Коррекция пищевого поведения
Лопатухина Ирина
Из
всего спектра человеческих потребностей пищевая – если воздух, которым мы
дышим, тоже рассматривать как пищу для кровообращения - является основной.
Для
поддержания жизнедеятельности нам нужны белки, жиры и углеводы, содержащиеся в
пище. В определённых пропорциях. Причем изменение в предпочтениях – сегодня
хочу кусок мяса, а завтра – гречневой каши – при нормальной связанности
психосоматических процессов определяется насущной потребностью в сочетании
вышеуказанных элементов «здесь и сейчас». И ещё мы получаем удовольствие от
вкуса, запаха, вида и процесса выбора пищи.
С
физиологией питания всё более-менее ясно. Однако у большинства населения
земного шара – в основном у цивилизованной его части – с большей или меньшей
остротой возникают проблемы во взаимоотношениях с пищей. Избыточный вес,
доходящий до ожирения, приступы «навязчивого» аппетита, стыд за свою чрезмерную
– в сравнении с широко рекламируемыми социальными стандартами – телесность,
болезни пищеварительного тракта. Есть ли выход из этого вечного круга?
Тема
может рассматриваться в следующих аспектах – по нарастанию сложностей:
1
- ситуативные проблемы без серьёзной дисморфофобической (связанной с конфликтом
между воображаемым и идеализированным образом себя) патологии – в безоблачные
периоды жизни пищей удовлетворяется насущная потребность в белках, жирах,
углеводах, а в периоды стрессов, или – для женской части - в неделю ПМС - еда
становится вспомогательным инструментом снятия психологического дискомфорта и
его последствий.
2-
хронический фоновый процесс малой или средней интенсивности – пищевая
зависимость
3-
хронический фоновый процесс средней и высокой интенсивности – пищевая
зависимость, отягощенная дисморфофобией – см. выше
4
- психические заболевания, связанные с нарушениями пищевого поведения –
анорексия и булимия – разной степени тяжести.
Поскольку
данная работа посвящена проблемам, связанным с пищевым поведением, первый
случай можно не рассматривать. Как говорит одна моя здоровая в этом смысле
приятельница, если она накануне переела, прельстившись «вкусненьким» или под
влиянием «полной луны», следующий день организм «доваривает» потреблённое
накануне и практически отказывается от пищи. А потом всё возвращается к
более-менее равномерному циклу. Без сознательных усилий с её стороны. Колебания
её веса в течение жизни – плюс-минус килограмм – баланс жидкости в организме.
Взвешивается она в среднем раз в год, и весы, даже если присутствуют в доме,
покрыты мирной паутиной.
Второй
случай – пищевая зависимость. Завязывается в раннем детстве на оральной стадии
развития при недостаточном телесном и эмоциональном контакте со значимыми
взрослыми. Любая, даже самая нарушенная мать, родив ребёнка, его кормит, и у
ребёнка возникает первая плотная связка «еда =любовь», т.к. другие нормальные
проявления любви – телесный контакт, ласковая мимика, воркование, холдинг - в
его жизни ограничены.
Подкрепляется
формирование пищевой зависимости в детстве самыми разнообразными способами:
1.
кормлением по жёсткому графику, а не по мере возникновения потребности в пище
2.
жёсткой кастрацией попыток выбора пищи ребёнком
3.
манипулирование ребёнком: «Съел всё – хороший, отказываешься или оставляешь в
тарелке – плохой».
4.
запретом взрослых на любые агрессивные проявления – агрессия находит выход в
«уничтожении» пищи
5.
Вот станешь Большим – будет Можно, а пока Маленький – Нельзя. Бессознательное
структурируется языком, поэтому там может укорениться связка: Большой =
Взрослый = чем больше ешь, тем больше и взрослей.
Если
в семье полнота является одобряемой формой телесности и ребёнок вырастает
достаточно устойчивым к внешним атакам пропагандируемых в последние десятилетия
канонов «красота = худоба», пищевая зависимость не наносит ущерба психике.
Заедая «грусть – печаль», Полный транслирует в поле устойчивую положительную
самооценку, обладает соответствующим телосложению темпераментом и вызывает
здоровую зависть у замороченных диетами и фитнесами соплеменников.
Я
знаю парочку таких женщин, которые – в полном смысле – красавицы, живут в любви
и согласии со своими партнёрами и крайне редко наказывают себя стыдом за
пару-тройку пирожных или ведёрко с мороженым. Одна из них как-то призналась
мне, что полнота придаёт ей устойчивость, как в прямом, так и в психологическом
смысле этого слова. И в партнёры такие женщины выбирают не латентных
гомосексуалистов – а кто бы ещё мог придумать и в течение стольких лет
поддерживать моду на девушек с мальчишескими фигурами – а таких же, как они, устойчивых
мужичков, для которых – часто бессознательный – критерий женской красоты -
роскошная телесность потенциальной или реальной матери его детей.
