Россия и
Китай: международные контакты двух величайших религиозных конфессий
Отношения
России с государствами Восточной Азии, в частности с Китаем, были и остаются
формой религиозного, межцивилизационного контакта. Для России Китай — не просто
соседнее государство. Он представляет собой крупнейшую из сопредельных
восточноазиатских цивилизаций: его северные рубежи, как и дальневосточные и южносибирские
районы России, являются контактными зонами религиозного, межцивилизационного
общения . Поэтому отношения России и Китая несут на себе отпечаток
этнокультурных связей. Это выражается различием их представлений о политических
координатах мира, ценностных приоритетов, например в отношении к правам
человека, оценок тенденций в развитии международной жизни, в частности
противоречий в мировом сообществе.
Конфуцианские
ценности, родившиеся в Китае, сыграли не последнюю роль в динамичном развитии
не только Японии, но и Тайваня и Южной Кореи. Не девальвировались они и в
странах Юго-Восточной Азии, особенно в Сингапуре. На родине Конфуция отчетливо
понимают это и бережно культивируют не только пиетет по отношению к имени
великого философа, но и те реальные, дошедшие через века традиции, которые
определяют жизнестойкость китайской цивилизации. Это поддерживает
преемственность господствующих тенденций в отношениях Китая с Россией.
Сложившиеся
традиционные нормы реализации внешней политики России и Китая будут определять
характер их взаимодействия на международной арене в конце XX и начале XXI
столетия. Размеры двух стран таковы, что модели их развития и
внешнеполитического поведения влияют на всемирно-исторический процесс. В свою
очередь, анализ крупных перемен, происходящих в демократической России и в
новом Китае, невозможен без достаточно четкого осознания того, каковы принципы
взаимодействия восточноазиатского цивилизационного комплекса с евразийским. Это
особенно важно, если мы хотим понять долгосрочные перспективы тех
внешнеполитических процессов, истоки которых только начинают обозначаться в
наши дни.
Начало
взаимодействию двух мощных мировых цивилизаций — российской и китайской — было
положено лишь на рубеже XVI—XVII веков. В ходе более чем 300-летней истории
связей России с Китаем на огромном не только временным, но и пространственном
отрезке (от Тихого океана до Памира) происходила определенная модификация
взаимодействующих цивилизаций, что во много меняло характер этих отношений.
Политическая
культура России в значительной степени основывалось на нормах европейской
традиции, предполагающей равенство всех суверенных государств и стремившейся
строить, главным образом, горизонтальные связи между равными государствами. В
рассматриваемый исторический период (XVII—XIX века) Россия и Китай были
феодальными державами, вполне сопоставимыми по основным политическим,
экономическим и культурным параметрам. Поэтому их взаимодействие в политической
области рассматривалось с русской стороны как контакт равноправных субъектов
международных отношений .
В основе
политической культуры Китая лежали конфуцианские принципы политической иерархии
и китаецентристские представления об окружающем мире. Китайская политическая
культура практически исключала равенство в отношениях Китая с любой другой
страной. Китай стремился выстроить все свои международные связи строго по
вертикали — от высшего к низшему. Таким образом, при установлении отношений
двух стран естественно сложилась своеобразная двойная система координат, в
которой горизонтальную линию образовывали европейские традиции и методы, а
вертикальную — китайские. В результате взаимодействие сторон приобретало особую
направленность, вектор развития, в котором своеобразно соединились элементы
тогой другого подхода. Эта векторная линия складывалась и под влиянием третьих
сил, ибо взаимодействие России с Китаем на протяжении длительного периода
осуществлялось при активном участии соседних народов-медиаторов.
На начальной
стадии взаимоотношений Русского государства с Китаем их владения не
соприкасались. Между ними пролегала обширная (от нескольких сот до нескольких
тысяч километров шириной и многие тысячи километров протяженностью) контактная
зона, населенная народами, находившимися на стадии разложения общинно-родового
строя или на различных стадиях развития кочевого феодализма. В процесс
становления отношений России с Китаем были вовлечены монголы, маньчжуры,
уйгуры, казахи, киргизы, малые народы, населяющие берега Амура и Приморье. Эти
народы на протяжении многих веков обитали на периферии китайской цивилизации и
имели собственный богатый опыт взаимодействия с ней. То, что Русское
государство первоначально вступило в контакты с народами этой зоны, помогало
ему воспринять и адаптировать их опыт связей с Китаем. Особенно большую роль
сыграли связи Русского государства с ханствами Западной и Северной Монголии.
