Древняя Индия 3

ДРЕВНЯЯ ИНДИЯ

Государственно-правовая история Индии своеобразна и уникальна. Народы этой огромной, многонациональной страны перенесли в прошлом тяжелые испытания, в сложных условиях сумели сберечь свою самобытную культуру, достижения которой украшают мировую цивилизацию. Фило­софские и этико-нравственные воззрения индусов оказали заметное влия­ние на другие народы Азии.

Первые государства Древней Индии появились в 1 тыс. до н. э. по берегам реки Ганг. Появление железных орудий имело эпохальное значе­ние, оно ускорило развитие ремесла, торговли, обмена. Расселение индо-ариев ускорило процесс классообразования, институт частной собствен­ности постепенно стал охватывать скот, а затем и землю. Доисторическая община аборигенов Ганга приходила в упадок.

Население делилось на две основные группы: благородных и свобод­ных (арьев) и рабов (даса). Невольники были из пленных (враг, варвар, неверный) или неоплатных должников, попавших в долговую кабалу, в полную зависимость от кредитора.

Государственно-правовые институты Древней Индии существенно от­личались от рабовладельческих деспотий стран Древнего Востока. Об­щинная система, устойчивость пережитков родового строя, отсутствие государственной собственности на землю определили хозяйственный строй этой страны. Социальная структура Древней Индии весьма сложная, кроме классов, сословий, имелись варны, касты. В памятниках права ранней древности упоминаются наемные рабочие, рабы. Древняя Индия славилась высоким уровнем сельского хозяйства, ремесла, ее умелые строители и архитекторы оставили великолепные памятники зодчества. Особенности экономической и общественной жизни, развитие товарно-денежных отношений, своеобразие этических воззрений затрудняли воз­можность для рабовладения стать ведущим укладом жизни Древней Индии.

Царь не являлся собственником всех земель. Ему принадлежали на­следственные, коронные земли, поместья, захваченные и присоединенные территории, рудники. Как суверенный правитель, он взимал налоги с подданных, в том числе и с крестьян, поскольку обеспечивал их «охрану и защиту». Царь не мог отобрать надел у крестьянина, общины, подарить его. В законах ему возбранялось вмешиваться в дела собственников земли. Основной массив пахотных земель и угодий находился в ведении

общины. Законы свидетельствуют о наличии частновладельческих земель, которые могли находиться в обороте, быть предметом купли-продажи, обмена, дарения. Судя по всему, государство ограничивало такие сделки, устанавливало строгий формальный порядок их оформления. Такие формы распоряжения землей открывали возможность для появления феодального уклада. Следует учесть и другое. На территории государства находились народы, стоявшие на разных ступенях общественного раз­вития. С глубокой древности Индия — страна многоязычная, многонацио­нальная.

Огромное влияние на идеологию, общественное и правовое сознание народа оказывали индуистская и буддийская религии. Священнослужи­тели не только вели пропаганду своей религии, распевали псалмы, читали стихи священных гимнов, звали верующих к счастливой загробной жизни. Они призывали следовать примеру героев, мучеников, распространяли высокие нравственные идеалы.

Философско-религиозная концепция гласила: «не убий», она при­зывала беречь живые существа и прежде всего человека, уважать до­стоинство людей, считаться с их образом мышления. Веротерпимость, снисхождение к инакомыслящим ограничивали насилие, жестокость. Та­кая общественная атмосфера влияла на политический режим, сдерживала кровожадные устремления правителей.

История Древней Индии почти не содержит данных о варварском уничтожении городов, массовых убийствах, истязании мирного населения. Здесь не было геноцида. Один из основателей Республики Индия Джава-харлал Неру особо подчеркивал гуманность древнеиндийской цивили­зации.

Устои индусской общины, ее кастовая система, самобытные нормы социальной жизни обладали поистине несокрушимой силой, которую не смогли одолеть многочисленные захватчики: персы, греки, македонцы, ку­шаны, монголы, арабы. Потомки завоевателей, по общему правилу, ас­симилировались с местным населением. Оказалась бессильной и Бри­танская империя, величайшая колониальная держава прошлого века.

Великий вождь индийского народа Махатма Ганди в борьбе против английских колонизаторов, наряду с революционными лозунгами, исполь­зовал древний обычай «сатьяграхи» («упорство в истине»), формулу мир­ных, ненасильственных методов. Глубокое знание традиций помогло ему сплотить народы, привести к победе, добиться независимости.

§ 1. Варны, касты

В Древней Индии задолго до прихода ариев сложилась высокоразви­тая цивилизация. Раннеклассовое общество существовало в Индии еще в 1 тыс. до н. э., в эпоху ранней древности. Оно ровесник цивилизации Древнего Египта и Шумера. Раскопки в долине р. Инд, остатки древней­ших городов Хараппы, Мохенджо-Даро свидетельствуют о наличии Go-6. Зак. №57 81

словий, классов и государства. В центре городского поселения находилась крепость, там проживала правящая знать, военачальники, жрецы. Вокруг нее селились ремесленники, торговцы. Беднота ютилась в хижинах и глинобитных лачугах. Знать имела невольников, возможно, были госу­дарственные рабы.

Политическое устройство этих древнейших объединений чем-то схоже с древневосточной деспотией. Таково было мнение академика В. В. Струве. Но большинство ученых не разделяет взгляды тех, кто счи­тал древнеиндийские государства-княжества рабовладельческими по своей классовой сущности. Эти политические объединения еще в глубокой древ­ности имели сильную централизованную власть и прочную общинную систему. К сожалению, памятников права той далекой эпохи не сохрани­лось.

Новый период в истории Древней Индии связан с вторжением древне-иранских племен, индоариев, племен белой расы. По внешнему виду, языку, этике поведения они резко отличались от коренных жителей. Арии занимались скотоводством. Жестокость, с которой кочевые народы вели войну, известна. Менталитет кочевника подталкивал его вести войну на полное уничтожение противника. Огнем и мечом он отвоевывал воз­можность беспрепятственно разводить скот, кровавой жестокостью га­рантировал спокойное будущее без восстаний и проявлений недовольства. Военная и жреческая организация индоариев была выше, чем у коренных жителей, дравидов. Процесс расселения пришельцев занял не одно сто­летие. Местные правители потерпели от ариев ряд поражений. То был трудный период в истории Индии.

Со временем арии стали земледельцами, восприняли технологию и культуру коренных жителей. Завоевание Древней Индии ускорило распад родовой организации. Родовая община переросла в соседскую. Положение человека стало определяться его имуществом, что говорит о наличии частной собственности. И вместе с тем кровная месть сохранялась не­который период. Она считалась религиозным и нравственным долгом для всех сородичей потерпевшего.

Основу социальной структуры Древней Индии составляла община. В это понятие входили деревня, местность, объединение семей и даже каста. Положение человека, будь он скотовод, земледелец, ремесленник или торговец, определялось его принадлежностью к общине. Это коллек­тив, связанный едиными интересами, традициями, обычаями.

Община — самоуправляемая единица. В нее входили касты — со­вокупность более мелких групп, кулы — семейные общины родственни­ков. Ремесленники и торговцы объединялись в сангхи. Во главе этих объединений и групп стоял выборный староста, руководитель. Глава племени также считался с мнением совета знати (сабха), его должность из выборной превратилась в наследственную.

Древнейший памятник литературы и истории Ригведа (II тыс. до н. э.) содержит некоторые сведения об индоариях. Это был воинственный

народ: белые пришельцы считали военное дело самым достойным заня­тием для мужчины. Они увлекались музыкой, любили поэзию. Не слу­чайно многие литературные и религиозные сочинения написаны стихами. Индоарии обожали игру в кости (орехи), играли азартно, случалось, про­игрывали все: скот, постройки, состояние и даже близких: жену, детей. В Ригведе неудачник причитает: «Страдает преданная жена, ненавидит теща, сбежал сын». В ней имеется специальная глава «Гимн игроку». В Махабхарате сообщается, что один из царей проиграл в кости себя, жену, братьев, все имущество вместе с дворцом.

Арии были весьма пристрастны к крепким возбуждающим напиткам и даже совершали обряд в честь какой-то древней алкогольной жидкости («сома»). Они, возможно, брали пример со своего главного божества— Индры. В Ригведе написано, что он презирал мораль, любил военные авантюры, обожал пиры, был склонен к пьянству. В нетрезвом состоянии мог сильно прихвастнуть. Экстравагантное поведение рыжих чужеземцев, вероятно, удивляло и шокировало степенных, непьющих дравидов.

Аборигены, безусловно, ненавидели пришельцев. По мнению Г. Ф. Ильина, воинственные арийцы были высокомерны, полны сознания своего превосходства, презрения ко всему местному населению. Часть побежденных перебили, оставшихся в живых оскорбительно называли «дасы», отобрали у них собственность, превратили их в неравноправных. Арии считали себя расой господ.

Специфика общественного строя Древней Индии состоит в разделе­нии людей 110 варнам, замкнутым группам. Социальная стратификация имелась и в Древнем Египте. В Древнем Иране население делилось на 4 пиштры. Однако в Индии сословная замкнутость жителей приняла завершенную форму. Как отмечает Н. А. Крашенинникова, варно-кастовое деление имеет глубоко исторические корни, без выяснения которых труд­но понять роль каст в современной Индии. В то же время понятия «класс»—«варна»—«каста»— одна из сложных проблем востоковедения. По мнению Г. Ф. Ильина, сословные различия в Древней Индии имели устойчивый характер. Причиной тому были пережитки родоплеменных отношений и прочность общинных связей.

Движение народов, этническая пестрота, частая смена государств заставляли господствующий слой поддерживать классовую и сословную солидарность. Развитие общественного неравенства привело к тому, что знатные роды одного племени стали считать знатные роды других племен и народов более близкими себе, чем незнатных соплеменников. Система варн облегчала выполнение этой задачи.

