Восстание рабов под предводительством Спартака

ВВЕДЕНИЕ

Актуальность
темы «Восстание рабов под предводительством Спартака» заключается в том, что было самым крупным восстанием рабов Древнего мира. Оно неросредственным образом отразилось на социальном и политическом развитии Римской республики. сама тема восстания Спартака интересовала многих исследователей, особенно историков.

Спартак- это великая личность, которая раскрывается во всей своей полноте, проявляя заложенные в ней качества лишь в определенной исторической обстановке, в конкретных исторических условиях.

Общая историческая ситуация в Риме последнего века до нашей эры оказалась именно такой, когда сложились условия для такого мощного революционного взрыва, как восстание италийских рабов 74-71 гг. до н.э., а во главе его оказался выдающийся вождь. Таким вождем и стал Спартак. Иначе говоря, Спартак был не снизошедшим свыше героем, а плоть от плоти своей эпохи, своего класса, класса италийских (в широком, то есть средиземноморском, смысле) рабов, так сказать, сыном своего времени.

Вот поэтому, чтобы понять феномен Спартака, особенности его незаурядной личности, величие его дел и его историческое значение, необходимо знание исторических особенностей того времени, на котором развертывалась героическая деятельность этого замечательного исторического деятеля.

Римское общество конца II – первой четверти I века до н.э. – это, прежде всего бурно развивающееся общество, рабовладельческая формация в Риме приближалась к своему апогею, своей вершине. Особенно заметным было экономическое развитие, создание сложной и относительно производительной рабовладельческой экономики. Это предполагало, прежде всего, развитие главной ветви античного хозяйства – сельскохозяйственного производства. Именно в II-Iвеках до н.э. в римском сельском хозяйстве формируется новая структура, предполагающая преимущественное развитие интенсивных отраслей: оливководства, виноградарства, выращивание плодовых деревьев и овощей. Больших успехов достигает хлебопашество. Традиционное скотоводство трансформируется в высокодоходное стойловое животноводство, предполагающее постоянную кормовую базу, рациональные методы откорма скота, его селекцию и получение больших доходов. Выделяется такая ветвь животноводства, как птицеводство, превращающееся в высокодоходную отрасль. Осваиваются новые земли, ранее считавшиеся неудобными, корчуются леса, вырубаются кустарники, осушаются болота, расширяется сельскохозяйственная площадь.

Целью
данной работы я ставлю перед собой задачу ответить на вопрос об оценке концепции революции рабов, распространенной в отечественной историографии, а также, была ли у рабов самостоятельная идеология?

Задачей
данной работы является:

-рассмотреть отношение армии рабов местного сельского и городского плебса в повествованиях Саллюстия и Плутарха;

-рассмотреть организацию армии спартака

-дать краткую характеристику событий похода армии Спартака.

Объектом
исследования является армия рабов и Спартак.

1.
РАЗВИТИЕ РИМА В
II
-
I
ВВ. ДО Н.Э.

II-Iвека до н.э. – время бурного развития городов и городской жизни, расширение и благоустройство существующих городов, возникновение новых из племенных центров и поселков. Резко возрастает численность городского населения, которое восполняется за счет уходящего из сельской местности разоряющегося крестьянства, за счет пребывающего из провинций разного люда, и в первую очередь свозимых в Италию многочисленных рабов. Резко возрастающее городское население, естественно, теряет связи с земледелием, активно включается в ремесленное производство, торговые и другие коммерческие операции, а то и просто превращается в не занятое трудом население, античный люмпен-пролетариат. Этот люд нужно было кормить, и поэтому возникает большая потребность в решении продовольственных проблемы. Требуется значительно большее количество продовольствия, чем это было раньше. Эти возрастающие потребности могло удовлетворить лишь динамичное сельское хозяйство – прежде всего самой Италии, но также и продовольствие, выкачиваемое римлянами из завоеванных провинций. [4]

