Юрий Нечипоренко
Рассказ,открывающий первую книгу Гоголя, посвящен ярмарке. Писатель зашифровал вназваниях книги и рассказа свое происхождение: родился в ярмарочном селеСорочинцы, детство провел на хуторе близ Диканьки, где стояла церковь СвятогоНиколая, в честь которого и назвали родители будущего писателя.
Ярмаркана селе играла роль сходную с той, что карнавал в городе. «Ярмарка»(слово родственно английскому «year market») означает «годовойрынок». Ярмарка задает сельское время: от ярмарки до ярмарки проходитполный цикл выращивания урожая, сбора и продажи. Товар переходит из рук в рукии согласно народным обычаям, сделку надо «обмыть». Этот обычай восходитк представлениям древних индоевропейцев: во всяком обмене содержитсянеравноценность — эквивалентного обмена не бывает. Речь идет об обмене качеств,сути вещей. Когда быков меняют на пшеницу, недовольны будут и духи быков и духипшеницы. Необходимо завершать сделки ритуальной трапезой, в котором обменскрывается за подношением и духам приносятся жертвы, чтобы их умилостивить.Рудимент древнего обряда — «обмывание» покупки. Деньги на себя берутроль эквивалента, в покупке в скрытом виде содержится обмен. Каждая покупка,переход товара в другие руки требует обрядового пиршества, которое снимаетнегативные последствия обмена. Где пир — там и веселье, где праздник — там людипраздничные, музыканты и артисты. Здесь виден один из истоков искусства — артистыкормятся от жертв, которые полагались богам и духам. Отсюда их связь с«нечистой силой» — теми языческими богами, которые были обьявленыхристианством вне закона. Артисты представляются чем-то сродни чертям, ведьмами прочей нечисти — и оказываются в касте «неприкасаемых» (некогдаактеров хоронили вне церковной ограды).
ДетствоГоголя прошло в среде комедиантов- аматеров, любителей «вечного праздникаи пира в будни» (так характеризовали соседи образ жизни знатного вельможиТрощинского, в гостях у которого родители Никоши играли комедии, сочиняемыеотцом будущего писателя). Рожденый вне дома, мальчик привык к переездам.Ярмарочное место рождения задало пульс судьбы писателя: разрасталось к концулета за счет приезжих в десятки раз село Сорочинцы, чтобы вновь сжаться к зиме- подобно этому пульсировала жизненная, творческая энергия Гоголя — вкратчайшие сроки писал он искрометные повести и пьесы, потом годами переписывалнесколько глав «Мертвых душ».
Писательучился в Нежине. По преданию, название городка происходит от слова«нежить» — одно из именований растительных и животных духов, которыеумирают в ночь накануне Ивана Купала. В школьные годы Гоголь пропадал целымиднями на рынке и в предместьях, среди селян. Товарищи по гимназии отмечали егоудивительные способности ладить с простыми людьми. Гоголь инициировалорганизацию в лицее театра, участвовал в издании литературного альманаха. Втеатр Гоголь привез комедии своего отца, сам писал стихи, статьи и рассказы, изкоторых до нас дошли одни названия: к примеру, критический труд лицеиста онежинском обществе назывался «Нечто о Нежине, или дуракам закон неписан».
