Литература XIV века
Кириллин В. М.
XIV
век в истории Древней Руси - период, по существу, определивший будущее России.
В это время средоточием всей политической, экономической и духовной жизни
становится Северо-Восточная и Северо-Западная Русь. Здесь продолжается еще
ожесточенная борьба между русскими княжествами за первенство. Борьба эта была
чрез-вычайно выгодна для Орды, ибо князь, вступавший на княжеский стол, обязан
был полу-чить в Орде санкцию на это - ярлык на княжение. Князь же, получавший
ярлык на кня-жение в великом княжестве Владимирском, становился старшим среди
прочих русских князей. Естественно, за великокняжеский ярлык соперничали
наиболее сильные князья, и нередко их борьба друг с другом сопровождалась
предательством и убийствами в Орде.
К
концу XIII - началу XIV века в Северо-Восточной Руси одним из наиболее сильных
становится Московское княжество. И московские князья весьма энергично борются
за титул великого князя Владимирского. Главными их соперниками при этом были
князья тверские. Значительную роль в этой борьбе играла Церковь. Но именно
Москва в лице Ивана Даниловича Калиты (1325-1340) добилась наиболее прочного
союза с Церко-вью. Так, в 20-х годы XIV века митрополит Киевский и всея Руси Петр
фактически пере-носит свою резиденцию из Владимира в Москву, и с этого времени
Москва становится церковным Центром всех русских земель.
Монголо-татарское
иго весьма сильно затормозило развитие страны, но было не в состоянии вполне
остановить его. В XIV веке наблюдается постепенное излечение русского общества
от депрессии предшествующего столетия. Возрождается ремесленное производство,
восстанавливаются и растут торговые связи, возникают новые поселения,
возобновляется строительное дело, в частности каменное строительство храмов и
фортификаций в Новгороде, Пскове, Твери, Москве. Все это сопряжено было с
оживлением церковной жизни и иноческого подвига, с возрождением книгописной
деятельности и восстановлением множества утраченных в пору монголо-татарского нашествия
книг.
XIV
век славен целым рядом замечательных светских и церковных деятелей. Огромное
общественно-политическое, духовное и культурное значение для Руси имели труды
русских князей Ивана Даниловича Калиты, Семиона Ивановича Гордого, Димитрия
Ивановича Донского, иерархов русской Церкви - митрополитов Петра, Алексия,
Киприана, архиепископа Новгородского Василия Калики, епископа Пермского
Стефана, многих подвижников и устроителей монашеской жизни, особенно
преподобного Сергия Радонежского, иконописцев, например, Феофана Грека или
Андрея Рублева, книгопис-цев и писателей.
В
XIV веке, наконец, происходят масштабные общественные события: распространение
в Новгородской епархии ереси стригольничества, первая победа над ордынскими
полчищами, богослужебная реформа святителя Киприана.
Все
это не могло не сказаться на литературной жизни русского народа. Прежде всего,
огромные усилия и средства отдавались поддержанию и восстановлению необходимого
корпуса богослужебных книг. Кроме того, надо было упорядочить нормы, прави-ла и
обычаи во всей жизни русской Церкви. Так, с этой целью еще в 1262 году
митропо-лит Кирилл II получил из Болгарии Сербскую Кормчую книгу с
толкованиями, дополнил ее бытовавшими на Руси церковно-юридическими текстами и
создал таким образом русскую редакции Кормчей (около 1280). Эти две Кормчие,
между прочим, будучи весьма популярными и широко распространенными на Руси,
сохраняли свое значение вплоть до XVII столетия. Подобно редактированию Кормчей
книги на рубеже XIII-XIV веков в Твери, вероятно, по инициативе великого князя
Михаила Ярославича был создан другой церковно-юридический сборник -
"Мерило праведное". Этот канонический сборник предваряется любопытным
предисловием, в котором преподано наставление праведным и неподкупным судьям, а
также подобраны назидательные выписки из различных древнерусских книг (от
Пролога и "Пандектов" Никона Черногорца до Физиолога и
апокри-фической Книги Еноха).
