Содержание
Введение. 3
1. Теоретические основы исследования. 6
1.1 Специфика творческого метода А.И. Солженицына. 6
1.2Лексико-стилистическиеособенности прозы
А.И. Солженицына. 12
2. Лексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына «На краях», «Желябугские высекли», «Наизломах», «Настенька». 17
2.1Авторские окказионализмы в художественном тексте двучастных рассказовА. Солженицына. 17
2.2Просторечная лексика в двучастных рассказах. 19
Заключение. 21
Список использованной литературы… 23
/>Введение
Общиезакономерности организации художественной речи, особенности языка и стиляписателя, семантико-стилистические преобразования слова в художественном текстезанимали одно из центральных мест в лингвистических исследованиях. Особоследует выделить работы, выполненные в рамках направления «Функциональнаястилистика художественного текста», в которых рассмотрение идиостиля автораосуществляется с опорой на различные микроструктуры текста в их конкретнойэстетической обусловленности (Н.И. Бахмутова, М.Б. Борисова, Е.Г. Ковалевская,Б.А. Ларин, Г.А. Лилич, Д.М. Поцепня, К.А. Рогова и др.). Вэтой связи актуальным является изучение лексического своеобразия, наиболееэкспрессивных, ярких и необычных лексических единиц индивидуально-авторскойсистемы языка.
Одним изярких представителей, раскрывших богатство русского языка, расширивших егограницы, был Солженицын. С.В. Мельникова справедливо считает, что «А.И. Солженицын– художник, остро чувствующий языковой потенциал. Писатель обнаруживает подлинноеискусство изыскивать ресурсы национального языка для выражения авторскойиндивидуальности в видении мира…».[1]
О жизни итворчестве А.И. Солженицына существует обширная литература, среди которойможно выделить более двух десятков монографий, около двадцати диссертаций,несколько коллективных сборников и изданных материалов научных конференций. Ноэто, в основном, литературоведческие исследования, затрагивающие проблемысоциально-политического и идеологического характера. Лингвистическиеисследования, рассматривающие собственно лексическую систему произведенийСолженицына, созданных в разные периоды, представлены лишь отдельными статьями.В свете сказанного тема нашего исследования «Лексическое своеобразие двучастныхрассказов А.И. Солженицына ('На краях', 'Желябугские высекли', 'Наизломах', 'Настенька')» звучит актуально.
Объектисследования – язык двучастных рассказов А.И. Солженицына, созданных в 90-егоды ХХ века.
Предметисследования – лексическая система указанных произведений.
Цельисследования – выявить и описать лексическое своеобразие двучастных рассказов А.И. Солженицына'На краях', 'Желябугские высекли', 'На изломах', 'Настенька'.
Длядостижения указанной цели необходимо решение следующих задач:
1. Охарактеризоватьтворческий метод А.И. Солженицына, особенности его малой прозы.
2. Описать лексико-стилистическиеособенности малой прозы А.И. Солженицына.
3. Изучить своеобразиеавторских окказионализмов в рассказах 'На краях', 'Желябугские высекли', 'Наизломах', 'Настенька', выявить их функции.
4. Исследовать и описатьособенности функционирования просторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.
Материаломисследования послужили тексты рассказов 'На краях', 'Желябугские высекли', 'Наизломах', 'Настенька'.
Основнымметодом исследования стал метод лингвистического описания, включающийприемы наблюдения, анализа, обобщения. Были использованы также методысловообразовательного и лексического анализов.
Научная новизназаключается в том, что впервые проанализировано лексическоесвоеобразие произведений, до сих пор подвергающихся лишь идейно-содержательномуанализу.
/>1. Теоретические основы исследования/> 1.1 Специфика творческого метода А.И. Солженицына
Длятворческого метода Солженицына характерно особое доверие к жизни, писательстремится изобразить все, как это было на самом деле. По его мнению, жизньможет сама себя выразить, о себе сказать, надо только ее услышать. ВНобелевской лекции (1971–72) писатель подчеркивал: «Одно слово правды весь мирперетянет».[2] Этопредопределило особый интерес писателя к правдивому воспроизведению жизненнойреальности как в сочинениях, основанных на личном опыте, так и в эпопее «КрасноеКолесо», где документально точное изображение исторических событий такжепринципиально важно.