ВПетербург Гоголь явился накануне Нового 1829 года, в Рождество. Почти сразу жеон отдал стихотворение «Италия» в альманах «Сын Отечества»,где его немедленно опубликовали (номер прошел цензуру уже в феврале). Первый изнапечатанных рассказов Гоголя — «Вечер накануне Ивана Купала». Речьтам идет о жертве невинного младенца — и писателю самому пришлось в известнойстепени пожертвовать рассказом: издатель Свиньин его изуродовал редакторскойправкой в «Отечественных записках». Молодой писатель смог войти влитературный мир, «прописаться» на страницах столичного журнала после«ритуального» жертвоприношения (подобная практика бытует донастоящего времени — порой редакторы смело кромсают и сшивают живую тканьрассказов молодых авторов). Если вспомнить о том, что рассказы представляютсяписателям нередко через метафору собственных детей, станет понятна значимостьтакой жертвы. Гоголь восстановил в дальнейших публикациях первоначальный видрассказа и разорвал отношения со Свиньиным — но дело было сделано: начинающегоавтора заметили. С начала 1831 года он стал печататься со статьями в новой«Литературной газете», которую издавал барон Дельвиг, лицейский другПушкина (вскоре умерший). Гоголь достал рекомендательное письмо к Жуковскому,тот принял его с распростертыми об ятиями и стал другом Гоголя до конца жизни.Жуковский передал Гоголя, как эстафету, Плетневу (литератор и историк, онвместе с Жуковским и Вяземским входил в круг ближайших друзей Пушкина, былизвестным опечителем молодых талантов). Воспитатель и учитель в царской семье,впоследствии — ректор Петербургского университета, Плетнев принял горячееучастие в судьбе Гоголя. Его аттестация Гоголя в письме к Пушкину афористична:«любит науки только для них самих и, как художник, готов подвергать себявсем лишениям». В этих словах — суть жертвенной природы писателя.
Задва года, проведенных в чужой и холодной столице, Гоголь сделал невероятнуюкарьеру — захудалый, хуторской дворянчик вошел в круг литераторов=аристократов. Внимание, которое проявили к молодому писателю законодателилитературной моды — писатели пушкинского круга, обусловлено тем, что Гогольобладал знанием того образа жизни, к которому устремили свои взгляды именитыеписатели. Они увлеклись историей своего народа — Гоголь же создал модель миранародной культуры. Эта модель — ярмарка. Ярмарка есть жизненно необходимоедело, организующее поток пищи и вещей, переход их из рук в руки. Праздничная сторонаярмарки включает в себя обычаи, которые восходят к мистериям умирающего ивоскресающего божества, календарным праздникам, имеющим истоки в каменном веке.Ярмарка и карнавал разнятся тем, что карнавал времен средневековья — игра,представление, в котором меняются «верх» и «низ» ипроисходит много прочих, порой весьма небезопасных забав. Игры эти связаны снеобходимостью психологической регуляции в больших коллективах, адаптации кусловиям жизни человека в городе. Здесь и важная для горожанина смена «сакральное-профанное»и все прочее, о чем писал Михаил Бахтин (в том числе и карнавальная жертва).Карнавал, как мы видим его сейчас — шествие ряженых, уличное представление,парад аттракционов — то, что дает пищу глазу. Это торжество визуальности, демонстрациявнешних оболочек вещей, костюмов, нарядов, ролей. Ярмарка связана с обменомэнергиями пищи и вещей, с которыми человек будет жить и после ее окончания.Ярмарка входит в человека не только через глаза, но и через рот, пробирает егоцеликом.
Накарнавальное начало в творчестве Гоголя указывали как Михаил Бахтин, так и ЮрийМанн. Тема эта известна: здесь мы пристальнее всмотримся в различие ярмарки икарнавала. Для селянина и хуторянина, позицию которых знал и занимал Гоголь вначале своего творчества, невозможно было бы представить себе двух- трехмесячное карнавальное безделье и дурачество — игры горожан в средневековойЕвропе. Конечно, можно пуститься на пару дней «в загул» на ярмаркеили свадьбе — но селянин зарабатывал хлеб тяжелым трудом в течении года итолько результатами этого труда он мог распоряжаться. Горожане имеют многоспособов зарабатывания денег — в том числе и шальных. В город стекаютсяресурсы, здесь накапливается и хранится информация. Знать, правители иремесленники высшей квалификации, ювелиры и купцы могут иметь состояния,превышающие запасы ценостей на сельской ярмарке. Ресурсы «отрываются отчеловека» — они не могут быть измерены затратами его труда, «согретытеплом его рук». Встает задача эффективной обработки потоков ресурсов и управленияими. В освоении управления мощными ресурсами помогает карнавал. Здесь задаютсяправила игры с такими ценностями, как престиж, статус, корпоративный интерес.Карнавал подобен «колесу обозрения» городской культуры. Естественно,что литература как форма обозрения в истоке своем связана с карнавалом. Сюжет втакой литературе не так важен, как набор забав, парад персонажей, вычурнаяописательность (шествие смешных костюмов — один прием при разнообразии одежд).Герои Француа Рабле однообразно смешны — и гомерический хохот, впадание в ражпри чтении его книги является признаком карнавальной ментальности. Цивилизацияв ее споре с культурой порождает определенный образ мысли, внятный«посвященным».
