Анри де
Тулуз - Лотрек
(1864-1901)
В ночь на 24
ноября 1864 года в своем родовом замке Боск родился один из величайших
художников времени Тулуз - Лотрек. Все было приготовлено для наследника:
колыбель, пеленки - муслин и кружева, кольца из слоновой кости, золота и
серебра, роскошное, достойное принца платьице для крестин. Новорожденного
назвали согласно его высокого происхождения Анри - Мари - Раймон де Тулуз -
Лотрек де Монфа. Счастливые родственники были уверены, что он будет жить,
отрешенный от этого недостойного века, он посвятит себя благородным
наукам, будет великолепным наездником, первоклассным охотником, обладателем
лучших соколов и гончих собак, он с честью будет носить свое славное имя, он
никогда не посрамит свой древний род... Маленькое Сокровище, как окрестили его
в умилении бабушки, входил в жизнь, окруженный любовью. И так было повсюду, где
бы он не появился.
Тулуз -Лотреки
были людьми неукротимого порыва, в них бушевала кровь их предков - графов
Тулузских и виконтов де Лотреков, чьи имена вошли в историю Франции.
Необузданные, своенравные, беспредельно отважные, они во все века славились
безумными похождениями, неукротимостью страстей. Они привыкли вести себя как самодержцы
- недаром они тесно породнились с королевскими семьями Англии, Франции и
Арагона, сочетавшись браком с братьями и сестрами, с сыновьями или дочерьми
монархов.
Родители Анри -
граф Альфонсо и графиня Адель - были двоюродными братом и сестрой. Такие браки
были не редкостью, однако далеко не все дети, родившиеся в таком браке, были
полноценными.
Анри был
резвым, озорным, любознательным ребенком, он секунду не сидел на месте.
Капризный, он почти всегда добивался своего и требовал, чтоб ему всегда уступали.
Но здоровье мальчика отнюдь не соответствовало его живому темпераменту: он
выглядел хилым и болезненным. В свои 10 лет оставался таким же тщедушным со
слабенькими ножками. Он так и не вырос... У графа Альфонса был знакомый
художник Рене Пренсто, глухой от рождения. Он то и стал первым учителем
рисования Анри. Рисунок был для ребенка способом выражать свои мысли.
Когда его что-то волновало, поражало, он сразу же брался за карандаш. Он
рисовал то, что любил, и в первую очередь животных. Как и его учитель Пренсто,
мальчик особенно хорошо умел показать движение. Несколькими скупыми штрихами
ему удавалось очень удачно передать усилие лошади, которая тащит повозку.
За 2 года Анри
дважды ломает ноги: 30 мая 1878 года перелом шейки левого бедра (в Альби), а
через 15 месяцев – левого (во время отдыха в Бареже). Из Барежа его перевозят в
Боск, а затем в Ниццу. Переломы были лишь следствием, «трагическим завершением
болезни», развивавшейся в результате патологического костного фактора.
Какую
отвратительную шутку сыграла с ним судьба!.. Жалость! Нет, только не жалость! У
Лотрека бывали минуты, полные горечи. Но, сильный духом, он преодолевал
слабость. Сетовать на свое несчастье и вызывать сострадание ему не позволяла
гордость. Он принял свою искалеченную судьбу как вызов.
Жизнь
ускользает от него, но он не даст себя отстранить. Он не отпустит ее от себя.
Благодаря карандашу и кисти он окажется в самой ее гуще. Лотрек все время писал
и рисовал, но эта страсть не была страстью наркомана, который ищет забвения. Он
скорее напоминал потерпевшего кораблекрушение, который из последних сил
цепляется за обломок судна. Он сам признался, что одержим живописью. «Моя
комната завалена такими вещами, которые даже нельзя назвать мазней»,- писал он.
Живопись была для него всем: и времяпрепровождением, и убежищем, и способом
обмануть свое жизнелюбие. Но главное - она помогала ему утвердить себя как в
своих собственных глазах, так и в глазах окружающих. Прозябать в
бездеятельности, превратиться в калеку, которого все холят? Нет и еще раз нет!