О происхождении варн существует много точек зрения. Большин­ство ученых связывают их возникновение с брахманской религией. Вер­хушка ариев постепенно присвоила себе исключительное право на рели­гиозную, политическую и военную деятельность. Термин «варна» означает «разряд» людей, «вид», «цвет», «качество», «заслуга». Вся общественная жизнь древнего индуса определялась его принад-

лежностью к варне; профессия, должность, размер получаемого наслед­ства, процент по договору, займу и даже тяжесть наказания. Варна опре­деляла имя человека, одежду, порядок принятия пищи. Принадлежность к той или иной варне устанавливалась рождением, переход из одной вар-иы в другую в принципе был невозможен.

В гимнах Ригведы появление варн описывается с позиций религии. К дваждырожденным варнам отнесены брахманы, кшатрии, вайшьи. Лица, принадлежащие к ним, проходили инициации, могли изучать тексты рели­гиозных сочинений, знать их предписания и ритуалы. Позднее по­явилась угнетенная варна — шудры, единождырожденные. Поступки чле­нов варн, их поведение от рождения до смерти регламентировалось ре­лигиозными правилами, имевшими силу узаконенного обычая. Существо­вание варн было позднее закреплено в знаменитом памятнике права Древней Индии — законах Ману (II в. до н. э.).

Варно-кастовый строй имел правовую основу: святость и неприкосно­венность частной собственности, привилегия высших сословий. Соблюде­ние основ такого строя обеспечивалось моральными, религиозными и юридическими санкциями, карами: порицание, похвала, радость в за­гробной жизни или объявление преступником.

Первая варна, самая привилегированная,— брахманы. Они якобы произошли из уст, самой «чистой» части тела Брахмы. В древних источни­ках брахман считался чуть ли не божеством в человеческом облике. Толь­ко он мог узнавать волю богов, изучать священные тексты, делать жертво­приношения, совершать обряд коронации правителя. Брахманы освобож­дались от повинностей, даже царь не мог распоряжаться их собственно-ностью. Убийство брахмана считалось самым тяжким преступлением против человека. Исполнение культовых обрядов давало брахманам огромные преимущества — моральные и материальные. Принадлежность к варне брахманов считалась наследственной привилегией, хотя иногда имелись случаи перехода их в другие варны.

Право закрепило привилегии «благородных» сословий. Брахман, как и другие дваждырожденные, достигнув 8 лет, проходил инициацию, на него надевался священный щнурок. Затем он проходил курс обучения у наставника, после чего ему надлежало жениться, стать «домовладыкой», иметь детей, заниматься их воспитанием, отправлять культ богов и пред­ков. Продлив свой род и увидев внуков, брахман, дожив до седых волос, должен был удалиться от мира, уйти в джунгли, стать отшельником, раз­мышлять о бренности всего земного, изучать веды, очищать душу от греховных помыслов, обуздать чувства. Такой уход разрешался вдвоем с женой. Это был четвертый этап жизни, финал.

Почувствовав приближение смерти, правоверный индус должен был завершить свой жизненный путь аскетом. В рубище, с посохом, с чашей для подаяния ходил странник по городам и весям, однако не следует полагать, что все дваждырожденные добросовестно чтили ашрам — обы­чаи. Вероятно, алчущие наследники не раз уговаривали почтенного де-

душку, папашу «уйти в джунгли», выполнить волю богов, оставить им дом, имущество, хозяйство. Желающих стать аскетом, бездомным со вре­менем становилось все меньше. В наше время деды индусов предпочитают жить в отдельной комнате, со всеми удобствами и телевизором.

Этика предписывала брахману показывать пример в исполнении ре­лигиозных обрядов, уметь внимательно слушать других, говорить правду или молчать, соблюдать законы гостеприимства, правила личной гигиены. Ему категорически запрещалось убивать всех, кто ходит, летает, ползает. Поэтому правоверные брахманы не могли заниматься да.^.е земледелием, «ибо дерево с железным наконечником ранит землю (и существа), жи­вущие в земле» (законы Ману, X, 94).

Брахманы претендовали на свою исключительность, требовали к себе повышенного внимания, привилегий, почестей и даже преклонений. Одна­ко их надменность, высокомерие раздражали кшатриев и правителей.

Варна брахманов неоднородна по составу. Среди них были жрецы, наставники молодежи, преподаватели, люди с положением и авторитетом. Брахманы освобождались от налогов, повинностей и телесных наказаний. Все должны были считаться с ними, даже цари. «Если раджа не будет слушаться советов брахмана,— записано в законах,— то может погиб­нуть, как корова в трясине».

Царь должен внимать советам брахмана, «доставлять ему удоволь­ствие и ценные вещи». Брахманы привлекались для разбора судебных дел, выполняли у правителей различные государственные поручения, не связанные с военным делом. Используя свое влияние, священнослужители ограничивали власть правителя. По законм Ману, царь должен слушать их советы с раннего утра до прихода других министров и советников (VII, 37). Не один правитель пал жертвой интриг брахманов. Если царь не способен выполнять защиту подданных, то он «должен быть убит, как бешеная собака» (Махабхарата, XII, 57, 41). Подобная статья—редчай­шая в истории права, ей нет аналогов.

Выходцы из брахманов были царями, состояли в царском суде, были даже военачальниками. Они являлись советниками правителя, его при­ближенными, активно участвовали в политической деятельности. Многие из них гибли при дворцовых переворотах, становились жертвами дворцо­вых интриг. Правители из кшатриев обычно не ладили с брахманами, между ними была конкуренция за влияние и власть. Брахманы были объектом критики, обличения со стороны буддийских монахов.

В селениях, среди простого народа, брахманы жили скромнее, корми­лись за счет предсказаний, брались отводить дурные последствия от тех, кто не соблюдал ритуалов.

Брахману предписывалось строжайше соблюдать свою дхарму, вести жизнь по религиозным канонам, не причинять вред живым существам, им запрещалось продавать рабов, изготовлять и сбывать алкогольные напитки. Они вели абсолютно трезвый образ жизни. Вторая варна — раджанья, кшатрии — были якобы сотворены из рук

бога. Девятилетний брахман считался отцом девяностолетнего кшатрия. Это правящее сословие поставляло правителей, военачальников, раджей, князей, основную массу верхушки чиновников. В руках кшатриев была реальная власть — военная сила, богатство, материальные ресурсы. Почти все цари были выходцами из кшатриев. Религия предписывала сотрудни­чество брахманов и кшатриев. Многие авторы сочинений, как брахманы, так и буддисты, упрекали кшатриев за то, что они не всегда чтут религиоз­ные обычаи, уклоняются от соблюдения этапов жизни (ашрам), особенно последнего.

Конкуренция за власть, политическое влияние между первыми двумя варнами очевидна. Цари — сторонники брахманов преследовали кшатриев, дело доходило до кровавых междоусобиц. Кшатрии-правители платили тем же. Рост влияния буддистов ослабил силу кшатриев, многие из которых уходили с военной службы, становились ремесленниками и торговцами, из-за нужды были вынуждены заниматься трудовой деятельностью.

Третья варна — вайшьи, созданы якобы из бедра бога. Они занима­лись земледелием, скотоводством, ремеслом, торговлей, но пользовались покровительством правителей. Вайшьи — это угнетаемое сословие, из него формировалось ополчение, от него поступала за счет эксплуатации основная масса податей, налогов. За счет эксплуатации вайшьев содер­жался господствующий класс — жрецы. Только отдельные вайшьи имели богатство, высокое положение в обществе.

Четвертая варна — шудры. Сотворены они не то из ступней, не то из плевка бога. Они не проходили обряда посвящения, инициации. Их основная обязанность — служить дваждырожденным: шудра должен был кормиться со стола хозяина, носить его недоношенную одежду и поль­зоваться его старой утварью. Он не мог изучать веды. Брахман за убий­ство шудры нес такое же покаяние, как за убийство кошки или собаки (законы Ману, XI, 132). Шудры составляли основную массу наемных людей, слуг, ремесленников. Шудре нельзя было иметь богатство, так как он мог бы «притеснять брахманов» (законы Ману, X, 129). За оскорб­ление брахмана шудре могли отрезать язык. Если шудра поднимал палку на человека вышестоящей касты, ему могли отрубить руку, если он в гневе ляянул или дал пинка брахману, то мог лишиться ноги. Если шудра при­коснулся к брахману, то священнослужитель должен был немедленно со­вершить обряд очищения.

Отдельные представители этой касты достигали материального благо­получия, главным образом за счет торговли, ремесла. Они не были при­креплены к земле. Известны случаи, когда шудра становился военачаль­ником и даже царем. В III в. до н.э. правителем государства Нанды был шудра Аграмес. Его отец был цирюльником. Соседние царьки и магараджи третировали, презирали его из-за низкого происхождения. Однако он создал сильное, хорошо организованное войско. Даже Александр Маке­донский уклонился от битвы с этим царем-шудрой. Многие спесивые, но бездарные цари, пытавшиеся одолеть Нанду, потерпели поражение.

Основатель империи Маурьев Чандрагупта только в результате десяти­летней войны победил Аграмеса.

Распространение буддизма внесло некоторые коррективы в морально-этические нормы. В отличие от индуизма, это вероучение обещало пра­ведникам полное равенство и на том свете, включая рабов, отверженных и даже женщин. Император Ашока в конце своей жизни стал адептов этой религии.

Таким образом, принадлежность человека к варне не мешала ему выбрать профессию, достичь должности. Однако закон категорически за­прещает переходить из одной варны в другую, считает такое перерожде­ние величайшим грехопадением. По законам Ману, за такой переход брахман должен питаться блевотиной, кшатрий — трупами, вайшья — гноем, шудра — вшами (XII, 71, 72). Реальность выполнения таких пред­писаний весьма сомнительна.

