Наследство белой вороны, или почему образ Дон Кихота не дает покоя читателям и писателям
Тень хитроумного идальго
Уже больше четырех веков мчится на своем Росинанте хитроумный идальго Дон Кихот Ламанческий сквозь время и пространство, оставляя в душах людях недоумение, восхищение, удивление и…зависть. Именно зависть. Ведь не каждый из нас за свою жизнь решается сделать хоть что-то, что выбивается за рамки, так называемого, здравого смысла, принятых норм поведения. Дон Кихот – настоящая белая ворона, именно в этом кроется непреходящий интерес и любовь читателей к хитроумному идальго, имя которого уже давно стало нарицательным.
Вторая после Библии книга по числу языков, на которые она переведена, «Дон Кихот» – библия человеческой души. Вернее, того, к чему эта душа все время стремится и что ей не всегда удается. В Дон Кихоте, как в зеркале, отражаются люди и характеры, и не искажаются при этом, как он искажается во всех, а отражаются прямо и правдиво. Кому не хотелось плакать и смеяться, следуя за благородным кабальеро? Кто на любой картине или рисунке не узнает тощего рыцаря и его верного приземистого оруженосца? После троянского, Росинант, наверное, самый известный конь в литературе. Старые мятые доспехи Дон Кихота только все больше сияют с каждым годом, время как будто полирует их. Как бы между делом, Дон Кихот говорит, пожалуй, одну из своих самых важных фраз в романе: «Моя жизнь, Санчо, – это всечасное умирание, а ты и умирая все будешь питать свою утробу». И здесь важно не то, что жизнь такая штука, от которой, конце концов, умирают, а то, что жить надо «на разрыв аорты», по-настоящему, пусть это настоящее только твое и только ты его видишь. Самое главное в Дон Кихоте – он не скован условностями. Он проживает свою жизнь так, как он хочет ее проживать.
Белые вороны потому и белые, что отличаются от всех других не тем, как они выглядят, а тем, как они видят окружающее. Для них удивительно, что все остальные черные, потому что и они, по идее, должны быть белыми. Как Дон Кихот.
Ворона без стаи
Как и любая белая ворона Дон Кихот – одиночка. Одиночка – в глобальном, высшем смысле, как одиноки гении, творцы, художники. Когда человек вмещает в себе вселенную, другие вселенные ему ни к чему, хотя он и может сосуществовать рядом с ними. Про таких людей говорят: он опережает свое время. Дон Кихот не просто опережает свое время, он поднимается над ними. Сервантес, заставляя читателей плакать и смеяться над приключениями храброго кабальеро, сочувствовать ему и осуждать его, не позволяет одного: опустить его на землю, заключить в какие-то рамки, навесить на него ярлык. Безумец – это лишь одно из определений, а Дон Кихот настолько многозначен и всеобъемлющ, что постигать его можно бесконечно.
То, что Дон Кихот – герой не своего времени понятно и другим героям романа. Дон Кихот просто отражается на миг в них и бросает на их скучные и мало кому интересные жизни свой яркий свет, проносясь мимо на своей кляче с гордым именем.
Стоит начать с почти неприметного героя – Сида Ахмета Бененхели, на чьи рукописи и ссылается Сервантес. Этот почти неприметный герой кропотливо записал все подвиги и приключения Рыцаря и его верного оруженосца. История с найденной рукописью дает возможность Сервантесу отстраниться от романа и стать как бы участником событий, а не автором. Сервантес так же подпадает под обаяние своего героя, как и любой другой читатель. Но периодически ему надоедает следить за хитроумным идальго и он отвлекается на другое, например, вставляет в историю рыцарства пару повестей. Это «Повесть о Безрассудно-любопытном» и «Повесть о пленном капитане», которые, по его мнению, скорее будут отвлекать от подвигов Дон Кихота и раздражать читателя. Но писать об одном Дон Кихоте для него иногда бывает очень тяжело, поэтому он и позволил себе сделать эти отступления. Получается, что перед читателем роман в романе, и на основе «найденной» рукописи и суждений Сервантеса по ее поводу, можно составить свое мнение о Рыцаре Печального Образа. Сервантес не берет на себя ответственности утверждать, что Дон Кихот был не в своем уме, а ссылается на рукописи мавра. Мавр же смело пишет, что многие люди после небольшой беседы с Дон Кихотом понимали, что он сумасшедший, то есть выделяется из окружающего мира. Сит Ахмет принимает речи и подвиги Рыцаря Львов за сумасшествие, как и другие обыкновенные люди. А вот Сервантес дает нам шанс увидеть не сумасшедшего, а необычного человека. Станиславский писал, что свободнее всех тот, кто завоевал себе независимость, потому что она всегда завоевывается, а не дается. И Дон Кихот завоевал себе эту независимость.
