Римская империя в I веке н.э. Правление династии
Юлиев-Клавдиев и Флавиев.
Курсовая работа
Выполнил студент Солдатенко С.В.
ИФФ, кафедра истории и социологии
2005
Введение.
Обзорная
история становления и падения Великого Рима волнует нас и по сей день. И надо
заметить, что вопреки столетиям перед человеком предстают все те же дискуссии и
разногласия в политике. Цель моей работы - объективно осветить такую
немаловажную проблему, как роль народа в монархии. Что хорошо наблюдается в
Римской Империи. Любому государству присуще стремление к контролю. С самого
начала установления в Риме режима принципата провинции сразу ощутили на себе
благотворное влияние новой политической системы. Империя принесла римлянам внешний
и внутренний мир, относительную безопасность и экономическое процветание, но
она же отняла у них политическую свободу. Римскому обществу, особенно старой
аристократии, пришлось пережить кошмар жестокого террора и диких сумасбродств
императоров династии Юлиев-Клавдиев. Основная задача- рассмотрения принципата
Тиберия, поскольку уже при Тиберии провозглашённая Августом эра всеобщего
согласия сменяется эпохой террористического режима. . Тиберий являлся
родоначальником целой династии императоров-деспотов, правивших Римом в течение
большей части I века новой эры.
Проблема
принципата Тиберия – это во многом проблема выбора источников. Традиция
сохранила для нас две взаимоисключающие оценки преемника Августа:
апологетическую, представленную сочинением Веллея Патеркула, и противоположную
ей, выраженную в трудах Тацита, Светония и Кассия Диона
«Тиберий
Веллея – выдающийся государственный деятель, один из тех героев, чьими усилиями
создавалось и поддерживалось величие Рима, достойный наследник Августа, личность,
наделённая всеми добродетелями гражданина и правителя»[1;C74]
Иной
образ императора создали Тацит, Светоний и Дион: при некоторых различиях их
характеристик всё же можно утверждать, что для всех троих Тиберий – тиран, при
котором ужесточается императорский режим, или, говоря словами Тацита, принципат
меняется к худшему. «Его правление омрачено гибелью множества ни в чём не
повинных людей, за что он несёт всю полноту ответственности»[5;C115].
Блестящие
литературные достоинства труда Тацита, обилие в нём фактической информации
(большей частью наших знаний об эпохе Юлиев-Клавдиев мы обязаны его «Анналам»),
а также ряд обстоятельств, делающих «Историю» Веллея Патеркула заведомо
тенденциозным источником, предопределили тот факт, что именно тацитовский образ
Тиберия на века закрепился в исторической литературе.Первые сомнения в
справедливости его оценок появились в середине XIX; тогда же были написаны
первые книги, в которых делались попытки по-иному взглянуть на преемника
Августа. Одна такая книга, «Император Тиберий» М. П. Драгоманова, увидела свет
в России в 1864 году. И по сей день, она остаётся одним из немногочисленных в историографии
специальных исследований, посвящённых принципату Тиберия.
Сопротивление
тоталитаризму и деспоту существовала, люди рисковали жизнью в борьбе за право
политической свободы, но в подавляющем большинстве случаев не выливалось ни в
какие активные действия. Ни в коем случае не следует преуменьшать значение
этого сопротивления, принявшее форму словесного оружия: «сатира на принцепсов и
их окружение, политические памфлеты ходили по рукам, несмотря на все усилия
властей и отрывки некоторых из них сохранились в сочинениях Тацита и
Светония»[5;C218].
Были
и активные действия – заговоры против императоров, которые, в конечном счете,
венчались успехом, как это случилось с Цезарем, опередившему время своими
монархическими идеями, за что и был «наказан» восставшими против него
республиканцами; и с последним императором из Юлиев-Клавдиев, ставшего жертвой
аристократии, приверженцев республиканского строя. На подобные заговоры
императоры отвечали казнями и конфискациями. Конфискации богатств знати - это
был способ "государственного регулирования", с помощью которого
наполнялась казна, и обеспечивались землей солдаты.
Причиной
такой ненависти народа к своему правителю был регресс гуманистического начала
человека на престоле. Влияние на это оказывали социально-этические принципы и
психологическая характеристика населения, а также моральная неподготовленность,
а, следовательно, и никчемность будущего императора.
Гражданская
война показала политическую роль провинций и необходимость оформления этой
роли. В отличие от своих предшественников Юлиев-Клавдиев, которые раздавали
права римского гражданства в персональном порядке, Веспасиан даровал римское
гражданство целым муниципиам и городам. Особенно активно раздавались права
римского и латинского гражданства жителям западных романизированных провинций,
в чатности Испании. Сын Веспасиана, тоже Тит Флавий Веспасиан, продолжал его
политику. Естественно, новые граждане, так же как новые сенаторы
провинциального произхождения, не могли не поддерживать новую династию. После
смерти Тита правил второй сын Веспасиана, Домициан, при котором усилились
деспотические тенденции императорской власти. Снова начались преследования,
казни и захваты имущества неугодных людей, в особенности аристократов, что
вызвало вражду сената к императору. Против Домициана был организован заговор, и
он был убит.
1. Государственная организация Римской империи.
Принципат Тиберия. (14-37 гг. н. э.)
При
правление преемника Августа происходят изменения в отношениях принципата с
римским обществом. Переход императорской власти к политике с позиции силы
выразился в развитии практики обвинений по lex majestatis. Данный вопрос
является, по существу, ключевым для оценки исторического значения принципата
Тиберия. К тому же, есть все основания полагать, что «тенденции, наметившиеся в
период принципата Тиберия, были характерны и для эпохи Юлиев-Клавдиев в целом.
Таким образом, изучение обозначенной выше проблемы проливает свет на характер
политического режима ранней империи (30 г. до н. э. – 69 г. н. э.).»[7;C82]
Блестящие
литературные достоинства труда Тацита, обилие в нём фактической информации
(большей частью наших знаний об эпохе Юлиев-Клавдиев мы обязаны его «Анналам»),
а также ряд обстоятельств, делающих «Историю» Веллея Патеркула заведомо
тенденциозным источником, предопределили тот факт, что именно тацитовский образ
Тиберия на века закрепился в исторической литературе. Первые сомнения в справедливости
его оценок появились в середине XIX; тогда же были написаны первые книги, в
которых делались попытки по-иному взглянуть на преемника Августа. Одна такая
книга, «Император Тиберий» М. П. Драгоманова, увидела свет в России в 1864
году. И по сей день, она остаётся одним из немногочисленных в отечественной
историографии специальных исследований, посвящённых принципату Тиберия.
Переворот
в изучении этого вопроса произошёл в 30-40ые годы XX века, когда на западе, в
первую очередь в англо-американской историографии, сформировалась так
называемая традиция «реабилитации Тиберия». Воззрения этой школы,
представленной, например, такими историками, как М. П. Чарльзуорт, Ф. Б. Марш,
Ч. Э. Смит, Р. С. Роджерс, Э. Корнеманн, Б. Левик, до настоящего времени
остаются господствующими в западной исторической литературе. Конечно, далеко не
все исследователи разделяют их взгляды полностью, но большинство в той или иной
степени принимает вносимые ими коррективы.
Хотя
каждый из исследователей, работающих в рамках данного направления, подходит к
проблеме реабилитации Тиберия по-своему, тем не менее, у них есть много общего,
что и позволяет не разбирая взгляды каждого из них в отдельности,
охарактеризовать эту историческую школу в целом.
Во-первых,
«сторонники традиции «реабилитации» подвергают критике точку зрения Тацита,
считая, что он исказил реальную картину из-за свойственного ему риторизма,
привычки воспринимать историю сквозь призму моральных оценок, опоры на
недостоверную традицию. Тацит привнёс в свой труд слишком многое из личного
жизненного опыта: он был современником Домициана, одного из самых жестоких
принцепсов, правление которого отмечено последним и, возможно, самым мощным
рецидивом императорского террора в I веке»[2;C70]. Встречая в источниках
сообщения о политических процессах, Тацит видел в них аналог событиям своего
времени. К тому же собственные политические взгляды Тацита были
аристократическими и республиканскими, поэтому римский историк дал крайне
одностороннее освещение деятельности преемников Августа, в том числе и Тиберия,
сосредоточив всё внимание на репрессиях против знати. При этом, успехи Тиберия
в области администрации и финансов, в деле управления провинциями, его
последовательная внешняя политика всячески подчёркиваются.
Во-вторых,
«Тиберий, по их мнению, стремился, насколько это было в его силах, сохранить
систему Августа, продолжить его политический курс и наладить с римским сенатом
партнёрские отношения. Нарастание авторитарных тенденций происходило без его
активного участия и даже помимо его воли: решающую роль здесь играли
сложившиеся неудачно для Тиберия отношения с римской аристократией и влияние
близких к нему лиц, в первую очередь Сеяна»[2;C70].
