Содержание1. ВступлениеБиография. НачалоЛирика БлокаТема Родины в творчестве БлокаПервая мировая и начало революцииБлок и ОктябрьПочему замолчал поэт Александр Блок?Список литературы
Вступление.
В начале 1881года, когда Саше Блоку было всего несколько месяцев от роду, в Петербургепроизошло два исторических события. Первое относится к февралю 1881 – смертьФ.М. Достоевского. Старшие Бекетовы были лично знакомы с ним. Политическийконсерватизм позднего Достоевского, его религиозные утопии они не принимали, нороманы и статьи писателя были предметом шумных обсуждений. Книги Достоевскогочитали дочери Бекетова, в частности, их особенно любила мать Блока – АлександраАндреевна.
Тему зловещегои больного, «жёлтого» Петербурга, города разбитых судеб, неприкаянных мечтателей, воспримет от Достоевского иАлександр Блок. Как известно, поэт любил отмечать сближение исторических дат.Знаменательно сошлись они в данном случае: всего несколько месяцев отделяют годсмерти автора петербургских романов «Идиот» и «Преступление и наказание» отрождения автора петербургских поэм «Возмездие» и «Двенадцать».
Вторымсобытием, подтвердившим серьёзность предчувствия поэтом социальной катастрофы,было 1 марта 1881 года. В этот день народовольцы смертельно ранили в центрегорода Александра II. Впоследствии Блок писал:
Грянул взрыв
С Екатеринина канала,
Россию облаком покрыв.
Все издалёка предвещало,
Что час свершится роковой,
Что выпадает такая карта
И этот века час дневной-
Последний – назван первым марта.
Сам поэт оченьверно и точно сказал о своем жизненном и творческом пути, что это был «путь среди революций». Путь этотбыл сложным и трудным, исполненном резких противоречий. За двадцать лет, чтоотделяют первые серьезные стихи Блока от последних, после-революционных«Двенадцати», содержание его поэзии и сама его творческая манерапретерпели глубокие изменения.
Отрешенный от реальной жизни лирик, целиком погрузившийсяв свои душевные смутные переживания, каким Блок начал свой литературный путь, выросв истинно великого поэта, все творчество которого овеяно историческими,социальными, житейскими бурями его грозного, переломного, революционноговремени, приход которого он торопил, ждал и жаждал разрушения старого.
Блок встретил стихию революции и, пожалуй,единственный, из поэтов «серебряного века» безоговорочно приветствовал ее всвоем поэтическом творчестве, одной извершин которого является поэма «Двенадцать».
И это, изменившееся время в тригода сначала «убило» поэта А.Блока — замолчал «лебединый голос» (по словам АнныАхматовой), а затем умер, испытывая тяжкие страдания и человек Александр Блок.
Биография. Начало.
РодилсяАлександр Александрович Блок в стенах Петербургского университета, в такназываемом «ректорском доме» (дед его А. Н. Бекетов, был в это времяректором), а будущего поэта на руки приняла его прабабка, лично знавшая ещедрузей Пушкина. На Васильевском острове, рядом со старинным зданием Двенадцатиколлегий стоит двухэтажный дом, где 16 (28) ноября 1880 года родился Александр Блок.«Бекетовский дом» для Блока — мир огромной значимости, объект любви и навсегдасохраненных светлых воспоминаний. Поэтому он и становится прообразом одного изключевых символов творчества Блока — того «единственного на свете» Дома, который должен быть покинут во имягорестного, но имеющего высокие цели «странствия земного».
«Бекетовский мир» — мир дворян-интеллигентов.Обаяние этого мира Блок позже видел в его «благородстве», в человеческойтеплоте, в интенсивности духовных поисков, высокой культуре. Дед — ученый иобщественный деятель; бабка, Е. Г.Бекетова, — переводчица с английского,французского и других европейских языков; тетки — поэтесса Е. А.Краснова; детскаяписательница и переводчица М. А. Бекетова — будущий биограф Блока; наконец, матьпоэта, А. А. Блок, тоже занимавшаяся литературным трудом, — все это были людиодаренные, широко образованные, любившие и понимавшие слово.