Еслина селе разрыв между образом жизни богатого селянина и бедняка не так велик(они заняты сходным делом, лишь в разной степени успешно и масштабно, вобрядовом же смысле их жизнь единообразна) — то в городе этот разрыв огромен.Существует специализация в нищете и богатстве, и компенсацией служиткарнавальная игра между ними, битва между Масленицей и Постом. Мир хутора живетнародными обычаями и играми. Хутор напоминает племенную общину и хранит архаикув первозданном виде — в деревнях, передаются сказки, имеющие своим истокомпереход от охотнической и кочевой жизни к оседлой: хутор сохраняет корни своейжизни, память о началах человеческого существования, о каменном веке. Мифологиягорода регулирует городскую жизнь, сказки — сельскую. Здесь нет чистойутилитарности, дело скорее в различии городского и сельского облика культуры иязыка образов, посредством которого этот облик выражается и передается — язык иесть плазма, питающая тело культуры.
Жертва и игра
Вразличии между городом и селом заключен один из истоков отличия культурыигровой от культуры жертвенной. Игра не требует жертвы — игровые искусствасвязаны с притворством, иронией — в игре все происходит понарошку, не понастоящему. Город преуспел в развитии игровой стороны культуры: в системеотвлеченных ценностей жертвы становятся «все более бескровными».Горожанин может пожертвовать своим временем, вниманием, досугом, комфортом,желанием — не целой жизнью, а ее мелкими частями. Образ жизни горожанинасоставляется из «цивилизованных удовольствий», раскладывается напотребности — и эти части обрабатываются «свободным рынком», которыйв отличии от годичного рынка ярмарки, представляет прелести перманентногопраздника, не связанного рамками времени. Одно из древнейших определенийурбанической культуры, данное в «Сказании о Гильгамеше», описываетгород, как такое место:
Гделюди ходят в праздничных одеждах
Чтони день они справляют праздник
Гогольпридал русской литературе хуторское лицо, проявил сельскую жертвенность ипраздничность. Хутор — часть округа. Принципиальная неполнота, частичностьхуторской жизни избывается в ярмарке, в праздниках, «врачующих»неполноту. Хуторяне живут в своем — «вечном» циклическом времени,которое размыкается раз в году, когда завершается природный цикл. Прирост стадаи созревание злаков задает ритм — хуторянин соизмеряет время с ростом живоговещества. На ярмарке встречаются и взвешиваются интересы селян и горожан,городские соблазны оказываются «связанными», «укрощенными»образом жизни и вкусом селян. На сельской территории они не отрываются в разгултого рода, что устраивает «свободный рынок» в городах. Здесьторжествует не карнавал, но ярмарка, не парад костюмов — а экспозиция товара. Вселе жива сказка с ее пользой, где «намек, добрым молодцам урок», гдедается решение задач бытия: женитьбы, поиска насущного хлеба или пропавшейграмоты. Торжище связано со зрелищем, в ярмарке в «свернутом виде»присутствует карнавал, как и в карнавале есть след ярмарки.
Западнуюлитературную традицию можно рассматривать как карнавально- визуальную в истокесвоем, более игровую, русскую — как ярмарочно- сказочную, более жертвенную.Сказки пронизаны идеями жертвенности, представлениями о подвигах, которыесовершаются взаправду, не по нарошку (это наблюдение принадлежит Игорю Холину).
