Китай в 1945-1949 гг.
Введение.
Китай
Древняя, огромная, загадочная и многострадальная страна... Пять тысяч лет
Китайской цивилизации, и всего чуть больше пятидесяти лет Китайской Народной
Республике, рожденной революцией. Что предшествовало этому преобразованию? Как
оно проходило в Великой стране?
Моя работа
показывает не большой, но очень важный этап в истории Китая, а именно период с
1945 по 1949 года, период гражданской войны, завершившейся победой новых
революционно настроенных сил. Не малую роль в этой победе надо отдать
Советскому Союзу. По этому я рассматриваю советско-китайские отношения в
комплексе, а не по отдельности.
Сама тема
советско-китайских отношений очень интересна. И особенно интересен тот период,
который я попытался осветить. Интересен он тем, что именно в это время
отношение между народами Китая и СССР были самыми искренними. И это понятно –
оба народа испытали ужасы Великой Отечественной войны, одни попали под
зависимость Японии, другие под зависимость Германии, но оба вышли победителями.
Целью моей
работы было показать отношения между Советским Союзом и Китаем, их
положительные и отрицательные стороны.
Победа
Советского Союза в Великой Отечественной войне и советско-китаиские отношения.
Война в Европе подходила к концу. Однако продолжал существовать второй
центр агрессии – это Япония, которая, как известно, стремились к отторжению
советского Дальнего Востока и Сибири. Поэтому Советский Союз не мог не принять
участия в войне против Японии. Вопрос о вступлении СССР в войну был решен на
конференции в Ялте 11 февраля 1945 г. специальным соглашением.
По вполне понятным причинам это соглашение сохранялось в секрете и было
опубликовано лишь спустя год. В нем предусматривалось, что Советский Союз
вступит в войну против Японии на стороне союзных держав через 2—3 месяца после
капитуляции Германии и окончания войны в Европе. Соглашение включало следующие
условия:
1. Сохранение статус-кво Внешней Монголии (МНР).
2. Восстановление принадлежавших России прав, нарушенных вероломным
нападением Японии в 1904 г., а именно:
а) возвращение Советскому Союзу южной части острова Сахалин и всех
прилегающих к ней островов;
б) интернационализация торгового порта Дальнего с обеспечением
преимущественных интересов Советского Союза и восстановление аренды на
Порт-Артур, как на военно-морскую базу СССР;
в) совместная эксплуатация КВЖД и ЮМЖД, дающих выход на Дальний, на
началах организации смешанного советско-китайского общества с обеспечением
преимущественных интересов Советского Союза, имея при этом в виду, что Китай
сохраняет в Манчжурии полный суверенитет.
3. Передача Советскому Союзу Курильских островов[1]
[1].
В соглашении также указывалось, что «Главы правительств Трех Великих
Держав согласились в том, что эти претензии Советского Союза должны быть
безусловно удовлетворены после победы над Японией». Советское правительство
выразило готовность заключить с китайским правительством договор о дружбе и
союзе для оказания Китаю помощи своими вооруженными силами в борьбе против
Японии.
5 апреля 1945 г. народный комиссар иностранных дел СССР заявил японскому
послу в Москве Сато о денонсации советско-японского пакта о нейтралитете от 13
апреля 1941 г. Это было встречено китайской общественностью с большим
удовлетворением. Она понимала, что денонсация договора была серьезным
морально-политическим ударом по японским захватчикам, оккупировавшим
значительную часть территории Китая, что вступление СССР в войну поможет
сократить ее сроки, спасет миллионы человеческих жизней.
Однако гоминдановское правительство не радовал этот акт правительства
СССР. Все предыдущие годы чанкайшисты ратовали за войну. Но как они
представляли ее? Советский Союз сражается на два фронта; война ведется на
советской территории, и СССР терпит поражение. Когда же Советский Союз вышел
победителем и было ясно, что война против Японии будет вестись на китайской
территории, оккупированной японскими захватчиками, чанкайшисты стали бояться
объявления Советским Союзом войны Японии, опасаясь, что разгром японских
милитаристов еще более повысит престиж СССР в глазах китайского народа и будет
способствовать успешной борьбе демократических сил в Китае.
Этот страх гоминдановских правящих кругов был отмечен иностранными
обозревателями. Американский журналист Розингер, который, в это время был в
Китае, рассказывает: «Советско-китайские отношения оставались формально
корректными, но среди официальных чунцинских кругов была широко распространена
русофобия. В 1944 г. ни одно событие не встревожило китайское правительство так
сильно, как советское продвижение против германских армий на западе. Чунцин
боялся влияния сильного Советского Союза на политику в Китае и возможности
вступления русских войск в войну на Дальнем Востоке». Розингер указывает, что
гоминдановцы распространяли небылицы о Советском Союзе, утверждая, что он может
«попытаться захватить Манчжурию после поражения Японии или получить специальные
позиции в северо-западной части провинции Синьцзян».
И действительно, гоминдановская печать старалась мобилизовать
общественное мнение против СССР, распространяя клевету о мифических советских
«претензиях». Тот же Розингер подчеркивает в своей книге: «Если бы китайское
правительство было связано прочным единым фронтом с коммунистами и другими
политическими элементами, если бы руководство экономической и военной
организацией осуществлялось настолько эффективно, насколько это позволяют
условия военного времени, если бы оно установило демократическое или полу
демократическое управление, то оно приветствовало бы военное участие Советского
Союза и его престиж среди китайского народа был бы неуязвим. К несчастью,
существует другое положение. Чунцин является неэффективным, реакционным,
недемократическим режимом, его авторитет в народе упал за последнее время...»
При этом Розингер признавал, что «Москва не показала ни одним словом или
действием, что она хочет захватить Манчжурию».
Эволюция гоминдановских лидеров от активного провоцирования советско-японской
войны к страху перед возможностью вступления СССР в войну против Японии после
поражения гитлеровской Германии является еще одним свидетельством того, что они
оставались непримиримыми врагами Советского Союза, противниками подлинного
советско-китайского сближения.
Однако разгром фашистской Германии и рост международного авторитета СССР
весьма остро поставили перед гоминдановским правительством вопрос об изменении
позиции в отношении СССР.
Китайская коммунистическая партия, Демократическая лига, Ассоциация
национального спасения и многие другие организации, выступив единым фронтом,
требовали проведения демократических преобразований в стране и улучшения
советско-китайских отношений. Важной вехой в борьбе широких масс Китая за
демократию, за советско-китайскую дружбу явился VII съезд КПК, состоявшийся в
апреле 1945 г.
Коснувшись в своем докладе на съезде вопроса советско-китайских
отношений, Мао Цзэдун отметил, что правящие круги Китая, формально поддерживая
дипломатические отношения с СССР, на деле занимают позицию, враждебную
Советскому Союзу. Указав, что Советское правительство первым отказалось от
неравноправных договоров и заключило с Китаем новые, равноправные договоры, что
оно поддерживало освободительную борьбу китайского народа в годы первой революционной
гражданской войны и первое пришло на помощь китайскому народу в его борьбе
против японских захватчиков, Мао Цзэдун от имени китайского народа выразил
благодарность народу и правительству СССР за эту помощь и потребовал от
гоминдановского правительства отказаться от враждебного отношения к СССР и
немедленно улучшить китайско-советские отношения.
