Монгольское владычество в Китае
Монгольское
завоевание территории современного Китая растянулось почти на семь десятилетий:
В ходе его были разгромлены и уничтожены нестолько государств - тангутское
Западное Ся, чжурчжэньское Цзинь, образованное местными народностями
"черными мань" на юго-западе страны Дали (прежнее Наньчжао), и,
наконец, собственно китайское Южное Сун.
Успехи
монголов на первом этапе завоевания Китая, который можно датировать 1209-1220
гг. и в ходе которого в 1215 г. был взят Пекин, были связаны с тем, что
чжурчжэньская держава была построена на национальном угнетении и внутренне
непрочна.
Правительство
Южной Сун рассчитывало приобрести в лице монголов союзника для разгрома Цзинь.
Это проявилось на втором этапе монгольского завоевания. Он начался
окончательным разгромом Си Ся в 1227 г. и закреплением в том же году
монгольской власти в Шаньдуне. В 1230-1233 гг. ей полностью подчиняется Ляодун.
В 1233 г. монгольские войска переправляются через Хуанхэ и осаждают Кайфэн.
Правительство Цзинь успело переехать в Цайчжоу (Жунань). Но в следующем году
эта последняя столица была взята совместными усилиями монголов и южнокитайских
войск. Юсударство Цзинь прекратило свое существование. Однако попытка Южной Сун
присоединить его земли к югу от Хуанхэ встретила отпор бывших союзников. В
конце 1235 г. начались регулярные военные действия между монголами и империей
Сун.
Этим
открывается третий этап монгольского завоевания. В 1236-1237 гг армии
захватчиков врываются в районы южной части Шэньси, Сычуань Хубэи, южную Хэнань,
Аньхуэй. Однако в 40-х годах XIII в. набеги становятся реже, хотя иногда
достигают территории Цзянсу. Это сравнительное затишье можно объяснить заботой
об укреплении своих тылов новым великим ханом- Мункэ. Подготавливая новый удар,
монгольские войска в 1252-1253 гг. разгромили государство Дали и в 1257 г.
вторглись в северную часть Вьетнама. После этого в 1258 г. было начато
наступление против Сун. Многие китайские города и армии оказывали упорное
сопротивление. Южной колонне монголов так и не удалось взять Таньчжоу, северной
- Эчжоу, а в августе 1259 г. умер командовавший колонной в Сычуани Мункэ. В
монгольской верхушке началась борьба за власть, и они предпочли уйти из Южного
Китая, заключив с ним мир на условиях получения дани.
В
1260 г. на великоханском престоле закрепляется Хубилай, который в 1264 г.
перенес столицу своего государства в Даду (Пекин). Вслед за тем начинается
новый этап завоевания Китая. В 1267 г. монгольские войска выступили в поход, но
значительные их силы оказались скованными почти пятилетней осадой героически
оборонявшихся городов Сянъяна и Фаньчэна. В 1273 г. обе крепости пали. Отсюда
монголы двинулись к столице Сун. В 1275 г. был взят и уничтожен г. Чанжоу (в
Цзянсу), осажден Янчжоу. 19 марта того же года в решающем сражении у Динцзячжоу
сунская армия была разбита.
Вслед
за тем завоеватели почти без сопротивления овладели значительной частью Центрально-Южного
Китая и в феврале 1276 г. захватили столицу Сун - г. Линьань (Ханчжоу).
Император попал в плен. Патриотически настроенные круги пытались продолжить
сопротивление и позже, провозгласив нового императора, но потерпели поражение.
В 1279 г. была разгромлена последняя база сопротивления в районе Яйшань (в
Гуан-дуне). Династия Сун окончательно пала, вся страна оказалась во власти
завоевателей и их пособников.
Система
административного управления завоеванными китайскими территориями налаживалась
в течение длительного времени. Первоначально монголы передавали захваченные
города и области в распоряжение тех военачальников-монголов, которые их
захватили, или в руки киданей и китайцев, которые сдали их без боя. В
результате до конца 20-х годов XIII в. значительная часть подчиненного монголам
Северного Китая представляла собой полунезависимые владения, великоханская
власть над которыми была довольно слаба. Однако уже тогда эти местные правители
могли получать титулы и должности китайского образца, заимствованные из
номенклатуры империи Цзинь.
Великоханская
власть в Северном Китае была представлена наместником, которым в 1217-1223 гг.
являлся полководец Мухали. При нем имелся некоторый штат доверенных лиц,
ведавших делами управления, также носивших чиновные звания китайского образца.
В 1224-1225 гг. одной из главных фигур в Северном Китае становится уйгурский
вельможа Джафар, получивший должность даругачи - уполномоченного ханской ставки
для контроля над сановниками, поставленными в завоеванных районах. Однако присутствие
этих представителей верховной власти не мешало мелким властителям оставаться
хозяевами положения на местах.
Создание
имевшего установленные полномочия государственного аппарата в покоренных
китайских землях началось после вступления на великоханский престол Угэдэя в
1229 г. Он предпринял шаги к упорядочению и усилению своей власти, используя
китайский опыт администрирования в его чжурчжэньско-китайском преломлении. В
1230 г. советник хана, кидань по происхождению и китайский сановник по духу Елюй
Чуцай подал ставке проект организации системы управления в Северном Китае.
