Реферат по литературе
"Брюсов. Поэзия интеллекта"
Содержание
Введение
Основная часть
1. Личность поэта
2. Брюсов-созидатель
3. Брюсов и искусство
4. Анализ стихотворения«Родной язык»
Заключение
Список литературы
Введение
Вперёд,мечта, мой верный вол!
Неволей, еслине охотой!
Я близ тебя,мой кнут тяжёл,
Я самтружусь, и ты работай!
Строки,взятые как эпиграф, были написаны Брюсовым в 1902 году, когда вся читающаяРоссия видела в нём лидера русского символизма, истинно декадентского поэта.Однако в этих строках мечта, долженствующая, по расхожим канонам декаданса,парить, ловить уходящие, ускользающие образы, обращается в тяжко влекущего свойгруз вола.
Русскийсимволизм был прочно связан в читательском представлении с неустойчивостью итуманностью чувств, мнений, с мистицизмом. Подобные настроения были вызваныспецификой эпохи, породившей новое для России течение. Рубеж веков – период историческисложный для нашей страны. Люди пытались найти новые точки опоры в жизни.Литература ответила на духовные поиски по-своему – декадентством. У Брюсоваможно встретить немало стихов, отвечающих таким представлениям, в нихпоэтизируется одиночество, духовная опустошённость. Но даже в первые годытворчества у него нередки стихи о «молодой суете городов», ему свойственначёткая картинность. Этот контраст, соединение, казалось бы, несоединимых чертпредставляет собой особенность брюсовской поэзии и его творческого пути.Убеждённость в неумирающей ценности завоеваний человеческого духа, вера в силучеловека, уверенность в его способности преодолеть все сложности жизни,разгадать все мировые загадки, решить любые вопросы и построить новый мир,достойный человеческого гения, – неизменно одушевляли Брюсова. Он оставалсяверен этим представлениям как точке зрения на историю и современность всю своюжизнь.
Что жепривлекает меня в творчестве Брюсова? Поэзия Брюсова интеллектуальна в самомлучшем смысле этого слова. Общение с ней требует напряжённой работы мысли, онапобуждает читателя постоянно расширять свои знания, знакомиться с историеймировой культуры. Она вызывает желание учиться понимать стихи, их красоту. Онаучит уважению человеческой мысли, потому что сама брюсовская поэзия являетсяпримером выражения свежей и ясной мысли.
Прекрасносказал о поэзии Брюсова один из образованнейших людей своего времени, человектонкого и высокого вкуса, А.В. Луначарский: «Читать Брюсова – огромноенаслаждение. Необычайное удовольствие читать его вслух, ибо он, в отличие отмногих и многих поэтов… требует от чтеца необыкновенной чёткости и подъёма. Онзаставит вас подкрутить все свои струны, иначе он не прозвучит, он даст вам,чтецу, возможность вызвать до галлюцинации яркие образы, которые зажигаютсяперед вами и вашими слушателями. И какое огромное разнообразие, какая панорама,какой сверкающий калейдоскоп этих образов пройдёт перед вами по мере того, каквы будете перелистывать страницы Брюсова!»[1]
Я попытаюсьпоказать поэзию Брюсова как поэзию интеллекта. Для этого я рассмотрю духовныйоблик самого поэта, его мировоззрение, отношение к творчеству и, конечно же, егостихи. Я считаю произведения классика символизма – а именно Брюсов был удостоенэтого звания – необычайно интересными и многогранными. Своей задачей я ставлюпроследить развитие поэтического дарования поэта, представляющее собойстановление целостного образа богатой личности, коей, без сомнения, являлсяБрюсов.
В работе надрефератом я использовала следующие источники: книгу «Поэтическая Россия.Валерий Брюсов» (составитель – Асанова), в которой прекрасно раскрывается образпоэта через его творчество; собрание сочинений Брюсова (составитель – Козловский),где я нашла наиболее интересные произведения; книгу для учащихся старшихклассов по литературе XX века, где представлены некоторыепублицистические работы Брюсова, а также мне помогла энциклопедия для детей порусской литературе XX века, в которой я нашла различные мнения современников.
Основнаячасть
1. Личностьпоэта
И я хочу,чтоб все мои мечты,
Дошедшие дослова и до света,
Нашли себежеланные черты.
