Семантические
отношения между производящим и производным словами
Материалы
древнерусского языка свидетельствуют, что одной из основных причин
"словообразовательного всплеска", приведшего к установлению особых
отношений между производным и производящим словами, является необходимость
прояснить синкретичную призводящую основу, уточнить, конкретизировать семантику
слова. Так, от древнерусского слова таи, представлявшего категориальную и
лексическую синкрету, образуется производное слово тайна, в котором, однако, не
была преодолена размытость семантики: слово тайна в категориальном плане
представляет первоначальную синкрету, а позднее своеобразную омонимию
субстантива и ад'ектива, и в лексическом аспекте контекстуально не разграничивает
конкретные и отвлеченные значения, поэтому в дальнейшем отвлеченное значение
извлекается путем присоединения к слову тайна суффикса -ьство - таиньство. Но,
как ни парадоксально, и суффикс -ьство не избавил новое производное от
конкретных значений. Видимо, последнее и послужило причиной дальнейшего
распространения данной словообразовательной цепи: через прилагательное
таинственный - к существительному таинственность.
Однокорневые
образования, с одной стороны, на протяжении истории языка являлись близкозначными
словами; с другой стороны, каждая так называемая конкретизация (каждая
очередная словообразовательная ступень в цепи) оставляла определенную
"размытость" семантики, которая, собственно, и обуславливала
названную близкозначность. Естественно, что первоначально речь не может идти о
синонимии; в дальнейшем можно говорить не о словообразовательной, а об
однокоренной cинонимии, а цель образования нового слова - прояснить
нерасчлененное, целостное понятие, отраженное в производящей основе, но получаемое
новое "конкретизированное" слово, значение которого выводится из
значения производящего, не настолько самостоятельное, чтобы не быть
близкозначным. Так, например, как синонимия производящего и производного
представлены в древнерусском языке параллели типа борь - борьба, ал'чь -
ал'чьба, блазнь - блазньба, тяжь - тяжьба, суд' - судьба, праздьнь - праздьньба
и др., где суффикс -ьба акцентирует процессуальное значение, выделяя его из
производящего синкретичного слова. Эта естественная близкозначность, развивавшаяся
в ходе разрушения синкретизма в синонимию производящего и производного слов,
переоформилась в дальнейшем в словообразовательную синонимию с синоморфемами 0/
-ьба.
Говорить о
синонимии применительно к периоду семантического синкретизма не приходится, тем
более говорить о синонимии производящего и производного слов. Слово-синкрета
обладало определенным набором сем, часть которых могла быть представлена в
другом слове-синкрете. Такое положение позволяет говорить о близкозначности
слов-синкрет, но не их синонимии, поскольку набор сем не мог конкретизироваться
контекстуально. А. А. Потебня неоднократно подчеркивал, что присоединение в
древности суффикса к синкретичной основе использовалось, в первую очередь, для
устранения двойственности, двусмысленности древней производящей основы, которая
выступала в языке в недифференцированной функции.
Говоря о
синонимии производящих и производных слов в сфере имен прилагательных, мы
должны задаться вопросом об истоках этой синонимии и этапах ее формирования.
Как уже отмечалось, корни ее глубоки и отнюдь не однозначны, а о самом явлении
синонимии производящих и производных ад'ективов можно говорить применительно к
более позднему периоду, нежели мы считали ранее.
Список
литературы
Трошкина Т. П.
Семантические отношения между производящим и производным словами