Ориентация направду ощутима уже в ранних произведениях писателя, где он стараетсямаксимально использовать свой личный жизненный опыт. Не случайно главным героемпоэмы«Дороженька» (1948–53) и в неоконченной повести«Люби революцию»(1948, 1958), которая задумывалась как своеобразное продолжение поэмы, являетсяНержин (автобиографический персонаж). В этих произведениях писатель пытаетсяосмыслить жизненный путь в контексте послереволюционной судьбы России. Схожиемотивы доминируют и в стихах Солженицына (1946–53), сочиненных в лагере и вссылке.
В раковомкорпусе ташкентской больницы написан очерк«Протеревши глаза»[3],в котором дана оригинальная интерпретация пьесы, во многом полемичная поотношению к замыслу А.С. Грибоедова.
Вдраматической трилогии«1945 год», состоящей из комедии «Пирпобедителей», трагедии«Пленники» (1952–1953) и драмы «Республикатруда», использован военный и лагерный опыт автора. Здесь в качествеперсонажа появляется полковник Георгий Воротынцев – будущий герой «Красного,Колеса». Кроме того, в «Пире победителей» и «Республике труда» читательвстречает Глеба Нержина, а в «Пленниках» – Валентина Прянчикова и Льва Рубина,персонажей романа «В круге первом». «Пир победителей» – это гимн русскомуофицерству, не потерявшему достоинство и честь и в советские времена.Французский литературовед Жорж Нива обнаруживает в ранних пьесах Солженицына «стремлениебыть этнографом племени зэков».[4] Особенно этозаметно в «Республике труда», где лагерные реалии изображены очень подробно, аречь персонажей содержит множество жаргонизмов. Очень важна вовсех 3 пьесах тема мужской дружбы.
Эта же темаоказывается и в центре романа «В круге первом». «Шарашка», в которойвынуждены работать Глеб Нержин, Лев Рубин (его прототип – Копелев) и ДмитрийСологдин (прототип – известный философ Д.М. Панин), вопреки воле властейоказалась местом, где «дух мужской дружбы и философии парил под парусным сводомпотолка. Может быть, это и было то блаженство, которое тщетно пыталисьопределить и указать все философы древности?».[5] МысльСолженицына парадоксальна, но не следует забывать, что перед нами лишь «первыйкруг» полудантовского-полутюремного «ада», где и мучений-то настоящих еще нет,зато есть простор для мысли: в духовном и интеллектуальном отношении этот «первыйкруг» оказывается весьма плодотворен. Так, в романе описано медленное возвращениеНержина к христианской православной вере, показаны его попытки по-новомуосмыслить революционные события 1917, изображено «хождение» Наржина «в народ» –дружба с дворником Спиридоном (все эти мотивы автобиографичны). В то же времяназвание романа символически многозначно. Кроме «дантовского», здесьприсутствует и иное осмысление образа «первого круга». С точки зрения герояромана, дипломата Иннокентия Володина, существуют 2 круга – один внутридругого. Первый, малый круг – отечество; второй, большой – человечество, а награнице между ними, по словам Володина, – «колючая проволока с пулеметами…И выходит, что никакого человечества – нет. А только отечества, отечества, иразные у всех…».[6] Володин,позвонив в американское посольство, пытается предупредить военного атташе отом, что советские агенты украли в США атомную бомбу – он не хочет, чтобы еюзавладел Сталин и укрепил таким образом, коммунистический режим в СССР. Геройжертвует своей жизнью ради России, ради порабощенного тоталитаризмом отечества,но «обретя отечество, Володин обрел человечество».[7]В названии романа содержится одновременно и вопрос о границах патриотизма, исвязь глобальной проблематики с национальной.
