I. Введение.
1.Обоснование выборатемы.
Почему я выбрал именно эту тему для своего реферата политературе Смоленщины?
Наверное, потому, что, как мне кажется, сегодня Александра Беляева — одного из самых выдающихся фантастов современности — стали как-то забывать. Ещёи потому, что вряд ли кто из мальчишек, начиная с поколения 20-х годов прошлоговека и до наших дней, не зачитывался такими чарующими произведениями этого писателя,как «Человек — амфибия», «Голова профессора Доуэля», «Хойти-Тойти», «Ариэль» имногими другими.
А ещё потому, и это самое главное, что АлександрРоманович Беляев – наш земляк! Ранее, до того, как мне представиласьвозможность самостоятельного выбора темы экзаменационного реферата, я как-то незадумывался над этим. Можно сказать, что я вообще не держал в своей памяти тогофакта, что великий фантаст, как и я, родился в Смоленске.
Но, решая вопрос о теме своегореферата по литературе Смоленщины, я понял, что не могу не написать отворчестве А.Р.Беляева. Ведь для этого, подумал я, мне надо будет найти,прочитать, осмыслить и осветить в своём реферате факты из биографии писателя,исследовать реальную подоплёку его произведений, отыскать свидетельствавоплощения фантазий Беляева в жизнь, а там, в будущем, чем чёрт не шутит, возможностать у истоков создания на Смоленщине музея Александра Беляева…
Выбирая тему для своего реферата,я подумал также, что произведения Беляева развивают фантазию самих читателей,позволяют им «раскинуться мыслью по древу» познания, побуждают к новым знаниями свершениям.
Уже работая над сбором материаловдля реферата я убедился сколь скудно освещено творчество А.Р.Беляева висследовательской литературе, средствах массовой информации ( особенно наСмоленщине!), в сети Интернет.
Немало информации и материалов потеме помог мне найти отец, страстный любитель фантастики и почитатель А.Р.Беляева.
Он дал мне прочитать, например,статью смоленского врача-кардиолога А.Гурзова о детстве Беляева, этот материал,кстати, ранее нигде не публиковался.
Конечно, я далёк от мысли, чтоданный реферат сделает сколько-нибудь значимый вклад в исследование творчестваА.Р.Беляева, но ведь и не это для меня важно.
А важно для меня то, что в приподготовке реферата я соприкоснулся с новыми гранями беляевского таланта,почувствовал его энергию, как бы прожил его жизнь и познал, как мне кажется, тоизумительное чувство свободного полёта человеческой мысли, мечты, которое дало Беляеву возможность написать всё то, чтоон оставил нам в наследство.
II.Реальное и фантастическое в творчестве писателя –
фантастаА.Р.Беляева.
1. Смоленские страницыбиографии А.Р. Беляева.
Как это ни странно, но о смоленском периоде жизниписателя известно довольно-таки мало. Обидно, что на родине великого фантастаникто не проводил серьёзных исследований его биографии и творчества. Вот чтомне удалось узнать о жизни Беляева в Смоленске из разных источников.
Знаменитый писатель-фантаст Александр Романович Беляевродился 4 (16 по н.с.) марта 1884 года вмоём родном городе Смоленске, в семье православного священника. Родовой домБеляевых стоял на ул.Большой Одигитриевской ( с 1920 по 1970 г.- БольшаяИнтернациональная, ныне- ул.Докучаева). Именно здесь прошли Сашины детство иотрочество. Сейчас этого дома уже давно нет и вряд ли найдутся старожилы,помнящие каким он был.
В семьеБеляевых царила атмосфера крайнейнабожности. Родители были людьми глубоко верующими, склонными оказыватьблаготворительность бедным родственникам и богомольцам, отчего в доме всегдабыло полно народа. В семье было еще двое детей. Сашина сестра Нина умерла вдетском возрасте от саркомы, брат Василий, студент ветеринарного института, утонул.
Саша рос непоседой, любил шумные,озорные игры. Следствием одной из его шалостей стала серьезная травма глаза сдальнейшей порчей зрения.