Ну, а чем он мог заниматься помимо живописи? Ведь у него не было выбора!
Острота глаза - это единственное, что ему даровано.
Где бы он
не находился, он работал, работал без устали. 300 рисунков, около 50 полотен -
таков урожай 1880 года. Иронический склад ума, особенно обостренный тем, что
Лотрек вынужден был замкнуться в себе, помогал ему подмечать недостатки и
нелепые черты окружающих. Отныне он решил серьезно заняться живописью,
поступив в мастерскую Леона Бонна, известного художника - портретиста. (
сл. Кормон). Однако у Анри на все был собственный взгляд, а занятия в
мастерских лишь подавляли его индивидуальность.
Охраняя
семейную честь, граф Альфонс попросил сына взять себе псевдоним. Лотрек было
отказался, но потом, чтобы его «оставили в покое», с грустью покорился. Он стал
подписываться анаграммой своей фамилии - Трекло - или же совсем не ставил
подписи.
Постепенно
Монмартр становился центром его жизни. С каждым днем он чувствовал себя здесь
свободнее, чем где-либо. Париж, казалось, сбрасывал сюда все отребье. Все здесь
были горбунами – одни физически, другие морально. Любой урод пробуждал
любопытство лишь в первую минуту, затем никто уже не удивлялся. Больше всего
недоумения здесь вызвал бы обычный, нормальный человек. Лотрек чувствовал себя
на Монмартре непринужденно. Его уже знали, привыкли к его виду, никто не
обращал на него внимания. Это слияние с окружающей его средой помогло Лотреку
обрести душевное равновесие. И относительный покой.
Его интересовал
человек, вернее – человек и животные, но животные остались в раю его детства.
Теперь для него существовал только человек. И не какое-нибудь неземное
существо, не архангел и не наяда, не приукрашенный, выхолощенный, абстрактный
человек, нет. Его интересовал индивидуум. Человек в повседневной своей жизни,
на лицо, на фигуру которого годы и испытания наложили свой отпечаток,
характерный для этого человека, свойственный только ему.
В
Мальроме Лотрек писал отца и мать. Сохранился портрет матери за завтраком.
Опустив глаза, она с грустным, задумчивым видом застыла на стуле перед чашкой.
Проницательный
взгляд молодого художника схватывает самую суть модели. Его безжалостная кисть
снимает с ее лица внешний лоск. Ничто не выдает в ее портрете графиню де Тулуз
- Лотрек. С первого взгляда на лице ее можно прочесть все разочарования,
волнения, мучительное недоумение перед жизнью. Обыкновенная женщина, созданная
для спокойной жизни, для простого счастья и вынужденная по воле суровой судьбы
сносить все выходки мужа, которого, впрочем, она сама себе выбрала, смириться с
тем, что ее сын – калека. Униженная и смирившая женщина, она ждет новых
ударов судьбы и готова принять их, хотя и не без печали, но – раз такова Божья
воля – кротко.
Анри вернулся
на Монмартр, в этот паноптикум, где большинство людей были такими же париями,
как и он сам.
Разные течения
в живописи, определившиеся в связи с эволюцией искусства, мало интересовали
Лотрека. Эстетические доктрины его не трогали, ему было все равно,
академическая ли это школа или новое течение, и, не ломая себе голову, он
заимствовал все, что ему нравилось, и у тех и у других. Единственное, к чему он
стремился, -- это научиться передавать наиболее характерное в модели.
В 1888 году
Лотрека пригласили принять участие в выставке. Он ликовал. На Брюссельскую
«Группу Двадцати», самую активную ассоциацию нового искусства, Лотрек прислал
11 полотен и 1 рисунок.
Лотрек работал
все более и более плодотворно. Он увлеченно писал картину за картиной – сцены в
«Элизе - Монмартр», портреты, этюды с танцовщиц и клоунов. Осенью он написал
большую картину – размер ее 1:2 м. : на арене цирка
Фернандо гарцует наездница, а мсье Луаяль с хлыстом в руке подгоняет лошадь. В
этой картине – картине мастера, хотя художнику всего 24 года! -- композиция решена
смело и необычно, здесь Лотрек как будто нашел свою формулу, освоил «ремесло
штукатура».
