Содержание
Введение
1. Немецкие романтики о сказках
2. Начало творческого пути братьев Гримм
3. Предисловие к первому изданию «Детских и семейныхсказок»
4.«Детские и семейные сказки, собранные и обработанные братьями Гримм»
5. Сказители и помощники «братьев-сказочников»
6. Деление сказок на жанры
Заключение
Список литературы
Введение
«Скоро сказка сказывается…»- отсюда и возникло название «сказка», что значит устный рассказ.
Возникли они очень давно, втечение долгого времени играли в жизни человека такую же роль, какую играютсейчас книги.
Особый интерес к народной сказкепроявился в начале 19 века, когда в литературе господствовало направлениеромантизма. Романтики увидели в сказке отражение народной философии, мечтынарода о будущем, его веру в победу добра. Необычное богатство, образность,сочность языка народной сказки также привлекли внимание многих писателей.
Именно в 19 веке начинаютсобирать и записывать народные сказки во всех странах мира.
1. Немецкие романтики о сказках
Сказка у немецких романтиковстала одним из любимых жанров. Братья Гримм были среди тех, кто осозналэстетическую ценность фольклора. Якоб (1785 — 1863) и Вильгельм (1786 — 1859) Гриммыбыли выдающимися разносторонними учеными. Им принадлежат труды по историиязыка, немецкой грамматике, праву, мифологии и истории. Однако великуюизвестность им принесли «Детские и домашние сказки (1812 — 1822)».
«Дайте мне сказки — ведь вних заложен материал для всего великого и прекрасного», вздыхал передсмертью Фридрих Шиллер. Собрание «братьев — сказочников» он тогдаподразумевать никак не мог — в те майские дни 1805 года Якоб Гримм был еще вПариже с Савиньи, а Вильгельм изучал юриспруденцию в Марбурге. Только черезполтора — два года начали они, живя в Касселе, отыскивать все источники сказок,живущих в устной народной традиции, о каких им удалось узнать.
Сказки собирали и публиковали вГермании и раньше. Иоганн Готфрид Гердер еще в 1777году писал о сущности сказок:«Они в известной степени суть результат верований народа, его чувственныхпредставлений, его сил и влечений, когда люди мечтают, потому что не знают,верят, потому что не видят, и совершают поступки от всей своей целой инепросвещенной души, так что это большая тема для историка человечества, дляпоэта, для знатока поэтики и философа». Гердер понял, что в его времясказка приобрела двоякое значение: как форма художественного выражения дляписателя, но вместе с тем и как предмет научного исследования.
Романтики Тик, Брентано,Шамиссо, Гауф создали литературную сказку, пользуясь традиционной сказкой какособой формой для воплощения своей поэтической задачи; да и позднеелитературную сказку охотно использовали такие писатели, как Готфрид Келлер иТеодор Шторм, а датскому писателю Гансу Кристиану Андерсену она принесламировую славу. Не случайно крупные прозаики послеклассической ипослеромантической эпохи снова и снова выбирали сказку, чтобы показать победудобра над злом в этом мире." В каждой сказке есть элементыдействительности", — писал Ленин. Еще Гейне утешал в своей парижской«матрацной могиле» полными тоски словами: «Как нянины сказкипоют и звенят, баюкают детскими снами».
Однако именно те сказки, которыерассказывала старая няня, были истинно народными, в истоках своих нередковосходили к ранней стадии человечества, передавались из уст в уста, изпоколения в поколение и воплощали извечную человеческую мечту об избавление отнужды, несправедливости и гнета. Современные изыскания углублялись по их следамв минувшие века и тысячелетия, встречая почти, что у всех народов земли одни ите же мотивы, а часто одни и те же сказочные образы, перенимая их в том виде, вкотором эти сказки — и не только с прошлого века — запечатлели собиратели,слушая их в народе и затем собирая и записывая как народные сказки.
В этике сказок, большей частьюочень крепкой, и неизменно основанной на противопоставлении добра и зла, местокоторых достаточно часто заступают справедливость и несправедливость в самихфантастических одеждах волшебства и чудес, можно обнаружить социально — критические и демократические черты.2. Начало творческого пути братьев Гримм
Поступив в Марбургскийуниверситет, братья Грим начали свои научные изыскания. Они увлекалисьдревнегерманской поэзией, рунами, и это увлечение пронесли через всю жизнь.
После окончания университетскогокурса Гримы вернулись в Кассель. И тут грянула буря: армия Наполеона вторгласьв Германию. Французское владычество — чужие люди, чужие обычаи, чужой громкийговор на улицах — угнетало юных романтиков, влюбленных в Германию, в ееприроду, язык, поэзию. Стремление возродить упавший дух своей родины,преодолеть гнетущее молчание усилило интерес молодых ученых к истории и поэзиинемецкого народа. Братья Гримм работали в библиотеках с редчайшимидревнегерманскими манускриптами, например с первым памятником немецкойлитературы «Песнь о Хильдебранде», издавали сборники старонемецкойпоэзии. Публикуя старые тексты, они стремились «разбудить покоящиесявеками творения, воскресить в тени милую сердцу мудрость старины».
Но все это была работа списьменными источниками. Их же влекло еще дальше — в самую глубь времени, в глубьнародной души. И они обратились к фольклору. Братья Гримм начали свою подвижнуюработу над собиранием сказок.
