Арабская литература

Арабская литература Малюга Ю.Я. Роль арабов в мировой цивилизации связана с возвышением и распространением ислама и основанием империи халифов. Сведения о доисламской истории Аравийского полуострова крайне скудны и изобилуют пробелами. Однако литература у арабов (по большей части поэзия) существовала еще до Мухаммеда (ок. 570–632). Бедуины выработали необычайно богатый и точный язык.

Мы располагаем, благодаря стараниям позднейших филологов, образцами их ораторского искусства, мудрых речений и исторических повествований. Но вдохновеннее всего выражал себя доисламский дух в поэзии. Главными ее темами были самовосхваление, здравицы своему племени, осмеяние, любовь (как правило, оплакивалось расставание с любимыми), скорбь о погибших героях (такие плачи сочиняли в основном поэтессы), а также яркое и непосредственное изображение пустыни, изобилующей ужасами и опасностями, чья природа груба,

но и живописна – с ее палящим дневным зноем и безжалостными холодами по ночам, с колючим кустарником и диким зверьем. Старейшие образцы арабской поэзии восходят к началу 6 в. н.э т. е. всего лишь столетие отделяет их от зарождения ислама. Конечно, сочинять стихи стали много раньше, но похоже, что лишь к указанному времени окончательно сложился «классический» стиль, отличающийся подчиненной строгим правилам системой размеров, исходящий из долготы слогов, и не менее строгой схемой рифмовки, требующей сквозной

единой рифмы на протяжении всего стихотворения, а также принятыми стилевыми особенностями. Позднейшие филологи, когда золотой век арабской поэзии уже остался в далеком прошлом, собирали старинные стихи и издавали их в виде «диванов» (сборники произведений одного автора или авторов, принадлежащих к одному племени) или антологий, составленных из лучших образцов поэзии. В числе последних – Асмаият, Муфаддалият, Музаххабат и

Муаллакат. Из поэтов более всего известны пылкий воитель Антара; ан-Набига аз-Зубьяни, славословивший христианизированных царей Сирии и Месопотамии; и Имру-уль-Кайс, несчастный отпрыск царского рода, умерший в изгнании. Для мусульман Коран – живое слово Аллаха, и поэтому он не только содержит вечную Истину, но и являет собой совершеннейшее достижение в литературном стиле.

Коран неподражаем, а посягнувшие на эту догму и дерзнувшие усомниться в его неповторимости ибн-аль-Мукаффа и Абу-ль-Аля аль-Маарри были объявлены богохульниками и еретиками. В ранних главах книги (суры), где религиозное чувство достигает высочайших вершин и преобладают мотивы превозношения величия Аллаха и трепетного ожидания Страшного Суда, Мухаммед предстает художником, о чьем мастерстве свидетельствует и выбор формальных

средств выражения – садж, т. е. своеобразная ритмизованная, с рифмой, проза, заимствованная у арабских прорицателей, но существенно улучшенная. Книга исполнена духа достойного величия, более поздние ее разделы посвящены преимущественно правовым и обрядовым предписаниям. Огромное влияние Корана на развитие позднейшего арабского стиля превращает это раннеарабское произведение в краеугольный камень не только религии арабов, но и их словесности.

Период, на протяжении которого сочинялся (или, как скажут мусульмане, «открывался») Коран, занял более 20 лет – с (примерно) 610 н.э. до смерти пророка в 632. Поэзия. Завоевание принадлежавших Византии и Персии территорий от Срединной Азии до африканского побережья Атлантики всего за столетие полностью изменило социальную среду и культурные взгляды арабов. Однако, против ожидания, новый образ жизни не подействовал на литературу

сколько-нибудь существенным образом. Впрочем, некоторую новизну можно отметить уже у поэтов, переставших описывать жизнь в пустыне, – таковы Омар ибн-Аби Рабия (ум. 711), вдохновенно живописавший романтическую и иногда своевольную любовь, и халиф аль-Валид II (ум. 744), заменивший в своей жизнелюбивой поэзии классическую ритмику размерами народной любовной песни. Эта тенденция набирала силу в начальный период династии