Ярмаркаи карнавал имеют ряд различий — во-первых, в хронологии, во-вторых — втопографии. Средневековый карнавал, в котором Пост побеждает Масленицу имеетподтекст оскуднения, в его разгуле есть отчаяние, прощание с сытостью. Ярмарка- свидетельство богатства, на ярмарку сходятся совокупные, годовые ресурсыпродуктов и скота. Проходит ли ярмарка осенью или весной — она в любом случаесвязана с изобилием. С точки зрения ярмарки карнавал есть оторвавшаяся от неепустая оболочка, колесо, которое крутится вхолостую — городская забава.Любопытна топографии гоголевской ярмарки — она связана с местом выхода черта изпекла. Ярмарка имеет сообщение с подземным миром. Черт, выгнанный из пекла,сидит в шинке — и пропивает там «все, что имел с собою». Шинкарьоказывается посредником с подземным миром, шинок — место появления черта наземле. Гоголь называл шинок «всемирным источником», из-под землиздесь появляется та чертова субстанция, которая несет энергию особого рода — красная свитка.
Ярмаркасообщается с миром потусторонним, откуда приходят хтонические силы, приносятсвои ресурсы. Ярмарочный черт — лицо несвободное, связанное и более того — страдающее. Черт закладывает свитку, его обманывают — в общем, черт напоминаетнедалекого мужика (более того, в тексте его сравнивают с собакой, апредставляют свиным рылом). Свитка имеет сакральный смысл, она дорога длячерта. Характерно, что черт участвует в общем хронотопе — он возвращается засвиткой через год. Свитка разрезана, рассеяна по ярмарке — черт хочет еесобрать. Задача черта — обретение былой целостности, которую разорвали, рассеялинечестные люди.
Обретениежелаемого через обмен связано с обретением целостности. В этом стержневой мифярмарки, ее «самодвижущая» сила. Грицько мечтает воссоединиться сПараской. Цыгане хотят купить волов у Грицька — и частью волов он готов пожертвовать,чтобы добиться женитьбы. Цыгане используют предание о красной свитке — иполучают волов в виде гонорара за представление (говоря современным языком,перфоманс — «живые картины»: свиные рыла в окне, красная тряпка вруке и т.п.) Структура перфоманса такова: происходит изготовление ужаса,драматизация ситуации, черт «вплотную» приближается к Черевику, тотиз зрителя становится участником действия — за чем следует чудесное спасение.Грицько выступет в роли героя-избавителя, за что он и награждается — получает вжены Параску. Каждый в этой истории преследует свой интерес. Артистическиедействия приводят к изменению судьбы героев.
Городвиден хутору через ярмарку. Если на ярмарке возникает беспрецендентная ситуацияв жизни молодых хуторян — Параски и Грицька, то в городе каждый день можно«жениться», всякий день здесь торгуют чертом, кажут свиные рыла.Примеры этому можно заметить и ныне: роль цыган исполняют газетчики, которыеторгуют страхом и смехом, тележурналисты и режиссеры, которые кажут в окна телевизоров«свиные рыла» — искаженные личины, маски и куклы вместо людей.Заметим, что самим цыганам Гоголя черт не страшен. Он является источникомобогащения. Они изготавливают черта, как инструмент для создания страха — необходимого элемента управления людьми.
Гогольдал внятное описание артистам такого рода: «в смуглых чертах цыгана былочто-то злобное, язвительное, низкое и вместе высокомерное: человек, взглянувшийна него, уже готов был сознаться, что в этой чудной душе кипят достоинствавеликие, по которым одна только есть награда на земле — виселица».Парадокс состоит в том, что этот цыган делает у Гоголя доброе дело — соединяетвлюбленных. Но за деньги. Он умеет управлять жизненными ситуациями, цыганявляется режиссером не столько уличного представления, сколько самой жизни.Черт страшен селянам, цыган же находится «по ту сторону» черта.Старого говоря, черта в рассказе нет — есть лишь предание о нем, котороеиспользуется цыганами. Черт является товаром, продаваемым на ярмарке средипрочих. Иное дело, что товар этот не является материальным, а принадлежит некойсфере, которую мы можем ощутить через игру-розыгрыш. Но это не только игра — здесь есть следы веры (древних религиозных представлений) и результат — взятаяпарнем в жены девушка. Результат такого розыгрыша — свадьба: праздник, имеющийглубоко индивидуальное значение в жизни селян — как нечто неповторимое,уникальное, выходящее за рамки обыденного времени.
