Над чем смеялся Гоголь. О духовном смысле комедии«Ревизор»
Воропаев В. А.
Будьтеже исполнители слова, а не слышатели только, обманывающие самих себя. Ибо ктослушает слово и не исполняет, тот подобен человеку, рассматривающему природныечерты лица своего в зеркале. Он посмотрел на себя, отошел, и тотчас забыл,каков он.
Иак.1, 22 — 24
Уменя болит сердце, когда я вижу, как заблуждаются люди. Толкуют о добродетели,о Боге, а между тем не делают ничего.
Изписьма Гоголя к матери. 1833
«Ревизор»- лучшая русская комедия. И в чтении, и в постановке на сцене она всегдаинтересна. Поэтому вообще трудно говорить о каком бы то ни было провале«Ревизора». Но, с другой стороны, трудно и создать настоящийгоголевский спектакль, заставить сидящих в зале смеяться горьким гоголевскимсмехом. Как правило, от актера или зрителя ускользает что-то фундаментальное,глубинное, на чем зиждется весь смысл пьесы.
Премьеракомедии, состоявшаяся 19 апреля 1836 года на сцене Александринского театра вПетербурге, по свидетельству современников, имела колоссальный успех.Городничего играл Иван Сосницкий, Хлестакова Николай Дюр — лучшие актеры тоговремени. «Общее внимание зрителей, рукоплескания, задушевный и единогласныйхохот, вызов автора… — вспоминал князь Петр Андреевич Вяземский, — ни в чемне было недостатка».
Вто же время даже самые горячие поклонники Гоголя не вполне поняли смысл изначение комедии; большинство же публики восприняло ее как фарс. Многие виделив пьесе карикатуру на российское чиновничество, а в ее авторе — бунтовщика. Пословам Сергея Тимофеевича Аксакова, были люди, которые возненавидели Гоголя смомента появления «Ревизора». Так, граф Федор Иванович Толстой (попрозванию Американец) говорил в многолюдном собрании, что Гоголь — «врагРоссии и что его следует в кандалах отправить в Сибирь». Цензор АлександрВасильевич Никитенко записал в своем дневнике 28 апреля 1836 года:«Комедия Гоголя „Ревизор“ наделала много шуму… Многиеполагают, что правительство напрасно одобряет эту пьесу, в которой оно такжестоко порицается».
Междутем достоверно известно, что комедия была дозволена к постановке на сцене (аследовательно, и к печати) по высочайшему разрешению. Император НиколайПавлович прочел комедию в рукописи и одобрил. 29 апреля 1836 года Гоголь писалМихаилу Семеновичу Щепкину: «Если бы не высокое заступничество Государя,пьеса моя не была бы ни за что на сцене, и уже находились люди, хлопотавшие озапрещении ее». Государь Император не только сам присутствовал напремьере, но велел и министрам смотреть «Ревизора». Во времяпредставления он хлопал и много смеялся, а выходя из ложи, сказал: «Ну,пьеска! Всем досталось, а мне — более всех!».
Гогольнадеялся встретить поддержку царя и не ошибся. Вскоре после постановки комедиион отвечал в «Театральном разъезде» своим недоброжелателям:«Великодушное правительство глубже вас прозрело высоким разумом цельписавшего».
Разительнымконтрастом, казалось бы, несомненному успеху пьесы звучит горькое признаниеГоголя: «Ревизор» сыгран — и у меня на душе так смутно, такстранно… Я ожидал, я знал наперед, как пойдет дело, и при всем том чувствогрустное и досадно-тягостное облекло меня. Мое же создание мне показалосьпротивно, дико и как будто вовсе не мое" (Отрывок из письма, писанногоавтором вскоре после первого представления «Ревизора» к одномулитератору).
Гогольбыл, кажется, единственным, кто воспринял первую постановку«Ревизора» как провал. В чем здесь дело, что не удовлетворило его?Отчасти здесь сказалось несоответствие старых водевильных приемов в оформленииспектакля совершенно новому духу пьесы, не укладывавшейся в рамки обычнойкомедии. Гоголь настойчиво предупреждал: «Больше всего надобно опасаться,чтобы не впасть в карикатуру. Ничего не должно быть преувеличенного илитривиального даже в последних ролях» (Предуведомление для тех, которыепожелали бы сыграть как следует «Ревизора»).