Здесь черпались первые сведения о «Китайском царстве», здесь русские получали
разрешение на проезд в Китай и, наконец, монгольский язык был длительное время
средством дипломатического общения. Накапливавшийся таким образом опыт облегчил
русским восприятие реалий китайской цивилизации.
Русское
государство приобрело к тому времени длительный опыт общения с мусульманским
миром. В отношении Китая русские дипломаты XVII—XVIII веков пытались
использовать готовые стереотипы, взятые из арсенала посольских контактов с
Ираном и Индией.
Что касается
Китая, его подход к русским определял опыт сношений с другими «северными
народами», населявшими Сибирь и Дальний Восток. Необходимо учитывать, что
первые встречи с русскими состоялись именно в контактной зоне. Лишь после
целого столетия взаимного знакомства и взаимосвязей этот подход несколько
модифицировался, и русских стали отличать от кочевников и охотников сибирской
тайги.
Взаимодействие России
и Китая распространялось на религиозную, политическую, экономическую и
культурную сферы. В каждой из этих сфер проявлялись этнокультурные особенности
и своеобразие цивилизаций, представителями которых выступали оба государства.
Огромную роль в
размывании этнокультурного барьера в конце XIX — начале XX века сыграли
взаимные волны эмиграции. Сотни тысяч китайцев в России и миллионы русских в
Китае привели в действие механизм сближения народов двух стран. Познание друг
друга скреплялось совместным трудом и общей бедностью, ностальгией по Отечеству
и стремлением принести в его культуру все лучшее, что было почерпнуто в
соседней стране. Превращение Китая во второй половине XIX века в
полуфеодальную, полуколониальную страну уменьшило влияние этнокультурных факторов
на его внешнюю политику. В этот период формационные факторы развития стали
действовать заметнее, чем цивилизационные. (Здесь, как и ранее, я исхожу из
того, что цивилизационный и формационный подходы в анализе истории
международных отношений должны не противопоставляться, а дополнять друг друга,
делая исследование более многомерным.)
Проблема
неравномерности развития вновь встала перед Россией в начале XX века, когда
Япония, усвоившая европейский опыт, нанесла ей поражение в войне 1904—1905
годов. Россия отставала к этому времени и от европейских, и от некоторых
азиатских государств. Только гигантское напряжение сил русского народа и других
народов СССР вновь вывело ее к середине XX века в ряды передовых держав. В
60—80-е годы вторая держава мира по совокупной политической и экономической
мощи соперничала с США по многим показателям.
К началу 90-х
годов восточноазиатские соседи России — Япония и Китай — вновь стали обгонять
ее в своем развитии. Это один из важнейших факторов, определяющих перспективы
российско-китайских отношений в целом и преодоления религиозных, этнокультурных
барьеров между ними в частности. В период с 1985 до 2000 года ( даже при самых
благоприятных для России оценках) соотношение годового объема производства ВНП
в обоих государствах может измениться с 2 :1 в пользу России до 1 : 0,75 в
пользу Китая. Модель внешней открытости Китая предполагает эволюционно-очаговый
тип интеграции страны в мировое хозяйство. Превращение Восточного и Южного
Китая (с населением более 200 млн человек и площадью 320 тыс. кв. км) в
«новоиндустриальную» экономическую зону, распространение «открытого» режима на
приграничные с СНГ и Монголией провинции и автономные районы и создание
«северного пояса открытости» призваны вывести КНР на новый уровень экономического
развития.
Вхождение Китая
в число экономических гигантов служит и его стратегия экономической интеграции,
осуществление проекта «Большого Китая» (объединение экономик КНР, Гонконга,
Тайваня, возможно, Сингапура), подкрепленное усилением и без того тесных связей
с китайской «заморской» эмиграцией. Создание «китайского экономического
пространства» означает объединение ВНП КНР (360 млрд американских долл.),
Тайваня (165 млрд), Гонконга (56 млрд), Сингапура (65 млрд) с миллиардами,
принадлежащими «хуацяо» — китайским эмигрантам. Нетрудно заметить, что
интеграция в данном случае зиждется не только на экономическом расчете, но и на
цивилизационной основе.
