что рождается и исчезает, и то, что существует вечно); дхармы волнения и покоя (то, что подвержено страстности и суете, и то, что стремится к успокоению); дхармы психических состояний (ощущение благоприятного, неблагоприятного и безразличного отношения к окружающему); познавательные дхармы (ощущение, восприятие, представление); дхармы сознания и подсознания (подконтрольные сознанию абстракции и то, что неподконтрольно сознанию).
Дхармы, согласно буддизму, никогда не исчезают, а лишь соединяются в различные структуры. В связи с этим и человеческая смерть понимается как распад одной структуры дхарм и появление другой в образе человека, животного, насекомого, растения и т. д. Жизнь, по буддизму, это цепь бесконечных перерождений. Чтобы обеспечить себе “хорошее перерождение”, не переродиться,скажем, в змею или насекомое, человек должен соблюдать предписания буддизма. Представление о месте человека в мире изложено в многочисленных посланиях Будды. Суть их хорошо видна в обращении Будды к своим ученикам перед смертью.
“Пустьмое учение освещает вам путь жизни! Положитесь на него; не верьте ничему другому. Будьте сами светом себе. Надейтесь только на себя; не надейтесь на других. Блюдите свое тело, заботьтесь о чистоте его; не поддавайтесь искушениям; разве вы не знаете, что искушения принесут вам страдания? Заботьтесь о душе своей; знайте; что она вечна; разве вы не убеждены в том, что забвение ее, ваша гордыня и себялюбие принесут вам неисчислимые страдания? Будьте внимательны ко всему, что окружает вас; разве вы не видите, что все это извечная “самость”? Разве вы не знаете, что все это со временем распадется на части и будет развеяно? Не пугайтесь страданий, следуйте моим заветам и вы избавитесь от них. Делайте все с душою — и вы будете моими верными учениками.
Друзья мои . Не забывайте, что смерть — это только распадение тела. Тело нам дали родители. Оно вскормлено пищей, поэтому болезни и смерть неизбежны. Но вы знаете, что Будда — это не тело, это Просветление. Тело исчезнет, а мудрость просветления останется навечно. Просветление будет жить с вами в виде Дхармы. Тот, кто видел мое тело, еще не видел меня. Меня видел тот, кто познал мое учение. После моей смерти вашим учителем будет моя Дхарма. Следуйте этой Дхарме — и вы будете верны мне”.
Разумеется, что ранний буддизм несколько отличался от того, который проник в Японию. Так, в раннем буддизме упор делался не на мировоззренческие вопросы, а на нормы поведения человека. Эти нормы не отрицали того, что содержалось в приемлемых для того или иного этноса уже испытанных кодексах жизни. В результате буддизм быстро завоевал многочисленных сторонников. Его победное шествие из Индии по Южной и Восточной Азии началось в III в. до н. э. На рубеже новой эры буддизм распространился в Китае, в IV в. в Корее и в VI — VII вв. утвердился в Японии.
Естественно, такая громадная по числу адептов религия не могла сохранить единство и довольно скоро стала дробиться на секты. Самый существенный раскол произошел в I в., когда в рамках буддизма определились два направления: хинаяна и махаяна.
В Японии многие китайские и корейские монахи, принесшие буддизм, создавали свои секты. Между сектами развернулась борьба на почве доктрин хинаяны и махаяны. Последняя воспринималась японцами как более приемлемая, поэтому повсюду стали возникать махаянистские храмы.
Махаяна (букв. — большая колесница) означает в противоположность хинаяне (букв. — малая колесница) “широкий путь спасения”. По учению махаяны, спастись может не только монах, как в хинаяне, но всякий, кто будет соблюдать определенные заповеди и предписания. Будда рассматривается не как учитель, а как бог. Считается, что было бесчисленное количество Будд, что следующий Будда сменит ныне существующего через восемь с лишним миллионов лет. В пантеоне махаяны насчитывается более тысячи Будд, которые придут к людям в будущем. Еще больше насчитывается бодхисаттв.
Согласно буддийским канонам, бодхисаттва — это просветленный человек, который отказывается от нирваны, чтобы помочь всем людям достичь просветления. Бодхисаттвы “сближают” людей с Буддой, приходят к ним на помощь по их зову. Бодхисаттвам помогают архаты, т. е. святые, которые достигли познания основополагающих истин бытия и распространяют учение буддизма среди масс населения.
Количество приверженцев буддизма в конце VI — VII в. н.э. возросло такими стремительными темпами, что император Камму, опасаясь монашеского “нашествия”, в 794 г. перенес свою столицу из Нары в уезд Уда.