В-третьих,
«политические процессы при Тиберии, в ходе которых будто бы пострадали
невиновные, были направлены против опасных заговоров, от которых всякая власть
вправе защищаться. К чести Тиберия надо сказать, что защищался он строго в
рамках римских законов. К тому же Тацит преувеличил данные о терроре, реальное
число процессов не было столь велико»[2;C71].
В
рамках одной статьи, безусловно, невозможно представить в полном объёме все за
и против доверия Тациту, но некоторые соображения на этот счёт мы всё же
рискнём привести, разобрав с этой целью основу основ аргументации современных
апологетов Тиберия – их критику Тацита.
Если
внимательно рассмотреть упрёки, предъявляемые Тациту сторонниками критического
направления, станет ясно, что одна их часть - риторизм, склонность к
морализирующим суждениям, опора преимущественно на литературную традицию, а не на
документы, единственно объективные свидетельства о прошлом – является общим
недостатком всей античной историографии. Тацит если и выделяется в этом плане,
то в лучшую сторону. Что же до привнесения историком личного, так сказать,
пережитого опыта на страницы своих книг, то это – дело во все времена обычное и
совершенно естественное. Абсолютно объективен лишь сам исторический процесс,
тогда как история на страницах книг не может не быть, в той или иной степени,
субъективной и тенденциозной, поскольку пишется людьми. Даже средневековые
хроники не лишены начисто всякой исторической тенденции, даже в них за сухим
перечислением событий пытливый взгляд исследователя может разглядеть личную
позицию автора. Что уж и говорить о таком писателе как Тацит! Но если он в
принципате Тиберия увидел прообраз тирании Нерона и Домициана, не произошло ли
это потому, что развитие авторитарных тенденций, ведущее в перспективе к
вырождению принципата в тиранию, началось именно в правление этого императора?
Тиберий был предшественником Домициана, и Тацит не без основания сопоставлял
современные ему события с процессами тибериева времени. Наконец, политические
взгляды Тацита, насколько они нам известны, не позволяют видеть в нём идейного
противника империи. Своё принятие принципата Тацит доказал делом, прослужив
императорам и государству большую часть жизни. Но, признав принципат и власть
Цезарей, Тацит не остался равнодушен к произволу и жестокостям, к доносам и
сфабрикованным обвинениям, к клеветникам, порочившим честных людей, и прочим
отвратительным явлениям, запятнавшим принципат Юлиев-Клавдиев. Виновников всех
этих зол, императоров от Тиберия до Нерона, он выставляет на суд истории в
своём последнем произведении, «Анналах», но есть ли у нас основания полагать,
что, поступив так, он перевернул картину с ног на голову, превратив достойных
правителей в кровавых деспотов? Оснований для такого образа мыслей у нас нет, в
том числе и в отношении Тиберия.
Таким
образом, вкратце обоснована позиция доверие к Тациту. Следует отметить, что подход
этот в целом традиционен для историографии. Э. Д. Гримм, из историков
дооктябрьского периода, пожалуй, наиболее подробно исследовавший проблему
эволюции принципата в своих «Исследованиях по истории развития римской
императорской власти», в общем, принимает точку зрения Тацита, хотя и с
некоторыми оговорками. Так, «ответственность за террор падает не на одного
Тиберия: её должно разделить с ним римское общество»[7;C321]. А. Б. Егоров
подчёркивает «постепенность ужесточения режима Тиберия и развёртывания
политического террора: от «либерализма» первых лет и одиночных процессов к
репрессиям против сторонников Германика вскоре после смерти сына императора,
Друза, и отъезда Тиберия на остров Капри и, наконец, к массовому террору после
казни Сеяна.»[2;C232]
Вынужденная
краткость нашего историографического обзора привела к тому, что западная
историография принципата Тиберия представлена, пожалуй, несколько односторонне.
Разумеется, не все английские, американские и немецкие работы проникнуты духом
критицизма и традиции «реабилитации». Равным образом, стремление кое в чём
исправить Тацита не чуждо и отечественным исследователям. Тем не менее, нам
представляется, что подобный обзор, при всех его недостатках, является отнюдь
не лишним введением к изложению событий принципата Тиберия, к которому мы
теперь переходим.
Итак,
«17 сентября 14 года христианской эры или в 767 году от основания Рима приёмный
сын скончавшегося императора Августа Тиберий Клавдий Нерон, получивший от
своего отца имена Цезаря И Августа,торжественно принял принципат. Важнейшие
прерогативы императорской власти, проконсульский империй и трибунскую власть
(imperium majus et tribunicia potestas) он получил ещё при жизни Августа и
после его смерти сразу взял бразды правления в свои руки, но, так как по
традиции источником полномочий принцепса должен был быть сенат, понадобилось
собрать сенаторов.»[2;243] Как и 40 лет назад patres сами вручили власть
первому гражданину: Тиберий принял все полномочия своего предшественника, и не
на 5 или 10 лет, как всегда поступал Август, а на неопределённый срок .
Новый
властелин Рима был уже не молод: Тиберию шёл 56ой год. При Августе он долго был
правой рукой последнего, что имело двоякие последствия. Тиберий приобрёл
большой опыт в государственных делах, прекрасно представлял ситуацию в
различных частях империи, продемонстрировал качества прекрасного полководца,
администратора и дипломата. Но, в то же время, долгое пребывание под чужой
властью породило в нём известную нерешительность в принятии ответственных
политических решений.
«Воспитываясь
в доме Августа, он с детства находился в самой гуще интриг и рано приобрёл
привычку таиться от окружающих. Под старость эта привычка развилась в нём в
своего рода манию подозрительности и скрытности. Но, как все не в меру подозрительные
люди, Тиберий если уж доверял, то доверял слепо. Этим во многом объясняется та
ярость, с которой он преследовал сообщников Сеяна, действительных и мнимых:
ведь Тиберия предал человек, которому он верил, можно сказать, всей душой и
трудно даже представить, каким ударом была для него эта измена. Аристократ по
рождению и взглядам, Тиберий предпочитал окружать себя людьми хорошего рода,
представителями старой столбовой знати.»[2;C69]
«Среди
достоинств Тиберия, безусловно, не было одного: преемник Августа не был
оригинальным политическим мыслителем. Оказавшись в новой для себя роли, он
старался, как можно точнее копировать стиль поведения Августа, но, как показали
дальнейшие события, далеко не всегда удачно»[6;C221]. Свой принципат Август
создавал для себя и под себя; его более чем 40летнее правление создало
традицию, на которую Тиберий мог и пытался опереться. Но по той же причине
римлянам, многие из которых родились и выросли при Августе, трудно было
представить на его месте кого-то другого. В глазах общества право на принципат
дали Августу личные заслуги, но таких исключительных заслуг как у Августа, у
Тиберия не было. Таким образом, располагая всеми полномочиями своего
предшественника, Тиберий не мог и не смог приобрести его авторитета (auctoritas
principis), составлявшего важный элемент политического положения принцепса,
хотя и пытался это сделать. Рано или поздно он должен был отказаться от попыток
играть второго Августа и перейти от управления авторитетом к иным методам.
Следующие
события стали своего рода путевыми вехами, отмечающими этапы эволюции режима
Тиберия: таинственная смерть Германика в Антиохии на Оронте 10 октября 19 года;
смерть Друза, возможно отравленного Сеяном, в 23 году; отъезд императора из
Рима на остров Капри в 26 году; казнь Сеяна 18 октября 31 года. Краткая
характеристика каждого из этих этапов составит содержание остальной части нашей
статьи.
Первый
период (14-19 гг.) характеризуется следующими основными особенностями. Для
Тиберия это время закрепления положения в новом качестве главы государства
императорского дома. В отношениях с сенатом и обществом в целом он стремиться
придерживаться образа действий Августа. Дополнительным сдерживающим фактором в
этой связи выступает Германик, официальный наследник Тиберия, выдвинутый германскими
легионами в качестве альтернативного кандидата на престол. Процессов об
оскорблении величия не много, в основном они заканчиваются снятием обвинения.
Механизм политических репрессий пока ещё только отрабатывается. Создаются
прецеденты преследования на основании lex majestatis за преступления против
культа Августа (дела всадников Фалания и Рубрия (15 г.)), словесные нападки на
Тиберия и других членов правящего дома (дела Грания Марцелла и Апулеи Вариллы
(соответственно 15 и 17 гг.)), оккультную практику против первых лиц
государства (дело Либона Друза (16 г.). Эти и другие подобные действия начинаю
рассматриваться как политические преступления (crimen laesae majectatis).