Пускай мойдруг, разрезав том поэта,
Упьётся в нёми стройностью сонета,
И буквамиспокойной красоты!
«Сонет кформе», 1895.
В 1894–1895годах в Москве увидели свет три сборника под заглавием «Русские символисты»,воспринятые критикой как неудачная литературная выходка.
Мандрагорыимманентные
Зашуршали вкамышах,
Ашершаво-декадентные
Вирши ввянущих ушах,-
Так пародировалнапыщенный стиль новоиспечённых стихотворцев во главе с никому не ведомымВалерием Брюсовым философ и поэт Владимир Соловьёв. Надо признаться, чтоматериала для насмешек у Соловьева было предостаточно – большинство стихов изсборника принадлежали именно Брюсову. Он лишь подписывался разнымипсевдонимами. Именно в этот момент в России появился символизм.
Казалось,стихотворения Брюсова были специально созданы для пародии. Молодой поэтпозволял себе сочинять стихи в одну строчку («О, закрой свои бледные ноги») илиописывать, например, как «Восходит месяц обнажённый/ При лазоревой луне».Ироническое замечание Соловьева, что только «пёстрый павлин тщеславия»побуждает к сочинениям такого рода, нисколько не смутило Брюсова. Он,действительно, был довольно тщеславен, он желал признания, как и всеталантливые молодые люди. Студент историко-филологического факультетаМосковского университета, он не чувствовал себя новичком в поэзии: сочинятьначал с 8 лет, а в 17 написал за год почти две тысячи строк.
С первых жешагов Брюсов не хотел идти по стопам пушкинских или некрасовских подражателей.Это не означает, что Брюсов отвергал классическое наследие литературы.Напротив, он восхищался произведениями Пушкина, но желал создать свойнеповторимый, только ему присущий стиль. Он твёрдо верил в свою звездуродоначальника новой поэзии. Убеждённый, что будущее принадлежит такомуискусству, которое с наибольшей силой выразит стремления и переживания яркой,независимой личности, Брюсов увлёкся декаданством. Он искренне полагал, чтодекадентская поэзия, вождём которой станет именно он, легко превзойдётдостижения поэтов прежних поколений. Почему? Да потому, что эта новая поэзиябудет отвечать духовным требованиям эпохи; давать людям то, что они искали –новые идеалы. Стихотворение Брюсова «Юному поэту» (1896 год) звучит какманифест:
Юноша бледныйсо взором горящим,
Ныне даю ятебе три завета:
Первый прими:не живи настоящим,
Толькогрядущее – область поэта.
Помни второй:никому не сочувствуй,
Сам же себяполюби беспредельно.
Третий храни:поклоняйся искусству,
Только ему,безраздумно, бесцельно.
Юноша бледныйсо взором смущённым!
Если тыпримешь мои три завета,
Молча паду ябойцом побеждённым,
Зная, что вмире оставлю поэта.
Уже в раннихстихах Брюсова прослеживаются особые творческие мотивы. В теме произведения нетничего странного – все поэты обращаются к новому поколению, к приемникам,передавая свой опыт. Но Брюсову было лишь 23 года, когда он написал эти строки!Будучи сам ещё юнцом, он даёт советы тем, кто в будущем станет егосторонником-символистом. Остаётся только предполагать, насколько Брюсов былуверен в успехе «неудачной литературной выходки». Целеустремлённость и, безсомнения, творческая храбрость присущи Брюсову и как поэту, и как личности.
Поклонникфранцузских символистов, Брюсов пытался отстоять свои взгляды не только всобственных стихах. Он стал теоретиком нового направления, потому что «годы жилискусством и для искусства». Брюсов утверждал, что поэту не следует бытьскованным «пошлыми» представлениями о добре и зле, о дозволенном инедозволенном. Брюсов хотел «свободы в искусстве», видел цель творчества всамопостижении. Заглянув в свою душу, художник должен смело раскрыть все еётайны миру, но прежде, конечно, «найти себя», стать самим собою.