Рассказы «Одиндень Ивана Денисовича» и «Матренин двор» близки идейно и стилистически, ониобнаруживают характерный для всего творчества писателя новаторский подход кязыку. И в «Одном дне Ивана Денисовича», и в «Матренином дворе» писательактивно использует формусказа. При этом выразительность речиповествователя, героев их окружения создается в этих произведениях «не толькокакими-то необычными словарными «экзотизмами»… а, главным образом, умелоиспользуемыми средствами общелитературной лексики, наслаивающейся… на разговорно-просторечнуюсинтаксическую структуру».[8]
Особое местов творчестве писателя занимает цикл прозаических миниатюр «Крохотки»(1958–60, 1996–97). Солженицын – мастер крупной эпической формы, поэтому «невесомость»,«воздушность» этих стихов в прозе кажется неожиданной. В то же времяакварельно-прозрачная художественная структура выражает здесь глубокоерелигиозно-философское содержание.
В повести «Раковыйкорпус» перед читателем предстает «мозаика индивидуальных хроник – «личныхдел» героев, центральных и второстепенных, всегда соотнесенных с грознымисобытиями 20 века».[9] Все обитателиизображенной в повести палаты для больных раком вынуждены так или иначе решатьпроблему личного отношения к возможной скорой смерти, исходя из собственногожизненного опыта и своей индивидуальности. Оказавшийся в палате том произведенийЛ.Н. Толстого заставляет их задуматься над вопросом: «Чем люди живы?».Появление этого мотива на страницах «Ракового корпуса» может натолкнуть намысль о прямом влиянии на писателя идей Толстого, однако Солженицынподчеркивал, что Толстой никогда не был для него моральным авторитетом и что,по сравнению с Толстым, Ф.М. Достоевский «нравственные вопросы… ставитострее, глубже, современнее, более провидчески».[10]В то же время показательна высокая оценка Толстого-художника, поэтому неудивительно,что в построении крупной эпической формы писатель отчасти следует толстовскойтрадиции. Вместе с тем несомненно влияние на поэтику произведений Солженицынамодернистской прозы Е.И. Замятина, М.И. Цветаевой, Д. ДосПассоса. Солженицын – писатель 20 в., и его не страшат новые и необычные формы,если они способствуют более яркому художественному воплощению изображаемойреальности.
Показательнов этом смысле и стремление писателя выйти за рамки традиционных жанров. Так, «АрхипелагГУЛаг» имеет подзаголовок«Опыт художественного исследования». Солженицынсоздает новый тип произведения, пограничный между художественной инаучно-популярной литературой, а также публицистикой. «Архипелаг ГУЛаг» сдокументальной точностью изображения мест заключения напоминает «Записки изМертвого дома» Достоевского, а также книги о Сахалине А.П. Чехова и В.М. Дорошевича,однако если раньше каторга была преимущественно наказанием виновных, то вовремена Солженицына ею наказывают огромное количество ни в чем неповинныхлюдей, она служит самоутверждению тоталитарной власти. Писатель собрал иобобщил огромный исторический материал, развеивающий миф о «гуманности»ленинизма. Сокрушительная и глубоко аргументированная критика советской системыпроизвела во всем мире эффект разорвавшейся бомбы. Причина и в том, что этопроизведение – документ большой художественной, эмоциональной и нравственнойсилы, в котором мрачность изображаемого жизненного материала преодолевается припомощи своего рода катарсиса. По мысли Солженицына, «Архипелаг ГУЛаг» – даньпамяти тем, кто погиб в этом аду. Писатель исполнил свой долг перед ними,восстановив историческую правду о самых страшных страницах истории России.
Книга «Бодалсятеленок с дубом» (1967–75; последняя ред. – 1992) имеет подзаголовок «Очеркилитературной жизни». Здесь объектом изучения являетсялитературно-общественная ситуация в стране 60-х – 1-й пол. 70-х гг. 20 в. Этакнига рассказывает о борьбе писателя с советской системой, подавляющей какое быто ни было инакомыслие. Это история о противостоянии правды и официозной лжи,хроника поражений и побед, повествование о героизме и подвижничествемногочисленных добровольных помощников писателя. Эта книга – о духовномосвобождении литературы вопреки всем усилиям компартии, государства икарательных органов. В ней множество ярких портретов литературных иобщественных деятелей той поры. Особое место в «очерках» занимает образ А.Т. Твардовского.Главный редактор «Нового мира» изображен без идеализации, но с большимсочувствием и щемящей болью. Художественно-документальный портрет Твардовскогомногомерен и не укладывается ни в какую схему. Перед читателем возникает живойчеловек, сложный, ярко талантливый, сильный и замученный той самой партией, откоторой он, и совершенно искренне, себя никогда не отделял, которой верно ипреданно служил.