Проект был направлен на создание отдельной от управления кочевниками
администрации для оседлого населения по китайскому образцу. Смысл заключался в
сокращении удельной системы и в конечном счете .в усилении великохан-ской
власти. Определенная часть монгольской феодальной знати резко выступила против
этого, считая, что.можно и далее практиковать хищническую эксплуатацию
завоеванных земель. Выдвигались даже предложения искоренить китайское
население, а освободившиеся земли превратить в пастбища для скота. Перевесила,
однако, более прагматическая "китайская" партия.
В
1230 г. территория Северного Китая была разделена на Юлу- нечто вроде
провинций. Во главе их должны были стоять чжанли ("старшие
чиновники"), которые руководили налоговыми управлениями (кэшуйсо) и по
рангу приравнивались к темникам (командирам 10-тысячних отрядов) в районах с
монгольским населением. В 1231 г. был создан высший гражданский
административный орган - чжуншушэн ("Дворцовый секретариат") - во
главе с Елюй Чуцаем. Начальнику секретариата подчинялись традиционные для Китая
Шесть Ведомств (чинов, налогов, ритуалов, судебное, общественных работ и
военное). В провинциях - лу - учреждались местные секретариаты - син-чжуншушэн.
В 1237 г. Елюй Чуцай узаконил привлечение к службе 4030 китайских сановников и
восстановил экзаменационную систему для их отбора на должности.
Однако
эти шаги не привели к быстрой и полной перестройке управления на китайский лад.
На многих постах во главе администрации оказались крупные монгольские и
чжурчжэньские вельможи. Они по-прежнему творили произвол, обирали население.
Административный хаос увеличился в связи с расширением завоеванной территории в
середине 30-х годов.
Кроме
того, в 1236 г. под давлением монгольской знати, упиравшей на сохранение
традиций, Угэдэй роздал значительную часть территории и населения Северного
Китая в уделы (фэнь да) своим родичам и военной верхушке. Попытка Елюй Чуцая
избежать этого не увенчалась успехом. Он добился лишь учреждения в уделах
даругачи, которые должны были ограничивать права владельцев в сборе налогов. Но
последние практически оставались полными хозяевами своих уделов. Со смертью
Угэдэя в 1241 г. Елюй Чуцай был отстранен от двора и позиции прокитайской
группировки еще более ослабли.
Построение
административной системы управления было продолжено после вступления в 1260 г.
на престол Хубилая и перенесения им велико-ханской ставки непосредственно в
Китай - в Пекин - в 1264 г. В 1271 г. все владения великого хана были объявлены
по китайскому образцу империей, получившей наименование Юань. В основу ее
административной системы были положены китайские образцы, частично введенные
при Угэдэе. Но сохранялись и особенности, отражавшие специфику тогдашнего политического
положения. Наряду с Пекином (Даду) равноправными столицами считались Каракорум
и Шанду (Ханбалчасун, позже - Кайпин). Высшим правительственным органом
оставался чжуншушэн вместо трех правительственных палат, существовавших в Китае
с VII в., пост начальника секретариата стал прерогативой наследника престола.
Но так как наследнику полагалось жить в Каракоруме и управлять собственно
Монголией, то этот пост оставался вакантным, а фактическое руководство
секретариатом осуществлял "старший канцлер" (ю-чэнсян). При
императоре учреждались "Военный совет" (шумиюань) и
"Цензорат" (юйшитай), контролировавший работу чиновников.
Секретариату по-прежнему подчинялись Шесть Ведомств. Существовали также управы
(цзюй), ведавшие различными видами казенных ремесел.
Территория
страны была разделена на II провинций, управляемых местными секретариатами
(син-чжуншушэн). Были там и местные Военные советы.
Постепенная
китаизация административной системы империи Юань сказывалась в привлечении все
большего числа китайских чиновников, подтверждении Хубилаем порядка
экзаменационного отбора кандидатов на должности (1264 г.), юридической отмене в
1265 г. практики наследования должностей, четком разделении в 1278 г. функций
военных и гражданских властей, применении китайского законодательства наряду с
"Великой ясой"-кодексом, утвержденным Чингис-ханом. В 1325 г.
представители китайского господствующего класса получили возможность покупать
чиновные ранги. Однако в целом административная система оставалась не столь
стройной, как это может показаться. Не говоря уже о том, что она была различной
для входивших в нее Китая и Монголии, в некоторых районах страны существовали
своего рода наместничества - сюачьвэйсы. Китайские национальные меньшинства
управлялись своими предводителями - тусы - и облагались лишь данью. Часть
территорий в Шаиьдуне, Шаньси, Хэбэе и других местах не входила в провинции, а
подчинялась непосредственно Дворцовому секретариату, составляя своеобразный
великоханский домен. Наконец, существовали упоминавшиеся выше уделы монгольской
знати, практически выпадавшие из-под контроля центральной и местной
администрации. Есть данные, что в уделы было передано около половины всех
учтенных в Северном Китае хозяйств налогоплательщиков.
