Митрополит Киприан (1390-1406 годы)
Поставленный митрополитом русским ещё в 1375году, т. е. Уже 15 лет назад (с 1390 года), митр. Киприан провёл почти всё это время вне Москвы. Но ему суждено было прослужить ещё 16 лет (до 1406 года) уже в прочном положении московского митрополита. Своей выдающейся разносторонней деятельностью в духе возвеличения Москвы и русской церкви, он вошёл в серию её святителей, прославленных и канонизованных. Память его празднуется 16 сентября.
Митр. Киприан прибыл в Москву через Киев в начале 1390 года. Вступив в союз с московским князем, митр. Киприан, как и его предшественники, намеренно или ненамеренно своей иерархической деятельностью содействовал Москве в её собирании земли русской. Такова, например, его борьба (хотя и неудачная) с Новгородом из-за месячного суда.
В борьбе новгородцев с московскими митрополитами по церковным вопросам всегда сказывались мотивы политические. Время церковной смуты давало благоприятные условия для выражения сепаратистских стремлений новгородцев в церковной сфере. И вот, в 1385 году все духовные и мирские люди Новгорода единодушно постановили на вече и целовали крест в том, чтобы впредь им не являться на суд в Москву к митрополиту, и не давать ему месячного суда в Новгороде, а судиться окончательно у своего владыки. Здесь разумелся суд апелляционный, который митрополиты производили в Новгороде или сами лично, или через своих уполномоченных каждые три года на четвёртый в течение одного месяца. В то время иметь право на суд значило иметь право на получение судебных пошлин. Суд апелляционный оплачивался двойными пошлинами и поэтому был вдвойне дорог для митрополитов. За сам приезд в Новгород митрополиты брали поголовную дань со всего духовенства епархии, известную под именем «подъезда»; дань эта взималась даже в том случае, если митрополиты не сами приезжали для месячного суда. Содержание митрополиту и его свите во время суда также полагалось за счёт новгородцев и было подобно современным «командировочным» настолько богатым, что превращалось в особую кормовую дань, превышавшую действительные потребности месячного содержания. Отсюда понятна потребность в возникшем споре с той и другой стороны.
Устроившись в Москве, новый митрополит сам отправился в Новгород в феврале 1392 года. Там встретили его с честью и торжеством. Митрополит отслужил три парадных литургии, но когда по окончании третьей в Софийском соборе, он с амвона с крестом в руке попросил новгородцев дать ему суд по старине, то все они в один голос отвечали: «господине! О суду есмя крест целовали и грамоту списали промежи себя крестную, что к митрополиту не зватися». Все просьбы митрополита остались напрасными, и он на третий день уехал в Москву, наложив отлучение на всех новгородцев во главе с архиепископом.
Митрополит Киприан, как проведший первые 15 лет своего управления русской церковью в Литве, не был узким москвичом в своей церковной политике и не забывал своих юго-западных епархий. После занятия всероссийской кафедры, он дважды уезжал из Москвы в Литовскую Русь (в 1396 и 1404 годах) и оба раза оставался там приблизительно по полтора года. В Литве к этому времени судьба православной веры изменилась в худшую сторону…
1386 год – брак литовского князя Ягайло с польской королевой Ядвигой. Этот брак соединил Польшу и Литву под одной короной. Польша – католичество.
Митр. Киприан не вступил в столкновения с новыми веяниями и старался поддерживать с Ягайло дружеские отношения. Ягайло, сделавшись королём польским, под влиянием латинского духовенства, сразу же занялся мыслью об объединении своих православных литовских подданных с подданными королевства польского и завёл об этом разговор с митр. Киприаном в первый же его литовский визит в 1396 году. В то время думали об унии не столь уродливой и насильственной, какая была принята в последствии. Надеялись ещё устроить дело со всей восточной церковностью в лице константинопольского патриарха. В таком смысле и был предложен план унии митр. Киприану. Последний, как натурализовавшийся грек, охотно принял его к сердцу потому, что тогдашние греки горячо мечтали о соединении церквей, как единственном средстве привлечь силы европейских государей для спасения погибающей византийской империи, и, нужно заметить, хотели верить в возможность действительного воссоединения, а не беспрекословного подчинения папе. Король и митрополит вступили в переговоры с Константинополем. В следующем же году патриарх ответил тому и другому посланиями. Королю он отвечал: «ты пишешь о соединении церквей: и мы усердно желаем этого, только это не есть дело настоящего времени, потому что у нас идёт война с нечестивыми (турками), пути нам заперты, дела наши находятся в стеснённом положении; при таких обстоятельствах возможно ли, чтобы пошёл кто-нибудь от нас на составление там (на Руси) собора? Если бог пошлёт мир, и пути станут свободными, мы готовы к этому и по собственноручному побуждению. А, чтобы это случилось, усердно просим твоё благородие соединиться с благороднейшим королём венгерским и выступить с твоим войском на сокрушение нечестивых; тогда, по освобождении путей, удобно может и состояться и соединение церквей, как желает этого твоё благородие, и как желаем этого мы». В послании к митр. Киприану также просит его привлечь короля Ягайло к помощи грекам. Реальных последствий эта переписка не имела.