Продолжениемвоспоминаний «Бодался теленок с дубом» является автобиографичная книга«Угодилозернышко промеж двух жерновов» (1978), имеющая подзаголовок«Очеркиизгнания». В ней рассказывается о судьбе писателя в годы вынужденногопребывания вне России. Публикация этой книги пока не завершена.
10-томнаятетралогия «Красное Колесо» посвящена подробному и исторически глубокомуизображению Февральской революции 1917 и ее истоков. Писатель собрал ииспользовал множество документов изучаемого времени. Ни один историк до сих порне описывал февральских события так подробно, буквально по часам, как этосделал Солженицын в «Красном Колесе».
Солженицын считает«Красное Колесо» эпопеей, отвергая такие жанровые определения, как роман илироман-эпопея. Это произведение глубоко новаторское и исключительно сложное.Помимо чисто художественных глав в нем есть и «обзорные» главы, в которыхрассматриваются те или иные исторические события. Эти главы тяготеют к жанрухудожественного исследования. Вместе с тем в тетралогии присутствует монтажгазетных материалов (прием, заимствованный у Дос Пассоса), используются и художественныесредства сценарной драматургии («экран»). Кроме того, некоторые главы состоятиз коротких фрагментов, каждый в несколько строк. Так, солженицынская эпопея «получаетструктуру, совершенно отличную от традиционного реалистического романа».[11].
В 90-е гг.Солженицын вернулся к малой эпической форме. В «двучастных» рассказах «Молодняк»(1993),«Настенька» (1995), «Абрикосовое варенье», «Это», «На краях»(все – 1994),«Все равно» (1994–95), «На изломах» (1996),«Желябугскиевыселки» (1998) и небольшой по объему «односуточной повести» «Адлиг Швенкиттен»(1998) интеллектуальная глубина сочетается с архитектоническим совершенством,диалектически-неоднозначное видение художественной реальности – с тончайшимчувством слова. Все это – свидетельство зрелого мастерства Солженицына – писателя.
/>1.2 Лексико-стилистическиеособенности прозы А.И. Солженицына
Основой особенностииндивидуального авторского стиля писателя является работа писателя надрасширением возможностей языкового выражения. Работа над лексическим запасомрусского языка не ограничивается созданием ярких языковых образов вхудожественных произведениях. Более того, именно работа писателя как лингвистапредвосхищает и определяет языковые черты его художественных произведений.Писатель осмысленно и целенаправленно стремится к обогащению русскогонационального языка, о чем свидетельствуют и его лингвистические статьи, ивысказанные в интервью идеи о русском языке, и «Словарь языкового расширения»[12].
Сочетание яркогоноваторства и глубокой закорененности в национальной традиции – наиболеехарактерная черта солженицынского языка. Ярче всего это проявляется в областилексики. Писатель использует самую разнообразную лексику: встречается множествозаимствований из словаря В.И. Даля, из произведений других русскихписателей и собственно авторские выражения. А.И. Солженицын употребляет нетолько лексику, не содержащуюся ни в одном из словарей, но такжемалоупотребительную, забытую, или даже обычную, но переосмысленную писателем инесущую новую семантику. Кроме того, писателем значительно расширенывозможности использования нелитературной лексики.
Так,например, язык рассказа «Один день Ивана Денисовича» ярко свидетельствует отом, что писатель претворяет в жизнь свой масштабный замысел по лексическомурасширению русского языка. Прежде всего, необходимо выделить лексику, котораяявляется собственно авторскими образованиями. Характерными чертами такихлексем, являются одноразовость и вытекающая из нее ненормативность, зависимостьот контекста, экспрессивность, полисемантичность и принадлежность конкретномуавтору-творцу. На основании перечисленных признаков в рамках рассказа «Одиндень Ивана Денисовича» авторские окказионализмы можно определитьследующим образом – это лексические единицы, не отмеченные в словарях или употребленныев значении, не отмеченном в словарях, созданные автором только для однойязыковой ситуации. Часто это усеченные формы слов, образованные путем отсеченияаффиксов более современного происхождения, нежели корень (например, кружь,грев, издаля). Встречаются окказиональные слова, образованныепутем скорнения (нелинейное сложение, при котором одна усеченная основамодифицирует значение другой основы и может приближаться по функции к аффиксу,например, рассмеркиваться, лопотно). Скорнение необходимо отличатьот простого соединения двух корней, каждый из которых полностью сохраняет своюформу. Так образованы, например, окказионализмы злоупорный, быстрометчив,землеруб. Среди окказионализмов есть формы, образованные с помощьювысокопродуктивных аффиксов от высокочастотных корней (например, шажисто,спотычливо, терпельник).