Отец мечтал о том, чтобы сын пошёл по егостопам, посвятит жизнь служению Богу. И вот семь отроческих лет Саша учится под строгим надзором духовных отцов вСмоленской семинарии.Кстати, в анналах церковныхархивов есть об этом упоминание. В 1901 году Александр окончил духовнуюсеминарию, но священником не стал.
Он былстрастно увлекающейся натурой. Любил живопись, музыку, театр, играл влюбительских спектаклях, занимался фотографией, изучал технику.
Против волиотца Александр поступил в Демидовский юридический лицей в г. Ярославле иодновременно учился в консерватории по классу скрипки. Вскоре отец умер,средства семьи оказались ограниченными, на обучение денег не хватало. Пришлосьискать возможность заработать и Александрдавал уроки, рисовал декорации для театра, играл на скрипке в оркестре цирка,занимался журналистикой.
В 1906 г., окончив лицей, Александрвернулся в Смоленск, где работал присяжным поверенным.Вскоре он приобрел известность хорошего юриста. У него появиласьпостоянная клиентура. Выросли и материальные возможности: он смог снять иобставить хорошую квартиру, приобрести неплохую коллекцию картин, собратьбольшую библиотеку. Однако, стезя юристаАлександра не прельщала, он мечтал о творчестве.
В 1913 г. Беляев путешествуетпо Италии, Франции, Швейцарии. Вернувшись в Смоленск, некоторое время выступаетв качестве музыкального критика, театрального рецензента в газете «Смоленскийвестник». Через год он стал редактором этого издания. Первая художественнаяпубликация – детская пьеса «Бабушка Мойра» — состоялась в 1914 году. Тогда же АлександрБеляев впервые пробует себя в качестве режиссёра.
В возрасте тридцати пяти лет А.Беляевзаболел плевритом. Лечение оказалось неудачным — развился паралич ног итуберкулез позвоночника. Болезнь протекала очень тяжело. Молодая жена егопокинула, сказав, что не для того она выходила замуж, чтобы ухаживать забольным мужем. В поисках специалистов, которые бы могли ему помочь, А.Беляев сматерью и старой няней переезжают в Ялту. Затем- шесть лет в гипсе с диагнозомкостный туберкулёз. В 1923 году, когда болезнь почти отпустила, Беляев переезжает в Москву и начинаетсерьёзную литературную деятельность.
2. Истокибеляевской фантазии.
Биография, судьба писателя – именнотот источник, где, на мой взгляд, следует искать корни блестящего творчестваБеляева, истоки его удивительной фантазии
В детстве Александр былнепоседой, очень живым илюбознательным, любил всевозможные розыгрыши, шутки. Одной из егомногочисленных «забав» былозанятие фотографией, причем в самом эксцентричном варианте — съемках«фотографий ужасов». Саша строил разные гримасы, аего друг Коля фотографировал. Однажды Александр захотел сделать снимокотрезанной головы, лежащей на блюде. Где-то нашел большой фанерный ящик,выпилил в нем отверстие для головы, вырезал дыру в простыне. Долго пыталисьотколоть от блюда такой кусок, чтобы в углубление могла войти шея. Этот снимокпод названием «человеческая голова на блюде в синих тонах» в годывойны был утрачен. Не исключено, что именноэта фото — инсценировка напомнила о себе при замысле романа «Голова профессораДоуэля».
Александр очень много читал.Познакомившись с творчеством Жюль Верна, он загорелся мечтой пережить ощущениеполета. Кто изнас хоть раз не летал во сне? А наяву? Не на самолете, а просто так, подобноптице? Эта мысль кажется нелепой, против нее восстает здравый смысл. И все жеСашу Беляева это не убеждало. Он грезил о полете во сне и наяву. Как Беляев сам вспоминал впоследствии, оннепрестанно «мечтал о полетах. Бросался с крыши на большом раскрытом зонтике,на парашюте, сделанном из простыни, расплачиваясь изрядными ушибами. Позднеемастерил планер, летал на аэроплане одной из первых конструкций инж. Гаккеля,за границей — на гидроплане». Но все это было потом…
А в тот день егодетства Саша забрался на крышу сарая. Над ним раскинулось бездонное небо, и вэто небо он решил взлететь. И — прыгнул. Он был уверен, что полетит!!!