Бурная урбанизация Италии вела к созданию благоприятных условий для успехов ремесленного производства в городах и интенсивных торговых и всяких других коммерческих операций, естественным средоточием которых были, прежде всего, города. Основой хозяйственного развития римского общества было, прежде всего, широкое внедрение рабского труда в римскую экономику и возможность вложения различных материальных средств, выкачиваемых завоевателями-римлянами из провинций. В книге В.А. Лескова хорошо показаны методы управления провинциями со стороны римских наместников на примере Сицилии. Наместник этой богатой и развитой в хозяйственном отношении провинции Гай Веррес, пользуясь своей бесконтрольной властью, беззастенчиво вымогал, попросту занимался неприкрытым грабежом, начиная с продовольствия и кончая предметами греческого искусства. По сведениям Цицерона, Веррес за три года своего правления награбил огромную добычу – в 40 миллионов сестерций. Эти награбленные ценности, толпы рабов, захваченных во время войн, порабощенных за долги, по большей части переправлялись в Италию, в определенной степени вкладывались и в организацию рабовладельческих поместий в сельской местности, и в рабовладельческих мастерских в городах.

Подъем римской экономики, увеличение продуктивности рабовладельческих вилл и ремесленных мастерских было возможно только за счет более изощренной, более умелой организации рабского труда, более многообразной ее эксплуатации, за счет более обильного пота и крови беспощадно эксплуатируемых невольников. Увеличение нормы и степени эксплуатации рабов, естественно, было источником большого социального напряжения, питало непримиримое противоречие между основными классами-антагонистами: рабами и рабовладельцами. Только на фоне такого коренного противоречия возможны были проявления конкретных вспышек классовой борьбы, высшим на которых было спартаковское восстание.[4]

Однако острые классовые противоречия, большое социальное напряжение в римском рабовладельческом обществе создавали лишь основу для открытых классовых конфликтов. Для того чтобы на этой основе мог развиться открытый классовый конфликт и воплотиться конкретное вооруженное восстание, необходимы были и другие факторы, в частности характер взаимоотношений других классов римского общества и состояние политической власти рабовладельческого государства, того аппарата насилия, который обеспечивает господствующему классу, в данном случае рабовладельцам, возможность их паразитического существования.

Опять-таки и здесь положение было благоприятным для возникновения мощного революционного взрыва. Римское общество II-Iвеков до н.э. было наполнено социальными конфликтами внутри свободного населения. Эти конфликты дополняли и расширяли основное классовое противоречие между классами рабов и рабовладельцев. Прежде всего, следует отметить, что свободное население римского рабовладельческого общества не было однородным, оно делилось на разные классы и социальные прослойки. Классу римских рабовладельцев, земледельцев, коммерсантов, собственников мастерских, кораблей противостоял класс мелких производителей, бедных земледельцев, ремесленников, торговцев, не применяющих рабской силы и живущих трудом собственных рук. Этот класс мелких производителей страдал от произвола рабовладельцев и ненавидел их, хотя характер этих противоречий был иной, чем у класса рабов как таковых. Разоряющиеся земледельцы, ремесленники-бедняки, с трудом сводящие концы с концами, арендаторы, батраки, влачащие жалкое существование мелкие торговцы требовали более прочных условий своего существования, гарантированного участка земли, экономического порядка, протекции государства. Линия противоречий рабовладельцы – мелкие свободные производители отчетливо прослеживается в последние столетия Римской республики. Она, в свою очередь, осложняла общую социальную обстановку Рима конца II - первой четверти I века до н.э.

Развитие рабовладельческих хозяйств наносило определенный ущерб существованию мелкого производства, делало его нестабильным, и это в целом питало недовольство малоимущих свободных людей. В таких условиях часть недовольных условиями своего существования свободных мелких производителей могла использовать революционное движение в своих целях, часть даже принять участие в самом движении, о чем сообщают наши источники. Тем не менее, было бы неправильно полагать, что на почве обостряющихся социальных противоречий конца II - начала I века до н.э. создавались условия для своего рода классового союза римских рабов и свободной бедноты, римского плебса. Подобная точка зрения была высказана в тридцатых годах в советской историографии (в частности, ее развивал крупный советский ученый А.В. Мишулин, автор известной монографии «Спартаковское восстание»). [6]

Однако исследования современных специалистов 50-70-х годов показали, что линии борьбы рабов с рабовладельцами и разоряющегося римского плебса за свои права мало пересекались друг с другом, и каких либо серьезных оснований для совместного объединения этих линий классовой борьбы в Риме не было.