Лексическиеокказионализмы А.И. Солженицына созданы в рамках четырех основных частейречи: существительные, прилагательные, глаголы, наречия. Особое предпочтениеотдается образованию сложных слов. Сложением созданы не только именасуществительные (БЕГ-НАЛЕТ, ГЕНЕРАЛ-ЗУДА, ПОЕЗДКА-ИГРА, СОЛДАТ-БЕГУНОК,СТРЕЛКИ-КЛЕШНИ, ШАГ-ПРЫЖОК и др.), имена прилагательные (БРЕХЛИВО-НЕЧИСТЫЙ,ГРОЗНО-СЧАСТЛИВ, ДЕТСКИ-ПОДУШЕЧНЫЕ, ЗНАЧИТЕЛЬНО-ЗАГАДОЧНЫЙ, КРУГЛО-ОТТЯНУТЫЙ,ЛАДАННО-СИЗЫЙ и др.), что является обычным для языка, но и глаголы(ГОРИТ-ДЫМИТ, ИГРАТЬ-ВОЕВАТЬ, ИСКАТЬ-СПРАШИВАТЬ, ХОДИЛ-ПРИСЛУШИВАЛСЯ и др.), атакже наречия (ЛЕДЯНО-ЛЮБЕЗНО, ЩЕЛКОВИДНО, СКОРОДЫШКОЙ, НЕИЗЪЯСНИМО-ЧУЖЕРОДНО,СЛЕЗНО-КОЛЕННО, НАСМЕШЛИВО-ПРИВЕТЛИВО и др.)[13].
Острее всегозвучат солженицынские окказионализмы, воплотившиеся в форме наречий (причемименно наречий образа действия). Именно в этой части речи наиболее полносочетаются для писателя возможность словотворчества и насыщенность выражаемогоею явления. Примером заимствованной формы, но преобразованной окказиональнойсемантики служит следующее наречие:
Однако онстал есть ее так же медленно, внимчиво [Солж. 1978: 15].
Наречие внимчивомы находим у В.И. Даля. Можно предположить, что причина выбора писателемименно такой формы наречия кроется в отрыве наречия внимательно отобразующего глагола внимать. В.И. Даль определяет этот глаголследующим образом:
ВНИМАТЬ,внять чему, внимаю и внемлю, арх. воймовать, сторожко слушать, прислушиваться,жадно поглощать слухом; усваивать себе слышанное или читанное, устремлять наэто мысли и волю свою [Даль, I: 219].
Заключенный влагере ест свою порцию не только внимательно (сосредоточенно), а жаднопоглощая, впитывая, усваивая все, что можно, устремляя на это все свою мысли исвою волю.
По такой жеморфологической схеме образовано наречие оступчиво от глагола оступаться(оступиться) т.е. ‘неудачно ступить, споткнуться’. При этом наречие являетсяпризнаком глагола ходить, отсутствующего в предложении, ноподразумевающегося. Так, фразу по трапу оступчиво можно развернуть до предложенияходить по трапу неудобно тем, что можно легко споткнуться или ступитьнеудачно. В этом и состоит так называемый «закон экономии» в языковомтворчестве А.И. Солженицына.
Именно вокказиональных наречиях проявляется в полной мере важная особенность лексики А.И. Солженицына:«стремление к полисемии, к максимально возможному смысловому и экспрессивномунаполнению слова, к его осложнению и преобразованию, к наслаиванию в пределахотдельной лексической единицы нескольких эстетически значимых смыслов илиоттенков значений».[14]
Глаголы такжеявляются продуктивной частью речи для словотворчества А.И. Солженицына.Особенно излюблены писателем приставочные глаголы (а иногда имногоприставочные), поскольку в них есть возможность выражения некоегосодержания не только в корне слова, но и в приставке. Полисемию авторскихприставочных глаголов можно продемонстрировать на следующем примере:
Издобытьна снегу на голом, чемокна те зашить, не было легко («Один день Ивана Денисовича»).