Конечно, он упал и сильно расшибся. Но безэтого мига ощущения полёта не появился бы Ариэль — живое воплощение страстноймечты о безграничной свободе парения, которую пронес Беляев через всю своюжизнь. И люди потеряли бы какую-то долю созданной им красоты. Из симбиозапьянящего чувства полета и злой боли падения родился тогда в ничем непримечательном мальчишке тот Александр Беляев, которого знают сегодня миллионылюдей на всей планете.
В молодости Беляев заболел костнымтуберкулезом позвоночника. Этот тяжелейший недуг не оставлял его до концажизни. Три года он пролежал в постели в гипсе, практически обездвиженный.Именно поэтому так реалистично описаны чувства и переживания головы профессораДоуэля. Вот в раскрытое окно влетел жук. Голова может следить, только следить,как насекомое приближается, садится на лоб, ползет по лицу… и не может егопрогнать. Похожую беспомощность писатель испытал на себе. А он всегда мечталбыть сильным, ловким, необычным.Не от того лигероями научно – фантастических произведений Беляева стали люди, обладающиесверхспособностями: плавающие в море, как рыбы (Ихтиандр), летающие, подобноптицам (Ариэль), способные никогда не спать, общаться без помощи слов…
А.Беляев был чрезвычайноувлекающейся натурой. Мне представляется, что в безудержном полёте его фантазии«виноваты» также и такие его пристрастия, как музыка и театр. Музыка влекла егос ранних лет. Он самостоятельно научился играть на скрипке, рояле, могсамозабвенно, часами музицировать. Шопен,Моцарт, Бах, Вагнер, Чайковский, Глинка, наконец! Не их ли, полные фантазийныхтем произведения стали движителем творчества А.Беляева?! Значительная частьжизни молодого человека была связана с театром, который он любил с детства. Самон выступал то в роли драматурга, торежиссера, то актера. Домашний театр Беляевых в Смоленске пользовался широкойизвестностью, гастролировал не только по городу, но и по его окрестностям.Однажды, во время приезда в Смоленск столичной труппы под руководствомКонстантина Станиславского, А.Беляеву пришлось заменить заболевшего артиста — сыграть вместо него в нескольких спектаклях. Успех был полным, К.Станиславскийдаже предложил А.Беляеву остаться в труппе, однако он по неизвестной причинеотказался.
Вжизни, а значит и в творчестве, А.Беляева определенную роль играла мистика.Один такой случай оказался трагическим. Как-то, находясь в гостях у дяди,будущий писатель в компании родственников отправился покататься на лодке. Непоплыл с ними только брат Василий. Перед тем как сесть в лодку, Александрзахватил с собой кусок глины и стал лепить голову. Случайные черты оказались исключительнопохожими на лицо оставшегося на берегу брата, а вот выражение лица былокаким-то застывшим, словно неживым. С досады Александр бросил слепок в воду, ив тот же миг почувствовал странное, гнетущее беспокойство. Он заторопился наберег, утверждая, что с братом что-то случилось. Все остальные вернулись вместес ним. У дома заплаканная тетя сообщила, что Вася утонул, причем, какоказалось, произошло это именно в тот момент, когда в воду был брошен егоглиняный слепок. Случившееся произвело на всех странное и ужасное впечатление.
Ещёодним штрихом, оказавшим, по-моему, глубокое влияние на творчество Беляева,стало его увлечение путешествиями. Он не переставал мечтать о дальних странахи, накопив, наконец, денег, в 1913 путешествует по Италии, Франции, Швейцарии.Впечатления от этой поездки он сохранил на всю жизнь. Именно отсюда, думаю, вего произведениях и неведомые страны, и Саргассово море, и горы, и джунгли, и,наконец, космос.