Сам Брюсов,внук костромского крепостного крестьянина, сын московского купца, с детствавидел и будничную сторону жизни:
Амбарытёмные, огромные кули,
Подвалы подполом, в грудях земли,
Со сходами,припрятанными в трапах,
Картинки врамочках на выцветшей стене,
Старинныескамьи и прочные конторки,
Сквозьпыльное окно какой-то свет незоркий,
Лежащий безтеней в ленивой тишине…
Поэтупотребовалось немало таланта и усилий, чтобы «найти самого себя» – статьчеловеком европейски образованным, знатоком языков, тонким ценителем искусства,комментатором Пушкина, фактическим руководителем символистских изданий. Не водин день он занял центральное место в русском литературном мире рубежа веков.Оставил он след в культуре и как талантливый критик, организатор, редактор,педагог. Его политические заблуждения со временем перестали восприниматьсяостро, а творческие просчёты не перечеркнули того, что было создано в годырасцвета поэтического таланта.
Но именноБрюсов, получивший дань уважения, является среди символистов и наименее любимым– между ним и читателем всегда сохраняется некоторая дистанция. Насколько легкоБрюсовым восхищаться, настолько же тяжело полюбить, прежде всего потому, чтоего читателю непросто отыскать путь к личности поэта, приобщиться к тому, чемон жил. Образ поэта изменчив и неуловим. Брюсов всегда и неизменно предпочиталвыглядеть магом, чародеем, мастером, что и создаёт дистанцию. Может быть, это иесть главная причина, по которой всё, что можно найти в воспоминанияхсовременников, далеко не располагает к нему. Самаяпоследовательно-уничижительная характеристика принадлежала критику Ю. Айхенвальду:«Брюсов – далеко не тот раб лукавый, который зарыл в землю талант своегогосподина: напротив, от господина, от господа, он никакого таланта не получил исам вырыл его себе из земли упорным заступом своей работы…»[2]Мнение это оказало влияние на многих, оно варьировалось в ряде статей с разнымиоттенками сочувствия. Итак, первое обвинение в адрес Брюсова состояло в том,что он всего-навсего труженик литературы, а не избранник небес, осенённыйсвыше.
Другоеобвинение касалось его вождистских наклонностей, которые также считалисьнесовместимыми со званием истинного поэта. Действительно, Брюсов обладалбольшим влиянием, и современники не жалели сарказма, описывая его в роли вождя.
Наконец,третье заключалось в несоответствии между ролью, которую Брюсов пробовал игратьв символизме, и его истинным содержанием. Его пытались уличить в том, что«державный» образ никак не увязывается с купеческим происхождением.
Рассудочныйпоэт, которому трудолюбие заменяло вдохновенье, третьей гильдии купец,тщившийся превратить себя в европейца, с «самодержавными» замашками – воткраеугольные камни личных портретов Брюсова. Но… Айхенвальд толькосформулировал «внешность» брюсовской позиции, но понять её не сумел. Есличитатель со времён романтизма привык поклоняться в поэте любимцу небес, тоБрюсов пытался разрушить этот стереотип, выдвигая на первый план труд и муки.Эта новаторская установка стала главным источником предубеждения противбрюсовских стихов.
На первыйвзгляд судьба Брюсова может показаться примером редкой удачливости, неустанноговосхождения к славе и власти. 4 марта 1893 года гимназист Брюсов записывает вдневнике: «Талант, даже гений, честно дадут только медленный успех, если дадутего. Это мало! Мне мало! Надо выбрать иное… Найти путеводную звезду в тумане. Ия вижу её: это декадентство. Да! Что ни говорить, ложно ли оно, смешно ли, нооно идёт вперёд, развивается, и будущее будет принадлежать ему, особенно когдаоно найдёт достойного вождя. А этим вождём буду я!»[3]Но прежде чем восхищаться способностью Брюсова «найти путеводную звезду втумане», следует учесть, что между выпуском «Русских символистов» иутверждением Брюсова как метра символизма пролегает отрезок в несколько лет, втечение которых ему приходилось в одиночку выносить целый шквал журнальной игазетной брани. А затем – и тяжесть испытаний после шумного дебюта. Брюсовпрошёл трудный путь от неопытного, пусть и самоуверенного, поэта до созидателя– основателя нового течения в русской литературе.
2. Брюсов– созидатель
Я иду.Спотыкаясь и падая ниц,
Я иду. Я незнаю, достигну ль до тайных границ
Или в знойнуюпыль упаду,
Иль уйду,соблазнённый, как первый в раю,
В говорящий иманящий сад,
Но одно –навсегда, но одно – сознаю:
Не идти мненазад.