Порвав
окончательно с натуралистической передачей видимого, с законами перспективы, а
также с открытиями импрессионизма, Лотрек, взяв от японцев то, что ему было
нужно, по-своему решил пространство и передачу движения ритмом контурных линий,
очень выразительных и произвольных. Его стиль определяли цветные валеры,
подчиненные основному тону картины. В этих работах он сочетал технику Ван Гога
с приемом Раффаэлли. Прием состоял в том, что на листы картона тонким слоем
наносилась сильно разбавленная растворителем краска. Картон впитывал ее, и она
приобретала матовую фактуру пастели. Смелыми, широкими, раздельными мазками
Лотрек записывал фон. Работая в цвете, он рисовал кистью, поэтому работы его
приобретали острую характерность, на что не могли претендовать произведения,
решенные более мягко, обычными методами. Лотрек выработал свой почерк.
В середине лета
Лотрека ждала большая, настоящая радость. Напечатав в «Курье франсе» рисунок с
композиции «Похмелье, или Пьяница», Лотрек подарил его своим дальним
родственникам, неким Дио. Однажды Дега, увидев у Дио рисунок Лотрека, долго,
внимательно рассматривал его, а потом с грустью в голосе заметил: «Подумать
только, это сделал молодой, а мы столько трудились всю жизнь!» Лотрек получил
огромное удовлетворение, услышав из уст Дега комплименты, но больше они не
встречались. Дега не принадлежал к числу людей, которые ищут знакомства.
В январе 1890
года Лотрек снова получил приглашение принять участие в брюссельской выставке
«Группы двадцати» и на этот раз поехал в Бельгию сам. Его сопровождал друг по
«Мулен Руж» Морис Гибер. Здесь он представил 5 полотен: этюды женщин и картину
«В Мулен-де-ла-Галлет»,которую он, видимо, ценил, так как уже показывал в Салоне
независимых. В брюссельской выставке пригяли участие также Ренуар, Синьяк,
одилон Редон, Сислей и даже Сезанн, приславший из Экса 3 свои работы. Были на
этой выставке и работы друга Лотрека – Ван Гога.
Лотрек жил в
каком-то головокружительном темпе. Из «Мирлитона» в бар, из «Ша- Нуар» в «Мулен
Руж», из публичного дома в цирк или пивную. Домой он возвращался все позже и
позже и с крайней неохотой. Одиночество – вот чего он страшился.
Но вот перед
Лотреком открылось новое поле деятельности: Оллер и Зидлер предложили ему
подготовить к открытию сезона афишу с рекламой их кабаре. Лотрек, принимая
заказ, вступал на путь опасного соперничества с Жюлем Шере, но он очень
обрадовался предложению. Лотрек, которого всегда в первую очередь притягивали
индивидуальности, решил рассказать о звездах представления, воплощавших в себе
всю его суть, подчеркнуть их значение, их роль в спектакле, что в те времена
признавали немногие.
Плакат раскрыл
перед Лотреком неожиданные возможности. Художник обладал необходимыми плакатисту
данными – чувством монументальности, декоративности, необходимой экспрессией
стиля и острым, метким контуром. Лотрек работал над плакатом увлеченно, с
большой тщательностью. Он делал эскиз за эскизом, подсвечивая их, кропотливо
изучая детали. Улучшая первые наброски, он, прибегая к калькированию,
постепенно отбрасывал все лишнее и добивался строгой и цельное композиции.
Группа зрителей
у него решена большой сплошной черной массой, контур ее – искусная арабеска,
четко вырисовываются цилиндры и женские шляпки с перьями. На переднем плане –
Ла Гулю в розовой блузке и белой юбке. Голова танцовщицы, золото ее волос
выделяются на фоне этой темной массы. На ней сконцентрирован весь свет, она
олицетворяет собой танец, является основной, характерной для кадрили фигурой.