Приставка из– подчеркивает исчерпанность, полноту проявления действия Издобыть –это не только добыть, но и изловчиться и добыть, измучиться и добыть.
Однако самая обширная областьокказионального словопроизводства писателя – именная.
Сложныеприлагательные у А.И. Солженицына в основном двухкомпонентные. Единичныслучаи использования большего числа компонентов для образования сложного слова,причем один из компонентов может быть сам по себе сложным образованием(ДВУХ-С-ПОЛОВИНОЙ-ЛЕТНИЙ (прения), НЕКМЕСТНЫЙ (Курлов),ЛЮБОВНО-ЛАСКОВО-ДРУЖЕСТВЕНЕН, ЧЕРНОУСО-БАНДИТСКИЙ (морды крупье) и др.).Окказиональное сложное прилагательное может быть «самодостаточным», т.е. оносамо является контекстом формирования окказиональной семантики (СНЕЖНО-СИНИЙ(хребет), СИЗО-ЛИЛОВЫЙ (тучки) ШАРОГОЛОВЫЙ (фельдфебель), ПУШИСТОУСЫЙ(Янушкевич), КРУПНООКИЙ (запасник) и др.). [15]
С другойстороны, для словотворчества А.И. Солженицына не характерны такие способыобразования окказиональных лексем, как использование непродуктивных аффиксовили слитное написание словосочетаний (какие находим у других авторов). Этообусловлено основными принципами словотворчества писателя: нацеленностью наобщее употребление окказиональных слов и стремлением к сжатости текста.
/>2. Лексическое своеобразие двучастныхрассказов А. Солженицына «На краях», «Желябугские выселки», «На изломах»,«Настенька»/>2.1 Авторские окказионализмы в художественномтексте двучастных рассказов А. Солженицына
Под лексическими окказионализмами мы понимаем такиелексические авторские новообразования, которых в литературном языке ранее небыло. Мы разделяем мнение Е.А. Земской, которая считает, что эти слова«возникают не по правилам. Они реализуют творческую индивидуальность и живут несериями, но одиночками».[16]
Лексические окказионализмы – это слова в основном одноразовогоупотребления, хотя они могут использоваться и в других произведениях данногоавтора. Противоречивым является вопрос об авторстве слов. Глубокий и убедительныйответ на этот вопрос дала Т. Винокур: «Ни в одном конкретном случае мы неможем с уверенностью сказать, что перед нами слова, которые Солженицын «взял даи придумал». Больше того, вряд ли сам он решился бы точно определить границумежду созданным и воспроизведенным, настолько, как правило, бывает близка ему иорганична для него та речевая среда, которую он изображает и членом (аследовательно, в какой-то мере и творцом которой) он является»[17][2, с. 64–65]. Если Солженицын не сам, точнее, не он один создавал этислова, то он был их сотворцом. Они составляют основу его идиостиля. На практикетворение (сотворение) лексических окказионализмов происходит с нарушениемсистемной продуктивности словообразовательных законов.
Здесь, по мнению Е.А. Земской, можно различать два видаокказионализмов: «1) произведенные с нарушением системной продуктивностисловообразовательных типов;
2) произведенные по образцу типов непродуктивных в ту или инуюэпоху, т.е. с нарушением законов эмпирической продуктивности».
Нами были выявлены два типа окказионализмов в рассказах:
– созданныена основе словообразовательной системы, но по индивидуальной семантикеили с использованием готовых словообразовательных элементов, или собственные:
Стал учиться конному делу, с хорошей выпрямкой. Через полгода возвысился в учебную команду, кончил её младшим унтером – и с августа 16-го в драгунском полку попал на фронт. («На краях»).
Стояли под Царицыном, потом посылали их на Ахтубу против калмыков: калмыки как сдурели, все как один советской власти не признавали, и не втямишь им. («На краях»).