VII съезд Компартии Китая указал на необходимость ликвидации диктатуры
крупных помещиков и компрадорской, буржуазии, антинародного государственного
строя и поставил перед партией и всем китайским народом задачу борьбы за
народную демократию, за установление дружественных отношений между Китаем и
СССР.
Гоминдановскому правительству становилось все труднее маневрировать. Оно
понимало, что Советский Союз включится в войну против Японии и, следовательно,
скажет свое веское слово в разрешении дальневосточных проблем. Это
обстоятельство сыграла главную роль в том, что правящие круги Китая стали
искать известной стабилизации советско-китайский отношений. Тем не менее гоминдановская
клика неохотно шла на это. Когда группа умеренных гоминдановцев внесла на
рассмотрение 6-го съезда гоминдана предложение об улучшении советско-китайских
отношений, то съезд под давлением реакционных делегатов ограничился лишь
заявлением, что установление длительных дружественных отношений с СССР крайне
необходимо. Но широчайшие круги китайского народа настойчиво требовали
действительного улучшения отношений с Советским Союзом и заключения договора о
дружбе и союзе. Так, 3 мая 1945 г. «Дагунбао», подчеркивая, необходимость
заключения договора между СССР и Китаем, писала, что этот договор должен
предусматривать совместные военные действия против Японии, взаимопомощь,
осуществление политики Сунь Ятсена, отказ обеих сторон от укрепления советско-китайской
границы; Китай, СССР, Англия и США должны совместно гарантировать независимость
Кореи.
Советско-китайский
договор о дружбе и союзе.
Переговоры между правительствами СССР и Китая начались 30 июня 1945 г.
Для этой цели в Москву прибыла китайская делегация во главе с Сун Цзывэнем. 14
июля в связи с Потсдамской конференцией переговоры были прерваны. Спустя неделю
после их возобновления, 14 августа, состоялось подписание договора о дружбе и
союзе между СССР и Китаем, соглашений о Китайской Чанчуньской железной дороге,
о Порт-Артуре и Дальнем.
Основная цель договора состояла в укреплении дружественных отношений
между СССР и Китаем путем союза и широкого сотрудничества, главной задачей
которого должно быть предотвращение возрождения японской агрессии. Договор
устанавливал, что обе страны будут оказывать друг другу всю необходимую военную
и другую помощь и поддержку в войне против японских милитаристов, а также не
будут вступать в сепаратные переговоры с Японией и не заключат без взаимного
согласия перемирия или мирного договора ни с нынешним японским правительством,
ни с любым другим правительством или органом власти, созданным в Японии,
которые не откажутся ясно от всяких агрессивных намерений.
Статья 3 договора предусматривала принятие обеими сторонами всех
находившихся в их власти мер, чтобы «сделать невозможным повторение агрессии и
нарушение мира Японией». Если бы одна сторона оказалась вовлеченной в военные
действия в результате агрессии со стороны Японии, то другая была бы обязана
оказать своему союзнику военную и всякую другую поддержку и помощь имеющимися в
ее распоряжений средствами. «Эта статья, – указывалось в договоре, – остается в
силе до того времени, пока по просьбе обеих Высоких Договаривающихся Сторон на
организацию «Объединенные нации» не будет возложена ответственность за
предупреждение дальнейшей агрессии со стороны Японии». Договор исключал
возможность участия какой-либо из сторон в союзе или в коалиции, направленной
против другой договаривающейся стороны. Обе стороны условились совместно работать
в тесном, и дружественном сотрудничестве после наступления мира и действовать в
соответствии с принципами взаимного уважения суверенитета и территориальной
целостности и невмешательства во внутренние дела. СССР и Китай согласились
также оказывать друг другу всю возможную экономическую помощь в послевоенный
период в целях облегчения и ускорения восстановления обеих стран и для того,
чтобы внести свой вклад в дело благосостояния мира.
Договор подлежал ратификации в возможно короткий срок. Он был заключен на
30 лет. Если бы за год до истечения срока ни одна из сторон не заявила о своем
желании денонсировать, договор остался бы в силе на неограниченное время,
причем в таком случае каждая из договаривающихся сторон могла бы прекратить его
действие, известив об этом другую сторону за один год.
По соглашению о Китайской Чанчуньской железной дороге бывшая КВЖД и
бывшая Южная Маньчжурская железная дорога, идущие от станции Маньчжурия до
станции Суйфынхэ и от Харбина до Дальнего и Порт-Артура, переходили в общую
собственность СССР и Китая. Кроме основной магистрали в общей собственности и
совместной эксплуатации должны были находиться только те земли, а также
вспомогательные железнодорожные ветки, построенные КВЖД в период русского и
советско-китайского управления и ЮМЖД — в период русского управления, которые
использовались для прямых нужд этих дорог. Совместная эксплуатация КЧЖД должна
была осуществляться единым управлением под китайским суверенитетом, как чисто
коммерческое транспортное предприятие.
Стороны согласились учредить «Китайско-Советское общество Китайской
Чанчуньской, железной дороги». В обществе создавалось управление из десяти
членов, из которых пять рекомендовались правительством Китая, и пять —
Советским правительством. Китайское правительство из числа членов правления —
китайских граждан выбирало председателя правления, Советское правительство из
числа своих граждан — членов правления — заместителя председателя. Оба
правительства назначали по три представителя в состав ревизионного комитета, причем
председатель комитета должен быть из числа советских граждан, а
заместитель—китайский гражданин. Управляющий КЧЖД Должен быть советским
гражданином, а заместитель — китайским.
Ответственность за охрану дороги и поддержание порядка возлагалась на
правительство Китая. Для этой цели оно создавало железнодорожную полицию.
Статья 10 соглашения предусматривала, что только в период войны с Японией
КЧЖД могла быть использована для перевозок советских войск. В соответствии с
этой статьей правительству СССР предоставлялось право перевозить по дороге в
транзитном порядке без таможенного досмотра военное имущество в опечатанных
вагонах. Их охрана должна была осуществляться железнодорожной полицией, причем
СССР имел право назначать свой вооруженный эскорт.
Товары, перевозимые по дороге транзитом от одной советской станции до
другой, а также с советской территории в Дальний и Порт-Артур или обратно, не
должны были облагаться китайским правительством пошлинами или какими-либо иными
налогами и сборами. Однако по прибытии на территорию Китая эти грузы подлежали
таможенному досмотру.
Дорога должна была платить китайскому правительству налоги, так же как и
государственные дороги.
Соглашение заключалось на 30 лет. По истечении этого срока КЧЖД подлежала
безвозмездной передаче в полную собственность Китая.
Соглашение о Порт-Артуре предусматривало превращение этого порта в
военно-морскую базу, открытую для военных кораблей и торговых судов только
Китая и СССР. По вопросам совместного использования военно-морской базы
учреждалась китайско-советская военная комиссия в составе двух китайских и трех
советских представителей. Председатель комиссии должен был назначаться
советской стороной, а заместитель — китайской.