Меня, как, наверное, и многих почитателейА.Беляева, волнует вопрос: а существовала ли реальная основа для фантастическихсюжетов и героев произведений Беляева? Посмею ответит утвердительно: конечноже, да!
Романы и повести писателя-фантаста Александра Беляева известнывсем. Но вряд ли многие обращали внимание на то, что фантаст редко чтовыдумывал. Обычно Александр Романович лишь творчески осмысливал факты, которые стали ему известны из научныхпубликаций или даже из ежедневной прессы.
Судите сами. Основой«Звезды КЭЦ», как видно уже из самого названия, послужили идеи К.Э.Циолковского(К.Э.Ц. – аббревиатура начальных букв имени, отчества и фамилии). «Замок ведьм»Александр Романович создал, ознакомившись с результатами исследованийленинградского профессора Г. И. Бабата, который в начале 40-х гг. XX в.приступил к изучению шаровой молнии…
Беляева называли русским Жюль Верном, но сравнение сЛомоносовым, мне кажется, точней. С великим ученым Беляева роднитуниверсальность познаний — писатель владел научным материалом из самых разныхобластей знания, легко ориентируясь в физике, химии, математике, астрономии,радиотехнике, биологии, океанологии и океанографии.
Он разрабатывает в своих рассказахприём парадоксально-экспериментальной ситуации: “Что было бы, если …?”. Чтослучится, если скорость света вдруг изменится (“Светопреставление”), илиисчезнет притяжение земли (“Над бездной”), или будут побеждены вездесущиековарные микробы (“Нетленный мир”), иличеловек сумеет расправиться с потребностью во сне (“Человек, который не спит”)? Вот вопросы, которыми захвачены егогерои. Иначе говоря, романы Беляева отталкиваются от свойств материи ичеловеческого естества. Писатель движется по вектору, прочерченному самойприродой и наукой о её свойствах. Именнов существующем, изучаемом реальной наукой мире, он черпает сюжеты для своихпроизведений.
Беляева остро интересовали проблемычеловеческой психики: функционирования мозга, его связи с телом, с состояниемдуши, духа. Может ли мозг мыслить вне тела? Возможна ли пересадка мозга? Какиепоследствия может повлечь за собой анабиоз и его широкое применение? Существуютли границы у возможности внушения? А у генной инженерии? Попытке решить этипроблемы посвящены романы «Голова профессора Доуэля», «Властелинмира», «Человек, потерявший лицо», рассказ «Человек,который не спит», «Хойти-Тойти». Своеобразным продолжением этихразмышлений стали романы-гипотезы, помещающие человека в разные средысуществования: океан («Человек-амфибия»), воздух(«Ариэль»).
За всеми этими произведениями — страстное стремление писателя — инвалида по состоянию здоровья — бросить вызовфизической ограниченности безграничного человеческого духа, гимн ничем неограниченной свободе и надежда на то, что подобная свобода делает человекалучше, нравственнее, благороднее.
Беляев мечтал все достижения наукиподчинить интересам человека. Герой рассказа “Человек, который не спит”(1926)победил усталость, не нуждается в сне иобладает огромной работоспособностью; рассказ “Ни жизнь, ни смерть”(1926)посвящен проблеме анабиоза, над которой и сейчас работают ученые многих стран;роман “Борьба в эфире” (1928) раскрывает блестящее будущее радио; роман“Чудесное око” (1935) рассказывает, как с помощью телевидения постигаются тайныподводного мира.