Создаваяобразы Бобчинского и Добчинского, Гоголь воображал их «в коже» (поего выражению) Щепкина и Василия Рязанцева — известных комических актеров тойэпохи. В спектакле же, по его словам, «вышла именно карикатура».«Уже пред началом представления, — делится он своими впечатлениями, — увидевши их костюмированными, я ахнул. Эти два человечка, в существе своемдовольно опрятные, толстенькие, с прилично приглаженными волосами, очутились вкаких-то нескладных, превысоких седых париках, всклоченные, неопрятные,взъерошенные, с выдернутыми огромными манишками; а на сцене оказались до такойстепени кривляками, что просто было невыносимо».
Междутем главная установка Гоголя — полная естественность характеров и правдоподобиепроисходящего на сцене. «Чем меньше будет думать актер о том, чтобысмешить и быть смешным, тем более обнаружится смешное взятой им роли. Смешноеобнаружится само собою именно в той сурьезности, с какою занято своим деломкаждое из лиц, выводимых в комедии».
Примеромтакой «естественной» манеры исполнения может служить чтение«Ревизора» самим Гоголем. Иван Сергеевич Тургенев, присутствовавшийоднажды на таком чтении, рассказывает: «Гоголь… поразил менячрезвычайной простотой и сдержанностью манеры, какой-то важной и вместе с темнаивной искренностью, которой словно и дела нет — есть ли тут слушатели и чтоони думают. Казалось, Гоголь только и заботился о том, как бы вникнуть впредмет, для него самого новый, и как бы вернее передать собственноевпечатление. Эффект выходил необычайный — особенно в комических, юмористическихместах; не было возможности не смеяться — хорошим, здоровым смехом; а виновниквсей этой потехи продолжал, не смущаясь общей веселостью и как бы внутреннедивясь ей, все более и более погружаться в самое дело — и лишь изредка, нагубах и около глаз, чуть заметно трепетала лукавая усмешка мастера. С какимнедоумением, с каким изумлением Гоголь произнес знаменитую фразу Городничего одвух крысах (в самом начале пиесы): „Пришли, понюхали и пошли прочь!“- Он даже медленно оглянул нас, как бы спрашивая объяснения такогоудивительного происшествия. Я только тут понял, как вообще неверно, поверхностно,с каким желанием только поскорей насмешить — обыкновенно разыгрывается на сцене»Ревизор".
Напротяжении работы над пьесой Гоголь беспощадно изгонял из нее все элементывнешнего комизма. Смех Гоголя — это контраст между тем, что говорит герой и какон это говорит. Вот в первом действии Бобчинский и Добчинский спорят, кому изних начать рассказывать новость. Эта комическая сцена не должна только смешить.Для героев очень важно, кто именно расскажет. Вся их жизнь заключается враспространении всевозможных сплетен и слухов. И вдруг двоим досталась одна ита же новость. Это трагедия. Они из-за дела спорят. Бобчинскому все надорассказать, ничего не упустить. Иначе Добчинский будет дополнять.
Почемуже — спросим еще раз — Гоголь остался недоволен премьерой? Главная причиназаключалась даже не в фарсовом характере спектакля — cтремлении рассмешитьпублику, а в том, что при карикатурной манере игры актеров сидящие в залевоспринимали происходящее на сцене без применения к себе, так как персонажибыли утрированно смешны. Между тем замысел Гоголя был рассчитан как раз напротивоположное восприятие: вовлечь зрителя в спектакль, дать почувствовать,что город, обозначенный в комедии, существует не где-то, но в той или иной мерев любом месте России, а страсти и пороки чиновников есть в душе каждого из нас.Гоголь обращается ко всем и каждому. В этом и заключено громадное общественноезначение «Ревизора». В этом и смысл знаменитой реплики Городничего:«Чему смеетесь? Над собой смеетесь!» — обращенной к залу (именно кзалу, так как на сцене в это время никто не смеется). На это указывает иэпиграф: «На зеркало неча пенять, коли рожа крива». В своеобразныхтеатрализованных комментариях к пьесе — «Театральный разъезд» и«Развязка Ревизора», — где зрители и актеры обсуждают комедию, Гоголькак бы стремится разрушить невидимую стену, разделяющую сцену и зрительный зал.