Второй
период открывается смертью Германика и последовавшим затем судом над его заместителем
легатом Сирии Кальпурнием Пизоном. Смерть племянника, в котором после событий
14 года Тиберий не мог не видеть потенциального соперника, очень укрепила его
положение, особенно в династическом плане. Его наследником стал родной сын
Друз, которого император взял в 21 году в коллеги по консулату, а в следующем
году сыну принцепса была предоставлена трибунская власть. В начале 20ых годов в
политике Тиберия происходит поворот в сторону усиления репрессивного начала. По
инициативе префекта претория Луция Элия Сеяна, в эти же годы выдвигающегося на
роль ближайшего помощника принцепса, разбросанные по Италии преторинские
когорты концентрируются в столице. Стиль процессов об оскорблении величия
ужесточается: наиболее характерным в этом плане представляется дело Клутория
Приска, написавшего в 21 году стихи на смерть больного Друза, чтобы в случае
его смерти получить за них хороший гонорар. Дело окончилось трагически: Приска
казнили Укрепление позиций Тиберия, ужесточение императорского режима и рост
влияния Сеяна – характерные черты второго периода (19-23 гг.).
«В
23 году умирает сын и наследник Тиберия Друз, возможно отравленный Сеяном. Эта
смерть стала для принцепса не только тяжким моральным ударом: после кончины
Друза на место наследников Тиберия претендуют сыновья Германика. Вокруг них
формируется группировка из близких к Германику лиц, во главе которой
оказывается его вдова, Агриппина. Отношения между ней и Тиберием враждебные:
она подозревает императора в убийстве мужа, он ненавидит невестку и её детей, стоящих
на пути его родного внука, сына Друза Тиберия Гемелла. Сеян, решивший
воспользоваться сложившийся ситуацией в личных целях склоняет императора к
жёстким мерам против Агриппины и её детей. Тиберий, по-видимому, некоторое
время колеблется по своему обыкновению, но, всё-таки, решается. В период с 23
по 26 годы (до отъезда императора на остров Капри) Тиберий и Сеян приступают к
осуществлению первого этапа кампании, цель которого – подготовить общественное
мнение к грядущей расправе с женой и детьми Германика.»[1;C312]
В
24 году в оскорблении величия были обвинены друг Германика и участник его
походов Гай Силий и его жена Созия Галла. Гай Силий покончил с собой, его жена
была сослана. Показателем ужесточения режима Тиберия в этот период может
служить дело историка Кремуция Корда, обвинённого клиентами Сеяна в том, что в
своём труде он без похвалы отозвался о Юлии Цезаре, зато хвалил Брута, а Кассия
даже назвал «последним римлянином». Он также покончил жизнь самоубийством, а
его исторический труд был сожжён. Наконец, в 26 году Тиберий навсегда покинул
Рим и обосновался на острове Капри, где в уединении готовил расправу со своими
будущими жертвами (Tac. Ann., IV, 57). Длительное пребывание императора вне
Рима в корне меняло его отношения с сенатом: из главы сената он превратился в
господина, посылающего сенаторам свои письменные распоряжения. Таким образом,
традиция Августа, когда принцепс правит вместе с сенатом и как его глава, была
нарушена.
Преследования
отдельных, наиболее выдающихся представителей партии Агриппины вынудили
большинство её сторонников отвернуться от семьи Германика, и в самом конце 20ых
годов Тиберий смог, наконец, расправиться с ней. Сделать это было тем легче,
что в 29 году умирает Ливия, вдовствующая императрица и мать Тиберия. Августа не
любила невестку, но, по-видимому, сдерживала открытый конфликт, страшась
распада правящего дома. В том же 29 году Агриппина и её старший сын, Нерон, по
приказу Тиберия были отправлены в ссылку на острова. В 30 году Нерон был
вынужден совершить самоубийство; в 33 умерла Агриппина. В 30 году Друз, средний
сын Германика, был заточён в подземелье Палатинского дворца, где в 33 году умер
от голода. В живых принцепс оставил только младшего сына Германика, Гая
Калигулу.
Таким
образом, в это время (23-30 гг.) происходит важное изменение в развитии
практики обвинений в оскорблении величия: инициативу в преследованиях по lex
majestatis берёт на себя императорская власть. «Процесс роста потока
политических доносов приобретает обвальный характер: принцепс нуждался в обвинителях
для организации травли семьи и сторонников Германика, и, следовательно, был
вынужден поощрять практику политических обвинений. Из источников нам известны
немногие, но достаточно красноречивые факты: дела Гая Коминия, Вотиена Монтана,
Элия Сатурнина, Клавдии Пульхры, Тития Сабина, Фуфия Гемина и Мутилии Приски,
Муции и её родных, Азиния Галла и других, но реальное число процессов было,
конечно же, гораздо больше. Наши источники фиксируют лишь наиболее громкие
дела, в которых ярко проявилось личное участие Тиберия и Сеяна. Не все процессы
были связаны с борьбой в правящих кругах: многие, как это обычно бывает,
воспользовались нездоровой обстановкой, чтобы свести личные счёты, ускорить
свою служебную карьеру или поживиться за счёт имущества обвиняемых. Тем не
менее, Тиберий несёт ответственность также и за них, ведь именно он создал для
доносчиков (delatores) благоприятные политические условия.»[7;C29]
Дальнейшее
развитие этих тенденций делало неизбежным кровавый финал правления Тиберия.
Казнь Сеяна 18 октября 31 года, обвинённого в подготовке государственного
переворота, сыграла в процессе нарастания волны террора роль катализатора.
В
источниках о заговоре Сеяна сохранилось очень мало сведений, и историкам не
остаётся ничего другого, как пытаться заполнить эту лакуну с помощью разного
рода догадок и предположений. Тем не менее, представляется бесспорным, что в
основе конфликта императора с его «министром безопасности» лежали притязания
Сеяна на роль преемника Тиберия. Когда с Агриппиной и её детьми было покончено,
Сеян начал всерьёз рассчитывать на это и, по-видимому, попытался оказать на
Тиберия давление, чтобы получить от него соответствующие гарантии: империй и
трибунскую власть. Империй Сеян получил; в 31 году император и его фаворит
стали консулами, но Тиберий твёрдо решил сохранить власть за своей династией.
Не решаясь действовать открыто, Тиберий организует конр-заговор, результатом
которого стало уничтожение Сеяна и всей его семьи. Вслед за тем, император,
которому всюду мерещились сообщники казнённого префекта, обрушивается на
друзей, родственников и клиентов покойного, которых у него, естественно, было
не мало. Многие римляне искали покровительства и дружбы человека, вознесённого
принцепсом выше всех прочих граждан и почти вровень с собой. Лишь немногие из
них, разумеется, были посвящены в далеко идущие планы префекта, а, между тем,
приговоры выносились самые жестокие: казнь, конфискация, ссылка. Большинство
даже не решалось защищать себя, и только некоторым из них удалось оправдаться.
Среди них был всадник Марк Терренций, в уста которого Тацит вкладывает речь,
показывающую, кого на самом деле казнили под именем заговорщиков и приспешников
Сеяна.
Вот
собственно и всё, что известно о процессах об оскорблении величия при Тиберии.
Сосредоточено внимание именно на них, так как политическое развитие принципата
в эти годы, усиление в нём авторитарного начала проявлялось почти исключительно
в изменениях стиля отношений власти и общества. От характерных для эпохи
Августа согласия и либерализма за 20 с небольшим лет совершился переход к
совсем другой политике и иным методам управления. Авторитарная сущность
принципата, которую Августу удалось искусно замаскировать, выступает рельефно
при его преемниках.
«Скончался
Тиберий 16 марта 37 года в возрасте 77ми лет. Его преемником стал Гай Цезарь.
Редко какого принцепса так восторженно приветствовали, и лишь на немногих
возлагали столько надежд, как на него. Но все надежды римлян были безжалостно
разбиты.
Государство и общество.
После
смерти Августа в 14 г. н.э. сенат обратился к его пасынку Тиберию Клавдию
Нерону с просьбой занять опустевшее место принцепса. Поначалу новый властитель
действовал во всем в согласии с сенатом, права которого расширились после того,
как избирательные комиции были ликвидированы и выбор должностных лиц был
предоставлен сенаторам. С другой стороны, новое истолкование старого
республиканского закона «де майестате» — об умалении авторитета позволяло
отныне привлекать к уголовной ответственности за оскорбление и памяти Августа,
и самого Тиберия. Это дало в руки принцепса грозное оружие, которым Тиберий и
не преминул воспользоваться, жестоко подавив заговор Луция Элия Сеяна,
могущественного начальника преторианской гвардии. Начав, таким образом, с
соглашения с сенаторами, Тиберий перешел позднее к репрессиям и конфискациям
имущества. История эта повторилась и с его преемниками — Калигулой, Клавдием и
Нероном. Каждого из них сенат приветствовал поначалу как избавителя от тирании
и жестокого произвола его предшественника. Каждый из них начинал с амнистии,
отменяя многие распоряжения предыдущего правителя. Но через некоторое время и
их принципат бывал отмечен кровавыми расправами с политическими противниками,
что нередко кончалось насильственной смертью самого принцепса: Калигула был
убит преторианским трибуном Кассием Хереей, а Нерон покончил с собой во время
мятежа преторианцев. «Противоборство сената и принцепса отражало постепенный
процесс вытеснения старого римского нобилитета аристократией имперской,
пополнявшейся за счет муниципальной, а затем и провинциальной знати и обязанной
своим возвышением милости императора и службе в армии или в небывало
разросшемся государственном аппарате. С упадком политического влияния
традиционной сенаторски-всаднической элиты возрастало значение преторианских когорт
и их начальников — префектов»[1;C320]. Если Тиберия призвал к власти сенат, то
33 года спустя его племянника Клавдия провозгласили императором преторианцы,
каждый из которых получил за это по 15 тыс. сестерциев. Роль сената все больше
сводилась к простому утверждению решений, принятых личной стражей правителя.