«К самомусебе»
В одном изранних стихотворений «Сонет к мечте» (1985) поэт восклицал: «Я запер дверь ипроклял наши дни», – подчёркивая свой уход в царство собственных грёз. Сдетских лет Брюсова манило неведомое:
Мне снились:рощи пальм, безвестный океан,
И тайныполюсов, и бездны подземелий,
И дерзкиепути междупланетных стран.
«Мир», 1903.
Поэт бежал нестолько от мира вообще, сколько от его пошлости и мелочности. Тем более чтомолодой Брюсов почувствовал определённую ущербность своих первых поэтическихшагов. Постепенно, он переосмысливает своё творчество. Возвышенное игероическое, таинственное и трагическое он умел видеть повсюду: в раскрытойкниге, случайной уличной сценке, обычной череде будней. В целом темы,привлекавшие Брюсова, бесконечно разнообразны. Когда в конце 90-х годов XIX века происходят переменыв литературе, и символизм вырисовывается как отдельное самодостаточное течение,стихи Брюсова приобретают ясный характер. В них мелькают дерзновенные мысли,проповедуется преданность выбранному пути. Думаю, это стало одной из причин, покоторый позже Брюсова назовут классиком символизма: его стихи давали опору,учили молодое поколение не отступать на пути создания прекрасного.
По улицамузким, и в шуме и ночью, в театрах, в садах я бродил,
И вявственной думе грядущее видя, за жизнью, за сущим следил.
У Брюсоваесть пейзажные зарисовки, где возникают «за перелеском луговины, за дальюсветлые кресты». Но гораздо глубже поэт чувствовал городской мир с егосуетливой толпой, рекламными огнями, фабричными трубами. Героями Брюсовастановятся то простая работница («Фабричная», «Как пойду я по бульвару…»), тостроитель тюрьмы. Недаром Брюсов получил звание «певец города». Брюсов и любитгород, и ненавидит его. В лирической поэме «Конь блед» (1903) он показывает,что в городском кошмаре, где мчатся автомобили, где высятся здания и«неисчерпаем яростный людской поток», даже появление «огнеликого» всадника набелом коне, предвещающего конец света, не может отвлечь «пьяных городомсуществ» от мелких забот. Брюсов не боялся показывать пороки общества, чтовполне естественно для смелого поэтического таланта. А разве не обличениенедостатков помогает в дальнейшем их исправить? Брюсов давал толчок ксовершенствованию.
Намёк, символчего-то значимого Брюсов умел подметить и в легендарном прошлом. Его постоянновлекла «правда вечная кумиров» ушедших эпох. Энциклопедически образованныйчеловек, он в любой из них чувствовал себя своим. Обращаясь к истории, Брюсовне забывал и о родной стране. Он то размышляет над прошлым, мысленно возвращаяськ временам монгольского ига; то пытается ответить, какое место занимает Россияв судьбах Европы, что помогает ей выстоять в страшных испытаниях и войнах:
Не пушки, неоружие стальное
Не делаютотважней и сильней:
Любовь котчизне создаёт героев…
«Фламандцам»,1914.
Понятьисторическую лирику Брюсова, не имея хоть малейшее понятие об истории имифологии, очень трудно. К тому же поэт придаёт историческим фактам особыйсимволистский колорит. Это подстрекает познавать, искать, понимать.
Стихи «После битвы»,«Пиршество войны», «В окопе» и другие (сборник «Семь цветов радуги», 1916)Брюсов создаёт на фронте. С августа 1914 года по май 1915 года он работаетвоенным корреспондентом, подтверждая, что его строки из стихотворения «Кинжал»(1903): «Поэт всегда с людьми, когда шумит гроза/ И песня с бурей вечно сёстры»– не были пустой фразой. Патриотизм для Брюсова вообще понятие особое. Поэтлюбил свою страну и прививал эту любовь окружающим.
