Московский Авиационный Институт
(Технический Университет)
Кафедра культурологии
Доклад на тему:
"Миф и религия"
Выполнил: Павлюк Д.В.
Гр. 02-105
МИФ И РЕЛИГИЯ — формы культуры, обнаруживающие в ходе истории глубинную
взаимосвязь. Стремление людей обрести финальную осмысленность своего
существования, рационализируя непостижимое, ведет к постоянному
воспроизводству в культуре Мифа и религии. Религия, как таковая
предполагает наличие определенного мировоззрения и мироощущения,
центрированных на вере в непостижимое, божеств, источник существующего. На
этой основе возникают специфичные для нее отношения, стереотипы действия,
культовая практика и организации. Религиозный взгляд на мир и сопутствующий
ему тип мироощущения первоначально складываются в границах мифологического
сознания. Разные типы религии сопровождаются несхожими между собой
мифологическими системами. Одновременно существует и тенденция обособления
мифа от религии, ибо он обладает имманентной логикой саморазвертывания,
которая не обязательно обращена на последнюю реальность — непостижимый
абсолют. Сообразно с логикой мифа можно препарировать социо-культурные
явления или же созидать идеальные конструкции средствами худож. фантазии.
Миф — первая форма рационального постижения мира, его образно-символич.
воспроизведения и объяснения, выливающихся в предписание действий. Миф
превращает хаос в космос, создает возможность постижения мира как некоего
организованного целого, выражает его в простой и доступной схеме, которая
могла претворяться в магическое действие как средство покорения
непостижимого. Интерпретация универсума мифа антропоморфна: он наделяется
теми качествами, которые окрашивают бытие индивида и его взаимосвязи с
другими людьми. Отсутствие субъект-объектной оппозиции, изначальная
нерасколотость мира также специфичны для мифологии. Мифологические образы
наделяются субстанциальностью, понимаются как реально существующие.
Символич. воображение продуцирует образы, воспринимаемые как часть
действительности. Боги древнегреческого пантеона, например, столь же
реальны, как и олицетворяемые ими стихии. Мифологические образы в высшей
степени символичны, являясь продуктом синтеза чувственно-конкретного и
понятийного моментов. Так, Посейдон — властитель морской стихии, имя Аида
символизирует царство мертвых, а Аполлон — бог света. Конкр. мифологический
персонаж соотносится с предельно широкой сферой феноменов, которые
объединяются в единое целое посредством метафоры, созидающей символическое.
Циклизм первоначальной архаической мифологии, до опр. степени
преодолеваемый эсхатологически окрашенной иудеохристианской традицией, по
Элиаде, объясним как средство преодоления страха перед безудержным потоком
времени. В любом случае, миф — средство снятия социокультурных
противоречий, их преодоления. Миф рождается на стадии господства
архаического сознания, но не уходит со сцены истории и с появлением
изощренных рефлективных процедур, ибо антропоморфное видение реальности
постоянно воспроизводится в культуре, апеллируй к массовому сознанию.
Социально-мнфологические конструкции отвечают чаяниям массы и зачастую
получают свое завершение в рефлективных усилиях профессиональных идеологов.
Примерами могут служить нацистский миф крови или миф о советском человеке.
Иногда архаичный миф оживает в рафинированных философских конструкциях:
учение Маркузе о противоборстве в культуре начал, заложенных Прометеем и
Орфеем, или же попытки реанимации индоевропейской мифологии в философии
лидера «новых правых» де Бенуа. Мифологические конструкции — органическое
звено творчества М. Булгакова, Х.Л. Борхеса, Г. Гессе, Дж. Джойса, Т.
Манна, Г. Г. Маркеса, А. де Сент-Экзюпери и других видных писателей 20
века, использовавших их для выражения собственных основополагающих идей.
Религиозно-мифологические представления специфичны своей направленностью на
непостижимое, принципиально находящееся за пределами компетенции разума,
опорой на веру как высшую инстанцию по отношению к любым теологическим
аргументам. Вера сопряжена с экзистенциальной активностью субъекта,
попыткой осмыслить свое существование. Обрядовые действия и практика
индивидуальной жизни базируются на ней, служат ее продолжением.
Одновременно они стимулируют веру и делают религию возможной.
Мифологические представления получают статус религиозных не только через их
ориентацию на непостижимое, но и благодаря их связи с обрядами и
индивидуальной жизнью верующих. Особый интерес вызывает сегодня анализ
языка религии. Католические авторы от Аквината и Каэтана до Маритена
почитают таковым язык аналогии. Среди протестантских авторов Тиллих одним
из первых в нашем столетии заговорил о символизме и метафоричности языка
религии, утверждая невозможность суждений об абсолюте вне обращения к
индивидуальному и культурному опыту. Р.Б. Брейтвейт, Т.Р. Майлз, П.Ф. Шмидт
и другие представители так называемого некогнитинистского подхода,
сложившегося в англо-американской философии религии, полагают, что
религиозный дискурс в отличие от научного ориентирован на выработку
некоторых конвенциональных форм нравственного поведения, их утверждения как
идеальных жизненных образцов. Возражая им. Д. Хик говорит, что нравственная
проповедь Христа неотрывна от творимой им картины мира. подтверждение
которой принципиально возможно за границами человеч. жизни. Во вт. пол. 20
в. становится очевидным, что религиозно-мифологичесие представления
понимаются и интерпретируются сквозь призму языкового горизонта
современности. К этому заключению приходят К. Ранер, В. Панненберг, Э.
Корет и другие католичесике и протестантские авторы, избирающие платформу
герменевтики. Тезис о многообразии форм религиозного дискурса, его
зависимости от культурного окружения фактически прокладывает дорогу
межконфессиональному диалогу, плюрализму и веротерпимости. В многообразии
религиозных картин мира проступает никогда не завершенный абрис
непостижимого.