Да и общая ситуация среди римских рабовладельцев в целом была достаточно сложной. Класс римских рабовладельцев не был единым и монолитным: он был расколот на разные социальные слои. Нобилитет, всадничество, местная верхушка италийских городов, провинциальные рабовладельцы при едином отношении к развитию рабовладельческих отношений имели разные интересы, которые не совпадали друг с другом, имели разные социально-политические программы дальнейшего развития и за осуществление этих программ вели ожесточенную политическую борьбу, перераставшую зачатую в кровопролитные вооруженные столкновения.

Эта внутриполитическая борьба разных фракций господствующего класса ослабляла в целом силу и мощь республиканского государственного аппарата, создавала слабые места, через которые могло прорваться недовольство угнетенных классов. Более того, отдельные политические группировки рабовладельцев пытались использовать растущее недовольство основных классов производителей, в том числе и рабов, в своих узкокорыстных целях. Тем самым они создавали благоприятные условия не только для созревания, но и вспышек такого недовольства, проявления социального напряжения в виде вооруженного восстания.

Сказанное никоим образом нельзя понять как создание своего рода, хотя бы даже временного, альянса между отдельными политическими группировками римской аристократии и восставшими рабами, между отдельными римским политическими деятелями, будь то Эмилий Лепид, Катилина или Серторий, и, например, Спартаком. Здесь позиции сторон были жестоко непримиримы и абсолютно ясны. Речь могла идти лишь об использовании осложнившейся ситуации в результате вспыхнувшего восстания в интересах той или иной аристократической группировки, не более.

И еще одни немаловажный момент общей социальной обстановки в Риме накануне восстания Спартака: о характере взаимоотношений между Римом и превращенными в римские провинции эллинистическими государствами или отдельными странами, между римской аристократией и провинциальным населением. [6]

Эти отношения были достаточно острыми и еще более накаляли общую напряженную социальную обстановку. Римляне рассматривали свои провинции как доходные поместья римского народа, то есть области, предназначенные, так сказать, по своему юридическому положению быть объектом неприкрытой эксплуатации.

И эта эксплуатация осуществлялась в самых циничных формах: в виде колоссального налогового обложения, официальных многочисленных поборов и реквизиций, сбором средств для содержания наместника, его аппарата и вооруженного контингента, состоящего при нем, в форме полуофициального ограбления компаниями римских коммерсантов-откупщиков, свирепого долгового права и т.п. Обираемое римскими должностными и частными лицами провинциальное население, включая провинциальную знать, выражало глубокое недовольство террористическими методами римского управления. Провинциальная знать в целом поддерживала римскую власть как основу стабильного социально-политического порядка, но добивалась смягчения жестоких методов управления, требовала допуска к делам своей провинции и государства в целом, в то время как низы провинциального населения выступали против власти римских завоевателей, за свободу своей страны, за отделение ее от римского государства.

Положение в провинции было очень сложным, и Римскому государству приходилось выступать против постоянных вспышек провинциального сепаратизма, держать в провинциях сильные армейские части. Недовольством провинциального населения пытались воспользоваться правители соседних с римскими провинциями государств. Так, царь небольшого Понтийского царства энергичный Митридат VI Евпатор попытался использовать слабость римской власти в восточных провинциях, недовольство деспотическими методами римской власти и путем военных действий свергнуть римское господство в Малой Азии, создать собственное обширное государственное образование. К тому же Митридат, желая ослабить своего противника – Римскую республику, - проводил демагогическую политику поддержки народных движений в провинциях, предоставлял рабам свободу в захваченных им городах, использовал эскадры средиземноморских пиратов, действующих на римских коммуникациях, установил контакты с римской оппозицией, ведущей вооруженную борьбу в Испании против римского сената, во главе с Серторием. Не исключено (во всяком случае, это вполне укладывается в русло общей политики Митридата, не пренебрегающего поддержкой любого врага Рима), это Митридат мог связаться со Спартаком и другими руководителями восстания для известной координации своих действий против римской армии Лицинии Лукулла, действующего в Малой Азии. Все это очень возможно, хотя в распоряжении науки отсутствуют ныне данные, прямо подтверждающие это положение. [8]

