Гуманизм впроизведениях Томаса Мора «Утопия» и Евгения Замятина «Мы»
Введение
Сегодня весь мир переживаетнелегкие времена. Новая политическая и экономическая ситуации не могли несказаться на культуре. Кардинальным образом изменились ее взаимоотношения свластью. Исчез общий стержень культурной жизни – централизованная системауправления и единая культурная политика. Определение путей дальнейшегокультурного развития стало делом самого общества и предметом разногласий.Отсутствие объединительной социокультурной идеи и отступление общества от идейгуманизма привели к глубокому кризису, в котором оказалась культура всегочеловечества к началу XXI века.
Гумани́зм (от лат. humanitas — человечность, лат. humanus — человечный, лат. homo — человек) — мировоззрение, вцентре которого находится идея человека как высшей ценности; возникло какфилософское течение в эпоху Возрождения.
Гуманизм традиционно определяетсякак система воззрений, признающих ценность человека как личности, его право насвободу, счастье и развитие, и объявляющих нормой отношений между людьмипринципы равенства и человечности. Среди ценностей традиционной культурыважнейшее место занимали ценности гуманизма (добро, справедливость, нестяжательство,поиск правды), что нашло отражение в классической литературе любой страны, втом числе и Англии.
В течение последних 15 лет данныеценности испытали определенный кризис. Гуманизму были противопоставлены идеисобственничества и самодостаточности (культ денег). В качестве идеала людям былпредложен “self-made man” – человек, сделавший себя сам и не нуждающийся нив какой внешней поддержке. Идеи справедливости и равенства – основа гуманизма –утратили былую привлекательность и ныне даже не включаются в программныедокументы большинства партий и правительств различных государств мира. Нашеобщество постепенно начало превращаться в нуклеарное, когда отдельные его членыстали замыкаться в рамках своего дома и собственной семьи.
Актуальность выбранной мною темыобусловлена проблемой, которая беспокоила человечество на протяжении тысяч лети беспокоит сейчас – проблема человеколюбия, толерантности, уважения к ближнему,острая необходимость обсуждения данной темы.
Своим исследованием мне хотелосьбы показать, что проблема гуманизма, зародившаяся в эпоху Возрождения, нашедшаясвое отражение как в творчестве английских, так и русских писателей, остается актуальнойпо сей день.
И для начала, хотелось бывернуться к истокам гуманизма, рассмотрев его появление в Англии.
Глава I
1.1 Появление гуманизма в Англии.История развития гуманизма в английской литературе
Зарождение новой историческоймысли относится к позднему средневековью, когда в наиболее передовых странахЗападной Европы активно шел процесс разложения феодальных отношений изарождался новый капиталистический способ производства. Это был переходныйпериод, когда повсеместно складывались централизованные государства в формеабсолютных монархий в масштабе целых стран или отдельных территорий, возникалипредпосылки формирования буржуазных наций, происходило крайнее обострениесоциальной борьбы. Нарождавшаяся в среде городской верхушки буржуазия былатогда новым, прогрессивным слоем и выступала в своей идейной борьбе сгосподствующим классом феодалов как представитель всех нижестоящих слоевобщества.
Новые идеи находят свое наиболееяркое выражение в гуманистическом мировоззрении, которое оказало весьмазначительное воздействие на все области культуры и научных знаний этогопереходного периода. Новое мировоззрение было в своей основе светским, враждебнымчисто теологическому истолкованию мира, господствовавшему в средние века. Емубыло свойственно стремление объяснить все явления в природе и обществе с точкизрения разума (рационализм), отвергнуть слепой авторитет веры, столь сильностеснявший ранее развитие человеческой мысли. Гуманисты преклонялись передчеловеческой личностью, восхищались ею как высшим созданием природы, носителемразума, высоких чувств и добродетелей; человека-творца гуманисты как быпротивопоставляли слепой силе божественного промысла. Гуманистическомумировоззрению был свойственен индивидуализм, который на первом этапе егоистории, по существу, выступал как орудие идейного протеста противсословно-корпоративного строя феодального общества, подавлявшего человеческуюличность, против церковной аскетической морали, которая служила одним изсредств этого подавления. В ту пору индивидуализм гуманистическогомировоззрения еще умерялся активными общественными интересами большинства егодеятелей, был далек от эгоизма, свойственного более поздним развитым формамбуржуазного мировоззрения.