Аббасидов, когда арабская цивилизация наконец утратила специфические черты бедуинского происхождения. Одни поэты хранили верность освященным временем доисламским преданиям, другие искали новые средства для выражения новых впечатлений, а некоторые смогли облечь в художественную форму вопросы, совершенно отсутствовавшие в кругозоре старинной поэзии и принадлежавшие областям этики, религии, философии. К первой категории можно отнести таких поэтов, как абу-

Таммам (ум. 845), аль-Бухтури (ум. 897), аль-Мутанабби (ум. 965). Типичный представитель «нового стиля» – Абу-Нувас (ум. 813), писавший главным образом о радостях чувственной любви, о вине и охоте. В поэзии Башар ибн-Бурда (ум. 784), исламская правоверность которого сомнительна из-за явного сочувствия иранской концепции вечного борения между Благим и Злым началами, и

Абу-ль-Атахии (ум. 825), сумевшего выразить самые сокровенные подвижнические настроения, философия и религия заняли подобающее место. Много позже слепой поэт Абу-ль-Аля аль-Маарри (ум. 1057) в весьма изощренной манере утверждал несовершенство всех религий; в его преклонении перед всем живым чувствуется влияние неоплатонической и индийской мысли. Однако стилистическая традиция тем не менее усматривала высочайший идеал в раболепном подражании старинным

образцам. В бесчисленных «диванах», созданных за последующие века на том огромном пространстве от Испании до Персии и Турции, где литературным языком служил арабский, не обнаруживается никаких художественных новшеств. Лишь в двух сферах, пренебрегавших условностями выработанного стиля, выразилось неподдельное чувство – в мистических (суфийских) стихотворениях и народных песнях о любви. Виднейший суфийский поэт Омар ибн-аль-Фарид (ум. 1235) сумел приблизиться к неизреченному опьянению

души, погружающейся в Единственность Единства Божия. Возникли и новые размеры, самый распространенный из них использовала газель – стихотворная форма на основе строфы из четырех стихов с рефреном, и это позволило легко и просто выражать любовные страдания и радости, причем на языке, близком к речи простонародья. «Диван» испанского поэта Ибн Кузмана (ум. 1160) представляет собой сборник, содержащий, наряду с сочинениями о любви, сатирические

и реалистические картинки повседневной жизни. Поэтика газели вкупе с теорией платонической любви, также процветавшей в Испании, вероятно, стимулировали развитие поэзии в Провансе. Пристрастие арабов к изощренно выстроенным речам определили становление такого прозаического стиля, в котором манера ценится выше содержания. В первом столетии существования халифата еще продолжали открыто обсуждаться вопросы политики, и политическое красноречие процветало.

С разрастанием же самовластия оно совершенно исчезло, и все религиозное, этическое и литературное красноречие могло развиваться лишь в таких жанрах, как проповедь (хутба) и увещевание (маваиз), а также во всяческих поучениях на разные темы. Высокая степень централизации власти повысила общественное положение чиновников и писарей, сочинявших официальные бумаги, и они-то и стали главными носителями энциклопедической культуры. В образованных кругах Багдада, крупнейшего космополитического центра эпохи,

Амр ибн-Бахр аль-Джахиз разрабатывал жанр литературного эссе и написал огромное число небольших трактатов, обильно приправив их анекдотами, учеными цитатами и сведениями о различного рода диковинах. Выказывая неподдельный, хотя и не всегда глубокий интерес к греческой науке и философии и персидской мудрости, старательно изучая арабскую ученость и поэзию, он стремился соответствовать арабскому идеалу, обозначаемому словом «адаб» и требовавшему благовоспитанности в сочетании с приличествующим уровнем

культуры и образованности; в конечном счете «адаб» представлял собой сплав арабского, греческого и персидского начал, сделавших ислам мировой религией. Немалая доля арабской литературы посвящена «адабу»: это сборники анекдотов и афоризмов, упорядоченных под различными рубриками и трактующих какую-то тему либо отдельные ее аспекты. В числе лучших образцов такого рода – Книга о скупцах аль-Джахиза, Источники историй ибн-Кутайбы (ум. 884), Единственное ожерелье испанца ибн

Абд Раббихи (ум. 940). Ибн-Кутайба написал также Адаб писца, своего рода справочник, содержавший необходимые чиновнику сведения. В своем тяготении к чисто формальному совершенству арабская словесность обратилась к ритмизованной прозе, наподобие той, какой написан Коран и которая широко использовалась начиная с 10 в. Этот стиль достиг вершины в так называемых макамах.