Поражает широкий круг поднятыхписателем научных проблем. Интересовало его и все то, что было связано спокорением человеком природы,- будь то искусственное дождевание (“ВЦБИД”, 1930) или города-спутники (“Зеленая симфония”,1930), проблемы микроорганизмов в воздухе (“Нетленный мир”, 1930) илииспользование энергии ветра (“Воздушный змей”, 1931), добывание воды в пустыне(“Солнечные лошади”, 1931) или проблемы торфоразработок (“Чертово болото”,1931). Беляев писал об использовании силыи скорости ветра, развитии планеризма, одвигателях, работающих на внутриатомной энергии, об использовании энергиикосмических лучей, о применении химии в сельском хозяйстве. Создал Беляев и рядчудесных очерков о великих русских ученых – Ломоносове, Менделееве, Павлове,Циолковском, чьи идеи послужили ему в создании сюжетов его произведений. На фоне робкой еще фантазии ранней советскойлитературы, делавшей первые шаги в области научной фантастики и приключений,произведения Беляева кажутся поистине удивительными. И в основе всегосозданного писателем лежит светлая, гуманистическая идея человеческого счастья.Беляев верил в могущество человека, вооруженного наукой.
Лучшие произведения Беляеванаписаны с подлинным мастерством. “Научную фантастику нельзя превращать вскучную научно-популярную книжку, в научно-литературный недоносок”,- писал он.Приключенческие вещи писателя, такие, например, как рассказ “Остров Погибших Кораблей”(1926-1927), впоследствии переработанный в повесть, содержат большой иинтересный познавательный материал, увлекательно рассказывают о неизведанных итаинственных просторах далеких морей.
В 1931 году Беляев поселился подЛенинградом. Вскоре писателя увлекла проблема покорения космоса. Он изучаеттруды К.Э.Циолковского, и новые, невиданные доселе горизонты открываются передвоображением писателя: полет на Луну, искусственные спутники, межпланетныепутешествия, открытие ранее не известных миров во Вселенной. Беляев начинает переписку с Циолковским, посвящаетему свой роман “Воздушный корабль” (1934-1935). Роман “Прыжок в ничто” (1933),повести “Звезда КЭЦ” (1936), “Небесный гость” (1937) и ряд рассказов рисуютграндиозные картины покорения космоса. В предисловии ко 2-му изданию романа“Прыжок в ничто” Циолковский писал в 1935 году: “Из всех рассказов на тему омежпланетных сообщениях, оригинальных и переводных, роман А.Р.Беляева кажетсямне наиболее содержательным и научным.
Узнав о работах С. С. Брюхоненко, еще до Великой Отечественнойвойны занимавшегося трансплантацией органов, Беляев написал «Голову профессораДоуэля» и «Человека-амфибию».
Где же скрываются истоки замысла романа «Голова профессора Доуэля»? Возможно,в том числе, и в прочитанных автором чужих произведениях. Например, содержаниерассказа немецкого фантаста начала нашего века Карла Груннерта “Голова мистера Стайла”,сводится к следующему. В популярной газете появляются острые публицистическиестатьи, стилем своим заставляющие вспомнить талантливого журналиста, погибшегонезадолго до этого в железнодорожной катастрофе. При проверке выясняется, чтодоктору Мэджишену удалось вернуть и сохранить жизнь отделённой от туловищаголове журналиста. Позднее Мэджишен конструирует и приспособления, с помощьюкоторых “погибший” печатает свои статьи.[ 2, стр.2]. Не исключено, что этотрассказ мог быть прочитан Беляевым и сохранён в памяти. Прибавим к этому ипопулярный в дореволюционные времена цирковой аттракцион «живая голова», и теже самые детские экстремальные фотоснимки Беляева.
Можно вспомнить и рассказмалоизвестной русской писательницы В. Желиховской “Человек с приклееннойголовой”, в котором умелец-хирург доктор Себаллос тоже оживлял погибшего.
Впрочем, литературный мотив “живойголовы” в русской литературе можно было выводить ещё из “Руслана и Людмилы”,ведь именно с отделённой от туловища гигантской головой витязя сталкивает Пушкин своего героя.
Но ясно, что натолкнули Беляева намысль о первом его фантастическом рассказе, переросшем впоследствии в широкоизвестный роман, конечно же не только, и не столько литературные ассоциации,сколько, прежде всего, обстоятельства собственной жизни.