В истории немецкой литературынет, пожалуй, другого примера такой пристальности, терпения и усердия, с какимиЯкоб и Вильгельм Гримм их многочисленные помощники выслушивали людей из народаи дословно записывали их рассказы. Тот факт, что в их собрании всплываютнекоторые образы, уже известные нам по сборникам сказок, существовавшим добратьев Гримм, доказывает только, что исконное свойство народной сказки — приживаться и передается из уст в уста, от поколения к поколению. Всюду ивезде, без различия времени и места. Где только добро стремится, наконец — то,победить зло, дабы сделать всех людей довольными и счастливыми. Этим мы отнюдьне утверждаем, что два молодых человека, обитатели «Дома сказки» накассельской Иоханнисшитрассе, разъезжали по стране, сознательно или дажепреднамеренно собирая в народе доводы для того, чтобы на свой лад объявитьвойну общественному порядку, при котором они жили и к которому были прикованысвоим материальным положением.
Оба марбургских студента — юриста в своей дальнейшей жизни редко когда пользовались приобретенным имизнанием авторского права, зато навсегда усвоили метод правоведов: прежде, чемвынести приговор, основательно проверить факты, критически исследовать «за»и «против» и результаты тщательно, дословно записать. Если собираниесказок, предпринятое братьями Гримм, с самого начала было отмечено печатьюнаучности, то это их стремление к точности исследования усиливалось по меретого, как они продвигались все дальше и глубже по пути изучения преданий. Древнихправовых документов, языка, его истории, его форм, грамматики, самих слов, такчто, в конце концов, они стали основателями германистики.
Якоб и Вильгельм Гримм были ещедалеки от цели, когда в 1806 году — это был исторически поворотный год,основательно перевернувший также их личную жизнь, — пустились странствовать погессенскому краю. Чтобы услышать сказки непосредственно из уст народа, записатьих и собрать, в предчувствии, вскоре перешедшим в уверенность, что насталовремя заняться этими преданиями, чтобы не дать им навсегда исчезнуть. «Небез волнения узнаем мы, сколько труда и подчас горького разочарования былосвязано с открытием и приобретением какого-то нового материала, как им совсемнередко приходилось уходить с пустыми руками, несмотря на всю их дипломатию исилу убеждения», — пишет Вильгельм Шооф, разносторонне осветивший в своихмногочисленных публикациях жизни и деятельности братьев Гримм.3. Предисловие к первому изданию «Детских исемейных сказок»
18 октября 1812 года — «ровноза год до Лейпцигской битвы», как пометил позднее Якоб Гримм в своемличном экземпляре, — Вильгельм Гримм написал предисловие к первому изданию«Детских и семейных сказок, собранных братьями Гримм», которые быливыпущены в Берлине издательством книг для реальных училищ. Показательны мысли,высказанные в этом предисловии: «Мы считаем за благо, — говоритьсявначале, — когда случится, что буря или другое бедствие, ниспосланное небом,прибьют к земле весь посев, а где-то возле низкой живой изгороди иликустарника, окаймляющего дорогу, сохранится нетронутое местечко и отдельныеколоски останутся там стоять, как стояли. Засияет вновь благодатное солнце, иони будут произрастать, одиноко и незаметно, ничей торопливый серп не пожнет ихради наполнения богатых амбаров, но на исходе лета, когда они нальются исозреют, их отыщут бедные, честные руки и, бережно связав, колосок к колоску,почитая выше, нежели целые снопы, отнесут домой, где они послужат пропитаниемна всю зиму, а быть может, дадут единственное семя для будущего посева. Такиеже чувства испытываем мы, взирая на богатство немецкой поэзии былых времен ивидя, что от столь многого не сохранилось ничего живого, угасло дажевоспоминание об этом, и остались лишь народные песни да вот эти наивныедомашние сказки. Места у печки, у кухонного очага, чердачные лестницы, еще незабытые праздники, луга и леса с их тишиной, но, прежде всего безмятежная фантазия- вот те изгороди, что сберегли их и передали от одной эпохи — другой.
Так думаем мы теперь, обозревэто собрание; вначале мы полагали, что и здесь многое погибло и, остались лишьсказки, известные и нам самим, просто их часто, как это водится, рассказывают сотклонениями. Но, будучи внимательны ко всему, что еще действительно уцелело отпоэзии, мы пожелали познакомиться с этими отклонениями, и тут нам открылоськое-что новое, и, хотя у нас не было возможности опрашивать людей далекоокрест, наше собрание год от года возрастало, так что, по прошествии шести лет,оно кажется нам богатым; при этом мы понимаем, что многое нам еще, наверное, нехватает, однако нас все-таки радуем мысль, что главное и лучшее у нас в руках. Почтивсе за немногими оговоренными исключениями, было собрано в Гессене и графствеХанау, на берегах майна и Кинцига, откуда мы родом, и записано по устнымрассказам; поэтому с каждой сказкой для нас связано еще и приятное воспоминание.Немногие книги создавались с такой радостью, и мы с удовольствием еще разоткрыто говорим здесь спасибо всем, кто принимал в ней участие».
4. Детские и семейные сказки, собранные иобработанные братьями Гримм
Преимущественно в 1807 и 1808годах Якоб и Вильгельм порознь разъезжали по гессенскому краю, когда бы им нипредставилась такая возможность, чтобы встретиться с тем или иным знатокомсказок, о котором они каким-то образом проведали, уговорить его рассказать имсказки и для начала дословно их записать. Так были опрошены пастух «налысых вершинах Брунсберга возле Хёкстера» или «драгунский вахмистрКраузе в Гоофе под Касселем, у которого братья выменяли на старое платье».Умела рассказывать сказки и одна молодая голландка, дружившая с Лоттхен Гримм. Невсегда расспросы оказывались такими успешными, как ожидал прежде всегоВильгельм. Сохранились сведения о весьма «неудачных попытках, какиеВильгельм Гримм предпринял с марбургской сказительницей в тамошнемЕлизаветинском госпитале или с одной женщиной в Хёкстере, с которой он познакомилсятам, когда гостил у своего друга Пауля Виганда, — попытках, способныхобескуражить других, не столь упорных собирателей и заставить их свернуть снамеченного пути»
Тот факт, что братья Гримм всвоих ранних материалах не указывали ни имя рассказчика, ни место и времязаписи, задал работу «гриммоведению» вплоть до наших дней, тем более,что в первом томе, вышедшем в 1812 году и содержавшем 86 сказок, ссылки наисточники были даны только к 12 сказкам, почерпнутым не из устного предания, аиз сборников 16 — 19 веков. «Лишь во втором том — (когда Вильгельм Гриммвыпустил в 1815 году, когда его брат Якоб был занят на службе у курфюрстаГессенского вдали от Касселя) — и в самостоятельно изданном им в 1822 году томепримечаний», опубликованном отдельно в качестве третьего тома «Детскихи семейных сказок, собранных братьями Гримм», «встречаются ссылки,как, например: „из Цверена“, „из Касселя“, „из Ханау“,»из Гессена", «из майнских областей».