Наконец, для гуманистическогомировоззрения был характерен жадный интерес к античной культуре во всех еепроявлениях. Гуманисты стремились «возродить», т. е. сделать образцом дляподражания, творчество античных писателей, ученых, философов, художников, классическуюлатынь, отчасти забытую в средние века. И хотя уже с XII в. в средневековой культуре начал пробуждатьсяинтерес к античному наследию, только в период возникновения гуманистическогомировоззрения, в так называемую эпоху Возрождения (Ренессанса), эта тенденциястала господствующей.
В основе рационализма гуманистовлежал идеализм, во многом определявший их представление о мире. Какпредставители тогдашней интеллигенции, гуманисты были далеки от народа, а частооткрыто ему враждебны. Но при всем том гуманистическое мировоззрение в порусвоего расцвета носило ярко выраженный прогрессивный характер, являлосьзнаменем борьбы с феодальной идеологией, было проникнуто гуманным отношением клюдям. На базе этого нового идейного течения в Западной Европе стало возможнымсвободное развитие научных знаний, ранее тормозившееся господствомтеологического мышления.
Возрождение связано с процессомформирования светской культуры, гуманистического сознания. Философию Ренессансаопределяет:
— устремленность к человеку;
— вера в его великий духовный ифизический потенциал;
— жизнеутверждающий иоптимистический характер.
Во второй половине XIV в. обнаружилась и затем всеболее возрастала в течение двух последующих веков (достигнув высшей точкиособенно в XV в.) тенденция придавать изучениюгуманистической литературы самое большое значение и считать классическуюлатинскую и греческую древность единственным примером и образцом для всего, чтокасается духовной и культурной деятельности.
Сущность гуманизма состоит не втом, что он обратился к прошлому, но в способе, которым оно познается, в томотношении, в котором он к этому прошлому состоит: именно отношение к культурепрошлого и к прошлому ясно определяет сущность гуманизма. Гуманисты открываютклассику потому, что отделяют, не смешивая, свое собственное от латинского.Именно гуманизм действительно открыл античность, тех же Вергилия илиАристотеля, хотя они и были известны в Средние века, потому что возвратилВергилия своему времени и своему миру, и стремился объяснить Аристотеля врамках проблем и в рамках знаний Афин IVвека до н.э. В гуманизме не различается открытие древнего мира и открытиечеловека, потому что это все одно; обнаружить древний мир как таковой — значитсоразмерить себя с ним, и отделить, и установить отношение с ним. Определитьвремя и память, и направление человеческого созидания, и земные дела, иответственность. Совсем не случайно великие гуманисты были по большей частилюдьми государственными, активными, чье свободное творчество в общественнойжизни было востребовано их временем.
Литература английскогоВозрождения развивалась в теснейшей связи с литературой общеевропейскогогуманизма. Англия позже других стран стала на путь развития гуманистической культуры.Английские гуманисты учились у гуманистов континентальных. Особеннозначительным было влияние итальянского гуманизма, восходящего в своих зачаткахеще к XIV и XV вв. Итальянская литература, от Петрарки до Тассо, была,по существу, школой для английских гуманистов, неисчерпаемым источником передовыхполитических, философских и научных идей, богатейшей сокровищницейхудожественных образов, сюжетов и форм, откуда черпали свои идеи все английскиегуманисты, от Томаса Мора до Бэкона и Шекспира. Знакомство с Италией, ее культурой,искусством и литературой было в Англии эпохи Возрождения одним из первых иосновных начал всякой образованности вообще. Многие англичане ездили в Италию, чтобылично соприкоснуться с жизнью этой передовой страны тогдашней Европы.
Первым центром гуманистической культурыв Англии был Оксфордский университет. Отсюда стал распространяться свет новой наукии нового мировоззрения, которые оплодотворили всю английскую культуру и дали толчокразвитию гуманистической литературы. Здесь, в университете, появилась группаученых, которые повели борьбу с идеологией Средневековья. Это были люди, учившиесяв Италии и воспринявшие там основы новой философии и науки. Они были страстнымипоклонниками античности. Пройдя школу гуманизма в Италии, оксфордские ученые неограничивались популяризацией достижений своих итальянских собратьев. Онивыросли в самостоятельных ученых.
Английские гуманисты восприняли отсвоих учителей итальянцев преклонение перед философией и поэзией античного мира.