Да ведь и у НИХ осведомление: раз пришли на стоянку бандитов, покинутую в поспехе, – и нашли там копию того приказа, по которому сюда и выступили! («На краях»).
Уже так запугались – ни за власть, ни за ПАРТИЗАНТОВ, а только: душу отпустите. («На краях»).
А снабжение в Красной армии – сильно перебойчатое, то дают паёк, то никакого. («На краях»).
Выпьют махотку с молоком, а горшок – обземь, озлясь.
А заставили крестьянского подростка гнать свою телегу с эскадронной клажей вместе с красной погоней, он от сердца: «Да уж хоть бы скорей вы этих мужиков догнали, да отпустили бы меня к мамане».
Бабы ахают навскличь, воют. «Сомкнуть строй. Кто среди вас бандиты?» Пересчёт, отбирают на новый расстрел. Тут уж не выдерживают, начинают выдавать. А кто – подхватился и наутёк, в разные концы, не всех и подстрелишь.
В образовании существительных наблюдается употребление глагольных префиксов, посредством чего достигается эффект оценочной экспрессии. Созданные слова реализуют творческий потенциал Солженицына, создают его индивидуальный идиостиль.
– семантическимиокказионализмы– лексемы, которые ранее уже существовали влитературном языке, сохранили свою фономорфологическую форму, но обрели новизнуза счет индивидуальных авторских значений.
Новые смыслывыводят вновь созданные слова за пределы тех значений, которые зафиксированы в известныхтолковых словарях. Лингвистическая природа лексики этого класса изменяется, изсферы узуса они переходят в область окказионального.
Следует отметить,что таким способом создаются вторичные номинации. Вторичное (окказиональное)именование вызвано поисками автора экспрессивного слова. Г.О. Винокурписал, что вторичная номинация вызвана потребностью «по-разному именовать вразных случаях одно и то же».[18]/>2.2 Просторечная лексика в двучастных рассказах
Т.Г. Винокур, как тонкий и глубокий исследователь языкарусской художественной литературы, дала развернутый анализ языка и стилярассказа Солженицына, очень высоко ценила в его стилистике наличие«просторечных» слов, так как они «обновляют привычные ассоциативные связи иобразы».[19] Они вместе сконтекстом помогают читателю правильно понять значение окказионализма.
Просторечную лексику писатель использует для характеристикиперсонажей:
Ещось вечней и неколебнее их! Что было в позднем СССР динамичней, зорче, находчивей? В андроповские годы сколько же хлынуло сюда отборных с высшим образованием! Сам Всеволод Валерьянович кончил лишь юридический, но рядом с ним там трудились и физики же, и математики, и психологи: попасть работать в КГБ было и зримым личным преимуществом, и интересом, и ощущением, что ты реально влияешь на ход страны. Это были смышлтвенной позиции в вихрях нового сумасшедшего времени – Косаргин перешимел. Ещопали на жилу, и она могла бы даже и далеко повести. («На изломах»)
Встречаются также и употребления разговорно-сниженных слов:
Во работают, вражины! («На краях»).
В данном примере Солженицын предает эмоциональное состояние простогорусского парня, а также его отношение.
/>Заключение
В настоящеевремя проблема анализа языка писателя приобрела первостепенную важность, таккак изучение идиостиля конкретного автора интересно не только в планенаблюдения за развитием национального русского языка, но и для определенияличного вклада писателя в процесс языкового развития. В этой связипредставляется актуальным обращение к творчеству мастеров слова, таким, каковымявляется А.И. Солженицын. В нашей работе мы сделали попытку исследоватьлексическое своеобразие двучастных рассказов А. Солженицына.
В первойглаве исследования мы охарактеризовали творческий метод А.И. Солженицына,а также описали лексико-стилистические особенности малой прозы А.И. Солженицына.
Вторая главаисследования посвящена изучению своеобразия авторских окказионализмов врассказах 'Желябугские высекли', 'На изломах', 'Настенька', и особенностям ихфункционирования. Здесь же мы исследовали и описали особенности функционированияпросторечной лексики в языке рассказов А. Солженицына.
В результатеисследования мы пришли к следующим выводам.
