Министерствообразования и науки Российской Федерации
МОСКОВСКИЙГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ ПЕЧАТИ
Факультетиздательского дела и журналистики
Кафедраистории литературы
Генезистворческой манеры Эриха Марии Ремарка и рецепция ранних произведений (попроизведениям «Приют грез», «Гэм»)
Курсоваяработа по истории зарубежной литературы
Студентка Иванова А.В.
II к. – д/о, гр. Дкж 2-2
Руководитель Иванов П.В.
Москва 2010
План
1. Эрих Мария Ремарк;Жизненный путь писателя – краткая биография
2. Первыепроизведения Ремарка: сентиментализм и психологизм
2.1 «Приют грез» — неудача или чувственнаяпередача настроений сердца; особенности мужских и женских образов иавтобиографическое отражение действительности
2.1.1 Образ Фрица
2.1.2 Образ Эрнста
2.1.3 Образ Элизабет
2.1.4 Образ Луизы
2.1.5 Образ Ланны Райнер
2.2 «Гэм» — бессюжетный «роман-поиск»;проба пера в женской манере или озабоченность погружением в глубины смыслажизни
2.2.1 Образ Гэм; мужские образы, раскрывающие образ Гэм
2.2.1.1 Образ Клерфейта
2.2.1.2 Образ Кинсли
2.2.1.3 Образ Лавалетта
3. Первые романыРемарка как нечто иное, отличное от военной прозы писателя
Содержание
Введение
Часть I. Краткая биография Э.М.Ремарка
Часть II. «Приют грез» в жизни и творчестве Э.М.Ремарка
1. Автобиографичность романа.Основные образы
2. Ремарк после публикации «Приюта грез»
Часть III. Психология женщины по имени «Гэм» под пером мужчины по имени ЭрихМария Ремарк
1. Движение к новому роману
2. «Гэм». Основные образы романа. Роман-поиск; роман-исследование; «роман-женщина»
Заключение
Список использованной литературы
Введение
Произошедшее с ЭрихомМарией Ремарком – эти 50 дней, что он пробыл на Западном фронте – повернуло егожизнь в особое русло, которое помогло писателю взяться за написание огромногометаромана, сюжеты которого незамысловато переплетаются вплоть до последнегоромана. Но все же нам неизвестно, каким писателем бы стал Эрих Мария, непобывай он на фронте. Единственные догадки мы может строить, исходя из егоранних произведений, в которых он выстроил фундамент простейшей психологии человеческогосознания и характера как неотъемлемой составляющей любого персонажа романа.
Эти ранние произведения –«Приют грез» и «Гэм» — рассказали читателю не только об инойстороне видения жизни писателем (например, о страстной и противопоставленной ейнежной, вечной любви, которая овила вокруг себя всю канву событий в романе «Приютгрез»). Романы рассказали нам о том, какими были первые интересы ивоззрения писателя, что было наиболее занятным, пока не запачкалось жизнью,связанной с войной. Первые произведения Ремарка – это кладовая писателя, потомучто в этих романах спрятано то, что могло получить совсем иное развитие втворчестве. Последующие же его произведения – это канва событий, затянутаяглавной сюжетной линией – выживанием во времена войны, поэтому романы «Приютгрез» и «Гэм» представляют особую ценность, открывая передчитателем иную творческую мысль создателя «Трех товарищей» и «НаЗападном фронте без перемен».
Одна из причин, покоторой творчество Ремарка мне так близко, это то, что он в юности былжурналистом. Систематизированность его романов, последовательность изложения ичеткая, редко изменчивая структурно-композиционная основа повествования – это,на мой взгляд, признак профессионального владения пером, которое родилось вРемарке еще во время его первых работ в таких газетах, как «Друг Родины»,«Шенхайт» и «Иллюстрированный спорт», несмотря на то, чтовсе произведения обладают незавидным однообразием.
Предметом изучения моейкурсовой работы стало раннее творчество Ремарка и его рецепция, развитие истановление творческой манеры писателя отчасти еще и потому, что для себя яоткрыла Ремарка заново после выхода в свет его первых романов в 2004-ом году вРоссии для городского обывателя. Эти произведения переводились на русский язык идо 2000-го года, но рядовой читатель смог приобрести книгу и того позже –только через четыре года. Пропустив через свое сознание 12 прочитанных ранеероманов, я подумала, что смогла получить от этого максимум, но это былоошибкой: куда интересней и увлекательней было читать «Гэм» и «Приютгрез», но не потому, что они были лучше написаны или имелипреимущественное достоинство перед военной прозой Ремарка; просто эти романыбыли другие.
В задачи моей курсовойработы вошли анализ мужских и женских образов романов «Приют грез» и «Гэм»,анализ проблематики ранних произведений, а также общая характеристика раннеготворчества как процесса становления писателя.
Часть I. Краткаябиография Э.М.Ремарка
Эрих Пауль Ремарк (именнотак нарекли его в первые дни жизни) родился 22 июня 1898-го года в Оснабрюкке вскромной семье. Предки по линии отца Эриха Марии бежали из Германии во Францию,в связи с чем и была «онемечена» фамилия будущего писателя с манерыRemarque на Remark. Три поколения Ремарков были изгнаны из страны. Петер Франц,отец, был простым переплетчиком. Профессия много денег не приносила, семья бедствовалаи часто переезжала с место на место.
За первые тринадцать летжизни Ремарка его отчий дом менялся одиннадцать раз, а школа, в которой он сталучиться с шести лет, — трижды. Тоска по дорогим вещам и красивой жизнипреследовала юного Ремарка все отрочество. Потом она отразится в раннихпроизведениях, а стремление к роскоши всегда будет сопутствовать писателю, чтомы увидим при рассмотрении обстановок в романе «Приют грез».
Эрих Паульбыл вторым ребенком в семье. Его старший брат Тео умер от менингита в канунсвоего пятилетия, и с тех пор его постоянно ставили Эриху в пример: Тео был икрасавец, и умница, и слушался родителей. Когда Эрих приносил из школы двойкуили прогуливал занятия по музыке, родители выговаривали ему: Тео никогда бы такне поступил.
Эрих сильно ревновал кумершему брату свою мать– Марию, любовь к которой, в отличие от любви к отцу,буквально отпечатается у Ремарка в жизни: именно по причине безмерной любви ксвоей матери на свет родится второй Ремарк – Эрих Мария, сохранивший в качествесвоего второго имени образ матери.