Деятельность первых английских гуманистовносила по преимуществу научный и теоретический характер. Они разрабатывалиобщие вопросы религии, философии, общественной жизни и воспитания. Наиболееполное выражение ранний английский гуманизм начала XVI века получил в творчестве Томаса Мора.
1.2. Появление гуманизма вРоссии. История развития гуманизма в русской литературе.
Уже у первых значительных русскихпоэтов XVIII века — Ломоносова и Державина — можнонайти национализм, соединенный с гуманизмом. Уже не святая Русь, а Великая Русьвдохновляет их; национальный эпос, упоение величием России относятся всецело к эмпирическомубытию России вне всякого историко-философского обоснования.
Державин, истинный «певец русскойславы», защищает свободу и достоинство человека. В стихах, написанных нарождение внука Екатерины II (будущего императора Александра I), он восклицает:
«Будь страстей твоих владыка,
Будь на троне человек.»
Этот мотив чистого гуманизма всебольше становится кристаллизационным ядром новой идеологии.
В духовной мобилизации творческихсил России сыграло громадную роль русское масонство XVIII и начала XIX веков. С одной стороны, онопривлекало к себе людей, искавших противовеса атеистическим течениям XVIII века, и было в этом смыслевыражением религиозных запросов русских людей этого времени. С другой стороны, масонство,увлекая своим идеализмом и благородными гуманистическими мечтами о служении человечеству,само было явлением внецерковной религиозности, свободной от всякого церковногоавторитета. Захватывая значительные слои русского общества, масонство, несомненно,подымало творческие движения в душе, было школой гуманизма, и в то же время пробуждалои умственные интересы.
В основе этого гуманизма лежала реакцияпротив одностороннего интеллектуализма эпохи. Любимой формулой здесь была мысль,что «просвещение без нравственного идеала несет в себе отраву». В русскомгуманизме, связанном с масонством, существенную роль играли мотивы моральные.
Также формировались все основныечерты будущей «передовой» интеллигенции — и на первом месте здесь стоялосознание долга служить обществу, вообще практический идеализм. Это был путьидейной жизни и действенного служения идеалу.
Глава II
2.1. Гуманизм в произведениях“Утопия” Томаса Мора и “Мы” Евгения Замятина.
Томас Мор в своем произведении“Утопия” говорит о всечеловеческом равенстве. Но есть ли в этом равенстве местогуманизму?
Что же такое утопия?
«Утопия — (от греч. u — нет и topos — место — т. е. место, которогонет; по другой версии, от eu — благо и topos — место, т. е. благословеннаястрана), изображение идеального общественного строя, лишенное научногообоснования; жанр научной фантастики; обозначение всех сочинений, содержащихнереальные планы социальных преобразований.» («Толковый словарь живоговеликорусского языка» В. Даля)
Подобный термин возник благодарясамому же Томасу Мору.
Говоря проще, утопия — этовымышленная картина идеального жизненного устройства.
Томас Мор жил в начале новоговремени (1478-1535), когда волна гуманизма и Возрождения захлестнула всюЕвропу. Большинство литературных и политических произведений Мора имеют для насуже исторический интерес. Только «Утопия» (опубликована в 1516 году) сохраниласвоё значение для нашего времени — не только как талантливый роман, но и какгениальное по своему замыслу произведение социалистической мысли.
Книга написана в популярном в товремя жанре «рассказа путешественника». Якобы некий мореплаватель РафаэльГитлодей побывал на неизвестном острове Утопия, общественное устройствокоторого его так поразило, что он рассказывает о нём другим.
Хорошо зная социальную иморальную жизнь своей родины, английский гуманист, Томас Мор, прониксясочувствием к бедствиям ее народных масс. Эти его настроения и получили своеотражение в знаменитом произведении с длинным заголовком в духе того времени — «Весьмаполезная, как и занимательная, поистине золотая книжка о наилучшем устройствегосударства и о новом острове Утопия...». Это произведение мгновенноприобрело большую популярность в гуманистических кругах, что не помешалосоветским исследователям назвать Мора чуть ли не первым коммунистом.
Гуманистическое мировоззрениеавтора «Утопии» привело его к выводам большой социальной остроты изначимости, особенно в первой части этого произведения. Проницательность автораотнюдь не ограничивалась констатацией ужасной картины социальных бедствий, подчеркнувв самом конце своего произведения, что при внимательном наблюдении жизни нетолько Англии, но и «всех государств», они не представляют собой«ничего, кроме некоего заговора богатых, под предлогом и под именем государствадумающих о своих выгодах».
