Военное лицо России в воспоминаниях современников

Реферат

На тему:

Военное лицо России в воспоминаниях современников

Москва, 2010

Введение

Среди всех исторических лиц России есть те, кто внёс невероятно огромный вклад в развитие страны. Одним из таких лиц является Суворов Александр Васильевич.

Имя Суворова стало легендарным еще при его жизни. Он прославился как непревзойденный тактик и стратег, как создатель собственной школы военного искусства и воинского воспитания. В сокровищницу военной науки вошла суворовская «Наука побеждать», равной которой нет и по сей день. По данным русских военных историков, великий воитель последней трети XVIII столетия провел 20 военных походов, свыше 60 сражений и боев, в которых всегда выходил победителем над войсками и армиями Пруссии, Турции, Польши и Франции. Мало того, в большинстве случаев убедительные победы одерживались над превосходящими неприятельскими силами.

К образу великого полководца обращались на протяжении двух последних столетий многие известные отечественные исследователи – Н.А. Орлов и А.Ф. Петрушевский, Н.Ф. Дубровин и М.И. Богданович, Д.А. Милютин и Н.Н. Головин, И.И. Ростунов и А.Г. Кавтарадзе и продолжают обращаться вновь и вновь. Их привлекает величие личности героя, несокрушимая сила его ратного духа, блистательные победы, необыкновенный жизненный путь, богатейшее военно-теоретическое наследие.

В попытке изобразить Суворова не как легендарного генералиссимуса российских войск, а как живое историческое лицо, невозможно ограничиться только его боевой деятельностью, как бы сильно она не преобладала в его жизни. Нужно познакомиться с ним с разных сторон, узнать в нём внутреннего человека.

1. Детство и юность Суворова

Отец А.В. Суворова – Василий Иванович Суворов (1705–1775) – генерал-аншеф, сын генерального войскового писаря Ивана Григорьевича Суворова (1670–1715), крестник Петра Великого. Сам Александр писал в своей автобиографии, что его отец начал службу в должности денщика и переводчика при Петре I (которому он был крестником). Василий Иванович Суворов славился своей бережливостью, своим умением преумножать недвижимое и движимое имущество. Александр Суворов воспитывался в доме с хорошей библиотекой, в которой быстро нашёл себе достойных собеседников: Плутарха, Корнелия Непота, Гомера, Юлия Цезаря.

Мать Суворова – Авдотья (Евдокия) Федосеевна Суворова, в девичестве Манукова, происходила из обрусевшего армянского рода. Она прекрасно знала русский фольклор, и в раннем детстве окружала будущего генералиссимуса миром сказок, народных песен и преданий. Этот культурный фундамент пригодится Суворову в его отношениях с солдатами.

Самая загадочная пора суворовской биографии – детские годы. Детство Суворова протекало в Московском доме и отцовских имениях. Арбатский дом был продан в 1740 году, и Суворовы поселились в московском селе Покровском (нынешняя Бакунинская улица), на Яузе, возле солдатской слободы лейб-гвардии Семёновского полка. Немало преданий сохранилось и о детских годах Суворова, проходивших в подмосковном имении Рождествено (Рождествено-Суворово). И через много лет после смерти Суворова рождественцы рассказывали, как мальчиком он приучал себя к трудностям военной службы, в непогоду скакал по ухабам на резвом рысаке. Но, возможно, эти предания всего лишь выдумки. Не существует прямых источников об этой поре его жизни, а существующие в печати очень сомнительны.

Суворов родился в небогатой, но достаточно обеспеченной семье. Он принадлежал к дворянскому роду, хотя не знатному, но старому и почтенному. Поэтому у его семьи было достаточно средств, чтоб обеспечить Александру порядочное образование. Но этому препятствовала скупость его отца. Это слегка проясняет то, какими были детские и юношеские годы Суворова, и показывает те условия, при которых происходила подготовка Александра к жизненному поприщу.

Невозможно сказать какой была система первоначального образования Суворова, но известно, что в свои молодые годы Александр владел в разной степени французским, немецким и итальянским языками. Некоторыми другими языками он овладел в зрелые и даже преклонные года. Но стоит заметить, что Суворов не владел этими языками в совершенстве. В последствии он долго совершенствовал их. Суворов дошёл до того, что мог свободно разговаривать и писать по-французски и по-немецки, но при этом он допускал очень много ошибок. Впрочем, с русским языком у него также были проблемы. Скорее всего, это происходило из-за живого темперамента и нетерпеливости Суворова. Он не любил останавливаться на мелочах. К старости неправильность русской речи и письма даже увеличилась.

Сильная скупость Василия Ивановича тормозила образование сына, но Суворов был очень любознателен и осваивал всё сам.

Александр, казалось, совсем не подходил для военной службы: он был низкий, тощий, хилый и плохо сложен. Да и время было уже упущено. Со времён Петра Великого каждый дворянин был обязан вступать на военную службу, однако нашли способ обходить этот закон: дворяне записывали своих сыновей на службу ещё во младенческом возрасте, и оставляли их у себя на воспитание до того как они подрастут. Почему так же не сделал Василий Иванович – никто не знает. Но как бы то ни было, Александр не был записан на военную службу, а между тем, у него обнаружилась сильная склонность к этой специальности, и занятия его приняли соответствующее склонности направление. Суворов стал увлекаться книгами военно-исторического содержания. Александр всё сильнее увлекался военным делом, но его отца это не радовало. Василий Иванович рассчитывал занять сына какой-нибудь гражданской или, может быть, дипломатической деятельностью. Но вскоре, по совету друга (генерала Ганнибала) предоставил сыну полную свободу, и в 1742 записал Александра в гвардию, в Семёновский полк рядовым. Однако поступил он туда позже, в 1745. Достоверно неизвестно чем он занимался эти три года. Скорее всего, он продолжал домашнее самообучение. Несмотря на всю энергетику Суворова, он не мог получить хорошее военное образование, так как в семейной библиотеке не было большого количества книг на военную тему. А Василий Иванович не мог купить сыну большого количества книг, так как в то время они были очень редкими и дорогими. К тому же Василий Иванович был очень скуп.

Несмотря, что в то время военная служба не требовала солидного образования, Суворов продолжал самообучение. Классы кадетского корпуса не могли утолить жажду Суворова к познаниям, и он продолжал усиленно заниматься дома. Казалось, что из Суворова должен был выйти учёный теоретик, но так казалось другим: Суворов усиленно занимался теорией, чтоб сделаться практиком.