Стремясь
сохранить и закрепить свое превосходство над китайцами, монголы, как правило,
занимали ключевые руководящие посты как в центральном, так и провинциальном
аппарате. Доверяли они и выходцам из стран Центральной и Передней Азии,
китайцев же предпочитали держать на должностях "помощников" начальников.
Система экзаменов начала действовать лишь в 1314 г., функционировала
нерегулярно и предоставляла преимущества монголам и выходцам из мусульманских
стран. Многие чиновные посты доставались выходцам из ханской гвардии.
Господство
империи Юань в значительной мере основывалось на мощи армии. Основной ее силой
оставались монгольские войска, не претерпевшие каких-либо существенных
структурных изменений со времен Чингис-хана. В Пекине стояла ханская гвардия из
12 тыс. человек. Крупные силы были сосредоточены в районе Каракорума.
Монгольские и китайские отряды стояли гарнизонами во всех значительных городах
империи. Марко Поло свидетельствовал: "В каждом городе по меньшей мере
1000 человек [воинов], а иной город сторожат 10 тысяч, а в другом 20, а то и 30
тысяч".
В
своих отношениях с иноземными странами монгольские властители использовали
традиционную китайскую доктрину предопределенного сюзеренитета (универсальной
монархии). Однако, устанавливая посольский обмен, монголы стали требовать не
номинальных, а реальных проявлений зависимости (приезда в ставку хана местных
владык, присылки заложников, оказания помощи войсками и т.п.). Это встретило
сопротивление во многих странах, которые вскоре стали объектом завоевательных
походов юаньского двора. В 70-90-х годах XIII в. были предприняты попытки
вторжения в Японию, походы в Бирму, Тямпу, Вьетнам и на Яву. Однако эти походы
не привели к подчинению указанных стран; дипломатические и торговые связи с
заморскими странами вошли в русло традиционного посольского обмена.
В
состав империи после 1254 г. входил Тибет. Для его управления был создан особый
орган, который возглавлялся ламой, имевшим большое влияние при монгольском
дворе. Уйгурские города в Центральной Азии стали на долгие годы объектом
соперничества между Хубилаем и боровшимся с ним Хайду. Империя Юань так и не
смогла добиться контроля над этими районами. В реальной вассальной зависимости
от юаньского двора находилось Коре (Корея), где было учреждено монгольское
наместничество.
Во
время монгольского владычества в Китае сюда совершили поездки ряд европейских
миссионеров и купцов: Марко Поло, Джовани Монтекорвино (вместе с Пьетро ди
Лукалонго и Николо из Пистойи), Арнольд из Кельна, Одорико Порденоне, Джовани
Мариньолли. В этом отразились возросшая заинтересованность в торговле с
Востоком и боязнь новых завоевательных походов монголов в Европу. Сведения,
оставленные многими из этих путешественников, легли в основу первых реальных
знаний средневековой Европы о Китае.
Несмотря
на свою военную мощь, монгольская империя не отличалась внутренней прочностью.
С самого начала обширную монгольскую державу подрывали междоусобицы,
вызывавшиеся раздорами в правящем доме и относительной самостоятельностью
крупной военно-феодальной монгольской знати. Начавшаяся в 1260 г. борьба за
власть между Хубилаем и Ариг-Бугой переросла затем в длившуюся почти 40 лет
междоусобицу. В результате ко времени образования империи Юань обширные
владения монгольских завоевателей распались на ряд самостоятельных государств,
неподвластных великому хану. Борьба за престол при юаньском дворе вновь
обострилась в 10-х - начале 30-х годов XIV в. Внутренние раздоры продолжались и
при последнем императоре династии Юань - Тогон Тимуре (1333-1367). Все это
сопровождалось разложением правящей юаньской верхушки: ослаблением власти
императора, нарушением установленных государственных порядков, усилением
произвола придворных и сановников. Попытки Баяна, ставшего канцлером, укрепить
центральную власть и поднять утерянную боеспособность войск оказались тщетными.
Не
оставалось покорным и угнетенное китайское население. В отдельные годы в конце
XIII в. завоевателям приходилось усмирять от 200 до 400 мелких разрозненных
вспышек сопротивления. В середине 30-х годов XIV в. народные движения против
юаньских властей стали приобретать массовый характер. В 1351 г. началось
восстание, поднятое буддийской сектой "Белый лотос" в округе Инчжоу
(пров. Аньхуэй). Воины созданных ею отрядов носили красные повязки на голове, и
эти формирования стали называть "красными войсками". Во главе
восстания стояли Хань Шаньтун (который вскоре погиб) и Лю Футун. Возникали
новые очаги восстаний со своими предводителями. В 1352 г. началось восстание
под руководством Го Цзысина в Хаочжоу (Фэньяне, пров. Аньхуэй). Позже его
возглавил Чжу Юаньчжан, который прочно обосновался в районе Цзицина (Нанкина) и
успешно продолжил борьбу после разгрома монголами "красных войск" в
начале 60-х годов. Укрепив и расширив свою базу в борьбе с соперниками за
власть и влияние в Центрально-Южном Китае, Чжу Юаньчжан послал войска на север,
в январе 1368 г. взял юаньскую столицу Пекин и провозгласил себя императором
новой династии - Мин. Юаньский двор бежал в Монголию и вскоре полностью потерял
свои оставшиеся владения в Китае.