Город- это место, где процветают разные искусства — и в том числе искусства интриг иперфомансов такого рода, которые с точки зрения селян кажутся еще болеечертовскими, чем дела ярмарочных артистов. Оторванные от практической пользы,эти искусства невнятны сердцу селян и представляются фальшивыми, полнымипустоты занятиями (можно вспомнить описание театра, данное Львом Толстым).
Древние праздники
Первыерассказы Гоголя связаны с древними праздниками: традиция проведениямифо-ритуальных действий в самую короткую ночь в году (накануне Ивана Купала) исамую длинную (под Рождество) имеет своим истоком каменный век. В «Майскойночи» речь идет о празднике, известном, как русалии. В «Слове орусалиях» именуются рядом: игры бесовские, русалии, скоморохи,«плясание и плескание со свирелями». Русалии происходили в мае, иописанные в рассказе переодевания в вывернутый овчиный тулуп, ряжение в маски,пляски и песни под музыку несут атмосферу этого праздника.
Преданиеоб утопленице дает возможность разрешить затруднение, на которое натолкнуласьлюбовь героев «Майской ночи» — Левка и Ганны (подобно тому, какпредание о красной свитке помогает героям «Сорочинской ярмарки»). Врассказе и предании звучат «зеркальные» темы: взаимоотношения молодыхи старых, отцов и детей в связи с любовью и браком. Утопленица, дочь сотникапотерпела от брака отца с молодой женой. Сын сельского головы обнаруживает влице отца соперника, который препятствует его браку с любимой. Левко в пикуотцу во время игр два раза одел «своячницу» (гражданскую жену отца) ввывороченный тулуп и нацепил на нее страшную личину-маску. Утопленица возглавилаигры русалок, Левко возглавил гуляние парней. Мотив кощунства — противодействиямирской и церковной власти, бунта против правил, характерный для поведенияскоморохов, здесь связан с несогласием сына признать правомочность действийотца, который ухаживает за Ганной. Чудесное разрешение конфликта — письменноеповеление женить Левка. Записка эта была получена Левком в обмен за услугу: онраспознал ведьму среди русалок. Мирская власть мерзка — в лице пожилого головыона желает овладеть прекрасной девушкой. Этой мерзости противостоят совместныеусилия селян и нечистой силы. Здесь мы вновь, как и в «Сорочинскойярмарке», видим тот исток «нечисти», которому в фольклорнойтрадиции соответствуют персонажи, названные Владимиром Проппом «волшебнымипомощниками». Сказка несет следы инициаций, испытаний — и эти помощникиоказываются проводниками из мира детства во взрослый мир. О мерзости, котораязавелась на земле, между селян, и о противодействии ей молодых героев Гоголяпроницательно писал литературовед Чичерин.
Врассказе «Пропавшая грамота» нечистая сила заявляется через казака,продавшего душу дьяволу. С этим казаком герой познакомился и подружился наярмарке. Дело было так: гонца послали с грамотой к самой царице, он зашилграмоту в шапку, попрощался с женой и детьми, сел на коня — и очутился к утруследующего дня в Конотопе, где в ту пору была ярмарка. Тут он забыл все насвете. Как луч света, посланный солнцем, отклоняется, преломляясь и удлиняясвой путь в теплом воздухе у поверхности Земли — так отклонился гонец,соприкоснувшись с ярмаркой. Началась гулянка, в результате которой грамота,посланная царице, попала в пекло. Гонец добрался до пекла (его пустили туда замзду «смазливые рожи»). Тут ему «главнейшая из ведьм»поставила условие: надо выиграть у нее хотя бы один из трех раз в дурака. Вовремя игры выяснилось, что силы ведьмы — в наваждении: герой не видит истинныхкарт, имея на руках никудышние — принимает их за козырные и наоборот. Героюудается избавиться от этого наваждения, втихую перекрестив карты. Чарырассеиваются — и он побеждает. Игра в пекле идет не на жизнь — а на смерть:проигравший герой должен был бы там остаться. Речь идет о жертвоприношении,который герою удается расстроить с помощью «крестных сил» — тот, ктоне боится черта и ведьм, побеждает их у Гоголя с помощью простого средства:нечисть надо перекрестить.