Оборона базы вверялась правительству СССР, которое могло создавать там
необходимые для этого военные сооружения. Соглашение устанавливало, что
гражданская администрация в районе военно-морской базы принадлежит Китаю.
Правительство СССР имело право содержать в районе этой базы свои военные,
военно-морские и воздушные силы и определять их дислокацию.
Срок действия соглашения определялся в 30 лет. По истечении этого срока
военно-морская база Порт-Артур подлежала передаче в собственность Китая.
Дальний объявлялся свободным портом, открытым для торговли и судоходства
всех стран. Китайское правительство согласилось выделить в порту для передачи в
аренду СССР пристани и складские помещения. Администрация в Дальнем сохранялась
за Китаем. Начальник порта и его заместитель должны были назначаться
соответственно из числа советских и китайских граждан управляющим КЧЖД по
соглашению с мэром города Дальнего. В случае войны с Японией на Дальний должен
был распространяться режим военно-морской базы Порт-Артур, определенный
соглашением о Порт-Артуре.
Соглашение о Дальнем предусматривало освобождение от таможенных пошлин
товаров, следовавших из-за границы в СССР через порт Дальний, и товаров,
следовавших из СССР через порт Дальний для экспорта. Эти товары должны были
транспортироваться в опечатанных вагонах.
Срок соглашения устанавливался в 30 лет.
Подписание Советским Союзом соглашений о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем было
вынужденным актом со стороны СССР. Опыт истории показал, что, пользуясь
слабостью Китая, империалистические державы стремились проникнуть в
Северо-восточные провинции, захватить этот край и оттуда угрожать безопасности
советского Дальнего Востока, равно как и безопасности всего Китая. Оккупация
Манчжурии Японией лишний раз подтверждала, что за мероприятиями
империалистических держав в этой части мира нужно следить очень внимательно,
чтобы помешать возрождению агрессии на Дальнем Востоке и использованию
китайской территории для новой войны против СССР или Китая. Если бы тогдашнее
китайское правительство само могло не допустить нарушения территориальной
целостности Китая, превращения того или иного района в базу для новой войны на
Дальнем Востоке и если бы, таким образом, не было сомнения в том, что с
территории Северо-восточных провинций никто не будет угрожать безопасности
Советского Союза и общему миру на Дальнем Востоке, то вопрос о заключении этих
соглашений не встал бы. Однако в Китае у власти находилось реакционное
правительство, проводившее антисоветскую политику. Уже в ходе второй мировой
войны стало ясно, что это правительство не только не пожелает вместе с СССР
принять меры к обеспечению коллективной безопасности на Дальнем Востоке, но и
будет содействовать превращению территории Китая в антисоветские плацдарм. В
этих условиях правительство СССР вынуждено было позаботиться о том, чтобы
враждебные происки гоминдановского правительства и заокеанских
империалистических кругов в районах, прилегающих к советскому Дальнему Востоку,
не могли быть осуществлены, чтобы безопасность в этом районе была бы обеспечена
даже в том случае, если гоминдановские власти встанут на путь враждебных СССР
действий.
Тогда же, 14 августа 1945 г., было подписано соглашение об отношениях
между советским главнокомандующим и китайской администрацией после вступления
советских войск на территорию Северо-восточных провинции для совместных военных действий против Японии. После прибытия
советских войск на территорию Северо-восточных провинций Китая верховная власть
и ответственность в зоне военных операций во всех военных вопросах возлагалась
на главнокомандующего советскими вооруженными силами. Китайское правительство
назначало представителя, который должен был учреждать администрацию и
руководить ею на территории, очищенной от противника, оказывать помощь в
установлении на возвращенных территорий взаимодействия между советскими и
китайскими вооруженными силами, обеспечивать активное сотрудничество китайской
администрации с советским главнокомандующим.
Для
налаживания контакта между советским главнокомандующим и представителем
китайского правительства при штабе главнокомандующего создавалась китайская
военная миссия.
Как только
какая-либо часть территории переставала быть зоной непосредственных военных
действий, вся власть на ней по линии гражданских дел должна была осуществляться
китайским правительством. Лица из советских вооруженных сил на китайской
территории должны были находиться под юрисдикцией советского
главнокомандующего. Все лица китайского гражданства должны были находиться под
китайской юрисдикцией даже в случае их преступлений против советских
вооруженных сил, за исключением преступлений, совершенных в зоне военных
операций, которые подлежали юрисдикции советского главнокомандующего.
Одновременно
министры иностранных дел СССР и Китая обменялись нотами по ряду вопросов. В
советских нотах об оказании помощи китайскому центральному правительству, о
суверенитете Китая над Северо-восточными провинциями и о событиях в Синьцзяне
вновь подтверждался принцип невмешательства во внутренние дела Китая и
устанавливалось, что «Советское правительство согласно оказать Китаю моральную
поддержку и помощь военным снаряжением и другими материальными ресурсами». В
ноте китайского правительства по вопросу о МНР говорилось: «Ввиду неоднократна
выраженного народом Внешней Монголии стремления к независимости, китайское
правительство заявляет, что после поражения Японии, если плебисцит[2]
[2] народа Внешней Монголии подтвердит это стремление,
китайское правительство признает независимость Внешней Монголии в ее
существующих границах»3. В ответной ноте Советское правительство указывало, что
оно «с удовлетворением принимает к сведению вышеозначенную ноту правительства
Китайской Республики и со своей стороны заявляет, что оно будет уважать
государственную независимость и территориальную целостность Монгольской
Народной Республики (Внешней Монголии) ».
24 августа
1945 г. договор о дружбе и союзе и соглашения были ратифицированы Президиумом
Верховного Совета СССР и законодательным юанем Китайской республики.
Значение
договора о дружбе и союзе между СССР и Китаем огромно. Он создавал предпосылки
для дружественного сотрудничества и взаимной помощи двух величайших народов
мира. Договор и соглашения, при условии их выполнения китайским правительством
так же лояльно, как выполняет свои обязательства Советский Союз, создавали
прочную гарантию мира и безопасности на Дальнем Востоке. Любая попытка
повторения японской агрессии могла бы быть пресечена совместными усилиями. Для
Советского Союза значение договора и соглашений состояло еще в том, что они
могли положить конец напряжению на дальневосточных границах, которое начиная с
1917 г. поддерживалось тем, что вдоль этих границ были сосредоточены враждебные
СССР силы.
Договор
создавал условия для подлинной независимости Китая. Он предусматривал не только
военную помощь Советского Союза в случае японской агрессии, но и экономическую
помощь в целях облегчения и ускорения восстановления Китая. Несомненно, что
если бы не предательство гоминдановских правящих кругов, то, опираясь на помощь
и дружбу СССР, китайский народ мог бы еще в 1945 г. приступить к строительству
независимого и свободного государства. Так как антинародное правительство
гоминдановцев поддерживали американские империалисты, китайскому народу
потребовалось приложить много усилий, прежде чем в 1949г. была создана
Китайская Народная Республика.