Второй главный герой романа – верный оруженосец Рыцаря Печального образа Санчо Панса. Этот простодушный односельчанин Дон Кихота повсюду сопровождает Рыцаря Львов. Он крестьянин, и у него есть жена и дочь, будущим которой он очень озабочен. Вначале Санчо Панса отправляется с Дон Кихотом для того, чтобы разбогатеть. В первой книге романа оруженосец благородного кабальеро дубинноголов, хотя сметлив и себе на уме. Он не мечтает ни о чем, кроме богатства, все время жалуется, хочет есть и скверно говорит. Но путешествую с Дон Кихотом Санчо впитывает в себя все слова своего господина, запоминает все наставления и наказы и во второй книге превращается уже в другого Санчо – честного, справедливого и почти бескорыстного. Рыцарь и его оруженосец – полные противоположности. Оруженосец – реалист и думает о своем благополучии, благополучии своего осла и плотно набитом брюхе. Он не умеет читать и писать, ленив и немного труслив, выражается прескверно и не большой любитель приключений. Рыцарь – романтик, надеющийся заслужить славу своими доблестными подвигами. Но они оба влияют друг на друга. Вернее, Дон Кихот влияет на Санчо Пансу, бросает яркий отблеск на его жизнь. Став оруженосцем хитроумного идальго, Санчо Панса переживает самое удивительное приключение своей жизни, о котором он потом еще будет рассказывать внукам и правнукам. Знакомство с Дон Кихотом меняет не только его жизнь, но и его самого. Верный Санчо Панса начинает полностью разделять мысли, идеи и взгляды своего господина. Только они вдвоем не сомневаются в успехе предприятий Дон Кихота и действуют наперекор судьбе и своим недоброжелателям. Вдвоем они непобедимы, так как в случае сомнений или поражений всегда могут поддержать друг друга мудрым словом или хорошей народной поговоркой. Между тем, Санчо тоже периодически считал своего господина сумасшедшим. В самом начале романа этот незадачливый оруженосец даже жалеет, что связался со странствующим рыцарем. Постоянные побои, нелепые подвиги и приключения, странные речи его господина дают обильную пищу для таких мыслей. Однако во второй поход он отправляется уже без малейших сомнений. Создается впечатление, что он даже немного подталкивает Дон Кихота к скорейшему выезду. Теперь он полностью поглощен идеями Рыцаря Львов и готов отправиться с ним хоть на край света. Санчо – соратник славного рыцаря. Он никогда не был и не станет белой вороной. И хотя некоторые путники и считают его сумасшедшим, но по большей части в своих действиях и речах Санчо ведет себя и высказывается, как и подобает человеку того времени. Единственное, что иногда заставляло людей считать, что у Пансы не все дома, были его речи о волшебниках. Правда, не всегда он так свято верил в волшебство. В некоторых случаях он и сам выступал в роли волшебника, как, например, это случилось с Дульсинеей Тобосской, вдруг превратившейся в некрасивую и дурнопахнущую крестьянку.