Суворов поступил в полк, когда ему было 15 лет. Военная служба не была для Александра тяжким трудом, он учился ей с увлечением и радостью. Он знакомился с нею во всех подробностях, даже не обязательных для него. В армии он укрепил своё здоровье и стал действительно отличным солдатом и примером для многих.

2. Военная жизнь и карьера Суворова до 1799 года

В 1747 Суворов Александр Васильевич был произведён в капралы, в 1751 – в сержанты, а в 15 апреля 1754 – в офицеры. Все свои обязанности Суворов выполнял так же добросовестно, как когда он служил солдатом. Ротный командир рассказывал Василию Ивановичу, что Александр сам напрашивался исполнять трудные служебные обязанности и никогда не нанимал вместо себя солдат. Ещё он очень любил учить фронту, причём обучал весьма требовательно. Большую часть времени Александр проводил с солдатами в казарме. Суворов поздно дослужился до офицерского чина, на тот момент ему было 25 лет. В этом возрасте многие уже были полковниками, а некоторые даже генералами. Но он быстро наверстал упущенное, так как у него было большое преимущество перед теми, кто не окончил военную школу. Произведённый в офицеры, Суворов поступил в армию, в Ингерманландский пехотный полк. Там он прослужил около 2 ух лет. В то время он часто бывал у отца. В январе 1756 года его повысили до обер-провиантмейстера и послали в Новгород. В октябре того же года его сделали генерал-аудитор-лейтенантом, затем в декабре переименовали в премьер-майоры. Судя по всему в первые годы по производству в офицеры он лишь иногда нёс строевую службу, и по всей вероятности ротой не командовал. Чем Александр занимался в Новгороде точно не известно. Но, скорее всего у него не было никаких серьёзных поручений.

Несомненно, в те времена Суворов продолжал своё умственное обучение, которое теперь приняло более общее развитие. Он хорошо знал литературных знаменитостей того времени и часто любил их цитировать. Он стал не только много читать, но и пробовал писать. Находясь временами в Петербурге он часто посещал Общество любителей русской словесности, где и читал свои литературные опыты. Но у него не обнаруживают ни богатства мыслей, ни литературного таланта.

В 1756 году началась Семилетняя война. Суворову было мучительно наблюдать за её развитием и оставаться в стороне. И вот, наконец в 1758 году ему поручили препроводить 17 батальонов в Пруссию. Но получилось не так, как он хотел. В том же году он был назначен комендантом в Мемель, где были учреждены продовольственные магазины, склады и госпитали. Это доказывает, что на тот момент, Александр был ещё не достаточно известен. Наконец в 1759 году он был определён к графу Фермору дивизионным дежурным. В августе при Кунерсдорфе произошло первое сражение, в котором принимал участие Суворов.

К сожалению большинство военных столкновений, даже заканчивающихся победой русской армии, были совершенно бессмысленны. Причиной этому служила привязанность наследника российского престола к прусскому королю. Нетрудно догадаться какое впечатление производило это бессмысленное кровопролитие на Суворова. Он критически относился к происходящему, но, к сожалению, ничего не мог сделать.

Суворову приходилось и дальше участвовать в различных сражениях, но они были настолько мелкими, что никаких записей о них не осталось. Однако в этих сражениях он хорошо себя зарекомендовал. Его знали и ценили многие. И в 1761 он переходит под начало генерал-майора Берга (по личной просьбе Берга). Пока Суворов находился под командованием Фермора, они успели стать близкими друзьями. И даже спустя 30 лет, в своём письме князю Потёмкину, Суворов написал: «У меня было два отца – Суворов и Фермор».

Весь 1761 год он воевал в летучих отрядах Берга. Там он показал себя великолепным полководцем. Его известность быстро росла. Суворова знали даже лучше некоторых генералов.

В конце 1761 года умирает императрица Екатерина. Взошедший на Престол Пётр III заканчивает войну с Пруссией.

Из четырёх русских главнокомандующих, пожалуй, только Фермор заслуживал внимания, остальные получили свой титул благодаря связям. У союзников дела обстояли не лучше. Так же и русской, и армии союзников не хватало дисциплины. Были распространены случаи дезертирства. Солдаты не умели быстро перестраиваться в бою и маневрировать.

Совсем другое из себя представлял из себя Прусский военный аппарат. Во главе армии стоял прусский король Фридрих, который был весьма одарённым главнокомандующим. Прусская армия, пожалуй, была самой обученной в то время. Прусские солдаты легко маневрировали, их дисциплина была идеальной. В боях прусские войска показывали себя куда лучше, чем войска союзников. Всё это заставило Суворова задуматься над новой программой обучения войск.

6 апреля 1763 года Суворова, на время, назначают командиром Астраханского полка. Затем получает командование над Суздальским полком. Получив не временное, а реальное командование, он незамедлительно начинает применять на них разработанную им систему обучения. Нетрудно догадаться, что Суздальский полк, вскоре, выдвинулся вперёд среди других. Прежде всего, Суворов воспитывал в солдатах храбрость и стойкость. Он добился дисциплины в строю. Несмотря на то, что Александр предпочитал в бою штыковые атаки, так как они закаляют дух, он также поднял меткость стрельбы войск на новый уровень. Суворов написал инструкцию по воспитанию солдат, ведению внутренней службы и боевой подготовке войск. Этот труд получил название «Полковое учреждение».

Позже Суворову удалось проверить свои нововведения на практике в борьбе против польских конфедератов. Однако он сталкивается с большой проблемой: грабёж мирного населения. Суворов пресекал любые попытки грабежа, а провинившиеся беспощадно наказывались. Александр с большим негодованием воспринимал любые обвинения его отрядов в грабежах. Он был готов поручиться за каждого своего солдата. Так же с негодованием относился к командующим, войска которых грабят мирных жителей. Весной 1770 года Суворов получает чин генерал-майора. Наиболее выдающейся в этой кампании стала победа Суворова с отрядом из 900 человек над корпусом гетмана М. Огинского (5 тысяч человек) в деле при Столовичах 13 (24) сентября 1771 года. Корпус был полностью разгромлен. Русские потеряли 80 человек убитыми, поляки – до 1000 убитыми, около 700 пленными, в том числе 30 штаб- и обер-офицеров. За ратные успехи в Польше, Суворов был награждён орденами св. Анны и св. Георгия (III степени). Также он лично от Екатерины II получил 1000 червонцев.