Со временем внутри вайшьев и шудр возникли касты лиц однородных профессий: кузнецы, гончары, парикмахеры, уборщики нечистот и др. Имелись чистые и нечистые касты.

В истории появления каст еще далеко не все ясно. Они сформиро­вались позднее, в эпоху раннего средневековья. Некоторые ученые по­лагают, что в понятие касты входили этнические группы (например, от­сталые племена, зачисляемые в разряд неприкасаемых), кланы воинов-завоевателей (раджпутские племена), религиозные секты и группы людей, объединявшиеся по наследственным профессиям и занятиям.

В крайне бесправном положении находились отверженные, неприка­саемые: чандалы и парии. Люди из этой касты существовали как бы вне общества и выполняли самые грязные, унизительные работы. Они жили за чертой селения и города, в котором находились члены более высоких варн. В обязанность неприкасаемых входили переноска и кремация тру­пов, совершение казни над осужденными преступниками. Им полагалось носить одежду покойников, есть из разбитой посуды. Позднее у чандалов появились свои слуги, еще более презираемые обществом. К разряду неприкасаемых относились и чужеземные варвары, те, кто пытался силой оружия поработить индусский народ.

Древняя Индия знала состояние рабства. Его источником была война, захват пленных. В рабов превращали преступников, существовали долго­вое рабство и самозаклад должника. Острая нужда заставляла порой сво­бодных продавать себя и свою семью в рабство. Если пленного не выку­пали и он имел семью, его дети являлись рабами.

Имущество раба считалось собственностью его господина, неволь­ником распоряжались, как вещью. Лица из первых трех варн не могли продавать себя в рр.оство, самопродажа членов других сословий не воз­бранялась. В Артхашастре говорится, что раба можно продать, заложить в обеспечение займа, обменять, подарить, проиграть в кости. Рабы дели­лись по категориям или разрядам. В законах Ману было 7 источников рабства, по Артхашастре —14.

Законы Ману официально ограничивают правоспособность раба. Невольник не имеет собственности (VIII, 416), договор, заключенный рабом, считается недействительным (VIII, 163), дети рабыни считаются собственностью ее господина (IX, 43). Сын, прижитый от связи шудры с его рабыней, мог получить часть наследства только в том случае, если его признает отец (IX, 179).

В некоторых частях Древней Индии существовали не только частно­владельческие, но и государственные рабы. Рабы трудились в царских имениях, в рудниках, поместьях, являлись домашней прислугой. Однако рабу разрешалось иметь семью, инвентарь, небольшое имущество. Он мог выкупиться на волю, его не могли заставить выполнять унизительные и грязные работы, так как для этого имелась низшая каста неприкасае­мых — чандалы. Положение раба в Древней Индии было несколько лучше, так как он мог иметь семью, какое-то право на имущество, о чем записа­но в Артхашастре. Законы Ману не содержат положений о праве рабов на имущество.

Законы в какой-то мере ограждали рабов от произвола их господ: их нельзя было убивать, выгонять в старости, держать в голодном со­стоянии. Раб за проступки мог быть наказан веревкой или бамбуком и только по задней части тела, ни в коем случае по благородной, иначе бьющий совершит такой же грех, как и вор (законы Ману, VIII, 299, 300).

Общественная практика, по мере смягчения нравов, требовала со­чувствия к рабам. Артхашастра резко осудила продажу в рабство детей даже в случае крайней нужды, она дозволяла невольникам приобретать имущество, иметь побочные заработки. Рабов благородного происхожде­ния нельзя было принуждать к исполнению унизительных обязанностей. Хозяин, подвергший насилию рабыню, обяяан отпустить ее на волю и вы­платить ей компенсацию, а если у нее рождается ребенок от хозяина, пусть даже прижитый с ее согласия, то оба — и мать, и ребенок — должны быть отпущены на свободу. По мнению А. Бэшема, эти предписания Арт-хашастры, вероятно, единственные в своем роде в истории древних ци­вилизаций.

Рабство в Древней Индии не являлось основой экономической жизни Здесь не было рынка невольников. Рабы подвергались жестокой эксплуа­тации, но основным трудоспособным населением являлись общинники, вайшьи и другие люди из каст, в которых состояли свободные люди. По мере укрепления государства, социального неравенства общественная структура общества также претерпевала изменения, особенно в средние

§ 2. Государственный строй

Процесс формирования государства занял несколько столетий. Первые объединения сохраняли многие пережитки военной демократии. Во главе селений и мелких городов стоял вождь, раджа, должность которого со

временем из выборной превратилась в наследственную. Его власть ограни­чивалась выборным панчаятом, в него входили выборные старосты поселений. Этот орган мог сместить раджу. Существовало народное собра­ние, сходка свободных жителей, на нем ежегодно избираются панчаят. По мере обострения социальных противоречий реликты патриархального строя утратили свою значимость, их вытесняли органы государства.

Функции сходки присвоил себе орган родовой знати —«сабха», на нем разбирались судебные дела. Позднее возникает более узкий совет знати —«панишад», в нем заседали самые влиятельные лица. В Древней Индии не было деспотического государства, подобного Древнему Египту.

Источники свидетельствуют о существовании раннеклассовых рес­публик. Такие формы правленияяобычно утверждались там, где прочно сохранились родовые традиции. Чаще всего республики, т. н. «ганы» и «сантхи», находились в лесной, труднодоступной местности. Брахман­ские источники жителей этих регионов называли разбойниками и вар­варами.

Судя по некоторым источникам, система сельского самоуправления оказалась весьма жизнеспособной. Средневековыы автор Шукрачарья в своем трактате «Натисаре» сообщает, что сельские дела решал выборный панчаяя и его комитеты. Этот орган распределял землю между кре­стьянами, собирал налоги, разбирал судебные тяжбы жит.елей. Панчаят являлся подотчетным органом, комитеты избирались на один год. Лю­бого члена комитета за недостойное поведение можно было отозвать, заменить. Реальная власть на местах находились в руках знати, вряд ли следует переоценивать относительный демократизм формирования местных органов. Контроль за деятельностью панчаята осуществлял выше­стоящий орган — махасабха.

Царская администрация хотя и считалась с авторитетом местных органов управления, но одновременно осуществляла над ними постояяный контроль. Прочность, живучесть местной системы очевидна, она держа­лась на вековых традицияя общины. Попытки иноземных захватчиков разрушить ее, навязать собственные органы, как правило, заканчивались неудачей.

В законах Ману говорится о старостах и управителях, призванных обеспечить общественный порядок в сельской местности. Самая низшая инстанция — староста деревни, затем шел управитель десяти деревень, затем двадцати, ста и тысячи. Их обязанность — сообщать властям «о преступлениях, совершенных в деревне» (законы Ману, VII, 116), а также взимать натуральные подати царю (там же, 118). Должность старост и управителей в чем-то схожа с положением английских шерифов в сред­ние века. Старосты и управители за свою службу получали земельные наделы, величина которых зависела от должности. Кроме того, в сельской местности дислоцировались воинские подразделения.

Деятельность старост и управителей находилась под контролем цар­ского чиновника «верного, неутомимого», который был обязан лично ин-

спектировать старост и управителей, мог использовать соглядатаев. Ве­роятно, чиновники злоупотребляли своим положением. По этому поводу в законах Ману содержится мрачный вывод: «Ведь слуги царя, назначен­ные дляяохраны народа, бывают большей ччстью порочными, стремящи­мися к захвату чужой собственности» (VII, 123).

На вершине власти в древнеиндийской монархии находилсяяцарь, раджа. По мере того, как его положение на троне усиливалось, он стал обладать неограниченной властью, был военачальником, верховным су­дьей. Экономической основой его власти являлись захваченные, присо­единенные царские земли. Священнослужители провозгласили раджу «владыкой дхармыы, защитником справедливости и порядка. Царь-раджа, по традиции, самолично «вращал колесо власти». В нем персонифициро­валось великое божество. «Подобно солнцу он жжет глаза и сердце, ни­кто на земле не может даже смотреть на него». Однако в Древней Индии не было такой централизованной бюрократической монархии, как в Древ­нем Египте и Китае.

Вступая на трон, раджа, царь, устраивал специальную церемонию, на которой давал клятву служить народу: «Пусть я буду лишен неба, жизни и потомков, если буду вас притеснять». Эта традиция является, скорее всего, пережитком военной демократии, в практической деятельности правители мало с ней считалось.

Важную роль в управлении играли помощники раджи: придворный жрец, военачальник, казначей, сборщик налогов. Имелась шпионская служба. Войско состояло из царской дружины, отрядов конницы, в кото­рой служили кшатрии и раджаньи. В него входили подразделения боевых слонов.

В целом же древние государства не являлись сколько-нибудь проч­ными, стычки между племенами, народами порой оказывались для таких объединений губительными. Мелкие царства, княжества типа полисов внезапно появлялись, затем бесследно исчезали, не оставив следов в политиччской истории. Такая нестабильность княжеств, племенных союзов, древнейших раннеклассовых государств Древней Индии — явле­ние закономерное, и не только для этой страны.

Раздробленность страны, вражда между отдельными княжествами и монархиями облегчили задачу захватчиков. Персы, а затем греки-маке­донцы пытались вооруженным путем навязать народам Индии свои по­рядки, превратить их государства в вассально-зависимые сатрапии.

В войне против захватчиков отличился царь Пенджаба Пор. Даже потерпев поражение, он вел себя мужественно. Храбрость и гордая осан­ка произвели большое впечатление на греков. Высокий и красивый, после девяти ранений он едва держался на ногах, но не стал заискивать перед врагами. На вопрос Александра Македонского, как с ним обращаться, Пор ответил: «Как подобает с царем!» Ответ пленника так понравился побе­дителю, что он вернул Пору царство, сделал его своим вассалом, а после ухода греческих войск — наместником Пенджаба.