Советско-китайский
договор гарантировал конкретные и эффективные формы дружбы и союза между двумя
народами. Неудивительно поэтому, что договор и соглашения были встречены
широкими слоями китайского народа с большим воодушевлением. «Китайско-советский
договор о дружбе и союзе и соглашения, – говорил Чжоу Эньлай, – полностью
отвечают интересам революции китайского народа». Газета Коммунистической партии
«Синьхуажибао» писала, что советско-китайский договор представляет собой
«восход зари над Азией». Она отмечала, что договор является осуществлением
давнишней мечты китайского народа: он разрешает ряд вопросов, касающихся Советского
Союза и Китая, и укрепляет традиционную дружбу между этими странами, закладывая
основы мира на Дальнем Востоке.
Однако вскоре
стадо ясно, что подписание договора было маневром гоминдановского правительства
и что оно не собиралось по серьезному относиться к взятым на себя
обязательствам.
Реакционные
круги гоминдана, не желавшие сближения Советского Союза и Китая, повели работу,
направленную на подрыв советско-китайских отношений. Фын Юйсян рассказывает в
своих мемуарах, что Чан Кайши был крайне раздражен, когда он, Фын Юйсян, в
октябре 1945 г. в Обществе культурных связей Китая и Советского Союза в Чунцине
в присутствии Мао Цзэдуна, Чжоу Эньлая и советского посла А. А. Петрова
провозгласил здравицу за осуществление установки Сунь Ятсена о союзе с СССР и с
Компартией.
Разгром японских захватчиков
Правящие круги Японии не вняли серьезному предупреждению, содержавшемуся
в акте денонсации Советским Союзом договора о нейтралитете. Даже после крушения
гитлеровской Германии, столкнувшись с провалом своих планов и расчетов,
японские империалисты упрямо затягивали войну. Япония отвергла требование США,
Великобритании и Китая от 26 июля 1945 г. сложить, оружие и безоговорочно
капитулировать.
8 августа 1945 г. СССР, верный своим обязательствам, взятым на Крымской конференции,
объявил войну союзнице фашистской Германии – милитаристской Японии.
В заявлении, сделанном министром иностранных дел СССР от имени Советского
правительства, говорилось, что, поскольку требование трех держав – США,
Великобритании и Китая о безоговорочной капитуляции было отклонено Японией, тем
самым предложение японского правительства Советскому Союзу о посредничестве в
войне на Дальнем Востоке теряет всякую почву.[3]
[3] «Учитывая отказ Японии капитулировать, –
указывалось далее, –союзники обратились к Советскому Правительству с
предложением включиться в войну против японской агрессии и тем сократить сроки
окончания войны, сократить количество жертв и содействовать скорейшему
восстановлению всеобщего мира.
Верное своему союзническому долгу, Советское Правительство приняло
предложение союзников и присоединилось к заявлению союзных держав от 26 июля
сего года.
Советское Правительство считает, что такая его политика является
единственным средством, способным приблизить наступление мира, освободить
народы от дальнейших жертв и страданий и дать возможность японскому народу
избавиться от тех опасностей и разрушений, которые были пережиты Германией
после ее отказа от безоговорочной капитуляции.
Ввиду изложенного Советское Правительство заявляет, что с завтрашнего
дня, то есть с 9 августа. Советский Союз будет считать себя в состоянии войны с
Японией». Китайский народ приветствовал объявление Советским Союзом войны
Японии. Он понимал, что это ускорит разгром японской военщины и обеспечит
освобождение Китая. Командование 8-й армии направило советским руководителям
телеграмму, в которой отмечалось, что стомиллионное население Освобожденных
районов и его армия совместно с Советской Армией и другими союзными войсками
уничтожат жестоких японских захватчиков. «Восьмого августа правительство
Советского Союза объявило войну Японии; китайский народ горячо приветствует
это, – писал Мао Цзэдун 9 августа 1945 г. – Благодаря этому шагу Советского
Союза сроки войны с Японией значительно сократятся. Война с Японией уже
находится в своей последней стадии, настал час окончательной победы над
японскими захватчиками и всеми их приспешниками. В этих условиях все силы
борьбы против японских захватчиков в Китае должны развернуть контрнаступление в
масштабе всей страны и сражаться в тесном и эффективном взаимодействии с
Советским Союзом и другими союзными державами». «Эта весть, – писала одна из китайских
газет 10 августа 1945 г., – непременно вызовет подъем и ликование во всем Китае
и среди всех Объединенных Наций. Этим самым приблизился час спасения японского
Народа, гибель японского милитаризма и конец японской империи». Газета
«Синынубао» указывала: «Китай приветствует объявление Советским Союзом войны
Японии и восхищается наступательными действиями Красной Армии, вступившей на
территорию Манчжурии».
9 августа войска двух Дальневосточных и Забайкальского фронтов во
взаимодействии с Тихоокеанским военно-морским флотом и Амурской речной
флотилией начали боевые действия против японских войск на фронте более 4 тысяч
километров. 10 августа к заявлению правительства СССР присоединилась
Монгольская Народная Республика и объявила войну Японии.
Советские войска нанесли японским захватчикам сокрушительный удар. При
поддержке мощного артиллерийского огня и ударов авиации части Советской Армии
прорвали долговременную, глубоко эшелонированную оборону противника на границах
Маньчжоу-Го, форсировали реки Амур, Уссури, горный хребет Большой Хинган и,
развивая стремительное наступление вглубь Манчжурии, продвинулись вперед от 500
до 950 километров, освободив от японских оккупантов всю Манчжурию, провинции
Жэхэ и Чахар, большую часть Кореи. Другие, части Советской Армии и
Военно-Морского Флота освободили Южный Сахалин и Курильские острова[4]
[4].
Население городов и деревень Северо-восточных провинций выходило
навстречу советским частям с красными флагами и цветами. Улицы были заполнены
народом, восторженно приветствовавшим советские войска. Отовсюду раздавались
возгласы: «Спасибо советским воинам, освободившим нас от японского ига! Спасибо
Советскому Союзу!»
Жители города Чжанбэй, следуя древнему китайскому обычаю, под звуки гонга
и барабанов преподнесли советским воинам знамя, на котором были вышиты слова:
«Врагов истребляют, как тигры, к народу относятся, как к драгоценному нефриту».
Многие жители Северо-восточного Китая просили зачислить их добровольцами
в ряды Советской Армии, чтобы быстрее добить общего врага.
Большую помощь советским частям оказывали партизаны и бойцы 8-й армии,
действовавшие в тылу захватчиков. Они прерывали вражеские коммуникации,
нападали на японские гарнизоны. Замечательный героизм проявил рабочий класс
Северо-восточных провинций. Так, в августе 1945 г. около 30 тысяч рабочих
Бэньси, важнейшего промышленного района, руководимые коммунистом Ван
Цзинъ-женем, подняли восстание. Они уничтожили японские части и взяли под свой
контроль промышленные объекты. На освобожденной территории местное население
создавало отряды народного ополчения, которые помогали советским частям
охранять аэродромы, вокзалы, склады, мосты.
Вступление в войну Советского Союза создало благоприятную обстановку для
перехода народных войск во всеобщее контрнаступление. Пришел час полного
изгнания оккупантов из Китая.