Воспитание Блока неотделимо от подчеркнутогоим самим «дворянского баловства», от чувствительного восприятия, определившихдлительное отсутствие «жизненных опытов», наивность в быту и политике. Но этомуже воспитанию Блок обязан тем, что жил с раннего детства в атмосфере яркихкультурных впечатлений. Особенно важными оказались для него «лирические волны»,«набегавшие» от русской поэзии XIX века — Жуковского, Пушкина, Лермонтова, Фета,Тютчева, Полонского.
Лирика Блока.
Личныйпоэтический опыт Блока, разумеется, перекликался с общим путем развитиярусского искусства. В предреволюционные годы оно переживало подъемромантических настроений с мечтой о героическом преобразовании мира.
Девятисотые годыбыли временем писательского роста и успеха молодого Блока. Он становитсяпрофессиональным литератором, имя его приобретает уже довольно широкуюизвестность. Он сотрудничает со многими журналами и газетами, и не только какпоэт и драматург, но и как критик и публицист. Блок активно участвует влитературной полемике, отстаивая свои взгляды на существо искусства и задачи художника, выступает с публичнымидокладами и лекциями.
В 1903-1906гг. Блок все чаще и чаще обращается к социальной поэзии. Он сознательно уходитиз мира лирической отъединенности своих лирических стихов туда, где живут и страдают«многие». Содержанием его произведений становится действительность,«повседневность» (хотя и истолковываемая порой сквозь призму мистики). В этой «повседневности»Блок все настойчивее выделяет мир людей, унижаемых бедностью инесправедливостью.
Встихотворении «Фабрика» (1903) тема народного страдания выходит на первый план(ранее она лишь брезжила сквозь образы городской «чертовщины» — «По городубегал черный человек...» (1903). Теперь мир оказывается разделенным не на«небо» и «землю», а на тех, кто, скрытый за желтыми окнами, принуждает людей «согнутьизмученные спины», и на нищий народ. В произведении отчетливо звучат интонациисочувствия «нищим».
Блок постоянно ощущает тревожную необходимостьискать какие-то новые пути, новые высокие идеалы. И именно эта неуспокоенность,скептическое отношение к универсальному скепсису, напряженные поиски новыхценностей отличают его от внутренне самодовольного декадентства.
В знаменитомстихотворении «Незнакомка» (1906) лирический герой взволнованно вглядывается впрекрасную посетительницу загородного ресторана, тщетно пытается узнать, кто передним: воплощение высокой красоты, образ «древних поверий», или Незнакомка —женщина из мира пьяниц «с глазами кроликов»? Миг — и герой готов поверить, чтоперед ним — просто пьяное видение, что «истина в вине». Но, несмотря нагорькую иронию заключительных строк, общий эмоциональный строй стихотворениявсе же не в утверждении иллюзорности истины, а в сложном сочетании преклоненияперед красотой, волнующего чувства тайны жизни и неутолимой потребности ееразгадать.
И медленно, пройдя меж пьяными.
Всегда без спутников, одна,
Дыша духами и туманами,
Она садится у окна.
И веют древними поверьями
Ее упругуе шелка,
И шляпа с траурными перьями,
И в кольцах узкая рука.
И странной близостью закованный,
Смотрю за темную вуаль,
И вижу берег очарованный
И очарованную даль.
Блок — поэт,потрясенно воспринимавший мир. Неудивительно, что опыт революции 1905 г. не только не прошелдля него бесследно, но и отразился наиболее заметно в творчестве 10-х годов.Времени, когда после поражения первой революции и утраты надежд общества, связанных с Манифестом Николая II,Россию накрыла волна реакции.
Жизнь, поБлоку, имеет два цвета: серый и красный. Серый – это паучий цвет гибели,высасывающий, это и цвет времени, однообразно проходящих дней. У Блока естьстихи о людях потонувших в сером. Красный цвет – безумное беспутство, пьяноевеселье, отчаянье и блуд.
