План.
I. Вступление. Лирическое отступление как внесюжетный элемент.
II. Виды лирических отступлений.
1. Роль лирических отступлений в романе А.С. Пушкина «Евгений
Онегин».
2. Роль лирических отступлений в композиции поэмы Н.В. Гоголя
«Мертвые души».
3. Историософия Л.Н. Толстого в романе «Война и мир».
4. Авторская позиция в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон».
III. Заключение. Значение лирических отступлений в литературе.
I. Лирическое отступление как внесюжетный элемент.
Мой реферат называется «Лирическое отступление в русской литературе», я
выбрала эту тему, потому что высказывания автора хотя и являются
внесюжетным элементом, но очень важны для понимания идеи произведения.
Лирические отступления позволяют, обратится к читателям со страниц повести
или романа непосредственно, а не от лица кого-либо из действующих
персонажей. При помощи авторских отступлений писатели и поэты как бы
приоткрывают завесу над своими мыслями и чувствами, заставляя нас
задуматься о таких непереходящих ценностях, как любовь к родине, к людям,
уважение, доброта, смелость и самопожертвование.
Лирическое отступление – это высказывания автором чувств и мыслей в
связи с изображением в произведении. Например, в конце первого тома
«Мертвых душ» Н.В. Гоголь, упомянув, что Чичиков любил быструю езду,
прерывает повествование, приостанавливает развертывание сюжета и начинает
высказывать свои мысли о России, которую представляет в виде
быстронесущейся тройки. Это отступление заставляет читателя по-новому
взглянуть на роман, глубже вникнуть в идейный замысел автора. Вторгаясь в
произведение, писатель нарушает единство образной картины, замедляет
развитие действия, но лирическое отступление естественно входит в
произведение, так как возникают по поводу изображаемого в нем, проникнуты
тем же чувством, что и художественные образы. Содержание их определено теми
же взглядами автора, что и художественное изображение.
Лирические отступления широко распространены в литературе, в том числе
и современной. Они имеют значение нисколько не меньшее, чем основной текст
произведения.
Лирические отступления могут занимать очень большое место в
произведении. Таковы отступления в «Евгении Онегине» А.С. Пушкина (только в
главе I – отступления о театре, о юности, о творчестве, о плане романа и
другие). Эти разнообразнейшие по темам и богатые по содержанию отступления
способствуют широте охвата действительности, делая пушкинский роман в
стихах, по словам Белинского, подлинной «энциклопедией русской жизни».
Лирические отступления начинают играть ведущую роль, и основное
внимание читателя устремляется на чувства и мысли великого поэта. В
противоположность жизни «лирического человека» в отступлениях постепенно
вырисовывается полнота жизни человека – творца. Точно так же и в поэме «Дон
Жуан» Дж. Байрона, именно в лирических отступлениях развертывается
важнейшая для произведения тема необходимости борьбы за свободу с тиранией
и угнетением.
Глубоким философским, публицистичным содержанием наполнены лирические
отступления в поэмах А.Т. Твардовского, О.Ф. Берггальц, Е.А. Евтушенко и
других поэтов XX века. В некоторых случаях сами литературные отступления
составляют целую поэму («Поэма без героя» А.А Ахматовой, 40 лирических
отступлений из поэмы «Треугольная груша» А.А Вознесенского).
Лирические отступления дают автору возможность непосредственно
обращаться с читателем. Их взволнованность, задумчивость обладают особой
силой убеждения. При этом лиричность отступлений не означает, что писатели
замыкается в мире исключительно собственного «я», они передают важные для
всех мысли, чувства, настроения. Общезначимое содержание выражается в них
обычно от лица рассказчика или лирического героя, воплощающего типическую
позицию современника, его взгляды и чувства. Достаточно вспомнить
отступления в «Евгении Онегине», чтобы убедится, что тематика их гораздо
шире интимно-личных, любовных переживаний. Лирические отступления часто
публицистичны, выражают активную гражданскую позицию автора, связь его
творчества с современной общественно-политической жизнью.
II. Виды лирических отступлений, рассмотренные на примере романа А.С
Пушкина «Евгений Онегин».
Лирические отступления можно разделить на несколько групп:
Авторские отступления. (Воспоминания о юношеской любви в первой главе,
соседствующие с шутливо-ироническим рассуждением о «ножках». Воспоминания о
московской «красавице» в 7 главе (собирательный образ). Отсылки к биографии
в начале и конце 8 главы. Отступления о переоценке романтических ценностей
в «Отрывках из путешествия Онегина»).