С 1768 года шла русско-турецкая война. Суворову казалось, что именно там ведутся настоящие боевые действия. В 1770 он просил о переводе в Турцию, но ему было отказано. И вот в апреле 1773 года он добился назначения на Балканский театр русско-турецкой войны 1768–1774 в 1-ю армию фельдмаршала П.А. Румянцева, в корпус генерал-аншефа Салтыкова. К подчинённому войску, Александр старался применять основные положения «суздальского учреждения». 10 мая и 17 июня 1773 года Суворов произвел два победоносные поиска на Туртукай, представляющие образцы форсированной наступательной переправы через реку. 3 сентября он одержал победу над турками у Гирсова, а 9 июня 1774 года нанес им решительное поражение при Козлудже, что главным образом повлияло на исход войны и заключение мира в Кучук-Кайнарджи. За победы в Туртукае Суворов был награждён орденом Св. Георгия II степени.

В русско-турецкой войне Суворов применял тактику обстоятельств,
и благодаря её прикладному характеру, знатоки военного дела того времени стали говорить, что Суворов совсем не знает тактики, а все победы достаются ему везением. На что Александр лишь посмеивался.

После окончания русско-турецкой войны, Суворова направили на подавление восстания под предводительством Пугачёва. Но он не успел. Войска Пугачёва были разбиты до его приезда, а сам Пугачёв бежал. Тогда Суворов отправился за ним в погоню, но Пугачёв был предан и сдан в ближайший город.

В августе 1775 года Александр Васильевич Суворов приехал в Москву по причине смерти любимого отца. По случаю смерти отца генерал-поручик Суворов прибыл в Москву. Здесь он представился находившейся тогда в Первопрестольной Екатерине II и та, выразив ему соболезнование, предложила принять командование Санкт-Петербургской дивизией. Но Александр Васильевич отказался от такого лестного предложения, попросив годовой отпуск для приведения в порядок дел отца и принятия оставленного ему довольно крупного наследства.

В ноябре 1776 года Суворов получает из Военной коллегии указ с новым предписанием: отправиться в Крым и вступить в командование полками Московской дивизии, отправленными туда ранее на пополнение корпуса князя Александра Александровича Прозоровского. Донеся одновременно П.А. Румянцеву-Задунайскому и Г.А. Потемкину о своем убытии к новому месту службы, Суворов из Коломны через Полтаву прибыл в Перекоп, где в то время находилась штаб-квартира прозоровского Крымского корпуса.

Однако здесь его ждала неожиданность: «по причине болезни» командующего армейским корпусом было дано приказание передать временное командование генерал-поручику Суворову. Причина этого, как выяснилось, крылась в следующем. В начале 1777 года ожидался приезд в Крым хана Шагин-Гирея, что в сложившейся к тому времени обстановке на полуострове могло привести к вооруженному столкновению русских войск с крымскими татарами, сохранившими свое оружие после поражения Османской Порты в войне с Россией в 1768–1774 Прозоровский, будучи достаточно опытным царедворцем, опасался этого. Поэтому он под предлогом «случившейся» болезни переложил ответственность за руководство русскими войсками в Крыму и сношения с крымским ханом на своего помощника А.В. Суворова. Однако появление Шагин-Гирея в Крыму не привело ни к каким вооруженным конфликтам. Князь Прозоровский «выздоровел» и вернулся к выполнению своих прямых служебных обязанностей.Турция послала к берегам Крыма сильный флот. Перед Суворовым стояла задача – не допустить высадки десанта и в то же время избежать вооруженного конфликта, который мог бы привести к новой войне. Всего несколько дней потребовалось ему, чтобы изучить обстановку в Крыму и приступить к строительству укреплений.

После того как угроза конфликта упала до минимума, Суворов заскучал. Всякое бездействие очень плохо сказывалось на Суворове, причем, как и в эмоциональном плане, так и в физическом. Тогда он отпрашивается в отпуск. Но там ему стало только хуже, даже после того, как время отпуска прошло, он не возвращается в Крым, из-за болезни.

В это время обстановка в Крыму накалялась. Хан Шагин-Гирей так и не смог утвердить себя на престоле. Большинство крымских муз были настроены против него. Одновременно Стамбул через своих доверенных лиц стал укреплять собственные позиции в кавказской Черкесии. В дополнение к сильной крепости Анапа турки стали возводить на черноморском побережье Кавказа еще одну – Суджук-Кале.

Суворова срочно вызывают в Крым и он приезжает туда в январе 1778 года.Состоялась обязательная передача дел старого командующего новому, после чего генерал-поручик Суворов со свойственной ему энергией стал принимать меры, направление на поддержание вверенного ему южного края «в желанном спокойствии». До 1779 Суворов командовал войсками на Кубани и в Крыму и превосходно организовал оборону берегов Таврического полуострова. В 1779 Суворов получил в командование малороссийскую дивизию, а в 1782 принял начальство над кубанским корпусом. В 1786 был произведен в генерал-аншефы и назначен начальником кременчугской дивизии. С началом 2-ой турецкой войны 1787–1791, Суворов был назначен начальником кинбурнского корпуса, на который возложена была оборона Черноморского побережья. В 1789, командуя дивизией в армии Репнина, разбил турок при Фокшанах и Рымнике, за что получил орден святого Георгия 1 степени и титул графа Рымникского, а от австрийского императора – титул графа Священной Римской империи. В декабре 1790 взял штурмом Измаил. Суворов рассчитывал за штурм Измаила получить чин генерал-фельдмаршала, но Потемкин, ходатайствуя о его награждении перед императрицей, предложил наградить его медалью и чином гвардии подполковника или генерал-адъютанта. Медаль была выбита, и Суворов был назначен подполковником Преображенского полка. Таких подполковников было уже десять; Суворов стал одиннадцатым.

В 1791 Александр занимался укреплением финляндской, а в конце 1792 – юго-западной границы России. В августе 1794 был вызван на театр польской войны, и за ряд одержанных им побед, был награжден чином генерал – фельдмаршала. В 1796 назначен начальником военных сил в южной и юго-западной губерниях, где написал свои знаменитые книги по военному искусству: «Наука побеждать», «Деятельное военное искусство».

В 1796 году умирает императрица Екатерина II. Суворов глубоко переживал её кончину. На престол взошёл Павел I. Павел был сильно увлечён прусскими военными порядками. После того, как он получил власть императора, Павел начал полностью менять устройство русской армии, делая её аналогичной прусской. Эти реформы приводили всех в недоумение. Эти реформы были не нужны и бесполезны. Но никто не мог возразить Павлу, так как он держал всех в страхе. Естественно все эти изменения вызвали недовольство Суворова. В ходе личной переписки с Павлом, Суворов, своими попытками вразумить императора, вызывает его гнев. Александр подаёт в отставку и отправляется в Корбин. Но Павлу было недостаточно отставки Суворова, и он ссылает его в село Кончанское в феврале 1797 года.

