Знание — сила. Ф. Бэкон
Ядром новоевропейского познания выступают эксперимент и наблюдение,
умение отличать ряд чувственных впечатлений от результатов
целенаправленного экспериментального исследования природы. Именно единство
эксперимента и математики в конечном счете привело к созданию И. Ньютоном
(1643—1727) первой научной картины мира, которую автор назвал
«экспериментальной философией». У истоков такой философии стоял другой
классик европейской науки эпохи Возрождения Галилео Галилей (1564—1642). Он
одним из первых обратил внимание на необходимость использования методов
наблюдения и эксперимента для изучения природы. Галилей четко поставил
вопрос о различении чувственного наблюдения и целенаправленного опыта,
эксперимента, а также видимости и реальности. Он отметил, что «там, где
недостает чувственного наблюдения, его надо дополнить размышлением». Более
того, если теоретические положения расходятся с показаниями органов чувств,
то не следует, считает Галилей, сразу же отказываться от того, что
утверждает теория.
Так, положение «данные чувственного опыта следует предпочитать любому
рассуждению, построенному умом» не принимается безоговорочно Галилеем. Он
хотел бы выводить правила, более полезные и надежные, более осмотрительные
и менее доверчивые к тому, «что на первый взгляд представляют нам чувства,
способные нас легко обмануть...». Поэтому Галилей считал, что следует
«оставить видимость» и постараться посредством рассуждений или подтвердить
реальность предположения, или «разоблачить его обманчивость».
Таким образом, в начале XVII века европейская мысль была готова к
систематической философии, опирающейся на идеи самоценности разума, с одной
стороны, и важности целенаправленного экспериментально-опытного изучения
мира — с другой.
Первым мыслителем, сделавшим опытное знание ядром своей философии, был
Ф. Бэкон. Он завершил эпоху позднего Ренессанса и провозгласил вместе с Р.
Декартом главные принципы, характерные для философии Нового времени. Именно
Ф. Бэкон кратко выразил одну из основополагающих заповедей нового мышления:
«Знание — сила». В знании, в науке Бэкон видел мощный инструмент
прогрессивных социальных изменений. Исходя из этого, он ставил «дом
Соломона» — дом мудрости в его работе «Новая Атлантида» — в центр
общественной жизни. При этом Ф. Бэкон призывал «всех людей к тому, чтобы
они не занимались ею ни ради своего духа, ни ради неких ученых споров, ни
ради того, чтобы пренебрегать остальными, ни ради корысти и славы, ни для
того, чтобы достичь власти, ни для неких иных низких умыслов, но ради того,
чтобы имела от нее пользу и успех сама жизнь». Для Бэкона природа выступает
объектом науки, которая предоставляет средства человеку для упрочения его
господства над силами природы.
Стремясь соединить «мысль и вещи», Ф. Бэкон сформулировал принципы новой
философско-методологической установки. «Новая логика» противостоит не
только традиционной аристотелевской концепции мышления, его органону, но и
средневековой схоластической методологии, отвергавшей значимость эмпирии,
данные чувственно воспринимаемой реальности. По мнению К. Маркса, Ф. Бэкон
является родоначальником «английского материализма и всей современной
экспериментирующей науки» и « у Бэкона, как первого своего творца,
материализм таит еще в себе в наивной форме зародыши всестороннего
развития. Материя улыбается своим поэтически-чувственным блеском всему
человеку». Специально не занимаясь естественными науками, Ф. Бэкон тем не
менее внес важный вклад в изменение отношения к истине, которая связана с
практикой человека: «Плоды и практические изобретения суть как бы
поручители и свидетели истинности философии».
При этом для Ф. Бэкона то, что в действии, на практике «наиболее
полезно, то и в знании наиболее истинно». Исходя из этого, Бэкон различает
плодоносные и светоносные опыты. Первые — те, что приносят непосредственный
полезный результат, тогда как второй род опытов не дает непосредственной
практической пользы, но проливает свет на глубокие связи, без знания
которых малозначимы и плодоносные опыты. Поэтому Бэкон призывал не сводить
научное знание только к пользе, поскольку наука полезна в принципе, и для
всего человечества, а не только для отдельного индивида. Соответственно и
философию Бэкон разделяет на практическую и теоретическую. Теоретическая
философия призвана выявить причины природных процессов, тогда как
практическая философия направлена на создание тех орудий, которые не
существовали в природе.
Именно за непрактичность Ф. Бэкон критиковал греческую философскую мысль
в целом, делая исключение только для Демокрита. Греческой философии, считал
он, «недостает, пожалуй, не слов, а дел». Спекулятивность раздражала
эмирически ориентированного английского философа, ибо предшествующая
философия и выделившиеся из нее науки «едва ли совершили хоть одно дело или
опыт, который принес человечеству реальную пользу». Из-за логики Аристотеля
и естественной теологии Платона, по его мнению, нет истинной, настоящей, а
главное, практически полезной философии. Наука, согласно Бэкону, образует
своеобразную пирамиду, основание которой составляют история человека и
история природы. Затем ближе к основанию расположена физика, дальше всего
от основания и ближе к вершине находится метафизика. Что же касается самой
верхней точки пирамиды, то Бэкон сомневается в возможности проникновения
человеческого познания в эту тайну. Для характеристики высшего закона Ф.