“Голова профессора Доуэля”, — писалон в одной из своих статей, — произведение в значительной степениавтобиографическое. Болезнь уложила меня однажды на три с половиной года вгипсовую кровать. Этот период болезни сопровождался параличом нижней половинытела. И хотя руками я владел, всё же моя жизнь сводилась в эти годы к жизни“головы без тела”, которого я совершенно не чувствовал. Вот когда я передумал иперечувствовал всё, что может испытывать “голова без тела”. [ 6, стр.123]
В этом же ( 1936) году зановопишется второй вариант “Головы профессора Доуэля”, и в мае журнал “Вокругсвета” начинает печатать роман с рисунками одного из любимых художниковБеляева, Фитингофа, умевшего при прочтении текста писателя чувствовать эпоху ихарактеры персонажей. Второй вариант — зрелая книга. Беляев уже ознакомился к этому времени с опытами Эвальда,Гаскеля, Волера, Брюхоненко в области трансплантации органов… Валентин Стеблин,ученый и близкий знакомый Беляева, спорил с ним не один вечер, обсуждаяпроблемы оживления органов тела и возможность их автономного существования.
Новый “Доуэль” на десятилетияостанется символом ученого в буржуазном обществе – талантливой, но беспомощнойголовы. Замечу, чтобы быть объективным, что в последнее десятилетие эти взглядыпретерпели значительные изменения… В “Доуэле” — трагедия инженера Дизеля,обокраденного и убитого конкурентами, и, как считают исследователи,видоизмененная будущая трагедия Эйнштейна, решившегося на искания в областиядерной энергии, имея в виду лишь борьбу с фашизмом, и беспомощного и потрясенного,когда Пентагон, олицетворяющий, так сказать, многоголового, Керна, сбросилатомные бомбы на мирные города Японии Хиросиму и Нагасаки…
Давайте ещё раз вспомним потрясающий сюжет «Головы профессора Доуэля».Профессор Доуэль и его ученик Керн оживляют отделенные от тел головы сначаласобак, а потом и людей. Ученый изобретает раствор, с помощью которого головаможет вести полноценную жизнь без туловища… Что же стало предтечей написанияэтого романа в далеком 1925 году? Оказалось, что в Российской национальнойбиблиотеке до сих пор хранятся номера журнала «Нива», который держал в рукахизвестный фантаст, содержащие реальные факты, ставшие, наверное, основойзамечательного сюжета. Вот, что было в этих номерах «Нивы»…
«25 февраля 1803 года в Бреславеказнен убийца Троэр. Молодой врач Венд выпросил голову казненного дляпроведения опытов. Получив голову из рук палача, он приложил цинковую пластинкугальванического аппарата к одному из перерезанных мускулов шеи. Последовалосильное сокращение мускульных волокон. Затем врач стал раздражать перерезанныйспинной мозг – на лице казненного появилось выражение страдания.
Тогда Венд сделал жест, как быжелая ткнуть пальцами в глаза казненного, и они быстро закрылись. Затем он повернулотрубленную голову к солнцу, и глаза снова тотчас закрылись. После этого былосделано испытание слуха. Доктор дважды громко крикнул: «Троэр!» При каждом зовеголова раскрывала глаза и смотрела в ту сторону, откуда шел звук, причем онанесколько раз открывала рот, будто желая что-то сказать. Наконец, ей клали врот палец и голова стискивала зубы так сильно, что палец чувствовал боль. Итолько через 2 минуты и 40 секунд глаза закрылись и жизнь окончательно угасла»,писалось в №6 «Нивы» за 1891 год.
В начале XIX века газета «Фигаро» описала гипнотическийэксперимент, который провел доктор Д. и бельгийский медиум Вирц во время казниодного разбойника. В день казни за 10 минут до прихода преступника Вирц, доктори двое свидетелей поместились внизу эшафота. Доктор Д. усыпил медиума, внушилему отождествиться с преступником, следить за всеми его мыслями и чувствами вту минуту, когда топор коснется его шеи. Наконец он приказал медиуму проникнутьв мозг казненного, как только голова отделится от туловища, и анализироватьпоследние мысли умершего. Вирц тотчас уснул.
