Новые подходы к освещению
советско-германского пакта о
ненападении 23 августа 1939 г.
До второй половины
80-х годов отечественные историки занимали единую
позицию по принципиальным вопросам советской внешней политики предвоенного
периода. Суть ее сводится к следующему:
в 30-е годы СССР проводил политику, направленную на создание системы
коллективной безопасность с целью обуздания агрессоров - прежде всего
фашистской Германии, однако не
получил поддержки со стороны правящих кругов Англии, Франции и США. Правительства этих стран стремились за
счет уступок
"умиротворить" агрессоров, отвести от себя опасность войны и направить
агрессоров на Восток. Вершиной этой политики стало Мюнхенское соглашение. Англо-франко-советские переговоры 1939 года
закончились провалом по вине английской и французской сторон, и Советскому Союзу в сложившейся тогда международной обстановке ничего не
оставалось, как пойти на заключение
пакта о ненападении с Германией, который 22 июня 1941 г. был вероломно нарушен
Гитлером, развязавшим войну против СССР.
С началом перемен в нашей стране единомыслие советских
историков в оценке внешнеполитических шагов руководства СССР
накануне Великой
Отечественной войны ушло в прошлое. Первоначально пересмотр коснулся вопроса о
наличии секретного протокола к советско-германскому договору от 23 августа 1939
года, существование которого в течение
десятилетий отрицалось советской официальной наукой. Опубликованные в
Прибалтике секретные протоколы
и другие документы этого периода позволили историкам
приступить к обсуждению связанных с ними проблем на страницах газет и журналов.
Большинство историков не считало возможным ставить точку в этом вопросе
до тех пор, пока не найдены подлинники
этих протоколов в отечественных архивах,
и выражали сомнение в подлинности опубликованных документов. В частности, Ф.Н.Ковалев и О.А.Ржешевский
писали: "В советских
архивах такие документы не обнаружены. Их оригиналов нет и в западных архивах,
нет вообще нигде". Лишь некоторые историки не сомневались в наличии
секретных протоколов и их
подлинности: Ю.Н.Афанасьев, например, выступая 23 августа 1988 г. на
организованной "Народным фронтом" Эстонии "встрече
идеологического актива", назвал
споры по поводу аутентичности опубликованных текстов
"ненаучными". "Современное
источниковедение вполне способно отличить подлинник от фальшивки," -
заявил он.
Начавший работу в 1989 году Съезд народных депутатов СССР
сделал проблему секретных
протоколов предметом специального рассмотрения, создав комиссию под руководством А.Н.Яковлева по
политической и правовой оценке советско-германского договора. Работа комиссии завершилась в декабре 1989
г., после чего наступил определенный
перелом в оценках предшествовавших Великой Отечественной войне событий. Были
опубликованы в центральной печати неизвестные ранее
документы кануна войны, в том числе и
обнаруженные в архиве ЦК КПСС подлинники секретных протоколов.
Часть советских
ученых и после этого продолжала отстаивать идею о необходимости заключения
пакта 1939 г. и вынужденности этого
шага для советской стороны. Так, Ф.М.Ковалев и О.А.Ржешевский настаивали, что
"пакт о ненападении" от 23 августа 1939 года не может
не рассматриваться как
вынужденная, продиктованная Советскому
Союзу конкретно-исторической
обстановкой тех дней мера, единственно оставшаяся возможность избежать
немедленного вовлечения в войну - на западе и на востоке, причем,
как знать, снова против объединенного фронта всех империалистических
держав" (13). В то же время целый
ряд исследователей коренным образом изменили свои прежние оценки и
выводы относительно
советско-германского пакта 1939 года,
причин, приведших к возникновению Второй мировой и Великой Отечественной
войн, присоединения к СССР
Прибалтики, Бессарабии, войны с Финляндией и другим вопросам. Традиционно пакт оценивался следующим
образом: признавалось, что, при всех издержках, заключение пакта позволило Советскому Союзу избежать войны в 1939 г. и выиграть время для лучшей подготовке к войне, сорвать планы
создания антисоветской коалиции,
существенно расширить свою
территорию. Эти плюсы перевешивали все издержки морального плана, и в целом
заключение пакта рассматривалось как успех советской дипломатии.