§ 3. Империя Маурьев

Наибольший интерес представляет организация власти крупного госу­дарственного объединения IV—III в. до н. э.—империи Маурьев. Ее основателем является Чандрагупта, знаменитый полководец, сумевший отразить нападение войск Александра Македонского и силой оружия подчинить многие мелкие государства.

Главным советником и помощником Чандрагуптыыбыл ученый брах­ман Каутилья — философ, правовед, умный, проницательный и вместе с тем беспринципный политик. Ему приписывают авторство знаменитого политического трактата — Артхашастры. Данное сочинение можно оце­нить как свод наставлений и практических рекомендаций по управлению государством. Артхашастра содержит суждения о внешней и внутренней политике, финансах, администрации, о судебной деятельности, наложении взысканий. Каутилья весьма аргументировинно доказывал, что управле­ние государством должно осуществляться с помощниками, «одно колесо не вертится» (1, 7). Он первым среди ученых Индии разработал концепцию государственной власти и управления. Каутилья проявил смелость и риск, давая совет живому царю, правители, как правило, долго не терпят слиш­ком умных помощников: «Чем ближе к царю, тем ближе к смерти». Союз Чандрагупты и Каутильи в этом смысле — довольно редкое исключение.

Чандрагупта в конце жизни был глубоко верующим человеком, по обычаю джайнских святыы стал монахом, аскетом. Много постился, умер от добровольной голодовки. После смерти сына власть захватил его внук — Ашока. Он истребил всех претендентов на царский престол, их было около ста, и первое время поступал, как тиран. Правление Ашоки считается периодом расцвета древнеиндийской монархии.

Империя Маурьев при первых царях являлась централизованным государством. В ведении царя Ашоки находилась высшая власть: военная, судебная, он ведал налогами, казной, назначал и смещают чиновников, мог освободить, уменьшить подати с городов, сел. Его указы, распоряжения, т. н. эдикты Ашоки, запечатлены на стелах и частично сохранились до наших дней.

Однако империю Маурьев нельзя рассматривать как типичную рабо­владельческую деспотию. Здесь нет четкого, официального деления под­данных на рабовладельцев, общинников и рабов. Структура общества была гораздо сложнее, существовали варны, касты. Но главное даже не в этом. Политический режим империи имел иной характер, чем в других странах Древнего Востока.

Система управления достигла здесь высокого уровня. Ученые того времени делали попытки дать теоретическое объяснение государства, сущ­ности власги и даже предлагали свои варианты систем управления. Такое свободомыслие предполагает наличие некоторой терпимости к иным мне­ниям, отличным от деспотичного единомыслия. Правители сравнительно редко преследовали религиозных диссидентов. По мнению Д. Неру, в его

стране еще с древности имелись предпосылки свободы мысли, свободы совести.

При Ашоке имелось два совещательных органа: паришад и раджа-сабха. В первый входили царские сановники, вельможи, чиновники высших рангов. В состав раджа-сабха входили не только государственные чинов­ники, но и представители провинций, городов. Иногда приглашались старосты селений. Ныне трудно дать разграничение компетенций обоих совещательных органов. Разновидностью этого органа был матрипари-шад — коллегия сановников.

Очевидно, паришад имел самое непосредственное отношение к управ­лению. Он контролировал выполнение эдиктов, распоряжений императора, следил за ходом общественных работ, имел отношение к внешней поли­тике. Члены этой курии могли заседать в отсутствие царя, они не всегда полностью поддерживали царские мероприятия, что порождало конфликт­ные ситуации. Последнее слово все же оставалось за правителем.

В особой, критической обстановке члены высшего совещательного органа шли дальше, они ограничивали царскую власть. Ашока в конце жизни сохранял трон номинально. В последний период правления он жа­ловался, что его власть узурпировали. С гневом и печалью говорил своим вельможам: «Кто же истинный правитель государства? Я лишился власти и богатства. Раньше, когда я отдавал распоряжения, никто не смел про­тивиться мне. Теперь же мои приказы не выполняются, ... мои эдикты — мертвые буквы».

Империя Маурьев располагала сложным аппаратом управления. Важ­ное место в государственной системе занимало финансовое ведомство, его возглавлял приближенный монарха. Источники утверждают, что царь лично проверял отчеты о доходах и расходах, вероятно, не доверяя своим чиновникам. В законах Ману написано: «Как солнце забирает воду лучами, так и царю следует забирать налоги». Лица, претендующие на должность сборщика податей, проходили специальную подготовку и проверку на честность.

Империя Маурьев содержала более чем полумиллионную армию, со­стоявшую из пехоты, конницы, колесниц боевых слонов. В армии служили наемники. Противник, как правило, не выдерживал атаки боевых слонов, в страхе убегал с поля сражения. Кадры военачальников комплектовались только из кшатриев. Во время войны собиралось ополчение, куда зачисля­лись не только вайшьи, но и шудры. Войско было огромным по численности, хорошо организованным. Имелся военный совет, куда входили военачаль­ники, ближайшие советники царя.

В империи служило многочисленное чиновничество. Подати с кресть­ян правителям, храмам составляли половину их урожая. Недовольство народа вызывало восстания, об этом свидетельствует признание самого Ашоки: «Когда я имел власть, никто не проявлял вероломства, восстания подавлялись». Сведения о местной системе управления весьма отрывочны. Террито-

риально-административная система империи делилась на две части: соб­ственный домен императора, завоеванные им земли (виджита) и осталь­ные провинции, обладавшие определенной самостоятельностью. Во главе их стояли царевичи, родственники императора. Провинции (джапанады) делились на округа (ахале) и селения (гама). Царевичи провинций имели своих управляющих (прадеши, махатматрами). В их обязанности входил контроль за организацией общественных работ (строительством и содер­жанием ирригационных объектов, дорог, обмером земельных участков), а также сбор податей, судебные функции. Административные и судебные функции еще не были разграничены.

На особом положении находилось управление столицей империи. Судя по всему, его возглавлял градоначальник. В законах Ману он аттесто­ван как «важный по положению и грозный на вид» (VII, 121). Вместе с ним городские дела решал своеобразный муниципальный орган, коллегия из тридцати человек, члены которой избирались знатными жителями. Из числа членов городского управления формировались комиссии по отрас­лям управления: по ремеслу и торговле, учету приезжих, паломников, учету рождений и смертей (в связи с налогообложением). Муниципали­тет следил за санитарным состоянием города, его финансами, водоснабже­нием, общественными зданиями. Городские власти на случай стихийных бедствий имели резервные склады продовольствия. В городе находилась коллегия судей — панчаяты, ее решения контролировала апелляционная инстанция.

Императорская власть осуществляла постоянный контроль над мест­ными органами, регулярно направляла в провинции своих чиновников высокого ранга, но они не имели права вмешиваться в управление цар­скими землями; делами своего домена занимался лично Ашока.

Имперские чиновники требовали от местных правителей выполнения приказов императора, а также соблюдения норм дхармы.

Государственный контроль за выполнением дхармы всеми поддан­ными, независимо от социального положения, веры, племенной, сослов­ной принадлежности, содействовал упрочению единства государства. Та­кая политика как бы унифицировала положение людей, независимо от их происхождения, имущественного состояния и вероисповедания, создавала иллюзию религиозно-этнического равенства жителей.

В относительно независимых княжествах сохранились прежние органы управления. Императоры Маурья не пошли на коренную ломку этих органов, стремились избежать конфликта с туземной знатью.

В лесных и отдаленных территориях империи Маурьев существовали автономные государства, древнеиндийские республики (ганы и сатхи). По своему устройству они были в чем-то схожи с Древними Афинами времен Перикла. Земля в этих объединениях в принципе считалась соб­ственностью ее граждан, хотя знатные кшатрии уже сумели обзавестись собственными поместьями и уделами. Республики, по отзывам очевидцев, представляли собой процветающие страны с развитым ремеслом и ожив-

ленной торговлей. Ремесленники и торговцы объединялись в свои гиль­дии, корпорации. Граждане имели оружие, что свидетельствует о пере­житках строя военной демократии. Свободолюбивый народ помог импера­тору Чандрагупте разгромить греков-захватчиков во главе с Александром.

В ганах имелись рабы, но основную массу трудоспособного населения составляли земледельцы, крестьяне. Господствующее положение зани­мали кшатрии, их знать — раджи. Многие из кшатриев, стремясь получить должность, громче других кричали на сходках: «Я—раджа!» Брахманы здесь не имели такого авторитета, как в других частях империи. Посещая ганы, брахманы жаловались, что к ним относятся без должного почтения. Один из них особенно огорчился, так как в помещении совета раджей ему и места не дали, пришлось слушать дебаты стоя.

Положение граждан республики зависело от того, является ли он кшатрием или нет. Все, кто не принадлежали к этой варне, сословию, занимали более низкое общественное положение. Здесь не было, как в других частях империи, четко выраженного фиксированного деления на рабовладельцев и рабов, по варнам. В этом своеобразие общественного строя древнеиндийских республик.

Впечатляет организация власти, основанная на демократических началах. Для стран Древнего Востока она имела уникальный характер. Должность главы государства в гане. была выборной и сменяемой, факти­чески он осуществлял исполнительную власть. Это подтверждается авто­ритетными источниками. В эпосе Древней Индии «Махабхарата» написано, что глава ганы является ее слугой. В Артхашастре подчеркнуто: глава ганы обязан действовать в соответствии с интересами и намерениями всех членов объединения, республики (XI, 1). Указы, эдикты издавались главой исполнительной власти только от имени ганы. Известный исследо­ватель Древней Индии Г. М. Бонгард-Левин приводит образец такого ука­за: «Гана, возглавляемая Кхандой, приказывает следующее».

Наиболее важные вопросы решались в совете кшатриев-раджей, куда входили вожди знатных фамилий этой варны. Состав совета достигал 500 членов. Избранный правитель республики зависел от данного органа.