Уже эти глубокие констатацииподсказали Мору основное направление проектов и мечтаний во второй части«Утопии». Многочисленные исследователи этого произведенияконстатировали не только прямые, но и косвенные ссылки на тексты и идеи Библии(прежде всего евангельские), в особенности же античных и раннехристианскихавторов. Из всех произведений, оказавших на Мора наибольшее воздействие, выделяется«Государство» Платона. Многие гуманисты видели в «Утопии»долгожданную соперницу этого величайшего творения политической мысли, произведения,существовавшего к тому времени почти два тысячелетия.
В русле гуманистических исканий, творческисинтезировавших идейное наследие античности и средневековья и смелорационалистически сопоставлявших политические и этнические теории с общественнымразвитием тогдашней эпохи, возникает «Утопия» Мора, отразившая иоригинально осмыслившая всю глубину социально-политических конфликтов эпохиразложения феодализма и первоначального накопления капитала.
Прочитав книгу Мора, сильноудивляешься тому, насколько же сильно изменилось со времен Мора представление отом, что хорошо для человека, а что плохо. Рядовому жителю XXI века, книга Мора, положившаяначалу целому «жанру утопий», вовсе не кажется уже моделью идеальногогосударства. Скорее даже наоборот. Жить в обществе, описанном Мором, очень нехотелось бы. Эвтаназия для больных и дряхлых, принудительная трудоваяповинность, по которой вы должны, как минимум 2 года отработать земледельцем, даи после этого вас могут во время уборки урожая отправлять на поля. «У всехмужчин и женщин есть одно общее занятие — земледелие, от которого никто неизбавлен». Но с другой стороны, работают утопийцы строго по 6 часов в день, авсю грязную, тяжелую и опасную работу выполняют рабы. Упоминание рабствазаставляет задуматься, а так ли утопично данное произведение? Так ли равны внем обыватели?
Идеи о всеобщем равенстве слегкапреувеличены. Впрочем, рабы в “Утопии” трудятся не на благо господина, а длявсего общества в целом (то же самое, кстати, было и при Сталине, когда миллионызаключенных бесплатно работали на благо Родины). Чтобы стать рабом, нужносовершить тяжкое преступление (в том числе измену или распутство). Рабы доконца дней своих занимаются тяжелой физической работой, однако в случаеприлежного труда могут быть даже помилованы.
Утопия Мора — это даже негосударство в привычном значении этого слова, а человеческий муравейник. Житьвы будете в стандартных домах, причем спустя десять лет, вы будете менятьсяжильем с другими семьями по жребию. Это даже не дом, а скорее общежитие, вкотором живут много семей — небольших первичных ячеек местного самоуправления, возглавляемыхвыборными руководителемя, сифогрантами или филархами. Ведется, естественно, общеехозяйство, кушают вместе, все дела решаются совместно. Существуют жесткиеограничения на свободу передвижений, в случае неоднократной самовольной отлучкивас накажут — сделав рабом.
Реализована в Утопии и идеяжелезного занавеса: она живет в полной изоляции от окружающего мира.
Отношение к тунеядцам здесь оченьстрогое — каждый гражданин или работает на земле или должен овладеть некимремеслом (причем, полезным ремеслом). Только избранные, выказавшие особыеспособности, освобождены от физического труда и могут стать учеными илифилософами. Все носят одинаковую, самую простую, одежду из грубого сукна, причем,занимаясь делом, человек снимает одежду, дабы не износить ее, и надевает грубыешкуры или кожи. Нет никаких излишеств, все только самое необходимое. Пищу вседелят поровну, причем все излишки отдают другим, а лучшие продукты передают вгоспитали. Денег нет, а накопленные государством богатства, держат в видедолговых обязательств в других странах. Те же запасы золота и серебра, которыеесть в самой Утопии, пускают на изготовление ночных горшков, помойных лоханей, атакже для создания позорных цепей и обручей, которые навешивают на преступниковв виде наказания. Все это, по мысли Мора, должно уничтожить у граждан тягу кстяжательству.
Как мне кажется, остров, описанныйМором — это какое-то доведенное до исступления понятие колхозов.