Относительноэпиграфа, появившегося позднее, в издании 1842 года, скажем, что эта народнаяпословица разумеет под зеркалом Евангелие, о чем современники Гоголя, духовнопринадлежавшие к Православной Церкви, прекрасно знали и даже могли быподкрепить понимание этой пословицы, например, знаменитой басней Крылова«Зеркало и Обезьяна». Здесь Обезьяна, глядясь в зеркало, обращается кМедведю:
«Смотри-ка,- говорит, — кум милый мой!
Чтоэто там за рожа?
Какиеу нее ужимки и прыжки!
Яудавилась бы с тоски,
Когдабы на нее хоть чуть была похожа.
Аведь, признайся, есть
Изкумушек моих таких кривляк пять-шесть;
Ядаже их могу по пальцам перечесть». -
«Чемкумушек считать трудиться,
Нелучше ль на себя, кума, оборотиться?» -
ЕйМишка отвечал.
НоМишенькин совет лишь попусту пропал.
ЕпископВарнава (Беляев) в своем капитальном труде «Основы искусствасвятости» (1920-е годы) связывает смысл этой басни с нападками наЕвангелие, и именно такой (помимо других) был у Крылова смысл. Духовноепредставление о Евангелии как о зеркале давно и прочно существует вправославном сознании. Так, например, святитель Тихон Задонский — один излюбимых писателей Гоголя, сочинения которого он перечитывал неоднократно, — говорит: «Христианине! что сынам века сего зеркало, тое да будет намЕвангелие и непорочное житие Христово. Они посматривают в зеркала и исправляюттело свое и пороки на лице очищают… Предложим убо и мы пред душевными нашимиочами чистое сие зеркало и посмотрим в тое: сообразно ли наше житие житиюХристову?»
Святойправедный Иоанн Кронштадтский в дневниках, изданных под названием «Мояжизнь во Христе», замечает «нечитающим Евангелия»:«Чисты ливы, святы ли и совершенны, не читая Евангелия, и вам не надо смотреть в этозерцало? Или вы очень безобразны душевно и боитесь вашего безобразия?..»
Ввыписках Гоголя из святых отцов и учителей Церкви находим запись: «Те,которые хотят очистить и убелить лице свое, обыкновенно смотрятся в зеркало.Христианин! Твое зеркало суть Господни заповеди; если положишь их пред собою ибудешь смотреться в них пристально, то оне откроют тебе все пятна, всю черноту,все безобразие души твоей».
Примечательно,что и в своих письмах Гоголь обращался к этому образу. Так, 20 декабря (н. ст.)1844 года он писал Михаилу Петровичу Погодину из Франкфурта:"… держивсегда у себя на столе книгу, которая бы тебе служила духовным зеркалом";а спустя неделю — Александре Осиповне Смирновой: «Взгляните также на самихсебя. Имейте для этого на столе духовное зеркало, то есть какую-нибудь книгу, вкоторую может смотреть ваша душа...»
Какизвестно, христианин будет судим по Евангельскому закону. В «РазвязкеРевизора» Гоголь вкладывает в уста Первому комическому актеру мысль, что вдень Страшного суда все мы окажемся с «кривыми рожами»:"… взглянем хоть сколько-нибудь на себя глазами Того, Кто позовет наочную ставку всех людей, перед которыми и наилучшие из нас, не позабудьтеэтого, потупят от стыда в землю глаза свои, да и посмотрим, достанет ли укого-нибудь из нас тогда духу спросить: «Да разве у меня рожакрива?».
Известно,что Гоголь никогда не расставался с Евангелием. «Выше того не выдумать,что уже есть в Евангелии, — говорил он. -Сколько раз уже отшатывалось от негочеловечество и сколько раз обращалось».