Разумеется свою дальнейшую и более глубокую трансформацию буддизм в Японии претерпел значительно позже. Но уже в начале этой трансформации японский буддизм, сосредоточивая внимание на внутренних проблемах человека, рекомендовал национальный подход к переживаниям действительности. В отличие от классического буддизма, проповедующего отказ от желаний, японский пропагандирует разумное к ним отношение. По канонам японского буддизма, только нереальные желания являются причиной тревог и беспокойства. “Просветление” (по-японски сатори) не связано с отказом от прелестей жизни. Достигнув просветления, как уже следует из практики современных сект, японец должен наслаждаться жизнью.
Буддизм для японского этноса, таким образом, еще с глубокой древности был жизнеутверждающей религией.
Конфуцианство в Японии.
Обычно под конфуцианством понимают религиозно-философскую систему, возникшую в Китае 2500 лет назад. Однако во времена победного распространения этой системы по различным странам Азии, в том числе и в Японии, в китайском языке не было отдельного слова для обозначения понятия “религия”: употребляемый в таких случаях иероглиф "цзяо" (по-японски "ке") в переводе обозначал и религию, и учение. Именно в таком понимании конфуцианство восприняли и японцы.
Согласно учению Конфуция, иероглиф "жэнь" состоит из двух смысловых элементов: “человек” и “два”. Конфуций считал, что человек обладает врожденным чувством человечности, которое проявляется в общении с другим человеком. В широком смысле "жэнь" означает совокупность принципов взаимоотношений: милосердие, сдержанность, скромность, доброта, сострадание, любовь к людям, альтруизм. Долг, по Конфуцию, означает высший закон "жэнь", он объединяет сумму моральных обязательств, которые человек принимает на себя добровольно. В нормах поведения (этикет, обряды, благопристойность) реализуется чувство долга. Чтобы все это проявлялось во взаимоотношениях людей без напряжения, люди должны обладать основами морально-эстетических знаний. Такие знания приобретаются, по Конфуцию, только посредством усвоения узаконенных установлений, изречений и подражания. В связи с этим верность в смысле покорности и безоговорочного следования авторитету должна быть незыблемой. Особый принцип, пронизывающий, по Конфуцию, все общество, это "сяо" — сыновняя почтительность, любовь сына к родителям, и прежде всего к отцу.
Как и в традиционном конфуцианстве, японские последователи Конфуция считают, что, согласно сяо, дети должны не только исполнять волю родителей и верно служить им, но и всем сердцем любить их. Если человек не любит родителей, а тем паче не признает своих сыновних обязанностей, он существо никчемное.
Конфуций учил, что лучше умереть, чем отказаться почитать родителей. Это положение было воспринято в Японии как нельзя лучше. Кроме того, идеи конфуцианства были изложены в Японии в особых трактатах, которые усиленно внедрялись в умы людей. Государство заботилось о распространении идей "сяо" среди подданных. Это объяснялось тем, что сам принцип включал в свою орбиту не только взаимоотношения между отцом и сыном, но и обществом в целом: отношения между императором и министрами, между местными властями и населением. Сыновняя почтительность (безоговорочное подчинение отцу) распространялась на всю государственную иерархию, означая подчинение существующему порядку. Следует указать, что если буддизм можно считать индивидуально-психологической системой регуляции поведения, то конфуцианство — морально-этической, на основе которой строится поведение людей в обществе. Кроме того, господствовавшие в Японии "синто" и буддизм оказывались значительными препонами на пути идей Конфуция. Поэтому в древности конфуцианство не завладело широкими кругами населения. Вообще, конфуцианские памятники были переведены на японский язык только в позднем средневековье, после чего это учение обрело массовость.
Письменность в древней Японии.
Хотя японский язык построен на той же иероглифической основе, что и китайский, общность двух языков ограничивается письменностью.Сам же японский язык, его грамматика и лексика относятся к языкам не аналитического, как китайский, а агглютинативного строя. Да и генетически они различны. Японцы не имели исконной японской письменности и свои древние хроники записывали китайским письмом. Китайские иероглифы не были приспособлены к фонетическому строю японского языка, что внесло большие трудности не только в систему письма и чтения, но и в понимание японского текста. Китайские иероглифы в японском тексте читались на японский лад и нередко обозначали совсем иные реалии, чем в китайском тексте. Это побудило японцев обратиться к слоговой азбуке, две фонетические разновидности которой — хирагана и катакана — объединяются под общим названием кана. С помощью кана японцы начали записывать слова, для которых не находилось китайских смысловых иероглифов. Кроме того, кана оказалась удобной для обозначения служебных глаголов и грамматических частиц. Создалось уникальное сочетание двух систем письма — иероглифической и фонетической.
Использованная литература:
1. Федоров И. А. «Древние цивилизации»
2. Кабанов С. Е. «История древней Японии»
3. «Энциклопедия для детей»