Как бы там не было, положение в римских провинциях было еще одним источником социальной напряженности в Римском государстве. Вообще оно составляло часть того общего социально-политического фона, на котором развернулось спартаковское движение.

2.
ВОССТАНИЕ РАБОВ ПОД ПРЕДВОДИТЕЛЬСТВОМ СПАРТАКА

Итак, 70-е годы были временем большой напряженности в классовых и социальных отношениях в римском обществе, временем обострения разных литий классовой и социальной борьбы. Таков был социальный фон восстания. Конкретно разные линии социально-политических противоречий реализовались в напряженной борьбе римского плебса за отмену сулланской конституции, восстановление полномочий народного собрания и прав народных трибунов, решение долгового вопроса, возвращение к дешевым ценам на продаваемый хлеб, что нашло свое выражение в движении Эмилия Лепида. В Испании остатки марианцев во главе со Серторием сумели завоевать расположение провинциалов своей либеральной политикой, так резко контрастирующей с террористическими методами управления, поощряемые сенатом, создали сильную армию и представляли большую угрозу для власти римского сената. Наконец, во второй половине 70-х годов понтийский царь Митридат вновь попытался использовать социальную напряженность и ненависть провинциального населения к Риму в восточных провинциях. После тщательной подготовки он начал решающуюся войну за свои интересы. Еще одна римская армия вынуждена была воевать на Балканах с фракийцами, опустошавшими северные границы провинции Македонии. Нам мало известно таких периодов римской истории, когда основные римские армии были заняты тяжелыми войнами в провинциях, при общей накаленной социальной обстановке в центре государства – в Италии, при взаимной грызне среди разных групп римской аристократии. Сложилась благоприятная общая обстановка для того, чтобы недовольство рабов своим тяжелейшим положением, накопившаяся классовая ненависть получили благоприятную историческую возможность для своего проявления в форме вооруженного восстания. [6]

Восстание 74-71 гг. до н.э. получило вполне единодушную оценку у всех специалистов как рабское восстание, восстание италийских рабов, хотя некоторые источники упоминают об участии в восстании и некоторых категорий свободных людей. Однако последних, бесспорно, было ничтожное меньшинство, и оно никак не меняет общий характер восстания как сугубо рабского. Насколько нам известны исторические источники, спартаковское восстание имело наиболее выраженный классовый характер по составу своих основных участников. Среди восставших бойцов в 74-71 гг. до н.э. было меньше представителей других классов из свободных или зависимых людей (не рабского статуса), чем, например, в 1-м или 2-м Сицилийском восстании, не говоря о каких – либо других восстаниях в странах Древнего Востока или Древней Греции. Иначе говоря, спартаковское восстание лучше, чем какое либо другое, отражает особенности классового антагонизма рабов против рабовладельцев, его, так сказать, сильные и слабые стороны, его организаторские возможности, взаимоотношения с другими социальными слоями и государством, его военные потенции, его программные установки и его историческое значение. [6]