Характерно,что в мире Гоголя всякий знается с чертом — гонец в ответ на сообщение казака отом, что тот душу продал дьяволу утверждает: «Экая невидальщина! Кто насвоем веку не знался с нечистыми?». Есть несколько способов обращения снечистью: можно использовать ее в своих целях — что и делают цыгане, торгуястрахом в «Сорочинской ярмарке», можно следовать ее указаниям,подчиняясь ей — как Петрусь в «Вечере накануне Ивана Купала» и можнообыгрывать ее, как гонец в «Пропавшей грамоте». Нечисть нечистирознь, кроме чертей и ведьм, есть еще и русалки, которые противостоят ведьме имогут помочь человеку. Что и происходит в «Майской ночи», где описанобмен по типу «услуга за услугу»: Левко помогает русалке, она — ему.Гоголь познакомил читателя с миром, заполненным духами и сообщил мистические«правила поведения» в нем — он сделал это за полтораста лет домодного ныне Костанеды. Пасичник Рудый Панько и дьячок диканьской церкви болеетонко и художественно, чем Дон Хуан, познакомили своих слушателей с миромдемонических сил.
Всяпервая часть «Вечеров на хуторе» основывается на идеях обмена, инесет ярмарочную окраску. Там, где нет прямого описания ярмарки — все равноесть обмен: в обмен на быстрое обогащение Петро приносит в жертву Ивася,поставив на кон свою жизнь, гонец выигрывает шапку. Идея игрового обмена,имеющего смысл испытания будущего супруга, дает интригу и в «Ночи подРождество»: «Достань, кузнец, царицыны черевики, выйду за тебязамуж!» — говорит хуторская красотка. В «Страшной мести» обменприобретает черты инфернальности — за загубленную жизнь свою, за прерванный родтребует у Бога прерывания рода своего обидчика и проклятия его до седьмогоколена загубленный казак. Во второй части «Вечеров» есть развитиетенденций первой — но основная идея их иная. Если в первой части строитсямодель народной культуры в ее мирском варианте, то во второй речь идет орелигии, создается модель народной веры. В пространном замечании к «Ночи подРождество» Гоголь под видом пасичника свидетельствует о безуспешныхзапретах церкви на колядование: «Прошлый год отец Осип запретил былоколядовать по хуторам, говоря, что будто сим народ угождает сатане».«Пасичник» защищает колядки — пишет о том, что колядовать и славитьХриста для простых людей — одно и то же, вопреки мнению о том, что «былкогда-то болван Коляда, которого принимали за бога». Всюду далее мывстречаем подобные неожиданные сближения.
В«Ночи под Рождество» появляется новый герой — кузнец Вакула. Он самищет нечистую силу и вступает с чертом в плотное взаимодействие, используя егов своих интересах. В отличии от Грицька, который откликается на предложениецыгана и жертвует волами в «Сорочинской ярмарке», Вакула проявляетинициативу сам — и рискует жизнью. Черт ему нужен, чтобы решить невозможнуюзадачу — попасть к царице в Петербург. Здесь мир хутора размыкается — ипоявляется властная вертикаль, уходящая в запредельные дали: империя,императрица… Для черта нет преград. Он владеет чудесными способностями,которые нужны кузнецу. Но и черт этот не совсем чужой — у кузнеца с ним давниесчеты. Черт приударяет за матерью кузнеца и набивается тому чуть ли не вотчимы. В этом — суть коллизии, здесь — центр истории; мы имеем дело с особойсемейкой: мать — ведьма, сын — самый набожный на селе человек. Народноемировоззрение сводит конфликт между язычеством и христианством к отношенияммежду родными, конфликту поколений в семье. Христианство выступает противотдельных черт язычества, являясь в то же время его прямым наследником. Речьидет о семейной распре. В ряду «черт — Солоха — Вакула — Оксана»демоническое начало убывает, уступая место человеческому. Ведьма несет в себе,соединяет оба начала, она — узел линий, которые идут к черту, Вакуле и Чубу(отцу Оксаны).
