«Отступничество» Лютера и романтическое«покаяние».
(Окатолицистском идеале в религиозных воззрениях Йенского кружка)
Н.Н. Мисюров, Омский государственный университет,кафедра русской и зарубежной литературы
«Религиозноеотречение» романтиков — пример не всегда плодотворных исканий, дажезаблуждений вождей целого поколения. Пафос всеобъемлющего новаторства переходилдопустимую грань между искусством и жизнью, превращаясь в дерзкий вызовобществу. Чистое искусство манифестировалось как откровенная идеология,романтическая эстетика соединялась с национальной этикой, идеалистическаяфилософия — с неортодоксальной теологией и самой непосредственнойпублицистикой. Над всем этим главенствовала мечта отыскать «истиннуюЦерковь».
Немецкаясвобода вероисповедания начиналась Реформацией — обновлением национальнойЦеркви и противоборством «достопочтенных предков» с папством иРимским Престолом; ностальгия по средневековому католическому порядку ипоэтизация католицистского идеала веры означали для романтиков возможность«исправления» национальной истории...
«Двоемирность»немецкой жизни романтических энтузиастов из университетской Йены настолько неудовлетворяла, что они готовы были учинить интеллектуальную революцию, надеясьна солидарность единомышленников [3]. Литературные манифесты не ограничивалисьжурнальным эстетством, но затрагивали злободневные проблемы общественногоразвития. Лозунг времени звучал радикально: «национальный дух» долженосуществить себя — через скорейшее самоопределение в культуре и возвращение кистинным идеалам вселенского христианства.
Фр.Шлегельобъявлял: «Я вижу только знак грядущих времен, и верю, что вещи, ранее неслучавшиеся в делах человеческого рода, будут иметь место в среде нашегонарода...»[9]. Романтический национализм нарекут потом «притязаниямирелигии германизма» [10].
Соединившеесяс кантовской теософией «наукоучение» Фихте предоставляло свободу ввопросах веры и безверия; шеллингианская «натурфилософия» расширялапределы человеческого вольномыслия в рамках библейской картины мира.Божественному в романтических откровениях уделялось преобладающее внимание:«Источник идеала — это горячая жажда вечности, стремление к Богу, самоеблагородное в нашей природе...»[9].
Вкантианском ли «категорическом моральном императиве», в фихтеанской«вещи в себе» правящий закон мироздания отождествлялся с ГосподомБиблии: «Для нас, имеющих религию, Бог есть нечто знакомое, котороеналичествует в субъективном сознании… Бог есть абсолютно истинное, в себе идля себя всеобщее...»[4]
Камнемпреткновения для йенцев стала лютеранская вера — отступническая, по ихубеждению, разошедшаяся с догматами средневекового католицизма. Новалис считалдело Лютера «предательством» по отношению к Христианству и верепредков: Господь объединил народы в лоне «истинной Церкви»,лютеровская Реформация их разъединила.
«ИстиннаяЦерковь» на языке специфических понятий теософской этики иэстетико-философских формул означала мучительные искания христианского идеала ивыработку оппозиционного (постулатам лютеранства) комплекса духовных ценностей.
Идеологическиймомент очевиден за поэтической оболочкой большинства романтических творений иманифестов. Земные и грешные институты католицизма, как и историческое папство(порочную синекуру святейшей канцелярии), романтики отделяли от непорочного«вселенского тела» Церкви Христовой. Они воображали католицизмпервосвященным «лоном»; подобно библейскому Блудному Сыну, имследовало припасть смиренно к незримым столпам его и романтическимподвижничеством духа искупить грех немецкой нации — лютеранское«отпадение» Германии от вселенской апостольской империи .
Романтическаякритика протестантизма объяснима: лютеровская Реформация для Германии не былаисключительно «освежающим» событием в национальной истории. И вумеренном лютеровском, и в радикальном кальвинистском вариантах она стала нестолько обновлением ортодоксии в христианском наследии, сколько вызовомримско-католической Церкви.