Восстание италийских рабов некоторые источники и вслед за ними некоторые современные историки называют гладиаторской войной. Вряд ли следует признать такое определение точным и отражающим существо спартаковского революционного взрыва. Спартаковское движение было восстанием всех категорий италийских рабов, а не только гладиаторов. Верно, что восстание началось с заговора в одной из гладиаторских школ города Капун, что сам Спартак, его ближайшее окружение - Крикс, Эномай, Ганник, Каст и другие были гладиаторами. По всей вероятности, высший и средний командный состав в повстанческих легионах состоял из бывших гладиаторов – мужественных, хорошо тренированных, знакомых с военным делом, бесстрашных людей. Однако все имеющиеся данные о комплектовании спартаковских отрядов свидетельствуют о том, что рабы разных профессий, и прежде всего сельские рабы (движение повстанцев шло главным образом по сельской местности), составляли основной контингент повстанческой армии. Здесь были и пастухи-рабы со скотоводческих пастбищь Лукании и Апулии, которые составили знаменитую рабскую кавалерию, не раз опрокидывавшую римские легионы. В рядах повстанцев находись и городские рабы, особенно полезны были рабы-ремесленники, работавшие над производством оружия, которого повстанцем всегда не хватало.

В научной литературе о спартаковском восстании большое внимание уделялось вопросу о племенном составе повстанцев. Высказывались предположения о том, что спартаковская армия состояла, так сказать, из отдельных корпусов германцев, галлов, самнитов, фракийцев. Эти предположения были, видимо, навеяны различным племенным происхождением руководителей восстания (из них одни был фракиец Спартак, другой германец Эномай, третий – самнит Крикс и т.д.), а также условными обозначениями разных групп гладиаторов, которым обычно произвольно давали вооружение и название: «фракиец», «самнит», «галл» и т.д. Бесспорно, громадное большинство рабов в Италии начала I века до н.э. были доставлены сюда из разных стран Средиземноморья, в том числе Галлии, Германии, Фракии, Испании, Африки, Малой Азии, Греции, Македонии и других стран, и национальный элемент играл немаловажную роль в быту, поведении, религиозных верованиях италийских рабов. [10]

Но вряд ли правильно подчеркивать только этот аспект. За долгие годы жизни и пребывания в рабстве происходило известное сглаживание племенного момента, рождались устойчивые элементы новой, так сказать, рабской психологии, поведения и культуры рабского класса в целом. Во всяком случае, в нашем распоряжении нет надежных данных, которые могли бы подтвердить гипотезу о существовании особых корпусов повстанческой армии, которые формировались бы по племенному признаку. Более вероятно другое предположение: что спартаковские легионы и конница формировались по существу военных нужд, по принципу вооруженности, выучки бойцов, тактическим данным, хотя нельзя исключать целиком и племенной признак комплектования. Во всяком случае, на современном этапе исследования нельзя преувеличивать племенное деление спартаковской армии вплоть до того, что возводить к ним программные или иные разногласия в движении в целом.

Вопрос о программе восстания – одни из самых интригующих и самых спорных вопросов спартаковского восстания. В исторической литературе существуют самые разные точки зрения на этот счет: от приписывания Спартаку сознательных и продуманных планов построения чуть ли не бесклассового справедливого общества до нехитрого плана вывода рабов германского, галльского или фракийского происхождения из пределов Италии на свою первоначальную родину. В распоряжении ученых слишком мало данных, чтобы ответить на этот вопрос исчерпывающе и достоверно. Тем не менее, даже без предположительно ответа – в порядке гипотезы – обойтись не возможно. Сущность этой программы в том, чтобы сокрушить Римское рабовладельческое государство. Для этого Спартак и его ближайшее окружение пытались использовать все оппозиционные римскому сенату силы, включая армию Сертория, марианское движение в Италии, вооруженную мощь Митридата VI, средиземноморских пиратов. Уничтожение Римского государства должно было быть дополнено если не полной отменой, то, во всяком случае, сильным смягчением рабства и созданием нового общественного порядка в духе «завета предков». [10]

Конечно, такое понимание программы восставших в определенной мере уязвимо. Но как одно из предположений, имея в виду небольшую неясность вопроса, оно имеет право на существование. Во всяком случае, не приходится отрицать наличие социальных моментов в спартаковской программе, хотя бы в форме фантастически-религиозных (вроде мечты о государстве Солнца и обществе гелиополитов, как оно было в народном восстании Аристоника в Пергамском царстве в 132-129 гг. до н.э.). Неправомерно сводить программу восставших к элементарному выводу в места первоначального обитания и самороспуску повстанческих легионов.

