Элементы стиля «плетение словес» втворчестве Н. В. Гоголя (на материале произведения «Выбранные места изпереписки с друзьями»)
В. В. Храпова
«Выбранныеместа», по сравнению с другими произведениями Н. В. Гоголя, изучены менеевсего как в плане литературоведения, так и в плане лингвистики. Во многом этосвязано с особенностями жанровой формы произведения, необычностью авторскойманеры написания. Обращение Н. В. Гоголя в период позднего творчества к жанрупоучительно-декламационного послания, имеющего богатую церковную традицию,обозначило в языке «Выбранных мест» некоторые черты ранее несвойственные стилю писателя. Стиль «Плетение словес», об элементахкоторого в творчестве Н. В. Гоголя пойдет речь, изучен языковедами довольнотщательно. Выявлены истоки эмоционально- экспрессивного стиля, истоки егоприемов. Такие исследователи, как: В. В. Колесов, М. Ф. Антонова, О. Ф.Коновалова, проанализировали употребление этих приемов в текстах древнерусскихпамятников.
Впозднем творчестве Н. В. Гоголя одной из особенностей стиля, определяющейсвоеобразие восприятия авторской манеры, в которой написаны «Выбранныеместа», является преемственность писателем традицийэмоционально-экспрессивного стиля. Многие традиционные приемы, нашедшие втексте произведения удачную функциональную реализацию, обрели «гоголевскийхарактер», благодаря своему развитию, структурному оформлению, звучанию вопределенном контексте. Так прием полноты перечисления, отмеченный М. Ф.Антоновой [1], реализуется в перечислении реалий, которые, с первого взгляда,создают смысловую избыточность. Приведем пример из «Выбранных мест»:
«Охотаже тебе, будучи таким знатоком и ведателем человека, задавать мне, те же пустыезапросы, которые умеют задавать и другие».
Однакоинформация не дублируется: в языковых единицах имеется лишь общий семантическийкомпонент, который конкретизируется и дополняется за счет присутствия вязыковых единицах других, периферийных семантических компонентов.
Стилистическоеразличие используемых слов «знатоком» и «ведателем» (ц/сл.)привносит в общий смысл высказывания дополнительный семантический оттенок: дарБожий. Еще один пример:
«Тут-то я увидел…, в каком ужасающем для человека виде может быть ему представленатьма и пугающее отсутствие света».
Несложнопроследить градацию признака тьмы, подкрепленную прилагательным«пугающее».
М.Ф. Антонова выделяет этот прием в создании длинных рядов синонимов илисинонимических сочетаний (до 18 синонимов). У Н. В. Гоголя их обычно 2-3, ноони также достаточно регулярны. Чаще у писателя именно использованиестилистических синонимов определяет «идею» фразы. В смысловомотношении они могут показаться избыточными, но эта избыточность снимается черезстилистический надсмысл. Возможно, это и есть именно та идея, так называемая«польза» фразы, о которой не раз в своих работах говорил В. В.Колесов.
Многиеслова, и даже фразы, нельзя у Н. В. Гоголя вырвать из контекста. Это сочетаниятипа: «светить светом»; «заведенные заведения»;«надмевать надмением», которые некоторыми исследователями н. 20 векарассматривались именно в отрыве от такой идеи фразы. В подобных сочетанияхвиделось нарушение языковой нормы. Рассмотрим следующий пример:
«Впервом случае человек, по крайней мере, увидит свою презренность,…; в последнемже случае он убежит от самого себя прямо в руки к черту, отцу самонадеянности,дымным надмением своих доблестей надмевающему человека».
Идеяложного, запутанного, туманного воздействия черта на человеческую душуоправдывает употребление «надмевать надмением» вполне.
Однимиз традиционных приемов стиля «Плетение словес» являются также рядыперифраз. В «Выбранных местах» можно встретить вариант, в которомперифразированная часть может представлять собой метафору. Сравним следующиепримеры:
1.перифраза без метафорической части:
«Вотмое главное свойство, одному мне принадлежащее и которого, точно, нет у другихписателей».
2.нанизывание метафорических перифраз:
«Доказательствотому все наши тонкие плуты и взяточники,…, для которых новый указ есть тольконовая пожива, новое средство загромоздить большей сложностью всякое отправлениедел, бросить новое бревно под ноги человеку».
Частоприем нанизывания метафорических перифраз соединяется с приемом синтаксическогопараллелизма частей, таким образом, эмоциональная фраза получает еще большуюэнергичность за счет внутренней периодичности:
"…точнокак будто бы мы до сих пор еще не у себя дома, не под родной нашею крышей, ногде- то остановились бесприютно на проезжей дороге, / и дышит нам от России нерадушным, родным приемом братьев, но какой- холодной, занесенной вьюгойпочтовой станцией".
Обечасти имеют сходные синтаксические конструкции: в первой происходит нанизываниеуточняющих дополнений (в сочетании с приемом перифразы), во второй — нанизывание уточняющих определений.
Приемсинтаксического параллелизма встречается в сочетании со стилистическойсимметрией [2]. Смысл последней сводится к следующему: две фразы, не имеясходных по смыслу лексем, могут все же выражать одну мысль, но она ясна изконтекста третьей фразы [3].