Но спустя два года Павел был вынужден вернуть Суворова обратно. Он назначил Александра главнокомандующим русской армией в Северной Италии.

3. Итальянский поход Суворова

Когда в 1799 г. между Францией и Австрией произошел новый разрыв после разгрома Австрии Бонапартом в 1796/97 г. и Франц Иосиф просил помощи у России, Павел I согласился, будучи перед тем неоднократно задет и оскорблен Францией. Первоначально во главе армии планировалось поставить эрцгерцога Иосифа. Но по настоянию Англии Австрия обратилась с просьбой к Павлу I назначить командующим Суворова. Вызванный из ссылки полководец прибыл в Вену 14 (25) марта, где император Франц I присвоил Суворову звание австрийского фельдмаршала. 4 (15) апреля полководец прибывает к русским войскам в Верону, а на следующий день перешёл с войсками в Валеджио. Вскоре примкнули к союзу Англия, Турция и Неаполь. Австрия имела до 86 т. чел., под начальством Меласа. В подкрепление этой армии должен был прибыть вспомогательный русский корпус, а общее командование собранными в Италии союзными войсками вверено было, по настояниям венского двора, гр. Суворову-Рымникскому. Французы располагали в Италии 2 армиями: Шерера – на севере, и Макдональда – в неаполитанских владениях. Военные действия открылись наступлением Шерера к р. Эч, на которой стояли австр. войска, под командой ген. Края (Мелас еще не прибыл к армии), и неудачным для французов сражением при Маньяно (25 марта 1799 г.), после которого они отступили, оставив гарнизоны в Пескьере и Мантуе. Австрийцы, однако, не воспользовались своим успехом, и только 3 апреля Мелас решился перейти р. Минчио. 4 апреля прибыл в Валеджио Суворов, а за ним стали подходить и русские войска. 8 апреля армия Суворова двинулась к р. Киезе. Всего, для полевых действий, имелось у союзников около 52 т., a 14 1/2 т. оставлены против крепостей Мантуя и Пескьера. В армии Шерера, за оставлением гарнизонов в вышеупомянутых крепостях, числилось всего около 25 т., которые отведены были за р. Адду и расположены между Лекко и Пьяченцой, т. e. на протяжении до 100 в. 16 апреля Суворов форсировал переправу через реку Адду, при чем французы потеряли одними пленными до 5 т. чел. Непосредственным последствием этого боя было занятие Милана, куда союзники вступили 17 и 18-го числа, и уничтожение Цизальпинской республики. Шерер был сменен, и его место заступил ген. Моро. План Суворова сводился к тому, чтобы не допустить соединения войск Моро, ушедших в Пьемонт, с армией Макдональда; в то же время Край должен был довершить покорение занятой страны взятием крепостей. Между тем, у венского гофкригсрата были другие планы: он полагал, что прежде всего надо овладеть Мантуей и другими укрепленными пунктами. Это послужило началом взаимных пререканий, которые не могли не повлиять невыгодно на ход последующих действий. Перейдя По, Суворов занял центральное расположение по обе стороны реки, чтобы, смотря по обстоятельствам, действовать или в Пьемонте, или против Макдональда. Между тем Моро, желая сохранить связь с Макдональдом, приказал занять проходы через Апеннины и примкнуть к войскам Монришара, занимавшим области Пармскую, Моденскую и Феррарскую. Главные силы Моро занимали позиции у Алессандрии и Валенцы. Получив только 29 апреля верные сведения о расположении войска Моро, Суворов сосредоточил свою армию впереди Тортоны. Между тем стали распространяться настойчивые слухи, подтверждаемые и венским правительством, будто Макдональд надолго задержан в южной Италии, а к армии Моро идут значительные подкрепления из Франции и французы предпринимают наступление из Швейцарии. Последний слух как бы подтверждался неудачным делом, которое принц Роган имел 2 мая с войсками Лекурба, на швейцарской границе. Все это заставило Суворова обратить главное внимание на сев. и зап. части театра военных действий: он решился перевести свою армию опять на левый берег По и двинуться в глубь Пьемонта, чтобы, угрожая Турину, выманить Моро из сильной позиции под Алессандрией. Все вышеупомянутые слухи были, однако, вполне неосновательны: Моро не только не ожидал подкреплений, но должен был раздроблять свои войска для прикрытия путей сообщений, конвоирования транспортов и занятия укрепленных пунктов, так как во многих местах народ восстал против французов. Дальнейшая оборона Пьемонта, при таких условиях. была невозможна, а потому Моро решился отступить в Ривьеру. Об оставлении французами своей позиции в союзной армии не было известно, и войска ее, 7-го числа, начали предписанное движение к переправам на По. В ночь на 15-е австр. ген. Вукасовичу удалось, при помощи жителей, войти в Турин и оттеснить гарнизон в цитадель. Еще ранее этого сдались австрийцам город и цитадель Феррара и миланская цитадель; 15 мая была занята Алессандрия, а тамошняя цитадель обложена русским отрядом. Суворов, оставаясь с главными силами у Турина и распорядившись осадой цитадели, послал Вукасовича на Хераско, для открытия следов армии Моро; в то же время другие отряды овладели Пиньеролем, Фенестреллой и Сузой, лежащих на путях сообщения Савойи с Дофине. Положение Моро было одно время весьма критическим; ему удалось, однако, устроить сносную дорогу через Апеннины, и 26 мая все его силы спустились в Ривьеру. Таким образом, через 2 месяца по прибытия Суворова к армии вся северная Италия была очищена от французов, во власти которых оставались лишь крепости Мантуя и Кони, да цитадели Тортоны, Алессандрии и Турина. Войска Моро собрались у Генуи, занимая передовыми постами проходы через Апеннины. Что касается армии Макдональда, то она уже 18 мая прибыла в Лукку и расположилась левым крылом у Сарзаны, а правым на дороге из Флоренции в Болонью. Общая численность франц. войск. не считая гарнизонов, доходила до 55 т. Союзники имели ок. 100 т., кроме гарнизонов и народных ополчений; но, вследствие необходимости прикрывать сев. Италию с трех сторон и по настоянию гофкригсрата, ставившего на первый план осаду и занятие крепостей, силы эти были так разбросаны, что в главной полевой армии состояло не более 1/3 их. Когда 29-го числа получено было известие о сосредоточении войск Моро у Генуи, Суворов немедленно сосредоточил свои войска у Алессандрии. Между тем франц. главнокомандующие решили перейти к совместным наступательным действиям, причем впали в важную ошибку, назначив местом своего соединения Тортону, т.е. пункт, находившийся во власти противника. 4 июня южная французская армия дошла до Адды. Суворов, извещенный об этом движении, решился прежде всего ударить на более опасного противника – Макдональда, угрожавшего сообщениям союзников, и потому усиленным маршем двинулся ему на встречу. 