Блещут искристые гривы
Золотых, как жар, коней,
Мчатся бешеные дива
Жадных облачных грудей,
Красный дворник плещет вёдра
С пьяно-алою водой,
Пляшут огненные бёдра
Проститутки площадной…
Не случайно«хмельная» страсть неотделима от образов хоровода, от интонаций русскойплясовой или частушки, позднее так ярко проявившихся в его поэме «Двенадцать».
Гармоника, гармоника! Эй, пои, визжи и жги!
Эй, желтенькие лютики,
Весенние цветки!
С ума сойду, сойду с ума,
Безумствуя, люблю,
Что вся ты — ночь, и вся ты — тьма,
И вся ты — во хмелю...
В лирическихстихах поэта образы луны, фонарей, мрака сопутствуют переживаниям героя. Блокизображает как бы временную любовь, имеющую свой короткий путь, свой регламентвстреч. Чувства героев неполны и преходящи, что болезненно сознают самивлюблённые.
Я люблю вас тайно, тёмная подруга…
В этой любви,отравленной предчувствием разлуки, нет полноты блаженства, детской безмятежности, нет того, что, как казалось Блоку, он испытывал в безмятежныедни юности, в стихах, обращенных к«Прекрасной Даме».
В поэзиипервого тома его трилогии лирики (Изд. Мусагет 1912гг) «Стихи о ПрекраснойДаме» повествует о начале духовного становления героев. Это прекрасное царствоюности, мир первой любви, идеализированного восприятия окружающего. Нонеумолимая сила всеобщего движения разрушает первозданную гармонию «синего берега рая».
Второй томпосвящен изображению «низвержения» героев с вершин одинокого счастья в «страшныймир» действительности (в основе этого тома лежат сборник «Нечаянная Радость» ицикл «Снежная маска»). В третьем томе звучит мелодия «прошлого», благословениемира первой любви, мира юности.
И вижу в снах твой образ, твой прекрасный,
Каким он был до ночи злой и страстной,
Каким являлся мне. Смотри:
Все та же ты, какой цвела когда-то,
Там, над горой туманной в зубчатой,
В лучах немеркнущей зари.
Поэтвспоминает старый дом, духовную родину лирического «я», голубой и розовый мирнеба и закатного солнца, мир веселья и музыки, гармонии «Стихов о ПрекраснойДаме». Под роковым воздействием «страшного мира» в лирическом «я» выявляютсячерты «демона», предателя — «Иуды» и даже «вампира» (цикл «Черная кровь»). Этиего облики подчеркивают мотив личной ответственности за царящее в мире зло.
В «трилогии»возникает тема трагической вины человека. Одновременно «я» предстает и как«нищий», «униженный»» обреченный на гибель («Поздней осенью из гавани...» ).Мысль героя о вине личности за зло современной ему действительности повлекла засобою вторжение
в содержание второго и особенно третьего«тома» Лирики толстовского «исповедального» пафоса, но при этом изображениесамой действительности пронизано диалектическим мироощущением. Жизнь не толькострашна, но и прекрасна своей сложностью, динамизмом чувств и страстей.
В легком сердце — страсть ябеспечность,
Словно с моря мне подан знак.
Над бездонным провалом в вечность,
Задыхаясь, летит рысак.
Снежный ветер, твое дыханье,
Опьяненные губы мои...
Валентина, звезда, мечтанье!
Как поют твои соловьи...
Идеятрагической вины сменяется в «трилогии» важным для творчества Блока мотивомосознанного, мужественно-волевого выбора пути. В «третьем томе» герой предстаети в героическом, и в жертвенном облике. Это все как бы части души лирического«я». Но в восприятии поэта переход от настоящего к будущему связан с инымгероем — воином, борцом «за святое дело». И как бы ни было глубоко порою в поэзииАлександра Блока «последнее отчаяние», в ней живет вера в грядущее, вера вРоссию.
Тема Родины в творчестве Блока.