Невозможно,конечно, создать какое-то иное «зеркало», подобное Евангелию. Но каквсякий христианин обязан жить по Евангельским заповедям, подражая Христу (помере своих человеческих сил), так и Гоголь-драматург в меру своего талантаустраивает на сцене свое зеркало. Крыловской Обезьяной мог бы оказаться любойиз зрителей. Однако получилось так, что этот зритель увидел «кумушек…пять-шесть», но никак не себя. О том же позднее говорил Гоголь в обращениик читателям в «Мертвых душах»:«Вы посмеетесь даже от души надЧичиковым, может быть, даже похвалите автора… И вы прибавите: „А ведьдолжно согласиться, престранные и пресмешные бывают люди в некоторыхпровинциях, да и подлецы притом немалые!“ А кто из вас, полный христианскогосмирения… углубит вовнутрь собственной души сей тяжкий запрос: „А нет лии во мне какой-нибудь части Чичикова?“ Да, как бы не так!»
РепликаГородничего, появившаяся, как и эпиграф, в 1842 году, также имеет своюпараллель в «Мертвых душах». В десятой главе, размышляя об ошибках изаблуждениях всего человечества, автор замечает: «Видит теперь все яснотекущее поколение, дивится заблужденьям, смеется над неразумием своих предков,не зря, что… отовсюду устремлен пронзительный перст на него же, на текущеепоколение; но смеется текущее поколение и самонадеянно, гордо начинает рядновых заблуждений, над которыми также потом посмеются потомки».
В«Ревизоре» Гоголь заставил современников смеяться над тем, к чему онипривыкли и что перестали замечать. Но самое главное, они привыкли к беспечностив духовной жизни. Зрители смеются над героями, которые погибают именно духовно.Обратимся к примерам из пьесы, которые показывают такую гибель.
Городничийискренне считает, что «нет человека, который бы за собою не имелкаких-нибудь грехов. Это уже так Самим Богом устроено, и волтерианцы напраснопротив этого говорят». На что судья Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкинвозражает: «Что же вы полагаете, Антон Антонович, грешками? Грешки грешкам- рознь. Я говорю всем открыто, что беру взятки, но чем взятки? Борзымищенками. Это совсем иное дело».
Судьяуверен, что взятки борзыми щенками и за взятки считать нельзя, «а вот,например, если у кого-нибудь шуба стоит пятьсот рублей, да супругешаль...» Тут Городничий, поняв намек, парирует: «Зато вы в Бога неверуете; вы в церковь никогда не ходите; а я по крайней мере в вере тверд икаждое воскресенье бываю в церкви. А вы… О, я знаю вас: вы если начнетеговорить о сотворении мира, просто волосы дыбом поднимаются». На что АммосФедорович отвечает: «Да ведь сам собою дошел, собственным умом».
Гоголь- лучший комментатор своих произведений. В «Предуведомлении...» онзамечает о Судье: «Он даже не охотник творить неправду, но велика страстько псовой охоте… Он занят собой и умом своим, и безбожник только потому, чтона этом поприще есть простор ему выказать себя».
Городничийполагает, что он в вере тверд; чем искреннее он высказывает это, тем смешнее.Отправляясь к Хлестакову, он отдает распоряжение подчиненным: «Да еслиспросят, отчего не выстроена церковь при богоугодном заведении, на которуюназад тому пять лет была ассигнована сумма, то не позабыть сказать, что началастроиться, но сгорела. Я об этом и рапорт представлял. А то, пожалуй,кто-нибудь, позабывшись, сдуру скажет, что она и не начиналась».
Поясняяобраз Городничего, Гоголь говорит: «Он чувствует, что грешен; он ходит вцерковь, думает даже, что в вере тверд, даже помышляет когда-нибудь потомпокаяться. Но велик соблазн всего того, что плывет в руки, и заманчивы благажизни, и хватать все, не пропуская ничего, сделалось у него уже как бы простопривычкой».
Ивот, идя к мнимому ревизору, Городничий сокрушается: «Грешен, во многомгрешен… Дай только, Боже, чтобы сошло с рук поскорее, а там-то я поставлю ужтакую свечу, какой еще никто не ставил: на каждую бестию купца наложу доставитьпо три пуда воску». Мы видим, что Городничий попал как бы в замкнутый кругсвоей греховности: в его покаянных размышлениях незаметно для него возникаютростки новых грехов (купцы заплатят за свечу, а не он).