Врелигиозных войнах выстрадана была идея религиозной терпимости [2]. Проблемы вмежконфессиональных взаимоотношениях однако остались; значительными былирасхождения между ортодоксальным лютеранством и бранденбургским просвещеннымпиетизмом; многое усложняло масонство иллюминатского толка и розенкрейцеровскаямистика, популярная в аристократических кругах и студенческой среде. А тут ещеученые умники затеяли обновленный перевод Священного Писания, с выверкойтекстов по древнееврейским источникам и в духе гердеровских «голосовнародов» .
Существовалии политические причины такого диссидентства: католическая Вена, как ипротестантско-пиетистский Берлин, не воспринималaсь консолидирующими оплотаминации. Консервативный идеал романтиков означал ностальгию по былому единствуГермании как части единой средневековой католической Европы.
Новалисбыл убежден, что в Реформацию рухнула «вселенская» геополитическаясистема, вместе с нею — гармония взаимоотношений христианских государей инародов, управлявшихся с римского Престола и живших по Завету Господнему.Католичество рассматривалось как единственно разумное устройство приобщенного кХристианству мира...
Трактат«Христианство или Европа»(1802 г.) был напечатан посмертно стараниямидрузей, сомневавшихся, не повредит ли репутации Новалиса и восприятиюромантической доктрины соотечественниками столь «ретроградное»сочинение.
Этолитературное событие совпало с другим, политическим, куда более реакционным посвоим последствиям: накануне (в 1801 г.) император Наполеон, наследникфранцузской Революции, заключил конкордат с папой Пием VII.
Союзвладыки католического мира и властителя покоренной Европы многое менял внастроениях тех, кто симпатизировал Римской Церкви и Бонапарту. Благословениенаместника Бога и Святого Петра действиям императора-Антихриста и узурпаторасвященной монархической власти насторожило многих.
ВГермании этот обоюдовыгодный договор соседей (итальянских папистов иненавистной французской буржуазии) внушал страх: французы стояли у границотечества, мародерствами в Майнце и жестокостями на поле битвы при Вальмишокировав мирных бюргеров; Наполеон бесцеремонно требовал руки Марии Луизы,дочери императора Франца II. Недолго было уже до военной катастрофы союзниковпод Йеной и Аурштадтом, до позорной капитуляции в Тильзите...
Увлечение«иноземным» католицизмом не вызывало пока в Германии осуждающегогласа толпы и гонений властей. Вскоре (в том же 1802 г.) вышел трактатФ.Шатобриана «Гений христианства», где политический аспект скрыт былпанегириками эстетическим красотам католического чувства веры .
Романтическийпафос требовал абсолютной свободы индивидуума, христианство же, «открываяистинного Бога, открывает истинного человека»[13].
Сужденияфранцузского апологета католицизма отвечали целям и немецких романтиков,жаждавших гармонии человека-индивидуума с божественным универсумом:«Революционное стремление осуществить Царство Божие на земле — пружинящийцентр прогрессивной культуры и начало современной истории. Все, что не связанос Царством Божиим, представляется ей чем-то второстепенным»[1].
Возвышенныйидеал грядущего мироустройства выглядел неуместной фантазией посреди мерзостейевропейского бытия. Вожделенная романтическая гармония с мирозданием неизбежноприобретала формы религиозного томления. То, что не могла дать привычная вераотцов, должна была предоставить возрожденная вера прадедов.
Взорыищущей интеллектуальной элиты в немецком обществе обращались к Римской Церкви.
Романтическиесубъективистские искания «истинной Церкви» объективно совпали с болееглубоким по своей значимости процессом обновления национальной религии: «Втечение целых двух столетий немецкой нации пришлось вести борьбу за вопрос,должна ли ее государственная религия удовлетворять художников, поэтов, королей,князей, графов и рыцарей или питать нравственное чувство граждан...»[14].Но пока в Веймаре «классики» поклонялись еще прекрасным богам ититанам античной Греции, в Йене и Берлине, преодолев юношеские увлечениясумрачными богами-асами германской старины, вспомнили о евангельских заповедяхХриста, о милосердии и величии Господнем.