Раннеетворчество Блока, наполнено символизмом и личными переживаниями, позднее онобращается к животворным традициям русской и мировой классической поэзии, вносяв них свое, самобытное, новое. Он стремится сделать стихотворную речь прямой,ясной, точной и достигает на этом пути замечательных успехов, ничего не теряяиз свойственной ему тончайшей музыкальности.
Характерно вэтом смысле и настойчивое стремление Блока выйти за пределы только лирическойпоэзии — создать большие, монументальные повествовательные и драматическиепроизведения.
Весь 1910 и1911 годы Блок работал над поэмой “Возмездие”. Он задумал рассказать о жизнипредставителей одного рода – отца и сына – на протяжении последних тридцати летрусской истории. В поэму Блок ввёл очень много биографических эпизодов, однакоона не стала зеркалом семейных отношений поэта. Блок воспринимает свой путь какпуть современного человека и шире — как путь интеллигента нового столетия.
Начало поэмыпроникнуто глубокой безнадежностью, характерной для Блока в годы безвременья,последовавшего за поражением первой революции. Поэма предполагает философскую исоциально-историческую картину смены двух веков:Век девятнадцатый, железный,Воистину жестокий век!И дальше:Двадцатый век… Еще бездомней,Еще страшнее бури мгла.(Еще чернее и огромнейТень Люциферова Крыла).
В «Возмездии» главной темойстанет «страшный мир», отраженный в душе лирического героя. Прекрасный отприроды человек искажен «жизни суетой» и сам становится частью страшнойдействительности. И все же поэт знает, что «в тайне — мир прекрасен» и жизнь,история, совесть несут отступнику Прекрасного неизбежное возмездие. Облик исудьбы главного персонажа блоковской лирики неотделимы от облика и судебсовременного человека, от путей России.
Но «страшный мир» — и болееширокое понятие, это изображение состояния души лирического героя с еепредчувствием гибели, с ее духовной опустошенностью и смертельной усталостью.
Земное сердце уставало
Так много лет, так много дней.
Земное счастье запоздало
На тройке бешеной своей.
В творчествепоэта ключевыми становятся бунтарская непримиренность с окружающей его жизнью ивера в грядущее счастье человечества. С ними связан пафос цикла «Ямбы»(1907—1914) и новые стихи о России.
Я верю: новый век взойдет
Средь всех несчастных поколений
Недаром славит каждый род
Смертельно оскорбленный гений.
Пусть день далек — у нас всё те ж
Заветы юношам и девам:
Презренье созревает гневом,
А зрелость гнева — есть мятеж.
Историзмпоэтического мышления Блока обусловлен, прежде всего представлением о сложностии трагизме жизни, связанным с характерным для него пафосом движения и героикибитв. Это обеспечивает непрерывную связь времен.
Цикл «На полеКуликовом» — одно из высших поэтических достижений поэта. Пронзительное чувствоРодины соседствует здесь с особого рода «лирическим историзмом», способностьюувидеть в прошлом России свое, интимно близкое — сегодняшнее и «вечное».
Дляхудожественного метода Блока 10х и дальнейших лет примечательны и попыткипреодолеть границы символизма, и глубинная связь с основами символистскоговидения мира.
В своих раздумьях о судьбах Родины Блокобращается к облику старой России, издавна характеризуемой, как Россия нищая иуниженная. Такой видится она и Блоку.
Россия, нищая Россия,
Мне избы серые твои,
Твои мне песни ветровые —
Как слезы первые любви!
Тематрагического предвидения краха звучит в стихотворениях из цикла «Родина»,написанных задолго до войны 1914 года, в стихах объединенных темой,обозначенной в названии: «На поле Куликовом». Написаны этистихотворения в 1908 году и посвящены одному из самых значительных событийрусской истории.
В 1912 году Блок писал:
«Куликовская битва принадлежит, по убеждениюавтора, к символическим событиям русской истории. Таким событием сужденовозвращение. Разгадка их еще впереди».
Значение Куликовскойбитвы (8 сентября 1380 года) было не столько военным и политическим, сколькодуховным. И не случайно обращается к этому событию поэт в предвидениитрагических лет России.