Монгольское
завоевание в Китае сопровождалось массовой гибелью людей и разрушением
хозяйства. Особенно пострадали подвергшиеся первым волнам завоевания районы
Северного Китая и Центральной равнины. Например, в 1213-1214 гг. здесь было
разрушено и разграблено 90 городов, уничтожено несколько сотен тысяч мирных
жителей, превращены в безлюдные пространства районы вдоль Хуанхэ на десятки и
сотни километров. Население покоренных районов и сдавшихся городов считалось
"захваченным в плен" и массами угонялось. Жители сопротивлявшихся
городов часто полностью истреблялись, как это предписывалось традицией,
культивировавшейся Чингис-ханом. Официальная статистика к концу XIII в.
отразила резкое уменьшение населения Северного Китая.
Население
Китая продолжало подвергаться нещадному обиранию и после прекращения военных
действий из-за воцарившегося беззакония и произвола закрепившихся на местах
монгольских военачальников и их ставленников. Однако часть монгольской знати и
перешедшие на службу к монголам киданьско-чжурчжэньские и китайские сановники и
феодалы были заинтересованы в налаживании определенной системы эксплуатации
покоренных районов. В связи с этим многие крупные города в Северном и
Центральном Китае уже на первых этапах монгольского завоевания избежали участи
полного разрушения и уничтожения даже при оказании упорного сопротивления
захватчикам. Примером служит сохранение Пекина в 1215 г. и Кайфэна в 1233 г. В
этом плане характерно, что во время похода 1258-1259 гг. Хубилай стал бороться
с грабежами и убийствами мирных жителей. В целом Центрально-Южный Китай
пострадал от непосредственного завоевания гораздо меньше, чем Северный, так как
ко второй половине XIII в. монгольские властители стали все больше перенимать
существовавшие в Китае до этого методы эксплуатации населения.
Начало
было положено в 1230 г., когда Елюй Чуцай и его сподвижники попытались наряду с
налаживанием административного управления навести порядок в налогообложении. Им
удалось склонить ханскую ставку к введению системы налогообложения китайского
образца. Этот порядок предусматривал централизацию сбора налогов и тем самым
изъятие их из рук монгольских ставленников на местах. С этой целью в 1233 г.
начались частичная, а в следующем году - всеобщая перепись населения и
составление налоговых реестров. По окончании переписи в 1236 г. были установлены
подушный, поземельный и подворный налоги. Подушный составлял от 1 до 0,5 ши
зерна (1 ши тогда - около 95 л) с совершеннолетнего мужчины. Поземельный налог
исчислялся с каждого му земли в зависимости от ее качества и колебался от 0,05
до 0,02 ши зерна. Подворные брали шелком и серебром. В 1267 г. ввели еще один
подворный налог - на жалованье чиновникам.
Помимо
того существовали, как и прежде в Китае, различные дополнительные поборы и
отработочные повинности (строительная, извозная, снабженческая и т.п.).
Особенно тягостной для населения стала обязанность снабжать проезжавших через
его территорию монгольских посланцев, полководцев и ханских родичей,
передвигавшихся весьма часто и обычно с большим числом сопровождающих.
Эта
система действовала в Северном Китае. Однако единообразия в обложении здесь не
было. Например, при внесении подворных налогов существовало 7 категорий и 10
разрядов дворов, плативших различные суммы, не существовало единообразия и в
пересчете собираемых шелком ставок на деньги. Существовала практика передачи
части сбора налогов на откуп купцам (чаще мусульманского происхождения). В 1239
г. Абд-ар-Рахман получил на откуп весь налог в Северном Китае, внеся в казну
сумму, превышавшую установленные налоговые нормы.
В
Южном Китае была сохранена практиковавшаяся при Южной Сун система "двух
налогов" (ляп шуй). В целом налоговое бремя в Южном Китае было заметно
легче, чем в Северном.
Сбор
налогов сопровождался всегдашним произволом чиновников и насилием со стороны
местных монгольских ставленников. Это побуждало крестьян к бегству и уходу
"под покровительство" крупных землевладельцев. Уже к концу 30-х годов
XIII в. среди зарегистрированных хозяйств насчитывалось 350 тыс. беглых. Многие
бежали на юг: это побудило монгольские власти ввести жесткую круговую поруку.
Утяжеление бремени налогов в конечном счете вызвало массовые народные волнения
начиная с конца 30-х годов XIV в.
Наряду
с централизованной налоговой эксплуатацией в попавшем под монгольскую власть
Китае продолжала, как и прежде, существовать частнособственническая
эксплуатация значительной части крестьянства. Специфика заключалась лишь в
некотором перераспределении крупных земельных владений, главным образом в
Северном Китае. Монгольские завоеватели и их приспешники захватывали обширные владения
из бывших казенных земельных фондов империй Цзинь и Сун, конфисковали земли
сопротивлявшихся сановников и феодалов. Обширные владения были розданы
монгольской знати и сотрудничавшим с завоевателями сановникам и военачальникам
в виде дара. Значительные земельные угодья получили пользовавшиеся
покровительством юаньского двора буддийские Монастыри. В Южном же Китае местные
землевладельцы сохранили основную часть своей собственности. Действующие
законоустановления четко отделяли эти частные земли (сы тянь, минь тянь) от
казенных (гуань тянь), до земель общего пользования (гун тянь) и выделенных в
уделы (фэнь да).