КакГородничий не чувствует греховности своих действий, потому что все делает позастарелой привычке, так и другие герои «Ревизора». Например,почтмейстер Иван Кузьмич Шпекин вскрывает чужие письма исключительно излюбопытства: «Смерть люблю узнать, что есть нового на свете. Я вам скажу,что это преинтереснейшее чтение. Иное письмо с наслаждением прочтешь — такописываются разные пассажи… а назидательность какая… лучше, чем в»Московских Ведомостях"!"
Судьязамечает ему: «Смотрите, достанется вам когда-нибудь за это». Шпекинс детской наивностью восклицает: «Ах, батюшки!» Ему и в голову неприходит, что он занимается противозаконным делом. Гоголь разъясняет:«Почтмейстер — простодушный до наивности человек, глядящий на жизнь как насобрание интересных историй для препровождения времени, которые он начитывает враспечатываемых письмах. Ничего больше не остается делать актеру, как бытьпростодушну сколько возможно».
Простодушие,любопытство, привычное делание всякой неправды, вольнодумство чиновников припоявлении Хлестакова, то есть по их понятиям, ревизора, вдруг сменяются намгновение приступом страха, присущего преступникам, ожидающим суровоговозмездия. Тот же закоренелый вольнодумец Аммос Федорович Ляпкин-Тяпкин,находясь пред Хлестаковым, говорит про себя: «Господи Боже! не знаю, гдесижу. Точно горячие угли под тобою». А Городничий, в том же положении,просит о помиловании: «Не погубите! Жена, дети маленькие… не сделайтенесчастным человека». И далее: «По неопытности, ей-Богу понеопытности. Недостаточность состояния… Сами извольте посудить: казенногожалованья не хватает даже на чай и сахар».
Гогольособенно остался недоволен тем, как играли Хлестакова. «Главная рольпропала, — пишет он, — так я и думал. Дюр ни на волос не понял, что такоеХлестаков». Хлестаков не просто фантазер. Он сам не знает, что говорит ичто скажет в следующий миг. Словно за него говорит некто, сидящий в нем,искушающий через него всех героев пьесы. Не есть ли это сам отец лжи, то естьдьявол? Кажется, что Гоголь это именно и имел в виду. Герои пьесы в ответ наэти искушения, сами того не замечая, раскрываются во всей своей греховности.
Искушаемыйлукавым Хлестаков сам как бы приобретает черты беса. 16 мая (н. ст.) 1844 годаГоголь писал Аксакову: «Все это ваше волнение и мысленная борьба естьбольше ничего, как дело общего нашего приятеля, всем известного, именно — чорта. Но вы не упускайте из виду, что он щелкопер и весь состоит изнадуванья… Вы эту скотину бейте по морде и не смущайтесь ничем. Он — точномелкий чиновник, забравшийся в город будто бы на следствие. Пыль запустит всем,распечет, раскричится. Стоит только немножко струсить и податься назад — тут-тоон и пойдет храбриться. А как только наступишь на него, он и хвост подожмет. Мысами делаем из него великана… Пословица не бывает даром, а пословица говорит:Хвалился чорт всем миром овладеть, а Бог ему и над свиньей не дал власти». В этом описании так и видится Иван Александрович Хлестаков.
Героипьесы все больше и больше ощущают чувство страха, о чем свидетельствуют репликии авторские ремарки (вытянувшись и дрожа всем телом). Страх этот как быраспространяется и на зал. Ведь в зале сидели те, кто боялся ревизоров, нотолько настоящих — государевых. Между тем Гоголь, зная это, призывал их, вобщем-то христиан, к страху Божиему, к очищению совести, которой не страшенбудет никакой ревизор, но даже Страшный суд. Чиновники, как бы ослепленныестрахом, не могут увидеть настоящего лица Хлестакова. Они смотрят всегда себепод ноги, а не в небо. В «Правиле жития в мире» Гоголь так объяснялпричину подобного страха: "… все преувеличивается в глазах наших и пугаетнас. Потому что мы глаза держим вниз и не хотим поднять их вверх. Ибо если быподняли их на несколько минут вверх, то увидели бы свыше всего только Бога исвет, от Него исходящий, освещающий все в настоящем виде, и посмеялись бы тогдасами слепоте своей".