Река раскинулась. Течет, грустит лениво,
И моет берега.
Над скудной глиной же того обрыва
В степи грустят стога.
О, Русь моя! Жена моя! До боли
Нам ясен долгий путь!
Наш путь стрелой татарской древней воли
Пронзил нам грудь.
*****
И вечный бой! Покой нам только снится
Сквозь кровь и пыль...
Летит, летит степная кобылица
И мнет ковыль...
И нет конца! Мелькают версты, кручи...
Останови!
Идут, идут испуганные тучи,
Закат в крови!
Из сердца кровь струится; Плачь, сердце, плачь...
Покоя нет! Степная кобылица
Несется вскачь!
Судьба России пророческиописывается автором как трагическая. Символом ее становится стремительномчащаяся степная кобылица. Возникает традиционное для поэзии осмыслениеединства жизни людей и жизни природы. Сами природные явления здесь окрашены вкровавый трагический цвет. Этот же мотиввстречается и в других стихотворениях цикла «Родина», например, в стихотворении«Петроградское небо мутилось дождем...».
Ощущение сложности и противоречивостиискусства как выявления «многострунности»мира составит важную черту мировосприятия Александра Блока, хотя и наполнитсяво многом иным, чем в предшествующий период, содержанием.
Жизнь без цели— абсурд для юного Блока и неизбывный ужас для Блока зрелого: не случайнобесцельность бытия станет одной из основных характеристик «страшного мира».Цель всегда соотносится Блоком с образами будущего («только будущим стоитжить»,— скажет он несколько позже) — с временем реализации высокого идеала.
Одновременно в лирике («Фаина», «На полеКуликовом»), драме («Песня Судьбы») и публицистике («Три вопроса» и др.)появляется новый «образ-понятие» — долг, определяющий отношение сегодняшнегочеловека к будущему, художника (и, шире, интеллигента) к народу:
Нет! Счастье — праздная забота,
Ведь молодость давно прошла.
Нам скоротает век работа,
Мне — молоток, тебе — игла.
Долг находитсвое высочайшее отображение в мотивах героического боя с врагом за счастьеРодины. Впервые этот высокий образ воплощается и становится ведущим в цикле «Наполе Куликовом». Вера в близкие грандиозные потрясения резко меняетэмоциональный тонус его творчества: пессимизм уступает место «мужественному»отношению к миру. Подспудные истоки поэзии предвоенных лет— ощущениеприближения конца реакции, охватившее русское общество.
Поэт начинаетживо интересоваться отвергавшимися им ранее «политикой» и «социальностью»,возвращается к мыслям о том, что реальность ценнее мечты и что «талантливое движение,называемое «новым искусством», кончилось, т. е. аленькие речки, пополнивдревнее и вечное русло чем могли, влились в него».
В 10-х годахБлок совершил ряд путешествий, по Италии и Германии, результатом которых явилсяцикл «Итальянские стихи» — лучшее, что есть в русской поэзии об Италии.Заграничные впечатления отразились в творчестве Блока — и непосредственно (в стихахи поэме «Соловьиный сад»), в форме исторических воспоминаний (картинысредневековой Бретани в драме «Роза и Крест»). Продолжали появляться новыекниги Блока: четвертый сборник стихов «Ночные часы»" (1911), трехтомное «Собраниестихотворений» (1911-1912) о котором подробно сказано выше, «Стихи оРосси»" (1915), четырехтомник «Стихотворений» и «Театра» (1916). Весной1914 года была осуществлена театральная постановка лирических драм Блока «Незнакомка»и «Балаганчик». Готовилась постановка и драмы «Роза и Крест». Это времявершинного расцвета дарования Блока, создания им таких итоговых произведений,как поэмы «Возмездие» (1910—1921) и «Соловьиный сад» (1915).
Первая мировая и начало революции.