При всёмразнообразии тем брюсовский поэтический мир – это мир страстей и переживанийдуши, внешне ко всему причастной, но внутренне одинокой. Для него не важно, ктопереживает – герой или раб, великий полководец или поэт. Убеждённый в том, что «…толькострастное прекрасно/ В тебе, мгновенный человек», Брюсов из всех тем предпочитаетсамую вечную – любовь, причём в её предельном выражении – любовь-страсть.Брюсов знает, что «в любви душа вскрывается до дна». Может показаться странным,что этого поэта критики часто упрекали в бесстрастности. Им не нравилось, чтодаже при описании самых сокровенных переживаний брюсовский стих оставалсяспокойным, мерным и звонким. Сам Брюсов гордился умением властвовать надобуревающими душу страстями. Он как будто играл эмоциями читателей, которыхпоражали, а иногда и шокировали, брюсовские ассоциации. Он давал основу дляновых сравнений и, следовательно, для нового видения мира.
Есть ещёкое-что, что отличает Брюсова от остальных поэтов. Брюсов считал, что «вполневыразить своё дарование, в полноте высказать свою душу поэта может лишь тот, ктов совершенстве владеет техникой своего искусства». Неустанно оттачивая этутехнику, экспериментируя, он достиг почти фантастической виртуозностистихотворца. Он не боялся искать свежие сочетания слов, звуков, образов. Бросаявызов родной речи, он восклицал:
Нет гранимоему упорству.
Ты – ввечности, я – в кратких днях,
Но всё ж, какмагу, мне покорствуй,
Иль обратибезумца в прах!
«Родной язык»
Не случайнопосле смерти Брюсова один из его современников, поэт Владимир Пяст, назовёт его«вечным работником». Обращаясь к тем, кого раздражало его умение «делать»стихи, Брюсов с гордостью созидателя, уверенного в своих силах, писал:
Мой памятникстоит, из слов созвучных сложен.
Кричите,буйствуйте, его вам не свалить!
Образ Брюсовакак созидателя навсегда останется в русской литературе. Он вёл за собою молодыеталанты, ни больше, ни меньше, являясь их учителем и наставником. Я бы назваластихи Брюсова образовательными. Они формировали и формируют понятия о мире иистории, любви и патриотизме, обличают пороки и восхваляют творчество в самыхразных его проявлениях.
«Юность моя –юность гения, – записал Брюсов в дневнике в 1898 году. – Я жил и поступал так,что оправдать моё поведение могут только великие деяния. Они должны быть, или ябуду смешон. Заложить фундамент для храма и построить заурядную гостиницу. Ядолжен идти вперёд, я принял на себя это обязательство».[4]И он пытался строить именно храм, неустанно стремясь подчинить каждый свой шаги каждый свой творческий импульс зову вечности. Наверное, именно поэтому Брюсовимел свой особый взгляд на искусство в целом.
3. Брюсови искусство
Я не знаюдругих обязательств,
Кромедевственной веры в себя…
«Обязательства»,1898.
ПоэзияБрюсова является новаторской, во многом непривычной для слуха. Эта новизнасвязана, разумеется, с его принадлежностью к символизму, но полностью несводима к этому. Брюсов принадлежал к старшему поколению символистов – З. Гиппиус,Д. Мережковский, Ф. Сологуб, К. Бальмонт. Объединяющим началомдля этих поэтов был исповедуемый ими, отчасти под влиянием философии Ницше иШопенгауэра, индивидуализм, а также ориентация на поэтику французскогосимволизма, поэтику намёков, неясных настроений, сходную с импрессионизмом вживописи. В ранних стихах Брюсова сильно влияние стиля и поэтикиимпрессионизма, цель которого, как он писал в одной из своих деклараций, «рядомсопоставленных образов как бы загипнотизировать читателя, вызвать в нёмизвестное настроение».
Творчество Брюсовапостроено на новаторстве как таковом, на идее непрерывного обновленияизобразительного арсенала, на освоении новых тем, на исчерпании существующих,разработке новых жанров, использовании новых стиховых форм.
С этимстремлением к постоянному изменению связана излюбленная Брюсовым смена личин: большинствоего стихов строится именно как монолог от имени разнообразных людей – реальносуществовавших и вымышленных, но никак не от лица автора. Любовь кперевоплощениям была у Брюсова так велика, что при всём благоговении, котороеон испытывал к Пушкину, именно ему принадлежала кощунственная и нелепая попытказавершить за Пушкина «Египетские ночи». Брюсов верил, что тщательным изучениемможно вжиться в чужой внутренний мир, до полной идентификации, точно так же какизучением словаря, рифмовки и других стихотворных особенностей можно начатьдумать и писать за Пушкина. Кстати, единственным, кто сочувственно встретил это«продолжение», был М. Горький.