Когда преступника положили под топоргильотины, медиум стал умолять, чтобы его разбудили. Но топор уже упал. «Что вычувствуете?»,- спросил доктор Вирц Медиумкорчился в конвульсиях и отвечал: «Удар молнии! Ах, ужасно! Она думает, онавидит...» «Кто думает?» «Голова… Она страшно страдает… Она чувствует,думает, она не понимает, что случилось… Она ищет свое туловище… Она ждетсмерти, но смерть не приходит!».
Свидетели этой сцены смотрели на головуказненного. Артерии еще пульсировали в том месте, где их перерезал топор. Кровьзаливала лицо. Вирц продолжал кричать, передавая ощущения казнённого: «Я улетаюв неизмеримое пространство… О, если бы я мог соединиться с моим телом! Люди,сжальтесь надо мной, отдайте мне мое тело! Я еще думаю, чувствую, я всепомню… Когда же это кончится?» При этих словах присутствующим показалось, чтоглаза казненного раскрылись и взглянули на них с выражением невыносимой муки.Вирц продолжал: «Нет, нет! Страдание не может продолжаться вечно… Все земноеуходит… Вдали я вижу звезду… Ах, как хорошо, должно быть, там, наверху! Каккрепко я теперь усну… О, какое блаженство!..» Это были последние словагипнотика. Теперь он крепко спал и не отвечал на вопросы. Доктор подошел кголове настоящего казненного, пощупал лоб. Голова была холодной, она умерла… Ктооспорит, что эти публикации в «Ниве» не тодтолкнули знаменитого фантаста к сюжету«Головы профессора Доуэля»?
А вот и другие опубликованные и,возможно, известные А.Беляеву факты.
В 1902 году известный русскийфизиолог Кулябко попытался осуществить оживление головы рыбы. Через кровеносныесосуды в отрезанную голову подводилась специальная жидкость-кровезаменитель.Результат был потрясающим: голова двигала глазами и плавниками, открывала изакрывала рот – все это красноречиво свидетельствовало, что она живет!
В 1928 году физиологи С.С. Брюхоненкои С.И. Чечулин продемонстрировали живую голову уже теплокровного животного — собаки. Подключенная к аппарату искусственного кровообращения, она быладостаточно активна. Когда на язык собачьей головы клали тампон, смоченныйкислотой, были видны признаки отрицательной реакции. Они выражались гримасами,чавканьем, попыткой выбросить раздражитель. Если в рот помещался кусок колбасы,голова облизывалась. При направлении струи воздуха в глаз отмечалась реакцияморгания.
Жил когда-то во Франции такойписатель – Жан де Ла Ир. В одном из его романов, который назывался “Иктанер иМоизета”, талантливый учёный Оксус приживляет человеку акульи жабры. И тотвольготно, как рыба, чувствует себя в водной стихии. Роман этот, по-видимому,попался в руки молодому АлександруБеляеву. Но он ещё и не помышлял тогда о литературном поприще, а потому романде Ла Ира просто отложился в памяти до поры, до времени…
Воздадим должное таланту А. Беляева: давно забытый ныне роман де ЛаИра, герой которого навсегда остался лишь случайным научным феноменом, жертвойпреступного эксперимента, попросту бессилен соперничать с “Человеком-амфибией”,романом не только остросоциальным, но и провидческим. “Первая рыба среди людейи первый человек среди рыб, Ихтиандр не мог не чувствовать одиночества, — говорил беляевский Сальватор на суде. – Но если бы следом за ним и другие людипроникли в океан, жизнь стала бы совершенно иной. Тогда люди легко победили бымогучую стихию воды…Эта пустыня с её неистощимыми запасами пищи и промышленногосырья могла бы вместить миллионы, миллиарды человек…”
А может быть сюжет этого романа рождён из работ другого учёного? Вдвадцатые годы, когда создавался роман, имя академика Леона Орбели (ровесникаписателя! ) было у всех на слуху. Вполне возможно, именно его работы в областифизиологии подводной жизнедеятельности человека навели Беляева на идеюфантастического романа.