Первая журналистская публикацияРемарка — в газете «Друг Родины» — датируется июнем 1916 года. Юношетогда только-только исполнилось восемнадцать лет. Спустя пять месяцев егопризвали в армию, и Ремарк попал в резервную часть. На Западном фронте оноказался только в июне 1917-го. Личная фронтовая биография Ремарка получиласьочень короткой — всего пятьдесят дней. Этого оказалось достаточно, чтобы черезодиннадцать лет родился роман «На Западном фронте без перемен» — одноиз самых пронзительных и трагических произведений о первой мировой войне и «потерянномпоколении».
В марте 1918года Ремарка постиг удар: умер старший товарищ — оснабрюккский поэт и художникФриц Херстемайер, которого Ремарк боготворил. Фриц умер молодым человеком — емубыло всего тридцать шесть, — однако для двадцатилетнего Эриха это был пожилоймужчина, умудренный опытом друг и наставник. Замысел первого романа родился уРемарка именно тогда.
Херстемейер,художник, поэт, философ из Богемии, еще в предвоенные годы собрал вокруг себя вОснабрюкке целую группу учеников, среди которых, наряду с Ремарком, был ибудущий искусствовед Фридель Фордемберге из Кельна. Кружок на Либихштрассе,получивший название «Приют грез» или, как переводят немцы сами нарусский язык, «Мансарда снов», ставил целью не только дискутировать обискусстве, но и разрабатывать художественные и философские взгляды на проблемыбытия.
В 1920 годуэтот роман, получивший название «Приют грез» был уже написан, и еговскоре опубликовали в дрезденском издательстве «Красота».
Провал романабыл оглушительным. Критики высмеивали роман за сентиментальность, читающаяпублика кривилась от душераздирающей мелодраматичности, самый приветливыйэпитет был «посредственный». А в ушах автора отдавалась школьнаякличка – Пачкун, которую Эрих Мария Ремарк получил в честь своей любви водитьпером по бумаге. В том году литератор по имени Remark ушел в небытие.
Ремарк большеникогда не вспоминал о романе «Приют грез». Первая половина 1920-х — трудное время для писателя. Чтобы прокормить себя, он хватается за любую работу- работает подменным учителем в школе, трудится в гранитной мастерской,изготовляя надгробья, по воскресеньям играет на органе в доме для умалишенных,подвизается театральным критиком, обкатывает автомобили и сочиняет рекламныепроспекты для автомобильной компании. И чем дальше, тем больше втягивается вжурналистику — его рецензии, путевые заметки, короткие рассказы появляютсясначала в оснабрюккских, а затем и ганноверских газетах и журналах.
Спустя три года перовновь оказывается в руке писателя, несмотря на провал первого романа, и тогдана свет появляется «Гэм», написание которой датируется 1924-ым годом.«Гэм» — это уже серьезный шаг вперед по сравнению с первым романом.Хотя он довольно странен: получилось этакое дамско-шпионское повествование нафоне калейдоскопической экзотики, попытка проникнуть в психологию свободнойженщины, жаждущей любви, плюс – убийства, пленения, погони… А стиль уже другой,резкий, не похожий на предыдущее произведение. Местами он кажется тяжеловесным,местами – поэтичным, рассуждения героев практически всегда расплывчаты, чтозатрудняет внимательное чтение романа, но много также и отменных точныххарактеристик.
В декабре1924 года Ремарк переезжает в Берлин. У него уже есть имя, естьпрофессиональный опыт, и Ремарка берут редактором в журнал «Иллюстрированныйспорт». Разумеется, он не только редактирует, но и продолжает писать — оспорте, моде, автомобилях… Третий роман — как раз об автогонщике, в некоторойстепени это произведение и о самом себе – «Станция на горизонте».Роман принят журналом, и его публикуют сериалом с ноября 1927 года по февраль1928-го.
Писатель ЭрихМария Remarque наконец-то родился. Он еще и сам не понял этого. Следующийроман, как признавался впоследствии сам Ремарк, он сочинял не для публикации.Ему просто хотелось выписаться, освободиться от жуткого военного опыта, отгода, проведенного в воюющей армии, от пятидесяти дней в окопах. Тем не менее,роман «Im Westen nichts Neues» (в русском переводе — «НаЗападном фронте без перемен») попадает в печать. С ноября по февраль 1928года он публикуется с продолжениями в газете, а в конце января 1929-го выходитотдельной книгой.
В марте 1939года Эрих Мария Ремарк прибыл в Соединенные Штаты сначала не как беженец, а кактурист. И здесь автор романа «На Западном фронте без перемен» былзнаменит. В свое время киностудия «Юниверсэл пикчерз» потратила насъемки фильма Майлестона по этой книге астрономическую для 1930 года сумму — 100тысяч долларов. Когда же «Метро Голдвин Майер» решила в 1938 годуснять фильм по роману «Три товарища», то сценарий его заказали Ф.Скотту Фитцжеральду. «Триумфальная арка» с Ингрид Бергман, ЧарльзомБойером и Чарльзом Лаутоном в главных ролях принесла Ремарку 235 тысяч долларов.
Последниегоды своей жизни Эрих Мария Ремарк провел на вилле в Порто-Ронко, где он искончался 25 сентября 1970 года.
Таким образом,символичное обозначение переломного момента в жизни писателя как «рождениеRemarque» — совсем-таки не символичное, если присмотреться: оно имеет подсобой достоверную жизненную обусловленность. Момент «рождения» настаети в жизни, и в творчестве. Эрих Мария Ремарк оставляет все так резко поразившеескорбью его молодые годы, отбирая из этого самое ценное для «перевращения»в прозаическое целое. Отвлечение же от жизни, потеря близких людей, пребываниена войне, госпитализация, неоконченное образование, безработица, смутное итемное будущее да и просто молодое, неокрепшее сознание привели Ремарка кединственно банальному выходу – обращение к тихому, спокойному и грустному, — родившемунаоборот экстравагантное и, одновременно с этим, тоскливо-прекрасное.