Таковы некоторые, так сказать, общие особенности спартаковского восстания – так, как они понимаются в современной историографии.

На фоне всех вышеуказанных событий становится понятной деятельность главного действующего лица – фракийца Спартака и самого восстания италийских рабов. История, исторический процесс не абстрактны. История не безлика. Она делается конкретными людьми, наделенными волей, умом, страстями. Великая эпоха рождает и великие личности. Как было сказано, последнее столетие Римской республики было необычной эпохой римской истории, когда традиционный порядок полисного типа, который мы называем Римской республикой, пережил серьезный кризис, показывал свою историческую обреченность перед лицом развивающегося классического рабства, усложнившейся социальной структуры римского общества. На смену традиционным полисным порядкам шел новый – рождалась империя. Любопытно, что именно на этом разломе римской истории мы сталкиваемся с особой насыщенностью исторического процесса важными событиями, с таким обилием крупных политических и культурных деятелей, которых принято называть великими, какого не рождала римская история за предшествующие несколько сот лет: братья Гракхи, Марий и Сулла, Помпей, Катилина, Цезарь, Цицерон, Лукреций, Катуля, Варрон и многие другие. [11]

В их ряду достойное место занимает и вождь религиозного движения италийских рабов фракиец Спартак. Такое крупное историческое событие, как восстание италийских рабов, носит на себе неизгладимый отпечаток личности его вождя Спартака, так же как лучшие качества вождя объясняются особенностями и характером рабского восстания. К.Маркс очень тонко отметил центральную особенность личности Спартака, назвав его «истинным представителем античного пролетариата», понимая под последним основной производящий класс римского общества – рабов. Этим объясняются и особенности личности Спартака, которые как бы вобрали в себя и дали полное проявление лучших сторон римского рабского класса. Общим местом этой античной идеологии, глубоко рабовладельческой, была презрительно-пренебрежительная характеристика рабов как нелюдей, полулюдей, лишенных элементарных основ морали, нравственности и культуры. Раб по своей природе не человек, он близок к животным, он лишен добродетели, чувства чести, долга, он груб, недоступен тонким движениям человеческой души, лжив, коварен, жесток.

Личность Спартака многогранна и притом в процессе многоплановой деятельности Спартака, так сказать, в жизни, а не в статике. Хотелось бы подчеркнуть несколько моментов и разъяснить некоторые черты его личности, которые может быть, вызовут сомненье. Одно из таких сомнений может вызвать характеристика Спартака как хорошо образованного, высококультурного человека. Казалось бы, это особенность, совершенно не свойственная если не персонально Спартаку, родившемуся, видимо, в достаточно культурной фракийской семье, то римскому рабу как таковому. Здесь необходимо некоторое разъяснение. Дело в том, что представлять себе римского раба Iвека до н.э. как забитую, жалкую, невежественную личность, тупо выполняющую свою работу, как домашнее животное, было бы не верно.

В условиях римского классического рабства, когда рабский труд овладел производством и глубоко проник во все поры рисского общества, рабовладельцы были вынуждены дать части своих рабов возможность быть грамотными, сведущими в некоторых вопросах, например правовой компетенции, чтобы умело вести дела своего хозяина. В Риме именно в I веке до н.э. выделился из общей массы слой, занятый интеллектуальной работой, - своего рода рабская интеллигенция, которая обслуживала паразитирующих римских рабовладельцев. Рабы – философы, архитекторы, скульпторы, писатели, библиотекари, писцы, редакторы были в каждом аристократическом доме.