Критико-публицистические отступления (разговор с читателем о
литературных примерах, стилях, жанрах). Поэт комментирует свой роман по
ходу его написания и как бы делится с читателем соображениями, как лучше
писать его. Общая смысловая доминанта этих отступлений - мысль о поиске
нового стиля, новой манеры письма, предлагающей большую объективность и
конкретность изображения жизни (позднее это стало называться реализмом).
Разговоры на житейские темы («роман требует болтовни»). Речь идет о
любви, семье, браке, о современных вкусах и модах, о дружбе, образовании и
т.д. Здесь поэт может выступать в самых разных обличиях (литературных
масках): мы видим то убежденного эпикурейца (насмехающегося над скукой
жизни), то байронического героя, разочаровавшегося в жизни, то бытописателя-
фельетониста, то мирного помещика, привыкшего жить в деревне.
Образ лирического (как и всегда у Пушкина), с одной стороны,
калейдоскопичен и изменчив, с другой – остается целостным и гармонически
законченным. Пейзажные отступления также входят в число лирических. Обычно
природа изображается сквозь призму лирического восприятия поэта, его
внутреннего мира, настроения. В то же время некоторые пейзажи показаны
глазами героев («В окно увидела Татьяна…»).
Отступления на гражданскую тему – о героической Москве 1812 года.
Некоторые отступления – «смешенного» типа (включают в себя и
автобиографический, и критико-публицистический, и житейско-афористический
элементы.
1. Роль лирических отступлений в романе А.С. Пушкина «Евгений Онегин».
Специалисты насчитывают в романе Пушкина «Евгений Онегин» двадцать семь
лирических отступлений и пятьдесят разнотипных лирических вставок.
Некоторые из них занимают всего лишь одну строчку. Враги его, друзья его
(это может быть, одно и тоже). Его чистили так и сяк. Другие весьма
обширны, а если их соединить, то они по своему объему образуют две
самостоятельные главы.
«Я теперь пишу не роман, а роман в стихах – дьявольская разница» - так
сообщал А.С. Пушкин о начале работы над «Евгением Онегиным», подчеркивая
его нетрадиционность. Поэтическая речь предполагает определенную авторскую
свободу, именно поэтому в восьмой главе автор называет свой роман в стихах
«свободным».
Свобода пушкинского произведения – это прежде всего непринужденная
беседа автора с читателями, выражение авторского «я». Такая свободная форма
повествования позволила Пушкину воссоздать историческую картину
современного ему общества, говоря словами В.Г. Белинского, написать
«энциклопедию русской жизни».
Голос автора звучит в многочисленных лирических отступлениях, которые
определяют движение повествования в различных направлениях.
Одной из важнейших тем авторских отступлений в «Евгении Онегине»
является изображение природы. На протяжении всего романа перед читателем
проходит и зима с веселыми играми ребятишек и катанием по «опрятней модного
паркета» льду, и весна – «пора любви». Пушкин рисует тихое «северное» лето,
«карикатуру южных зим», и несомненно, он не оставляет без внимания любимую
осень.
Пейзаж существует в романе наряду с персонажами, что дает возможность
автору характеризовать их внутренний мир через отношения к природе.
Подчеркивая духовную близость Татьяны с природой, автор высоко оценивает
нравственные качества героини. Порой пейзаж предстает читателю таким, каким
его видит Татьяна: «…она любила на балконе предупреждать зари восход», «…в
окно увидела Татьяна поутру побелевший двор».
В «Евгении Онегине» есть и другой ряд авторских отступлений – экскурс в
Русскую историю. Знаменитые строки о Москве и отечественной войне 1812
года, отпечаток которой лег на пушкинскую эпоху, расширяют исторические
рамки романа.
Нельзя не отметить авторские описания быта и нравов общества того
времени. Читатель узнает о том, как воспитывалась и проводила время
светская молодежь, перед ним даже открываются альбомы уездных барышень.
Мнение автора о балах, моде, привлекает внимание остротой наблюдения.
Какие блистательные строки посвящены театру. Драматурги, актеры … Мы
словно сами попадаем в этот «волшебный край», где блистал Фонвизин, друг
свободы, и переменчивый Княжнине, «видим летящую, как пух от уст Эола»,
Истомину.
Некоторые лирические отступления в романе носят прямо
автобиографический характер. Это дает нам право говорить о том, что роман –
история личности самого поэта, личности творческой, мыслящей, неординарной.