Вскоре
о своих политических правах заявила и армия. Кровавая гражданская война 68—69
гг. н. э., в ходе которой пасынок Клавдия Тиберий Клавдий Нерон лишился вместе
с властью и жизни, испанские и галльские легионы провозгласили императором
Сервия Сульпиция Гальбу, германские легионы — Авла Вителлия, а легионы,
стоявшие в Иудее и Сирии, — Тита Флавия Веспасиана, показала, по словам
историка Тацита, что «императором можно стать не только в Риме, но и где-нибудь
в другом месте»[5;C122]. Чтобы захватить верховную власть в огромной империи,
достаточно было обеспечить себе поддержку крупных воинских сил, расправиться с
другими претендентами и, заняв Рим, завершить дело необходимыми формальными
процедурами. Победителем из гражданской войны вышел с помощью своей армии
Веспасиан, положив начало династии Флавиев. Его правление, как и эпоха его сына
Тита, было настоящим облегчением для Рима и провинций, измученных произволом и
жестокостями прежних принцепсов из династии Юлиев-Клавдиев. Государственная
казна, опустошенная Калигулой и Нероном, вновь быстро стала наполняться
благодаря бережливости и расчетливости первых Флавиев. Между сенатом, в состав
которого было включено немало представителей провиециальной знати, и принципсом
царило согласие.
Период
относительного спокойствия и примирения был прерван новой волной политического
террора, развязанного младшим сыном и преемником Тита Домицианом. Стремясь к
абсолютной власти, заставляя называть себя богом и государем, он в то же время
организовал целую систему доносительства и репрессий. В 96 г. н. э. его
постигла та же смерть, что и других тиранических правителей в римской истории:
он был убит заговорщиками.
Вывод.
Политическое
развитие принципата, усиление в нём авторитарного начала проявлялось почти
исключительно в изменениях стиля отношений власти и общества. От характерных
для эпохи Августа согласия и либерализма за 20 с небольшим лет совершился
переход к совсем другой политике и иным методам управления., которую Августу
удалось искусно замаскировать, выступает рельефно при его преемниках.
Император-принцепс,
соединял в своих руках полномочия всех главных республиканских магистратур:
диктатора, консула, претора, народного трибуна. В зависимости от рода дел он
выступал то в одном, то в другом качестве: как цензор он комплектовал сенат;
как трибун отменял по своей воле действия любого органа власти, арестовывал
граждан по своему усмотрению и т.д.; как консул и диктатор определял политику
государства, отдавал распоряжения по отраслям управления; как диктатор
командовал армией, управлял провинциями и т.д.
Таким
образом, переход управления государством к принцепсу произошел благодаря
наделению его высшей властью (лат. imperium – власть), избранию на важнейшие
должности, созданию им отдельного от магистратур чиновничьего аппарата,
обеспечиваемого образованием собственной казны принцепса, и командованию всеми
армиями.
2. Правление Династии Юлиев—Клавдиев.
Династия Юлиев—Клавдиев.
«Римская
империя существовала пять столетий — с 27 г. до н. э. до 476 г. н. э. (476 год,
когда был ввергнут последний западноримский император, является традиционной
датой конца Римской империи.). За это время она прошла сложный путь развития от
расцвета рабовладельческой формации до ее падения. Эпоху империи принято делить
на два периода: раннюю империю (с 27 г. до н. э. до конца II в. н. э.) и
позднюю (3-5вв.н.э.).»[8;211]
Государственной
формой ранней Римской империи был принципат. Октавиан хорошо помнил судьбу Юлия
Цезаря и считался с тем, что в римском обществе еще сильны республиканские
традиции и что откровенная единоличная диктатура раздражает и нобилей и народ.
Поэтому, став единоличным правителем Римской державы, он установил
государственное правление в форме принципата, при которой, по выражению
философа Сенеки, «государь спрятался в одежды республики». В 27 г. до н. э.
Октавиан принял титул принцепса. Это был старый республиканский титул: так
назывался первый по списку сенатор, которому первому предоставлялось слово на
заседаниях («первый среди равных»). Формально Октавиан сохранил все старые
республиканские учреждения и должности: сенат, трибутные комиции, консулов,
цензоров, трибунов и т. д. Личная власть Октавиана обеспечивалась
сосредоточением в его руках ряда высших республиканских должностей. Он и его
преемники имели пожизненную власть трибунов, возобновлявшуюся каждый год; эта
должность обеспечивала им личную неприкосновенность и позволяла налагать вето
на постановления сената и народного собрания, на распоряжения должностных лиц.
Октавиан несколько раз был ценаором и производил чистки сената, исключая из
него своих противников. Неоднократно и по нескольку лет он был консулом.
Октавиан имел пожизненный титул императора. Во времена республики его получали
полководцы, одержавшие особенно блестящие победы, за которые армия
провозглашала их императорами. У Октавиана же этот титул стал постоянным и
начал приобретать значение «государь». В качестве проконсула Октавиан руководил
внешней политикой Рима и был главнокомандующим всеми римской войсками. Под его
непосредственным управлением находились важнейшие пограничные
провинции(Остальные провинции находились официально под управлением сената,
который назначал туда проконсулов или пропреторов. Но Август контролировал их
деятельность, посылал им свои распоряжения.), где размещалось большинство
легионов,— Галлия, Иллирия, Македония и Сирия. Египет был его личным владением.
Октавиан был верховным понтификом (верховным жрецом). Кроме того, он получил
еще два почетных титула: Август («благословенный») и Отец отечества. При этом
Октавиан объявил себя реставратором Римской республики. Он всячески подчеркивал
свое уважение к республиканским учреждениям и к старинным нравам и обычаям;
носил простую домотканую одежду; редко выступал с речами, поручая это своим
друзьям.
Несмотря
на все эти республиканские декорации, «Октавиан Август был единоличным
диктатором, монархом, императором уже в новом значении этого слова —
«государь». Он сосредоточил в своих руках все нити государственного управления,
всю высшую гражданскую и военную власть. Наряду со старой государственной
казной, оставшейся в ведении сената, Октавиан организовал более богатое
собственное казначейство — фиск. Только фиск ведал чеканкой золотой и
серебряной монеты. Сенатской казне, эрарию, было оставлено право чеканки лишь
медной монеты»[10;C301].
Гай
Юлий Цезарь Октавиан Август стал основателем династии Юлиев — Клавдиев. Его
преемники были его родственниками. Таким образом, в Римской империи установился
принцип передачи власти, свойственный наследственной монархии. Правда, он
соблюдался не всегда и действовал не автоматически. Августы, как стали
называться римские императоры, обычно усыновляли предполагаемого наследника, но
были и другие возможности выдвижения императоров; большую роль в их выдвижении
играла армия.
Октавиан
принадлежал к богатой и знатной семье. Завещание Юлия Цезаря способствовало
выдвижению его на одно из самых видных мест в гражданских войнах поздней
республики. В ходе борьбы за власть у Октавиана выработались черты, полезные для
будущего правителя Римской державы. Он умел видеть свои недостатки и скрывать
их. Например, поскольку в самом начале его политической деятельности
обнаружилась его полная бездарность как полководца, он никогда больше не
пытался лично руководить военными действиями. Он умел располагать к себе людей
и подбирать подходящих исполнителей на государственные должности, был скрытен и
осторожен.
Октавиан
стремился отвести армии чисто служебную роль орудия для внешних войн и
внутреннего средства насилия и отстранить ее от политической жизни. Поэтому
большинство легионеров, служивших в годы гражданских войн, когда армия играла
такую большую политическую роль, было демобилизовано Октавианом. Он наделил
ветеранов земельными участками и деньгами и расселил их по городам Италии.
Новая наемная армия комплектовалась на условиях многолетней службы и суровой
дисциплины. Минимальный срок службы был установлен в легионах 20 лет, а в
преторианской гвардии — 16 лет. Преторианская гвардия — личная охрана
императора, отряды внутренней безопасности — самая привилегированная часть
римской армии; она располагалась в Риме и городах Италии. Легионы и
преторианские когорты набирались только из римских граждан; во вспомогательные
войска — конные алы и пешие когорты — принимались и провинциалы (перегрины). К
концу правления Октавиана римская армия состояла из 25 легионов.