Биография Ремарка непросто сильно повлияла на писательскую манеру и выбор сюжетов для первыхроманов, она полностью отразила юные воззрения Ремарка, рассказала о людях, скоторыми он общался (позднее мы рассмотрим романы с точки зрения ихавтобиографичности). Образы же, которые писатель создал в ранних произведениях,их типологические особенности – это тоже отражение реалий из жизни самогоРемарка. Таким образом, мы переходим к непосредственному рассмотрениюперсонажей романов «Приют грез» и «Гэм», проводя параллелис реальной жизнью Эриха Марии Ремарка.
Часть II. «Приютгрез» в жизни и творчестве Э.М.Ремарка1. Автобиографичность романа. Основные образы
Тесная дружба Ремарка сФрицем Хёрстемайером и Фридрихом Фордемберге, Эрикой Хаазе, РудольфомКоттманом, Фрицем Эрпенбеком, Бернхардом Ноббе, Хансом Бальхаузеном, ПаулинойШпенкер – все это отразилось на первом произведении писателя, каждый из этихлюдей дал пищу для размышлений и написания романа, в котором Ремарк расскажет ио философствованиях Мансарды снов на Либихштрассе, 31, и просто о людях, об ихпроблемах и несчастьях.
Для людей, окружавшихРемарка в повседневной жизни за пределами Мансарды, он был смешон. Эрих Ремаркносил галстук, ходил с тросточкой, подражая своим взрослым друзьям излитературного общества, где проводил большую часть времени — среди «писателей»была его первая любовь Эрика Хаазе, сыгравшая большую роль в жизни Ремарка.
Дело в том,что Ремарк, сбежавший из госпиталя на похороны матери после ранения на Западномфронте, пытался забыться — странствовал по кабакам, как персонажи его будущихроманов, заводил интрижки с оснабрюккскими девицами, очарованными героем войны,награжденным Железным крестом. Пытаясь преодолеть душевный разлад, он вернулсяк писательству. К этому его и подтолкнула Эрика Хаазе, с которой он вновьвстретился на похоронах Фрица Хёрстемайера. Эрика переехала к Ремарку, взялавсе заботы о хозяйстве на себя и буквально силой заставила Ремарка перестатьпить и взяться за перо. В 1920 году он закончил роман «Приют грез».
Как уже былоотмечено, произведение начинающего автора было жестоко разгромлено критиками.Ремарка высмеяли за сентиментальность, натуралистичность, философическоеизображение природы Ницше. В моде были другие книги — проигравшая войну,опозоренная и обнищавшая Германия зачитывалась дешевыми детективами и эротикой,чтобы отвлечься от мрачной реальности. На этом фоне история обреченнойюношеской любви казалась надуманной. После этой неудачи Ремарк расстался сЭрикой, считая, что обманул ее надежды.
Тем не менее,образ Эрики Хаазе перешел на страницы «Приюта» чуть ли небуквализированно. Несмотря на то что в посвящении к роману Ремарк написал «Херстемайеруи Лючии Дитрих», все же, большей частью отражен был характер и поведениеЭрики Хаазе, перевоплотившейся на страницах романа в скромную, прелестнуюЭлизабет Хайндорф, на поверку оказавшуюся сильнее всех остальных героев.
Сентиментальностьодной из главных героинь романа «Приют грез» не так уж проста:начиная с детального рассмотрения мелочей будничной жизни, Элизабет видит впростых реалиях нечто возвышенно-прекрасное, и читателю далеко не сразу можетприйти на ум, что эта героиня явит собой квинтэссенцию мудрой и желаннойженщины для своего возлюбленного. Так, во время беседы Фрица со своими молодымидрузьями, он спрашивает Элизабет, что хорошего приключилось с ней за прошедшийдень. «Было кое-что. Но самое прекрасное случилось нынче вечером на городскомвалу у Господского пруда. Вечернее солнце сказочно мерцало сквозькроны старых лип. Было так красиво, что я едва удержалась от слез. О,и еще кое-что случилось! Тут прямо передо мной на ветке уселасьпрелестная маленькая птичка… Навстречу мне попалась пожилая женщина сизможденным морщинистым лицом, которая вела за руку бледного малыша. Тот нес вкулачке несколько цветов. Вдруг он воскликнул: „Смотри, мамочка, какиекрасивые цветы!“ — и протянул их матери. И женщина, озаренная багрянцемзаката, улыбнулась… Улыбнулась! Ах, дядя Фриц, что это была за улыбка! О,теперь я больше узнала о жизни… Намного больше. Мир все же прекрасен!»
Сентиментальноповествуя о происходящем, Элизабет является читателю как ребенок, впервыеповидавший мир, но уже научившийся говорить. К концу романа, пройдя испытаниелюбовью и изменой возлюбленного, образ Элизабет уже довольно четко дает нампонять, что прототипом стала уже реальная Эрика Хаазе, вытащившая пьющегоРемарка из жестокой реальности. Твердость, честность и любовь Элизабетстановятся для Эрнста спасением.
— Скажи мне, любимая, почему ты смилостивилась надо мной, нищимгрешником?
— Твои поступки — не грех, а блуждание. Даже не блуждание. Просто путь,по которому тебе пришлось идти, был путем во мраке. Но теперь ты вновь обрелсамого себя.
— В тебе, любимая.
— Пройдя путь от Я к Ты, — задумчиво заключила Элизабет.
Здесь такжеможно уловить грань между образами Элизабет и Луизы, возлюбленной молодогоФрица, которая покинула мир для него также, как когда ушла из жизни возлюбленнаясамого Эриха Марии Ремарка. Лючия Дитрих стала прототипом образа Луизы, котораяне является полноценным персонажем в романе, но сказано о ней многое.
"…Она,Исчезнувшая, Далекая, Ушедшая из жизни Лу…" — томление по возлюбленнойотголосками звучит в произведении, а любовь Фрица к Лу становится даже неплатонической, а настолько «по-неземному» ощущаемой, что в еговоспоминаниях теряется грань между реально происходящим и грезами. "… Онаносила имя Луиза, но все называли ее Лу… Посмотрите на ее портрет в мерцающемпламени свечи — такой она была при жизни. Однажды я увидел Лу на прогулкевесенним вечером. Она была прекрасна. Она была гаванью для кораблей моих желаний,ее глаза — звездами во мраке моего бытия, а ее душа — спасительным благом имостиком над бездной моей отчужденности". – зрительный образ Луизы с моментаэтого описания будет вырисовываться словами «прекрасные глаза улыбнулись,а алые губы дрогнули», которые автор романа будет повторять каждый 20-30страниц, напоминая о присутствии этого персонажа не только с позиции того, чтопортрет умершей стоит на Мансарде, но и потому, что она – сподвижник множествадействий персонажей, в особенности, конечно, самого Фрица.