Свою первою рукопись братьяГримм послали своему другу Брентано по его настоятельной просьбе, но обратно еене получили. Лишь через много лет после смерти «братьев — сказочников»Якоба и Вильгельма были найдены их рукописные заметки вместе с семьюавтографами сказителей в наследии Брентано, хранившемся в монастыре траппистовЭленберг в Эльзасе. Из «Эленбергской рукописи 1810 года», какназывается с тех пор этот дружеский дар братьев Гримм Клеменсу Брентано,становится ясно, что большую часть из 49 сказок, в целом 42, братья Гриммзаписали сами, а точнее: Вильгельм — 15, Якоб — 27, причем преимущественно вустной передаче, а 5 взяли из литературных источников. Кроме того, там имеетсясемь автографов сказителей. Таким образом, собрание 1810 года содержит третьматериалов, помещенных в двух первых томах сказок (1812 и 1815годов). Заисключением литературных источников все остальное сказки из Гессена.
Тем временем братья Гриммпродолжали усердно собирать сказки. Поскольку Брентано не подавал о себевестей, что наводило на мысль о публикации им сказок, настояния Арнима и егопомощь в поисках издателя послужили окончательным толчком к осуществлениюпланов, которые уже носились в голове у Вильгельма и Якоба.
Еще в первой книжной публикацииВильгельма Гримма, в «Древнедатских героических песнях, балладах и сказках»,вышедших в Гейдельберге в 1811 году, говорится: «В сказках открываетсяволшебный мир, который сохранился и у нас, в наших родных лесах, подземныхпещерах, в глубинах моря, его еще показывают детям. Эти сказки заслуживаютбольше внимания, нежели им уделяли до сих пор, не только ради их поэтичности,которая привлекательна сама по себе… но и потому, что они принадлежат к нашейнациональной поэзии, ибо можно доказать, что они уже много веков бытуют внароде». А Якоб Гримм, для которого сохранение культурного наследия сталодаже в большей степени, чем для Вильгельма, как бы национальной задачей, писал,прежде чем братья Грим решились на публикацию их богатого сборника: «Сейчассамое время собирать и спасать старые предания, чтобы они не испарились, какроса под жарким солнцем, не погасли, как огонь в колодце, не умолкли навеки втревогах наших дней».
3 сентября 1812 года ВильгельмГримм написал, наконец, Гёрресу о сказках, подобранных им вместе с братом:
«Постепенно мы составили изних богатое собрание и думаем его напечатать без шнурков и золотого тиснения,просто и без затей, в виде обыкновенной книжки для народа». В том жемесяце 85 сказок первого тома были отосланы в Берлин издателю Реймеру, которогоАрним сумел заинтересовать начинанием братьев. Еще до конца года «Детскиеи семейные сказки, собранные братьями Гримм» вышли первым тиражом всего в900 экземпляров.
Успех этой первой совместнойпубликации братьев был ошеломляющим. Гёррес по получение книги сразу же сообщилВильгельму: «Мы получили детские сказки, которых с нетерпением ждали моидети, и с тех пор они их не выпускают из рук. Младшая дочурка может уже многиерассказать. Моя старшенькая успела распространить их в городе среди детей, иуже через три дня после получения книги к нам пришёл мальчик, чтобы взятьпочитать книжку, где говорится о кровяных колбасках и о колбасках жареных. Вечерамимоей жене приходилось читать по семь сказок кряду, и, судя по впечатлению инеослабевающему вниманию, все сказки, что вполне естественно, прекрасновыполнили испытание. Вы вполне достигли своей цели и в мире детства воздвиглисебе несокрушимый памятник».
Одобренные признанием, котороеприходило к ним со всех сторон, братья Гримм сразу принялись готовить к печатибольшой том. При этом у них не было недостатка ни в критических замечаниях, нив поощрительных советах. Особую радость собирателям доставили многочисленныепредложения разных лиц помочь им в дальнейшем собирании сказок, сообщив те, чтоони знают сами. В письме от 29 мая 1814 года к Людовине фон Гакстгаузен, однойиз таких помощниц — это были преимущественно женщины и девушки, — Вильгельмподчеркивает «радость, какую я получаю от составления второго тома именноблагодаря участию и поощрению других людей».
Дальнейшая работа по собираниюсказок легла теперь почти исключительно на Вильгельма, который и первым томомзанимался с особой любовью, сообщив ему свой стиль. После победоносногоокончания освободительных войн на Якоба в курфюршестве Гессенском быливозложены дипломатические задания, с которыми он отправился с начало, следом заармией, вступавшей в столицу Франции, и в Париж, а затем на Венский конгресс,так что теперь он только своими письменными советами мог участвовать в работенад сказками, которой, в конце концов, стал всецело заниматься Вильгельм «этаработа», как он писал Гёрресу 30 января 1815 года, была одновременно и«отрадой среди разных настроений истекшего года, некоторые (из сказоквторого тома) я записывал, когда в соседней комнате распевали егеря». Делов том. Что 1 октября 1813 года Кассель был окончательно освобожден русскимивойсками под командованием генерала Чернышева, однако еще за десять дней доэтого в столицу Вестфальского королевства вступили первые казачьи части.30сентября 1814 года Вильгельм закончил предисловие ко второму тому, и конце тогоже года книга вышла в свет. Она содержала 70 новых сказок.