Угодья,
превращенные поначалу монгольской знатью в пастбища, со второй половины XIII в.
возвращаются в полеводство и начинают обрабатываться, как и раньше, трудом
мелких арендаторов и неполноправных работников. В центрально-южных районах
страны система арендной эксплуатации на землях крупных и средних собственников
осталась почти без изменений. В связи с этим в сельском хозяйстве Китая конца XIII
- первой половины XIV в. наблюдается тенденция, обозначившаяся еще в Х - начале
XIII в., - постепенное увеличение частных земельных владений и расширение
арендных отношений. Способы увеличения частновладельческих угодий оставались
прежними - открытый или завуалированный захват казенных и крестьянских
участков, вынуждение крестьян идти "под покровительство" к
"богатым и знатным", скупка земли, достаточно свободно
практиковавшаяся в описываемый период.
У
крупных землевладельцев могли быть тысячи и десятки тысяч арендаторов. Арендная
плата (рента) исчислялась либо с меры земли, либо из доли урожая. В среднем она
колебалась от 1,3 до 2,6 ши зерна с му. В долевом исчислении рента могла
достигать половины урожая. Центральное правительство неоднократно и безуспешно
пыталось поставить пределы арендной платы. Вместе с тем оно стремилось отобрать
часть ренты в свою пользу, предписывая южнокитайским землевладельцам помимо
уплаты налогов отчислять в казну от 1/3 до 2/3 ренты.
Землевладельцы
всеми способами (утайкой, подлогами, подкупом чиновников) пытались уменьшить
выплату причитавшихся с их земли налогов или же вообще избежать их (не
облагались лишь дарственные земли, удельные облагались частично). В 1295 г.
была устроена проверка дворов с целью выявления скрываемых "под
покровительством" богачей. В 1314-1315 гг. началась всеобъемлющая ревизия
земельного фонда на предмет выявления утаенных от налогов площадей. Но довести
это дело до конца не удалось.
В
Северном Китае в хозяйствах монгольской знати, военачальников и их киданьских,
китайских и прочих пособников широко практиковался подневольный, практически
рабский труд захваченных при завоевании и порабощенных военнопленных и мирного
населения - цюйкоу (вар.: цюйдин). Налоги за рабов назначались в половинном от
ставки свободного простолюдина размере и уплачивались их хозяевами.
Немало
цюйкоу было приписано к государственным землям. Они обрабатывали поля воинов в
военных поселениях, насаждаемых монголами еще в 1252 г.
Казенные
земли могли также обрабатываться государственными арендаторами. Их арендная
плата была выше обычного налога, но ниже ренты на частных землях. Из казенных
фондов выделялись также служебные земли для чиновников. В зависимости от ранга
северокитайские чиновники получали от 2 до 16 цин земли, а южнокитайские - от 1
до 8 цин. К этим землям приписывались арендаторы в установленном количестве от
30 до более чем 700 человек. Взимаемая с них в пользу чиновника-хозяина
арендная плата приблизительно совпадала с рентой на частновладельческих полях.
Широкое
распространение в империи Юань получило храмовое землевладение. Буддийские и в
меньшей степени даосские монастыри помимо упомянутого получения земель в дар
пополняли свои владения путем покупки и захвата полей. Собственность многих
монастырей исчислялась тысячами цин земли. Их угодья считались вечным владением
и обрабатывались не только братией, но и приписанными или же переходившими под
покровительство монастырей арендаторами.
Во
время завоевательных походов монголов в Китай наибольшему разорению подвергались
города. Это не могло не сказаться отрицательно на развитии в стране ремесла и
торговли. Не способствовало прогрессу городской экономики и наличие в китайских
городах монгольских гарнизонов. Но города Южного, особенно Юго-Восточного,
Китая пострадали значительно меньше, чем на Севере и Центральной равнине. К
концу XIII в., по свидетельству Марко Поло, городская жизнь возродилась. Из его
описания следует, что китайские города того времени были многолюдны,
благоустроенны и красивы. Взгляд европейца подметил здесь четкое имущественное
и сословное расслоение, оживленную торговлю, наличие многих ремесел и
определенную промысловую специализацию (в Сучжоу - шелк, в Дэхуа - фарфор, в
Сиани - шелк, парча, военное снаряжение и т.д.).
Монгольские
завоеватели ценили ремесло и нередко сохраняли жизнь ремесленникам в разоряемых
городах. Захваченные ремесленники считались пленниками и распределялись между
центральным двором (казной) и отдельными ханскими родичами, военачальниками и
сановниками. В 1279 г. в реестровых списках числилось 420 тыс. различных
мастеров. Казенные ремесленники работали в государственных мастерских, под
присмотром старшин, получали сырье и довольствие от властей и сдавали им всю
свою продукцию. В частном городском ремесле сохранялась профессиональная
кооперация предшествующего времени - ханы, туани и т:д. Каких-либо структурных
изменений в этих организациях не прослеживается. Интерес представляют сведения
Марко Поло о ремесленных мастерских в Ханчжоу, насчитывающих от 10 до 40
работников, где хозяева и мастера сами не работают, а лишь получают доходы.