Произведения А.И. Солженицынапредставляют собой материал, выявляющий скрытые потенции русского национальногоязыка, представляющий возможности его развития. Основным направлением являетсяобогащение словарного запаса за счет таких групп, как авторская окказиональнаялексика, жаргонная лексика, диалектно-просторечная лексика.
Особенностихудожественного языка А.И. Солженицына явились реакцией на сложившуюся всоветской художественной и публицистической литературе ситуацию: на ориентациюна нейтральный стиль и склонность к клише.
В этойситуации лингвистическая работа писателя, направленная на возвращениеутерянного языкового богатства, представляется, с одной стороны,реформаторской, с другой, является продолжением труда классиков русскойлитературы. Новаторский подход к языку проявляется, прежде всего, вэкспрессивности лексических средств художественной речи за счетсобственно-авторских окказионализмов, а также использования ресурсовпросторечия и диалектов.
/>Список использованной литературы
1. Винокур Т.Г. С новымгодом, шестьдесят вторым… / Т.Г. Винокур // Вопросы литературы. – 1991.– №11/12. – С. 59.
2. Винокур Г.О. Об изучении языкалитературных произведений // Избранные труды по русскому языку / Г.О. Винокур.– М.: Государств. учеб.-педагогическое изд. Мин. просвещения РСФСР, 1959. С. 229–256.
3. Герасимова Е.Л. Этюдыо Солженицыне / Е.Л. Герасимова. – Саратов: Издательство «Новый ветер»,2007. С. 90–105
4. Горовая И.Г. Авторскиеокказионализмы в романе А.И. Солженицына «Красное колесо» / «Августчетырнадцатого» (на материале сложных прилагательных). Автореферат канд. филол.наук / И.Г. Горовая. – Спб., 2009.
5. Дырдин А.А. Русскаяпроза 1950-х – начала 2000-х годов: от мировоззрения к поэтике: учебное пособие/ А.А. Дырдин. – Ульяновск: УлГТУ, 2005.
6. Живов В.М. Каквращается «Красное Колесо» / В.М. Живов // Новый мир. – 1992. – №3. –С. 249
7. Земская Е.А. и др. Словообразование //Современный русский язык: Учебник / В.А. Белошапкова, Е.А. Земская, И.Г. Милославский,М.В. Панов; Под ред. В.А. Белошапковой. – М.: Высш. школа, 1981. С. 35
8. Земская Е.А. Словообразованиекак деятельность / Е.А. Земская. – М., 2007
9. Князькова В.С. Отражениелексического своеобразия прозы А.И. Солженицына в словацких переводах (наматериале рассказа «Один день Ивана Денисовича»). Автореферат канд. филол. наук/ В. С Князькова. – СПб., 2009.
10. Мельникова С.В.О ролилексического потенциала в идиостиле А.И. Солженицына (на примерелексико-словообразовательных диалектизмов «Русского словаря языковогорасширения») // А.И. Солженицын и русская литература: Научные доклады/ С.В. Мельникова. – Саратов: Изд-во Саратовского университета, 2004. С. 259–263.
11. Немзер А.С. Рождествои Воскресение / А.С. Немзер // Литературное обозрение. – 1990. – №6.– С. 33.
12. НиваЖ. Солженицын / Ж. Нива. – М.: Худ. Лит., 1992. С. 58
13. Полищук Е., Жилкина М. ЮбилейАлександра Солженицына / Е. Полищук, М. Жилкина // ЖурналМосковской Патриархии. – 1999, – №1. – С. 12–13.
14. Солженицын А.И.В круге первом / А.И. Солженицын. – М., 1990. Т. 2. С. 8.
15. Солженицын А.И.«Горе от ума» глазами зэка / А.И. Солженицын. – М., 1954.
16. Солженицын А.И. Накраях / А.И. Солженицын // Роман-газета. -1995. – №23/24
17. Солженицын А.И. Публицистика:В 3 т. / А.И. Солженицын. – Ярославль: Верх.-Волж. Изд-во, 1995. Т. 1. С. 25
18. ТемпестР. Герой как свидетель: Мифопоэтика Александра Солженицына / Р. Темпест //Звезда. – 1993. – №10. – С. 186
19. Урманов А.В. Поэтика прозыАлександра Солженицына / А.В. Урманов. – М., 2000. С. 131