Третий
случай – пищевая зависимость с отягощениями. Пищевая потребность у многих
частично перекрывает потребность в безопасности наращиванием жирового защитного
панциря, компенсирует недостаток любви, но при этом вступает в конфликт с
потребностью в самоуважении и в признании социумом. Психологический конфликт
возникает, когда:
1.
Один из значимых взрослых транслирует в семейное поле: «Полнота = уродство»
2.
В пубертате ребёнок становится уязвимым для подростковой субкультуры и
подвергается гонениям и насмешкам в среде ровесников
3.
В период развития вторичных половых признаков подросток со сформировавшейся пищевой
зависимостью усваивает связку «стройность = сексуальная привлекательность»
Формируется
конфликт разнонаправленных (в нашем случае), но почти равноценных потребностей
– в безопасности, любви, принятии социумом. Разрастаясь, этот конфликт наносит
ущерб самоуважению и самооценке, делая её ущербной, патологически зависимой от
мнения других.
Пищевая
зависимость отступает в периоды влюблённости с позитивной обратной связью, но
поскольку любые контакты болезненно неуверенных в себе людей перегружены
избыточной тревогой, их отношения быстро деформируются, а деформации
«заедаются» привычным, усвоенным с детства, способом.
На
этой благодатной почве формируются такие психотические формы пищевого
поведения, как анорексия и булимия.
Влечение
к пище начинает сопровождаться чувством вины. Эпизоды переедания (пищевые
эксцессы), озабоченность по поводу еды и сопровождающий эти вспышки страх
физиологически оправданного изменения телесности, приводят к опасным для
здоровья попыткам урегулировать конфликт путём вызывания рвоты, голодания,
приема препаратов.
Какая
терапия может быть показана в этих случаях? Быстрого и лёгкого пути нет.
Зависит от формата заболевания, ригидности психики и готовности клиента,
обращающегося за помощью, осознать, что избыточная телесность – верхушка
айсберга. И только путём совместной с терапевтом кропотливой, тяжёлой и
продолжительной работы можно будет, разобрав детские и юношеские «завалы», либо
признать свою крупноформатную телесность как комфортную «здесь и сейчас»
данность, либо – при счастливом стечении обстоятельств и отсутствии
приобретённых соматических заболеваний – расстаться с избыточным весом.
Все
виды зависимостей питает мощная сила подсознания, и это придает им такие
качества, как непреодолимость влечения, требовательность, ненасытность и
импульсивная безусловность выполнения.
Зависимость
можно трактовать как страстную увлеченность чем-то (кем-то). Человек, свободный
от зависимостей и привязанностей — это человек с вялой энергетикой,
«добродетельный, потому что мало хотелось».
Зависимость
— это не всегда признак патологической слабости, это и проявление фонтанирующей
жизненной силы. Очевидно, это компромиссное образование того и другого, как и
многое в психике и — шире — в жизни.
Корректировать
пищевую зависимость, переключая и используя энергию подсознания «в мирных
целях», можно – трудоголизм, Большая Любовь, религиозное чувство, творческие
процессы… Наверно, список можно продолжить…
Почему
работа с пищевой зависимостью длительная? Зачем вскрывать пласты младенчества,
детства и пубертата?
Фрейд
постулировал в своё время, что человеком движет принцип удовольствия. Его
последователи внесли существенную поправку – задачей психики является приводить
в соответствие Принцип удовольствия с принципом безопасности – научиться
получать удовольствия безопасным для личности путем. В контексте обсуждаемых
проблем необходимо лишить пищевое пристрастие своей эксклюзивности и присвоить
статус безопасности другим человеческим радостям – взаимоотношениям со
значимыми людьми в первую очередь. Если кому-то достаточно повезло, и в детстве
он (она) чувствовал безопасность и подтверждение, его личностный сценарий едва
различим, так как он хорошо приспосабливается к реалистичным возможностям в
жизни и стремится воспроизводить эмоционально позитивные ситуации. Если же у
кого-то прошлое было пугающим, и к нему относились халатно или жестоко,
потребность воссоздания обстоятельств детства, чтобы попытаться психологически
справиться с ними, может быть не только очевидной, но и трагичной.
Поэтому
необходим анализ детско-родительских отношений, сценарий которых – особенно в
случае их патологичности – вновь и вновь воспроизводится клиентом в его
взрослой жизни.
Всё
начинается с взаимоотношений «клиент – терапевт», в которых, при нарушениях
чувства базовой безопасности у клиента, проходят год – два на простройку
безопасного и доверительного контакта - терапевт осуществляет
"холдинг" по типу материнской заботы и поддержки, чутко реагирует на
нужды клиента, понимает его желания и страхи. В отношениях холдинга
достраивается и модифицируется ощущение собственного Я клиента,
восстанавливается ощущение базовой безопасности, укрепляется самооценка.
При
этом взрослая часть клиента оплачивает работу терапевта…Т.к. понимает, что
терапия даёт надежду продвинуться в разрешении базовых конфликтов и меняет
качество его жизни.
Список литературы
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.webpsycholog.com/