Юаньское
правительство, понимая выгоды, которые приносит казне торговая деятельность, в
целом сохранило в этой сфере порядки, установленные в империи Сун. По-прежнему
казна оставляла за собой монопольное право распоряжения добычей и перепродажей
таких товаров, как соль, железо, драгоценные и цветные металлы, чай, вино и
уксус, получая при этом (даже при передаче какой-то части этих товаров в
частные руки) большие доходы. Был установлен торговый налог в 1/30 стоимости
товара, существовало множество таможен, за соблюдением установленных правил
торговли следили представители власти, практиковались принудительные закупки
товаров по пониженным ценам. Правительство проявляло заботу о торговых путях и
даже пыталось бороться с ограблением купцов путем требования возмещения их
убытков местным населением. Особенным покровительством властей пользовались
купцы, приезжавшие в Китай из стран Центральной и Передней Азии.
Заморская
торговля в портовых городах юго-восточного побережья по-прежнему велась под
контролем Управлений морской торговли (шибосы). После изъятия положенной доли в
казну импортные вещи пускались в продажу. Выход частных китайских торговцев в
море, и до этого ограниченный всевозможной регистрацией и контролем, в 1284 г.
был вообще запрещен. Власти попытались наладить торговлю с помощью казенных
кораблей. Но запрет, хотя и был подтвержден в 1315 г., оставался недейственным.
В 1316 г. частную заморскую торговлю вновь разрешили на прежних условиях. Однако
параллельно продолжилась практика снаряжения казенных торговых судов.
Ситуация
с торговлей в стране осложнялась финансовым положением. Еще со времен Угэдэя
основным платежным средством становятся ассигнации. В 1260 г. были выпущены
купюры девяти разных номиналов. Первоначально они обеспечивались драгоценными
металлами. Но вскоре казна в погоне за прибылью стала выпускать ассигнации в
неумеренном количестве. Ежегодный их выпуск в 1286 г. превысил уровень 1260 г.
более чем в 27 раз. Бумажные деньги быстро обесценились. Это привело к тому,
что в торговле стали предпочитать товарообмен. Одновременно возросла роль
драгоценных металлов как средства платежа. Широкое распространение в период
Юань получило ростовщичество.
Монгольское
завоевание внесло существенные коррективы в сложившуюся в империи Сун
социальную структуру, дополнив ее элементами национального неравенства.
Население страны было разделено на 4 категории: монголов, пользовавшихся
наибольшими привилегиями и правами; выходцев из западных стран (сэмужэнь),
служивших монголам и также занимавших высокое положение; китайцев, киданей и
чжурчжэней, населявших бывшую империю Цзинь, а также территорию провинции
Сычуань (ханьжэнь), которые имели более низкий социальный статус по сравнению с
первыми двумя категориями; жителей бывшей империи Сун (наньжэнь), занимавших
самую нижнюю социальную ступень. Это отразилось в первую очередь на положении в
господствующих слоях общества. Монгольская знать и сэмужэнь оттеснили китайскую
элиту не только от руководства армией и военными делами, но в значительной мере
и от командных высот в административном управлении. Представители двух первых
прослоек получали больше всего уделов, дарений земли, щедрых выдач из казны.
Если северокитайские чиновники могли иногда достигать довольно высокого
положения, то в некоторых районах на юге многие "знатные и богатые"
были реально приравнены к положению простолюдинов. Нерегулярность и
неэгалитарность экзаменационной системы при Юань также сужали возможность к
выдвижению представителей господствовавшей прежде элиты. Лишь в середине 20-х
годов XIV в. можно проследить некоторое улучшение отношения юаньских властей к
традиционно .господствовавшим в Китае слоям, что, однако, не изменило общей
ситуации.
Среди
эксплуатируемых классов и сословий самой заметной чертой описываемого времени
было резкое увеличение неполноправного населения. Прежде всего это были
упоминавшиеся выше захваченные "в плен", т.е. порабощенные во время
завоевания цюйкоу (цюйдины). Их положение мало отличалось от рабского: они могли
продаваться хозяином, не смели на него жаловаться, подвергались более жестоким,
чем обычные простолюдины, наказаниям, не имели права вступать в брак со
свободными, их дети наследовали статус родителей. Кодексы законов приравнивали
их к имуществу хозяина. Правда, во время переписи 1234-1236 гг. было приказано
тех цюйкоу, которые проживают отдельно от хозяина и ведут собственное
хозяйство, считать обычными крестьянами, платящими налоги государству. Однако
патронаж хозяина над ними не мог исчезнуть бесследно и в какой-то мере должен
был сохраняться.
Помимо
того существовали домашние рабы - цзяну (число которых у отдельных монгольских
сановников достигало нескольких десятков тысяч), военные рабы - цзюньну,
используемые в армищ казенные и храмовые рабы и зависимые. На начальных этапах
завоевания" рабство попадали и люди учено-служилого сословия (шэньши).