Дульсинея Тобосская, дама сердца Рыцаря Львов, – маяк в его тяжелом путешествии. Дон Кихот видел ее мельком всего два раза в своей жизни, даже толком и не разглядел, но он считает самой прекрасной женщиной на свете. Санчо Пансе лучше удалось разглядеть «прекрасную даму» и он не разделяет мнения своего господина насчет ее красоты. Это безграмотная крестьянка крепкого телосложения и не очень приятной наружности. Но для Дон Кихота важно не это. Дульсинея – это его символ, ведущий к победам, спасающий в опасностях и помогающий преодолеть все трудности пути. Не скованный никакими условностями, живущий в своей реальности, Дон Кихот наделяет свою даму самыми прекрасными качествами, которые только могут быть. Дульсинея Тобосская становится его путеводной звездой. Таким людям как Дон Кихот важна не взаимность. Скорее, взаимность бы все испортила. Прекрасная дама становится центром вселенной, где и совершаются подвиги в ее честь, хотя «настоящая» Дульсинея об этом даже не знает. Дон Кихот возвращает из небытия образы странствующих рыцарей и прекрасных дам. Дорога и любовь – две главные движущие силы жизни. И хотя в романе подвиги Дон Кихота во имя Дульсинеи Тобосской и становятся пародией на все истории и рыцарях и прекрасных дамах, все равно редкий читатель не взгрустнет и не захочет хоть на миг очутиться в те далекие славные времена. И не зря уже в XX века герой знаменитого новогоднего фильма говорил: «Как скучно мы живем! В нас пропал дух авантюризма! Мы перестали лазить в окна к любимым женщинам!»
Периодически на страницах романа возникают, а потом опять исчезают цирюльник и священник. Это лучшие друзья Дон Кихота, но и они не могут понять его «слабости». Все время эти двое пытаются предотвратить совершение Рыцарем своих подвигов и стараются, во что бы то ни стало вернуть его домой – к племяннице и ключнице. Именно священник и цирюльник из самых благих побуждений пересматривают библиотеку Дон Кихота и отправляют на сожжение все рыцарские романы. Они даже замуровывают вход в книгохранилище, объявив рыцарю, что все книги унес злой волшебник. При этом они и мысли не могли допустить, что Дон Кихот воспримет их слова буквально и устремится на борьбу со злыми волшебниками. Простодушные друзья Рыцаря Печального образа беспокоятся от нем и желают ему добра, не понимая, что Дон Кихот живет в другой реальности. В очередной раз настигнув его и прибегнув к хитрости, они заключают его в клетку на телеге и везут домой. Но Дон Кихот не создан для домашней жизни. Его сердце рвется на поиски новых приключений.
Другие белые вороны
До самой его смерти практически все считали Дон Кихота сумасшедшим, то есть не таким, как все. Но все-таки под конец своей жизни он получил признание общества. Слава этого Рыцаря прогремела по всей Испании, и даже теперь об его подвигах, хоть и выдуманных Сервантесом, знает каждый образованный человек.
Владимир Набоков в своей книге «Лекции о «Дон Кихоте»» утверждал, что мы ни на минуту не расстаемся с Рыцарем печального образа, читая и других романистов. По мнению Набокова, длинная тень Дон Кихота есть и в «Холодном доме» Диккенса, и в «Госпоже Бовари» Флобера, и в «Мертвых душах» Гоголя, и в «Анне Карениной» у Толстого.
Но в русской литературе есть и другой человек, которого я осмелюсь назвать еще одной тенью Дон Кихота, белой вороной или героем не своего времени. Это Григорий Печорин. И хотя Печорин совсем не похож на Левина, в котором, как считает Набоков, брезжит тень Дон Кихота, они с Рыцарем Печального Образа все равно чем-то очень похожи. Единственная разница заключается в том, что жизнь Печорина выглядит более трагично, чем жизнь Рыцаря Львов. Но может быть это потому, что Печорин вписывал в дневник свои мысли и поступки сам, а за Дон Кихота это делал Сид Ахмет?