Отличительнойособенностью Брюсова являлась многосоставность его внутреннего мира,следовавшая из отсутствия в нём потребности примирять одну часть души с другой.«Я – это такое сосредоточение, где все противоречия гаснут», – скажет он поэтому поводу. Личность Брюсова не просто гасила противоречия, но даже как бы неподозревала об их существования. В письмах периода русско-японской войны онписал: «Россия должна владычествовать на Дальнем Востоке, Великий Океан – нашеозеро, и ради этого «долга» ничто все Японии, будь их десяток! Будущеепринадлежит нам, и что перед этим не то что всемирным, а космическим будущим –все Хокусаи и Оутомары вместе взятые».[5] Искусствоявлялось для Брюсова единой областью развития, не знающей границ, и всепоследние достижения он считал необходимым немедленно прививать к русскойпоэзии. Если Брюсов много говорил о том, какое значение для его творческогоразвития имели Пушкин, Лермонтов, Фет, то не меньшее значение для него имели иВерлен, и Верхарн, и Э. По. Мысль о национальном своеобразии, о национальнойпреемственности русской литературы как-то вообще не входила в системубрюсовских воззрений на искусство.
Это был неплюрализм – поскольку плюрализм предполагает существование, основанное наосознании собственной разности. Брюсов эту разность просто не замечал. В егомировосприятии не было единого центра, связывавшего воедино все составныечасти. Может быть, поэтому Брюсов был безрелигиозен. Известен вопрос, которымон в своё время ошарашил А. Белого: «Как вы считаете, Христос пришёл наземлю ради одной планеты или ради Вселенной?» Но если для Белого этот вопросстал поводом для мучительных раздумий, длившихся целую жизнь, то для Брюсоваэто была как бы логическая задача вроде тех, которые помещены в учебнике пологике. Трудно найти равного ему по силе неверия «ни в сон, ни в чох, ни всмертный грай». Брюсов мог написать, например:
И Господа, иДьявола
Хочупрославить я…
не чувствуяпротивостояния между тем и другим, не видя никакой необходимости выбирать –ведь и тот и другой были потенциальными темами стихов. Напротив, Брюсова влекловсё, в чём ощущалась хотя бы видимость тайнодействия, влиятельности,использование которой утоляло бы кипевшую в нём жажду познания. Самым ранним вряду увлечений такого рода был спиритизм, позднее заинтересовался он оккультныминауками, чёрной магией, во всём этом видел он новые области изучения.
Своеобразиеэстетической системы Брюсова, определявшее то «лица необщее выражение», котороенесомненно было у его музы, заключалось не в том, что роднило его ссимволистами. Брюсов принёс в русское искусство и утвердил в своём творчествесовершенно своеобразное понимание искусства и его задач: для него это былаобласть духовной деятельности, автономная от политики, общественности,свободная от каких-либо утилитарных целей и задач.
4. Анализстихотворения «Родной язык»
Мой верныйдруг! мой враг коварный!
Мой царь! мойраб! родной язык!
Мои стихи –как дым алтарный!
Как вызовяростный – мой крик!
Ты дал мечтебезумной крылья,
Мечту тыпутами обвил,
Меня спасал вчасы бессилья
И сокрушализбытком сил.
Как часто втайне звуков странных
И в потаенномсмысле слов
Я обреталнапев – нежданных,
Овладевавшихмной стихов!
Но часто,радостью измучен
Иль тихойупоён тоской,
Я тщетнождал, чтоб был созвучен
С душойдрожащей – отзвук твой!
Ты ждёшь,подобен великану.
Я пред тобойсклонён лицом.
И всё жбороться не устану
Я, какИзраиль с божеством!
Нет гранимоему упорству.
Ты – ввечности, я – в кратких днях,
Но всё ж, какмагу, мне покорствуй,
Иль обратибезумца в прах!
Твоибогатства, по наследству,
Я, дерзкий,требую себе.
Призывбросаю, – ты ответствуй,
Иду, – тыбудь готов к борьбе!