На другой день после вступления в войну Советского Союза, 10 августа, Мао
Цзэдун и Чжу Дэ отдали приказ всем антияпонским отрядам в Освобожденных районах
Северного, Центрального и Южного Китая немедленно перейти в генеральное
наступление на все важнейшие коммуникационные линии и центральные города,
захваченные врагом, и заставить японские войска и войска марионеточного
правительства капитулировать. Части генерала Хэ Луна начали атаки на город
Тайюань и в северной части провинции Суйюань, войска генерала Не Жун-чжэня
перешли в наступление в провинциях Чахар и Жэхэ, отряды бывшей Северо-восточной
армии под командованием Люй Чжэн-цао, Чжан Сюэ-сы, Вань И и войска Пограничного
района Хэбэй-Жэхэ-Ляонин под командованием Ли Юньчана во взаимодействии с
частями Советской Армии освобождали Северо-восточные провинции. В Шаньдуне 8-я
армия нанесла удар по войскам японских милитаристов, расположенным вдоль
железных дорог Тяньцэинь – Пукоу и Циндао – Цзинань, а Новая 4-я армия – вдоль
дорог Лунхайской, Нанкин – Шанхай и Шанхай – Ханьчжоу – Инсяи. В Южном Китае
антияпонские силы вели борьбу за железнодорожные линии: Кантом – Коулун и
Чаоань – Сватоу.
Народные войска освободили 153 города, включая Калган, Чифу, Вэйхайвэй,
Лункоу, Цинваньдао, Шанхайгуань, Бэнпу, Уху и др. Части Новой 4-й армии
ворвались на окраину Шанхая и при поддержке шанхайского пролетариата заняли
Западный вокзал.
Вступление СССР в войну против Японии и быстрый разгром японских армий
совместными усилиями Советской Армии и народных войск Китая положили конец
проискам японских милитаристов и их друзей в США и Англии, направленным на то,
чтобы заключить компромиссный мир и сохранить вооруженные силы Японии для
борьбы против СССР и национально-освободительного движения в Китае и
Юго-Восточной, Азии[5]
[5].
Успешные боевые действия Вооруженных Сил СССР и Народно-освободнтельной
армии сорвали готовившееся японскими войсками чудовищные планы – развязать в
широких масштабах бактериологическую войну. Впоследствии на допросе один из
главных организаторов бактериологической войны – командующий Квантупской армией
генерал Ямада признал, что «бактериологическое оружие было бы применено против
США, Англии и других государств в том случае, если бы Советский Союз не
выступил против Японии. Вступление в войну против Японии Советского Союза и
стремительное продвижение Советской Армии вглубь Манчжурии лишило нас
возможности применить бактериологическое оружие против СССР и других стран».
Вступление СССР в войну сократило ее сроки и обеспечило завоевание
победы, «...Советская Армия вступила в Манчжурию, полностью разгромила и уничтожила
Квантунскую армию – оплот японских милитаристов, – говорил Чжу Дэ, – заставив
таким образом японский империализм капитулировать». «...Когда Советский Союз, –
писала «Гуанмиижибао», – двинул свою армию и японская Квантунская армия была
разбита наголову, мечты японских захватчиков о превращении Манчжурии в логово
для последней схватки были развеяны. Другого выхода, кроме безоговорочной
капитуляции, не оставалось. Это убедительно свидетельствует о том, что только
вступление Советского Союза в войну заставило Японию безоговорочно
капитулировать, что только действия Советской Армии, освобождение
Северо-восточных провинций и Кореи значительно сократили сроки войны союзников
против Японии...»
Многие буржуазные государственные деятели признают что, если бы Советский
Союз не вступил в войну на Тихом океане; она могла бы затянуться на долгое
время, а это стоило бы человечеству огромных жертв. Генри Стимсон, бывший в то
время военным министром США, официально признал, что вступление Советского
Союза более чем на год уменьшило продолжительность войны. Стимсон планировал
окончание ее не ранее чём в конце 1946 г.
Помощь Советской Армии народным войскам Китая в воине с японскими
захватчиками явилась новым свидетельством искренней дружбы советского народа к
китайскому народу. Разбив Квантунскую армию, советские войска вместе с
народными армиями Китая освободили Северо-восточным провинции 14 лет стонавшие
под японским игом. На освобожденной территории создавались демократические
порядки.
Срыв правительством Чан Кайши советско-китайского
договора и соглашений.
Надежды,
которые возлагали народы СССР и Китая на советско-китайский договор, не
оправдались. Гоминдановская выполнения феодально-компрадорская верхушка, боясь
собственного народа, старалась спрятаться от него за спину дяди Сэма, жертвуя
национальными интересами Китая. Американские бизнесмены полагали, что,
поскольку в итоге второй мировой войны Япония и Германия были разгромлены,
Англия и Франция оказались крайне ослабленными, а в самом Китае у власти
находилась группа людей, полностью ориентировавшихся на США, наконец, открылась
возможности, для установления монопольного контроля американского капитала над
Китаем. На этой основе окончательно сложился единый фронт китайских
компрадоров, феодалов и бюрократов с монополиями США, направленный против
китайского народа, против его союзника и друга – СССР.
4 ноября 1946 г. США навязали Китаю договор о дружбе, торговле и
навигации, предоставлявший им широкие экономические, привилегии. Тяжелые
обязательства для Китая вытекали и из так называемого «двустороннего»
соглашения, подписанного 3 июля 1948 г.
Американские фирмы скупили большое количество предприятий в районах,
ранее оккупированных Японией, взяли под свой контроль ряд важных отраслей
хозяйства: морской, речной и воздушный транспорт, горнорудную промышленность,
железнодорожное строительство.
Китайский рынок наводнялся американскими товарами. Доля США в импорте
Китая составляла в течение послевоенных лет 50%. Сюда не входили огромные
поставки гоминдану оружия, боеприпасов и военного снаряжения, а также товаров,
которые ввозились контрабандным путем через американские военно-морские и
авиационные базы в Китае.
Внешнеторговая экспансия США характеризовалась тем, что, ввозя огромное
количество товаров, американцы одновременно всячески препятствовали импорту
китайских товаров в свою страну. В 1946—1948 гг. американский экспорт в Китай
был в 4–5 раз больше импорта. При этом следует заметить, что основными статьями
вывоза из Китая являлись стратегические материалы: вольфрам, сурьма, олово,
бокситы, цинк.
Реакционные круги США оказали значительную помощь чанкайшистскому режиму
в развязывании новой гражданской войны против китайского народа. Они
перебросили на своих самолетах и судах полмиллиона гоминдановских войск в
районы Северного и Центрального Китая, где гоминдановское командование
намеревалось начать наступление против Освобожденных районов. Американская
пехота в конце сентября 1945 г. высадилась в Тяньцзине, Дагу, Цинваньдао, в
Пекине, Таншане, Циндао, чтобы не впустить в эти города части
Народно-освободительной армии и подготовить плацдарм для гоминдановских войск.
Непрерывным потоком в Китай ввозилось американское оружие. Военные советники
США обучали гоминдановские войска, готовили командный состав и даже участвовали
в оперативной работе штаба гоминдановских войск. В Чэиду, Ханькоу, Шанхае,
Чанчжоу и в ряде других пунктов американские офицеры обучали летный состав, а в
Циндао – команды для кораблей гоминдановского военно-морского флота.