Впервые появившись у аль-Хамадани (ум. 1008), макамы приобрели окончательный облик у аль-Харири (ум. 1122). Успех его книги Макамат был огромен; подражания ей писались не только по-арабски, но и на иных языках, в том числе на древнееврейском, а ее персонаж, вор и краснобай, возможно, стал образцом для испанского плутовского романа. В арабском мире так и не появилось индивидуального авторства в эпосе, беллетристике и драме. Они разрабатывались как безымянные выражения того или иного художественного

направления, и это свойственно даже тем произведениям, которые составили наиболее существенную долю арабского вклада в мировую литературу. Художественный вымысел использовался для решения иных задач: например Ибн Сина (Авиценна) написал два романа, скрывая за аллегориями мистическое содержание, а Ибн Туфейль (ум. 1185) в прославленном философском романе Живой сын Бодрствующего повествует о ребенке, оставленном на необитаемом острове и познающем высшую

истину с помощью разума, присущего ему от рождения. Путешествие в преисподнюю в Послании прощения Абу-ль-Аля аль-Маарри, возможный источник Божественной комедии Данте, кажется романом, однако сюжет служит лишь поводом для рассуждений на литературные темы. Подобные произведения не умещаются в рамки арабской беллетристики, как и сказка о животных

Калила и Димна, принадлежащая к старейшим и знаменитейшим образцам прозы, и не только потому, что это перевод со средневекового персидского (и в конечном счете индийской Панчатантры), но и потому, что сказка преследует прежде всего цели назидания. Зато Тысяча и одна ночь – несомненно беллетристика, причем весьма разнообразная в стилистическом и тематическом отношениях. Совершенно иного рода произведения можно было бы назвать «эпическими», хотя

написаны они прозой. Борьба арабов с Византией в 9 в. и против крестоносцев в 12 в. вдохновила множество оставшихся безымянными сочинителей на создание занимательных повестей. Некоторые из них вошли в собрание Тысячи и одной ночи. Напоминающее военный поход переселение кочевых племен сулайм и халяль из Египта в Северную Африку в 11 в. в идеализированном виде отразилось в целом цикле эпических сказаний.

Имеется также роман о подвигах египетского султана Бейбарса I (царствовал в 1260–1277) в войнах с татарами и крестоносцами. Арабские исторические сочинения представляют собой скорее россыпи рассказов о событиях, нежели попытки осмыслить историческое развитие. В старейших из них – в произведениях таких авторов, как ибн Исхак (ум. 768), с его жизнеописанием Мухаммеда; аль-

Баладхури (ум. 892), написавшего историю ранних завоеваний и арабских племен; аль-Табари (м. 923), оставившего всемирную историю, доведя ее до 10 в. н.э – автор держится в тени, единственной своей задачей полагая отыскание наилучших источников и достоверную передачу найденных сведений. В итоге изложение выглядит отрывочным, незатейливым, но зачастую создает впечатление свидетельства очевидца. Лишь в дальнейшем и прежде всего под воздействием жизни при дворе, поощрявшем притворство

и лесть, история стала вырождаться в пустое славословие царствующему государю, его династии и вельможам. Единственный арабский историк, пытавшийся толковать историю как закономерный процесс развития общества, – философ и ученый Ибн Хальдун (ум. 1406). Географические сочинения в большинстве своем чисто описательные и лишены художественных достоинств. Впрочем, испанец Ибн Джубайр в 12 в. оставил чрезвычайно личностный отчет о паломничестве в

Мекку и странствиях по разным странам, а в 14 в. североафриканец Ибн Баттута, «арабский Марко Поло», описал приключения, пережитые им в путешествиях по всему мусульманскому миру, в Константинополь, по России, Индии и Китаю. Трактаты и описания виденийй, принадлежащие таким выдающимся мистикам, как аль-Газали (ум. 1111) и ибн-аль-Араби (ум. 1240), хотя и писались ради поучения или воспитания, зачастую

столь проницательны в исследовании души человеческой и столь мощно передают религиозные чувствования, что их место в ряду высочайших литературных достижений. Явный упадок арабской литературы становится заметным уже в 12 в. С 14 до конца 19 вв. не появилось ни одного достойного упоминания писателя, хотя словесность, разумеется, продолжала существовать. Воздействие западной культуры и политическое возрождение арабского мира породили