Откуда же ещё черпал писатель-фантастсвои неисчерпаемые запасы фантазийных сюжетов и тем? Давайте понаблюдаем ходсобытий некоторых его произведений. Вот, хотя бы, роман “Тайна его глаза”Мориса Ренара. Он рассказывает о судьбе молодого француза, потерявшего на войнезрение. А таинственный доктор Прозоп заменяет ему глаза аппаратами, которыеулавливают электричество. Но точно так же – лишь электрический облик внешнегомира – видит и электромонтёр Доббель в рассказе Беляева “Невидимый свет”!Заимствование? Темы, пожалуй, да. Но не сюжета.
Можно найти литературные параллели идля некоторых других произведений А. Беляева. С его романом “Властелин мира”можно было бы, например, сопоставить повесть “Машина ужаса” В. Орловского. Впару беляевскому “Хойти-Тойти” можно было бы подобрать ещё роман М. Райнера“Новый зверь”.
«ЗвездаКЭЦ» назвал известный писатель-фантаст Александр Беляев одну из своихповестей – о путешествии с Земли на орбитальную станцию, носящую имяКонстантина Эдуардовича Циолковского. Но вовсе не гениальный калужский учительпервым описал внеземное поселение.
Пионером явилсяамериканский священник Эдвард Эверетт Хейл. В 1869–1870 годах в журнале «Атлантика» вышел в свет егофантастический роман «Кирпичная Луна». Так именовался огромный,населённый землянами навигационный спутник, вращающийся вокруг Земли на высоте6500м. Сменяясь вахтовым методом, работающие на спутнике специалисты помогалиштурманам на морях-океанах правильно определять координаты своих кораблей. Ещёчерез девять лет знаменитый Жюль Верн в романе «500 миллионов бегумы»«запустил» в космос свою орбитальную станцию.
С тойпоры как тиражи фантастики в Старом и Новом Свете начали неуклонно расти, такихкнижных «запусков» состоялось ещё немало. Они были не более чемсказками для взрослых, пока «мечтатель из Калуги» Константин Циолковский несоздал теорию «эфирных поселений».
Имя К.Э.Циолковского обычно упоминают в связи с межпланетными путешествиями. Между тем,создав теорию движения ракеты и доказав преимущества реактивного принципа,Циолковский вовсе не ратовал за полёты к другим планетам.
В отличие отФ.А. Цандера, он считал колонизацию планет не такой уж важной проблемой. Всвоей книге «Вне Земли» Константин Эдуардович пишет: «Многиевоображают себе… постепенное заселение планет и извлечение отсюда выгод,какие дают земные обыкновенные колонии. Дело пойдёт далеко не так… Населениепланеты живёт на ней только частью, – большинство же, в погоне за светом иместом, образуют вокруг неё – вместе со своими машинами, аппаратами, строениями– движущийся рой, имеющий форму кольца, вроде кольца Сатурна, только сравнительнобольше». [ 10, стр.157] Отдельные«эфирные поселения-модули», по мысли Циолковского, свяжутся в целыеожерелья, протянувшись на миллионы километров вокруг Солнца. Для ихстроительства он предлагал использовать материал планет и астероидов. Каждаятакая станция, по замыслу автора, будет строиться на Земле, а потом грузовымиракетами доставляться на орбиту – для окончательной сборки.
Циолковскийпредвидел, что невесомость, царящая на орбите, станет не помощницей, а помехойдля нормальной жизни космонавтов-колонистов. Поэтому он предлагал раскручиватьмодули, создавая тем самым искусственную силу тяжести.
В конце20-х годов одним из самых активных единомышленников Циолковского был Герман Ноордунг, который, скорее всегодаже не подозревал о существовании «калужского учителя». В 1929 году Ноордунгвыпустил в Берлине книгу под названием «Проблема путешествия в мировоепространство». Он предлагал создать над Землёй орбитальную обсерваториюдля изучения космоса, а также как базу для межпланетных экспедиций. Кто знает,может быть отсюда А.Беляев взял идеюсвоих космических фантазий. Кто знает…
Впрочем, и