Войска США принимали непосредственное участие в военных операциях против
демократических сил и были вынуждены убраться восвояси только перед лицом
мощного наступления Народно-освободительной армии в 1949 г.
В нарушение договора о дружбе и союзе и других обязательств в отношении
СССР гоминдановское правительство, связав свою судьбу с агрессивными кругами
США, способствовало их военным приготовлениям в Китае, направленным против
СССР.
Вдоль китайского побережья была создана целая сеть военно-морских баз
США. В Циндао было закончено переоборудование укреплений, созданных японцами,
построены подземные аэродромы – ангары, громадные склады боеприпасов и
вооружения. Гавань Циндао служила местом стоянки американского военного флота,
насчитывавшего более 50 судов. США строили такие же базы в Дагу, Чифу, Хуанпу и
на о. Тайвань. По всей территории Китая были сооружены военные аэродромы, с
которых американские генералы планировали совершать налеты на Сибирь и
советский Дальний Восток.
Один из наиболее яростным проповедников интервенции в Китае – генерал
Ченнолт писал: «Вся русская промышленность к востоку от Уральских гор может
подвергнуться нападению с аэродромов, построенных для американцев... в Чэиду,
Сиани, Ланьчжоу. Действуя с этих баз и десятков других, расположенных в
Северном Китае, можно прервать тонкую нить коммуникаций между Восточной и
Западной Сибирью с помощью даже небольших военно-воздушных сил...»
В своей бешеной ненависти к Советскому Союзу гоминдановские реакционеры
дошли до того, что стали открыто проповедовать «крестовый поход» против СССР. Они
искусственно разжигали военную истерию, вопя о «красной агрессии в Китае», об
«угрозе Америке» и т. д. и т. п. Чэнь Ли-фу, например, заявлял, что в Китае,
дескать, уже происходят авангардные бои третьей мировой войны. Гоминдановский
дипломат некий Ли Ган-фу, высказался еще более определенно: «Мы обменяем
пространство на время и сведем счеты в третьей мировой войне.
Советский Союз строго выполнял свои обязательства, вытекавшие из договора
и соглашений от 14 августа 1945 г.
Во время советско-китайских переговоров в Москве Сун Цзы-вэню было
сказано, что вооруженные силы СССР будут выведены из Северо-Восточных провинций
Китая через три месяца после окончания войны. В ноябре 1945 г. советское
командование представило гоминдановским властям план эвакуации войск к 3
декабря того же года. В соответствии с этим планом советские части были
отведены из Инкоу и Хулудао и из района к югу от Шэньяна. Однако гоминдановское
правительство заявило, что оно «окажется в весьма затруднительном положении в
случае вывода советских войск из Маньчжурии в назначенный срок, так как не
сможет к этому времени ни перебросить свои войска, ни организовать гражданскую
администрацию в Маньчжурии». Советское правительство дало согласие на некоторое
время оставить свои войска в Северо-Восточных провинциях.
Это решение СССР было встречено местным населением с удовлетворением. В
Северо-восточных провинциях шла консолидация народных демократических сил, и
пребывание советских войск способствовало этому.
Через некоторое время чанкайшистское правительство вновь попросило
Советское правительство отсрочить вывод войск.
Однако это не помешало гоминдановской пропаганде поднять шум о том, что
СССР якобы захватил Северо-Восток.
22 и 23 февраля 1946 г. в Чунцине. Нанкине, Шанхае были проведены
антисоветские демонстрации, сопровождавшиеся провокациями против КПК. Как
справедливо отмечала советская печать, эти демонстрации носили организованный
характер и, несомненно, были инсценированы гоминдановскими властями.
Многие китайцы, которые были вовлечены в антисоветские демонстрации и
налеты на учреждения Коммунистической партии, скоро поняли, что они стали
жертвой обмана. Группа студентов Центрального университета, участвовавших в
антисоветской демонстрации в Чунцине 22 февраля, в письме в редакцию
«Синьхуажибао» писала: «Попав прошлый раз впросак, мы получили хороший урок, мы
еще лучше узнали физиономию интриганов». «Мы глубоко уверены в том, что после
этой демонстрации наши студенты еще более прозреют, – отмечала другая группа
студентов. – Они будут еще больше интересоваться современной обстановкой,
станут еще более добросовестно изучать окружающую действительность и смогут
сделать из этого правильные выводы. Они невиновны в организации этого погрома.
В будущем, они с еще большим энтузиазмом встанут с вами в один ряд для борьбы
против непрекращающихся интриг реакционеров».
В связи с двурушнической позицией гоминдановского правительства
правительство СССР в марте 1946 г. заявило, что вывод советских войск мог быть
закончен еще в декабре 1945 г., если бы китайское правительство дважды не
просило отсрочить эвакуацию. Оно указало, что имеет в виду вывести все свои
войска к концу апреля. 3 апреля советское командование сообщило гоминдановским
представителям сроки вывода войск из отдельных пунктов Северо-восточных провинции.
Гоминдановцы, не прекращая в своей печати разнузданной клеветнической
пропаганды о «захвате Советским Союзом Северо-Востока», опять попросили
отсрочить вывод советских войск, высказав пожелание, чтобы небольшие гарнизоны
остались в различных городах до прихода китайских войск, которые могут
запоздать с прибытием. Советское командование заявило, что сроки вывода войск
из отдельных пунктов определены с расчетом завершить его к концу апреля и оно
не может пойти навстречу этому пожеланию.
3 мая 1946 г. закончилась эвакуация советских войск из Северо-Восточных,
провинций Китая.
Разгромив Квантунскую армию, советские войска демонтировали арсеналы,
военные и некоторые другие предприятия, обслуживавшие эту армию и поэтому
являвшиеся трофеями Вооруженных Сил СССР. Гоминдановская военщина рассчитывала,
что эта военная промышленность окажется в ее руках и облегчит ведение войны
против народных армий, против Освобожденных районов. Взбешенная своим
просчетом, гоминдановское правительство развернула антисоветскую клеветническую
кампанию «о вывозе оборудования», которая была охотно подхвачена в США. Однако
китайские патриоты понимали, что меры, принятые Советской Армией, помешали
контрреволюционерам использовать против них большую дубинку, какой являлась
японская военная промышленность в Северо-Восточном Китае и ослабляли силы
китайской реакции. В самом же Китае говорили так: «...Если бы это оборудование
не было вывезено, оно попало бы в руки чанкайшистской армии, которая
использовала бы его для производства оружия и боеприпасов, чтобы усилить себя в
своей предсмертной агоний, а китайский народ пролил бы больше крови в
освободительной войне. Китайский народ ясно отдает себе отчет в том, что такие
действия Советской Армии в тот период шли на пользу нашей народной революции.
Практически это была своего рода помощь, за которую мы должны быть чрезвычайно
признательны».
Во время пребывания советских войска Северо-восточном Китае с местным
населением установились дружеские связи. «Отношение красноармейцев к простому
народу замечательное, – писали китайские трудящиеся. – Они передали населению
весь захваченный у японцев рис. К нам, рабочим, они отнеслись особенно хорошо.