В этом отношении Спартак, получивший в молодости неплохое образование, видимо, знал литературу и философию, был не чужд прогрессивным течениям эллинистической философии, мог слушать философов и ораторов в Риме и Капуе. Он, конечно, знал учение стоиков о природном равенстве людей и рабов как институте, неприсущем природе человека. Видимо, знал он и о некоторых утопических проектах переустройства общества, которые стали распространяться в период эллинизма, в частности, учение Аристоника и Блоссия, друга Тиберия Гракха, о создании государства Солнца и справедливом обществе гелиополитов. [11]

Как всякий культурный человек, Спартак был воплощением человеческого благородства. Лютые враги Спартака, немало от него потерпевшие, римские писатели почти единодушно (редчайший случай) отмечают благородство, великодушие, храбрость – лучшие человеческие качества у Спартака. Спартак не объявлял себя царем, как Евн и Сальвий в Сицилии. Он был чужд корыстолюбия и накопления богатств, был бесстрашен и осмотрителен, умерен и справедлив. Он показал себя заботливым командиром и верным товарищем. Именно эти качества следует особо отметить как проявления лучших сторон рабов-тружеников, которые представители рабовладельческой идеологии отказывали даже в обычных человеческих качествах.

Еще один немаловажный аспект личности Спартака – его полководческое искусство. Римские авторы очень высоко оценивают военное искусство Спартака. Спартака иногда сравнивали с одним из самых талантливых полководцев древности – с Ганнибалом. Фронтон, авторитетный оратор и преподаватель в Риме (II в. н.э.), называет Спартака самым выдающимся полководцем из всех. Такие оценки в устах противников, конечно, заслуживают самого пристального внимания. И дело не только в общих оценках (хотя они базировались на громадной литературе, не дошедшей до нас!). Анализ военных действий и методов формирования повстанческой армии показывает огромный полководческий талант Спартака.

Из случайно сбежавшихся, не обученных военной дисциплине (нередко не признававших ее) разношерстных контингентов, не имея денег, какой либо базы для производства вооружения, создать боеспособную армию, вооружить ее и наносить непрерывные и тяжелые поражения знаменитой римской легионной пехоте мог только выдающийся полководец и организатор.

Спартак сформировал свою армию по принципу римской военной организации как самой лучшей для этого времени. Но гениальность Спартака состояла еще и в том, что зорким взглядом он видел недостатки римской военной организации и внес в нее ряд усовершенствований. В частности, Спартак усилил роль кавалерии, увеличил значение легковооруженных частей, избавил армию от громоздких обозов, что сделало повстанческую армию более маневренной, способной к быстрым и неожиданным перемещениям, что не раз приводило спартаковцев к победам над более громоздкой легионной организацией. На высоком уровне была разведка повстанцев. Через два десятилетия именно Цезарь начал реформирование римской армии в этом же направлении. Не исключено, что Цезарь здесь использовал опыт рабского вождя, который выступал некоторым образом как предшественник Цезаря, как реформатор вооруженных сил. [9]

Спартак показал себя великолепным тактиком, умело сочетающим нападение и оборону, военные ловушки и сокрушительные атаки. Он показал образцы умелого маневрирования. Оказавшись зажатым между двумя консульскими армиями в Пицене и попав в критическое положение, Спартак благодаря быстроте действий и введению в заблуждение своих противников сначала всей мощью сокрушает одного консула, затем другого. Он блестяще решил сложную задачу прорыва мощных оборонительных сооружений Красса в Брутии. В последнем сражении около Брундизия он повторяет маневр Александра Македонского при Иссе (333 г. до н.э).

Спартак, как настоящий полководец, понимал важность дисциплины и широкого морального духа рядовых воинов, доверия и близости между полководцем и рядовым воином. Вся его деятельность показывает, что он добился своих целей: он был близок к своим воинам, и они, несмотря на отдельные эксцессы, соблюдали воинскую дисциплину в течение всех военных кампаний, проявляли массовый героизм.

Предводителю такого сложного движения, каким было восстание рабов 74-1-71 гг. до н.э., неизбежно приходилось решать не только военные, но и политические вопросы: отношение к различным политическим силам в Италии, в самом Риме, и в провинциях, с Митридатом, с пиратами, с населением завоеванных городов и деревень Италии. Нам очень плохо известна это сторона деятельности Спартака. Здесь мы вступаем в область догадок. Но насколько позволяют судить источники (например, сам маршрут движения повстанческой армии, отсутствие жалоб местных жителей на притеснение), Спартак умело решал и эти сложные вопросы.