новую литературу. Наиболее одаренные арабские литераторы удачно соединяли отечественную традицию с новым духом, отозвавшимся на западное влияние. Эта молодая арабская литература создается как мусульманами, так и христианами, а также арабами, живущим в Северной и Южной Америке. Предтечей этого развития был живший в Египте уроженец Сирии Джурджис Зайдан (ум. 1914). В числе значительных поэтов – египтянин

Ахмед Шавки (ум. 1932), сириец Джебран Халиль Джебран (1883–1931), Халиль Мутран (1872–1949), Ахмад Шаваи (1868–1932), Михаил Нуайма (1889–1988). Среди ведущих прозаиков 20 в. – братья Таймуры – драматург Мухаммад (ум. 1921) и романист Махмуд (ум. 1973), эссеист Таха Хусейн (ум. 1973), романист

Нагиб Махфуз (р. 1911). Возникла и драма, в традиционной литературе практически отсутствовавшая, отличные пьесы писал Тауфик аль-Хаким (1898–1987). Поэзия и проза ислама Вероятно, на формирование специфического мусульманского менталитета весьма сильно влияла поэзия различных арабских племен, особенно воинственных бедуинов. Их словесность меньше других соприкасалась с миром эллинизма, что способствовало созданию качественно иной культуры.

Один из жанров поэзии бедуинов — "касыда" - послужил основой для формирования целой системы поэтических форм в исламских странах. Касыда - небольшая поэма в 15-200 строк — состоит из трех частей. Первая, лирическая, стала отправной точкой в создании любовной лирики и поэзии, воспевающей радости жизни. Вторая часть, описывавшая трудную жизнь героя в пустыне, дала начало жанрам описаний, "охотничьей" поэзии и произведений, в которых возвеличиваются героизм и благочестие.

Третья часть касыды, посвященная воспоминаниям о покинутом любимом крае, вдохновила поэтов на создание еще одного значительного направления — жанров оплакивания и осмеяния. Поэтика арабов, сформированная в системе этих жанров, сохранялась вплоть до середины XIX в когда под влиянием европейской литературы началось развитие прозы и драматургии. Основным жанром средневековой арабской поэзии (VII - начало

VIII в.) стал панегирик как наиболее светский и легко превращаемый в политический инструмент. Здесь обращение к конкретным лицам чаше носит поучающий, увещевающий, а не восхваляющий характер. Поэты являлись в прямом смысле религиозно-политическими лидерами, которые отстаивали интересы своей группировки поэтической риторикой. В своих стихах Джарир, Ахталь, Фараздак сформировали идеалы правителя, государственного мужа, военачальника.

В этот же период в мусульманской литературе изменилось положение и характер любовной лирики. В городах Хиджаза она осталась единственным тематическим жанром, где пока не господствовала теократическая идеология. Но при этом мекканец Омар ибн Аби Рабиа уже вынужден оправдываться, доказывая "безгрешность" собственной поэзии. Позднее гимн любви и страсти, свободный от всяких религиозных рамок, становится своеобразным выражением идейного протеста. Мусульманство как идеология сельского населения нашло свой

идеал любви. В лирике узритов господствует мотив предопределенности свыше, создаются "вечные" любовные пары: Кайс - Лубна, Меджнун -Лейла, Джамил - Бусайна. Здесь страсть понимается как подвижничество, всепоглощающее стремление к единственному и недостижимому. Любовная лирика узритов описывает бесконечные страдания и является противоположностью гедонистическим настроениям городской лирики Хиджаза. На территории

Ирана и соседних стран арабская литературная традиция наложилась на сложившуюся здесь систему жанров, что способствовало расширению тематики. Национальные литературы активно переводились на арабский, и с VIII в. до конца X в. мусульманская культура фактически становится одноязычной. В этот период появляется арабская художественная проза. Одним из первых прозаиков становится иранец Ибн аль-

Мукаффа: он пересказывает нестихотворное произведение "Калила и Димна". В начале VIII в. в мусульманстве появилось новое течение - суфизм, проповедующее созерцательный, аскетический образ жизни и испове-дывающее мистические формы сознания. Суфийская литература - особое явление, т. к. она несла ярко выраженную символику и метафоричность, которыми увлеклись многие поэты, независимо от собственной религиозной поэзии.