Бэкон пользуется фразой из «Екклизиаста»: «Творение, которое от начала до
конца есть дело рук Бога».
Основная заслуга Бэкона видится в том, что он отстаивал самоценность
научного и философского метода, ослабив традиционно сильную связь между
философией и теологией. Ф. Бэкон, певец нового подхода к природе,
доказывал, что «ни голая рука, ни предоставленный самому себе разум не
имеют большой силы». При этом Знание и могущество человека совпадают,
поскольку незнание причины затрудняет действие. Для бэконовской методологии
характерны суждения, что природа побеждается только подчинением ей.
Истинное Знание, по Бэкону, достигается с помощью познания причин.
Причины он делит, вслед за Аристотелем, на материальные, действующие,
формальные и конечные. Физика занимается исследованием материальных и
действующих причин, наука же идет дальше и вскрывает глубинные формальные
причины. Конечными причинами занимается не наука, а теология. Формальные
причины познаются индуктивным методом, который опирается на анализ,
расчленение, анатомирование природы.
Для Бэкона, учившего, что истина дочь времени, а не авторитета, основная
задача философии состоит в том, чтобы познать природу из самой природы,
построить не искаженную субъективными привнесениями картину объекта.
Стараясь предостеречь от возможных субъективных искажений действительности,
Бэкон критикует схоластику, которая, сосредоточив внимание на изучении
силлогизмов самих по себе, занимаясь чисто формальным выведением одних
положений из других, не дала миру ничего, кроме словесных препирательств.
Прежде чем строить новое здание философии, Бэкон проводит
«очистительную» работу, критически исследуя природу человеческого ума,
формы доказательства и характер предшествующих философских концепций. С
исследованием природы человеческого ума связана его критика идолов
(призраков). Идолы представляют собой предрассудки, с которыми человек
настолько сжился, что не замечает их существования. Для адекватного
отражения мира Бэкон специально выделяет и критически анализирует четыре
типа идолов — идолы рода, пещеры, рынка и театра. Первые два он считает
«врожденными», связанными с естественными свойствами разума, тогда как
идолы рынка и театра приобретаются в ходе индивидуального развития. Идолы
рода проистекают из природной ограниченности человеческого ума,
несовершенства его органов чувств. Человеческий разум похож на неровное зеркало, которое, отражая вещи, «смешивает свою природу и
природу вещей», что приводит к искажению самих вещей. Идолы пещеры связаны
с индивидуальными особенностями каждого человека, который в силу специфики
развития и воспитания видит мир как бы из своей пещеры. Третий род идолов -
идолы рынка — возникает в результате взаимодействия людей, тех
многочисленных связей, которые складываются между ними в процессе общения.
Решающую роль в формировании идолов рынка играют устаревшие понятия, речь,
неправильное использование слов. Наконец, идолы театра возникают из-за
слепой веры в авторитеты, в частности в абсолютную истинность устаревших
философских систем, которые своей искусственностью похожи на действия,
разыгрываемые в театре. Такое поклонение приводит к предубеждениям
относительно действительности и мешает непредвзятому восприятию реальности.
Достижение истинного знания предполагает преодоление этих идолов, что
возможно только с помощью опыта и индукции.
Для того чтобы реально изучать природу, надо, согласно Бэкону,
руководствоваться индуктивным методом и идти от частного к общему.
Поскольку тонкостей у природы, как было отмечено, гораздо больше, чем
тонкостей в рассуждениях, то познание не должно пытаться предвосхищать
природу, ограничиваясь познанием скрытых причин и их объяснением. В
процессе объяснения надо идти постепенно от частных фактов к более общим
положениям, которые Бэкон называет средними аксиомами. Справедливо указывая
на значимость средних аксиом в достижении истины, Бэкон отметил опасности,
которые' связаны с переходом от непосредственно наблюдаемых фактов к
обобщениям. Согласно Бэкону, «вся польза и практическая действенность
заключается в средних аксиомах», которые необходимы для последующих
обобщений («генеральных аксиом»). Таков механизм индукции, противостоящей
дедуктивно-силлогистическйм рассуждениям. У Бэкона она принимает различные
формы и занимает решающее место в структуре познания. Различая полную и
неполную индукции, индукцию через перечисление и истинную индукцию, Ф.
Бэкон показал их методологические возможности и границы применения.
Особую роль в познании играет истинная индукция, которая позволяет
делать не только наиболее достоверные, но и новые выводы. При этом новые
выводы получаются не столько как подтверждение исходного предположения, а
как результат анализа фактов, противоречащих доказываемому тезису. И здесь
Бэкон прибегает к эксперименту, как инстанции, устанавливающей истинность
фактов, противоречащих доказываемому положению. Таким образом, индукция и
эксперимент помогают друг другу. Все это свидетельствует о том, что хотя Ф.
Бэкон не понял и не принял ни теории Коперника, ни открытий Кеплера, но он
идейно, методологически участвовал в подготовке новой науки.