Имело
развитие в XIV столетии и собственно литературное творчество. Прежде всего, в
области агиографии. Подвижническая борьба русских князей с иноверными
прославлялась в летописях. Несмотря на то что многие из них не были
канонизированы, о них в форме княжеских житий были созданы повести (о псковском
князе ДовмонтеТимофее, о князе Феодоре Ярославском, о князе Михаиле Ярославиче
Тверском). От это-го времени дошло до нас и три святительских жития - епископа
Ростовского Игнатия (+ 1286), святителя Петра, митрополита Московского и
святителя Стефана Пермского. При этом литературная судьба жизнеописания Петра
особенно интересна. Оно сохранилось в трех совершенно разных вариантах. Первый
был написан вскоре после смерти Петра Ростовским епископом Прохором и затем
дважды значительно перерабытывался митро-политом Московским Киприаном.
Очевидно, вместе с житиями были составлены и службы обоим святым, а также
поучение на память митрополита Петра. Замечательно в литературном отношении и
Житие Стефана Пермского.
Создавались
в XIV веке также сочинения учительного содержания. Так, шесть поучений (или
посланий) древнерусская рукописная традиция связывает с именем святите-ля
Петра. Все они в основном посвящены наставлениям относительно христианской
жизни и адресованы священнослужителям. Однако в одном из них, написанном,
вероят-но, к сопернику митрополита - Тверскому епископу Андрею, речь идет о
смирении, а еще в одном, обращенном к тверскому князю Димитрию Михайловичу,
содержится предостережение и напоминание о мученической кончине в Орде его
отца. Кроме того, со-хранилось поучение митрополита Феогноста и два слова
святителя Алексия, в которых говорится о необходимости соблюдать нормы
христианской жизни. Святитель Алексий памятен также своим замечательным трудом
по переводу на древнерусский язык Нового Завета. Значительное литературное
наследие оставлено было митрополитом Московским Киприаном. Это несколько
посланий и грамот, два варианта агиобиографии святителя Петра, похвальное слово
и служба ему, повесть о Митяе, ряд гимнографических сочинений, переводы
богослужебных последований.
Заметен
был вклад Новгорода Великого в развитие литературы. Он не был затронут
монгольским нашествием и литовскими набегами, поэтому сохранял многое из
тра-диций киевской эпохи. Так, только в Новгороде по-прежнему сочиняли
"хождения". Замечательно, например. Хождение в Царьград Стефана
Новгородца, который в середине XIV столетия посетил столицу Византии. Почти
одновременно с ним знаменитый Новгородский владыка, архиепископ Василий Калика
(1331-1352) написал послание Тверскому епископу Феодору Доброму (1344-1360) о
земном рае, чрезвычайно важное для по-нимания воззрений на загробную жизнь на
Руси в ту эпоху. Только в Новгороде неиз-менно продолжали вести летопись.
Спокойная и относительно стабильная ситуация в этом городе создавала условия
для возникновения и распространения церковного вольнодумства. Здесь во 2-й пол.
XIV века возникла первая собственная русская ересь - стригольничество. Между
прочим, с обличением последней выступил в своем поучении святитель Стефан
Пермский.
В
течение XIV столетия в ряде русских крупных городов - Пскове, Твери, Москве -
зарождается и развивается летописание.
Во
2-й половине XIV века после длительного перерыва в условиях монгольского ига
были восстановлены духовные и культурные связи Руси и Русской Церкви с
болгарами и сербами. Этому способствовали и поездки русских церковных посольств
в Кон-стантинополь, и участившиеся к концу столетия паломничества в столицу
Византии, на Афон и в Святую землю. Русское монашество в поисках образцов для
все шире распространявшегося общежительного устройства все чаще обращалось к
святогорскому опы-ту. Немалую (хотя, возможно, и не решающую) роль сыграло в
этих контактах то обстоя-тельство, что в течение долгих лет Киевским
митрополитом был болгарин и бывший афонский инок Киприан (+ 1406).