Узнав, что мы – старые рабочие, они перестали брать с нас деньги за проезд на
машинах и пароходах. Торговать также стало очень удобно: мелкие торговцы
разносчики могут свободно передвигаться со своими товарами в любом направлении.
Население Северо-Востока повсюду собирается на митинги и приветствует Советскую
Армию. Японцы построили на Северо-Востоке укрепления и окопы, а Советская Армия
«приказала» японским военнопленным срыть их с лица земли и вернула земли
крестьянам Северо-Востока под поля.
Советская Армия – армия молодая, здоровая, ее характеризуют высокие
моральные качества. Хотя мы и не понимаем языка красноармейцев, но речь их на
слух миролюбива. При встрече с простыми людьми они обмениваются с ними горячими
рукопожатиями. Никто из населения Северо-Востока не может сказать о Советской
Армии ничего плохого».
Жители Северо-Восточных провинций тепло провожали советских воинов.
Состоялись митинги и приемы, вручались адреса и подарки. «Когда японские
разбойники захватили Северо-Восток, мне было всего десять лет, и я росла, не
зная, что такое свобода и счастье родины, – говорила студентка на митинге в
Гирине, – Лишь после освобождения Северо-Востока Советской Армией я обрела
счастье, получив от Советской Армии отвоеванную для нас родину и свободу».
Участники митинга направили письмо руководителям Советского Союза. «Наш народ
уяснил ту истину, – говорилось в нем, – что свет, счастье и свободу можно
получить только после того, как китайский и советский народы сплотятся в тесной
дружбе и добьются общего процветания... В сердцах китайского народа, так же как
и в сердцах почти трехмиллионного населения Гирина, будет вечно жить память об
освободительнице Северо-Востока – Советской Армии. Пусть вечно живет
китайско-советская дружба!»
Несмотря на то, что части Советской Армии были полностью выведены из
Северо-Восточного Китая, гоминдановская пропаганда продолжала клеветнически
утверждать, будто в «Харбине насчитывается 50 тысяч советских солдат,
переодетых в гражданское платье», что «советские войска продолжают оставаться в
Цзямуеы, Муданьцзяне, Яньцзи и на станции Маньчжурия».
Антисоветская пропаганда использовалась в качестве основного средства для
противодействия все более возраставшим антиамериканским чувствам китайского
народа. Ложью и клеветой гоминдановцы старались убедить народ в том, что его
врагом является не американский империализм.
Советско-китайский договор и соглашения явились объектом наглой
фальсификации со стороны как гоминдановского правительства, так и влиятельных
кругов США. Ссылаясь на обязательство Советского правительства оказывать помощь
центральному правительству Китая, они старались представить дело так, будто
СССР обязался помогать гоминдановскому правительству в его внутриполитической
борьбе.
Никаких обязательств такого рода в договоре, разумеется, не было и быть
не могло. Советское правительство обязалась предоставить помощь центральному
правительству, но не внутренней борьбе, гоминдана с КПК, а в борьбе против
внешних врагов, в том числе и против Японии.
Гоминдановское правительство, искажая смысл соглашений о Порт-Артуре и
Дальнем от 14 августа 1945 г., пыталось нарушить их, толкнуть СССР на вмешательство
во внутренние дела Китая. В октябре 1945 г. Чан Кайши уведомил правительство
СССР, что предполагает начать переброску войск в Северо-Восточные провинции
через порт Дальний. Не трудно было догадаться, что гоминдановское правительство
стремилось превратить Дальний в трамплин для удара в спину войск
Народно-освободительной армии в Южной Маньчжурии.
Советское правительство ответило, что Дальний по советско-китайскому
соглашению является торговым портом и служит для перевозки товаров, а не войск.
Оно подчеркнуло, что решительно возражает против высадки чьих бы то ни было
войск в Дальнем, так как это явилось бы нарушением соглашения.
Для оказания нажима на СССР был использован также вопрос об учреждении
администрации в Дальнем и Порт-Артуре.
Еще в декабре 1945 г. и в январе 1946 г. командование находившихся тогда
в Северо-восточных провинциях советских войск сообщило китайским властям, что
готово оказать всяческое содействие мэру города Дальний, когда тот будет
назначен китайским правительством. Однако правительство не направило мэра в
Дальний. После этого Советское правительство, в начале декабря 1946 г.,
запросило нанкинское правительство об установлении китайской гражданской
администрации в Дальнем и в районе военно-морской базы Порт-Артур. Не получив
ответа, посол СССР в Китае А. А. Петров 7 марта 1947 г. поставил этот вопрос
перед министром иностранных дел. Но и он молчал. «Такое положение можно
объяснить, видимо, тем, – говорилось в заявлении ТАСС, – что в Китае имеет
место какой-то паралич власти».
27 июня 1947 г. МИД Китая опубликовало коммюнике, в котором поставило
учреждение китайской администрации в Дальнем и Порт-Артуре в зависимость от
ввода своих войск в эти пункты.
Советское правительство не могло не возразить против намерения
гоминдановского правительства вопреки соглашениям о Порт-Артуре и Дальнем
ввести войска в район военно-морской базы Порт-Артур. Китайским властям было
заявлено, что Советское правительство, неизменно верное своим международным
обязательствам, считает необходимым и в данном случае строго придерживаться
советско-китайских соглашений и что претензии китайского правительства насчет
посылки войск в район военно-морской базы Порт-Артур и Дальний противоречили
этим соглашениям.
Когда планы использования Порт-Артура и Дальнего для разжигания
гражданской войны рухнули, гоминдановское правительство прибегло к репрессивным
мерам. В августе 1947 г. исполнительный юань принял решение о запрещении захода
иностранных судов в Дальний.
Правительство СССР заявило 29 августа 1947 г., что в соответствии со
статьей IV соглашения о Дальнем этот порт впредь до мирного урегулирования с
Японией подпадает под режим, установленный в районе военно-морской базы
Порт-Артур, и в силу этого советские пароходы пользуются бесспорным правом
захода в порт, хотя он, по не зависящим от СССР причинам все еще не открыт для
торговли и судоходства всех стран, как это было установлено советско-китайским
соглашением от 14 августа 1945 г.
Гоминдановское правительство сорвало выполнение и соглашения о Китайской
Чанчуньской железной дороге. После освобождения советскими войсками
Северо-Восточных провинций оно направило, туда, и в частности на КЧЖД,
администрацию, укомплектованную исключительно из ультрареакционных
представителей, преимущественно из числа работников гоминдановского
правительства. Эти люди ни в коей мере не могли обеспечить сотрудничество с
СССР, вытекавшее из советско-китайского договора о дружбе и союзе и соглашений
о КЧЖД, Порт-Артуре и Дальнем. Когда были выведены советские войска,
гоминдановцы учинили жесточайшую расправу над работниками КЧЖД, местными
советскими гражданами. В результате было убито и зверски замучено 60 человек,
более 200 семей ограблено. Были совершены террористические акты и против
официальных представителей Советского правительства.
В этих условиях не могло быть и речи о нормальном функционировании КЧЖД
как совместного предприятия. Советское правительство было вынуждено дать
указание советским гражданам – служащим КЧЖД выехать на территорию СССР.