При
Октавиане начал формироваться общеимперский государственный аппарат в лице
чиновников из всадников, вольноотпущенников и других сословий; на
государственных должностях широко использовались и рабы. Но этот зарождавшийся
аппарат еще не мог охватить все стороны управления. Император опирался главным
образом на своих личных друзей, назначая их на высшие государственные
должности.
В
эпоху империи весь Апеннинский полуостров до самых Альп стал называться
Италией(Во времена республики Италией называлась территория, включавшая среднюю
и южную части Апеннинского полуострова, и только она считалась собственно
Римским государством. Его северная граница проходила по Р. Рубикон, отделявшей
Италию от провинции Цизальская Галлия.).
Октавиан
установил имущественный ценз для сенаторов в 1 млн. сестерциев, а для всадников
в 400 тыс. сестерциев. Имущественный ценз при определении сословного положения
людей в дальнейшем облегчил слияние в рамках двух названных высших сословий
соответствующих слоев римско-италийского и провинциальных обществ. Август
поддерживал видимость покровительства сенаторскому сословию, которое, правда,
сильно поредев вследствие проскрипций, еще сохраняло материальную базу в виде
крупного землевладения.
«По
отношению к городскому плебсу Октавиан действовал в соответствии с принципом
«хлеба и зрелищ!».»[10;C132] Было упорядочено снабжение Рима хлебом и водой.
Городская беднота получала бесплатно хлеб, поступавший из провинций, а также
денежные подарки. И Октавиан, и его преемники старались развлекать городской
плебс. Для этого в Риме и в других городах устраивались гладиаторские бои,
битвы гладиаторов с дикими зверями, состязания колесниц. С большой пышностью и
подачками народу проводились триумфы по случаю победы римского ружия и
справлялись религиозные праздники.
Императору
начали воздаваться божеские почести: в Риме был установлен культ божественного
Юлия, т. е. Юлия Цезаря, а в провинциях, прежде всего восточных, почитался
гений Августа, т. е. бога — личного покровителя Августа. Для отправления этих
культов строились храмы и создавались специальные жреческие коллегии.
В
связи с моральным разложением знати, развившимся на почве роскошной и праздной
жизни и привычки к безнаказанности в условиях завоеваний и гражданских войн,
Октавиан провел ряд мероприятий по укреплению римской семьи: порицалось
безбрачие, оказывалось покровительство при продвижении по службе отцам
многодетных семей, каралась ссылкой супружеская неверность и распущенность. На
основании последнего закона Октавиан отправил в ссылку сначала свою дочь Юлию
Старшую, а затем и внучку Юлию Младшую, хотя истинные причины их наказания
неясны. Следует отметить, что сам Октавиан отнюдь не отличался высокой нравственностью,
но тщательно скрывал свои пороки. Покровительство многодетным семьям касалось
лишь богатых и знатных. Для бедных граждан многодетная семья часто была
непосильным бременем, в связи с чем распостранилось подкидывание детей.
«
Внешняя политика Рима при Октавиане Августе была продолжением традиционной
римской агрессии. При нем был завоеван ряд областей по Дунаю, где были созданы
новые провинции — Паннония (на среднем Дунае) и Мёзия (на нижнем Дунае). Были
завоеваны оставшиеся до этих пор независимыми иберийские племена на
северо-западе Пиренейского полуострова. Римляне перешли Рейн и заняли западные
области Германии. Во всех перечисленных странах римские завоеватели встречали
сильное сопротивление местного населения. Антиримские восстания произошли на
северо-западе Испании и в Паннонии. В 9 г. н. э. германцы во главе с Арминием
заманили римкого наместника Германии Вара с тремя легионами в Тевтобургский лес
и полностью уничтожили все римское войско. Вар покончил самоубийством. Рейн
остался пограничной рекой между риской Галлией и независимой Германией,
населенной германскими племенами.»[3;C56]
«
Для правления Тиберия и следующих императоров из династии Юлиев — Клавдиев
характерно широкое применение репрессий»[7;C321]. Расхождение между формой
принципата (видимость республики) и его сущностью (единоличная диктатура)
привели к тому, что императоры не имели твердой социальной опоры, зависели от
настроения армии, не доверяли своему ближайшему окружению. Тиберии, Калигула,
Нерон систематически прибегали к террору не только против сенатской оппозиции,
но и против всех чем-либо неугодных императору лиц. Поводом к репрессиям могли
быть зависть к яркому дарованию, месть за действительную или мнимую обиду и т.
п. Во время репрессий Юлиев — Клавдиев погибли видные представители римской
культуры: так, при Тиберии был казнен историк Кремуций Корд, при Нероне — поэт
Лукан, а крупнейшего философа-стоика Сенеку вынудили покончить самоубийством.
Террор создавал благоприятную обстановку для доносов. Конфискация имущества казненных
и изгнанных увеличивала владения императоров: они стали крупнейшими частными
землавладельцами.
В
дальнейшем принцип передачи власти по наследству и сама монархия уже не
вызывали возражений. Империя стала рассматриваться как неизбежность; борьба шла
только по вопросу о личности того или иного принцепса. Свергая одного, сенат
или войска провозглашали принцепсом другого родственника Октавиана. В этом
смысле характерно выдвижение Клавдия. После того как преторианцы свергли
ничтожного и порочного императора Гая Калигулу(Про Калигулу (37—41) историк II
в. Светоний рассказывает, будто бы он приказал назначить своего коня консулом:
известие неверное, но характерное для оценки личности Калигулы в Риме.), они
разыскали во дворце спрятавшегося с перепугу Клавдия, внука жены Октавиана
Августа, Ливии, перенесли его на руках в свой лагерь и заставили сенат
провозгласить его императором.
«Клавдий
(41—54) оказался довольно способным государем, хотя его совершенно не готовили
к государственной деятельности, и избрание его принцепсом явилось
неожиданностью не только для многих вимперии, но, по-видимому, и для него
самого. В семье Октавиана он считался чудаком и простаком; из его любимых
занятий известно увлечение историей, философией и филологией (по сообщению Светония,
он, например, написал этрусскую историю, к сожалению не сохранившуюся; пытался
реформировать латинский алфавит)»[6;C79]. При Клавдии был создан настоящий
общеимперский государственный аппарат, основой которого послужила личная
канцелярия императора. Были созданы особые отделы, ведавшие разными сторонами
государственного управления. На чиновничьи должности Клавдий привлекал главным
образом вольноотпущенников. Его первым помощником, своеобразным первым
министром был начальник его канцелярии, талантливый человек, вольноотпущенник
Нарцисс.
При
Клавдии были завоеваны Британия(Британия была заселена индоевропейскими
кельтскими племенами, родственными галлам. Впервые здесь высаживался с войсками
еще Юлий Цезарь в 55—54 гг. до н. э. Армия Клавдия завоевала остров не
полностью: северная его часть, населенная воинственными племенами пиктов, так
никогда и не вошла в состав Римской империи.), Фракия и Мавритания, ставшие
новыми римскими провинциями. Клавдий в большей степени, чем другие принцепсы из
династии Юлиев — Клавдиев, раздавал римское гражданство провинциалам, причем не
только знати, но и целым городам. Главной социальной опорой Клавдия была
муниципальная знать в провинциях. Муниципиями назывались самоуправляющиеся
города на территории Римской державы.
Недовольная
политикой Клавдия сенаторская знать организовала его убийство. В ближайшем
окружении императора царила обстановка, благоприятная для этого. По сообщениям
Тацита и Светония, семейная жизнь Клавдия была скандальной. Свою предпоследнюю
жену, распутную Валерию Мессалину, император казнил, заподозрив ее в подготовке
его свержения(По сообщению римских историков, она при живом Клавдии и не будучи
с ним разведена, публично сыграла «свадьбу» с одним из своих любовников.), но
последняя жена, Агриппина, отравила Клавдия, добившись предварительно
усыновления им Нерона, своего сына от первого брака.
Последний
представитель династии Юлиев — Клавдиев, Нерон, был порочным и беспутным
человеком. В первые годы его принципата, когда он был еще совсем молодым, за
него правила его мать, властная Агриппина. Затем Нерон, пожелав править
самостоятельно, организовал убийство своей матери. Он начал безудержно
расточать казну, проводить время в попойках-оргиях, отличавшихся крайним
бесстыдством, в цирке и в театре. Считая себя обладателем выдающихся
поэтических и артистических дарований, он часто выступал в театре и в цирке в
роли декламатора, певца, борца и наездника. Истощение казны привело к усилению
налогового бремени на провинции и к задержке жалованья войскам. То и другое грозило
восстаниями и мятежами. Часть материальных средств Нерон изыскивал,
расправляясь с сенаторской знатью и захватывая имущество своих жертв. Среди
знати возник заговор, но был раскрыт, и его участники погибли. Одни были
казнены, другим был послан приказ покончить самоубийством. Из-за недосмотра
летом 64 г. в Риме случился пожар, во время которого сгорело 10 кварталов из
14. Пошла молва, что император сам приказал поджечь город, чтобы освободить
место для строительства большого дворца. Для пресечения этих слухов Нерон и его
окружение начали инсценировать процессы против мнимых поджигателей, осуждая их
на смерть. Среди казнённых (путём сожжения) были и христиане.