Бросается в глазарассудительность и практичность взгляда автора. Во-многом, к социальнымотношениям в придуманном им обществе он подходит как инженер, создающийнаиболее эффективный механизм. Например, то, что утопийцы предпочитают невоевать, а подкупать своих противников. Или, например, обычай, когда люди, выбирающиесебе пару для брака, обязаны рассматривать его или ее обнаженными.
Какой-либо прогресс в жизниУтопии не имеет смысла. В обществе не существует факторов, заставляющихразвиваться науку и технологии, менять отношение к каким-то вещам. Жизнь, какаяесть, устраивает граждан и какое-то отклонение просто не нужно.
Общество Утопии ограничено совсех сторон. Свободы нет практически ни в чем. Власть равных над равными неявляется равенством. Государства, в котором нет власти быть не может — иначеэто анархия. Ну а раз есть власть, то равенства быть уже не может. Человек, распоряжающийсяжизнями других, всегда находится в
привилегированном положении.
На острове буквально построенкоммунизм: от каждого по способностям, каждому по потребностям. Все обязанытрудиться, занимаясь сельским хозяйством и ремеслом. Семья – базовая ячейкаобщества. Ее работа контролируется государством, а произведенное сдаётся вобщую копилку. Семья считается общественной мастерской, притом не обязательнооснованная на кровном родстве. Если детям не нравится ремесло их родителей, онимогут перейти в другую семью. Несложно представить, в какие волнения это напрактике выльется.
Утопийцы живут скучно иоднообразно. Вся их жизнь с самого начала регламентирована. Обедать, правда, позволяетсяне только в общественной столовой, но и в семье. Образование общедоступно иосновано на сочетании теории с практическим трудом. То есть детям даютстандартный набор знаний, а параллельно учат работать.
Социалисты-теоретики особеннохвалили Мора за отсутствие на Утопии частной собственности. По словам самогоМора, «повсюду, где есть частная собственность, где все измеряют деньгами,там едва ли когда-нибудь возможно, чтобы государство управлялось справедливоили счастливо». И вообще, «для общественного благополучия имеетсяединственный путь — объявить во всем равенство».
Утопийцы решительно осуждаютвойну. Но и здесь этот принцип не соблюдается до конца. Естественно, чтоутопийцы воюют, когда защищают свои пределы. Но они воюют
также и в том случае, «когдажалеют какой-нибудь народ, угнетенный
тиранией”. Кроме того, „утопийцысчитают наисправедливейшей
причиной войны, когдакакой-нибудь народ сам своей землей не пользуется, но владеет ею как бы попустуи напрасно”. Изучив эти причины войны, можно сделать вывод, что утопийцы должнывоевать постоянно, пока не построят коммунизм и «мир во всем мире». Ибо поводвсегда найдется. Более того, “Утопия”, по сути, должна быть вечным агрессором, ведьесли рациональные, не идейные государства ведут войну, когда им это выгодно, тоутопийцы – всегда, если на это есть причины. Ведь оставаться безучастными онипо идейным соображениям не могут.
Все эти факты так или иначенаталкивают на мысль: а была ли Утопия утопией в полном смысле этого слова?Была ли она той идеальной системой, к которой хотелось бы стремиться?
На этой ноте мне хочетсяобратиться к произведению Е.Замятина “Мы”.
Следует отметить, что ЕвгенийИванович Замятин (1884—1937) по натуре и миросозерцанию являющийся бунтарем, небыл современником Томаса Мора, а застал время создания СССР. Автор почти неизвестен широкому кругу российских читателей, так как произведения, написанныеим еще в 20-е годы, были напечатаны лишь в конце 80-х. Последние годы жизниписатель провел во Франции, где и скончался в 1937 году, но сам себя он никогдане считал эмигрантом — жил в Париже с советским паспортом.
Творчество Е. Замятиначрезвычайно многообразно. Им написано большое количество повестей и романов, средикоторых антиутопия “Мы” занимает особое место. Антиутопия — жанр, который ещеназывают негативной утопией. Это изображение такого возможного будущего, котороестрашит писателя, заставляет его тревожиться за судьбу человечества, за душуотдельного человека, будущего, в котором остро стоит проблема гуманизма исвободы.