На первом плане, в углу, напротив Валентина (он написан в серых тонах, словно
против света, в свойственной ему позе: его гибкое тело как бы извивается, веки
прикрыты, руки в движении и большие пальцы отбивают такт), взлетает подол
какой-то танцовщицы.
В конце
сентября афиша была расклеена по Парижу и произвела огромное впечатление. Она
поражала своей силой, свежестью композиционного решения, мастерством,
броскостью. Рекламные экипажи, которые разъезжали по Парижу с этой афишей,
осаждала толпа любопытных. Все старались расшифровать подпись художника. Лотрек
уже 3 года назад окончательно расстался со своим псевдонимом Трекло, но подпись
у него была неразборчивая. Отрек? Или Лотрек? На следующий день о нем уже знал
весь город.
Он стал
знаменит. Во всяком случае, как плакатист.
Лотрек часто
выставлялся. В январе 1892 года он посылает работы в «Группу двадцати», сразу
же вслед за этим выставляется в «Вольней» и у Независимых. Отзывы о нем в
прессе хорошие, иногда просто великолепные. Лотрека стали понимать и ценить.
Пришло время и
Тулуз - Лотрек переехал в дом терпимости... Он не вызывал у проституток
никакого удивления. Больше того, эти отверженные инстинктивно поняли
отверженного. То, что он потомок графов де Тулуз, что он уже известный
художник, этого не знали, да и не интересовались этим. Здесь, в отрешенном от
всего мирке, никого не занимало общественное положение, здесь не котировались
ни титулы, ни имена. Здесь человек только человек. Обездоленность Лотрека и
обездоленность этих женщин объединила их, породила между ними нежные отношения,
которых были лишены и он, и они. «Они сердечные женщины, -- говорил Лотрек. –
Ведь хорошее воспитание дается сердцем. Мне этого достаточно».
Друзья Лотрека
– Шарль Море, Адольф Альбер и скульптор Карабен – увлекались литографией.
Последовав их совету, Лотрек с жаром занялся изучением этого нового для него
дела.
Для литографии
он делает наброски на картоне. Вскоре его труд увенчается успехом, и в октябре
фирма «Буссо и Валадон» выпустит в продажу 2 изумительных эстампа Лотрека – «Ла
Гулю и ее сестра» и «Англичанин в «Мулен Руж»» – по 20 франков за штуку.
Успех сразу
выдвинул Лотрека в первые ряды художников, которые возрождали искусство
литографии.
Выставка
Лотрека и Шарля Морана состоялась в начале 1893 года и продлилась 2 месяца. Его
интересовало мнение лишь одного человека, а именно Дега, которому он послал
«личное приглашение». Лотрек, волнуясь, ждал, Дега обошел зал и стал спускаться
по лестнице. Но вдруг он остановился, обернулся: «Да, Лотрек, чувствуется, что вы
мастак!» Лотрек расцвел.
Тулуз - Лотрек
принадлежал к блестящей плеяде художников - постимпрессионистов, определивших
судьбы европейского искусства ХХ века. Его жизнь была короткой и драматичной.
Лотрек ни на минуту не забывал о своей трагедии, но скрывал это, боясь вызвать
жалость. Обиженный судьбой калека был истинным аристократом духа, и многие,
даже самые близкие ему люди не всегда догадывались о его мучительной ране.
Пожалуй, трудно найти человека, который бы так предельно ясно осознавал свою
участь и относился к ней так трезво.
Лотрек оставил
600 живописных работ, несколько сот литографий, 31 плакат, 9 гравюр сухой
иглой, 3 монотипии, тысячи рисунков и набросков. Его наследие считается одним
из самых богатых. Многие художники учились на его произведениях. В частности,
Пикассо в своем раннем творчестве очень много взял у Лотрека.
Цены на работы
Лотрека все время росли. Уже через 5 лет после его смерти, в 1906 году, полотно
«Интерьер кабаре» было продано за 7 тысяч франков, а в 1914 году картина «В постели»
продана на аукционе за 15 тысяч франков.
Список
литературы
Для подготовки
данной работы были использованы материалы с сайта http://www.
bolshe.ru/