Только в середине января в рукиЯкоба попал первый экземпляр. Он остался им не вполне доволен. «Бумага ипечать гораздо хуже, — писал он из Вены Вильгельму 18 января 1815 года, — книгатоньше, а цена меж тем слишком высока, что весьма препятствует сбыту книги, 1талер 18 грошей (здесь свыше 7 бумажных гульденов) …; в целом этот том все-такиуступает первому еще и потому, что это не новинка». Он считал недостатком,что бы ему хотелось; только в третьем томе, изданном в 1822 году, такназываемом томе примечаний, не содержавшем новых сказок, Вильгельм Гриммопубликовал сведения о происхождении сказок, правда, без указания имен.
Критические замечания Якобасвидетельствуют о более выраженных филологически — научных склонностях старшегоиз братьев, в то время как Вильгельма сильнее занимали поэзия и стиль сказок. Однаконе может быть сомнений в том, что для них обоих было важно передатьунаследованное фольклорное богатство по возможности дословно, во всяком случае,всегда точно по смыслу и без подделки.
Как Вильгельм в Касселе, так иЯкоб в Вене уже принялся за третий том сказок. Он познакомился со многимиучастниками Венского конгресса и просто наблюдателями, с людьми, которыезанимались или интересовались литературой, в числе и не из стран немецкогоязыка, надеясь увлечь их собиранием сказок и другого сохранившегося илитературно ценного фольклорного материала. Поэтому он призывал к основаниюобщества для собирания унаследованных сокровищ культуры и даже письменно обращалсяк лицам, на чье сотрудничество рассчитывал.
«Я теперь радуюсь третьемутому, для которого приготовил уже три — четыре хорошие, хорошие, большие иновые сказки, не считая множества фрагментов», — читаем мы в его письме кбрату в Кассель, в котором он подтверждает получение второго тома." Моеобщество процветает и существует вполне официально, я ожидаю от него в самомхудшем случае больше ценных материалов, чем мы когда-либо могли бы собрать сами.Сейчас печатаются письма, затем они будут разосланы, по меньшей мере в стомест, разным знакомым. С первой же оказией ты получишь экземпляры для раздачи".
Интерес Якоба к собиранию сказоки его участие в расширении сборника не ослабевали, несмотря на то, что егодипломатическая деятельность отнимала у него много времени, снова и снованадолго разлучала его с братом и на первый план у него все более настоятельновыдвигались другие замыслы и исследования. Так получилось, что дополнение ипродолжение сборника сказок целиком легли на Вильгельма. Он был редактором семиновых изданий, вышедших при жизни братьев, и сказок, опубликованных в нихдополнительно; последнее прижизненное издание увидело свет в 1857 году исодержало 210 сказок.
Довольно скоро выяснилось, чтоиз педагогических соображений целесообразно выпустить отдельное изданиеизбранных сказок, которое можно было бы дать в руки непосредственно детям. Этот«малый» сборник вышел 1825 году и очень скоро стал самой популярнойнемецкой книгой для детей. Однако напечатанное в 1819 году расширенное «большое»двухтомное издание было с горячим одобрением встречено далеко за пределамиГермании. Уже в 1820 году книга вышла на датском языке, за нею последовалиголландское, английское, французское издания. В Германии еще до конца века,в1892 году, было напечатано 25 — е полное издание обоих томов.
Вильгельм не только старался отиздания к изданию умножать число сказок и сделать изложение, со всей точностьюсохраняя предание, поэтически более выразительным. Он последовал также советуснабдить книгу сказок картинками, отсутствие которых в первом томе Ахим фонАрним ставил братьям в упрек, рекомендуя поручить иллюстрирование «брату — живописцу» Людвигу Эмилю Гримму. Так, оба тома во втором издании 1819 годавышли с титульным листом работы Людвига, с гравюрой «Братец и сестрица»,а также с портретом одной из сказительниц, «Фиманши», нопо-настоящему иллюстрировано было только издание 1825 года: с картинкамиЛюдвига к сказкам «Дитя Мария», «Гензель и Гретель», «Золушка»,«Красная Шапочка», «Белоснежка», «Гусятница». Болеепоздние перепечатки гриммовских сказок иллюстрировали знаменитые живописцы играфики — Мориц фон Швинд, Пауль Мейергейм, Леопольд фон Калькрейт, МарксСлефогт, Вернер Клемке и другие.
5. Сказители и помощники «братьев-сказочников»
Никогда братья Гримм непретендовали на то, что «Детские и семейные сказки», ныне известныепросто как «Сказки братье Гримм», являются их оригинальнымпроизведением. Начиная с первого издания, мы везде читаем под названиемскромную приписку: «Собранные братьями Гримм». Поскольку изначальноони публиковать сказки не собирались, то в первой рукописи, переданнойБрентано, так же, как в более поздних записях братьев, редко встречаютсяпримечания, дающие достоверные сведения о «помощнике», то есть осказителе, который устно поведал одному из братьев ту или иную сказку.