Источники указывают на существование народных собраний, сходок всех свободных граждан первых трех варн, где также рассматривались государственные дела.

В тех ганах, где власть сосредоточивалась у народного собрания, форма государства являлась демократией, там, где власть принадлежала совету — аристократией. Но в том и другом случае сохранялся режим республики. Органы власти, кроме решения государственных вопросов, выполняли судебные функции, разбирали имущественные споры граждан, вопросы брачно-семейного права.

Существование империи Маурьев, ее своеобразный политический режим традиция считает заслугой Ашоки, его мудрости, религиозной тер­пимости, широты кругозора. По мнению некоторых ученых, Ашока воз­вышается в истории Древней Индии как великая вершина Гималаев.

Они изображают его как благожелательного правителя, страстно желав­шего принести добро своему народу.

Следуя обычаю своих предшественников, Ашока, вступая на трон, дал клятву служения народу. Подобной практики не знала древневосточ­ная деспотия. В Древней Индии, по крайней мере, в теории официально существовал культ обожествления царской власти. По идее, отмечал Д. Неру, «если царь поступал дурно, народ имел право отстранить его и избрать другого». Трудно сказать, как это выглядело на практике, сведений почти не сохранилось.

Ашока считал главным долгом правителя труд ради общего блага. Он требовал от своих чиновников докладывать ему о срочных делах, где бы он ни находился: в колеснице, во время еды, в спальне и даже в гареме.

Многие исследователи биографии Ашоки утверждают, что после же­стокой и кровопролитной войны с соседним государством Калингой поли­тическая жизнь правителя, его мировоззрение резко изменились. Про­тивник был разбит, завоеванная земля вошла в царский домен. Но Ашока изменился, стал «мечтателем», увлекся буддизмом, отказался от дальней­ших завоевательных походов, утратил интерес к созданию единого ин­дийского государства. По мнению Г. М. Бонгард-Левина, «жестокая война» разбудила в груди Ашоки неподдельное чувство «раскаяния и пе­чали».

Индийский ученый X. Райчаудхури идет дальше, утверждая, что ка-лингская война открыла новую эру социального прогресса и религиозной справедливости. У Ашоки, по мнению Д. Неру, сложилось отвращение к войне, кровопролитию, он отказался от жестоких методов принуждения. По приказу Ашоки строились больницы, дороги, приезжие дома, общест­венные сады, лечебницы для животных, поощрялось выращивание ле­карственных трав. При нем были открыты несколько университетов, женщины получили доступ к образованию. Ашока стал ревностным буд­дистом. При нем состоялся великий собор буддийского духовенства.

Ашока ограничил жертвоприношения, одобрял вегетарианство, за­претил пытки преступников, повел решительную борьбу с алкоголизмом и пьянством. Он первым из царей Древней Индии провозгласил и прово­дил политику религиозной терпимости: «Все секты достойны почитания...» Позднее этот принцип толковался как терпимость к другим мнениям, даже выходящим за рамки религии. Ашока энергично поддерживал учение об «ахимсе» (непричинении вреда людям и животным) и фактически ввел ее в ранг государственной политики.

Судьба и личная жизнь Ашоки в последние годы его царства сложи­лась неудачно, в горестях и огорчениях. Недоброжелатели утверждали, что своими щедрыми подарками буддистам он опустошил казну, его сын вынужден был пресечь расточительство отца. Царские сановники реши­тельно осуждали его чрезмерное покровительство буддизму и фактически отстранили его от власти. Наследники стремились скорее получить наследство и стать само-

стоятельными правителями. Жена Ашоки, энергичная и решительная матрона, заставила старого и больного супруга подписать приказ об ослеп­лении одного из царевичей, выколоть ему глаза, дабы не допустить к на­следству.

После смерти Ашоки его империя склонилась к закату и со временем распалась на самостоятельные государства. И тем не менее, деяния Ашоки, как великого и мудрого правителя, сохранились в легендах, сказаниях индийского народа. Его символ — чакра, выражающий понятия счастья, величия народа, запечатлен в государственном флаге Республики Индия.

После Ашоки началась схватка за власть между его сыновьями; правители крупных провинций, обычно члены царской фамилии, фактиче­ски стали независимыми. Империя распалась на самостоятельные кня­жества. Военный министр отстранил от власти законного правителя центральной части империи. Этот брахман и объявил себя царем.

Вскоре на Индию обрушились волны захватчиков: бактрийцы, саки, скифы, тюрки, кушаны и др. Однако их правление почти не изменило основу индийского общества. По словам Д. Неру, «Индия и под властью этих правителей продолжала оставаться совокупностью самоуправляю­щихся сельских общин или республик, подчиненных центральной власти». Основная масса захватчиков со временем растворилась среди местного населения, ассимилировалась, принимала религию, традиции, образ жизни коренных жителей.

Ценные сведения об организации управления царской власти, судо­устройству содержатся в законах Ману (II—1 в. до н. э.). В них много положений о назначении царской власти, ее обязанностях и даже ответ­ственности. Бросается в глаза то, что в этом сборнике почти нет четких указаний о божественном происхождении царей. Правитель — воплощение Индры, после своей смерти он присоединится к нему. Он должен быть преемником Индры (IX, 303), так как сидит на его троне (V, 93).

В законах Ману часто повторяется мысль о том, что главная обязан­ность царя —«охранять подданных» (VIII, 304, 307; IX, 253), он должен поступать с людьми как отец (VII, 80). Царь, который по неразумению беспечно мучает свою страну, немедленно лишается (вместе с родствен­никами) страны и жизни (VII, III). «От мучения страны гибнут жизни царей» (там же, 112). Царь в экстремальной обстановке, в целях личной безопасности может «без колебания покинуть страну, даже процветаю­щую, плодоносную и благоприятную для скотоводства» (VII, 212).

Как видим, закон предусмотрел отставку и бегство правителя. Царю рекомендуется быть строгим, добрым и справедливым. Подобных сентен­ций и увещеваний предостаточно. Те, к кому они обращены, поступали, наверное, по-своему. Политики и правители в огромном большинстве — люди безнравственные, для них цель оправдывает средства. Чаще всего на троне сидели жестокие и кровавые правители, чье правление сопровож­далось беспощадной эксплуатацией, ограблением простого народа. Из законов Ману явствует, что правитель призван охранять страну,

собственность, почитать брахманов, взимать ежегодно налоги, держать в готовности войско, постоянно следить за выполнением дхармы, отправ­лять правосудие, карать преступников, не допускать смешения вари.

В законах говорится о высших сановниках царя. Первое место при­надлежит ученому брахману, затем шли советники в лице мантринов. Правителю рекомендовано назначить 78 сановников из числа родовитых, наследственных, опытных в военном деле, испытанных, храбрых, твердых, умных, честных, проницательных (VII, 57, 58, 60). Эта коллегия вместе с царем призвана обсуждать вопросы войны и мира, общественного порядка, взимания налогов, охраны собственности и др. (VII, 56). Но их мнения не являлись обязательными, царь сам принимал окончательное решение, «полезное для себя» (VII, 57). Самые сложные дела следовало обсуждать с ученым брахманом. Вероятно, уже тогда применялось правило: «Об­суждать коллегиально, действовать единолично».

При царе имелась сеть осведомителей и шпионов, они делились на пять разрядов и собирали информацию под видом учителей, аскетов, кре­стьян, купцов, подвижников (VII, 154, 223). В числе осведомителей были содержательницы публичных домов, проститутки.

Основа социальной структуры Древней Индии — община. Это кол­лектив свободных земледельцев, в широком смысле — деревня, включав-щая и другие разряды населения. Община была автономным самоуправ­ляющимся органом, сама себя экономически обслуживала, имела весьма слабые связи с городом. Община, по законам Ману, могла заключать сделку с частным лицом (IX, 219—221), принимать в свою среду новых членов (IX, 279—281). Община выступала как коллективный собственник паст­бищ (IV, 3; VIII, 237), и хотя, как известно, часть земли находилась в частной собственности отдельных семей (VIII, 241, 262—264), община могла контролировать ее использование (преимущественным правом по­купки пользовались родичи и соседи).

Государство почти не вмешивалось во внутреннюю жизнь общины. А. Бэшем пишет, что мнение о том, что царь обладал властью над деревен­скими советами, неверно, так как цари менялись, а советы оставались.

В общине существовало определенное самоуправление. Статьи зако­нов Ману свидетельствуют о существовании должности старосты и его обязанностях, которые заключались в сборе налогов: он штрафовал об­щинников за мелкие провинности и мог изгнать из деревни за крупные. Староста считался представителем царя и выбирался из зажиточных крестьян. При нем находились счетовод, стражник, сборщик податей, ко­торые, как и староста, освобождались от земельного налога или от уплаты подати натурой. Бонгард-Левин и Ильин отмечали, что в общине в каче­стве обслуживающего персонала содержались мастера-ремесленники и рабы, к неполноправным слугам внутри общины относились мусорщики (в силу оскверняющего свойства их занятий, что можно заключить из статьи X, законов Ману). Бонгард-Левин и Ильин полагают, что особен­ность и самостоятельность общин усугублялись и наличием отдельного

7. Зак. № 57 97

божества для каждой общины, это обусловливало ее идеологическую самостоятельность. Общину разлагало рабство, но по отношению к своим рабам, наемным работникам, слугам община выступала в роли коллектив­ного эксплуататора-рабовладельца. Древнеиндийская община включала в себя корпорации купцов и ремесленников в городе, касты-джати. Своим существованием, своей замкнутостью, круговой порукой община сковы­вала развитие рабовладельческих отношений.

§ 4. Законы Ману

В Древней Индии, как и в других раннеклассовых цивилизациях, обычаи, религиозные табу появились гораздо раньше, чем право. Как и везде, религия долгое время являлась исключительным средством обеспе­чения правил поведения человека. Табу у ариев имело абсолютный авто­ритет, даже невольное нарушение запрета нередко приводило к самоубий­ству. Так велико было чувство вины перед божеством.