6-го июня последовало первое столкновение на р. Тидоне, а 7-го и 8-го – упорный бой на р. Треббии, не имевший, по-видимому, решительных результатов. Суворов готовился на другой день вновь атаковать неприятеля; но французы в ту же ночь начали отступление, так как армия их оказалась до крайности расстроенной; от Моро не имелось никаких известий, а между тем в тылу уже появились австр. отряды. Когда 9-го числа обнаружено было отступление армии Макдональда, то Суворов, для преследования ее, двинул свои войска 2 колоннами: одной из них (русские войска, под начальством Розенберга) удалось настигнуть у Сан-Джорджио войска Виктора и нанести им совершенное поражение. Между тем войска Моро уже с 6 июня стали дебушировать из гор и показываться в виду Алессандрии; 4 числа австр. отряд Бельгарда потерпел поражение у Сан-Джульяно; но известие об участи южной армии заставило Моро приостановиться и ограничиться усиленными демонстрациями, для отвлечения внимания Суворова от Макдональда. Суворов, со своей стороны, не опасаясь более южной франц. армии, спешил уже назад, чтобы нанести такой же удар войскам Моро; но последний 14 июня отступил к Нови, а 15-го окончательно втянулся обратно в горы. Еще раньше, 9-го, сдалась Туринская цитадель, и союзники, помимо приобретения запасов разного рода, заручились одним из важных опорных пунктов для дальнейших наступательных операций. Остатки армии Макдональда двинулись береговой дорогой (la corniche) в Ривьеру, где и примкнули к войскам Моро. Сам Макдональд уехал в Париж. К русским войскам в конце июня прибыл вспомогательный корпус ген. Ребиндера, который был вверен начальству Розенберга. Для довершения успехов, одержанных союзниками, представлялась очевидная необходимость перейти к Ривьеру и там окончательно разгромить противника. Суворов с самого прибытия под Алессандрию не переставал настаивать на этом; но венский гофкригсрат, именем императора, воспретил, в самых положительных предписаниях, какое бы то ни было наступательное предприятие прежде овладения Мантуей. Эти препятствия со стороны австрийцев и сознание, что даром теряется время, которым неприятель воспользуется для устройства своих войск, так возмущали Суворова, что он просил императора Павла об увольнении от должности главнокомандующего. Мантуя сдалась только 17 июля; осаждавший ее отряд Края, оставив в крепости гарнизон, выступил на присоединение к главной армии. Так как еще до того (11 июля) сдалась Алессандрийская цитадель, то уже не представлялось предлогов для отклонения наступательных операций; надо было только обеспечить войска продовольственными запасами, так как в истощенной войной Ривьере нельзя было рассчитывать на местные средства. Сбор этих запасов и средств для их перевозки шел, несмотря на настояния Суворова, весьма медленно, и это подавало новый повод к пререканиям с австрийцами. Между тем, уже с 22 июля стали получаться известия об усилении стоявших в горах французских отрядов и о настойчивых их попытках тревожить наши передовые посты. Французы не преминули воспользоваться данным им временем и опять усилили до 45 т. свою И. армию, во главе которой поставили молодого и талантливого ген. Жубера, с предписанием действовать наступательно. Жубер, еще не знавший о падении Мантуи и полагавший, что против него находится лишь незначительная часть союзных войск, думал уже в конце июля перейти в наступление со всеми своими силами, но затем решил предварительно удостовериться в силах и расположении противника. Суворов, со своей стороны, подтвердил передовым войскам, чтобы они не ввязывались в серьезный бой, а старались выманить неприятеля на равнину, где союзники могли подавить его превосходством сил, особенно же конницы и артиллерии. Передовые их отряды расположены были у Риторто-Вигицоло, Тортоны и Нови; главные же силы сосредоточены были позади, у Ривальты и Алессандрии. Прибыв на Монте-Ротондо, Жубер увидел огромные силы противников, расположенные на равнине между Орбой и Скривией. Не приняв никакого решения, он оставил свои войска на занятых ими местах, а 4 числа был сам атакован Суворовым Сражение при Нови, продолжавшееся от рассвета до 6 час. вечера, кончилось полным разгромом французов; но вполне воспользоваться плодами этой победы опять не удалось, и начатое было преследование противника пришлось через два дня прекратить, так как ни продовольствия, ни мулов, которых предписано было собрать еще к 30 июля, не оказалось. В течение первой половины августа особенно замечательных действий в сев. Италии не происходило. 16-го числа Суворов подучил первое известие о новых планах союзных держав, по которым русские войска должны были двинуться в Швейцарию, а оттуда наступать во Францию через Франш-Конте, имея на правом крыле армию эрцгерцога Карла, а на левом – итальянскую. Венский двор сочувственно отнесся к этому плану и торопил приведением его в исполнение, вопреки серьезным возражениям Суворова, считавшего необходимым сначала довершить покорение Италии и лишь в следующем году приступить к выполнению нового плана. Но австрийское правительство, имея свои виды на Италию и желая остаться единственным в ней хозяином, настояло на немедленном удалении оттуда русских войск и, вместе с тем, поторопилось вывести армию эрцгерцога Карла из Швейцарии, вследствие чего, оставшийся там корпус русских войск Римского-Корсакова поставлен был в опасное положение. Последнее обстоятельство заставило Суворова поспешить движением в Швейцарию. 28 августа войска его двинулись по назначению, двумя колоннами: Дерфельден – от Асти, через Казале, Наварру и Варезе, а Розенберг – от Ривальты, через Алессандрию, Валенцу, Мортару, тоже на Варезе. По соединении обеих колонн, они должны были направиться через Беллинцону к С.-Готарду. Моро, после смерти Жубера вновь принявший начальство над франц. армией, узнал об удалении русских войск и решился опять перейти к наступательным действиям, чтобы выручить Тортонскую цитадель, которая уже была готова сдаться. Однако передовые французские отряды были задержаны у Нови; Суворов, уже дошедший до Варезе, немедленно повернул назад и усиленными маршами вновь прибыл к Алессандрии, Ривалте и Нови. 30 августа Моро, подойдя к Нови и убедившись в присутствии около этого города всех русских сил, окончательно отказался от своего намерения. 31-го числа Тортонская цитадель была занята австрийцами, а русские войска выступили к Валенце и оттуда двинулись через Мортару, Наварру и Варезе к С.-Готарду.