С тех пор как историк искусстваи литературы Герман Гримм, в то время уже шестидесятилетний сын ВильгельмаГримма, опубликовал заметки о сказителях, которые вписал в свой рабочийэкземпляр книги сказок его отец, исследователи смогли более интенсивно занятьсяизучением источников, нежели это было возможно по ранее известным записямбратьев Гримм. И даже Германа Грима эти предназначенные лишь для собственногопользования примечания ввели в заблуждение относительно сказителей — егоудалось исправить толь в последнее время. Причем нас, прежде всего, интересуютте женщины и мужчины, коим мы не в меньшей степени обязаны этими сказками, чемсамим ревностным собирателям и хранителям фольклорного наследия. Мы не будемздесь рассматривать, в какой мере братья в каждом отдельном случае соблюдали«подлинность и верность» рассказа, которую подчеркивал в своемпредисловии Вильгельм, и насколько они следовали «строгим принципам» чисто«научного» подхода, которых, прежде всего, требовал Якоб и чего оннеуклонно придерживался в своих дальнейших трудах.
Решающим для нас является то,что оба собирателя сказок не изменили ни тем, основных критических тенденцийэтих сохранившихся в народе преданий, а записали их верно и правдиво, сделавдоступными для современников и оставив для передачи грядущим поколениям в такоевремя, когда в начале 19 века в процессе урбанизации этим сказкам уже грозилаопасность бесследно исчезнуть. Не менее существенно и то, что они нашли людейиз народа, которым доставляло радость и удовлетворение рассказывать им все, чтозаслуживало быть записанным и что уже после выхода в свет первого тома нетолько в Гессене, но и за его пределами образовались целые кружки сказочников,деятельно поддержавшие собирательское рвение Гримов.
В начале рассказчиками сказок, скоторыми имели дело братья Гримм, были простые люди из народа. Мы уже упоминалидрагунского вахмистра Иоганна Фридриха Краузе, ему, по мнению Шоофа, «в товремя, наверное, было около семидесяти лет», пастуха — овчара — о нем досих пор ничего более подробно выяснить не удалось — и «Фиманшу»,«особенно богатый кладезь… для второго тома сказок», для которого онаповедала не менее чем двадцать одну сказку, а для других дала дополнения иливарианты.
В предисловии ко второму томусказок Вильгельм Гримм поставил «Фиманше» памятник. «Одной изтаких счастливых случайностей, — пишет он, — было знакомство с крестьянкой израсположенной недалеко от Касселя деревни Цверен: благодаря ей мы получилизначительную часть изложенных здесь и потому истинно гессенских сказок, а такжемножество дополнений к первому тому. Эта женщина, еще крепкая и немногим старшепятидесяти лет, зовется Фиманшей, у нее гладкое и приятное лицо, ясный и зоркийвзгляд, и, наверное, в молодости она была красива. Она прочно держит в памятиэти старинные предания, дар, который, как она говорит, дан не каждому, а иные ивообще ничего упомнить не могут. Рассказывает она степенно, уверенно инеобыкновенно живо и сама получает от этого удовольствие; вначале она несдерживает себя, потом, если ее попросить, повторяет все помедленней, так чтопри известной сноровке за ней можно записывать. Многие ее рассказы, такимобразом, удалось запечатлеть дословно, и подлинность их не может вызватьсомнения».
Доротея Фиман, родившаяся в 1755году, была дочерью трактирщика и происходила из семьи гугенотов, что по — видимому, отразилось на якобы «истинно гессенском» источнике техсказок, какие она рассказывала. В молодые годы она вышла замуж за портногоНиколауса Фимана и стала матерью шестерых детей. Когда Якоб Гримм находился вВене в качестве секретаря посольства, брат сообщал ему в письме от 5 декабря1814 года: «Подумай только, наша сказочница была очень больна и на дняхприходила ко мне бледная и трясущаяся — ее подкосило горе: приехала ее дочь сшестью детьми, потерявшими отца. Я посмотрю, быть может, мне удастся пристроитьнескольких в приют, и сам охотно дам ее денег, сколько смогу».
Не прошло и года после этогописьма, как Доротея Фаман скончалась, так что она уже больше не могла пополнитьзадуманный еще тогда третий том сказок.
Казалось, успех сулило изнакомство с «Ленгардтшей», с которой Якоб встретился в марте 1808года во Франкфурте — на Майне. Мария Ленгардт была няней. Так как Якоб недолгопробыл во Франкфурте, он попросил Савиньи и Арнима прислать ему сказки «Ленгардтши».Бетти Брентано, правда записала несколько ее рассказов, но при этом кое-чтоприсочинила, так что настоящего сотрудничества между братьями не получилось. Изэтого примера видно, какое значение имел личный контакт Якоба и Вильгельма сосказителями.
Как один из самых плодотворныхисточников для гриммовского собрания сказок в историю литературы вошла «стараяМария». Еще совсем недавно за нее принимали дочь кузнеца Марию Мюллер,которой ко времени выхода в свет первых томов сказок пошел седьмой десяток. Послетого как ее муж, бывшей тоже кузнец, пал в североамериканской войне занезависимость, оказавшись одной из жертв гессенской торговли солдатами, онанашла себе место ключницы, то есть домоправительницы и экономки, в доме Вильд — владельца аптеки «Под солнцем» в Кассле. Кроме того, онаприсматривала за девочкой в семействе Вильд, в их числе были и будущая женаВильгельма Грима Доротея и ее сестра Маргарета, чьи имена — «Дортхен»и «Гретхен» — также фигурируют в дошедших до нас записях братьев какисточники не менее чем девятнадцати сказок. Примечание «Мария» мывстречаем одиннадцать раз в первом и один раз во втором томе «Детских исемейных сказок».