Как отмечала Н. А. Крашенинникова, роль идеологии и общественной психологии в регулировании поведения личности в Древней Индии была столь значительной, что здесь долгое время интересы господствующего класса не требовали закрепления в законе норм обычного права, их систе­матизации. Религия этого народа как стройная система норм морали, обычаев сложилась гораздо раньше, чем утвердилось право. Обычаи, ревя-, щенные религией, постепенно трансформировались в правовые обычаи.

Все известные нам древние источники права Индии представляют собой запись правил поведения человека — дхармы. В это понятие древние индусы вкладывали порой гораздо большее значение, чем просто «закон». Выполнение дхармы обеспечивалось не только юридическими санкциями, но и религиозными, моральными. Человек, послушный дхарме, заслужи­вал похвалы, радости в земной и загробной жизни. Дхарма ^являлась общеобязательной для всех, но имелись нормы поведения для сословий, варн и даже для каждого периода жизни человека.

Цель дхармы как свода религиозно-этических норм_поведения инду­са—указать ему наилучший путь достижения великой и возвышенной цели, убедить.-его .в смыслебытияи—•помочь -обрвтвнию^лис-тинной» и «абсолютной свободы».

Соблюдение дхармы контролировалось.-свя1ценнослужителями и цар­скими чиновниками, так как дхарма — не только свод правил, обязатель­ный для каждого жителя империи, но и норма права, имеющая силу закона. В законах Ману, в перечне обязанностей царя, одно из главных мест уделено соблюдению подданными дхармы.

Поведение человека, его поступки должны были соответствовать трем видам социальных норм: Дхармашастре^-Артхашастре, законам и актам правителей. Они имели религиозную основу, особенно первые две. Кровная месть в классовом обществе была запрещена, но право и мораль закрепили неприкосновенность частной собственности, привилегии знати,

«благородных» сословий. Но уже в Артхашастре подчеркивается приори­тет царских установлений, предписаний. На первом этапе наблюдается как бы параллельное сосуществование обычаев родового строя, зачастую имевших религиозную оболочку, и социальных норм, создаваемых господ­ствующим классом.

В другом памятнике — Апастамбе — совершенно определенно фик­сируется положение о классовой природе права. «То есть добродетель, что умные люди из дваждырожденных каст хвалят, а то, что порицают, есть грех». Апастамбу с полным основанием считают правовым памятни­ком Древней Индии, хотя собственно нормы права, юридические пред­писания не занимают там главного места. В нем ясно усматривается за­щита интересов господствующего класса, закреплены воззрения верхушки священнослужителей, брахманов и отчасти буддистов, а также отражена практика государственного управления.

Главными источниками сведений о праве, законах, юриспруденции Древней Индии являются религиозно-нормативные сборники Артхаша-стра, законы Ману (II в. до н.э.), авторство которых легенда приписывает прародителю людей.

После распада империи Маурьев централизованная власть отсутство­вала, народ страдал от мятежей, беззакония, грабежа и насилия. Власть имущих подвергалась опасности. По легенде, всевышний бог Брахма по­слал Ману на землю, дабы навести там порядок и законность. Этот рассказ содержится в Махабхарате. Следовательно, Ману имеет божественное происхождение. Однако буддисты и джайны упорно отрицали сакральный характер власти правителей Индии.

Законы Ману—это свод этико-религиозных предписании, правил^ фикгирпнаннмУ_тря,лит1ий. Н"т сомнения в ТОМ, ЧТО В Систематизации норм этики и права основную роль выполняли лица, отлично знающие религиозные догматы и юриспруденцию. Такими могли быть только уче­ные брахманы, имевшие высокий теоретический уровень знаний и опыт государственной деятельности.

По форме законы Ману являются сборником священных текстов, норм обычного права, в нем же помещен перечень прав, рбязанностей царя, его советников, судей и чиновников различного ранга. Законодатель внес в этот величайший труд многие правовые идеи Ригведы, Махабхара-ты, Артхашастры, а также опыт государственного управления до и после династии Маурьев. И, наконец, в нем нашли отражение взгляды знаме­нитых философов, теологов, выдающихся государственных деятелей на право, управление, на этику и смысл человеческой жизни.

Брахманы стремились ограничить самодержавие царя. В законах Ману неоднократно повторяется мысль, что. еЕа-дервешпая-обяаанность — охрана, защита подданных, о11ес11е.неш1е_условиЙ-_Р^.п^)лнения_люцьми. дхарм. В законах Ману нет указаний о праве лцаря издавать законы, что весьма показательно^ Более того, традиция предупреждает царя о тяжких карах за несоблюдение главных обязанностей, вплоть до права подданных

выступать против неугодного правителя.

^ащита^собственнасти^ личности, здоровья имущих сословий занимает важное место в законах Ману. Основным средством объямено^наказа-ние, его эффективность и целесообразность якобы предписаны Владыкой, богом (VII, 14). Без него «сильные изжарили бы слабых, как рыбу на вер­теле» (VII, 20), «никто бы не имел собственности и произошло бы пере­мещение высших и низших» (там же, 21). Покущение на собственность отнесено к наихудщему_из пороков (VII, 48). Закон охраняет в первую очередь имущеС1иа.царя,_храмов. Хищение из царских складов,' имущества из арсенала, храма, кража слонов, лошадей, колесниц правителя влечет одно наказание —«казнить без промедления» (IX, 280).

Суровое^наказание грозите тем, кто_загрязняет водоемы^ занимается кражеи^одыдля полива (III, 163), кто разрушает плотину. Если виновный не может ее восстановить, то подлежит^таплению (IX, 279). Виновный в уничтожении межевого знака заслуживает обезображивающего телес­ного наказания (IX, 291). Закон строго охраняет границы земельных наделов и особенно собственность царя. Последняя не считается утрачен­ной для правителя даже в том случае, если таким имуществом пользова­лись другие лица (VIII, 149). Незаконное присвоение земельного надела приравнивается к краже драгоценностей (XI. 58). В законах воспроизве­дена древнейшая формула приобретения земли. Поле принадлежит тому, кто вырубил лес, а убитые животные — стрелку. Этот порядок изменился к моменту составления законов. Право знает и другие способы приобре­тения земельной собственности. Царю полагалась шестая часть урожая как своего рода вознаграждение за его «охрану и защиту подданных».

Основным, главным в законах Ману является защита интересов знати, господствующего сословия, его жизни, здоровья, имущественных прав. Эта обязанность правителя существовала издревле, она повторяется в законах Ману. В частности, в Артхашастре было записано: «Похищен­ное врагами или лесными племенами царь, отобрав, должен отдать вла­дельцу» (Артхашастра, III, 46). В этом памятнике содержится более строгое наставление царю в части охраны прав собственника: «Похищен­ное грабителями и ненайденное государь должен возместить из своего имущества». Никю_не_должен вмешиваться в дела собственника земли. Никто! Без его согласия нельзя_сооружа1:ь.водоводные объекты, строить на территориидаже^фам (III, 10). Раджа не мог отобрать землю у общин­ника и отдать его надел другому или подарить. Под защитой закона на­ходились частновладельческие земли.

В другом источнике сказано, что царь за кражу чужой собственности, дабы другим повадно не было, применяет страшные пытки (Антуттара-никая,11, 122). К_маментусоставлениялаконов Ману частная собствен­ность стала очевидным, зримым устоем обществ^ Законодатель вынуж­ден с этим Считаться. Законы Ману разрешали землевладельцу продавать, дарить^сдаватьв^рендусваи^участки.зе»1ДИ.Но если имущество реализо­вало лицо, не имеющее на него прав собственности, такая сделка призна-

ется недействительной, юридически ничтожной (VIII, 199). Всякий, кто продавал имущество другого собственника без его согласия, объявлялся вором (VIII, 197). Зaпoтpaвупoceвa.нa-llQД&J[:Qбc•rвeнниl^мol_потpeбoвaть возмешени_я_у1церба._Если человек засеял чужое -поде своими__семенами, то собственник мог забрать_весь урожай (IX, 49). Лишь собственник земли мог распоряжаться всем, что нацией произрастало.

Царь был ограничен в праве распоряжаться земельными Заяелами их собственников. По законам Ману, поле, дом, пруд и сад входили в по­нятие собственности отдельного человека или его семьи. И тот, кто по­средством запугивания пытался завладеть этими объектами собственно­сти, подлежал штрафу (VIII, 264). ,/ Вместе с тем закон ограждает кредитора от ростовщика, государство в какой-то мере не допускало возможности широкого закабаления общин­ников. По договору займа сумма процентов ограничена" суммой долга. «Процент по денежной ссуде и долг, внесенные вместе, не могут превышать удвоенной суммы долга» (VIII, 115). По мнению Н. А. Крашенинниковой, данная норма была обусловлена двумя причинами. Индусское договорное право не знало ограничений сроков взыскания долга. Религия предписы­вала потомкам по мужской линии выплачивать долги родителей, что могло привести к чудовищному росту суммы долга по процентам.

В законах Ману записано, что для царя лучшее средство достичь блаженства — это не только храбрость в_ битвах, почитание брахманов, ной защита народа (VII, 88). Царю не рекомендуется присваивать..дуж1Ю собственность, иначе.ойпошбнст--(У111, 171, 172).

Законы Индии содержали подробные предписания, нормы о семье и браке. Судя по древнейшим литературным произведением, арии имели по несколько жен, цари содержали гаремы. Было и другое. В Махабхарате царевна Драупади была женой пятерых братьев. Эта женщина с характе­ром частенько отчитывала своих супругов за легкомысленное поведение (игру в кости и частые пирушки).