Есть еще одиндовольно интересный аспект автобиографичности романа: рассмотрение упоминания в«Приюте грез» метафизического пути «от Я к Ты». Это понятиевпервые появилось еще до публикации романа в одном из любимейших журналовмечтателей-мансардовцев — в «Шёнхайте», где Ремарк опубликовал своепервое стихотворение, название которого символично – "Я и Ты".Именно с такой точки зрения рассматривал Ремарк свою дружбу с Херстемайером. Встихотворении рифмуется любовь и кровь, а смерть, которой автор еще совсемнедавно, можно сказать, смотрел в глаза, обретает неоромантический ореол. Самже путь, о котором впоследствии пишет Ремарк в «Приюте», обретаетболее «материальную» основу, а именно – жизненный путь Эрнста,который будет запечатлен и на картине Фрица, и в сознании обоих возлюбленныхпосле измены Эрнста Элизабет. Картина «должна была называться „Спасение“и изображать сломленного горем мужчину и девушку, нежно гладящую его по волосам»- эта картина оживет перед читателем в последней части романа, в моментраскаяния Эрнста перед Элизабет. Фриц также скажет потом о ее концепции: "…вней есть и другая идея. Она должна изображать ту минуту, когда человек находитдорогу от Я к Ты, когда его эгоизм рушится, когда он отказывается житьтолько для себя и отдает свой труд какой-то общности людей. Молодежи. Или всемучеловечеству. А то, что, отказавшись от счастья, он все же находит известноеутешение и величайшую компенсацию, должна символизировать светозарная девушка.Трагедия творчества". И снова мы видим действие этой концепции в концеромана, когда Элизабет объясняет свое прощение Эрнсту через понятие «от Як Ты».
Здесь намстоит обратиться к самому началу романа и прочесть посвящение: кромеХерстемайера там упоминается покойная по имени Лючия Дитрих — о которой ужебыло сказано выше, — отношение к ней определило последующее отношение ко всемостальным женщинам в жизни Ремарка. Так, 15 августа он записывает в своемдневнике: «Я не требую платонической любви! Но не желаю и любви толькочувственной!.. Неверности нет, как нет ни греха, ни добра и зла… Эти мыслинавеяны сегодня тобой, Люция, ибо, обрученная с другим, ты была моейвозлюбленной три часа, полных блаженства… Будь эти прожитые нами вместе часылишь экстазом плоти, обратная реакция не замедлила бы последовать: отвращение иобоюдное презрение!.. Любовь — это высшая гармония, созвучие умов и сердец,рожденное плотью. То, что нужно для брака, я назвал бы дружбой; или, можетбыть, любовью–дружбой. Любовь — это упоение!.. И значит, нельзяобвинить в измене женщину, которая любит другого!»
Не зря явыделила выражение «Любовь – это упоение». Это понятие также перейдетна страницы романа из дневника Ремарка, а здесь уже собственные воззренияписателя перейдут в личное отношение Фрица к понятию Любовь. «В юности яутверждал, что мужчина вообще не способен любить. Но потом сам же это опроверг.Нужно подняться от чисто физической плотской любви к любви духовной. Многиеназывают любовью обычное томление чувств. А любовь — чувство в первую очередьдушевно-духовное. Из-за этого ей вовсе не надо быть платонической, блеклой ибесплотной. Но физическое созвучие должно быть лишь усилением или выражениемдушевного единения. Любовь — это упоение. Но не упоение плоти, а упоениедуш. Я не ханжа. Но чисто плотскую любовь презираю. Высшая степеньдушевно-духовного единения, выражающаяся и физически, — вот что такое любовь».
Не осталисьбез внимания в романе и философствования мансардовцев, которые также нашлиместо на страницах «Приюта грез». Так, зачастую предложения в романеначинают герои, но вскоре становится понятно, что сказанное ими переходит уже вдневниковые записи самого Эриха Марии Ремарка, который увлекается письмом и буквальнолетит к цели повествования. Так, мы видим это в монологе Фрица, когда он,рассказывая о немецкой летней ночи, переходит на тему любви немца к Родине,затем – на тему ностальгии, переходящей в обезьянничество, а там в монологенедалеко и до осуждения собственного родного края, который, по словам Фрица,вновь оживет в сознании заплутавшего немца, который «тысячи раз глухимибеззвездными ночами кусал себе руки» по этому поводу, но также с гордоподнятой головой возвращается в родные места, искренне преклоняясь перед Родиной.Таких моментов в романе множество, и все они – плоды философствований в кружкена Мансарде снов Фрица Херстемайера, так ярко прошедшего по линии жизни ЭрихаРемарка.
Такимобразом, из анализа становится понятным, что первый роман ремарка – этоотражение действительности его раннего периода творчества; фактически Ремаркписал и от себя, и о себе в лице каждого из героев «Приюта», хоть ипонемногу. Лючия Дитрих и Эрика Хаазе, по сути, стали сподвижницами Ремарка втом, чтобы последний взялся за перо. В творчестве Ремарка женщины всегда играливажнейшую роль; здесь они впервые стали не просто его жизненным этапом, но иего лиричными героинями, вобравшими в себя все положительное и отрицательное,что только успело войти в их образы. 2.Ремарк после публикации «Приюта грез»
Возвращаясь вреальный мир, – мир биографии Ремарка – вспомним состояние писателя на моментпубликации романа «Приют грез»: бросивший Эрику, разгромленныйкритиками, он не находил себе места и снова взялся правой рукой за бутыльспиртного. В отчаянии Ремарк писал маститому Стефану Цвейгу: «Творчестводля меня не литературная забава и не академическое занятие, но кровное дело,вопрос жизни и смерти… В настоящий момент в моей судьбе все так переплелось изапуталось, идет такая ужасная творческая борьба, что я остро нуждаюсь в добрыхсоветчиках».