Герман Гримм, сын Вильгельма,приписал материалы, помеченные в наследии его отца и дяди именем «Мария»,в том числе такие известные сказки, как «Красная Шапочка» и «Спящаякрасавица», ключнице вильдовской аптеки и высказал своё мнение об истинномпроисхождении сказок, помеченных именами «Дортхен» и «Гретхен».«Сразу чувствуется, — писал он в 1895 году в „Дойче Рундшау“, — чтоДортхен и Гретхен Вильд, скорее всего, лишь пересказывали то, что им внушиластарая Мария».
Бесспорным можно считать, чтосвоими первыми записями сказок в 1807 году — «Дитя Марии» и «ПринцЛебедь» — Вильгельм Гримм был обязан Гретхен Вильд, а через год онзаставил рассказывать себе сказки и госпожу Вильд. Соседи из аптеки «Подсолнцем» принадлежали к числу самых близких знакомых Гримов в Касселе; особенноЛотта, подруга и ровесница сестер Вильд, чувствовала себя у них как дома. Запростобывал у них и Вильгельм Гримм. Однако у братьев Гримм нигде нет указания на то,что какую-либо сказку им непосредственно или хотя бы через других лиц сообщила«старая Мария».
Кем же была та Мария, которая упоминаетсякак источник в рукописном наследии братьев, часто с указанием даты записи в1811, 1812, 1813 годах? Гейнце Рёллеке исследовал данные Германа Грима и болеепоздние изыскания, основанные преимущественно на его утверждениях, вплоть донастоящего времени, и пришел к выводу, что под «старой Марией» никакне может подразумеваться домоправительница вильдовской аптеки и что «этуМарию надо искать в доме Гассенпфлуга». Он пришел к заключению, чтопресловутой «старой Марией» могла быть только Мария Гассенпфлуг, однаиз сестер Гассенпфлуг. Далее Рёллеке пишет: «Марии Гассенпфлуг принадлежитне только то почетное место среди поставщиков сказок, которое до сих поротводилось „старой Марии“, велика также ее роль в столь важном длякачества и количества гриммовского собрания сказок сближении братьев с семьейГассенпфлут. Ее мать Мария Магдалена Гассенпфлуг, урожденная Дрезен (1767 — 1840), происходила из гугенотской семьи Друм из Дофинэ и была воспитана „вполнево французском духе“: „Даже в 1880 году разговор за столом в домеГассенпфлугов еще велся по-французски“. Противоречия, сбивавшие с толкуразличных исследователей сказок, когда они обнаруживали явное знакомство „Марии“со сказками Перро, таким образом, разрешаются», — еще один, весьмасущественный вывод.
Взаимоотношения между семьямиГассенпфлуг и Гримм, завязавшиеся, прежде всего между дочерьми, были не менеетесными, чем отношения между Вильдами и Гримами. Важным связующим звеномслужила сестрица Лоттхен, правда, редко упоминаемая, однако, несомненно, усерднейшаяпоощрительница братьев в их собирательской работе. В аптеке «Под солнцем»ближайшей поверенной Лоттхен была Дортхен Вильд. Уже в 1807 — 1808 годах юнаяаптекарская дочка рассказала детские сказки; позднее, осенью 1811 года, онарассказала Вильгельму Гриму в саду, а в 1813 году в садовом домике у печки, вчисле прочих, сказки «Гензель и Гретель», «Госпожа Метелица»,«Столик, накройся». Как Лотта в аптеке «Под солнцем», так иДортхен чувствовала себя своей у гримов, в «Доме сказки», и вскореэто подтвердилось буквально. Вильгельм Гримм и Доротея Вильд в 1824 годуобручились, а 15 мая 1825 года в «Шмерфельдском садовом доме» состоялосьих венчание.
Отныне Доротея заступила в домеГримов место хозяйки. Лотта Гримм была очень дружна и с Марией Гассенпфлуг,этим, вероятно, тоже можно объяснить, что именно по поводу рассказанных еюсказок мы находим так мало точных указаний в ссылках на источники и впримечаниях собирателей. Эта девичья дружба, в круг которых были рано вовлеченыбратья, также привела к теснейшим родственным связям: Лота Гримм и ЛюдвигГассенпфлуг поженились 2 июля 1822 года. Лота, подарившая тогдашнему старшемусоветнику юстиции шестерых детей, скончалась в Касселе в середине июня 1833года, прожив в браке неполных одиннадцать лет.
Многие сказки, особенно в раннийпериод собирательства, братья Гримм слышали непосредственно от людей из народаи записали с их слов. С семейством Гассенпфлуг, однако, к собиранию сказок,издавна передающихся из поколения в поколение, приобщился другой социальный слой- слой образованных горожан, к которому по своему происхождению принадлежали исами Гриммы. Фридерику Маннель, дочь пастора из Аллендорфа, тоже следуетпричислить к этой второй группе. Она связала Гримов с пасторским сыномФердинандом Зибертом, который с 1814 года был ректором городской школы вТрейзе, под Касселем, затем преподавателем во Фридриховой гимназии в Касселе ипосле выхода в свет второго тома пополнил собрание Гриммов множеством сказок, втом числе и одним из вариантов «Белоснежки».
Общий интерес к собиранию сказоки желание помочь братьям Гримм в их устремлениях, видимо, существенноспособствовали тому, что Мальхен, младшая из сестер Гассенпфлуг, установиладружеские отношения с сестрами фон Дросте — Хюльсгоф, прежде всего с поэтессойи автором рассказов Аннетой фон Дросте — Хюльсгоф, которая после 1840 годабольшей частью жила в Меерсбурге на Боденском озере у своей сестры Жени,вышедшей замуж за исследователя античности Йозефа фон Ласберга; там она в 1848году и умерла. Амалия Гассенпфлуг и после смерти поэтессы часто гостила вМеерсбурге и «в июле 1871 года нашла последнее успокоение на Меерсбургскомкладбище рядом с подругой».