Пушкин - и создатель романа, и его герой.
«Евгений Онегин» писался Александром Сергеевичем на протяжении семи лет
в разные времена, при разных обстоятельствах. В поэтических строках
описывают воспоминания поэта о днях, «когда в садах Лицея» к нему стала
«являться Муза», о вынужденном изгнании («придет ли час моей свободы?»).
Заканчивает поэт свое творение печальными и светлыми словами о прожитых
днях и ушедших друзьях: «Иных уж нет, а те далече…»
Словно с близкими людьми делится Пушкин с нами, читателями,
размышлениями о жизни:
Кто жил и мыслил, тот не может
В душе не презирать людей…
или:
Но грустно думать, что напрасно
Была нам молодость дана…
Поэта беспокоит своя поэтическая судьба и судьба своего творения:
Быть может, в Лете не потонет
Строфа, слагаемая мной;
Быть может (лестная надежда!),
Укажет будущий невежда
На мой прославленный портрет
И молвит: то-то был Поэт!
Выразились в лирических отступлениях и литературные пристрастия Александра
Сергеевича, его творческая позиция, реализованная в романе:
…просто вам перескажу
Преданья русского семейства,
Любви пленительные сны
Да нравы нашей стороны.
Дружба, благородство, преданность, любовь качества, высоко ценимые
Пушкиным. Однако жизнь сталкивала поэта не только с лучшими проявлениями
этих нравственных ценностей, поэтому и возникли такие строки:
Кого ж любить? Кому же верить?
Кто не изменит на один? –
потому горько читать о «друзьях», от которых «спаси нас Боже».
Герои романа словно «добрые приятели» его создателя: «Я так люблю
Татьяну милую мою», «Сноснее многих был Евгений», «…я сердечно люблю героя
моего». Автор не скрывает своей привязанности к героям подчеркивает свою
разность с Онегиным, чтобы «насмешливый читатель» не упрекнул его в том,
что «намарал» он свой портрет. Трудно согласится с Пушкиным. Его образ
живет на страницах романа не только в его героях.
Поэт говорит с нами строками лирических отступлений, и мы, его потомки,
имеем уникальную возможность через века беседовать с Пушкиным.
Александр Сергеевич вложил в роман свой ум, свою наблюдательность,
жизненный и литературный опыт, свое знание людей и России. Он вложил в него
свою душу. И в романе, может быть, больше, чем в других его произведениях,
виден рост его души. Как сказал А. Блок, творения писателя – «внешние
результаты подземного роста души». К Пушкину, к его роману в стихах
«Евгений Онегин» это применено в самой полной мере.
2. Роль лирических отступлений в композиции поэмы Н.В. Гоголя «Мертвые души».
При каждом слове поэмы читатель может говорить:
«Здесь русский дух, здесь Русью пахнет!»
Этот русский дух ощущается и в юморе, и в иронии, и в выражении автора, и в размашистой силе чувств, и в лиризме отступлений …
В.Г. Белинский.
Я знаю: если я сейчас раскрою «Мертвые души» наугад, то томик привычно
раскроется на 231-й странице…
«Русь! Чего же ты хочешь от меня? Какая непостижимая связь таится между
нам? Что глядишь ты так, и зачем все что есть в тебе, обратило на меня
полные ожидания очи?… И еще, полный недоумения, неподвижно стою я, а уже
главу осенило грозное облако, тяжёлое грядущими дождями, и онемела мысль
перед твоим пространством. Что пророчит се необъятный простор? Здесь ли, в
тебе ли не родится беспредельной мысли, когда ты сама без конца? Здесь ли
не быть богатырю, когда есть место, где развернутся и пройтись ему? И
грозно объемлет меня могучее пространство, страшною силою отразясь во
глубине моей, неестественной властью осветились мои очи: У! Какая
сверкающая, чудная, незнакомая земле дал! Русь!»
Это – любимое. Сто раз прочитанное и перечитанное. Поэтому томик всегда
сам раскрывается на 231-й странице…
Почему именно это? Почему не такое: «Эх, тройка!…» Или: «Боже, как ты
хороша подчас, далёкая, далёкая дорога!». Или … Нет, все-таки это. Вот он,
Гоголь, объятый «могучим пространством» Руси, что «страшною силою»
отразилась в его глубине … А какую же глубину дал бессмертный писатель
словам, в которых отразилась вся его «сверкающая, чудная, незнакомая земле
даль»… Это и есть та «непостижимая связь» между талантом и землёй,
взрастившей этот талант.