Ответ пришелне скоро, но был доброжелательным. «Когда я уже почти не верил, чточеловек может быть добр к другому человеку, Вы написали мне очень теплое письмо»,— напомнил он Цвейгу много лет спустя. — «Я хранил его все годы среди технемногих вещей, расстаться с которыми был просто не в силах. Оно служило мнеутешением в дни продолжительных депрессий».
Ранниедневниковые записи, первые стихотворения и появившийся вскоре роман — все этовместе ясно свидетельствует о душевном кризисе Ремарка, его действительных ивымышленных страданиях, беспокойной фантазии, попытках нащупать дорогу ввоображаемый писательский мир. Он не счастлив — даже когда снова и сновавосторженно славит счастье. Месяцы пребывания на фронте вырвали его из идиллиидовоенного времени. Ремарк еще не осознает, что приключившееся с ним — это нетолько его судьба, а судьба целого поколения. Драма молодых людей, вернувшихсяс полей войны в мирную жизнь и не находящих в ней смысла, участь «потерянногопоколения» («lost generation» — впервые его так назвала ГертрудаСтайн) взволнует во второй половине 20-х годов Эрнеста Хемингуэя, Фицджеральдаи других — прежде всего американских — писателей. Время вырвалось изпроторенной колеи, после войны многое перестанет быть тем, чем было...
Часть III. Психологияженщины по имени «Гэм» под пером мужчины по имени Эрих Мария Ремарк 1.Движение к новому роману
В апреле 1922 года Ремаркпокидает Оснабрюкк, переезжает в Ганновер, снимает квартиру на Николаиштрассе истановится штатным сотрудником «Эхо Континенталь». Здесь берет своеначало истинное хобби писателя – автомобили.
… В начале 20-хавтомобиль — еще роскошь, по карману лишь людям достаточно состоятельным.Владельцы горделивы и не без снобизма, ведь с машиной связываются такиепонятия, как досуг, спорт, дальние страны, экзотические путешествия. Поэтому Мансардас ее грезами для Эриха Марии Ремарка отходит на задний план, техника, скорость,непринужденность суждений, великосветская обстановка — вот что все сильнееувлекает Ремарка.
Перед ним открываетсябольшой мир: фирма командирует его в Италию, Англию, Бельгию, на Балканы, вТурцию и Швейцарию. Но выход за пределы провинциальной Вестфалии влечет засобой и фатальные последствия: Ремарк снова начинает пить. Джулия Гилберт,американская исследовательница жизни Ремарка, рассказывая об этихкомандировках, замечает: «Молва о нем постепенно распространяется визвестных районах, домах и увеселительных заведениях многих европейскихгородов. К „ночным бабочкам“ он питал искреннюю симпатию».Подобные пассажи охотно проглатываются читателем и легко дополняют образ прожигателяжизни.
Важнее, безусловно,другое: пока Ремарк разъезжает по Европе, в газетах и журналах появляются егоновеллы, зарисовки, рецензии. Несколько его вещей публикует даже амбициозный «Берлинертагеблат». Это, несомненно, вдохновляет Ремарка. Но говорить ожурналистской, тем более писательской карьере можно лишь с большой натяжкой.Ситуация не скоро изменится и в Берлине. Ремарк уже в состоянии зарабатыватьсебе на хлеб писательским трудом, но его никак не отнесешь к корифеям немецкойпублицистики веймарского периода.
До нас дошло около старемарковских работ той поры. Они неоспоримо свидетельствуют о переломе в еготворчестве. Неоромантические мечтания уступают место реалистическим сюжетам.Заметны проблески здравого цинизма, его герои уже не умирают красиво, онирасстаются с жизнью деловито… Ремарк находит новые, модные темы, действие частопроисходит в дальних странах, он рассказывает о драме ревности, разыгравшейся впустыне, о путешественниках, курящих опиум в Китае, о мошенниках–инкассаторах,об отчаянно смелых исследователях Арктики. Его героев встретишь и в Бейруте, ив Рио-де-Жанейро… В коротких новеллах ему иногда удается создать атмосферунапряженного ожидания, которая станет характерной чертой его больших романов иобеспечит им успех.
В Ганновере Ремарк пишетвторой роман. При его жизни это произведение не публиковалось, сам писатель онем никогда не высказывался. Рукопись была обнаружена в архиве Ремарка, чтосамо по себе примечательно: в отличие от многих заметок литературного и личногохарактера, а также значительной части корреспонденции, он ее не уничтожил. Роман«Гэм» любопытен тем, что в нем возникают те основные мотивы вмироощущении героев, которые Ремарк будет постоянно варьировать в своих болеепоздних произведениях: одиночество, тщетность любви, фатализм гуманиста.
Переходя непосредственнок анализу романа, стоит отметить, что, если в первом своем романе Ремарк былближе к действующим лицам как персонаж, участвовавший в философских разговорах,то здесь, в «Гэм», самого Ремарка мы не увидим; второй роман писателя– нечто большее, чем выражение собственных воззрений: это описание и анализтого, как видят мир другие люди.
2. «Гэм». Основные образы романа. Роман-поиск;роман-исследование; «роман-женщина»
Молодая героиня романа поимени Гэм, возраст которой мы, к сожалению, так и не узнаем, превращает своюжизнь в увлекательное путешествие, посещая за время действия романа четыреконтинента – Африку, Азию, Южную Америку и Европу, встречаясь с разными людьми.Люди эти – мужчины, представляющие собой, по сути, различные философскиеконцепции жизни, которые не прописаны автором в буквальном разъяснении, нокоторые переданы через образ самой Гэм. В каждом из маленьких путешествий Гэмпроводит время с одним из этих мужчин – Клерфейтом, Кинсли или Лавалеттом.
Клерфейт – мужчина, жизнькоторого – это средоточие энергии, логической последовательности мысли инепреодолимо трудного действия (одно из таких действий, к примеру, убийствомужа Гэм). Кинсли олицетворил собой безликую Гэм; до встречи с ним этот образбыл сумбурным и непонятным. Кинсли – образ вроде бы простого, но оченьчеловечного мужчины. Фактически он противоположность Лавалетту, эдакому Kugelmensch. Если с Клерфейтом Лавалеттасравнить еще можно, то Кинсли совсем не вписывается ни в дну из черт характераэтих мужчин. Лавалетт – сама импульсивность, действительно «пуля»,которая так же стремительно погибает, как и живет.