Были и случаи обращения завоевателями покоренного населения в буцюй - категорию
неполноправных работников, распространенную в Китае в III-VIII вв. При Хубилае
запретили захватывать и обращать в рабство полноправный люд. Но пополнение слоя
рабов продолжалось путем самопродажи и продажи членов семей разорявшимися
крестьянами, что приняло во времена Юань широкие размеры. Существовали даже
специальные рынки работорговли.
Особенностью
описываемого периода было не просто количественное увеличение неполноправных
слоев населения, но и более широкое их использование в земледелии и
скотоводстве; в неполноправное положение попала также большая часть
ремесленников. Труд государственных ремесленников был принудительным, профессия
в обязательном порядке наследовалась их потомками, браки ограничивались, казна
держала их на установленном рационе пищи и наборе одежды.
Что
касается положения полноправного (свободного) крестьянства - миньху, то оно
по-прежнему не отделялось официальной социальной гранью от нетитулованных,
"простых" землевладельцев, живших эксплуатацией чужого труда. Его
положение в целом оставалось приблизительно таким же, как и в Х-ХII вв. (если
не считать возросшего произвола властей). Но количественно эта категория
крестьянства несколько уменьшилась за счет увеличения неполноправных слоев и
арендаторов. В некоторых районах Центрально-Южного Китая в целях контроля над
населением принудительно насаждались общины (лицзя) из 20 дворов. В 1271 г.
было предписано создавать общины из 50 дворов.
В
процессе завоевания много монголов-воинов со своими семьями и имуществом
переселилось в Китай, особенно в северные и центральные районы. Их социальный
статус, даже в том случае, если они не становились надзирателями лицзя, был
выше, чем рядового китайского населения. Но отмечались случаи их разорения и
даже продажи ими в рабство членов своих семей, несмотря на старания
правительства оказывать им материальную помощь.
Определенными
привилегиями и покровительством правительства пользовались буддийские (особенно
ламаистские) и даосские монахи. Строго запрещалось оскорблять их действием или
поносить словами. Юридически монахи должны были платить поземельный и торговый
налоги, если они занимались земледелием и торговлей. Но фактически специальные
указы и послабления освобождали их от этого. Доходы же монастырей от прихожан и
особенно от обширных земельных владений и различных вкладов были весьма велики.
Привилегии, особенно в торгово-ростовщической и управленческой сфере
деятельности, получали (по крайней мере до 1312 г.) проникавшие в Китай с
запада мусульманские общины. Служители конфуцианского культа, хотя и могли
получать освобождение от налогов, явным покровительством властей, подобно
буддистам и даосам, не пользовались.
Этническая
ситуация в Китае в XIII - середине XIV в. характеризовалась двумя основными
моментами: национальным угнетением со стороны монголов и узаконенным
противопоставлением северных и южных китайцев. И то и другое ярко проявлялось в
упомянутом выше делении населения на четыре категории. Национальный гнет,
помимо прямого порабощения части населения, произвола и грабежей монгольской
знати и военачальников, выражался в юридической пораженности в правах китайцев
по отношению к монголам (разное наказание за аналогичные преступления,
клеймение осужденных китайцев и т.п.), оттеснении китайцев с высших
управленческих постов, всевозможных унизительных запретах - не иметь оружия
(китайские воинские соединения сдавали его в мирное время), не обучаться
воинскому делу, иностранным языкам, не устраивать массовых сборищ, не
появляться на улице в темное время суток, не держать лощадей и т.п. Этот гнет
стал одним из главных факторов, приведших к падению монгольского владычества в
Китае.
Имевшиеся
различия между северными и южными китайцами были закреплены и использованы
монгольскими завоевателями. Однако, несмотря на юридические преимущества
северных китайцев, именно на них легло самое тяжелое бремя в период завоевания.
Поэтому в XIII в. отмечается новая волна массового переселения жителей северных
районов и Центральной равнины на юг и юго-восток.
Период
господства монголов в масштабах всего Китая охватывает всего лишь 70 с
небольшим лет (к середине 50-х годов XIV в. центрально-южные районы практически
отложились). Поэтому ожидать заметных сдвигов материальной культуры за столь
короткий срок не приходится. Тем не менее, согласно появившемуся в начале XIV
в. трактату о сельском хозяйстве "Нун шу", можно обнаружить новые
виды орошения полей: с помощью бамбуковых водопроводов и водяного колеса с
ведрами-черпаками. Начинает распространяться такая сельскохозяйственная
культура, как сорго (гаолян).
В
конце XIII в. появляется принципиально новая прялка - с ножным приводом.
Усовершенствовался шелкоткацкий станок. В быт входят некоторые элементы
монгольской одежды, конструкции седла, заимствованные от кочевых народов
смычковые инструменты. Астроном Го Шоуцзин с большей, чем ранее, точностью
вычислил календарный год. В 40-х годах были подготовлены три новые династийные
истории.
Идеологическая
обстановка в рассматриваемый период отличалась своеобразием. С середины XIII в.