«В «Мертвых душах» везде ощущаемо и осязаемо проступают его
субъективность… которая в художнике обнаруживает человека с горячим
сердцем… которая не допускает его с апатическим равнодушием быть чуждым
миру, или рисуемому, но заставляет его проводить через свою душу живу
явления внешнего мира, а через то и в них вдыхать живу… преобладание
субъективности, проникая и одушевляя собою всю поэму Гоголя, доходит до
высокого лирического пафоса и освежительными волнами охватывает душу
читателя»…(В.Г. Белинский).
Читая лирические отступления (да и не только их, а все поэму) в первый
раз, не зная имени автора, с уверенностью скажешь: «Писал русский». Какие
точные выражения, само построение фраз, глубокое и обширное знание земли, о
какой писатель! Истинно русская (плавная, немного с грустью, богатая самыми
тонкими оттенками настроения) поэзия. Надо быть поэтом, каким был Гоголь,
чтобы написать такую поэму в прозе! В «Мертвых душах» Гоголь стал «русским
национальным поэтом во всем пространстве этого слова» (В.Г. Белинский)
Поэт? Поэма? Да. Поэт. И поэма. Гоголь не зря назвал свое детище
поэмой. Ни в рассказе, ни в повести, ни в романе автор не может так
свободно вторгаться своим «Я» в ход повествования.
Отступления в «Мертвых душах» представляют большую ценность. Ценны они
своей высокохудожественностью, предельностью самовыражения автора,
уместностью в том или ином контексте.
Гоголь иронически рассуждает о «толстых» и «тонких» представителях
дворянства, о «господах большой руки» и «господах средней руки», говорит о
русском слове и русской песне. Все это тонко и умело вплетается в сюжет
произведения.
Вспомним начало шестой главы: «Прежде, давно, в лета моей юности…»
Вспомним: «…О моя юность! О моя свежесть!». А через несколько страниц «У
одного из строений Чичиков скоро заметил какую-то фигу… Платье на ней было
современно неопределимое, похожее очень на женский капот, на голове колпак,
какой носят деревенские дворовые бабы, только один голос показался ему
несколько сиплым для женщины». Это же Плюшкин! Ну и убого же выглядит эта
«прореха на человечестве» на фоне такого лирического отрыва!
А между двумя прекрасными отступлениями («Русь! Русь! Вижу тебя…» и
«Какое странное, и манящее, и несущее, и чудесное в слове: дорога!»), что в
начале одиннадцатой главы, кошмарным диссонансом звучит: «Держи, держи,
дурака!» - кричал Чичиков Селифану. «Вот я тебе палашом! – кричал скакавший
навстречу фельдъегерь с усами в аршин – Не видишь, леший дери твою душу:
казенный экипаж!»
Пошлость, пустота, низость жизни ещё четче вырисовываются на фоне
возвышенных лирических строк. Этот прием контраста применён Гоголем с
большим мастерством. Благодаря такому резкому противопоставлению мы лучше
уяснили мерзкие черты героев «Мертвых душ».
Такова роль лирических отступлений в композиции поэмы.
Но самое главное то, что в лирических отступлениях выражаются многие
взгляды автора на искусство, отношения между людьми. Из этих коротеньких
отрывков можно вынести столько душевного тепла, столько любви к родному
народу и всему, им созданному, столько умного и нужного, сколько не
вынесешь из некоторых многотомных романов.
Гоголь вытащил на страницы наших книг «всю страшную, потрясающую тину
мелочей, всю глубину повседневных характеров…». Гоголь крепкого силою
неудержимого разума выставил выпукло и ярко на всенародное обозрение
скучные, пошлые мелочи жизни и высмеял их должным образом.
А вот – дорога. Такая, какой рисует её Гоголь: «Ясный день, осенние
листья, холодный воздух… покрепче в дорожную шинель, шапку на уши, тесней и
уютней прижмешься к уму… Боже! Как ты хороша подчас, долгая, далекая
дорога! Сколько раз, как погибающий и тонущий, я хватался за тебя, и ты
всякий раз меня великодушно выносила и спасала! А сколько родилось в тебе
чудных замыслов, поэтических грёз, сколько перечувствовалось дивных
впечатлений …» Честное слово, так и тянет собраться и отправится в дорогу.
Но теперь путешествуют немного иначе: поездом, самолетом, автомобилем.