Самопознание каждого изгероев идет на фоне калейдоскопического повествования экзотической жизни.Каждый из типов мужчин открывает в Гэм что-то новое, каждый характеризует еепо-своему, при этом автор не дает характеристик вне монологов, диалогов илимыслей героев. Таким образом, он остается в стороне, что является главнымотличием Романа «Гэм» от первого романа, «Приюта грез».
Гэм любила обхватить ладонями хрусталь и ощущать его прохладу. Любилаосязать кожей прикосновение бронзы, смотреть в чистую прозрачную воду. Странноманила ее всегда и гладкая чешуя рыб. Или, например, взять в руки голубя ичувствовать под опереньем его живое тепло.
Она путешествовала. Это более всего подходило к ее зыбкому настрою. Долгоона не задерживалась нигде — не любила привыкать. Привычка влекла за собойобязательства, привязывала к деталям и тем портила единство целого. А ейхотелось именно целого.
Уже здесь видна сложностьвыстраиваемого образа. Первым и единственным, кто попробовал охарактеризоватьобраз Гэм из персонажей вербально, стал Кинсли: «Ты — поток, прекрасныйбурный поток, бьющийся о дамбы. Пока дамбы выдерживают его напор, он вскипаетпеной и резво играет прибоем. Он любит эти дамбы, окружает их своей неистовойбелопенной любовью. Но его любовь несет разрушение. Она манит, и ласкает, ибьется, и рвет мягкими руками, и дамба крошится, обломки один за другим падаютей в ладони. И тогда она, сметая все на своем пути, устремляется прочь, дальше,дальше, гонимая жаждой биться прибоем и вскипать пеной, — пока не найдет новуюдамбу, которую захлестнет своей щедрой любовью и в конце концов тоже разрушит…Но о состоянии дамбы знает лишь ее смотритель, а не поток. Ведь когда потокподнимается к самой ее вершине, конец совсем близко». Здесьпросматриваются зачатки легковесного символа у Ремарка, что является в романепродуктом пребывания в экзотике. Образ смотрителя – то есть Гэм – и образпотока – то есть Кинсли — банально представленная метафора, которая отражает,тем не менее, и хорошо передает суть характера Гэм: поток, стремящийся внеизвестность.
Тему потока как характера, как смысл жизни продолжает намного позднее –но с той же символикой – Сежур, назовем его «созерцателем эстетики»: «Моресветится, шумит океан, а мы стоим тут и пытаемся выдумать для этого какой-тосмысл или символику, нам мало просто свечения и просто волн. Вот вам тайнаВостока: не размышлять — хотя порой кажется, будто он размышляет, но и тогдаэто происходит чисто формально, как вариант ощущения, — а только чувствовать.Умение восхищаться тусклым мерцанием лилий в оловянных вазах, восхищаться досамозабвения, дает человеку неизмеримо больше, нежели все раздумья о смыслепрекрасного. Настроения, чувства делают жизнь бесконечной. Раствориться в них —блаженство». Здесь уже звучит отсылка к характеру Гэм, к ее любви всеосмыслять через вопросы, к ее умению не просто восхищаться вещами и явлениями,но и запутывать собственное сознание в попытке осмыслить их со всех сторон. Вэтом плане очень важны в понимании фигуры Гэм вопросы, которые она себе задаетв абсолютно разных ситуациях.
à Кто дерзнетназвать что-то мертвым лишь оттого, что оно пребывает в покое? Кто дерзнетсказать, что лишь движение есть жизнь? Разве оно не промежуточно и непреходяще? Ведь им выражают умеренные чувства, разве не так?
à Только вотневедомо, кто ты сам — «я» или этот чужак? Есть ли твое «я»чужак или чужак — это и есть «я»? И чьи дела правильны и добры?
à Но загадочнымобразом Гэм продолжала прясть вопросы. Не в праматеринском ли — завершениевсякой любви? А материнство — не есть ли оно начало и конец?..
à Что ведомо нам опурпурном мистическом мире, который живет рядом и все же находитсядалеко-далеко, словно на другой звезде? Мир под луною, луна вмирозданье — кто держит все это в своей ладони? Быть богом — трагический финалчеловечества?
à Есть личто-нибудь более жестокое, чем этот эгоизм, которому ведом лишь собственныйхмель и который вечно упивается лишь собою?.. И есть ли что-нибудь болееправдивое, более истинное?..
à Чтобы выиграть,нужно проиграть, чтобы удержать — отпустить. И ведь здесь, похоже, сновабрезжит тайна, что отделяет знающих от признающих? Ведь знание о том, что этивещи полны трагизма, заключает в себе его преодоление, разве не так?
à Что-то вернулось?Что-то возродилось? Что зазвучало вдруг так полно и знакомо? Зачем это нежноетепло, бегущее по жилам? Кому предназначено это ласковое блаженство ее крови?
Вопросы Гэм к самой себе,ее метания от одного состояния к другому – подтверждение сумбурности образа. И,как ни странно, более всего мы начинаем членить фигуру Гэм в романе наотдельные понятные фрагменты путем обращения к охарактеризации ее со сторонымужских образов. Возвращаясь к началу, стоит отметить: лучше всего вроде бысначала противоречивые чувства Гэм становятся понятными, истинными, «выдают»себя в момент расставания главной героини с тем или иным мужчиной. Так, теряяКлерфейта и обособляя его сознательно от своей жизни, Гэм не чувствует большойутраты, осознавая ветреность намерений Клерфейта, и переходит на новый этапизучения жизни женщины – с точки зрения ее материнства.
Конец подошел неприметно, без борьбы, но так необратимо, что даже его,Клерфейта, энергия более не сопротивлялась, а приняла случившееся как закон.
Гэм любила в немготовность к действию, вечную бдительную настороженность, любила силу егожеланий и напряженную сосредоточенность. Его несгибаемая воля умела покорять.Однако лишь на время, не навсегда. Потому что он не вторгался как повелитель вту потаенную область, где был приют и единственное царство женщины. Онпритягивал к себе, но не завоевывал.