Жени фон Дросте — Хюльсгоф былав дружеских отношениях и с Лоттой Гримм с первых дней их знакомства в Касселе вавгусте 1818 года и вплоть до ранней смерти Лоты; но особенно сдружилась она сВильгельмом Гримом, который познакомился с сестрами Дросте — Хюльсгоф, приехавв гости к семейству Гакстгаузен в Бёкендорф в июле 1813 года. Сестры Дросты — Хюльсгоф принадлежали к активнейшим участницам Бёкендорфского сказочногокружка, оказавшегося весьма плодотворным для собрания братьев Гримм и ставшегоодним из богатейших кладезей для второго тома сказок. Если Якоб завязал первыезнакомства сначала с Савиньи, Брентано, Арнимом, позднее — с Гассенпфлугами иГакстгаузенами, то более общительный Вильгельм с помощью Лоттен иДорхен активноразвивал и поддерживал человеческие контакты, важные для жизни и творчествабратьев Гримм не только в первые десятилетия их деятельности в Касселе, но имного позже. Это существенно для гриммовского собрания сказок в том смысле, чтоих меньше интересовало открытие и использование новых литературных источников. Носителемтрадиции древнейшей народной поэзии был для них знающий жизнь человек, безразлично,из какого бы общественного слоя он ни вышел.
Примечательно, что средирассказчиков сказок братьев Гримм, будь они из крестьян, из городскогобюргерства или из дворян, было значительно больше женщин, чем мужчин, и средиэтих женщин — не столько «старых сказочниц», сколько совсем молодыхдевушек. Это относится и Бёкендорфскому сказочному кружку, хотя в семьеГакстгаузен наряду с четырьмя дочерьми живое участие в собирании братьев Гриммпринимали и двое сыновей, Вернер и Август, они так же, как их сестры иплемянницы, поддерживали характерный для этой большой «сказочной семьи»дружеский контакт с Якобом и Вильгельмом Гримами и с их кассельским семейнымокружением.
Вернер фон Гакстгаузен, помимописьменного сообщения с Гримами — а переписка в те времена, при ограниченныхвозможностях передвижения, была самой важной и самой излюбленной формойподдерживания человеческих связей — особенно старался способствовать углублениюличного знакомства, обмениваясь визитами. Это преимущественно его заслуга, чтомежду «Домом сказки» в Касселе и Бёкендорфским сказочным кружкомсложились дружеские отношения, устоявшие и в политических буряхпосленаполеоновской эпохи. Он снова и снова приглашал братьев Гримм в Бёкендорф.Когда 17 августа 1811 года Вильгельм Гримм впервые приехал на день в Бёкендорф,сам Вернер находился в Касселе. «Вскоре после его приезда десятилетняяАнна фон Гакстгаузен на прогулке рассказала ему сказку. Вильгельм приезжал кГакстгаузенам еще дважды: в 1813 и 1817 годах. Якоб побывал в Бёкендорфе толькоодин раз, и то значительно позже. В 1846 году он поехал из Берлина лечиться накурорт Липсшпринге. Оттуда в сопровождении своей невестки Дортхен, племянницыАвгусты и Анны фон Арнсвальдт он завернул в гости к семейству Гакстгаузен, гдезастал также своего брата Людвига Эмиля. Тот бывал в Вестфалии чаще и дольше,чем Якоб и Вильгельм», потому что и брат — живописец был вовлечен вдружеские отношения обеих семей. Об искренности и сердечности отношения братьевГакстгаузенов и братье Гримм не в последнюю очередь свидетельствуетприглашение, посланное Вернером фон Гакстгаузеном 26 декабря 1837 года Якобу: неугодно ли ему и его брату Вильгельму, изгнанным из Геттингена профессорам,вместе с семьей Вильгельма «провести зимние месяцы в кругу семьиГакстгаузен в Бёкендорфе. но не только Вильгельм Гримм рано стал искать личногоконтакта с друзьями в Бёкендорфе. Эти их вестфальские друзья, чья отчизна послеВеликого конгресса 1815 года стала прусской провинцией, три года спустяприехали в столицу восстановленного в 1813 году курфюршества Гессенского. Компанияпутешественников, прибывшая на троицу 1818 года в Кессель, насчитала десятьчеловек. В это число входили сестры Дросте — Хюльсгоф, приехавшие всопровождении своего отца и возобновившие здесь знакомство с Вильгельмом Гримом,которое они свели в 1813 году в Бёкендорфе. Из сестер Гакстргаузенприсутствовали Софии, Людовина, Каролина, Анна, Фердинанда, взявшая с собойсвою дочурку Мальхен. Август фон Гакстгаузен тоже прервал на несколько днейсвои занятия в Гёттингене и приехал в Кассель ради встречи Бёкендорфскогосказочного кружка с семьей Гриммов.
Гости пробыли в Кассле неделю. Состоялсяплодотворный обмен мнениями по поводу уже опубликованных сказок „изВестфалии“ и о дальнейшем, неуклонно растущем собрании. В августе 1818года бёкендорфские друзья снова гостили в Касселе. Письменное сообщение сдрузьями в Вестфалии поддерживал Вильгельм Гримм. К нему тем временемпостепенно перешли и все заботы о сборнике сказок и его продолжении. Потому чтопомимо их второго общего большого труда — »Немецких преданий", — опубликованногов двух томах 1816 годах, Якоб Гримм уже занялся своими новаторскимиисследованиями в области языкознания; первый том «Немецкой грамматики»вышел в 1819 году.6. Деление сказок на жанры
В собранных трудах братьев Гриммпредставлены сказки, которые относятся к разным жанрам: волшебные сказки(«Рапунцель», «Три змеиных листочка», «Госпожа Метелица»),в которых рассказывается о разных чудесах, превращениях, заклинаниях; сказки оживотных («Волк и семеро козлят», «Бременские и уличныемузыканты»), где, как в баснях, животным приданы те или иные чертычеловеческого характера; наконец, бытовые сказки («Гензель и Гретель»,«Умная дочь крестьянская») — истории, в которых рассказывается оразных случаях из реальной жизни.