Подобнуюстилистическую симметрию мы находим и у Н. В. Гоголя. Она может проявляться какна уровне предложений, так и на уровне частей предложений: «О, как намнужны беспрестанные щелчки (контекст), и этот оскорбительный тон, и эти едкие,пронимающие насквозь насмешки!».
Ещена один традиционный прием эмоционально- экспрессивного стиля хотелось быобратить внимание. Это контекстуальная синонимия. Суть этого приема важнохорошо уяснить, потому что с ним тесно связан другой прием стиля Н. В. Гоголя.Контекстуальная синонимия образуется за счет использования двух значений одногослова. В «Выбранных местах» подобный прием можно рассмотреть наследующем примере: "…пространства (России) все так же пустынны, грустны ибезлюдны…".
СловарьС. И. Ожегова:
Пустынны1 — безлюдны.
Пустынны2 — тихи, малолюдны.
Второезначение сближает слово «пустынны» со словом «грустны». Этоне собственно языковые, но контекстуальные синонимы.
В«Выбранных местах» можно наблюдать прием по сути своейпротивоположный приему контекстуальной синонимии, в котором через периферийноезначение одного слова сближается с ним значение другого, как в случае: пустынны- грустны. Обратимся к тексту произведения:
"… бываетвремя, что даже вовсе не следует говорить о высоком и прекрасном, не показавшитут же ясно, как день, путей и дорог к нему для всякого...";
"… вто время как я не имел еще никакого понятия о всей неизмеримости егобесконечного милосердия, — я бы повесился".
Впервом и во втором примерах может показаться избыточным второй элементсловосочетаний. Но обратимся к словарю С. И. Ожегова:
1."… путей и дорог..."
Путь1 — то же, что дорога.
Путь5 — направление, маршрут (верный путь).
Дорога1 — то же, что путь.
Дорога4 (перен.) — средства достижения какой — нибудь цели.
Направлениене равно средствам.
Такимобразом, значение слов не равно друг другу.
2."… неизмеримости его бесконечного милосердия...".
Неизмеримый1 — не поддающийся измерению.
Бесконечный2 — чрезвычайный по силе проявления.
Значенияслов, как и в первом примере, расходятся: значение степени качественногопроявления не дублирует значение слова «неизмеримый».Вспомогательнымфактором является словообразовательная цепочка слова «неизмеримый», вкоторой есть глагольное звено (измерить- мерить), что накладывает ощущениеприсутствия оттенка действия в значении прилагательного. Слово же«бесконечный» всецело имеет значение признака: отсутствие конца.
Такимобразом, периферийное значение слов используется, чтобы не свести, а, наоборот,развести слова, которые, с первого взгляда, дублируют друг друга. Вопрос, по-моему, в том, почему же все-таки Н. В. Гоголь использует эти слова.Сначалавозникает ощущение, что писатель «теряется в выборе слов», нарушая темсамым эстетические нормы языка.
Однаконаряду с подобными случаями употребления слов присутствуют и ненормированныеавторские образования, такие как: «судьба распорядила»; «увидетьпрезренность»; «пространства восторгнули меня». Похоже, что Н.В. Гоголю мало окружающих его слов и он вынужден привлекать свою фантазию.Парадокс! Все-таки, это очень чуткое языковое отношение к слову, умение видетьего не односторонне.
Несколькослов по поводу использования цитат в «Переписке» Н. В. Гоголя.Похожий прием выделила О. Ф. Коновалова в работе «Об одном типеамплификации». Речь идет о цитатной амплификации, при которой в тексте«нанизываются» близкие по смыслу цитаты из Библии. У Н. В. Гоголя нет«нанизывания» цитат из Библии, но некоторые цитаты, крылатые выраженияон тут же перефразирует: «Не оживет, аще не умрет»,- говорит апостол.Нужно прежде умереть, для того, чтобы воскреснуть".
Инесколько ниже: "…ее содержание вдруг воскреснуло в очищенном и светломвиде, подобно фениксу из костра".
Или:«Сам человек лежит на боку, к делу настоящему ленив».
Такоеперефразирование акцентирует главную мысль, делает ее более яркой, сильной. Взаключение, несколько слов об идее, «пользе» рассмотреннойособенности стиля Н. В. Гоголя. В основном используется парная система расширенияязыковых единиц. Встречается и троичная, но в ней, как правило, своя, частнаяидея: «Свидетельством тому целые томы постановлений, узаконений иучреждений, множество построенных домов, множество изданных книг, множествозаведенных заведений всякого рода: учебных, человеколюбивых, богоугодных и,словом, даже таких, каких нигде в других государствах не заводятправительства».
Ощущениемногообразия с оттенком ненужности, бесполезности возникает за счет троичногопериода. Это «идея» данной, конкретной ситуации. В целом же, как мыотметили, преобладает парная структура (два синонима, две симметричные части,две параллельные конструкции..). Возможно, к этой особенности имеет отношениевосприятие мира Н. В. Гоголем. В его сознании всю жизнь шла борьба междуписателем- эстетом и учителем проповедником. Такое мировосприятие имелохарактер внутреннего конфликта, который, может быть, отразился в частности настилистических особенностях его творчества, на его писательской манере.
Список литературы
1.Антонова М.Ф. Некоторые особенности стиля «Жития Стефана Пермского».- ТОДРЛ. — Л., 1979. Т. XXXIV, с. 128.
2.Там же, с. 130.
3.Там же, с. 130.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.philology.ru