На дальнейшем пути Гэм встает человек, который дает ей понять сущностьженщины, который хает и лелеет ее, но не как дитя, а как женщину. Кинсли – этотмужчина – вливается тем же потоком, что и она, в ее жизнь, дополняя, успокаиваяи саму героиню, и ее образ, который, разбушевавшись за первую неполную сотнюстраниц романа, ввергает читателя в абсолютное неприятие героини – вроде быравнодушной, даже безразличной к творящемуся вокруг нее, часто утопающую всозерцании прекрасного и «осмыслении бессмысленного». Моментрасставания с Кинсли – ключевой в их отношениях. Здесь мы видим абсолютнуюпротивоположность в размолвке с Клерфейтом: присутствует и обида, и неприятиеслучившегося, что говорит об истинности испытываемых чувств героини к Кинсли –это прогресс в мире чувствительности Гэм.
Она задыхалась от рыданий, как никогда в жизни. Кинсли держал ее заплечи. Точно безвольная кукла, она висела в его руках, и жаловалась, и бормоталабезумные слова, и спрашивала сквозь слезы, и он на все отвечал: «Да, да»,— пока она мало-помалу не успокоилась и не перестала всхлипывать.
Она обхватила его лицоладонями и еще раз всмотрелась в каждую линию, в каждую морщинку, каквсматриваются перед долгой разлукой в любимый ландшафт.
Самое же откровенное иинтересное об образе Гэм нам рассказывают ее отношения с Лавалеттом. Здесь мывидим и сцены ревности, и сцены разочарования, и сцены подтверждения верностиЛавалетта и значимости его поступков для самой Гэм. Не ведая, что значит лишитьсебя свободы ради кого-то и, в то же время, осознавая ее ценность, Гэм пребываетв смятении и неопределенности, вновь задавая себе вопросы бытия противоречивогосуществования чувства любви, долга и чести в едином понимании.
Гэм была в смятении. Лавалетт потерял свободу? Отчего он отверг малайку?Из-за нее? Счастье захлестнуло ее жгучей, до боли жгучей волной, и одновременноэтот бушующий в ней ураган совершенно подавил Гэм. Тем не менее оначувствовала: впереди опять бежит дорога, конец далеко, все откипит пеной, иснова ее безмолвно ждет грядущее.
Пораженная Гэм цепляется за счастье с Лавалеттом – единственным, чьясущность ее удовлетворяет и дарит одновременно с этим ей счастье. Последняясцена в романе – побег Лавалетта и Гэм – раскрывает перед читателем то, каксильно Гэм ценит это слияние душ, его и ее. Смерть Лавалетта – это символичныйподарок его бурного характера для Гэм. Своей кончиной он дарит ей возможностьвсе начать сначала, и естественно он этого не осознавал. Мы понимаем это изконтекста, когда креол в эпилоге романа забирается в жилище Гэм и ворует из еедома: он забирает драгоценный зеленый молитвенный ковер, который сам же иподарил когда-то ей. Гэм и так хотела вернуть ему этот ковер, потому она дажерада произошедшему, и в ее голове звучит последняя мысль перед началом чего-тонового, перед тем, как отдаться жизни за чертой замкнутого круга событий,закольцованных этим напольным подарком: «Жизнь — это все. Гэм ни о чем недумала, она просто шла и жила этим. Жизнь — это все… Я ощущаю… божественноечувство… мир молод, как я… И пока я ощущаю себя, мир существует… Пока я живусобой, я живу всеми… Ей показалось, что кто-то рядом произнес: яначинаю… я готов…»
Почему же главноедействующее лицо романа — женщина? Во всех последующих произведениях это будутмужчины. В двух первых опубликованных больших романах — «На Западномфронте без перемен» и «Возвращение» — изредка фигурируютсолдатские матери, остальные женщины — и их немного — обрисованы как объектэротических переживаний фронтовиков и солдат, вернувшихся с войны домой. Вдругих романах героиням хотя и отведена важная роль в развитии сюжета, однако иРут Холланд («Возлюби ближнего своего»), и Патриция Хольман («Тритоварища»), и Жоан Маду («Триумфальная арка»), и Элизабет Крузе(«Время жить и время умирать»), и Лилиан Дюнкерк («Жизнь взаймы»),и неизлечимо больная Элен («Ночь в Лиссабоне») — в конечном счетевсего лишь мощное эхо любовных страстей, испытываемых героями мужского пола. Авот почти на все, что происходит в «Гэм», читатель смотрит глазамиженщины.
Возможно — но это чистоумозрительное предположение, — необычный для Ремарка угол зрения подсказала емувстреча с женщиной, пришедшаяся на ганноверскую пору его жизни. Именно тогда онпознакомился с Ильзой Юттой Цамбоной, горячую сердечную привязанность к которойон испытывал долгие годы. В письмах и дневниках он называет ее Йоханнесом илиПетером, для друзей она — Жанна. Цамбона была красива, как с картинки,одевалась элегантно, она была холодновато–эротична. Это тип женщины,действовавший на Ремарка магнетически. Когда он познакомился с двадцатидвухлетнейтанцовщицей и актрисой, та уже была разведена. 14 октября 1925 года онипоженились в Берлине. Ремарк оставался верен своему обету на протяжениидесятилетий — и после того, как брак давно распался.
Таким образом, смеюпредположить, что главная героиня по имени Гэм – это не что иное, каксоединенная в одном лице Цамбона, встретившаяся так кстати Ремарку, и самписатель, за время написания романа путешествующий в Италию, Англию, Бельгию,на Балканы, в Турцию и Швейцарию в связи с работой. Сюда же примешались и роскошныепосиделки с друзьями, так ярко отразившиеся в романе.
Заключение
Талант Ремарка писатькниги, пользующиеся широкой популярностью, вызывал подозрительностьлитературных критиков: именно поэтому писатель никогда не считался при жизнидействительно серьезным объектом для литературоведов. Это болезненно задевалоРемарка.
Рецензенты «не моглипростить ему, что он Ремарк, а не Томас Манн, Деблин или Хемингуэй», писалФридрих Люфт. Он страдал из-за того, что имел успех у массового читателя. Лишьза два года до смерти Немецкая академия языка и литературы в западногерманскомгороде Дармштадте избрала его своим действительным членом.
