Каринский
Михаил Иванович
(1840-1917)
Каринский
Михаил Иванович - замечательный русский философ, сын московского священника.
Родился 4 ноября 1840 г. Окончил курс в Московской духовной академии:
преподавал философию в Петербургской духовной академии; в 1880 г., за
диссертацию "Классификация выводов", получил степень доктора
философии в Петербургском университете.
Во всех своих
трудах Каринский выказал глубину анализа и большую добросовестность в критике
чужих мыслей. Эти свойства Каринский проявлял и в своей плодотворной
преподавательской деятельности. Из учеников его выделился В. Серебреников ,
автор сочинения о Локке. Большая часть исторических работ Каринского имеет
характер монографий, касающихся самых запутанных вопросов; только "Обзор
немецкой философии" представляет собой блестящий очерк развития основных
идей немецкой философии, начиная с Канта и кончая Гартманом.
Этот анализ
классиков немецкой философии и их эпигонов содержит в себе и руководящие идеи
самого Каринского. Вся немецкая философия стоит в зависимости от того
направления, которое дал ей Кант. Но кантова система, как показывает Каринский,
имеет коренные недостатки, поэтому и все попытки систематизаций, выросшие на
этой почве, несостоятельны. Нужно, следовательно, заново пересмотреть основные
вопросы познания. Таким образом, история философии привела Каринского к
рассмотрению вопросов, составляющих догматическую часть его исследований.
Теория познания
- это главная задача философии. В истинном познании мы имеем, во-первых,
формулы вывода, во-вторых - так как всякое доказательство покоится на истинах
самоочевидных - определение числа аксиом и указание права их на достоверность.
Эти две задачи Каринский разрешает в двух сочинениях: первую - в
"Классификации выводов", вторую - в "Истинах
самоочевидных".
"Классификация
выводов" - единственный русский вполне оригинальный и весьма значительный
труд по логике. Каринский показывает несостоятельность обоих противоположных
направлений в логике - силлогистического, формального (Аристотелевского) и
индуктивного (Бэкона и Милля). Он утверждает, что нельзя основывать
классификацию выводов на противоположности между индукцией и силлогизмом. Среди
силлогистических выводов есть такие, которые окажутся ближе к индуктивным, чем
к другим силлогистическим; самый принцип делений силлогистических фигур, как
чисто внешний, разъединяет сродное и соединяет совершенно различное.
Противоположная
школа Бэкона и Милля указала на некоторые существенные недостатки силлогистики,
но сама не выдерживает критики. Отрицание силлогизма Бэконом покоится на
недоразумении; его теория индукции отлично уживается с силлогизмом. Утверждение
Милля, что всякий силлогизм есть petitio principii, и что мы заключаем от
частного к частному, - неверно, ибо заключение получается лишь в том случае,
если сделать добавочное предположение о сходстве частных случаев между собой.
Оба направления имеют и общие недостатки: они оставляют без внимания целый ряд
законных выводов, необъяснимых с их точки зрения. Итак, нужно найти новый
принцип для классификации выводов. Выводом называется перенесение одного из
основных элементов установленного уже в нашем знании суждения на
соответственное место в другом суждении, на основании некоторого отношения
между остальными элементами обоих суждений. Логически перенесение элементов
суждения из одного в другое может быть оправдано в случаях тожества этих
элементов.
Итак, тожество
есть оправдание всякого вывода. Эта мысль Каринского сближает его с математическим
направлением логики (Гамильтона и других). Так как основных элементов в
суждении два, субъект и предикат, то из сличения их получаются две главных
группы выводов: первая, основанная на сличении субъектов двух суждений, дает
выводы положительные; вторая, основанная на сличении предикатов двух суждений,
дает выводы отрицательные и гипотетические. Каринский дает весьма подробное
описание первой группы, причем останавливается на вполне законных выводах,
обыкновенно не помещаемых в трудах по логике, например, заключении от частей
агрегата к агрегату. Весьма интересны указания, каким образом так называемую
неполную индукцию следует свести к общему логическому основанию вывода -
тожеству.
Вторая группа
рассмотрена Каринским менее подробно. В общем можно сказать, что Каринский
нашел верный принцип и блистательно провел его; спорить можно только
относительно деталей, например, о месте, которое следует отвести умозаключению
по аналогии. Вторая задача логики, имеющая несравненно большее философское
значение, состоит в перечислении и оправдании самоочевидных истин. На природу
их существуют два диаметрально противоположных взгляда: рационалистический и
эмпирический. Эта противоположность направлений резко выступает в лице Канта и
Милля.
Каринский, в
первом выпуске своего труда: "Об истинах самоочевидных",
рассматривает только рационалистическое решение вопроса, причем, отожествляя в
известном смысле рационализм с кантианизмом, подробно рассматривает
"Критику чистого разума". До того времени не было в литературе столь
всестороннего анализа "Критики чистого разума", смелого и глубокого.
Каринский сначала критикует исходное положение "Критики чистого
разума" и доказывает его догматичность: предполагая неопытное
происхождение аксиом знания, Кант ссылается на всеобщность их и необходимость -
но всеобщность и необходимость следует доказать, а не предполагать.
Дальше
Каринский останавливается на аксиомах математических и доказывает, что
созерцания пространства и времени могут быть априорны, а суждения о законах
созерцания (например, математические аксиомы) могут происходить и из опыта.
Математическое знание могло бы быть умозрительным только, если бы оно было
аналитическим, а не синтетическим, как учит Кант; но в таком случае оно не
могло бы быть всеобщим и необходимым, ибо можно представить себе пространство и
с иными свойствами, чем те, которые за ним признают люди. Наконец, Каринский
указывает на противоречие между трансцендентальной эстетикой "Критики
чистого разума" и ее аналитикой: в первой математические аксиомы выводятся
из созерцания, во второй они рассматриваются как результаты рассудочной
деятельности, так что аналитика делает излишним учение о созерцании. В третьей
части Каринский рассматривает учение о рассудке, т. е. трансцендентальную
аналитику. Канта неоднократно упрекали в том, что он не выводит категорий
рассудка, как намеревался, а берет их готовыми. Каринский, указав на некоторые
недостатки учения о категориях, показывает, что обязательность категорий для
мысли не может быть выяснена мыслью и является вполне догматичным утверждением,
почему и основоположения получают характер слепой необходимости.
Подробнее всего
Каринский рассматривает категории отношения, и из них - причинность. Чтобы
признать объективную перемену, нужно подметить причинную ее зависимость от
предшествовавшего явления; но подметить ее нельзя, не признав перемену
объективной, и т. д. до бесконечности. Следовательно, нет возможности
объективной перемены; Кант тем не менее полагает, что в наших восприятиях мы
имеем дело с внешней действительностью. Наконец, в четвертой части автор
рассматривает учение о созидании мира чистым самосознанием. Каринский
соглашается с Кантом в воззрениях на самосознание как на силу, без единства и
тожества которой невозможно знание, и критикует лишь положение, что самосознание
творит внешний мир из порождаемых сознанием же ощущений, руководствуясь при
этом законами созерцания и категориями рассудка.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://istina.rin.ru/