Роман “Мы” создавался вскорепосле возвращения автора из Англии в революционную Россию в 1920 году (понекоторым сведениям, работа над текстом продолжалась и в 1921 году). В 1929году роман был использован для массированной критики Е. Замятина, и автор былвынужден защищаться, оправдываться, объясняться, поскольку роман был расцененкак политическая его ошибка и «проявление вредительства интересам советскойлитературы». После очередной проработки на очередном собрании писательскойобщественности Е. Замятин заявил о своем выходе из Всероссийского СоюзаПисателей. Обсуждение «дела» Замятина было сигналом к ужесточению политикипартии в области литературы: шел 1929-й год — год Великого перелома, наступлениясталинизма. Работать как литератору в России Замятину стало бессмысленно иневозможно и, с разрешения правительства, он в 1931 году уезжает за границу.
Е. Замятин создает роман “Мы” ввиде дневниковых записей одного из “счастливцев”. Город-государство будущегонаполнен яркими лучами ласкового солнца. Всеобщее равенство неоднократноподтверждается самим героем-рассказчиком. Он выводит математическую формулу, доказываясебе и нам, читателям, что “свобода и преступление так же неразрывно связанымежду собой, как движение и скорость...”. Счастье же он саркастически видит вограничении свободы.
Повествование представляет собоюзаписи-конспект строителя космического корабля (в наше время его назвали быглавным конструктором). Он рассказывает о том периоде своей жизни, которыйпозже сам определит как болезнь. Каждая запись (их в романе 40) имеет свойзаголовок, состоящий из нескольких предложений. Интересно проследить, чтообычно первые предложения обозначают микротему главы, а последнее дает выход наее идею: «Колокол. Зеркальное море. Мне вечно гореть», «Желтое. Двухмернаятень. Неизлечимая душа», «Авторский долг. Лед набухает. Самая трудная любовь».
Что настораживает читателя сразу?— не «я думаю», а «мы думаем». Великий ученый, талантливый инженер, не осознаетсебя личностью, не задумывается над тем, что у него нет собственного имени и, каки остальные жители Великого Государства, он носит «нумер» — Д-503. «Никто не«один», но «один из». Забегая вперед, можно сказать, что в самую горькую длянего минуту он подумает о матери: для нее он не был бы Строителем «Интеграла», нумеромД-503, а был бы «простым человеческим куском — куском ее же самой».
Мир Единого Государства, разумеется,представляет собой нечто строго рационализованное, геометрически упорядоченное,математически выверенное, с господствующей эстетикой кубизма: прямоугольныестеклянные коробки домов, где живут люди-нумера («божественные параллелепипедыпрозрачных жилищ»), прямые просматриваемые улицы, площади («Площадь Куба.Шестьдесят шесть мощных концентрических кругов: трибуны. И шестьдесят шестьрядов: тихие светильники лиц…»). Люди в этом геометризованном мире являютсянеотъемлемой его частью, несут на себе печать этого мира: «Круглые, гладкиешары голов плыли мимо — и оборачивались». Стерильно чистые плоскости стекладелают мир Единого Государства еще более безжизненным, холодным, ирреальным.Архитектура строго функциональна, лишена малейших украшений, «ненужностей», и вэтом угадывается пародия на эстетические утопии футуристов начала ХХ века, гдестекло и бетон воспевались как новые строительные материалы техническогобудущего.
Жители Единого Государстванастолько лишены индивидуальности, что различаются только по нумерам-индексам.Вся жизнь в Едином Государстве базируется на математических, рациональныхоснованиях: сложении, вычитании, делении, умножении. Все представляют собойсчастливое среднее арифметическое, обезличенное, лишенное индивидуальности.Появление гениев невозможно, творческое вдохновение воспринимается какнеизвестный вид эпилепсии.
Тот или иной нумер (жительЕдиного Государства) не обладает в глазах других никакой ценностью илегкозаменяем. Так, равнодушно воспринимается нумерами гибель нескольких«зазевавшихся» строителей «Интеграла», погибших при испытании корабля, цельстроительства которого — «проинтегрировать» вселенную.
Отдельным нумерам, проявившимсклонность к самостоятельному мышлению, проводится Великая Операция по удалениюфантазии, которая убивает способность мыслить. Вопросительный знак — этосвидетельство сомнения — не существует в Едином Государстве, зато в избытке, разумеется,знак восклицательный.
Не только государство расцениваеткак преступление всякое личностное проявление, но и нумера не ощущаютпотребности быть личностью, человеческой индивидуальностью со своимнеповторимым миром.