Суфизм открывал необычайно широкие возможности для творчества, где воспевание чувственности, любви и жизни не противоречило мистическому стремлению к божественной истине и духовному растворению в божестве. Поэты суфийской школы создавали многоплановые символические композиции, в которых сочетались мотивы любовной лирики и философии, а любое слово становилось необычайно многозначным, хотя при этом не нарушались рамки жанра. В XII-XIII вв. в этом направлении творили

Омар ибн аль-Фарид и Ибн аль-Араби, еще ранее, в X в стали популярны произведения суфийской школы на фарси - в Афганистане, Индии, Турции. Именно ч этом ключе творил Абдаллах Ансари, создавший на фарси рифмованную прозу. Касыдный строй арабского стиха был очень популярен в придворных кругах. Жанр касыды открывал перед поэтом два пути: традиционный - подробная разработка композиции и индивидуальный

- создание новых стилевых форм. Поэтическое течение "бади" (конец VIII - начало IX в.), представленное арабами Абу-Тамаммом, аль-Бухтури, использовало оба пути, развивая древнюю структуру слога. Другими классическими жанрами стали: кыта — стихотворение из 8-12 строк, которое писалось для восхваления, поношения или плача; рубай - короткое яркое изречение философского характера; газель -лирическая любовная

песня. Необходимо отметить, что появление новых жанровых форм было лишь надводной частью айсберга поэтической эволюции. Самостоятельный жанр был всегда каноничен, автор проявлял себя только в стиле и поэтической технике. Инструментарий поэта становился наиважнейшим достоинством его произведений: изысканная игра слов, многоэтажные метафоры, сложные, требующие книжной эрудиции, аналогии, использование не только фонетических, но даже зрительных эффектов (буквы в словах и столбцах образуют узор или рисунок) и т.

п. К концу IX в. книга как средство распространения знания начала играть ведущую роль. Кроме чисто научных трактатов появились книги стихов и новой, уже не переводной, прозы. Великие прозаики Джа-хиз, Ибн Кутайба не удаляются от историографических начал, но их книги обладают большими художественно-литературными достоинствами. Признанные ныне вершиной новеллы в стиле "Тысячи и одной ночи" считались "низким"

жанром, так как родились из устного народного творчества. Лишь позднее к этому жанру обратились придворные литераторы. Собственно же сборник "Тысяча и одна ночь" (IX в.) имеет индийские корни, так как основная его часть является переводом с пехлеви (древнеперсидского) книги "Тысяча сказок", которая, в свою очередь, списана с древнеиндийских источников.

Следующий этап развития арабской прозы начался в X в. Новелла стала ведущим повествовательным жанром: историки ат-Табари и аль-Масуди, философы багдадского общества "Братья Чистоты и возлюбленные Верности" (в 980-х гг.) обращались к этой форме уже не столько в информативных, сколько в художественных целях. Венцом жанровой эволюции

X в. становится макама, соединяющая в разных пропорциях особенности классической поэзии и новеллистики. Стилевой основой стал сложившийся к этому времени садж — особый размер рифмованной прозы. Здесь несколько новелл объединялись одним главным героем-рассказчиком, при этом сборники не имели самостоятельного названия, как персидские и древнееврейские. Широко известны "Собрание макам" Бади аз-Замана и "Собрание макам" аль-

Харири. Макамы стали предтечей европейского "плутовского романа", появившегося в Испании в XVI в. В период расцвета макамы родился самостоятельный жанр - философская поэзия, в которой можно увидеть различие между мусульманской и эллинистической культурами. Первые переводы греческих источников этого жанра относятся к VIII в но к X в. в произведениях Джахиза и Ибн ар-Руми уже нет откровенного подражания, но создана система

оригинальных воззрений. Таким образом, к XI в. классическая арабская литература представляла собой уникальное сочетание мусульманских религиозных и светских мотивов, противостоявших друг другу или сочетавшихся. Традиция жесткого подчинения жанру способствовала внутреннему их развитию. Но начиная с XI в. даже такое развитие замерло, что большинство исследователей трактует как упадок, хотя на самом деле это не совсем так. Именно в это время началась бурная литературная деятельность

собирательного характера. Написаны обширные комментарии к древнейшим произведениям и их новые стилизации. В своих историко-био-графических произведениях Ибн Халликан воссоздал образы великих людей прошлого. Авторы-компиляторы ас-Саалиби, Имад-ад-дин, аль-Исфахани составили несколько литературных антологий. Особое явление в средневековой арабской литературе представляют произведения авторов арабо-мусульманских

областей Испании и Магриба. Развитие литературы Арабского Запада началось в VIII в. Чтобы сохранить восточную классику в завоеванных странах, были составлены объемные прозаические своды, систематизирующие и комментирующие наследие. Таким образом, в западно-мусульманской литературе сложилась новая сильная прозаическая традиция. Примеры художественной прозы — философская антология по литературе и истории "

Уникальное ожерелье" Ибн Абу Раббихи, произведения Ибн Хазма, Ибн Шухейда и др. В XI—XII вв. во время общего культурного расцвета в поэзии магри-бинцев появляются интересные новации. Здесь созданы новые виды поэзии, такие, как мувашшах и заджал (мелодия). Первая представляет собою поэму из 4—10 строф. Название второй переводится буквально как "песнь"; она может состоять из 6-9 строф и чаще носит любовный или лирический характер.

Общими чертами новой арабо-испанской поэзии были их музыкальность и близость к народному устному жанру. В таком ключе развивалось творчество андалузских поэтов Ибн Кузма-на, Ибрахима ибн Сахль аль-Исраили, Лисана-ад-дина ибн аль-Хати-ба; отчасти и в восточных областях халифата наблюдается распространение мувашшаха, например у Ибн Сана аль-Мульк аль-Мисри (Египет). В ином направлении идет севильская арабо-испанская школа, где

формируется рыцарская поэзия. В ее произведениях главную роль играет романтический герой — просвещенный рыцарь. Таким образом, влияя на европейскую литературу, арабская классика изменялась и сама. По поводу суфийского влияния на магрибскую литературу необходимо отметить преобладание философских трактатов и их сводов над художественными поэтическими формами. Уже в XIII-XIV вв. заметны общий упадок и застой в классических формах арабской литературы.

В XV—XVI вв. традиция стала восприниматься как отжившая система. Продолжалось развитие именно нетрадиционных сфер в литературном творчестве. К ним в основном относятся близкие к народным и собственно народные жанры. Распространились эпические формы, подобные дастанам. Дастан иногда относят к фольклорным жанрам, это главным образом литературная обработка сказочных сюжетов,

легенд, преданий. По стилю дастаны могли быть как чисто прозаическими или стихотворными, так и смешанными, где в прозаическую ткань включены песенно-сти-хотворные фрагменты. Поначалу рамки дастана как жанра не были отчетливыми, но позднее они традиционализировались. Традиция канонического построения литературного произведения в арабо-мусульманской культуре временно не влияла на литературы народную и на различных диалектах, что дало им возможность развиваться относительно

самостоятельно. В XIV-XVI вв. получили широкую популярность около 250 записанных легенд и сказаний, в их числе "Повесть о Бану Хиляль" — о священных войнах и сражениях; "Жизнеописание Победоносного Бейбар-са" - о нашествии монголов в Египет (XIII в.) и др. В XIV-XV вв. в Египте распространяется в законченном виде сборник "Тысяча и одна ночь", ставший символом завершения эпохи классической арабской литературы.

Наряду с арабским языком носителем богатых литературно-художественных традиций был язык фарси, или персидский. Классическим в истории персидской литературы считают период IX—XV в. Наиболее ранними были записи, многие из которых были отредактированы и переписаны в период 224—651 гг. (правление Сасанидов). Были составлены хроники предшествующих правлений ("Хвадай намак"), сборники эпических сказаний ("

Памятка Зарерова сына", "Деяния Ардашира Па-пакана", "Ассирийское древо"). В VI в. сделан перевод индийского "Пятикнижия" ("Панчатантра"), названный "Калила и Димна", переведенный на арабский лишь в VIII в. Возникшее в первой половине III в. манихейство также оставило свои литературные памятники.

Его основатель Мани (216-277 гг.) написал семь книг ("Книга Тайн", "Книга гигантов", "Евангелие Мани" и др.), кроме того, просуществовав до VIII в манихейская (и персидская) литература накопила большое художественное наследие, состоящее из записанных молитв, гимнов, поучительных новелл, небольших поэм.

Сам Мани стал надолго образцом для литераторов и поэтов Персии. Политические коллизии и завоевание страны арабами сильно повлияли на ее литературные традиции. Наиболее явным влияние было в сфере литературно-жанровых канонов, где единственно возможными провозглашались арабские. В IX-Х вв. основной функцией персидских трудов по поэтике было толкование арабской эстетической системы для приживания ее в отечестве. В поэзии полного соответствия не могло быть по причине глубокого

различия фонетического и грамматического строя языков. Так, составлялись специальные перечни арабских и персидских стихотворных размеров. Отечественные жанровые формы месневи и рубай дополнялись арабской касыдой, газелью и др. Месневи (маснави - двойной, араб.) была заимствована и арабами. Это поэма, довольно объемная, в которой господствующей является парная рифма строк.

Вообще месневи распространилась задолго до арабов, но до нас дошли лишь те образцы жанра, которые написаны после IX в. (принадлежащие перу Рудаки и Масуди). Рудаки стал начинателем художественно-дидактической месневи, Масуди продолжил традицию героической поэзии. Позднее жанр приобрел более разнообразный характер: в X—XI вв. создаются любовная (Абу-ль-Муайада Балхи — "

Юсуф и Зулейха") и этико-философская месневи (Низами Гянджеви). В XIII в. появляется "Поэма о сути всего сущего" поэта-суфия Дже-лаледцина Руми. Наиболее "народным" был жанр рубай, который представляет собой стихотворный афоризм из четырех строк. Первые две строки содержали экспозицию, третья — вывод и уже последняя - собственно "летучие слова". Иногда рубай именуют дубайти (т. е. два бейта - двустишия).

Рубай до X в. были сугубо устным народным жанром, поэтому форма их не была строгой. Ролевое значение строк, стихотворные размеры и виды рифм изменялись по желанию автора. Признанным мастером рубай был ученый мудрец XI в. Омар Хайям. Плод его увлечения - стихи - по объему занимают лишь небольшую часть среди множества научных трудов. Сильный ум находил отдохновение в ироничных рассуждениях о жизни, не обремененных наукообразностью

или фанатичной религиозностью: Наши знанья о мире — догадки и бред, Все исчезнет, умрет — и развеется след. Существует не то, что нам кажется сущим, Ничего достоверного в сущности нет. (60) Грех Хайям совершил и совсем занемог, Пребывает в плену бесполезных тревог, Верь, господь потому и грехи позволяет, Чтоб потом нас простить он по-божески мог. (87) Рубай

Хайяма откровенно противостояли официальным мусульманским догмам. Потому и тематика всеобъемлюща, не оставляет без внимания ни одну из сторон жизни общества и человека. Жизнелюбие и фатализм, гедонизм и отречение от мирских наслаждений непринужденно сосуществуют, облеченные в удивительные, ставшие каноническими формы. В сборнике Хайяма около пятисот четверостиший, он невелик по объему, но содержит глубокие интерпретации человеческой

сущности. От земной глубины до далеких планет Мирозданья загадкам нашел я ответ. Все узлы развязал, все оковы разрушил, Узел смерти одной не распутал я, нет! (285) Поэзия Омара Хайяма и Низами Гянджеви стала вершиной гуманистической ветви исламской литературы. Одновременно развиваются придворные формы поэзии, сложные по стилистике и вычурно риторические по смыслу. В таком ключе обновлен "Калила и Димна", составлена по примеру арабских макам "

Макамат и Хамиди" Хамидад-дина Балхи. Уже с XII-XIII в. возникает новый энциклопедический жанр — тазкире, труды антологическо-библиографического характера. Здесь, кроме имен и фрагментов из произведений, содержатся и краткие биографии авторов. Это настоящие энциклопедии, хранилища литературных древностей. Упадок арабской культуры после монгольских нашествий способствовал восстановлению персидской литературы,

во второй половине XIII-XIV вв. вновь расцветают классические жанры (Сальман Савед-жи, Хаджу Кермани, Амир Хосров Дехлеви). Новых высот достигают Саади и Хафиз. Только в XV в. классика исчерпывает свои возможности, с конца XV—XVI вв. ее формы бледнеют и остаются лишь в дворцовой литературе. Список литературы Для подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.fundarabist.

ru/