Романтическоеноваторство в постижении божественного не противоречило евангельской Истине оБоге: «Если мы принимаем свидетельство человеческое, свидетельство Божие — больше, ибо это есть свидетельство Божие, которым Бог свидетельствовал о СынеСвоем. Верующий в Сына Божия имеет свидетельство в себе самом»(IИоан.Богосл. V.9-10).
Мистическийсовет Новалиса как нельзя более походил духу времени: «Кто несчастлив всегодняшнем мире, кто не находит того, что ищет, пусть уйдет в мир книг и искусства,в мир природы — это вечное единство древности и современности, пусть живет вэтой гонимой Церкви лучшего мира. Возлюбленную и друга, Отечество и Богаобретет он в них»[8].
Любовьк отечеству и «достопочтенным предкам» пересиливала страстное желаниерасстаться с отеческими пенатами и преклонить колена в благоговейном смирении ипокаянии перед римским Престолом. «Истинная Церковь»осталасьумозрительной формулой, так и не став тем камнем, на котором романтикисобирались воздвигнуть свой незримый Храм веры, отличный от лютеранской Церквиотцов и не похожий на вселенскую Церковь римских пап.
Идеалистическоеувлечение горстки пылких интеллектуалов и поэтов не могло ни при какихобстоятельствах перерасти в духовные искания целой нации. Германия оказаласьпревыше всего...
Список литературы
[1]Athenaum: Eine Ztschr. Von A.W.Schlegel u. Fr.Schlegel: Auswahl / Hrsg. vonG.Heinrich. Reclams Univ. Bibl. Bd.752. 2.Aufl. Leipzig, 1984.
[2] Cassirer E. The philosophy of the Enligthement. 4.ed. Boston,1961.
[3] Haym R. Die romantische Schule. 5.Aufl. Berlin, 1928.
[4] Hegel G.W.F. Asthetick / Hsg. von F.Basssenge. 2.Aufl. Bd. 1-2.Berlin; Weimar, 1965.
[5] Kurzke H. Romantik u. Konservatismus: das«politisches» Werk Fr.von Hardenbergs (Novalis) in Horizont seinerWirkungsgeschichte. Munchen, 1983.
[6] McGann J.J. The romantic Ideology: a crit. investigation.Chicago; London, 1983.
[7] Novak K. Schleiermacher u. die Fruhromantik: eineliteraturgesch. Studie zum romantichen Religionsverstandnis u.Menschbild am Ende des 18.Jahrhunderts in Deutchland. Weimar, 1986.
[8]Novalis. Werke / Ausgew. u. eingel. von H.Dahnke. Berlin; Weimar, 1983.
[9] Schlegel F.W. Werke / Augew. u. eingel. von W.Hecht. Bd. 1-2.Berlin; Weimar, 1980.
[10]Бердяев Н.А. Судьба России: опыты по психологии войны и национальности. М.,1918.
[11]Дмитриев А.С. Религиозно-философские взгляды йенских романтиков и философскиеидеи Фихте // Вестн. МГУ. Сер. 9: Филол. 1976. № 4. С. 19-32.
[12]Жирмунский В.М. Религиозное отречение в истории романтизма: Матер. для хар.К.Брентано и гейдельбергских романтиков. М., 1919.
[13]Шатобриан Ф.Р. Гений христианства// Эстетика раннего французского романтизма /Сост., вст. ст. и коммент. В.А.Мильчиной; Пер. с франц. М., 1982. С.94-220.
[14]Шлоссер Ф.К. История XVIII-го столетия и XIX-го: до падения ФранцузскойИмперии: Пер. с нем. Т. IV. СПб., 1859.
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.omsu.omskreg.ru/