Миф и символ как семиотические категории
Ю. В. Шатин
1.
Всякий, кто пытается углубиться в теоретические основы культуры, сталкивается с
трудностью определения таких понятий, как миф и символ. Эта трудность лежит не
в существе понятий, поскольку интуитивно все мы отличаем миф от не-мифа и
символ от не-символа, но именно в сложности их экспликации. Получается совсем
по Августину Блаженному, пока я не думаю о времени, я знаю, что это такое, но чем
больше я размышляю о нём, тем больше запутываюсь.
2.
Думается, что сложность определения мифа и символа заключается в том, что это
под этими категориями понимаются если не противоположные, то всё же далеко
отстоящие друг от друга сущности. У студентов-филологов есть игра, в которой
первокурснику предлагается дать определение слову "слово".
Естественно, такое определение оказывается невозможным, поскольку нет слова
вообще, а есть слово фонетическое, лексическое, семантическое, синтаксическое,
графическое и т.д. До тех пор, пока мы не уточним, о каком слове идёт речь,
всякие рассуждения лишены какого-либо смысла. Точно так же дело обстоит и с
разбираемыми здесь понятиями. Одни, говоря о мифах, имеют в виду определённые
ритуальные или магические действия, другие - мифологические тексты, третьи -
современные мифы в их оппозиции к архаическим, четвёртые - персональные
(индивидуальные) мифы в противовес коллективным и т.д. Под символом одни
понимают первоначальные, неясные и туманные отношения образа к идее (Гегель),
другие - высший тип отношения знакового средства к сигнификату в отличие от
более низких знаков-иконов и знаков-индексов (Ч. Пирс), третьи - определённые
знаки трансцендентного мира, сигнализирующие о третьем пути познания: не
чувственном, не рациональном, а мистическом (В. С. Соловьёв, П. А. Флоренский,
Андрей Белый и др.).
3.
Я полагаю, что при всех различиях в понимании мифа и символа, обусловленных
различными культурными традициями, в рамках теоретической семиотики возможно
достаточно широкие определения обоих понятий и установление связей между ними.
Я также думаю, что диахронически миф и символ представляют различные стадии
развития языка как семиотической системы и что именно это обстоятельство
создаёт иллюзию их сходства в синхронном разрезе.
4.
Вполне вероятно, что с точки зрения семиотики миф представляет собой нулевую
ступень семиозиса, на которой основные соссюровские оппозиции выступают в виде
тождеств. В самом деле, язык мифа является и его речью, поскольку он целиком и
без остатка реализуется в мифологическом представлении ритуале или
мифологическом тексте; с другой стороны, индивидуальное использование мифа
делает его мифологичным только благодаря этой знаковой системе. В мифе нет
противопоставления диахронии и синхронии, миф панхроничен, события мифа
происходили где-то давным-давно, но они регулярно повторяются здесь и сейчас.
Наконец, элементы мифологической парадигмы реализуются в синтагме не в
свободной (в отличие от языка), но в жёстко определённой последовательности.
Так, элементы схемы инициации: отлучка-испытание (иногда связанное с
искушением), при которой испытуемый оказывается на грани жизни и смерти, либо
умирает) - преображение (связанное с воссозданием или воскресением иницианта в
новом качестве) происходят только в данной последовательности, любые
Vorgeschichte или Nachgeschichte здесь принципиально исключены именно потому,
что миф - доязыковое образование; мифы разных народов идентичны и не привязаны
к конкретной системе того или иного естественного языка.
5.
Очень возможно, что всякий естественный язык начинается с символа, который и
есть первая значимая точка отрыва языка от мифа. Согласно Ч. Пирсу, символы -
это конвенциональные (т. е. установленные соглашением) отношения знака и
значения. Конвенциональность отличает знаки-символы от иконических, основанных
на подобии знака и предмета, и индексов, в основе которых лежат отношения
смежности. Все естественные языки, которыми пользуется человечество, имеют
преимущественно символический характер и этим отличаются от языка животных, где
доминируют иконические и индексальные знаки. Вот почему на первой стадии
развития языка почти любое слово является символом, исключения составляют
некоторые междометия и звукоподражания.
6.
В отличие от символов первого порядка существуют символы второго порядка. По
определению Ю. М. Лотмана, такой символ - знак, планом содержания которого
является другой знак, как правило, культурно более значимый, что ведёт к
нейтрализации первичного значения. Именно знак-символ второго порядка
превращает естественный язык из технического средства коммуникации в культурное
образование, приводящее к резкому усложнению образуемых им высказываний,
требующих для интерпретации не только знания естественного языка, но и
определённого культурного горизонта.
7.
Наконец, на поздних стадиях развития языка и культуры складывается символ
третьего порядка. Этот символ, по выражению С. С. Аверинцева, указывает на
выход образа за собственные пределы, на присутствие некоего смысла, нераздельно
слитого с образом, но ему не тождественного. Такой символ не может быть
дешифрован простым усилием рассудка. Он требует не простого опознания в
качестве культурного знака, но активного вживания в его внутреннюю структуру со
стороны воспринимающего. Значение символа третьего порядка в определённой
степени виртуально, оно не может быть опознано как проекция ни на плоскость
существующего естественного языка, ни на плоскость "языка культуры":
оба плана значений оказываются здесь нейтрализованными. В высказываниях,
использующих символы третьего порядка, (например, в авангардистской поэзии),
наблюдается резкое возрастание семиотичности, вызывающее интерес к знаку как
таковому, а не к его коммуникативной функции. Стремление современных
интерпретаторов заново дешифровать тексты ушедших эпох, установить их
эзотерический (в противоположность экзотерическому) смысл - важнейшая черта
культуры XX-XXI веков.
8.
Таким образом, символ третьего порядка завершает развитие языковой системы.
Прослеживая семиозис от нулевой ступени - мифа - мы поднимаемся к его третьей
стадии, связанной с тем, что всякий раз для создания нового высказывания символ
изобретается вновь, а количество символов (в отличие от ограниченного числа
мифологических схем) теоретически стремится к бесконечности.
9.
То, что в плане диахронии представляется как символическое восхождение языка,
связанное с усложнением его семиотики, в плане синхронии можно представить в
виде замкнутой окружности, вектор которой направлен от нулевой точки языка - т.
е. мифа - к завершающей точке - символу третьего порядка. Естественно,
прослеживая путь, обратный этому вектору, мы наблюдаем, что крайние точки
движения оказываются столь близкими друг другу, что это неизбежно создаёт
иллюзию совпадения символа и мифа. Ведь оба высказывания: что расстояние от
моего дома до соседнего равно 100 м - и расстояние от моего дома до соседнего
равно окружности земного шара минус 100 м - в равной степени являются
истинными.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.philology.ru