Трагическое
в сатире М. Е. Салтыкова-Щедрина
Салтыков-Щедрин
обогатил русскую сатиру разнообразием жанров и форм. Неожиданная смелость в
выборе жанра позволяла по-новому смотреть на мир. Щедрину легко давались и
большие, и малые жанры: пародии, сказки, сатирические рассказы, повести и,
наконец, роман. Самым любимым и постоянным жанром у автора был цикл, так как он
позволял динамично развивать образ, вводить бытовые зарисовки, обличать жизнь.
“История одного
города” и представляет собой своеобразный цикл глав, посвященных жизнеописаниям
глуповских градоначальников. Щедрин подчеркивает, что трагизм положения жителей
города Глупова обусловлен их рабской покорностью и долготерпением. Автор
указывал, что “История одного города” не пародия на российскую действительность
и историю, а антиутопия, то есть предупреждение потомкам о том, как нельзя
жить.
Салтыков-Щедрин
высмеивает суетливую борьбу за власть Амальки и Ираидки, подразумевая при этом
смутное время после смерти Петра I и борьбу за престол Анны Иоанновны и
Елизаветы. Щедрин использует при этом гротеск, доходящий до абсурда: власть
сменяется каждый день, а народу до этого нет дела, так как правительницы
улещают его спиртным.
В главе
“Органчик” с горечью Щедрин подчеркивает, что правят народом бездушные автоматы
типа Брудастого, умеющие говорить лишь: “Разорю!” и “Не потерплю!”.
Градоначальникам
нет дела до бедствий народных, они поглощены лишь своими интересами. Это
наглядно показано в главах “Соломенный город” и “Голодный город”: в городе
пожары, народ пухнет с голоду, а начальник развлекается со стрельчихами Аленкой
и Домашкой. Милитаристский характер внешней политики России Щедрин отобразил в
главе “Войны за просвещение”. Бородавкин хотел завоевать саму Византию, ездил
по Глупову из конца в конец и стрелял из пушек.
В условиях
самодержавной России невозможно было выработать конституцию, отвечавшую
интересам народа, и Щедрин осмеивает бесполезные попытки Сперанского, изображая
его под фамилией Беневоленского. ___ Но пиком в изображении ничтожества и
бездуховности градоначальников является образ Угрюм-Бурчеева, в котором многие
современники Щедрина узнавали жестокого военного министра Александра I
Аракчеева. С горьким сарказмом пишет автор о причудах этого выродка: после его
смерти в подвале нашли какие-то одичавшие существа — это были его жена и дети,
которых он морил голодом. Он стремился сделать из людей машины, работающие под
барабанную дробь и марширующие вместо отдыха. Он посягнул на саму природу, вот
почему в финале “Истории одного города” возникает Нечто, огромная грозовая
туча. Что она таит для глуповцев: освобождение от тиранствующих
градоначальников или наступление более тяжелой реакции — Щедрин не объясняет.
Сама жизнь, само поведение людей должны дать ответ на этот вопрос.
Своеобразное и
важное место в жанровой системе Салтыкова-Щедрина занимает роман. В семидесятые
годы Щедрин не раз заявляет о том, что “семейный роман” изжил себя. Поэтому он
расширяет рамки романа и пишет сатиру на деградирующий помещичий класс,
показывая распад семейно-родственных отношений. В “Господах Головлевых” ярко
проявляется такая сторона таланта Салтыкова-Щедрина, как умение не только
показывать смешную, пошлую сторону жизни, но и обнаруживать в этой пошлой стороне
потрясающий трагизм.
Головлевы —
“мелкая дворянская сошка”, “рассеянная по лицу земли русской”- Они изначально
охвачены идеей приобретения, материального благополучия и процветания семьи.
Собственность для них — краеугольный камень мироздания. Собственность — даже
предмет самопожертвования: “...соберут, бывало, тележонку крестьянскую,
кибитчонку кой-какую на нее навяжут, пару лошадочек запрягут — я и плетусь...
На извозчика, бывало, гривенника жаль, — на своих на двоих от Рогожской до
Солянки пру!” Припасание объединяет враждующие силы в семье. Даже отверженный
Степка-балбес принимает в нем участие, хотя заранее знает, что ему не перепадет
ничего.
Денежные
отношения — единственная реальная нить, свя- -зывающая отцов и детей. “Иудушка
знал, что есть человек, значащийся по документам его сыном, которому он обязан
в известные сроки посылать условленное... жалование и от которого, взамен того,
он имеет право требовать почтения и повиновения”.
Только дважды в
романе проявляются истинно человеческие отношения. В первом случае — между
чужими, во втором — между одичавшей родней. Запоминается доброе отношение к
Степке-балбесу крепостного “сердобольного трактирщика Ивана Михайлыча”, который
бескорыстно, из сострадания ведет домой нищего Степку. После этого душевная близость
между людьми возникает, когда Порфирий Владимирыч жалеет сироту Анниньку.
В целом же
мерилом ценности человека в романе является его способность обеспечивать “свое
семейство не только “нужным, но и излишним”. В противном случае человек —
“лишний рот”.
Арина Петровна
создала могущество головлевского рода. Но вместе с этим у нее возникает
какое-то чувство обманутых надежд, вызванное детьми, их “непочтительностью”,
неумением “угодить” родителям. Вся богатая жизнь Арины Петровны бедна
радостями. И под конец ее гнетут в Погорелке не недостатки, а “ощущение
пустоты”.
Порфирий
Головлев доводит до крайности, до предела общие черты семейства. Как
собственник и приобретатель он близок какими-то гранями героям “Мертвых душ”,
Тартюфу Мольера, пушкинскому Скупому рыцарю. Его образ организуется мотивом
лицемерного пустословия. Слово утрачивает смысл в устах Иудушки, бросаются в
глаза его “разглагольствования”, фальшиво-благостные и ласкательные.
Весь процесс,
который медленно переживала Арина Петровна, убеждаясь в пустоте своих жизненных
итогов, уИудуш-ки предельно сжат. В финале романа Салтыков-Щедрин подвергает
его самому страшному испытанию — пробуждению совести.
Пробуждение
“одичалой” совести Порфирия Владимировича доказывало, что гибель рода произошла
не от одного злодея. Для Щедрина трагедия головлевской семьи в том, что она
отторгнута от труда и истинных человеческих отношений. Герой осознал в себе
вину своего рода, вобрал в себя тяжесть ответственности за все проступки и
вынес себе смертный приговор.
После прочтения
этого романа у меня осталось странное двойственное ощущение. С одной стороны,
былЪ омерзительно читать об Иудушке, который, как паук, плетет вереницу интриг
против своих родных. Но, с другой стороны, в финале романа возникало чувство
жалости к нему как к единственному, осознавшему вину рода Головлевых и
искупившему ее.
Салтыков-Щедрин
считал, что зло несет в себе самом нравственное возмездие. Он создает в конце
романа горькую картину пробуждения совести, слишком позднего, когда жизненные
силы человека уже исчерпаны. Все творчество Салтыкова-Щедрина как будто
перекликается через много лет с тревогой гоголевского обращения к читателю:
“Все может статься с человеком. Забирайте же с собою в путь... забирайте с
собою все человеческие движения, не оставляйте их на дороге, не подымете
потом!”
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/