Главный герой романа Д-503приводит хорошо знакомую каждому школьнику в Едином Государстве историю «трехотпущенников». Эта история о том, как троих нумеров, в виде опыта, на месяцосвободили от работы. Однако несчастные возвращались к своему рабочему месту ипо целым часам проделывали те движения, которые в определенное время дня ужебыли потребностью их организма (пилили, строгали воздух и т.п.). На десятыйдень, не выдержав, они взялись за руки и вошли в воду под звуки марша, погружаясьвсе глубже, пока вода не прекратила их мучений. Для нумеров стала потребностьюнаправляющая рука Благодетеля, полное подчинение контролю хранителей-шпионов:
«Так приятно чувствовать чей-тозоркий глаз, любовно охраняющий от малейшей ошибки, от малейшего неверногошага. Пусть это звучит несколько сентиментально, но мне приходит в голову опятьвсе та же аналогия: ангелы-хранители, о которых мечтали древние. Как много изтого, о чем они только мечтали, в нашей жизни материализовалось…»
С одной стороны, человеческаяличность осознает себя равной целому миру, а с другой стороны, появляются иусиливаются мощные дегуманизирующие факторы, в первую очередь техническаяцивилизация, вносящая механистичное, враждебное человеку начало, посколькусредства воздействия технической цивилизации на человека, средства манипуляцииего сознанием становятся все более мощными, глобальными.
Один из важнейших вопросов, которыепытается решить автор, — вопрос свободы выбора и свободы вообще.
И у Мора, и у Замятина равенствопринудительное. Люди не могут ни в чем отличаться от себе подобных.
Современные исследователи главнымотличием антиутопии от утопии определяют то, что «утописты ищут пути длясоздания идеального мира, который будет базироваться на синтезе постулатовдобра, справедливости, счастья и благоденствия, богатства и гармонии. Аантиутописты стремятся понять, как же человеческая личность будет чувствоватьсебя в этой образцовой атмосфере».
Совершенно очевидно выражено нетолько равенство прав и возможностей, но и принудительное материальноеравенство. И все это сочетается с тотальным контролем и ограничением свобод.Этот контроль и нужен для поддержания материального равенства: людям не даютвыделиться, сделать больше, превзойти себе подобных (став таким образомнеравным). А ведь это естественное стремление каждого.
Ни в одной социальной утопии неговорится о конкретных людях. Всюду рассматриваются народные массы, либоотдельные социальные группы. Индивид в этих произведениях ничто. «Единица –ноль, единица – вздор!» Проблема социалистов-утопистов в том, что они думают онароде в целом, а не о конкретных людях. В результате реализуется полноеравенство, но это равенство несчастных людей.
Возможно ли счастье людей приутопии? Счастье от чего? От побед? Так они совершаются всеми в равной степени.К ней причастны все и, одновременно, никто. От отсутствия эксплуатации? Так приутопии она заменяется общественной
эксплуатацией: человек вынужденвсю жизнь работать, но не на капиталиста и не
на себя, а на общество. Причемэта общественная эксплуатация еще страшнее, так
как тут у человека нетвозможности выхода. Если, работая на капиталиста, можно уволиться, то отобщества скрыться невозможно. Да и переезжать куда-либо
запрещено.
Сложно назвать хотя бы однусвободу, которая соблюдается на Утопии. Нет свободы перемещения, нет свободывыбора того, как жить. Человек, загнанный обществом в угол без права выбора, глубоконесчастен. У него нет никакой надежды на перемены. Он чувствует себя рабом, запертымв клетке. Люди не могут жить в клетке, ни в материальной ни в социальной.Начинается клаустрофобия, они хотят перемен. Но это неосуществимо. Обществоутопийцев – общество глубоко несчастных, подавленных людей. Людей с подавленнымсознанием и отсутствием силы воли.
Поэтому следует признать, что модельразвития общества, предложенная нам Томасом Мором, казалась идеальной лишь в16-17 веках. В дальнейшем, с возрастанием внимания к личности, она потеряливсякий смысл реализации, ибо если и строить общество будущего, то это должнобыть общество выраженных индивидуальностей, общество сильных личностей, а непосредственностей.
Рассматривая роман “Мы”, в первуюочередь необходимо обозначить то, что он тесно связан с советской историей, историейсоветской литературы. Идеи упорядочения жизни были характерны для всейлитературы первых лет советской власти. В нашу компьютеризированную, роботизированнуюэпоху, когда «средний» человек становится придатком к машине, способен тольконажимать кнопки, переставая быть творцом, мыслителем, роман становится всеболее актуальным.