Семья находилась под властью ее главы. Законы Ману упоминают сыновей, купленных (IX, 160, 174) и подаренных (IX, 141, 150, 168). Стар--ший сын имел_преимущественные права на наследство: «Отцовское иму­щество полностью наследует старший брат, остальным следует жить при нем, как при отце» (IX, 104, 105).

Существовало 8 видов брака, но лишь в одном случае имело значение согласие женщины (III, 21—42). Форма выкупа невесты являлась, по сути, продажей дочери. Муж мог купить жену, мог и продать ее (IX, 46; XI, 62). Ману осуждает такие сделки, но практика шла своим путем. Жен­щина могла выступать свидетелем в суде в редчайших случаях (VIII, 77). Муж мог взять другую жену, принудить жену к сожительствус другим мужчиной. Считалось допустимым рождение детей от другого ^ожителя, если в семье не было детей (XI, 167). Женщины рассматривались как наследственное владение.--0днако женщина отнюдь не являлась бесправ­ной. Оскорбление матери каралось штрафом (VIII, 275). В законах Ману

женщина-мать занимала высокое положение. В некоторых статьях она выше, чем учитель (гуру) и отец. Она — хранительница очага, воплоще­ние богини земли (II, 225). Мораль призывает почитать мать (II, 223), ей нельзя причинить вред (1\^Г^2),'с ней нельзя ссориться (IV, 180), под угрозой штрафа ее нельзя покидать, оставлять в беспомощном со­стоянии (VIII, 389). Несомненно, эти статьи—реликты матриархата.

С другой стороны, развитие классового общества, частной собствен­ности ухудшило положение женщины. «В детстве ей полагается быть под властью отца,' в молодости—мужа, а после' 'его смерти—под властью сыновей». Пусть женщина никогда не пользуется самостоятельностью (V, 148).

Нормы законов подробно расписали жизненный путь женщины. Брак считался религиозной и нравственной обязанностью людей, цель его — выполнение религиозного долга, деторождение, продолжение рода и, наконец, сексуальное наслаждение.

Брачный возраст для мужчины—не моложе 20 лет, девушек—12 и даже 8.лет..В_идеадьном^ракевозрас1:_н&весты должен был соответство­вать трети, .возр4ста._женйха. Выбор жениха и невесты зависел от воли родителей, учитывалось-появжение молодых в варнах и кастах. Мнение будущих супругов,.. их увлечение не всегда принималась во внимание.

Браку предшествовала помолвка, до официального обряда бракосоче­тания будущие супруги жили у своих родителей и часто вообще не видели друглруса. После обряда бракосочетания, утверждал А. Бэшем, новобрач­ные направлялись в дом жениха, где совершалось жертвоприношение домашнему очагу, (^наступлением вечера они должны были поглядеть вместе на Полярную звезду — символ верности.

В.1Ёченйе_первыхтрех или даже десяти ночеГ идеальная супружеская пара обязана была хранить, целомудрие. Согласно некоторым источникам, молодым дозволялось спать на одном ложе, однако положив между со­бой палку. Другие же сочинения предлагали им спать врозь, на земле. На четвертую ночь муж совершал обряд, благоприятствующий зачатию, и брак считался вступившим в силу.

Обычаи других каст и религиозных сект содержали иные правила брачного обряда: без выкупа, без религиозных церемоний, разрешалось взимание калыма с жениха, умыкание невесты, обольщение девушки, пребывающей в сонном состоянии, умалишенной или пьяной. Послед­ние обычаи вряд ли следует считать браком, скорее, они представляют разновидность сожительства. Обычай осуждал женитьбу мужчин высокой, варны на ж,енщине из-ниашей,..

Отец невесты нес большие расходы на приданое дочери, в резуль­тате которых бедняк на всю жизнь оставался в долгах. Отсутствие при­даного обрекало девушку на безбрачие, что не раз приводило к траге­диям. Этот дикий обычай древности, т. н. «даури», сохранялся долгое время. Ныне он запрещен правительством Индийской Республики, но, тем не менее, есть случаи самоубийства девушек, не имеющих приданого.

Случается, что вслед за свадьбой для молодой женщины начинается по­истине ад. Недовольная приданым родня мужа буквально терроризирует невестку, требуя новых и новых подношений. Не каждому по карману такие послесвадебные поборы, поэтому некоторые находят избавление от побоев и издевательств в самоубийствах. Но чаще по закону «даури» жертву обливают керосином и поджигают ближайшие родственники мужа. 837 женщин стали жертвами «даури» в Индии в 1985 г., 829— за первые восемь месяцев 1986 г. Вся страна недавно оплакивала добровольный уход из жизни трех сестер на выданье. Девушки решили, что родители никогда не смогут оплатить за них «даури», и покончили с собой.

Законы признавали единобрачие. Брак считался нерасторжимым. Жене запрещалось покидать своего мужа и детей (V, 149). Жена должна пови­новаться мужу и следовать за ним после его смерти (V, 151). Здесь имеет­ся в виду акт самосожжения вдовы. Жене надлежит быть всегда веселой, искусной в домашних делах, имеющей хорошо начищеннутюутварьТГЭка^ номной в расходах (V, 150). Даже злой, распутный муж, лишенныйдо.бра-детелей, должен почитаться женой, как бог.

Добропорядочный муж должен ценить жену, своего наилучшего друга, доставлять ей радость, удовольствие. Ее нельзя. бить. «Боги не любят тех, кто бьет жену». Во многих источниках мужу рекомендовано обращаться с женщиной нежно, хорошо содержать ее; заботиться о ней, окружать ее роскошью, дарить драгоценности. Такие сентенции и советы выполнимы для состоятельных людей. Они отличаются от других статей законов Ману, в которых женщина поставлена в явно приниженное поло­жение.

Отношение к женщине в этических нормах и законах, двойственное. Она была одновременно богиней и рабой, святой и блудницей. В сочине­ниях древних авторов последний момент излагается в оскорбительных для женщины формах. Махабхарата содержит такую фразу: «Огню все мало поленьев, мало рек океану, смерть своей не пресытится жертвой, всегда мало мужчин для прекрасноокой» (V, 30, 6).

Законы Древней Индии в своем большинстве фиксируют статус женщины, даже замужней, как неполноправного субъекта прав, на кото-рой одни, только_об-язанности—перед—мужем^-Жена — безропотная слу­жанка. В случае бездетности супруги муж мог взять вторую жену, не спрашивая согласия первой. Как правило, имущество умершйГдеены пере­ходило к ее супругу.

Закон подразделял собственность женщины на шесть разрядов: имущество, данное при ломолвке, сговоре, при свадебном шествии, данное в знак любви, а также ш)лученное от брата матери и отца (IX, 194). Жен­щина могла распоряжаться, только отдельными "видами-своей собственно­сти. Беспутная жена вообще лишалась имущественных прав, "муж мог ее прогнать. Мужу разрешалось привести в дом вторую жену, если первая имеет злобный нрав, расточительна, тяжело больна, скандалистка, при­вержена к пьянству (IX, 80). Жене разрешено изменить мужу только

в одном случае: если он отлучился в дальние края и не оставил ей средств к существованию. «Ибо даже добродетельная жена, мучимая недостатком средств существования, может согрешить» (IX, 74). Женщина не могла вторично выйти замуж, если же она вступила в связь с мужчиной низшей касты, ее ждала суровая участь. По законам Ману, ее могли на площади прилюдно бросить на потрвбу_собакам (VIII, 37).

Горькая судьба ожидала вдову. В лучшем случае она могла по леви­рату стать женои_деверя,ЗЕа1й^цжа (IX. 69). Ей предписана аскетиче-ская жизнь: питаться раз в день кореньями, плодами^ л^ветами (V, 157). Она до смерти должна быть терпеливой^чистой, целомудренной, ей нель­зя произносить .имя мужчины^ (кроме мужа) (V, 158). Вдове не разреша­лось^ есть^соль^м^ясо^носит^ украшения, яркую_ одежду^дадьзоваться косметикой^-й средние века, по словам Х."Вэ111ема, ей брили голову.- Удел вдовы — поминальные обряды, молитвы. Родные и близкие тяготились ее присутЈгаИ1ЈМ,._она'_могла навлечь^есчастБ^на родственников—(кроме детей), вдове не разрешалось посещать семейные праздники. Она влачи­ла жалкое существование. ТГоэтому нет ничего удивительного в том, что вдовы часто всходили на погребальный костер своего мужа, совершали обряд «сати»— страшный акт самосожжения.

Особое место в обществе занимали женщины — служительницы храма^В индуистских храмах были специально обученные жрицы любви, танцовщицы-девадаси, которые отдавались брахманам-жрецам и платив­шим храму паломникам. Эта деятельность была профессиональной, даже наследствецнои,_и в ней^не было ничего постыдного, 'ибо это не было про­стым удовлетворением мужской похоти и желанием заработать на своей плоти. Сексуальная близость сопровождалась приобщением к божеству, а полученные деньги также жертвовались храму. Это не было товарным обменом секса на деньги, мотивировалось религиозными соображениями и регулировалось обычаями и традициями.

/• /Кастовый характер права усматривается в системе преступлений /^/наказаний. Лица_высших_ва^н_ (дваждырожденные) несли меньшую

'//ответственность за правонарушения, чаще всего — покаяние, штраф.Тя-/ жесть уголовной репрессииладала нашуд^ людей из низших каст, обездо-

^ ленных. Брахман за убийство нес_11окаяние^ ему брили гояову,_10риз низшей касты умерщвлялся. Брахман за убийство шудры платил штраф,

^ равный стоимости лягушки, вороны, собаки (XI, 132).