«К
концу принципата Нерона обстановка в империи накалилась. В Палестине вспыхнуло
народное восстание против Рима — так называемая Иудейская война (66—73).
Восстали наместники ряда западных провинций на территории Галлии и Испании.
Подняли мятеж легионы, стоявшие на верхнем Рейне. Когда против Нерона выступили
и и преторианцы, он покончил самоубийством»[1;C412].
Политический кризис.
Выбор
испанскими легионами нового принцепса Империи 71 - летнего Сервия Сульпиция
Гальбы, наместника ближней Испании, был одобрен преторианской гвардией и
римским сенатом. Гальба принадлежал к старой римско – италийской знати, был
дальним родственником супруги Августа Ливии, т.е. имел некоторой лигитимности
перехода высшей власти. Нового императора признали также восточные германские
легионы, хотя последние сделали это весьма неохотно и после того, как их
командующий Вергиний Руф, провозглашенный императором, категорически отказался
от участия в борьбе и убедил легионеров принести присягу Гальбе.
«Прибыв
в Рим и получив всю полноту власти, Гальба установил дружественные отношения с
сенатом. Особое одобрение сената вызвало утверждение в качестве наследника
престарелого императора потомка древнего сенатской фамилии Кальпурния Пизона,
что, по мнению сенаторов, означало закрепление лояльной по отношению к ним
политики императора. Однако попытки нового монарха укрепить финансовое
положение Империи, расстроенное расточительством Нерона, и ввести режим строй
экономии ( в частности, отмена обещанных денежных подарков легионерам и
преторианцам ) сразу же восстановили против него гвардию и армию.»[8;C210]
В
январе 69 г. после 9 – месячного правления Гальба и его наследник были убиты, а
императорами были провозглашены сразу два претендента. В Риме преторианцы
провозгласили императотром Сальвия Отона, а германские легионы – своего легата
Авла Вителлия. Более многочисленная и боеспособная германская армия Вителлия
начала наступление на Италию, где закрепился Отон. Посколько в Италии кроме
преторианцев и вигилов не могла прийти быстро, то военное превосходство
Витиллия оказалось решающим. В битве при деревне Бедрика ( около Кремоны в Северной
Италии ) войска Вителлия разгромили наспех собранные силы Отона, а сам он
покончил жизнь самоубийством.
«Войска
Вителлия захватили Рим, он был утверждён сенатом в качестве принцепса. Прежний
состав преторианской гвардии был распущен, а новый состав из верных сторонних
был увеличен до 16 когорт ( 16 тыс. ) и стал верной опорой нового
императора»[4;C184]. Однако Вителлию вскоре пришлось бороться с новый
претендентом. Им стал Вепансиана Флавий, командующий римскими войскам в
Палестине, где он подавлял восстание иудейского населения. Провозгласавшение
Веспасиана Флавия подержали сирийские и египедские легионы, т.е. вся восточная
половина Империи. Вслед за восточными провинциями власть Веспаниана признали
дунайские легионы, что создавало ему значительный перевес в силах над
Вителлием. Новый император действовал решительно. Блтже всего расположенные к
Италии дунайские легионы начали первыми наступление на Италию, в то время как
сирийские войска должны были подходить вторым эшелоном. Вителий выступил навстречу.
Противники сошлись на равнине около Кремоны, где вителлианцы потерпели
поражение и обратились в бегство. Попытки Вителлия задержать наступающие на Рим
дунайские легионы в Апеннинских горах не увенчались успехом. Рим был захвачен,
а Вителлий убит.
«Веспасиан
торжествовал победу. Однако положение в Империи продолжало остваться
напряжённым. Как на Западе, так и на Востоке Империи ещё продолжались военные
действия. В северо – восточнолй части Галлии вспыхнуло восстание германского
племени батавов, во главе которого встал Юлий Цивилис, служивший во
вспомагательных войсках в качестве префекта и хорошо знавший римские порядки.
Цивилис установил связи с вождями галльских племён треверов и лингонов и
попытался объединить против римлян силы германцев и галлов. Восстание стало
принимать грозный для римлян оборот. Хорошо организованные отряды восставших
напали на римский лагерь в городе Веттера и захватили его. На сторону батавов
перешёл римский горнизон в городе Новезий. Однако это были локальные успехи
восстания. В среде восставших, как это часто бывает, начались раздоры. Большая
часть галльской аристократии не поддержала восатание и осталась верной Империи,
усилились разногласия между галлами и германцами в самом стане восставших. К
тому же в начале 70г. Веспасиан уже разгромил своих соперников на императорский
пуропур и овладел ситуацией. В битве около города Трира восставшие потерпели
поражение, и восстание было жестоко подавлено.»[8;C211]
Более
продолжительным было восстание иудейского населения в Палестине, которое
получило название Иудейской войны ( 66 – 73гг.). Причинами восстания стали как
злоупотребления римской администрации, так и социальная борьба внутри самого
иудейского общества. «В 1 в. н. э. в Иудее выделилось несколько религиозно –
политических группировок, ведущих между собой ожесточённую борьбу. Одним из
центральных пунктов их борьбы было отношение к Риму. Представители высшей
иудейской аристократии и духовенства – саддукеи – поддерживали власть Рима и
служили верной опорой имперской администрации. Колеблющиеся позиции занимали
так называемые фарисеи – учителя религиозного закона, среднее и низшее
жречество, крупные торговцы, менялы. Они выступали за самостоятельность в
религиозных вопросах, могли поддерживать и стремление народных масс к государственной
независимости, но вместе с тем непрочь были пойти на компромисс с римской
властью.»[3;C63]
Решитедьными
противниками римского господства стали группировки воинственных зелотов и их
крайнего террористического крыла, так называемых сикариев ( буквально
кинжальщиков ), пользующихся большим влиянием среди народных масс.
Восстание
вспыхнуло в 66г., когда был перебит римский гарнизон, стоявший в Иерусалиме.
Попытка сирийского наместника захватить Иерусалим и подавить восстание не
увенчалась успехом, он был вынужден отступить. После этого успеха восстание
распространилось по всей Иудее, а в борьбе против Рима сплотились все
религиозно – политические группировки иудейского общества. Развитие событий
стало приобретать угрожающий характер. Римляне были вынуждены выделить крупные
военные силы, до трёх легионов, которые в 67г. возглавил опытный военачальник
Веспасиан Флавий. Шаг за шагом римские легионы оттеснили восставших к
Иерусалиму. В конце 69г. Иерусалим был взят в плотное кольцо осады.
Провозглашение Веспасиана императором и борьба его с Вителлием временно
приостановили развитие событий, но уже весной 70г. осаде Иерусалиме началась с
новой силой, и в скорее город, а затем и великолепный храм Яхве, превращённый в
крепость, были взяты штурмом. Отдельные очаги сопротивление на юге Иудеи
продолжали существовать, но и они были подавлены к 73г. Репрессии римлян против
восставших были демонстративно жестоки. Иерусалим был полностью разрушен,
жители были частично перебиты, частично проданы в рабство, Многие жители Иудеи
бежали от террора завоевателей в другие области. Иудея опустела.
Вывод
Тиберий (14–37) прекратил деятельность народного собрания, передав часть его
функций (выборы магистратов и высшую судебную юрисдикцию) сенату, роль
которого, однако, также продолжала снижаться (особенно в 27–37). Принцепс
получил право самостоятельно издавать законы, наложил руку на доходы от
сенатских провинций и сосредоточил все преторианские войска в Риме, чем
обеспечил силовую опору своей власти. Он активно использовал старый закон об
оскорблении величия римского народа, который превратился в средство жестокого
подавления любой оппозиции. В целях экономии государственных средств были
сокращены денежные раздачи и число зрелищ. Тиберий продолжил борьбу с
злоупотреблениями провинциальных наместников, полностью ликвидировал откупную
систему и перешел к прямому сбору налогов. Его внучатый племянник Калигула
(37–41) предпринял попытку установить неограниченную монархию; он ввел пышный
придворный церемониал и требовал от подданных называть его «господином» и
«богом»; повсюду насаждался императорский культ. Им проводилась политика
открытого унижения сената и террора против аристократии и всадничества; сфера
применения закона об оскорблении величия была значительно расширена. Опорой
Калигулы являлись преторианцы и армия, а также городской плебс, для привлечения
симпатий которого он тратил огромные средства на раздачи, зрелища и
строительство. Истощенная казна пополнялась за счет конфискаций имущества
осужденных. Режим Калигулы вызвал всеобщее недовольство, и в январе 41 он был
убит в результате заговора преторианской верхушки. После его гибели сенат
попытался восстановить республиканский строй или хотя бы отстранить от власти
династию Юлиев-Клавдиев, однако преторианцы возвели на престол Клавдия I
(41–54), дядю Калигулы, который продолжил антисенатский курс своих
предшественников. При нем значительно возросла роль совета принцепса и
произошло укрепление его личного аппарата: были созданы три ведомства
(финансовое, по рассмотрению жалоб и по подготовке императорских указов),
непосредственно подчиненные принцепсу; их возглавили императорские
вольноотпущенники; полномочия прокураторов, проводников воли принцепса в
провинциях, были существенно расширены. Клавдий возобновил политику Цезаря по
предоставлению римского гражданства провинциалам, что способствовало
романизации окраин и уравнению их в правах с Италией; в сенат он ввел выходцев
из галльской аристократии. Лояльность плебса обеспечивалась щедрыми хлебными
раздачами и зрелищами. После смерти Клавдия, отравленного своей четвертой женой
Агриппиной Младшей, императором стал его пасынок Нерон (54–68). В первые годы
правления он стремился избегать конфликтов с сенатом; в то же время ему удалось
установить контроль над эрарием. С 62 принцепс перешел к политике репрессий
против высших слоев общества; массовые конфискации ослабили экономическое
могущество аристократии и сделали Нерона крупнейшим землевладельцем Империи.