С объявлениемГерманией войны России 19 июля 1914 года стал быстро меняться стиль жизни.Страна была охвачена воинственным патриотизмом. Устраивались пышные проводысолдатских эшелонов на фронт. 18 августа был издан указ о переименованииСанкт-Петербурга в Петроград. В середине 1916 года, в третью всероссийскую мобилизацию,Блока призвали в армию.
С самого начало отношение поэта квойне было отрицательным:
«…эта бессмысленная война ничем не кончиться. Она как всякое хамство,безначальна и бесконечна, безобразна.”
«Есть Россия, которая, вырвавшись из одной революции, жадно смотрит в глаза другой,может быть, более страшной»,—пишет Блок.
Войнапредставлялась Блоку мрачной фабрикой злобы и смерти. Благодаря содействиюпоэта Зоргенфрея Блока зачислили табельщиком в инженерно-строительную дружину,возводившую военные –укрепления в Полесье. «Пишете что-нибудь?» –любопытствовал Алексей Толстой при случайной встрече с Блоком. И «худой,рослый, красивый человек, с румяным от мороза лицом, с заиндевевшими ресницами»ответил равнодушно: «Нет, ничего не делаю».
В письмах к матери Блок жаловался на «одичаниеи отупение». В февральские дни 1917 года в Пинские болота, в строительнуюдружину, где служил Блок, стали проникать слухи о беспорядках в столице:бастуют рабочие, Николай II не позволяет собраться Государственной думе.
И вдруг хлынулпоток новостей: восстание, царский поезд мечется на железнодорожных путях междуМогилевом и Вишерой, армия на стороне восставшего народа, царь отрёкся отпрестола, сформировано Временное правительство.
Получивмесячный отпуск, Блок 19 марта 1917 года возвратился в родной город. Первые дништатской свободы Блок провёл в одиночестве. Блок никому не звонил, не напоминало себе. Он привыкал к дому и зорко наблюдал за тем, что происходит на улицахреволюционного города.
В начале маяБлок неожиданно встречает приятеля по дружине, который предложил ему работать вкачестве литературного редактора в Чрезвычайной комиссии по расследованиюпротивозаконной деятельности царских министров.
Это не толькоосвобождало Блока от армии, но и позволило ему своими глазами увидеть «властьпридержащих» Царской России. 8 мая он занял должность редактора. Днём он присутствовална заседаниях и допросах, а вечером у себя дома он правил стенограммы. Вскореего назначили заведующим группой литературных редакторов. Всё это ужасноутомляло Блока, он не мог заниматься никакой другой работой.
В своем дневнике он пишет:
18 мая:
… А у меня все время «большиедни», т. е. я продолжаю погружаться в историю этого бесконечного родарусских Ругон-Маккаров, или Карамазовых, что ли. Этот увлекательный роман стысячью действующих лиц и фантастических комбинаций, в духе более всегоДостоевского (которого Мережковский так неожиданно верно назвал «пророкомрусской революции»), называется историей русского самодержавия XX века.
30 мая:
…ИГорький прав, и в большевизме есть страшная правда. Ничего впереди не вижу,хотя оптимизм теряю не всегда. Все, все они, «старые» и«новые», сидят в нас самих; во мне, по крайней мере.
… Если пролетариат будет иметь власть, тонам придется долго ждать «порядка», а, мож. быть, нам и не дождаться;но пусть будет у пролетариата власть, потому что сделать эту старую игрушкуновой и занимательной могут только дети {«Увы, на деле будет компромисс, взрослые,как всегда, отнимут у детей часть игрушек, урежут детей». (Сноска Блока.)…
Но ведь вся жизнь нашихпоколений, жизнь Европы — бабочка около свечи; я с тех пор, как сознаю себя,другого не видел, не знаю середины между прострацией и лихорадкой; этойсерединой будет только одышка, особыйрод головокружения от полета, предчувствие которого у меня уже давноесть". Блок и Октябрь.Блока все более тревожит судьба России… Опять я не вижу будущего, потому что проклятая война затягивается, опять воняет ей. Многое меня смущает, т. е., я не могу понять, в чем дело. Всякая вечерняя газетная сволочь теперь взбесилась, ушаты помой выливаются..Он начинает все внимательнее вслушиваться в лозунги большевиков. Ониподкупают его своей ясностью: мир — народам, земля крестьянам, власть – Советам. Незадолго до Октября Блок признается в разговоре: «Да, если хотите, я скорее с большевиками, они требуют мира...»Тогда же он записывает в дневнике:"…один только Ленин верит в будущее «с предвиденьем доброго», верит в то, что«захват власти демократией действительно ликвидирует войну и наладит все в стране».