Главнаяидея «Ревизора» — мысль о неизбежном духовном возмездии, которогодолжен ожидать каждый человек. Гоголь, недовольный тем, как ставится«Ревизор» на сцене и как воспринимают его зрители, попытался эту идеюраскрыть в «Развязке Ревизора».
«Всмотритесь-капристально в этот город, который выведен в пьесе! — говорит Гоголь устамиПервого комического актера. — Все до единого согласны, что этакого города нетво всей России… Ну, а что, если это наш же душевный город и сидит он увсякого из нас?.. Что ни говори, но страшен тот ревизор, который ждет нас удверей гроба. Будто не знаете, кто этот ревизор? Что прикидываться? Ревизорэтот — наша проснувшаяся совесть, которая заставит нас вдруг и разом взглянутьво все глаза на самих себя. Перед этим ревизором ничто не укроется, потому чтопо Именному Высшему повеленью он послан и возвестится о нем тогда, когда уже ишагу нельзя будет сделать назад. Вдруг откроется перед тобою, в тебе же, такоестрашилище, что от ужаса подымется волос. Лучше ж сделать ревизовку всему, чтони есть в нас, в начале жизни, а не в конце ее».
Речьздесь идет о Страшном суде. И теперь становится понятной заключительная сцена«Ревизора». Она есть символическая картина именно Страшного суда.Появление жандарма, извещающего о прибытии из Петербурга «по именномуповелению» ревизора уже настоящего, производит ошеломляющее действие нагероев пьесы. Ремарка Гоголя: «Произнесенные слова поражают как громомвсех. Звук изумления единодушно излетает из дамских уст; вся группа, вдругпеременивши положение, остается в окаменении».
Гогольпридавал исключительное значение этой «немой сцене».Продолжительность ее он определяет в полторы минуты, а в «Отрывке изписьма...» говорит даже о двух-трех минутах «окаменения» героев.Каждый из персонажей всей фигурой как бы показывает, что он уже ничего не можетизменить в своей судьбе, шевельнуть хотя бы пальцем, — он перед Судией. Позамыслу Гоголя, в этот момент в зале должна наступить тишина всеобщегоразмышления.
В«Развязке» Гоголь предложил не новое толкование «Ревизора»,как иногда думают, а лишь обнажил его главную мысль. 2 ноября (н. ст.) 1846года он писал Ивану Сосницкому из Ниццы: «Обратите ваше внимание напоследнюю сцену „Ревизора“. Обдумайте, обмыслите вновь. Иззаключительной пиесы „Развязка Ревизора“ вы постигнете, почему я такхлопочу об этой последней сцене и почему мне так важно, чтобы она имела полныйэффект. Я уверен, что вы взглянете сами другими глазами на „Ревизора“после этого заключения, которого мне, по многим причинам, нельзя было тогдавыдать и только теперь возможно».
Изэтих слов следует, что «Развязка» не придавала нового значения«немой сцене», но лишь разъясняла ее смысл. Действительно, в порусоздания «Ревизора» в «Петербургских записках 1836 года»появляются у Гоголя строки, прямо предваряющие «Развязку»:«Спокоен и грозен Великий пост. Кажется, слышен голос: „Стой,христианин; оглянись на жизнь свою“.
Однакоданное Гоголем истолкование уездного города как „душевного города“, аего чиновников как воплощения бесчинствующих в нем страстей, сделанное в духесвятоотеческой традиции, явилось неожиданностью для современников и вызвалонеприятие. Щепкин, которому предназначалась роль Первого комического актера,прочитав новую пьесу, отказался играть в ней. 22 мая 1847 года он писал Гоголю:»… до сих пор я изучал всех героев «Ревизора» как живыхлюдей… Не давайте мне никаких намеков, что это-де не чиновники, а наши страсти;нет, я не хочу такой переделки: это люди, настоящие живые люди, между которымия взрос и почти состарился… Вы из целого мира собрали несколько лиц в односборное место, в одну группу, с этими людьми в десять лет я совершенносроднился, и вы хотите их отнять у меня".