Заигрывая с плебсом, он выделял огромные средства на организацию празднеств,
хлебные раздачи и масштабное строительство (особенно после пожара Рима в 64),
что побуждало его увеличивать налоги. Широкое недовольство столичной знати и
жителей провинций проявилось в мятежах и заговорах (движение британских племен
в 59–61, заговор Кальпурния Пизона в 65, восстание в Иудее в 66–70). В 68
против Нерона выступил наместник Лугдунской Галлии Юлий Виндекс, которого
поддержали местные племена и войска, расквартированные на Пиренейском п-ве и
Северной Африке. После гибели Виндекса испанские легионы провозгласили
императором легата Тарраконской Испании Сульпиция Гальбу и двинулись на Рим.
Мятеж преторианцев в столице привел к свержению Нерона, который покончил с
собой. С его смертью прекратилась династия Юлиев-Клавдиев.
3. Правление династии Флавиев.
Гражданская война 68 – 69гг.
Гражданская
война 68 – 69гг., вспыхнувшая после падения династии Юлиев – Клавдиев, несмотря
на свою скоротечность, отражала серьёзный политический криз Римской империи,
свидетельствовала о существовала о существовании и нарастании комплекса
социально – политических противоречий в римском имперском обществе и
государстве. «Прежде всего она обнаружила узость и неполноту социальной базы
Империи при Юлиях – Клавдиях, которые опирались прежде всего на римско –
италийскую знать, население Италии. При известном внимании к провинциям,
провинциальной знати династия Юлиев – Клавдиев продолжала рассматривать
провинции как неравноправные с Италией части, а провинциальная аристократия
требовала для себя больше власти и равных с италийской знатью привелегией.
Восстания Цивилиса и иудейского населения показали, что методы эксплуатации и
управления провинциями должны быть усовершенствованы за счёт более широкого
привлечения местной аристократии. Стоявшие в провинциях римские легионы,
комплектующиеся часто из римских граждан провинциального происхождения, заявили
свои права на участие в политической жизни Империи, хотя бы в форме выдвижения
императоров из своей среды.»[8;C210] Как писал Тацит, во время гражданской
войны 68 – 69 гг. «была обнаружена тайна императорской власти, что принцепсом
можно сделаться не только в Риме, но и в другом месте»[5;C112]. Провозглашение
императоров в Испании ( Гальбы ), в Германии ( Вителлия ), в Сирии ( Веспасиана
) показало, что провинциальные войска, тесно связанные с провинциальной
аристократией и естественно учитывающие интересы и настроения провинциального
гражданства, уже не согласны терпеливо переносить диктат Рима и Италии.»
«Приведение
в соответствие реального социально – экономического и политического положения в
Империи стало важнейшей задачей новой династии Флавиев, основанной Веспасианом
Флавием.»[8;C216]
Династия Флавиев.
«При
династии Флавиев произошло дальнейшее укрепление императорской власти и
ослабление сената. Императорская власть опиралась на более широкую социальную
базу, чем при Юлиях —Клавдиях. Династия Флавиев была незнатного происхождения:
дед Веспасиана был простым италийским крестьянином. Веспасиан выдвинулся
благодаря своим личным качествам — уму и деловитости. Тит Флавиев Веспасиан правил
с 69 по 79 г. Ветеранов он наделил землей в Южной Галлии. Были подавлены
антиримские восстания в провинциях, в том числе в Иудее и в Галлии. В 70 г
римские войска штурмом взяли Иерусалим. Город был разрушен до основания,
большинство его жителей перебито, уцелевшие проданы в рабство. Отныне иудеям
было запрещено жить в Иерусалиме. Однако сопротивление в Палестине продолжалось
еще до 73г.»[4;C259]
В
начале правления Веспасиана в Галлии происходило антиримское восстание под
руководством Цивилиса. Юлий Цивилис принадлежал к знати германского племени
батавов, жившего в низовьях Рейна и покоренного римлянами, был римским
гражданином, служил в римских войсках, но затем покинул римскую службу.
Возглавленное им восстание в Северной Галлии было поддержано римскими легионами,
стоявшими на Рейне. Руководители восстания собрали общегалльский съезд для
решения вопроса об отношении к Риму. Знать отсталых племен Северной Галлии
высказалась за отделение от Рима, а знать южных галльских областей, где уже
далеко зашел процесс романизации и успешно развивались рабовладельческие
отношения, не хотела порывать с Римом, предпочитая римскую власть возможным в
случае ее ниспровержения смутам и народным движениям. Поэипия этой части
галльской знати решила исход восстания. В 70г. Оно было подавлено. Цивилис
скрылся.
Веспасиан
покровительствовал знати западных провинций. Он даровал латинское гражданство
испанским городам. Выходцы из провинциальной знати привлекались на высшие
государственные должности. Около тысячи знатных семей из Галлии и Испании было
переселено в Рим. Таким образом, происходило слияние рабовладельческой верхушки
всей империи.
«Правительство
Веспасиана уделяло много внимания приведению в порядок финансов. Были введены
новые налоги, в то же время проводилась максимальная экономия государственных
средств»[7;C111]. «Веспасиан, отличавшийся простотой и нетребовательностью в
быту, ограничил расходы на содержание двора, в связи с чем подвергался
насмешкам со стороны римской знати. Начаты были работы по восстановлению Рима и
других городов, пострадавших от пожаров и гражданской войны. В центре Рима
Веспасиая начал строительство огромного амфитеатра, позднее получившего
название «Колизей». Работа на стройках давала заработок городскому
плебсу.»[4;C54]
Сын
Веспасиана, тоже Тит Флавий Веспасиан, обычно именуемый «Тит» (79—81),
продолжал его политику. Он оказывал покровительство италийским и провинциальным
городам. При нем в 79 г. произошло стихийное бедствие — извержение вулкана
Везувия, во время которого погибли три италийских города — Помпеи, Геркуланум и
Стабии(Развалины Геркуланума и Помпеи были случайно обнаружены под почвой из
вулканического пепла в XVIII в. и с тех пор раскапываются; некоторые дома
сохранились полностью, с настенными росписями и даже с уличными афишами; обнаружив
загадочные пустоты в пепле, археологи, заполняя их гипсом, восстановили также
облик давно истлевших тел помпеянпев, погибших под пеплом и сохранявших позы,в
которых их застигла смерть).
После
смерти Тита правил второй сын Веспасиана, Домициан (81—96), при котором
усилились деспотические тенденции императорской власти. Снова начались
преследования, казни и захваты имущества неугодных людей, в особенности
аристократов,что вызвало вражду сената к императору.
При
Домициане римляне завоевали юго-западный угол Германии между верховьями Рейна и
Дуная. Здесь, на так называемых Десятинных полях, были поселены римские
колонисты. «Пограничная полоса, отделявшая Десятинные поля от Германии, была
укреплена: от Рейна до Дуная возвели сплошную полосу (limes) укреплений,
состоявших из вала, рва, крепостей и дорог. (Впоследствии — в течение II—III
вв.— такую же полосу построили вдоль всей границы римских владений в Британии,
в континентальной Европе, в Сирии и Заиорданье вплоть до Красного моря.) В
некоторой части вал заменяла стена из камня. На нижнем Дунае при Домициане
создалось сложное для римлян положение. К северу от реки жили многочисленные
родственные фракийцам племена даков. К концу I в. н. э. они создали сильное
объединение и стали угрожать римскому господству на нижнем Дунае. Войны с ними
не принесли римлянам успеха. Домициан обязался платить дакам ежегодную дань —
«подарок». Этим внешнеполитическим затруднением императора воспользовалась
оппозиционная знать. Доминициан был убит в следствие заговора.