Летом 1918-го годадвадцатилетний Ремарк получил нечто вроде решающего опыта приобщения к «воинствующемупацифизму». После кратковременного, вовсе не добровольного пребывания втылу Ремарк стал госпитальным писарем в Дуйсбурге и там 24 августа он сделалзапись в дневнике, который обычно пестрел любовными мечтаниями:
Вчера у меня был долгийразговор с одним товарищем, вице-фельдфебелем Лейглом. То, что до сих порпредставлялось мне чем-то неопределенным, приобрело четкие очертания. Это мысльо том, что после окончания войны призвать молодежь Германии, эту великолепную,твердую, как сталь, молодежь к борьбе с прогнившим и поверхностным в искусствеи жизни… Атака на устаревшие методы воспитания… Борьба за улучшение условийжизни народа, за проведение земельной реформы, и прежде всего борьба противугрозы милитаризации молодежи, против милитаризма во всех извращенныхпроявлениях… Ну, и прежде всего – стремление к внутренней правдивости исерьезности во всех делах, противостояние мелочности и низости при любыхобстоятельствах.
Этот вице-фельдфебельЛейгл, о котором неизвестно более ничего, сыграл в становлении Ремарка такую жероль, как богемец из Оснабрюкка Фриц Херстемейер.
В Дуйсбурге к «остроумию»Ремарка добавилось пацифистское убеждение:
Только не подумайте, чтонемецкая молодежь из патриотических чувств страдает и погибает за «кайзераи рейх». Это чувство может изливаться только из ваших сердец. Патриотизмдекларируют исключительно спекулянты, наживающиеся на войне, а также те, ктовостребован ею. Кроме того, патриотизм, коим вы заполняете газетные полосы,есть признак геройства, но не свободы духа. Разве это достойный шаг, если яжертвую своей жизнью во имя абсурдной идеи, рассчитываясь за глупостигосударственных деятелей, во имя человека, которого уже давно отвергаю? Развеэта война не есть безумное извращение естественного положения вещей?Меньшинство диктует, приказывая подавляющему большинству – а теперь всем навойну!.. можно ли поверить в реальность происходящего?
В своем дневнике Ремаркформулирует основополагающий принцип своего литературного творчества. Он дольшедругих старался держаться в русле, намеченном уже в самом начале еготворческого пути, и сохранить в годы новых великих потрясений неустойчивоеравновесие трагического мироощущения своей молодости.
Молодой Ремарк,продолжатель идей «потерянного поколения», не признанный в началетворческого пути, всего лишь пытался отвлечься от ужаса войны, густозаполнившей впоследствии его книги. Его раннее творчество — романы «Приютгрез» и «Гэм» — вот оно, это отвлечение. Будучи еще не созревшиммолодым журналистом, он хватался за действительность, перебирая ее мельчайшиедетали и выливая на бумагу. Проба пера оказалась не просто пробой – она сталана некоторое время утешением, которое его самого и не принесло Эриху МарииРемарку. То же самое стремление к роскоши, о котором писали все, кто критиковалили возносил Ремарка – будь то полусладкое вино и насыщенные красные розы в «Приютегрез» для Фрица вместо завтрака или роскошь и экстравагантность палат иодежд в «Гэм», — стало тоже своеобразным атрибутом его произведений;жаль, что этот атрибут был перенесен со страниц книг и в его собственную жизнь:все же алкоголизм и дорогие костюмы сыграли свою роль в становлении ЭрихаРемарка.
Первые романы Ремаркаоказались исключениями не только в сюжетном плане. Сам писатель говорил об этомв своем интервью Фридриху Люфту в 1963-м году:
— Каков вашподход к роману?
— Сначала каркас. Мояпервая книга – исключение. Записав текст, вечерами я просто окончательнопрописывал его, проделывая это всего один раз. На этом все заканчивалось.Положенное же на бумагу я уже никогда не правил, никогда больше не прикасался ктексту. Первую свою книгу я действительно сочинил в недельный срок.Но потом еще полгода или даже больше работал над текстом.
Позднее он добавит: " очень рад, что эти книжки забыты. Ведь они представляли собой попыткунащупать свой стиль, пойти в творчестве тем или иным путем. Порой предпочтениеотдается даже какому-то утонченному выбору, порывам молодого человека.Роман, если он не удался, дает повод чему-то научиться…"
Списокиспользованной литературы
1. Англоязычнаялитература:
a. Firda,Richard Arthur. «Young Erich Maria Remarque: Die Traumbude». Monatshefte 71 (1979), 1, 49-55.
2. Бессмертная муза:Эрих Мария Ремарк — жизнь взаймы, Эрлихман Вадим, Gala Биография, М.: 2007.
3. Гнев Господен,статья в «Оптималисте» – общероссийской газете оптималистов,К.Рожков, Е.Батраков, № 2 (86).
4. Гэм, Э.М.Ремарк,М,: Вагриус, 2004. 190 с.
5. Приют грез,Э.М.Ремарк, М.: Вагриус, 2004. 174 с.
6. История любвиАннеты, Э.М.Ремарк, М.: АСТ, 2009. 254 с.
7. Историязарубежной литературы ХХ века: 1917-1945, М.: Просвещение, 1984. 304 с.
8. Историязарубежной литературы XX века. Лекции. А.В. Федорова, М., 2008.
9. Как будто все впоследний раз, Вильгельм фон Штернбург (Отрывки из книги о жизни и творчествеЭриха Марии Ремарка), Перевод с немецкого А. Егоршева.
magazines.russ.ru/inostran/2000/10/shter.html
10. ЛитератураГермании (1917-1945), Е.М.Нечипорук, А.А.Федоров, М.: Просвещение, 1984, 64 с.
11. Немецкоязычнаялитература:
a. Gam. Roman. www.remarque.de
b. DieTraumbude. Ein Künstlerroman von Erich Remark.
www.remarque.de
c. Oerke, Petra. "‘Geliebter Fritz’. Entstehung und biographischer Hintergrundvon Remarques erstem Roman Die Traumbude (1920)". Thomas F. Schneider(Hg.). Erich Maria Remarque. Leben, Werk und weltweite Wirkung. Osnabrück:Universitätsverlag Rasch, 1998 (Schriften des Erich Maria Remarque-Archivs12), S. 41–56.
12. Ремарк становитсяРемарком, статья В.Бабенко, 2004.
13. Потерянноепоколение. Зарубежная литература, — Электронная гуманитарная библиотекаwww.gumfak.ru.
14. Эрих МарияРемарк. Биография. www.literra.ru.