Только мелькали бы перед глазами степи, леса, города, полустанки,
сверкающие под солнцем облака. Широка страна наша, есть на что поглядеть!
«Не так ли и ты, Русь, что бойкая необгонимая тройка несёшься?…»
Несётся Русь, вечно движется к лучшему. Она уже прекрасна, Русь, но есть ли
предел у лучшего, есть ли предел у мечты человеческой? И знакома ли нам
теперь эта « незнакомая земле даль»? Во многом знакома. Но много ещё у неё
далеко впереди, чего мы ужу не увидим.
Невозможно разобрать каждое лирическое отступление в отдельности,
невозможно дать оценку каждому отрывку: в «Мертвых душах» множество и
больших, и немногословных авторских отступлений, оценок, замечаний, каждое
из которых требует и заслуживает особого внимания. Множество тем в них
затронуто. Но общим является то, что из каждого отступления мы видим одну
из черт дорогого нашей памяти писателя, в результате чего получаем
возможность нарисовать образ истинного гуманиста, писателя – патриота.
3. Историософия Л.Н. Толстого в романе «Война и мир».
В романе «Война и мир» Л.Н. Толстой предстает перед читателем не только
как самобытный гениальный писатель, стилист и художник. Важное место в
сюжете занимают его оригинальные исторические взгляды и идеи.
В философских отступлениях и главах Л.Н. Толстой не раз повторят мысль
о том, что исторические события совершаются только по тому, что должны
совершатся, и что чем более мы стараемся разумно объяснить исторические
явления, тем они становятся для нас непонятнее. Чтобы объяснить явления
истории, надо проникнуть в суть связи между человеком и событием, а для
этого необходимо познать «историю всех, без одного исключения всех людей,
принимающих участие в событии», ибо все люди стихийно участвуют в
общественно-историческом процессе и, значит, бессознательно творят историю.
А поскольку сделать это не представляется возможным, то поневоле приходится
признать фатализм в истории.
Итак, есть «две стороны жизни в каждом человеке: жизнь личная, чем
отвлечённее её интересы, и жизнь стихийная, роевая, где человек неизбежно
исполняет предписанные ему законы». Иными словами: «Человек сознательно
живет для себя, но служит бессознательным орудием для достижения
исторических, общественных целей». Так Л.Н. Толстой определяет границы
свободы и независимости человека, область его сознательной деятельности и
область необходимости, в которой властвует воля провидения. Это подводит к
решению вопроса о роли личности в истории. Общая формула, часто по-разному
повторяемая автором «Войны и мира» звучит так: «…стоит только вникнуть в
сущность каждого исторического события, то есть в деятельность всей массы
людей, участвовавших в событии, чтобы убедится, что воля исторического
героя не только не руководит действиями масс, но сама постоянно
руководила…» Роль выдающейся личности в истории ничтожна. Сколь бы ни был
гениален человек, он не может по своему желанию направлять движение
истории, диктовать ей свою волю, предопределять движение истории и
распоряжаться действиями огромной массы людей, живущих стихийной, роевой
жизнью.
Историю творят люди, массы, народ, а не человек, возвысившийся над
народом и взявший на себя право по собственному произволу предугадывать
направления событий. Толстой пишет: «Фанатизм для человека такой же вздор,
как произвол в исторических событиях».
Из этого следует, будто Толстой совершенно отрицал какую бы то ни было
роль человека в истории и что он сводил её к нулю. Он признаёт за каждым
человеком право и даже обязанность действовать в границах возможного,
сознательно вмешиваться в совершающиеся исторические события. Тот из людей,
кто, пользуясь «каждым моментом свободы», не только непосредственно
участвует в событиях, но и одарён способностью, чутьём и умом проникать в
ход событий и схватывать, постигать их общий смысл; кто един с народом, тот
заслуживает имени подлинно великого человека, гениальной личности. Таких –
единицы. К ним принадлежит Кутузов, а его антиподом является Наполеон.
4. Авторская позиция в романе М.А. Шолохова «Тихий Дон».
М. Шолохова мы по праву можем назвать летописцем советской эпохи, её
исследователем, певцом. Он создал целую галерею образов, которые по силе
своей выразительности и художественной ценности встали в один ряд с самыми
замечательными образами передовой литературы.
«Тихий Дон» - роман о судьбах народа в переломную эпоху. Это и
принципиальная авторская точка зрения на революцию и гражданскую войну.