Также имеются сведения о наличии контактов Спартака – явных и тайных – с различными представителями римского политического мира до восстания и во время восстания. Представляется, одна, более справедливой точка зрения о практической невозможности таких отношений, или, по крайней мере, об их минимальности. Отказ Красса вести переговоры со Спартаком характеризует в целом сугубо отрицательное отношение римской аристократии всех оттенков, включая оппозиционные круги, к переговорам с представителем восставших рабов. Конфликт был слишком глубок, чтобы об этом могли забыть как римские аристократы всех политических оттенков, так и сами предводители восставших рабов. [9]

Подводя некоторый итог характеристике личности Спартака, можно сослаться на чеканные формулировки К.Маркса: «Великий генерал … благородный характер, истинный представитель античного пролетариата».

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Восстание италийских рабов второй половины 70-х гг. I века до н.э. было поражено глубинными процессами развития рабовладельческого общества, отражало основное классовое противоречие этого общества. Это восстание показало, что его острота стала такой, что потребовала со стороны класса рабовладельцев новых мер по обеспечению социального порядка. Это восстание показало, что традиционный государственный аппарат Римской республики был слишком слаб, раздроблен, неэффективен, чтобы успешно осуществлять основную функцию по подавлению недовольства основного класса-антагониста. Эти новые задачи по укреплению социального порядка и рабовладельческого государства были возложены историей на рождающуюся Римскую империю. Вот почему спартаковское движение может рассматриваться как один из важнейших факторов в сложной эволюции римского общества, от полисных республиканских структур к общественно-политическим порядкам средиземноморской Римской империи.

Героическая личность вождя этого революционного движения Спартака навсегда вошла в историю. Она вошла в римскую, а затем и мировую историю, прежде всего как личность руководителя и организатора такого яркого исторического события, как революционное движение италийских рабов. Личность Спартака оказалась уникальной как воплощение лучших качеств италийских рабов как основного производственного класса. Спартак как их носитель столь контрастировал с традиционной характеристикой рабов, что его личность не могла не врезаться как своего рода неповторимое явление.

Среди великих деятелей этого разломного этапа римской истории Спартак как сильная личность – безотносительно к тому, чьи классовые интересы он выражал, - так сказать, хорошо смотрелся как выдающийся полководец и политик, что всегда привлекает внимание не только друзей, но и врагов.

В глазах римских рабов Спартак стал героем, благовейно почитаемым бесчисленными поколениями, пришедшими на смену повстанцам от их рабской доли, как концентрация их лучших человеческих и интеллектуальных качеств, как образец беспредельной преданности идеалам труда, гуманности и благородства. Это отношение к Спартаку после гибели Римского рабовладельческого государства было воспринято представителями прогрессивных политических направлений, народных движений как символ борьбы за человеческую честь, свободу и лучшие стороны человеческой личности вообще, а тем самым было органически включено в ткань современной цивилизации.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Аппиан. Гражданские войны в Риме.

2. Плутарх. Биографии Гракхов, М. Красса, Л. К. Суллы// Сравнительные жизнеописания. Любое издание.

3. Саллюстий. История// Гай Саллюстий Крисп. Сочинения. - М., 1981.

4. Крыкин С.М. Еще раз о происхождении Спартака// Studiahistorica. - М., 2001.

5. Трухина Н.Н. Политика и политики “золотого века ” римской республики. - М., 1986.

6. Утченко С.Л. Цицерон и его время. - М., 1972.

7. Утченко С.Л. Кризис и падение Римской республики. - М., 1965.

8. Чернышов Ю.Г. ”Кто был ничем, тот станет всем” (К вопросу об идеологии восстаний рабов во II-I вв. до н. э.) // Античный полис. Проблемы социально-политической организации и идеологии античного общества. - СПб., 1995.

9. Штаерман Е.М. Мораль и религия угнетенных классов Римской империи. - М., 1961.

10. Штаерман Е.М. Расцвет рабовладельческих отношений в римской республике. - М., 1964.

11. Штаерман Е.М. История крестьянства в древнем Риме. - М.,1996.