Все,происходящее рождественской ночью — спор между родными и теми близкими, которыемогут породниться и стать «своими», «свояками». Об единяясвои усилия с возможностями, предоставляемыми чертом, Вакула достигаетжелаемого. Он — первый настоящий герой Гоголя. Петро следует рекомендациямБисаврюка, Левко получает свое счастье из рук русалки в благодарность заслужбу. Предшественник Вакулы — гонец из «Пропавшей грамоты» — тожеищет сближения с нечистью (дорогу в пекло). Но гонцу ничего не остается делать- нечисть утащила грамоту, он отвечает на вызов. Вакула же ищет черта по своейинициативе, оседлывает его и потом еще наказывает! Вакула преодолевает скрытоесопротивление матери — именно она сорит сына с Чубом, так как сама положилаглаз на хозяйство богатого вдовца. Речь идет не о любви — о власти. Язычество влице ведьмы имеет свой экономический интерес, который противоречит любовнымпланам сына-христианина. Похоже, Вакула находится в курсе способностей своейматушки — его нисколько не удивляет вопрос Оксаны, правда ли, что его мать — ведьма. Солоха, возвращаясь в дом свой через трубу, отодвигает заслонку, чтобыузнать незаметно, не назвал ли сын в хату парубков — перед ними она не хочетявляться из печи (подразумевается, что сына она не особо стесняется). В однойхате живут запросто, по=семейному мать с сыном — ни слова об их конфликте — кроме намерений на будущее: здесь каждый из них имеет свой любовный иэкономический интерес. В конце концов христианство в лице Вакулы побеждает,повернув силы языческие, демонические (чертовские) на решение своих задач.Использованный черт еще и наказывется, так сказать, художественно — завершаетсяповесть сообщением о том, что Вакула нарисовал в церкви «черта в аду,такого гадкого, что все плевали, когда проходили мимо: а бабы, как толькорасплакивалось у них на руках дитя, подносили его к картине и говорили: он бач,яка кака намальована! — и дитя, удерживая слезенки, косилось на картину ижалось к груди своей матери.»
Центромтяжести второй части «Вечеров» является «Страшная месть» — она не менее композитна по своему строению, чем «Сорочинскаяярмарка». Если движущей силой «Ярмарки» является предание окрасной свитке, вскрывающее симпатические силы любви, порождающие идеи обмена ибрака (любишь то, что хочешь получить, того, с кем хочешь обручиться — см.ниже), то здесь энергию повести придают антипатические силы мести, связанные скомплексом идей воздаяния: обмена судьбы на судьбу. Устанавливается мерарасплаты, привлекаются сущности трансцендентного плана. В «Страшноймести» впервые Гоголем показано действие Бога вообще, Бога как судьи,принимающего решение о воздаянии.
Вначале «Страшной мести» разворачивается странная, необьяснимая чередавидений и бед. В конце повести события, приводящие ко все более жутким жертвам,об ясняются как результат давнего проклятия, из-за которого сдвигаются горы ипроисходят землетрясения. Человеческие грехи приводят к реакции планетарногомасштаба — земля не выносит такого грешника, каким явился последний в проклятомроду колдун. Никакие молитвы не помогают ему — здесь явлено дохристианскоепредставление о роке и судьбе, о предопределении: все, с кем соприкосаетсяколдун, гибнут, попадая в поле древнего проклятия. Его дочь, внук и зятьБурульбаш играют роль невинных жертв. Настоящее, нынешнее время приносится вжертву прошлому. «Простая» молитва или крест не могут навредитьколдуну, остановить его — лишь подвиги святых людей (опять же из прошлого)имеют над ним какую-то силу: он не может выйти из темницы, потому что построеныее стены таким святым человеком. Возникают специфические «пространство ивремя проклятия» — время смыслами своими обращено вспять, пространствовывернуто наизнанку. Подземные мертвецы поедают свою жертву, от этогопроисходят землятресения, а накануне — так сказать, в качестве аперитива к пируизменяется ландшафт Киева: встают перед изумленными горожанами Карпатские горыи крымские дали. Идея христинского прощения не может быть реализована, схимникотказывается отпустить грехи колдуну — и тот убивает его в придачу ко всемсвоим жертвам.
