Символика в
поэме А. Блока «Двенадцать»
По определению,
символ — это один из способов скрытого сравнения. В отличие от других подобных
литературных приемов — метафор, гипербол и прочих, символы многозначны, то есть
каждый человек воспринимает их так, как ему это нравится, и так, как он их
лично понимает. Точно так же и в художественном тексте символы появляются не
столько благодаря сознательному расчету автора на то, что читатель увидит в них
что-то конкретное, сколько по причинам подсознательным, зачастую они связаны с
весьма абстрактными ассоциациями писателя по отношению к разным словам,
предметам и действиям. В какой-то мере символы могут послужить при раскрытии
авторской позиции, но из-за неоднозначности их восприятия никаких точных
выводов, как правило, сделать нельзя.
Поэма
Александра Блока “Двенадцать” достаточно богата символикой, что вообще
характерно для лирики серебряного века, и далее мы попытаемся собрать эти
символы в некую единую систему.
Ритм первой
главы “Двенадцати” выдержан в стиле народном, которым обычно сопровождались
выступления маленьких кукольных театров — вертепов или разные скоморошьи
представления. Такой прием сразу дает ощущение нереальности. Тут же добавлен
такой элемент, как огромный холст, весьма похожий на экран кинотеатра. Этот
подход, в сочетании с постоянными контрастами “черное — белое”, создает
впечатление, что мы смотрим какой-то фильм или выступление того же самого
вертепа, и это впечатление не исчезает до самого конца поэмы. Пейзаж опять-таки
графичен: белый снег — черное небо — ветер — огни. Эти легко представимые
детали отнюдь не придают реальности картинам, зато легко ассоциируются с
кадрами из фильма “Терминатор”, который, в свою очередь, сюжетно связан с Апокалипсисом.
Черно небо, снег и огонь — вполне подходящие символы для земли, над которой
навис гнев Божий.
Для продолжения
темы Страшного суда можно взять главную песнь исландской “Старшей Эдды” —
“Прорицание Вёльви”. Согласно скандинавской мифологии, концу света предшествует
трехлетняя зима, называемая “Фимбульветр”, которая начинается с того, что волк
поедает солнце. Во время этой зимы происходят братоубийственные войны, так про
нее и говорится — “...время волков и троллей — великий блуд”. На это прямо указывают
некоторые детали “Двенадцати” — все тот же черно-белый пейзаж, сход
проституток, даже волк имеется, — правда, в виде облезлого пса! По “Эдде”,
после этой зимы произойдет Последняя Битва, когда “хорошие” божества — асы и
герои выйдут против нехороших троллей, великанов, волка, Феприза и змеи Мидгард
— “мировой змеи”. Вспомним эпизод из последней главы, когда “двенадцать” грозят
именно штыком псу, то есть волку, и снежным сугробам, в которых, как известно,
справляют свадьбы ведьмы, тролли и прочая нечисть. Однако роль “двенадцати” в
этой системе четко не определена — то ли это “хорошие” асы, то ли кровавые
тролли, пожиратели трупов, разжигатели мирового адского пожара, вместе с
которыми — волк.
Двенадцать —
ключевое число поэмы, и множество ассоциаций можно связать именно с ним. Прежде
всего это двенадцать часов — полночь, двенадцать месяцев — конец года.
Получается какое-то “пограничное” число, так как конец старого дня (или года),
а также начало нового — это всегда преодоление некоего рубежа, шажок в неизвестное
будущее. У А. Блока таким рубежом стало падение старого мира. Неясно, что
впереди. Наверное, “мировой пожар” вскоре перекинется на все сущее. Но это
вселяет и некоторую надежду, ведь гибель старого мира обещает рождение чего-то
нового. Так в христианстве, где избранные обретут рай, так у скандинавов, где
во время Последней Битвы рухнет мировой ясень Иидрасиль, обрушатся и небеса, и
преисподняя (кстати, созданные из трупа некоего великана). Но спасутся
некоторые асы, и мужчина с женщиной, которые Будут питаться Росой по утрам И
людей породят.
Другая числовая
ассоциация — это двенадцать апостолов. На это косвенно указывают и имена двух
из них — Андрюхи и Петрухи. Вспомним и историю апостола Петра, трижды
отрекшегося от Христа за одну ночь. Но у А. Блока наоборот: Петруха за одну
ночь трижды возвращается к вере и трижды вновь отступает. К тому же он — убийца
своей бывшей возлюбленной.
Замотал платок
на шее — Не оправиться никак.
Платок, как
петля, на шее, и Петр превращается в Иуду. А роль предателя Иуды играет Ванька
(Иоанн).
И идут без
имени святого Все двенадцать — вдаль.
Ко всему
готовы, Ничего не жаль...
Их винтовочки
стальные На незримого врага...
А чуть раньше:
“Эх, эх, без креста!” Получаются какие-то антиапостолы — с винтовками вместо
креста, уголовники, грабители, убийцы, готовые стрелять хоть в сугроб, хоть в
буржуя, хоть в собаку, хоть во всю Святую Русь, хоть в самого Иисуса Христа. И
вдруг А. Блок неожиданно разрушает концепцию антиапостолов — тем, что
возглавляет их шествие, правда, невидимо для них, Иисус Христос с кровавым
флагом! Еще одна важная деталь связана с этими “двенадцатью”: “На спину б надо
бубновый туз!” Здесь можно подобрать разные объяснения. Во-первых, “двенадцать”
— это каторжники, а туз — знак отличия от мирных граждан. Во-вторых, это
красочно наряженное языческое шествие, святочные колядки, например. В-третьих —
крестный ход, тогда и Иисус Христос на месте. Далее, “туз” по-английски “асе”,
и снова вспоминаются скандинавские асы, которых, кстати, было тоже двенадцать.
А может быть, это просто революционный патруль и красные тузы — опять-таки для
отличия.
Сложная система
символики Александра Блока не дает возможности сказать, кто такие эти
“двенадцать”. Но это не столь и важно. Благодаря символике поэма получилась
весьма емкой. Здесь и история греха с последующей расплатой, и убийства с
раскаянием и забвением, но самое главное — это идея гибели и поругания старого
мира. Был ли он хорош или плох, уже не имеет значения. Падение свершилось, и
можно только надеяться, что впереди будет нечто лучшее.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.coolsoch.ru/