Показывая судьбы, характеры, искания и чаяния своих героев, писатель
постоянно обращается к Дону, как к живому существу: «Ой ты, наш батюшка,
тихий Дон!» - так в своих песнях обращаются казаки к великой реке. Роман
«Тихий Дон» посвящён судьбе русского казачества.
Давая глубокий художественный анализ уклада, обычаев и нравов донских
казаков, писатель не мог не обратить внимание на тесную связь их жизни как
земледельцев с жизнью природы. Размерена жизнь хлебопашцев, чем-то
напоминает течение реки: течёт вода – идёт время, немудрёные события
казачьей жизни сменяю одно другое – пахота, сев, покос, жатва. И здесь же,
на поле, Григорий после тяжкой работы размышляет: «Дон! Дон наш! Тихий Дон!
Степь – матушка, Дон – батюшка, кормилец». Где бы ни странствовал донской
казак, по возвращении встретит его Дон – батюшка, по-прежнему полноводный и
тихий…»
Но закончилась спокойная, размеренная жизнь казака и началась война,
которая унесла много жизней. Хозяйственный Пантелей Прокофьевич работает и
дома, и в поле один. Он провожает своих сыновней на войну, очень тяжело
ему. Война лишила его рвения к работе, разорила его, отняла старшего сына,
прошла над его жизнью, как буря над делянкой пшеницы. И опять же он с
грустью смотрит на пшеничное поле: «После бури встаёт и красуется пшеница
над солнцем, огнем горят её колосья, богата, полна землица».
Прослеживая нелёгкую судьбу главного героя романа Григория Мелехова,
писатель неоднократно сравнивает его с сильным и могучим Доном, его душу –
с широкой донской степью, а порой, показывая его одиноким, как «луна на
ночном небе».
В романе «Тихий Дон» Шолохов сочетает эпическое изображение великих
исторических событий с удивительной лиричностью повествования, передачей
тончайших личных переживаний людей, раскрытием их сокровенных чувств и
мыслей. Автор «Тихого Дона» показал нам великих людей, тружеников, умеющих
постоять за честь Родины.
Шолохов рассуждает о том, что история совершается их руками. В отличии
от Н.В. Гоголя, прославляющего в поэме «Мертвые души» Русь (всю страну),
М.А. Шолохов в авторских отступлениях обращается в основном к малой
родине, но оба писателя единодушны в одном – нужно любить её такой какая
она есть.
III. Заключение. Значение лирических отступлений в литературе.
«Обилие» лирических отступлений в столь важных, возможно центральных
произведениях писателей – Пушкина, Гоголя, Толстого и Шолохова объясняется
и многими общими чертами, и некоторыми различиями.
Так, возможность лирических отступлений заявлена и Пушкиным и Гоголем в
жанре. А.С. Пушкин особо подчеркивает соединение эпического и лирического
жанров. Его роман в стихах – не только повествование о жизни героев, но и
лирическое произведение, наполненное авторской индивидуальностью.
То же происходит и в прозаической «поэме» (именно так определяет Гоголь
своё творение) «Мертвые души». Ведь на самом деле это не только история
чичиковской авантюры, а песня о России, глубоко личные размышления и
переживания Гоголя.
Лирические отступления служат расширению художественного пространства,
созданию целостности образа: от бытовых деталей обобщения, до масштабных,
наполненных философским содержанием образов.
Список литературы.
1. Алексеев М.П. «Пушкин и мировая литература». – И., 1987 – 683 с.
2. Вересаев В.В. «Спутники Пушкина». Том 1, 2, Москва, 1993 год.
3. Воеводин В. «Повесть о Пушкине», Ленинград, 1955 год.
4. Газета «Литература» №35, 1999 год.
5. Герц А. (А. Синявский) «Прогулки с Пушкиным», С.-Петербург, 1993 год.
6. Гоголь Н.В. «Мертвые души», М. «Художественная литература», 1979 год.
7. Иванов В.А. Пушкин и его время – М, 1977 – 480 с.
8. Пушкин А.С. Сочинения в трех томах. Том 2, Москва, 1986 год.
9. Русская литературная критика 1860-х годов, Москва, «Просвещение» 1984 год.
10. Толстой А.Н. «Война и мир», С.-Петербург, 1993 год.
11. Шолохов М.А. «Тихий Дон», Москва, 1987 год.
12. Электронная энциклопедия «Кругосвет».
13. Энциклопедический словарь юного литературоведа, Москва, «Просвещение»
1998 год.