Можетвозникнуть недоумение — почему в число жертв попадают невинные люди? Проклятиерода приводит не только к гибели его отпрысков, но и чудовищным последствиямдля многих людей. Гоголь показывает механизм действия проклятия. Люди,попадающие в его поле, несвободны — они являются исполнителями божественногопромысла. Что же это за жестокое божество, которое обрекает людей на страданияи смерть? Это божество мести, божество проклятия — и обьектом кары служит нечеловек, но целый род. Здесь не властны представления о чистоте новорожденногомладенца — в последнем младенце рода, как в море в капле воды, видны все грехирода. Об ектом наказания является «проклятый род» — его демоничностьвсе нарастает по мере осуществления предначертанного. Для понимания, что такоерод, можно предложить метафору голограммы, в каждой части которой содержитсяинформация о целом. Младенец несет гены всего рода — всю его«мерзость». Такой младенец приуготован с измальства в жертву.
Тотфакт, что последний отпрыск рода пропадает с родной земли, живет долго в чужихстранах (среди бусурман) и становится колдуном — есть необходимые элементыприготовления его в жертву. Его страшные деяния — убийство жены, домогательствародной дочери, предательство Родины, убийство зятя, потом внука и схимника — есть этапы созревания того зла, которое будет страшным образом наказано. Слово«жертва» сейчас получило расширительное значение — и употребляетсявне контекста специальной мифо- ритуальной процедуры, которая называетсяжертвоприношением. Жертва в народной этимологии видется как еда (буквально«жратва») — и у Гоголя речь идет о жертвоприношении в прямом,буквальном смысле слова: колдун падает в пропасть, где его поедают мертвецы. Вжизни колдуна с едали страсти, которые оказываются результатом давнихпроклятий: страшная месть — мертвый ест живого, настоящее приносится в жертвупрошлому. Здесь тема ритуальной трапезы, пиршества как части обменного ритуала,заявленная в «Сорочинской ярмарке», приобретает жуткое значение. Убивдруга и получив его богатство, казак получает в придачу и его проклятие — и завременное благо предка расплачиваются семь коленей рода.
МстителюБог дает роль надзирателя — страшного всадника. Колдун, вызывающий душу своейдочери, вдруг видит голову всадника во время своего спиритического сеанса.Говоря современным языком, в связь, которую выстраивает колдун со своимиродными, врывается помеха — дух мщения. Колдун обладает гипнотической властьюнад своей дочерью — но есть власть, которая выше и сильнее его власти. Этовласть предопределения — причинно-следственная связь зла (заметим, что внедавно изданной книге «Механика судеб» Юрий Арабов вышел на сходныеидеи: почти через двести лет после Гоголя!).
«Страшнаяместь» является в результате предательства и гибели от рук злодеянародного героя, который отличился в войне с бусурманами и пленил опасноговоеноначальника — пашу. Сам этот герой и предложил Богу проект мести.Реализация проекта такова: «в безвыходной пропасти, которой не видел ещени один человек, страшащийся проходить мимо, мертвецы грызут мертеца».Обидчик народного героя лежит в земле, разрастается до невероятных размеров — игложет свои кости, все прочие потомки гложут «свежего мертвеца» — последнего в роду колдуна. Здесь не просто «сын отвечает за отца»,здесь тяжесть и строгость «ответа» усиливается из поколения впоколение. «Старый мертвец грызет молодого» — это метафора переносагрехов, генетической передачи их в роду, усугубления, закон накопления зла вроду. Заметим, что на русском языке слово «грех» имеет смысл«ошибки», зло в таком случае можно рассматривать как сбой, дефект втрадиции передачи блага и добра, накопление «мутаций».Причино-следственная связь здесь работает как «сообщение зла» — иприрост неминуемого воздаяния, которое возрастает до планетарных размеров — «земля не выносит» грешника. Здесь можно проследить библейские ишумерские параллели — в наказание за грехи Бог насылает потоп или уничтожаетцелые города.
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.pereplet.ru/