Таким образом, чанкайшистское правительство, не только растоптало
советско-китайский договор, но и проводила политику антисоветских провокаций и
разжигания войны. Как ни неистовствовала реакция, в Китае происходил процесс
укрепления революционных сил, боровшихся за счастье своего народа, за дружбу с
Советским Союзом.
Изгнание из Китая сил препятствовавших
развитию советско-китайской дружбы
Коммунистическая партия Китая приложила много усилий к тому, чтобы
предотвратить новую гражданскую войну, чтобы народ, выдержавший тяжелую
восьмилетнюю войну, мог, наконец, жить в мире. Стремясь достичь соглашения о
мирном объединении и демократизации страны, Коммунистическая партия пошла на
ряд крупных уступок гоминдану. Однако чанкайшистское правительство с помощью
представителя США Маршалла вело переговоры только для того, чтобы выиграть
время с целью переброски своих войск на исходные позиции для наступления против
революционных сил. Когда оно сочло подготовку законченной, гоминдановские
войска в июле 1946 г. начали генеральное наступление против Освобожденных районов.
Народно-освободительная армия вела оборонительные бои, постепенно истощая силы
врага. В июле 1947 г. она перешла от обороны к наступлению. Нанеся
гоминдановским войскам ряд сокрушительных ударов, освободив осенью 1948 г.
Северо-Восточные провинции, Народно-освободительная армия развернула крупные
операции в Северном и Центральном Китае. В январе были освобождены Тяньцзинь и
Пекин. Наступление было столь стремительным, что весной 1949 г. войска
Народно-освободительной армии вышли к Янцзы.
Переход Народно-освободительной армии в контрнаступление привели к
успехам. В конце ноября 1947 г. только в течение октября народные войска
освободили 106 уездных городов. Газета «Правда» поместила 8 декабря 1947 г.
статью «Подъем народно-освободительной борьбы в Китае», в которой отмечалось,
что, несмотря на помощь США и безудержный полицейский террор, гоминдановское
правительство бессильно подавить заокеанскими самолетами, танками и пушками
движение за демократическое обновление страны, а это говорит о том, что у внутренней
реакции и американских империалистов нет и не может быть будущности в Китае.
Оказавшись перед лицом краха, гоминдановские правящие круги в 1949 г.
опять начали лавировать. 8 января 1949 г. министерство иностранных дел
направило посольству СССР в Китае меморандум, содержавший просьбу к Советскому
правительству стать посредником в мирных переговорах гоминдана с
Коммунистической партией Китая. 17 января 1949 г. заместитель министра
иностранных дел СССР А. Я. Вышинский вручил китайскому послу Фу Бинчану ответ
своего правительства. В нем указывалось, что Советское правительство, неизменно
придерживаясь принципа невмешательства во внутренние дела других стран, не
считает целесообразным принять на себя посредничество, о котором говорилась в
меморандуме, ибо восстановление единства Китая как демократического и
миролюбивого государства является делом самого китайского народа.
В апреле 1949 г. части Народно-освободительной армии форсировали Янцзы и
23 апреля освободили Нанкин, тогдашнюю столицу, в мае крупнейший промышленный
центр – Шанхай. К осени 1949 г. гоминдановский режим был уничтожен на большей
части китайской территории. Армия Чан Кайши распалась.
Между СССР и Освобожденными районами Китая устанавливались деловые связи.
21 декабря 1946 г. был подписан договор между всесоюзным объединением
«Экспортхлеб» и китайской компанией «Тунсин». В соответствии с договором фирма
«Тунсин» продала «Экспортхлебу» миллион тонн зерна и соевых бобов и 10 тысяч
тонн мяса. СССР отправил в Северо-Восточный Китай хлопчатобумажные ткани,
пряжу, бумагу, сахар, соль, бензин, керосин, технические масла, каменный уголь,
машины и оборудование.
В июле 1949 г. в Москву прибыла торговая делегация
народно-демократических властей Северо-Восточных провинций. В результате
переговоров было достигнуто соглашение о взаимных поставках товаров.
Промышленное и железнодорожное оборудование, автомашины, нефтепродукты, ткани,
бумагу, медикаменты и др. ввозил Советский Союз в Северо-Восточные провинции в
обмен на продовольствие, растительное масло и другие товары.
Советские специалисты помогли в короткий срок восстановить железные
дороги, мосты, ряд промышленных предприятий, наладить городское хозяйство.
Вместе с китайскими врачами советские противоэпидемические отряды помогали
населению Северо-Восточного Китая ликвидировать эпидемию чумы. «Среди советских
работников, прибывших в Китай,— рассказывает Сун Цинлин,— первыми были
советские железнодорожные инженеры. Они работали над сложными вопросами и
оказали помощь, которая сделала возможным восстановление нашей железнодорожной
сети на много месяцев ранее, чем было запланировано. Они сделали свою работу и
ничего не попросили за это. Прошлым летом Северо-Восточные провинции Китая
пострадали от чумы. У нас не было достаточно врачей и специалистов, чтобы справиться
с этой опаснейшей эпидемией, и мы обратились за помощью к нашему великому
соседу. И вскоре из СССР прибыли противочумные отряды. Они пришли, оказали
помощь и, закончив работу, уехали домой. У них и мысли не было добиваться платы
или уступок. Они не требовали никаких прав, кроме права оказать услугу
китайскому народу».
21—30 сентября 1949 г. состоялась сессия Народного политического
консультативного совета, происходившей в Пекине. Она приняла Положение о
Народном политическом консультативном совете, его Общую программу, являвшуюся
по существу временной конституцией, закон о создании Центрального народного
правительства. Сессия избрала правительство, утвердила флаг и герб республики.
Пекин стал столицей КНР. 1 октября состоялось торжественное провозглашение
народной республики.
Разгром объединенных сил гоминдановской и американской реакции,
образование Китайской Народной Республики устранили все препятствия, мешавшие
прочной дружбе народов СССР и Китая. «Великая дружба между нашими двумя
державами,— говорил Чжоу Эньлай,— утвердилась с момента Октябрьской
социалистической революции. Однако империализм и контрреволюционное
правительство Китая мешали дальнейшему сотрудничеству между ними. Победа
китайского народа привела к коренным изменениям в обстановке. Китайский народ
под руководством Председателя Мао Цзэдуна создал Китайскую Народную Республику
и образовал государство небывалого до сих пор единства, и это сделало возможным
искреннее сотрудничество между нашими двумя великими государствами...»
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.cooldoclad.narod.ru/
[1]
[1] Капица М. С. Советско-китайские
отношения, Госполитиздат, М., 1958., стр. 317
[2]
[2] Плебисцит состоялся 20 октября 1945
г. Монгольский народ единодушно
высказался за независимость. 5 января 1946 г. китайское правительство объявило
о признании независимости МНР.
[3]
[3] В
середине июля 1945 г. посол Японии в Москве передал правительству СССР послание
японского императора с просьбой о посредничестве.
[4]
[4] История Второй Мировой Войны 1939-1945
гг., т. 11, Воениздат, М., 1980, стр. 253-262
[5]
[5] Капица М. С. Советско-китайские
отношения, Госполитиздат, М., 1958, стр. 329