Взаимодействие с южными славянами заметно отрази-лось на составе древнерусской
книжности.
К
концу XIV в. на Балканах распространился ряд книжно-литературных и
церковно-обиходных новшеств. Так, южные славяне осуществили переводы большого
корпуса аскетических текстов (творений преподобных Исаака Сирина и Петра Дамаскина,
аввы Дорофея, преподобных Симеона Нового Богослова и Григория Синаита,
святителя Гри-гория Паламы и др.). Вместе с тем старые переводы (например,
"Лествицы" преподобного Иоанна Синайского) подверглись основательному
редактированию по греческим ори-гиналам. Одновременно с этим и в Болгарии и
Сербии вслед за Византией богослужебная практика была переориентирована на
Иерусалимский устав. Это потребовало нового пе-ревода книг и сборников, чтение
которых Иерусалимский типик предполагал за бого-служением. Так, были переведены
стишной Пролог, триодный Синаксарь, минейный и триодный Торжественник,
Учительное Евангелие Патриарха Каллиста, сборники сочи-нений святителя Иоанна
Златоуста Маргарит и Андрианты. Для устроения монастырской жизни были
переведены "Скитский устав", "Книга о постничестве"
святителя Василия Великого и "Тактикой" Никона Черногорца (старый
перевод "Пандектов" того же автора в XIV веке редактировался дважды).
Полемика представлена переводом ранних (право-славных) сочинений Варлаама
Калабрийского, святителя Григория Паламы и Давида Дисипата. В довершение был
переведен один из главных памятников раннехристианской философии и богословия -
сочинения Псевдо-Дионисия Ареопагита.
Даже
из этого далеко не полного перечня переводов видно, как велик был корпус
текстов, пришедших на Русь в конце XIV - начале XV века, и какое значение они
потенциально имели для русской книжности, учитывая огромную роль, которую в
средне-вековых славянских литературах играли именно переводные сочинения.
Переводы XIV века определили лицо русской аскетики вплоть до нового времени и
составили ядро биб-лиотек крупнейших общежительных монастырей конца XIV-XV
веков - Троице-Сергиева, Кириллова Белозерского, Соловецкого,
Иосифо-Волоколамского и др. Судя по описям, они имелись в келейных библиотеках
великих подвижников преподобных Кирилла Белозерского и Иосифа Волоцкого.
Для
церковнославянского языка и церковной словесности на Руси большое значение
имели и языковые установки южнославянских (в первую очередь болгарских)
переводчиков XIV века, которые стремились к восстановлению древнейших норм
церковно-славянского языка путем унификации и регламентации орфографии и
сознательной ар-хаизации лексики. Эта реформу принято называть афоно-тырновской
по основным мес-там ее осуществления. Этой реформой был узаконен особый
литературный стиль, отличающийся нарочитой риторичностью или витиеватостью. В
Древней Руси он получил название "извития", или "плетения
словес" и особенно полюбился древнерусским писа-телям XV-XVI веков. Сущность
этого стиля отражает свойственные эпохе учение о языке и слове и писательские
литературно-художественные устремления. Еще в происихастском окружении
болгарского патриарха Евфимия Тырновского сформировалось понимание языка как
важнейшего средства проникновения в суть творения Божия: "познать явление
- значит выразить его словом, назвать", с этим было связано пристальное
внимание ко всей совокупности формальных и содержательных свойств слова, речи,
текста. Отсюда идейно-стилистическая устремленность приверженцев "плетения
словес" "найти общее, абсолютное и вечное в частном, конкретном и
временном, невещественное в вещественном, христианские истины во всех явлениях
жизни", найти, иначе говоря, "символические богословские
соотношения" между нематериальным и материальным.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.portal-slovo.ru/