официальной религией монгольского двора становится ламаизм - тибетская
интерпретация буддизма. Влияние Управления тибетскими делами и ламаистской
церкви - сюаньчжэнъ-юань - при дворе не уступало прочим центральным
правительственным органам. Попытка даосов потеснить буддийское влияние при
дворе закончилась неудачей. Характерной чертой развития буддийского и даосского
вероучения XIII-XIV вв. становится появление многочисленных сект, которые,
подобно упоминавшемуся "Белому лотосу", приобретали иногда большое
влияние в стране. Одни из них власти признавали и терпели, другие подвергали
преследованию. Все больше проникало в Китай мусульманство, пользовавшееся
покровительством монгольского двора. Значительные общины мусульман появились
тогда на Центральной равнине и в Юньнани. Хороший прием встречали и первые
христианские миссионеры.
Однако
было бы неверно думать, что возобладавшее в предшествующий период в Китае
конфуцианство было совершенно оттеснено. Само принятие Хубилаем имперской формы
управления подразумевало неминуемое восприятие основополагающих постулатов
этого сросшегося с государством учения. Свидетельством тому служат введение
(хоть и в ограниченном виде) экзаменационной системы отбора чиновников и
открытие в 1287 г. Академии сынов отечества (гоцзысюэ) - кузницы высших
конфуцианских кадров. Тем не менее прежнее приоритетное положение конфуцианства
при Юань так и не было восстановлено.
На
уровне сознания широких народных слоев в описываемый период получают
распространение народные верования, строившиеся на основе религиозного
синкретизма и принимавшие форму разнообразнейших местных культов.
Наиболее
яркой страницей в литературной жизни XIII - середины XIV в. стала драматургия.
В XIII в. на юге страны появляются писаные тексты пьес бытовавшего здесь жанра
цзацзюй. Всего за период Юань было написано около 600 пьес (до настоящего
времени дошло 170). Наиболее известны "Западный флигель" Ван Шифу
(Ван Дэсиня) и "Обида Доу Э" Гуань Ханьцина. В пьесах отразились не
только быт и психология людей того времени, но и многие социальные явления.
Драматургия XIII-XIV вв. определила сложившийся впоследствии китайский театральный
канон; ее можно назвать родоначальницей сохраняющегося по сей день китайского
классического театра.
В
стихах Ян Хундао (род. ок. 1250 г.), Сюйцзюнь Баоцзи (род. ок. 1276 г.) и
других поэтов нашли выражение ужасы монгольского завоевания, в стихах Ма
Цзучана (1279-1344), Чжан Чжу (1286-1368), Лю Цзи (1311-1375) - бедственное
положение простого народа. Наряду с этим в поэзии сохранялись и классические
мотивы - любование природой, томление души, винопитие и т.п.
Среди
в какой-то мере близких ко двору художников возобладал стиль, подражающий
искусству VII-IX вв. Примером служат работы Чжао Мэнфу (1254-1327) и Ван
Чжэньпэна (ум. ок. 1321 г.). Но ряд пейзажистов - Ни Цзань (1301-1374), Хуан
Гунван и др. - продолжали развивать академические традиции сунской школы
живописи. Выразительны сохранившиеся портреты юаньских императоров. В
скульптуре и отчасти архитектуре усилилось индийское и тибетское влияние.
Попытка
монгольского двора ввести в качестве официального алфавитное письмо,
составленное на основе тибетского алфавита Пакба-ламой к 1269 г. (так
называемое квадратное письмо), в конечном счете не удалась, уступив дальнейшему
развитию китайской иероглифической традиции, обогатившейся в 20-х - начале 50-х
годов XIV в. рядом новых фонетических словарей.
В
целом тот факт, что монгольское завоевание сопровождалось значительным
разрушением производительных сил Китая, а господство завоевателей принесло
национальное угнетение и ухудшение социального положения значительных слоев
китайского общества, не вызывает сомнений. Что же касается экономического
положения империи Юань, и в первую очередь состояния ремесла и торговли, то
здесь высказывались противоречивые оценки. Ряд китайских исследователей
полагают, что уровень развития сельского хозяйства и ремесла, несмотря на
некоторые помехи, продолжал повышаться, а к середине XIV в. в ткачестве
появляются мастерские капиталистического типа. Однако здесь следует учитывать
разницу между Северным и Южным Китаем. Достаточно сказать, что северные районы
после завоевания оказались не в состоянии прокормить себя и стоявшие там
монгольские войска. Положение на юге было, несомненно, легче, но и здесь
сказывалось легшее на страну дополнительное бремя. Можно полагать, что там если
и не произошло заметного регресса, то нормальный ход развития производительных
сил и социальных отношений был нарушен. Без привнесенного фактора иноземного
владычества этот естественный ход мог бы дать иные, более прогрессивные формы.
Причем речь идет о формах развитых феодальных отношений в их китайском
варианте, а не об элементах капитализма, зачатки которых даже их сторонники
среди китайских ученых в подавляющем большинстве относят к гораздо более
позднему, нежели описываемое, время.
Список литературы
1.
История Востока; Издательская фирма "Восточная литература" РАН, Москва,
1997
Для
подготовки данной работы были использованы материалы с сайта http://www.world-history.ru/