Вывод.
В
целом, правление Флавиев оказалось переломной эпохой для развития имперских и
монархических тенденций принципата за счет полисных и республиканских
элементов. Во всех сферах государственного управления, имеющих отношение к
развитию Римской империи как целостного, стабильного, унифицированного
организма под контролем сильной центральной власти, политика Флавиев была очень
последовательной и весьма эффективной. Правление Веспасиана, Тита и Домициана
подготовило расцвет римской державы в эпоху Антонинов, и во многом успех
Флавиев определялся их принадлежностью к той силе в политической элите, для
которой главными были интересы единого государства, охватывающего весь
известный римлянам мир.Однако в сфере построения взаимоотношений с различными
слоями населения и особенно с сенаторским сословием, теоретическим партнером
принцепсов в управлении государством, где фактор личного поведения императора
был чрезвычайно важен, правление Флавиев оказалось контрастным. Принципат
Веспасиана и Тита был временем выработки баланса в отношениях между сенатом и
принцепсом. Основами этого баланса были, с одной стороны, расширение
сенаторского сословия за счет выходцев из провинций, с другой - отказ
императоров от широкомасштабного террора против сената, а результатом - постепенное
нивелирование традиционного конфликта, существовавшего во взаимоотношениях
императорской власти и республиканской аристократии. Правление Домициана,
напротив, было временем экзальтации абсолютной власти принцепса и
целенаправленных репрессий против любого проявления недовольства и
независимости сената, что, впрочем, хотя и более жестко, но не менее эффективно
расчищало путь тому новому стилю отношений между императором и сенатом
последующей эпохи, при котором дуализм власти был формальным и целиком контролировался
монархом.
Заключение.
I
век н.э. был временем становления новой политической формы -Империи, выработки
системы стабильных отношений между Римом и провинциями; этот век
характеризуется поисками и в области экономической (переход к более широкому
использованию труда арендаторов-колонов вместо рабов), и в области духовной.
После
смерти Августа противоречивость созданной им формы правления выявилась с особой
остротой, прежде всего потому, что не было выработано законной формы передачи
власти от одного императора к другому. Открыто монархический принцип прямого
наследования не мог быть провозглашен, т.к. государство по-прежнему считалось
республикой, но республика все больше и больше становилась фикцией; всё решала
сила. В течении правления Тиберия ограничиваются функции республиканских
органов власти; народные собрания лишаются права выбора должностных лиц: право
это передается сенату, но кандидатов практически выдвигает император.
При
приемниках Августа культ императора постепенно распространился по всему
государству. Стало обязательным поклонение статуям императора, день рождения
императора отмечался в империи как официальный праздник. Даже во время
праздников других божеств, в процессиях несли изображение императора. Именно
обожествление императоров становилось основной формой идеологического
обоснования их власти.
При
Тиберии возобновляется действие старого закона "об оскорблении величия
римского народа" (под который раньше подпадали серьезные политические
преступления, такие как самовольное ведение войны полководцем,
подстрекательство к мятежу и т.п.). Теперь этот закон применялся не только к
делам, но и к словам.
Есть
все основания полагать, что тенденции, наметившиеся в период принципата
Тиберия, были характерны и для эпохи Юлиев-Клавдиев в целом. Именно с этого
времени «принципат меняется к худшему». Тацит в своем последнем произведении -
«Анналах» - не остался равнодушен к произволу и жестокостям, к доносам и
сфабрикованным обвинениям, к клеветникам, порочившим честных людей, и прочим отвратительным
явлениям, запятнавшим принципат Юлиев-Клавдиев. Виновников всех этих зол,
императоров от Тиберия до Нерона, он выставляет на суд истории.
Каждый
император из Юлиев-Клавдиев ощущал некую молчаливую оппозицию, в виде
общественного мнения. Но, к примеру, это вовсе не волновало Гаю Калигуле,
недолгое правление которого ознаменовалось острейшим кризисом в отношениях
принципата с римским обществом. Как известно, кризис разрешился его гибелью и
приходом на престол Клавдия. Его преемник несколько смягчил императорский
режим, и годы пребывания Клавдия у власти стали своего рода затишьем перед
бурным и злостным правлением Нерона. Одним из мероприятий, с помощью которых
Клавдий попытался вернуться ко внутренней политике к принципам Августа, было
прекращение преследований за оскорбление принцепса словом на основании lex majestatis,
что означало существенное ослабление давления на общество.
Подводя
итог, из вышеизложенного следует, что в силу никчемности наследников престола
верховенство и культ императора в основном действовали только формально. Именно
оппозиция римлян была той силой, которая подталкивала властителей империи к
смягчению политического режима, вынуждая их понимать зыбкость своего положения.
Здесь хотелось бы конкретизировать свою мысль цитатой из романа «Нерон,
кровавый поэт» Д. Костолони: «- Да здравствует республика во главе с
императором!»
Веспасиан
69–79гг, основавший династию Флавиев. Он укрепил свою власть, подавив мятеж
германского племени батавов 70г и восстание иудеев 71г, сменил состав и
сократил численность преторианской гвардии, провел чистку сената, включив в
него представителей италийской муниципальной верхушки и ряд знатных
провинциалов. Внешне Веспасиан соблюдал республиканские традиции и стремился не
обострять отношений с сенаторами. Его социальной опорой были средние и мелкие
землевладельцы и провинциальная аристократия: Он наделил землей своих ветеранов
и провел общеимперский земельный кадастр, вернув в казну значительную часть
расхищенных крупными собственниками государственных земель; широко раздавал
римское гражданство, причем уже не отдельным лицам, а целым городам и
муниципиям, особенно в западных областях Империи. Он упорядочил финансы
благодаря режиму строгой экономии (ограничение денежных и хлебных раздач воинам
и плебсу) и увеличению налогов; это позволило ему осуществить крупные
строительные проекты (Форум Веспасиана, храм Мира, Колизей).
Преемники
Веспасиана, его сыновья Тит 79–81гг и Домициан 81–96гг, продолжили политику
благоприятствования провинциям. В то же время они возобновили практику щедрых
раздач и организации зрелищ, что привело в середине 80-х к оскудению казны;
ради ее пополнения Домициан развязал террор против имущих слоев, который
сопровождался массовыми конфискациями; репрессии особенно усилились после
восстания в 89г Антония Сатурнина, легата Верхней Германии. Внутриполитический
курс стал приобретать открыто абсолютистский характер: по примеру Калигулы
Домициан требовал именовать себя «господином» и «богом» и ввел ритуал
церемониального поклонения; для подавления оппозиции сената он проводил
периодические его чистки, используя полномочия пожизненного цензора . В
обстановке всеобщего недовольства ближайшее окружение принцепса составило
заговор, и он был убит в сентябре 96г. Династия Флавиев сошла с исторической
сцены. Во внешней политике Флавии в целом завершили процесс ликвидации
вассальных буферных государств на границе с Парфией, окончательно включив в
состав Империи Коммагену и Малую Армению (к западу от Евфрата). Они продолжили
завоевание Британии, подчинив большую часть острова, кроме северной его области
– Каледонии. Для укрепления северной границы Веспасиан захватил район между
истоками Рейна и Дуная (Декуматские поля) и создал провинции Верхняя и Нижняя
Германии, а Домициан совершил в 83г успешный поход против германского племени
хаттов и вступил в тяжелую войну с даками, завершившуюся в 89г компромиссным
миром: за ежегодную субсидию дакийский царь Децибал обязался не вторгаться на
территорию Империи и защищать римские границы от других варварских племен
(сарматов и роксоланов).
Список литературы
Аппиан.
Римская история. М. Наука, 1978 г.-531с .:ил.
Бирюков
Ю.М. Государство и право Древнего Рима. – М.: изд-во ВПА, 1969.-124с
Грант
М, Римские императоры, М.; "Терра", 1998г-115с.:ил.
Драгоманов
М. П. Император Тиберий.М, изд-во ВПА 1864-231с
Историки
античности. М. Высш. шк 1980 г. Том 4.-321с.:ил.
История
древнего Рима: учебн. для вузов/ Под ред. В. И. Кузищина. – 3-е изд., перераб.
и доп. – М.: Высш. шк., 1994. – 366 с.:ил.
Ковалев
С.И. История Рима. Л.; Наука, 1986.-332с.,ил.
Крушило
Ю.С. Хрестоматия по истории древнего мира. – М., 1989
Утченко
С.Л. Древний Рим. События, люди, идеи. М., . – 3-е изд., перераб. и доп. – М.:
Высш. шк., 1969.-243с
Тит
Ливий “История от основания Рима”.М.. Наука, 1979 г. -285с
Ферреро
Г. Величие и падение Рима. : учебн. для вузов М., : Высш. шк.,1923.
Т.3.-213с.:ил.