С первых же днейОктября он открыто и честно определил свою общественно-политическую позицию вкачестве «сторонника и сотрудника» Советской власти. И в числе лучших (оченьнемногочисленных в ту пору) представителей старой русской интеллигенции онсразу же принял самое живое и деятельное участие в строительстве новой,социалистической культуры. Блок выступает как публицист, критик, театральныйдеятель.
Он не толькоговорит о культуре, но и активно содействует приобщению к ней нового общества.Весьма примечательна его работа в Большом драматическом театре, в издательстве«Всемирная литература». Блок считал, что культура, искусство — конденсаторыбудущего, антиподы деспотизма, бюрократии и мещанской серости. Вне культуры нетжизни, нет и гармонической, разносторонне прекрасной личности — «человека-артиста», которому, по Блоку,принадлежит это будущее. Октябрьская революция, разгул народной стихии, вдохновила его на создание «Двенадцати» — поэмы, закончив которую, он, обычно беспощадно строгий к себе, сказал: «Сегодня я – гений». Поэма А.Блока «Двенадцать» была написана в 1918 году. Это было страшное время: позади четыре года войны, ощущение свободы в дни Февральской революции, Октябрьский переворот и приход к власти большевиков, наконец, разгон Учредительного собрания, первого российского парламента. Интеллигентами того круга, к которому относился А.Блок, все эти события воспринимались как национальная трагедия, как погибель русской земли. На этом фоне явным контрастом прозвучала поэма, она многим его современникам показалась не только неожиданной, но даже кощунственной. Как мог певец «Прекрасной Дамы» создать стихи о толстомордой Кате? Как мог поэт, посвятивший такие проникновенные лирические стихи России, написать страшные для нее слова:«Пальнем-ка пулей в Святую Русь?».Вопросы эти были поставлены после первой публикации поэмы «Двенадцать» в газете «Знамя труда». Сегодня, спустя почти век, все эти вопросы встают перед нами с новой силой, и поэма «Двенадцать» вызывает пристальный интерес. Мы вглядываемся в нее, вглядываемся в прошлое, пытаясь понять настоящее и предугадать будущее, понять позицию поэта, продиктовавшую ему строки этого стихотворения. «Эпиграф столетия» — так называют поэму исследователи, предлагая различные варианты ее прочтения. В последние годы толкователи порой пытаются прочесть ее «от противного», доказать, что Блок дал сатиру на революцию, а его Христос на самом деле Антихрист. Однако так ли это? Прежде всего, А.Блок предупреждал, что не следует переоценивать значение политических мотивов в поэме «Двенадцать». Она имеет более широкий смысл. В центре произведения — стихия, вернее, пересечение четырех стихий: природы, музыки, и стихии социальной, само действие поэмы происходит не столько в Петрограде 1918 года, сколько, как пишет поэт, «на всем божьем свете». Идет разгул стихийных сил природы, а для поэта-романтика, поэта-символиста, которым был А.Блок, это символ, противостоящий самому страшному для него — обывательскому покою и уюту.Еще в цикле «Ямбы» (1907-1914) он писал: «Нет! Лучше сгинуть в стуже лютой!Уюта нет. Покоя нет.»И разгул стихии созвучен его душе, она передана в «Двенадцати» множеством образов: ветер, снег, вьюга и пурга. В этом разгуле стихий, сквозь вой ветра и пурги, А.Блок услышал музыку революции.В своей статье «Интеллигенция и Революция» он призывал: «Всем телом, всем сердцем, всем сознанием — слушайте Революцию».Главное, что услышал поэт в музыке Революции, — это ее многоголосие. Оно отразилось в ритмике поэмы — она вся построена на смене музыкальных мелодий. Среди них и боевой марш, и бытовой разговор, и старинный романс, и частушка (известно, что А.