В современный
период потребности экономического развития России и Китая императивно требуют
религиозного, межцивилизационного взаимопонимания и взаимодействия. После
нормализации в 1989 году отношения двух государств развиваются успешно в
политической, экономической и военной областях. При этом экономические связи
составляют прочную основу российско-китайских межгосударственных, религиозных
отношений.
Пекинская
Декларация (декабрь 1992 года) сформулировала основные принципы взаимоотношений
двух соседних великих государств. Позитивный характер перспектив в отношениях
между государствами, а соответственно, и продолжение процесса религиозного,
межцивилизационного взаимодействия, по мнению китайских политологов,
определяются тем, что:
— стороны
желают развивать добрососедские отношения, а также экономические отношения на
взаимовыгодной основе;
— имеются
благоприятные условия для развития добрососедства и сотрудничества, основанных
на традиционной дружбе двух народов. Важную роль играет и взаимодополняемость
экономик двух стран;
— в соглашении
об основах взаимоотношений подчеркнуты дружба и взаимное уважение территориального
суверенитета и других прав, совпадающих с пятью принципами мирного
сосуществования, в том числе право народа самому выбирать пути внутреннего
развития;
— существуют
сходство или близость взглядов на международные проблемы, а также отказ от притязаний
на гегемонию. Обе стороны выступают против силовой политики, положительно
относятся к многостороннему сотрудничеству в Азиатско-Тихоокеанском регионе,
заинтересованы в сохранении мира и процветании государств Средней Азии. Являясь
постоянными членами Совета Безопасности ООН, они укрепляют консультационный
процесс при решении важных международных проблем.
Разумеется,
между двумя странами могут возникать проблемы и различия во взглядах. Но важно
поступательное развитие отношений двух стран в направлении добрососедства.
Дожди и ветры конфронтации помогли приобрести опыт урегулирования международных
отношений. Строятся отношения нового типа, которые должны привести не к модели,
которая имела место в 60—70-е годы, а к тесному сотрудничеству, которым характеризовались
50-е годы.
Вместе с тем
нельзя не отметить и некоторые факторы, которые могут осложнять межэтническое
взаимопонимание. На территории России появилось значительное количество
китайских граждан (по некоторым оценкам, до 2 млн человек), и в Китае можно
встретить большое число русских, но, как правило, все они представители мелкого
бизнеса, а порой даже и криминальные алементы. Массовый контакт на таком уровне
не способствует религиозной, межцивилизационной конвергенции, поскольку
представители обеих стран в данном случае носители самого низкого уровня
культуры. К тому же род их деятельности не приводит к религиозному и духовному
сближению, поскольку основан лишь на меркантильном расчете.
И в России, и в
Китае идет ознакомление с культурными достижениями двух народов, с их духовными
ценностями, характеризующими цивилизационную принадлежность. Но эта функция
выполняется специалистами-страноведами и отчасти средствами массовой
информации. Целенаправленной работы по религиозно-духовному сближению двух
народов, однако, не проводится.
Национальные и
государственные интересы России и Китая не противоречат друг другу. Это
подтверждается почти 400-летним опытом истории взаимодействия двух стран.
Однако в массовом сознании китайского народа сохраняются негативные стереотипы
России и русских. Это связано с представлениями о том, что Россия по
русско-китайским договорам приобрела ряд территорий, которые Китай мог бы
рассматривать в качестве утраченных. Так, на проходившей в конце января 1994
года конференции Института Дальнего Востока РАН и Китайского института
современных международных отношений заместитель заведующего сектором
исследований мировой ситуации Чжан Бучжэнь заявил, что Россия благодаря трем
известным договорам о дружбе присоединила 3 млн кв. км китайской территории.
Конечно, без устранения такого рода стереотипов трудно говорить о возможности
долгосрочного добрососедства в контактной зоне двух религиозных конфессий.
Тем не менее
вряд ли можно согласиться с точкой зрения американского политолога С.
Хантингтона, который полагает, что религиозные «разломы» станут линиями будущих
фронтов. В наше время помимо региональных цивилизаций, связанных с теми или
иными религиозно-историческими системами, все большее значение приобретают
глобальные цивилизационные связи, основанные на новейших технологических и
культурных достижениях, обусловливающие взаимодействие в рамках всего мирового
сообщества и создающие предпосылки для построения ненасильственного мира.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://asiapacific.narod.ru/