Во многих сказках прославляетсяхрабрость, находчивость простого человека. Как и в русских сказках, младшийбрат, которого считали несмышленым, оказывается умнее и добивается для себявсех благ на земле, находчивость простого человека. Как и в русских сказках,младший брат, которого считали несмышленым, оказывается умнее и добивается длясебя всех благ на земле.
Так, в сказке «Золотой гусь»королем становится младший из трех братьев — Дурень. Старый король поставилперед ним три условия, после выполнения которых, Дурень женился на королевскойдочери. А все это стало возможным только потому, что он не был жадным,поделился пирогом и вином с лесным человеком, который ему сказал: «Оттого,что у тебя сердце доброе, и ты охотно со мной поделился, я награжу тебясчастьем». Злонравие, несправедливость, жестокость сурово осуждается, ивиновных настигает возмездие. В «сказке про можжевельник» мачехаубивает нелюбимого пасынка, и волшебные силы карают ее за это смертью. Сказкапро Золушку известна у многих народов. В собрании братьев Гримм история еезаканчивается не просто торжеством Золушки и ее свадьбой — наказаны еевысокомерные сестрицы.
В сказках о животных действуют,как и в сказках других народов, злой волк, хитрая лиса, глупый осел, трусливыйзаяц.
Очень несложная шутливая историярассказана в сказке «Бременские музыканты». От своих хозяев сбежалиосел, собака, кот и петух. чтобы образовать квартет. Сочетание этих четырехголосов оказалось таким ошеломляющим. Что они сумели прогнать разбойников из ихпристанища.
Примечательны сказки, в которыхвыказано большое уважение к людям труда. «Скатерть самобранка, золотойосел и дубина в мешке» — так называется небольшая история о трех братьях,которые прилежно работали и получили в награду за свой труд чудесные вещи,чудесное животное. И как же был наказан тот, кто нечестным путем хотелвоспользоваться этими волшебными средствами!
Конечно, в огромномхудожественном материале, собранном братьями Гримм, можно найти отражение иотсталых взглядов, черты покорности судьбе, терпимого отношения к социальномунеравенству. Но в лучших сказках ярко выражен гуманистический взгляд на мир ибольшое уважение к человеческому достоинству.
Заключение
Прежде чем закончить рассказ отрудах и заслугах братьев Гримм в собирании сказок, нам представляется важнымобратить внимание на то, что они никогда не утверждали, будто опубликовалинемецкие сказки или хотя бы только сказки немецкого происхождения, тем болеечто некоторые из их помощников вышли из гугенотских эмигрантских семей ипоэтому здесь можно допустить французское влияние. Сборники неизменноназывались просто «Детские и семейные сказки, собранные братьями Гримм»без определения «немецкие», какое по праву имеют их позднейшие труды,как «Немецкие предания», «Немецкая грамматика», Древностигерманского права" и «Немецкий словарь».
Всего за несколько десятилетий«Детские и семейные сказки» стали подлинно народной книгой далеко запределами Германии. Даже за границей сказки, собранные и опубликованныебратьями Гримм, остались жить в народе. Вряд ли найдется человек, не слышавшийсказки «Красная шапочка», «Бременские музыканты» и другие.
Якоб Гримм и его брат Вильгельмостались живыми в памяти немецкого народа. Они принадлежат к числу великихбратских пар 19 века. Что их особенно отличает — это их общность и в жизни и втворчестве, длившаяся с детских лет и вплоть до смерти. В ученом мире их будутнеизменно чтить не только за их значительный вклад в науку, но и за ихискренние поступки; среди народа же они останутся незабвенными, благодаря своими по сей день общедоступным, ценным во всем мире «Сказкам братьев Гримм».
Список литературы
1. Богословский В.Н., Головенченко А.Ф., Дмитриев А.С. и др.
2. История зарубежной литературы 19 века. Учебник / Под ред. Н. Соловьева.- М., 1976.
3. Будур Н.В., Иванов Э.И., Николаева С.А., Чеснокова Т.А., Зарубежнаялитература. Учебное пособие / Под ред. С.А. Николаева. — М., 2000.2-е издание.
4. Детская литература: Учебное пособие для средних педагогических учебныхзаведений / Под ред. Л.А. Белова. — М., 1997.
5. История всемирной литературы. — М., 1989. Т.6.
6. История западноевропейской литературы. 19 век: Германия, Австрия,Швейцария. Учебное пособие / Под ред. А.Г. Березиной. — М.
7. История зарубежной литературы 19 века. Учебник для пед. ин-тов / Под ред.Елизаровой М.Е., Гиждеу С.П. и др. — М., 1972.
8. История зарубежной литературы 19 века. Учебное пособие / Под ред. Я.Н. Засурского,С.В. Тураева. — М., 1982.
9. История зарубежной литературы 19 века. В 2-х частях. Учебник / Под ред. Н.П.Михальской. — М., 1991.
10. История немецкой литературы. Романтизм в германии. Под ред. БерковскогоН.Я., — СПб: Академия, 2001.
11. История немецкой литературы. — М., 1966. Т.3; — М., 1968. Т.4.
12. Скурла, Герберг. Братья Гримм: Очерк жизни и творчества: Пер. с нем. / (Предисл.А. Гугнина). — М.: Радуга, 1989.
13. Царик Д.К. История зарубежной литературы 19 века. Курс лекций. Кишинев,1976.