Cам Е. Замятин отмечал свой роман,как сигнал об опасности, угрожающей человеку и человечеству отгипертрофированной власти машин и власти государства – все равно какого.
На мой взгляд, своим романом Е.Замятин утверждает мысль о том, что право выбора всегда неотделимо от человека.Преломление «я» в «мы» не может быть естественным. Если человек поддаетсявоздействию негуманной тоталитарной системы, то он перестает быть человеком.Нельзя строить мир только по разуму, забыв, что у человека есть душа. Машинныймир не должен существовать без мира, мира гуманного.
Идейно устройства ЕдиногоГосударства Замятина и Утопии Мора очень похожи. В произведении Мора механизмыхоть и отсутствуют, но права и свободы людей также сдавлены тискамиопределенности и предрешённости.
Заключение
В своей книге Томас Мор пыталсянайти черты, которыми должно обладать идеальное общество. Размышления онаилучшем государственном строе проходили на фоне жестоких нравов, неравенстваи социальных противоречий Европы 16-17 вв.
Евгений Замятин же писал о том, предпосылкичего видел собственными глазами. При этом мысли Мора и Замятина по большейчасти – это лишь гипотезы, субъективное видение мира.
Идеи Мора были, безусловно, прогрессивныдля своего времени, но они не учитывали одну важную деталь, без которой Утопия- общество без будущего. Социалисты-утописты не учли психологию людей. Дело втом, что любая Утопия, делая людей принудительно равными, отрицает возможностьсделать их счастливыми. Ведь счастливый человек – это чувствующий себя в чем-толучшим, в чем-то превосходящим остальных. Он может быть богаче, умнее, красивее,добрее. Утописты же отрицают любую возможность для такого человека выделиться.Он должен одеваться как все, учиться как все, иметь ровно столько имущества, сколькои все остальные. Но ведь человек по своей природе стремится к лучшему для себя.Социалисты-утописты предлагали карать любое отклонение от заданной государствомнормы, параллельно пытаясь изменить менталитет человека. Сделать егонеамбициозным, послушным роботом, винтиком системы.
Антиутопия Замятина, в своюочередь, показывает, что может быть, если будет достигнут этот “идеал”общества, предложенный утопистами.
Но полностью изолировать людей отвнешнего мира невозможно. Всегда найдутся те, которые хоть краем глаза познаютрадость свободы. И загнать таких людей в рамки тоталитарного подавленияиндивидуальности станет больше невозможно. И в конечном итоге именно такиелюди, познавшие радость делать то, что они хотят, обрушат всю систему, весьгосударственный строй, что у нас и произошло в начале 90-х.
Какое же общество с полным правомможно назвать идеальным, учитывая достижения современной социологической мысли?Безусловно, это будет общество полного равенства. Но равенства в правах ивозможностях. И это будет общество полной свободы. Свободы мысли и слова, действийи перемещений. Наиболее близко к описанному идеалу стоит современное западноеобщество. У него много минусов, но оно делает людей счастливыми.
Если общество действительноидеально, как может в нём не быть свободы?..
Списоклитературы
humanism.ru
Антология мировойполитологической мысли. В 5 т. Т.1. – М.: Мысль, 1997.
Всемирная история в 10 томах, Т.4.М.: И-во Социально-экономической литературы, 1958.
Мор Т. Утопия. М., 1978.
Алексеев М.П. «Славянскиеисточники «Утопии» Томаса Мора», 1955г.
Варшавский А.С. «Опередившийвремя. Томас Мор. Очерк жизни и деятельности», 1967г.
Володин А.И. «Утопия и история», 1976г.
Застенкер Н.Е. «Утопическийсоциализм», 1973г.
Каутский К. «Томас Мор и егоутопия», 1924г.
Бак Д. П., Е. А. Шкловский, А.Н., Архангельский. «Все герои произведений русской литературы». — М.: АСТ, 1997.-448с.
Павловец М.Г. «Е.И. Замятин.«Мы».
Павловец Т.В. «Анализ текста. Основноесодержание. Сочинения».-М.: Дрофа, 2000.-123 с.
student.km.ru/
Для подготовки данной работы былииспользованы материалы с сайта referat.ru/