Печорин также ищет себя, совершает поступки, не очень понятные для людей времен после декабрьского восстания. Он стреляется на дуэлях, крадет черкесскую княжну, ради забавы, подговаривает мальчика украсть чужого коня, из-за чего чуть-чуть не случилась вторая кавказская война. Его «подвиг» с задержанием казака в повести «Фаталист» напоминает своей безрассудностью авантюры и подвиги Дон Кихота. Умирает Печорин, как и Дон Кихот – не на своем месте и не в свое время. Но в отличие от Рыцаря Львов ему так и не удалось найти себя. Его никто не понял, у него нет родных и близких людей, которые разделяли бы его мнения. Вся его жизнь прошла впустую. Дон Кихот же перед смертью имел множество друзей и близких людей. Если бы даже Сид Ахмет не законспектировал все его подвиги, то слава об этом рыцаре все равно облетела бы всю Испанию.
Но Печорин – это грустная тень Дон Кихота, если так можно выразиться, темная ее сторона. А вот светлая тень Дон Кихота живет уже в XX веке. В рассказе Генриха Белля, который так и называется «Белая ворона». Герой этого рассказа мальчик из добропорядочной немецкой семьи, в которой была белая ворона – дядя Отто. Дядя Отто был умен, образован, знал массу всего из самых разных областей, но не соответствовал ожиданиям семьи. Он вечно носился с какими-то проектами и все время просил в долг. Когда же дядя Отто получил крупный выигрыш в лотерею, его сбила насмерть машина. Деньги, которые остались после раздачи всех долгов, дядя завещал своему племяннику. И тем самым подарил ему возможность стать такой же белой вороной. Мальчик бесконечно пробовал себя в самых разных областях, носился со всевозможными проектами, конструировал собственную реальность. Он жил. Жил так, как считал нужным, не скованный условностями и необходимостью заниматься нелюбимыми делом только для того, чтобы не вызывать нареканий родственников.
Белая ворона – это феномен. Это не просто городской сумасшедший или свихнувшийся изобретатель. Белая ворона – это состояние души. Это свобода от мнения окружающих, это видение реальности такой, какая она есть для тебя, не замутненная условностями и видением других людей. Белая ворона явление редкое и необычное. Такие люди оставляют след в жизни и памяти современников и потомков.
Наследство белой вороны
Перед своей смертью Алонсо Кихано, он же Рыцарь Львов, Рыцарь Печального Образа и Дон Кихот, осудил все рыцарские романы и отрекся от всех своих идей. Даже присутствовавший при этом писарь заметил, что «ни водном рыцарском романе не приходилось ему читать, чтобы кто-нибудь из странствующих рыцарей умирал на своей постели так спокойно и так по-христиански, как Дон Кихот». Но для всех он так и остался Дон Кихотом Ламанчским.
К этому времени слава о его подвигах была уже известна всей Испании, так что Дон Кихот все-таки добился того, о чем мечтал. Все население прониклось к нему и сожалело об его кончине. После смерти Алонсо Кихано Доброго жить в веках остался образ Дон Кихота. Все города и селения Ламанчи оспаривают друг у друга право называться родиной знаменитого рыцаря. Тень Дон Кихота еще долго будет появляться в романах самых разных писателей. А образ долговязого тощего рыцаря и его верного упитанного оруженосца будут так же узнаваемы, как были четыре века подряд.
Дон Кихот – это внутренняя свобода, это умение жить в своей реальности, это осуществленный выбор между условностями нашего бытия и относительными категориями: вечностью, любовью, путем жизни и постижения, познания.
В кроваво-красный закат уходит не хитроумный идальго на Росинанте и оруженосец на осле, а наша мечта о самих себе: сильных и красивых, смелых и отважных, храбрых рыцарях и прекрасных дамах. Дон Кихот Ламанческий, Рыцарь Печального Образа, и Санчо Панса не просто уходят, не оглядываясь, они оставляют длинные-длинные тени, которые доходят до кончиков наших запыленных туфель и зовут за собой. По дороге жизни, к красоте, познанию, любви, свободе.