4. Швейцарский поход Суворова

Путь Суворова Лежал в район Цюрихского озера. Там находилась главная французская армия в Швейцарии под командованием генерала Массенб. Она располагалась напротив корпуса Римского-Корсакова. Суворов спланировал свой маршрут так, чтобы нанести удар во фланг и тыл Массенб. Русский полководец предполагал использовать традиционный для него прием быстроты и натиска. Он стремился поскорее преодолеть свой путь, чтобы неожиданно «напасть на противника с самой чувствительной стороны». Поэтому Суворов выбрал кратчайший, хотя и наиболее тяжелый путь через перевал Сен-Готард. 4 сентября суворовская армия прибыла в Таверне, откуда начинался ее путь в Альпы. Но здесь не оказалось ни вьючных мулов, ни продовольствия, которое заранее обещало подготовить австрийское интендантство. В результате русским войскам пришлось задержаться здесь на целых пять дней и выступить в поход лишь 10 сентября. «Поспешность нашего похода оказалась бесплодною, – писал Суворов, – решительные выгоды быстроты и внезапности потеряны для предстоящих важных действий». Эта задержка стала роковой для корпуса Римского-Корсакова.

В районе швейцарского города Цюриха прибывший туда русский корпус под командованием генерала Римского-Корсакова был атакован сильной французской армией под командованием прославленного генерала Массенб. Перед этим основные австрийские части во главе с эрцгерцогом Карлом покинули Северную Швейцарию и отправились в Бельгию. В результате корпус Корсакова был фактически отдан на растерзание превосходящим силам французов. В жестоком двухдневном сражении 14–15 сентября он был разбит по частям. Потеряв 15 тыс. чел. (более половины состава), Корсаков отступил на север, к Винтертуру. Урон французской стороны составил 7 тыс. чел. После этой победы французы получили свободу действий в Швейцарии, что поставило армию Суворова в крайне затруднительное положение. Цюрихское сражение стало одним из самых тяжелых поражений русской армии в XVIII столетии.

Первой крупной победой Суворова в Альпах стало взятие его войсками 13 сентября перевала Сен-Готард. Практически неприступные позиции на перевале защищал французский отряд генерала Лекурба. Перед боем Суворов послал в обход Сен-Готарда отряд генерала Розенберга для захода французам в тыл. Основные же силы русских тремя колоннами атаковали сен-готардские позиции с фронта и с обоих флангов. Французы отбили две атаки, но во время третьей отряд генерала Багратиона сумел вскарабкаться на горные вершины и обойти позиции обороняющихся. Лекурбу пришлось покинуть перевал. В то же время отряд Розенберга замешкался в горах и не успел вовремя перерезать французам путь к отступлению. Им удалось беспрепятственно отойти в район Чертова моста и занять там новую оборонительную позицию.

14 сентября войска Суворова соединились с отрядом Розенберга. Перед ними располагался Урзернский горный тоннель (60 м длины и 3 м ширины). В темном скальном проходе находилось орудие, стрелявшее картечью. Попытка ворваться в туннель с ходу была пресечена огнем. Тогда отряд под командованием полковника Трубникова поднялся в гору для обхода французов справа, а егеря с майором Тревогиным стали спускаться вниз к реке Рейсе. Первыми вышли в тыл французам солдаты Трубникова. Они стремительно атаковали орудийный расчет, уничтожили его, а пушку сбросили в реку. Путь в туннель был свободен. He сумев задержать русских в туннеле, французы отступили за реку Рейсе, взорвав за собой Чертов моет. Он находился над рекой на высоте 22–23 м и имел длину 20 м. Заняв оборону на противоположном берегу Рейсе, французы надеялись сдержать на этой отвесной горной позиции натиск русской армии. Но суворовские солдаты разобрали стоящий рядом сарай и под огнем французов стали мостить досками разрушенный пролет. По инициативе князя Мещерского они перевязали дощатый настил офицерскими шарфами и ремнями, а затем ринулись в атаку через мост. Тем временем егеря майора Тревогина уже спустились к Рейсе, перешли по пояс в ледяной воде бурный горный поток, а затем начали карабкаться по кручам на вершину противоположного берега. В тыл французам вышел и отряд полковника Трубникова. Появление русских отрядов на флангах и в тылу, а также атака с фронта вынудили французов начать общий отход с неприступных позиций. 15 сентября суворовские войска с боем взяли деревню Альтдорф, где к ними присоединился австрийский отряд Ауфенберга. За три дня Суворов прошел с боями по незнакомой, высокогорной местности более 60 км. Достигнув Альдорфа, Суворов столкнулся с очередной, по его словам, «изменой и двуличием» своих союзников. Оказалось, что дороги на Швиц вдоль Люцернского озера, к которому подошла русская армия, не существует, а для передвижения по воде нет никаких перевозочных средств. Суворову пришлось идти к Швицу вновь через горы. По пути через Росштокский хребет (около 2,5 тыс. м над уровнем моря) солдаты были вынуждены карабкаться по козьей тропе, на которой порой не умещалась и подошва сапога. Этот путь в 16 км до Муттенской долины суворовская армия, выстроившись «гуськом», преодолела за два дня.

Достигнув Муттенской долины, Суворов получил трагическое известие о разгроме Римского-Корсакова. Теперь войско Суворова оказалось окруженным превосходящими силами французов. Выиграв сражение у Цюриха, Массенб двинулся навстречу Суворову. В сложившейся ситуации русский полководец принял решение изменить свой маршрут. Вместо Швица, занятого Массенб, было решено пробиваться на восток к Гларису. 19 сентября суворовский авангард под командованием князя Багратиона отбросил от Глариса французскую бригаду генерала Молитора и открыл путь всей армии. В тот же день суворовский арьергард во главе с генералом Розенбергом, прикрывавший отход основных частей, вступил в неравный бой в Муттенской долине с авангардом французской армии под командованием генерала Массенб. Русские не только отбили все атаки, но и отбросили французов назад к Швицу. Наутро Массена возобновил натиск. Ожесточенное сражение продолжалось несколько часов и закончилось разгромом французов, которые вновь отступили к Швицу. В этих боях в плен чуть не попал и сам Массена, которого гренадер Махотин пытался стащить с лошади. У русского воина остался в руках оторванный генеральский эполет. «Неприятель, – доносил Розенберг, – более 8 верст до самого Швица гнан был». В этих боях французы потеряли 5 тыс. чел. (в т.ч. 1,2 тыс. пленными).