Междутем гоголевское намерение вовсе не предполагало того, чтобы сделать из«живых людей» — полнокровных художественных образов — некуюаллегорию. Автор только обнажил главную мысль комедии, без которой она выглядиткак простое обличение нравов. «Ревизор» — «Ревизором», — отвечал Гоголь Щепкину около 10 июля (н. ст.) 1847 года, — а примененье ксамому себе есть непременная вещь, которую должен сделать всяк зритель изовсего, даже и не «Ревизора», но которое приличней ему сделать поповоду «Ревизора».
Вовторой редакции окончания «Развязки» Гоголь разъясняет свою мысль.Здесь Первый комический актер (Михал Михалч) на сомнение одного из героев, чтопредложенная им трактовка пьесы отвечает авторскому замыслу, говорит:«Автор, если бы даже и имел эту мысль, то и в таком случае поступил быдурно, если бы ее обнаружил ясно. Комедия тогда бы сбилась на аллегорию, моглабы из нее выйти какая-нибудь бледная нравоучительная проповедь. Нет, его делобыло изобразить просто ужас от беспорядков вещественных не в идеальном городе,а в том, который на земле… Его дело изобразить это темное так сильно, чтобыпочувствовали все, что с ним надобно сражаться, чтобы кинуло в трепет зрителя — и ужас от беспорядков пронял бы его насквозь всего. Вот что он должен былсделать. А это уж наше дело выводить нравоученье. Мы, слава Богу, не дети. Яподумал о том, какое нравоученье могу вывести для самого себя, и напал на то,которое вам теперь рассказал».
Идалее на вопросы окружающих, почему только он один вывел столь отдаленное по ихпонятиям нравоучение, Михал Михалч отвечает: «Во-первых, почему вы знаете,что это нравоученье вывел один я? А во-вторых, почему вы считаете егоотдаленным? Я думаю, напротив, ближе всего к нам собственная наша душа. Я имелтогда в уме душу свою, думал о себе самом, потому и вывел это нравоученье. Еслибы и другие имели в виду прежде себя, вероятно, и они вывели бы то же самоенравоученье, какое вывел и я. Но разве всяк из нас приступает к произведеньюписателя, как пчела к цветку, затем, чтоб извлечь из него нужное себе? Нет, мыищем во всем нравоученья для других, а не для себя. Мы готовы ратовать изащищать все общество, дорожа заботливо нравственностью других и позабывши освоей. Ведь посмеяться мы любим над другими, а не над собой...»
Нельзяне заметить, что эти размышления главного действующего лица«Развязки» не только не противоречат содержанию «Ревизора»,но в точности соответствуют ему. Более того, высказанные здесь мысли органичныдля всего творчества Гоголя.
ИдеяСтрашного суда должна была получить развитие и в «Мертвых душах», таккак она вытекает из содержания поэмы. Один из черновых набросков (очевидно, ктретьему тому) прямо рисует картину Страшного суда: "«Зачем же ты невспомнил обо Мне, что Я на тебя гляжу, что Я твой? Зачем же ты от людей, а неот Меня ожидал награды и вниманья, и поощренья? Какое бы тогда было тебе делообращать внимание, как издержит твои деньги земной помещик, когда у тебяНебесный Помещик? Кто знает, чем бы кончилось, если бы ты до конца дошел, неустрашившись? Ты бы удивил величием характера, ты бы наконец взял верх изаставил изумиться; ты бы оставил имя, как вечный памятник доблести, и ронялибы ручьи слез, потоки слезные о тебе, и как вихорь ты бы развевал в сердцахпламень добра». Потупил голову, устыдившись, управитель, и не знал, кудыему деться. И много вслед за ним чиновников и благородных, прекрасных людей,начавших служить и потом бросивших поприще, печально понурили головы".
Взаключение скажем, что тема Страшного суда пронизывает все творчество Гоголя,которое соответствовало его духовной жизни, его стремлению к иночеству. А монахи есть человек, покинувший мир, готовящий себя к ответу на Суде Христовом.Гоголь остался писателем и как бы иноком в миру. В своих сочинениях онпоказывает, что не человек плох, а действующий в нем грех. То же всегдаутверждало и православное монашество. Гоголь верил в силу художественногослова, могущего указать путь к нравственному возрождению. С этой верой он исоздавал «Ревизора».
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru/