Художественный дискурс как актуализация
художественного текста в сознании читателя
Н. В. Кулибина
Создание
психологического комфорта на языковом учебном занятии прежде всего достигается
использованием такого художественного текста, который читатель-иностранец может
и хочет понять. Иными словами, исключительную важность приобретают принципы
отбора текстов.
Однако
нередко даже удачно выбранный текст не гарантирует успешной учебной
деятельности читателей-иностранцев. Это происходит в тех случаях, когда
методическая организация работы над текстом входит в противоречие с
естественным процессом его осмысления.
Наша
практика показывает, что весьма эффективной является организация работы
обучаемых над художественным текстом по модели читательской деятельности
носителей языка в реальных условиях общения. Искусство – это средство познания
человеком других людей и самого себя и средство же общения человека с другими
людьми и самим собой. Следовательно, целью человека, направленных на текст,
является не сам текст, а то, что стоит за ним.
Точно
так же, как за деревьями иногда легко не заметить леса, за средствами так
называемого языка искусства, за детальным их анализом и иными манипуляциями
легко упустить из виду самое главное в искусстве – человеческое чувство и
человеческую мысль. Чтобы этого не произошло, есть «только один путь: сохранить
саму ситуацию общения искусством, заставить человека снова и снова создавать,
творить переживание, а не воспроизводить его по готовому эталону» (Леонтьев,
2000, с. 299).
Для
нас очевидно, что роман Л. Н. Толстого «Война и мир» (или любая другая книга),
стоящий в книжном шкафу и по этой причине не участвующий в настоящий момент в событии,
и он же в руках читающего, погруженного в него homo legens –разные явления.
В
первом случае – это действительно текст во всей его графической завершенности
от первого слова до последнего знака препинания. Во втором – это творимый
(создаваемый, порождаемый) в процессе восприятия дискурс, а именно –
художественный дискурс. Мы понимаем дискурс как последовательный
предсказуемо-непредсказуемый процесс взаимодействия текста и реального (а не
мыслимого автором) читателя, учитывающего либо нарушающего «указания» автора,
привносящего в текст информацию, которая была известна и/или не известна
писателю, и т. д.
Таким
образом, текст без читателя неполон, ущербен. Реально он существует только в
процессе его восприятия, при реконструкции той части его содержания, которая
прямо в тексте не выражена, а предполагается известной читателю и привносится
им в процессе создания художественного дискурса.
Каким
же образом возникает художественный дискурс?
Мысль
читающего – это было отмечено еще В. Гумбольдтом и Л. С. Выготским – движется
от отдельных слов к общему текстовому смыслу. Как показывают современные
психолингвистические исследования, именно слово является основной единицей
членения текста при его восприятии.
Художественное
слово по характеру и объему передаваемой информации существенным образом
отличается от своего словарного «прототипа». Примечательно, что эта особенность
слова в художественном контексте хорошо ощущается внимательным читателем.
Сравним два высказывания на эту тему.
«Каждое
художественное слово тем и отличается от нехудожественного, что вызывает
бесчисленное множество мыслей, представлений и объяснений».
«В
одном предложении любого писателя можно найти больше, чем это кажется на первый
взгляд; каждое слово может нести (передавать) столько информации, сколько мы
над ним думаем».
Первое
высказывание принадлежит Л. Н. Толстому. Второе взято нами из студенческого
сочинения. Нельзя не восхититься удивительным единодушием великого русского
старца и юной африканской девушки!
Рассмотрим
интересующую нас проблему на примере стихотворения Б. Ахмадулиной.
Бьют
часы, возвестившие осень:
Тяжелее,
чем в прошлом году,
Ударяется
яблоко оземь –
Столько
раз, сколько яблок в саду.
Этой
музыкой внятной и важной
Кто
твердит, что часы не стоят?
Совершает
поступок отважный,
Но
как будто бездействует сад.
Всё
заметней в природе печальной
Выраженье
любви и родства,
Словно
ты – не свидетель случайный,
А
виновник ее торжества.
В
этом стихотворении три слова – часы, яблоко, музыка – вне текста имеют вполне
конкретные значения, зафиксированные в толковом словаре, а также вполне
эквивалентным способом могут быть переданы на других языках, что отражено в
двуязычных словарях.
Однако
в стихотворении Б. Ахмадулиной под влиянием художественного контекста эти слова
обретают способность передавать неожиданные смыслы (частично основанные,
однако, на словарных значениях):
–
часы, оказывается, могут показывать не только секунды, минуты и часы, но и
времена года – Бьют часы, возвестившие осень;
–
яблоко становится «деталью» этих часов (специальным устройством для часов с
боем), и его удар о землю приравнивается к бою часов – Бьют часы... Ударяется
яблоко оземь // Столько раз, сколько яблок в саду;
–
музыкой называется беспорядочный (для стороннего – вне стихотворения –
наблюдателя) перестук падающих яблок – Этой музыкой внятной и важной // Кто
твердит, что часы не стоят?
Все
новые порожденные стихотворным текстом смыслы в этом случае выступают как
текстовые единицы или, в нашей терминологии, как словесные образы.
В
процессе чтения стихотворения, иными словами, в порождаемом читателем дискурсе,
между этими и другими словесными образами стихотворения возникают
внутритекстовые смысловые связи, образующие проекцию текста, в которой
объединяются, наслаиваются друг на друга образы осеннего сада, наполненного
запахом и звуками падающих яблок (антоновских?), печальные мысли о
неотвратимости хода времени, чувства «любви и родства» и, несмотря на грусть,
ощущение праздника.
При
чтении в сознании (или воображении) читателя из отдельных фрагментов – частных
смыслов словесных образов – как мозаика складывается общий смысл
художественного текста. Именно на этом основании мы и выделяем словесный образ
как единицу художественного текста, а художественный текст понимаем как
определенным (всегда особым) образом организованную неповторимую совокупность
словесных образов, которая при восприятии его читателем преобразуется в
образную систему.
Список литературы
Антипов
Г. А., Донских О. А., Марковина И. Ю., Сорокин Ю. А. Текст как явление
культуры. – Новосибирск: Наука, Сиб. отд-ние, 1989.
Богин
Г. И. Художественность как мера пробуждения рефлексии // Рефлективные процессы
и творчество: Тезисы докладов и сообщений к Всесоюзной конференции 3-5 апреля
1990 г. – Новосибирск: Институт философии, филологии, истории. СПб. отд. АН
СССР, 1990. – Часть 1. С. 225-228.
Выготский
Л. С. Психология искусства / Под ред. М. Г. Ярошевского. – М.: Педагогика,
1987.
Горелов
И. Н., Седов К. Ф. Основы психолингвистики. – М.: Лабиринт, 1997.
Дымарский
М. Я. Проблемы текстообразования и художественный текст (на материале русской
прозы XIX-XX вв.). – СПб.: Изд-во С.-П. ун-та, 1999.
Залевская
А. А. Введение в психолингвистику. – М.: Российск. гос. гуманит. ун-т, 1999.
Исаева
Л. А. Виды скрытых смыслов и способы их представления в художественном тексте.
Дис. ... докт. филол. наук. – Краснодар, 1996.
Кулибина
Н. В. Читаем стихи русских поэтов. Пособие по обучению чтению художественной
литературы. – 2-е изд., испр. – СПб.: Златоуст, 1999.
Кулибина
Н. В. Художественный текст в лингводидактическом осмыслении/ Монография. – М.,
2000.
Леонтьев
А. А. Психология общения. – М.: Смысл, 2000.
Леонтьев
А. Н. Лекции по общей психологии. – М.: Смысл, 2000.
Новиков
А. И. Извлечение знаний из текста как результат его осмысления // Языковое
сознание: содержание и функционирование. XIII Международный симпозиум по
психолингвистике и теории коммуникации. Тезисы докладов. Москва, 1-3 июня 2000
г. / Редактор Е. Ф. Тарасов. – М., 2000.
Рубинштейн
С. Л. Проблемы общей психологии. – М., 1976.
Руднев
В. П. Теоретико-лингвистический анализ художественного дискурса. Дис. докт.
филол. наук. – Москва, 1996.
Пассов
Е. И. Коммуникативное иноязычное образование: Концепция развития
индивидуальности в диалоге культур. – Липецк, 2000.
Потебня
А. А. Эстетика и поэтика. – М.: Искусство, 1976.
Художественное
восприятие. Основные термины и понятия (Словарь-справочник) Ред.-сост. М. В.
Строганов. – Тверь: Изд-во Тверского ун-та, 1991.