Митрополит Киприан, довольный объединением в своём лице обеих половин русской митрополии – московской и литовской, имел все желания воссоединить с ними и остальную юго-западную часть русской церкви – митрополию Галицкую, которой управлял Антоний, поставленный благодаря стараниям польского короля Казимира в 1371 году. Смерть Антония (в 1391-2 годах) приблизительно совпала с окончательным утверждением Киприана на кафедре русской митрополии, и Киприан нашёл в ней повод простереть своё влияние на дела небольшой митрополии Галицкой. При учреждении этой митрополии во власти польского короля, кроме Галичины находилась часть Волыни. Поэтому, помимо епархии Галицкой и Перемышльской, Галицкому митрополиту подчинялись также и епархии Холмская и Владимирская. Ко времени митр. Киприана Волынь подчинялась уже Литве, хотя и соединённой с Польшей, и пределы Галицкой митрополии ограничивались двумя первыми епископиями. Когда умер митр. Антоний, то, с согласия короля Ягайла, управление делами Галицкой митрополии захватил в свои руки соседний Луцкий епископ Иоанн, подчинённый ведению митр. Киприана. Опираясь на своего коронованного покровителя, смелый и властолюбивый Иоанн не только без благословения патриарха распоряжался Галицкой митрополией, но, продолжая оставаться в то же время Луцким епархиальным епископом, отважился каким-то образом очень грубо нарушить права смежного с ним по епархии Владимирского епископа. Митр. Киприан, как верховный начальник и Луцкой и Владимирской епархии, воспользовался этим случаем, чтобы сместить самозваного управителя митрополии. Он делал о нём доклад патриарху. Между тем Иоанн,
заручившись рекомендацией Ягайла, отправился в КПль в 1393 году за посвящением в митрополичий сан. Но здесь его озадачили предстоящим ему предварительным разбирательством по делу с Владимирским епископом, который также должен был вскоре прибыть в КПль. Предчувствуя неблагоприятный для себя оборот дела, Иоанн, не долго думая, решил бежать из КПля и «сел на корабль, готовый к отплытию». Напрасно патриаршие послы хотели задержать его до соборных рассуждений. Иоанн отвечал им: «Галич дан мне королём, который есть местный государь и властитель, мне не доставало только благословения патриарха, но я получил его и больше ни в чём не нуждаюсь: что мне делать на соборе? пойду в Галич, в свою церковь». В трудных обстоятельствах Иоанн, как видно, хватался за соломинку и сознательно лгал, придавая какое-то особенное значение простому благословению патриарха, полученному им наряду с другими членами своей свиты при первом представлении. Этим ничтожным аргументом он хотел обеспечить за собой митрополию в надежде, конечно, на силу расположенного к нему короля. Патриарх за такое самовольство предал епископа отлучению, о чём написал Ягайлу и Киприану. Первому патриарх писал, что он посылает для управления митрополией своего экзарха, Виелеемского архиепископа Михаила, но может простить и поставить митрополитом и Иоанна, только под условием его покорности и раскаяния пред его митрополитом. А Киприану предлагалось поставить для Луцкой епархии другого епископа, что и было им исполнено. Несмотря на всё это, король продолжал поддерживать Иоанна, и тот фактически управлял Галицкой митрополией. Даже дружественное сближение с Ягайлом митрополита Киприана во время его приезда в Литву в 1396 году не поправило дела. Король, видимо, упорно не желал, чтобы на его собственные польские владения простиралась власть всероссийского митрополита. А настойчивый Иоанн всё ещё не отчаивался стать настоящим митрополитом. Сохранилась от 1398 года его обязательственная грамота королю, в которой он обещается дать королю двести русских гривен и тридцать коней, если тот поможет ему поставиться на митрополию, разумеется властью КПльского патриарха. Таким образом митр. Киприану почти до самой своей смерти (в 1406 году) не удалось столкнуть Иоанна и вообще не удалось подчинить своей власти митрополию Галицкую. Ему в этом препятствовал и сам патриарх. Киприан пытался было присоединить к себе епископию Перемышльскую, но получил за это у патриарха выговор. По соизволению КПльской патриархии Галичина была воссоединена с митрополией всея Руси, и, таким образом, единство русской митрополии, после столетнего перерыва, было восстановлено только при приемнике Киприана – Фотие.