Наличие большого перечня преступлений и наказаний — свидетель­ство острых социальных конфликтов; люди страдали от грабежей, наси­лия, беззакония, воровства и т. д. Необходимость наказания как средства борьбы с пороками объявлена составной частью дхармы. Законы заполне­ны статьями об уголовных преступлениях: о хищении, краже имущества, скота, ограблении, краже людей, убийствах, тяжких телесных поврежде­ниях, лживых доносах, прелюбодеянии, проституции, мужеложстве, пьян­стве и др. Такой ассортимент преступлений свидетельствует о наличии большой массы обездоленных людей, изгоев, лишенных средств суще­ствования. 104

Перенаселение деревни еще при династии Маурьев привело к тому, что массы крестьян ринулись в города, часть из них оказалась в тяжелых условиях, пополнила преступный мир. Царская администрация боролась с рецидивистами, привычными преступниками, профессионалами. Они имели свои касты, распространяли свои методики и наставления по воров­ству. Это была организованная преступность. От разбойничьих шаек гра­бителей страдали торговые караваны.

По мнению А. Бэшема, профессиональные преступники составляли в городах одну десятую часть населения. Власти вынуждены были вводить комендантский час, иметь отряды борьбы с бандитизмом и разбоями. Широко применялся аппарат сыщиков, информаторов, секретных аген­тов, доносителей. Но указанные меры не всегда помогали ликвидировать преступность как социальное зло, от которого страдали не только имущие сословия.

В законах Ману система понятий ppr^Tynf"""" и чакачани^ ""лучи-ла детальиукПраэр^^^тку^^пе-гким, пуццицим наказаниям можно отнести замечание, покаяние^, выговор. Затем идут штдйф^геЛЁСНые—наказания, смертная казнь: простая и квалифицированная.

Важно и другое. Степень наказания, мера ее зависели от принадлеж­ности виновного к варне. сословию. Право~Дрёвней Индии не признавало равенство свободных лиц перед законом. Штраф мог взиматься в 50-крат­ной стоимости украденной или похищенной вещи (VIII, 322). Осужден­ный порой оказывался в долгах на всю оставшуюся жизнь. При неуплате штрафа виновный превращался в раба и выплачивал назначенную сумму. Государство рассматривало штраф как источник дохода, его разновидно­стью являлась конфискация имущества. По многим составам преступле­ний предусматривались наказания, превращавшие осужденного в калеку. Объектом наказания считались язык, глаза, уши, нос, руки и ноги, чрево, туловище и даже органы деторождения (VIII, 124). В одной из статей за­фиксирован пережиток талиона: «Пусть царь для предупреждения пре­ступлений отнимет у вора именно ту часть тела, которой он действует против людей» (VIII, 344).

Смертная казнь была простая и квалифицированная, в том числе посажениена кол, сожжение на костре (VIII, 372). Мошенничество ма­стера золотых изделий каралось разрезанием бритвой на части. ^Смертная казнь грозила немедленно, на месте, тем, кто был схвачен при краже из царского склада или храма, при проломе стены хранилища. Лживое об­винение, клевета назнатны^людец-двисавнидались к убийству (X I, ~55J~. Также расценивалосьллредюбадеяиие_(у111, 359). Шудра за сожитель­ство с женщиной из высшей варны лишался детородного члена, подвергал­ся конфискации имущества с последующей смертной казнью (VIII, 374). Брахман за прелюбодеяние подвергался только штрафу (VIII, 378).

Уголовный закон нapяду_c„llEЯM^ыми.-ИCпoлнln•eлями карает соучаст-цикпи-^пу-^йникп^-укричлтг-др.тт. Г-рабнтель несет более жесткую кару" по сравнению с вором. Понятие преступления р.азличает умысел, злукт

волю и неосторожность, привычных преступников (злодеев), рецидиви­стов и тех, кто совершил наказуемое действие впервые. За первую кражу у вора отрезали два пальца, за вторую — руку и ногу, за третью — казнили (IX, 277). Воры разделялись на скрытых и явных.

Взгляд на наказуемые проступки, преступления соответствовал уровню состояния правовой мысли. Тюрьмы считалось целесообразным располагать «близ главной улицы, где все могут видеть страдающих и обезображенных преступников» (IX, 288). Тем самым достигалась общая превенция преступности, принцип устрашения. Осужденные носили оковы.

Судя по косвенным данным, аппарат управления был поражен кор­рупцией. Случаи преступлений среди чиновников зафиксированы в сбор­нике законов Ману. Они, вероятно, имели массовый характер, иначе за­чем правителю жаловаться: «Ведь слуги царя, назначенные для охраны, бывают большей частью порочными, стремящимися к захвату чужой собственности» (VII, 123).

Законы Ману с гневом и проклятьями упоминают взяточников, вы­могателей, мошенников, «недостойно поступающих высокопоставленных служащих» (IX, 258, 259). Здесь нет четких санкций. Царю рекомен­довано с помощью шпионов, осведомителей собрать информацию о пре­ступной деятельности таких должностных лиц, обнародовать ее и вынести наказание. Ответственность они понесут наравне с хиромантами, гадате­лями, лжелекарями и проститутками высшего разряда (IX, 258, 259).

Судоразбирательство производилось от имени царя. Вероятно, так разбирались самые тяжкие преступления. В высший суд входили брах­маны и советники (VIII, Г). "Царь мог поручить судоразбирательство ученому брахману и трем судьям. Это был суд Брахмы. Законы предписы­вали судьям: искать истину, справедливо определять предмет иска, тща­тельно оценивать показания свидетелей, учитывать время, место, обстоя­тельства конкретного правонарушения, принимать во внимание принад­лежность участников процесса к определенной варне, касте. Состав, ком­петенция низовых судов в законах Ману изложены в лаконичной форме.

В мелких государствах правосудие осуществляли сами раджи, мага­раджи, привлекая для этого советников из числа лиц, сведущих в праве. Судопроизводство велось по строгим правилам, канонам. Законы Ману, как и Артхашастра, призывают вершить справедливый суд, про­клинают продажных судей, всех, кто пытается ввести в заблуждение органы правосудия. Строго каралось лжесвидетельство. Лжец в суде — великий грешник (VIII, 13). Возбранялось взятие свидетельских показа­ний у лиц низшей касты против высщей. Любопытно, что поимуществен­ным спорам из состава свидетелей исключались не только бывшие право­нарушители, женщины, несовершеннолетние, но и ученые-брахманы и государственные чиновники. Последним не доверяли, вероятно, для этого имелись веские основания.

Гll)l'l^ки-Jl_^EДЭЛl^йJlpl^^leнялиcьпooppa^^инeннo.мlcocтaву преступле­ний, В качестве «божьего суда» обвиняемого кидали в воду или заставля-

ли коснуться языком раскаленного железного лемеха. Брахманы, дети, старики, больные, беременные женщины и душевнобольные пыткам не подвергались.

Суд не был полностью отделен от администрации. Преступления в храмах разбирались священнослужителями. Противоправные деяния раз­бирали органы самоуправления. В особых случаях расследование и рас­смотрение судебных дел проводилось высшим судом, такие дела подразде­лялись на 18 категорий (VIII, 3). Приговоры, решения судей должны основываться на дхарме (VIII, 174), законах и обычаях страны. Законо­датель считал, что только таким путем достигалась справедливость. До рассмотрения дела в суде участникам процесса не разрешалось иметь частные аудиенции у судей. В данном случае мотивация запрета очевидна — избежать подкупа, дачи взятки тем, от кого зависело судебное решение, приговор. Честность, неподкупность судей проверялась агентами-прово­каторами. Судья, уличенный во взяточничестве, злоупотреблении, корыст­ном решении дела, подвергался суровому наказанию — изгнанию с кон­фискацией имущества, даже если он являлся брахманом. Необходимо отметить, что в состав судей рекомендовалось назначать лиц, имеющих образование, верующих, объективных.

Наказание может быть наложено только честным, умным, правди­вым, тем, кто имеет таких же помощников (VIII, 31). В процессе, где ложь губит правду, гибнут судьи (VIII, 14). В имущественных спорах отсутствие свидетелей лишает сторону права на иск (VIII, 57). Решение суда, вынесенное по закону и дхарме, не может отменяться даже царем (IX, 233) и наоборот: незаконное решение суда царь должен отменить, оштрафовать судью или советника и дело принять к своему рассмотрению. Вероятно, таким путем осуществлялось право на апелляцию.

Царь самолично рассматривал самые тяжкие преступления против власти. Он призван быть объективным, справедливым, не карать невинных, ибо «несправедливое наказание губит честь и разрушает славу среди лю­дей» (VIII, 127). Если он не следует такому правилу, то «принимает вели­кое бесчестье и идет в ад» (VIII, 128). Сильное предупреждение, но нет данных о его применении.

Нормы права, предписания этико-морального характера ставят в при­ниженное, фактически бесправное положение угнетенные сословия, низ­шие касты и, наоборот, всячески оберегают знать, правящую прослойку: царя, его окружение, высших брахманов, кшатриев, а также чиновников. Законы откровенно фиксируют право привилегий для знати. Жизнь кшатрия приравнена к одной четвертой жизни брахмана, вайшьи — к одной восьмой, шудры—шестнадцатой (XI, 127). Об ответственности брахманов за смерть лиц из отверженных каст вообще нет указаний. Следует иметь в виду, что термин «брахман» не означает только «священно­служитель», закон имеет в виду лиц, принадлежащих к высшим сословиям.

Законы Ману — один из величайших памятников культуры Древней Индии, панорама социальной жизни народа. Они — свидетельство высо-

кого уровня юридической мысли той эпохи. Это синтез взглядов на право и законы, нормы поведения человека в семье, в жизни, в обществе; они содержали немало положений общечеловеческой морали. Обычай и дого-вор признаны источниками права. Произвол царской власти ограничен, беспристрастное исполнение законов приравнено к благородному подвигу. Царь, нарушающий долг, закон, «попадает в ад». Он несет первостепенную ответственность за преступления, которые оказались не раскрыты, а ви­новные избегли заслуженного наказания. В этом плане можно говорить об элементах законности.

Право Индии самобытно и по-своему уникально. Отдельные нормы древнего права сохранились в Индии до наших дней.