Переосмысление
дипломатической истории кануна Великой Отечественной войны началось
с изменения отношения к
пакту: теперь сближение СССР с
Германией в 1939 г. расценивается
историками как роковая ошибка, "гибельный просчет" советского
руководства. Доктора исторических наук М.И.Семиряга, А.Н. и
Л.А.Мерцаловы указывают на следующие обстоятельства: 1) в основе решения И.В.Сталина пойти на подписание пакта с
Гитлером лежало ошибочное представление
об Англии и Франции как столь же враждебных государствах для нашей страны, как
и Германия; 2) он недооценил остроту противоречий между ними и переоценил
возможность создания антисоветской коалиции;
3) в результате соглашения с
Германией СССР оказался в изоляции,
испортил отношения с Англией и Францией. 4) Советское руководство
не сумело воспользоваться предоставившейся отсрочкой,
что показала катастрофа 22 июня
1941г. В этой связи особое неприятие
критиков решения И.В.Сталина вызывали секретные протоколы к пакту и договору от 28 сентября: пойдя на подписание
этих документов, считали они, Сталин отступил от принципов "ленинской
внешней политики"; пренебрег нормами международного права; попрал
"общечеловеческие ценности". Протоколы свидетельствовали о возврате к
тайной дипломатии, означали соглашение, решавшее судьбу других стран в
нарушение их суверенитета.
В это же время
заявила о себе позиция, в основе которой лежит пересмотр главного положения советской
историографии - утверждения о вынужденности
принятого советским руководством решения пойти на сближение с
Германией. "Коллективная
безопасность", считают некоторые историки, никогда не была истинной целью
советского руководства. Под прикрытием этой пропагандистской установки
И.В.Сталин с начала 30-х
гг. добивался агрессивного союза с Германией. Например, доктор
исторических наук В.И.Дашичев утверждает, что с И.В.Сталин "в обход
Литвинова" повел тайные переговоры с Гитлером с 1933
года. Более того, он считает,
что И.В.Сталин сознательно способствовал приходу нацистов к власти, мечтая столкнуть Германию с
Англией и Францией. В статье "Пакт Гитлера - Сталина: мифы и
реальность",
опубликованной в 1988
г., В.И.Дашичев утверждает, что
переговоры с Англией и Францией служили для И.В.Сталина лишь
"прикрытием подлинных намерений и средством давления на Гитлера. /.../ Как только оба диктатора
сторговались, англо-франко-советские
переговоры были прерваны. Прерваны
по указанию Сталина, хотя для
этого не было никаких видимых оснований. При желании их можно было бы довести
до благополучного исхода" .
Тем не менее, эта
позиция не получила всеобщего признания. Доктор исторических наук М.И.Фролов, обозревая появившуюся с конца 80-х гг. литературу, отмечает,
что критикам традиционной концепции не удалось поставить под сомнение
тот факт, что Англия и Франция, ведя летом 1939 г. переговоры с СССР, не стремились
к заключению действительно равноправного эффективного соглашения. Сторонникам
такого подхода, указывает он, не удалось привести сколько-нибудь убедительных
аргументов и документальных свидетельств в свою пользу. Их доводы ограничивались переосмыслением уже
известного науке материала, которому придавалось соответствующее истолкование. К сожалению, указывает М.И.Фролов, историки
не имеют пока достаточного количества источников, чтобы достоверно судить о той
или иной ориентации руководства СССР летом 1939 г. Не исключено, что советским руководством рассматривались
различные варианты действий в поисках
выхода из международной изоляции. Однако можно вполне уверенно заключить, что односторонней ориентации на Германию у
советских руководителей не было.
При подготовке данной работы были использованы материалы с
сайта http://www.studentu.ru