Выполнив поставленную задачу, Розенберг в ночь на 21 сентября выступил к Гларису и через два дня, преодолев снежные заносы, соединился с Суворовым. Австрийский отряд Ауфенберга еще 21 сентября самовольно покинул суворовскую армию и ушел к Иланцу. Русский полководец не мог двигаться дальше на восток, где его ждали новые бои с крупными силами французов. Он решил избрать обходной, но очень тяжелый путь на юг, к Иланцу через перевал Паникс. Это был последний маневр великого полководца, который спас армию. Для отражения натиска французов в арьергарде был оставлен двухтысячный отряд под командованием генерала Багратиона. Наиболее трудным был переход в снежную бурю через горный хребет Рингенкопф. Проводники покинули армию, и русские воины двигались почти ощупью по узким, заметенным поземкой тропам. Дорога через Паникс проходила большей частью по краю отвесной обледенелой кручи. Артиллерию пришлось оставить у подножья перевала. Пушки заклепали и завалили камнями. Наконец, суворовская армия преодолела перевал, а затем переправилась через Рейн. 26 сентября она достигла Иланца, выйдя из зоны действия французских войск.

Великий русский полководец прошел через Альпы непобежденным, сохранив в строю после беспримерного в истории перехода около 80% личного состава, Однако потери французских войск, обладавших подавляющим превосходством в численности, превосходили потери русских войск в 3–4 раза. Было захвачено в плен 2778 французских солдат и офицеров, половину которых Суворов сумел прокормить и вывести из Альп как свидетельство великого подвига. За этот беспримерный по трудностям и героизму поход Суворов был удостоен высшего воинского звания генералиссимуса, став четвёртым генералиссимусом в России.

5. Возвращение в Россию и смерть Суворова

29 октября (9 ноября) 1799 года Суворов получает от Павла I два рескрипта, в которых сообщается о разрыве союза с Австрией и приказывается готовить русскую армию к возвращению в Россию. Во второй половине ноября русское войско начало возвращаться. В Богемии и Северной Австрии оно расположилось на отдых в замке Шкворец (сам Суворов остановился в Праге) в ожидании возможного возобновления войны с Французской республикой. Однако его не последовало и 14 (25) января 1800 года русское войско окончательно двинулось в Россию.

В Кракове Суворов сдал командование Розенбергу и направился в Санкт-Петербург. По пути он заболел и остановился в своём поместье в Кобрине. Направленный императором к Суворову лейб-медик И.И. Вейкарт смог добиться улучшения состояния Суворова так, что тот смог продолжить путь. В Петербурге ему готовилась торжественная встреча. Однако в это время Суворов неожиданно вновь попадает в опалу. Поводом к ней было то, что в Итальянском и Швейцарском походах Суворов держал при себе дежурного генерала, что полагалось иметь только монарху. Относительно подлинных причин опалы выдвигаются самые различные версии.

Болезнь Суворова обострилась. Торжественная встреча была отменена. По приезде в Петербург Суворов остановился дома у мужа своей племянницы Д. Хвостова. Павел I отказался принять полководца. По одной версии, на смертном одре Суворов сказал любимцу императора графу Кутайсову, приехавшему потребовать отчёта в его действиях: «Я готовлюсь отдать отчёт Богу, а о государе я теперь и думать не хочу…».

6 (18) мая во втором часу дня Александр Васильевич Суворов скончался по адресу Крюков канал, дом 21, город Санкт-Петербург.

Полководец был похоронен в Нижней Благовещенской церкви Александро-Невской лавры при огромном скоплении народа. На надгробной плите высечена краткая надпись: «Здесь лежит Суворов» (автор – Г.Р. Державин).

6. Семейные отношения Суворова

Обстоятельства женитьбы полководца Александра Суворова окружены мраком. Известно, что невесту ему подыскал отец, ею стала княжна Варвара Прозоровская, представительница древнего старомосковского рода. Решение отца Александр Васильевич, бывший к тому времени генерал-майором, принял спокойно. Точных сведений о его первой встрече с невестой не сохранилось. Она произошла либо в начале 1773 года, когда Суворов по пути на юг в армию Румянцева заезжал к отцу в Москву, либо уже перед помолвкой в декабре того же года.

Если предварительное знакомство и было, то очень коротким, так как уже 18 декабря состоялась помолвка, а через четыре дня обручение. Об изменениях в своей жизни Суворов 23 декабря писал Румянцеву: «Вчера имел я неожидаемое мною благополучие – быть обрученным с Варварою Ивановною Прозоровскою». Любопытно, что свадьбу сыграли только в середине января 1774 года. Была и еще одна особенность, не характерная для А.В. Суворова и его отца, которые всегда рачительно относились к деньгам. Невеста, хотя и отличалась красотой и знатностью рода, имела очень незначительное приданое. По светским меркам невеста была не молода, около 23 лет, да и жениху уже шел пятый десяток.

Супруги недолго оставались в Москве, часть медового месяца они провели в дороге на Дунай, где продолжалась война с Турцией. Стоит отметить, что этой женитьбой Суворов породнился с Румянцевым, который был женат на сестре матери Варвары.

К супруге Суворов относился с большой заботой, особенно, когда узнал, что она ждет ребенка. Рождение дочери, названной Натальей, встретил с громадной радостью. Там, где это было возможно по наличию необходимых бытовых условий, супруга сопровождала Суворова. Ей пришлось побывать в Таганроге, в Астрахани, в Крыму, на Украине. Возможно, Александр Васильевич просто пытался не отпускать супругу от себя надолго, предчувствуя, чем все это может обернуться.

Но чему быть, того не миновать. У Варвары закрутился бурный роман с двоюродным племянником по мужу, 30-летним секунд-майором Николаем Суворовым, которому Александр Васильевич по-родственному протежировал. Все тайное со временем становится явным. В 1779 году разгорелся скандал. Суворов, вопреки куртуазным традициям, сложившимся в свете, был неумолим – только развод. В сентябре, обвинив жену «в презрении закона христианского», Александр Васильевич подал прошение в духовную консисторию о разводе.

В те времена расторжение брака было сопряжено со значительными трудностями. Поэтому, желая ускорить процесс, Суворов попытался получить поддержку Г.А. Потемкина, надеясь, что он сможет «замолвить словечко» перед императрицей. В письме всесильному фавориту он писал: «Будьте предстателем у высочайшего престола к изъяснению моей невинности, в справедливое же возмездие виновнице, к освобождению меня в вечность от уз бывшего с нею союза». Но Потемкин, хотя и доложил о просьбе Суворова императрице, пытался примирить Александра Васильевича с супругой. Да и императрица не стала брать на себя принятие решения по этому делу, предоставив разбираться в нем религиозным властям. Правда, Григорий Александрович помог определить дочь Суворова в недавно созданный Смольный институт благородных девиц.