Блок начал писать свою поэму со строчек «Уж я ножичком полосну-полосну», услышанных им и поразивших его своей звукописью). И за всем этим многоголосием, дисгармонией, поэту слышится мощный музыкальный напор, четкий ритм движения, которым заканчивается поэма. Стихийна в ней и любовь. Это темная страсть с черными хмельными ночками, с роковой изменой и нелепой гибелью Катьки, которую убивают, целясь в Ваньку, и никто не раскаивается в этом убийстве. Даже Петруха, пристыженный своими товарищами, ощущает неуместность своих страданий:Он головку вскидывает,Он опять повеселел.Блок очень точно ощутил то страшное, что вошло в жизнь: полное обесценивание человеческой жизни, которую не охраняет больше никакой закон — никому даже не приходит в голову, что за убийство Катьки придется отвечать. Не удерживает от убийства и нравственное чувство — нравственные понятия предельно обесценились. Недаром после гибели героини начинается разгул, теперь все дозволено:Запирайте этажи,Нынче будут грабежи!Отмыкайте погреба -Гуляет нынче голытьба!Не в состоянии удержать от тёмных, страшных проявлений человеческой души и вера в Бога. Она тоже потеряна, и Двенадцать, которые пошли «вкрасной гвардии служить», сами это понимают:Петька! Эй, не завирайся!От чего тебя упасЗолотой иконостас? и добавляют:Али руки не в кровиИз-за Катькиной любви?Но убийство творится не только из-за любви — в нем появилась и иная стихия, стихия социальная. В разгуле, в разбое — бунт «голытьбы». Эти люди не просто бушуют, они пришли к власти, они обвиняют Ваньку в том, что он «буржуй», они стремятся уничтожить старый мир:Мы на горе всем буржуямМировой пожар раздуем...И вот тут возникает самый сложный вопрос, который мучит читателей и сейчас, как мучил современников Блока, — как мог А.Блок прославить этот разбой и разгул, это уничтожение, в том числе и уничтожение культуры, в которой он был воспитан и носителем которой был он сам? Разгул революционной стихии, который приобретал уродливые черты: разгромы винных погребов, грабежи, убийства, уничтожение барских усадеб со столетними парками,- поэт воспринимал, как народное возмездие, в том числе и интеллигенции, на которой лежат грехи отцов. Потерявшая нравственные ориентиры, охваченная разгулом темных страстей, разгулом вседозволенности — такой предстает Россия в поэме «Двенадцать». Но в том страшном и жестоком, через что предстоит ей пройти, что она переживает зимой 18-го года, А.Блоку видится не только возмездие, но и погружение в мрак и развал, в этом же — ее очищение. Россия должна миновать это страшное, погрузившись на самое дно, вознестись к небу. И именно в связи с этим возникает самый загадочный образ в поэме — образ, который появляется в финале, Христос. О финале поэмы и образе Христа написано бесконечно много. Часто исследователи (в советскую пору) стремились объяснить появление Христа в поэме едва ли не случайностью, недопониманием А.Блока того, кто должен быть впереди красногвардейцев.Сегодня уже нет нужды доказывать закономерность и глубоко продуманный характер этого финала. Да и предугадывается образ Христа в произведении с самого начала — с названия: для тогдашнего читателя, воспитанного в традициях христианской культуры, изучавшего в школе Закон Божий, число двенадцать было числом апостолов, учеников Христа. Весь путь, которым идут герои — это путь из бездны к воскресению, от хаоса к гармонии. Не случайно Христос идет путем «надвьюжным», а в лексическом строе поэмы после намеренно сниженных, грубых слов появляются столь прекрасные и традиционные для А.Блока:Нежной поступью надвьюжной,Снежной россыпью жемчужной,В белом венчике из