Потемкин и Екатерина II продолжили попытки примирить Суворова с супругой. В декабре Александр Васильевич был вызван в Петербург, где у него состоялась длительная беседа с императрицей. Чтобы подчеркнуть свое высокое мнение о полководце, Екатерина II вручила ему бриллиантовую звезду ордена Александра Невского, которую до этого носила сама на парадном платье. Но в отношении супруги Суворов был неумолим и от встречи с ней в Петербурге категорически отказался, хотя для его увещевания пригласили кронштадтского протоиерея отца Григория, пользовавшегося большим авторитетом в военной среде.

Видимо, семена сомнения были посеяны, и полководец вскоре обратился к архиепископу Никифору с просьбой «остановить временно разводное дело». Примирение произошло в Астрахани, куда специально приехала супруга полководца. Но Суворов потребовал проведения специального религиозного обряда по возобновлению брака. Воссоединившись с женой, Суворов стал всячески отстаивать её честь, оправдывая супружескую измену коварством соблазнителя. «Сжальтесь над бедною Варварою Ивановной, которая мне дороже жизни моей, – обращался он к одному из петербургских знакомых, – иначе вас накажет Господь Бог. Зря на ее положение, я слез не отираю. Обороните ее честь… Нет, есть то истинное насилие, достойное наказания и по воинским артикулам… Накажите сего изверга по примерной строгости духовных и светских законов».

К сожалению, относительное спокойствие в семье длилось недолго. Через четыре года Варвара Ивановна снова «позволила» себя соблазнить. Её новым избранником стал секунд-майор Иван Васильевич Сырохнев, служивший на Северном Кавказе. Новый скандал разразился летом 1784 года. Теперь Александр Васильевич подал прошение о разводе прямо в Синод. Но Синод в разводе отказал, мотивируя это отсутствием «крепких доводов». Императрица, к которой Суворов обратился за поддержкой, только «развела руками», сославшись на решение церковных властей.

Суворов вынужден был смириться, но с супругой разъехался, назначив ей пенсион в 1200 рублей ежегодно. Больше он с супругой не виделся. Пока длилось бракоразводное дело, у Варвары родился сын, названный Аркадием. Длительное время Суворов отказывался признавать сына, сомневаясь в своем отцовстве. Только в 1795 году Суворов в письме Екатерине II впервые упомянул о своем наследнике.

Заключение

Подводя итог можно сказать, что личность Суворова представляет редкое явление, особенно в современном ему русском обществе. В малорослом, хилом и невзрачном мальчике трудно было предугадать будущего великого полководца, пробившего себе дорогу к высшим почестям не силой могущественных связей, а только своими личными дарованиями и железным характером. При довольно поверхностном домашнем воспитании, он хорошо ознакомился, однако, с немецким и франц. языками, а впоследствии выучился и нескольким другим. С детства любознательный, он со страстью предался чтению, преимущественно книг военного содержания. Вынеся из родительского дома уважение в науке и жажду знаний, он и на службе, чуть не до конца жизни, постоянно пополнял свое многостороннее образование. Обладая чрезвычайной личной храбростью, он без нужды не выказывал ее, но там, где считал нужным, бросался в самый пыл боя, платясь за это неоднократными ранами. К числу особенностей Суворова принадлежало его чудачество, о котором ходит много анекдотов. Иные считали это чудачество врожденным, другие – напускным, с целью отличиться от других и обратить на себя внимание. Если последнее мнение и верно, то в зрелом возрасте Суворова, чудачество сделалось его второй природой. Он избегал изнеженности, даже комфорта, чуждался женщин, вел полу бивачную жизнь, спал на сене, носил даже в холода самую легкую одежду, не ходил, а бегал, не ездил, а скакал, постоянно обнаруживая самую кипучую деятельность. Главными пружинами деятельности Суворова были страсть к военному делу (и к войне, как конечному его проявлению) и сильнейшее славолюбие, ради которых он, однако, не поступался правилами нравственности. Бескорыстие, щедрость, религиозность, добродушие, простота в обращении привлекали к нему все сердца. На солдат, которых потребности и понятия он близко изучил, Суворов имел неотразимое влияние: они безгранично доверяли ему и готовы были идти с ним в огонь и воду. Семейная жизнь Суворова сложилась неудачно: в промежуток между турецкими кампаниями 1773 и 74 гг. он женился на княжат Прозоровской, но уже в 1784 г., после частых пререканий, окончательно разошелся с нею. Как полководец, Суворов отличался методичностью (в лучшем смысле этого слова), задавался всегда действительно важными целями. Он постоянно старался действовать сосредоточенными силами; если иногда ему и случалось разбрасывать свои войска, то по независевшим от него причинам. В таких случаях он возмещал разбросанность или слабость своих сил быстротой маршей, доставлявшей ему возможность ударить на противника неожиданно. Инициативу Суворов всегда сохранял в своих руках и неуклонно придерживался наступательного образа действий. Планы его были всегда просты, что и составляло их главное достоинство. В те времена, когда необходимость преследования неприятеля после одержанной победы далеко еще не всеми сознавалась, когда говорили, что надо «строить отступающему золотой мост», Суворов всегда довершал победу горячим и неотступным преследованием, чтобы закончить поражение противника. Придавая большое значение нравственному элементу, он везде ставил дух выше формы; всякий тактический прием приобретал у него некоторую особенность, изобличавшую мастера. От других он тоже требовал решительности и самостоятельности в действиях. В бою он извлекал из своих войск все, что было возможно; ни одна часть их не оставалась праздной. Идеи Суворова, как военного педагога, и поныне еще не применены во всей полноте. Результаты суворовского воспитания и образования войск сказались в ряде блестящих побед, какого не имеет ни один из русских полководцев.

Библиография

1. А. Петрушевский Генералиссимус князь Суворов., Т I–IIIСПБ., 1884.

2. Суворов А.В. Жизнь Суворова им самим описанная, или собрание писем и сочинений его., М., 1819.

3. Шишов А.В. Генералиссимус Суворов. Новое прочтение биографии. Олма-Пресс, М., 2002.

4. 100 человек, которые изменили ход истории. Выпуск 92., Де Агостини, М., 2009.

5. Смитт Ф. Суворов и падение Польши., СПБ., 1866.

6. С. Калинин Суворов., Воениздат М., 1938.

7. История князя италийского графа Суворова Рымницкого., СПБ., 1843

8. Осипов К., Суворов., М., 1955