Но, побеждёниль победитель,
Равно паду япред тобой:
Ты – Мстительмой, ты – мой Спаситель,
Твой мир –навек моя обитель,
Твой голос –небо надо мной!
Выбранноемною для анализа стихотворение было написано 31 декабря 1911 года. Этот периодв жизни поэта характеризуется довольно сложными отношениями с символистами. Темболее что сам символизм как литературное течение исчерпал себя и уже непредставлял значительной силы, способной удовлетворить духовные потребностичитателей. Неудивительно, что самолюбивый Брюсов стремился к ещё большемуутверждению своего понимания искусства как тяжёлой работы.
Если ранеепоэт экспериментировал со словом, искал новые сочетания звуков и образов, то наэтот раз Брюсов напрямую бросает вызов родной речи. Масштабность его мыслипоражает. Родной язык, на мой взгляд, одно из самых загадочных явлений.Абстрактность понятия «язык» усиливает его не6досягаемость, но это не мешает Брюсовупризывать к борьбе. Поэт смог создать неповторимый по своей экспрессивностиобраз родного языка, «подобного великану». В восьми строфах уместилось столькочувств, что, кажется, речь можно потрогать, увидеть. Ведь невозможно выразитьстолько по отношению к чему-то воздушному! Однако, Брюсов смог не толькоодухотворить образ, но и придать речи некоторые человеческие качества.
Всёстихотворение – бесконечное напряжение, не позволяющее отвлекаться. И здесь вполной мере раскрывается талант Брюсова «делать стихи». Первая строфа – рядриторических восклицаний. При этом ряд построен на принципе антитезы: «Мойверный друг! мой враг коварный!/ Мой царь! мой раб! родной язык!» Видно, чтодуша поэта испытывает невероятно двойственное чувство, но оно в любом случаепроникнуто восхищением и благоговением. Тут же возникает мотив вызова, которыйнаполнен разнообразными ассоциациями: «Мои стихи – как дым алтарный!/ Как вызовяростный – мой крик!» Но пока это ещё только крик, а не полноценный вызов.Настоящий вызов появится чуть позже, когда автор сам разберётся, что значит длянего язык: «Ты дал мечте безумной крылья…» Брюсов повествует нам то о«нежданных стихах», то о «тщетных ожиданиях созвучий». Страдания поэта! Язык же– «великан», которого невозможно покорить. Но Брюсов тоже не собираетсясдаваться – он ставит условие: «Но всё ж, как магу, мне покорствуй,/ Иль обратибезумца в прах!» невероятно, но простой человек осмелился и бросил вызов речи!Брюсов решительно и громко заявляет: «Призыв бросаю – ты ответствуй,/ Иду, – тыбудь готов к борьбе!» Многие современники за такую решимость, действительно,считали Брюсова безумцем. Можно было бы и остановиться на таком выводе, нопоследняя строфа всё расставляет о своим местам:
Но, побеждёниль победитель,
Равно паду япред тобой:
Ты – Мстительмой, ты – мой Спаситель,
Твой мир –навек моя обитель,
Твой голос –небо надо мной!
Всё в этомстихотворении невероятно ярко, я бы сказала, сочно. Средства выразительностипредельно чувственны. Эпитеты довольно просты, но при этом точны: яростныйвызов, нежданные стихи, дрожащая душа. В качестве метафор используются сюжетныеобразы: сам автор и родной язык. Они же противопоставляются. Вокруг этихобразов строятся антитезы, которые определяют композицию: друг – враг, царь –раб, Израиль, божество, вечность – краткие дни. Особо стоит отметить последнююстрофу – она состоит из пяти строк. Последняя строфа – самая важная встихотворении, она выражает отношение автора к языку. И это отношение вызываетстолько эмоций, что уместить их в четырёх строках автор, видимо, не смог. Здесьиспользованы самые яркие сравнительные образы, подтверждающие превосходствоязыка: «Ты – Мститель мой, ты – мой Спаситель,/ Твой мир – навек моя обитель,/Твой голос – небо надо мной!»
Данноестихотворение по праву занимает одно из видных мест в творчестве Брюсова. Оноявилось «зарифмованным» доказательством того, во что отказывались веритьнекоторые современники поэта: сможет ли он бросить вызов родной речи? Брюсов жесмог, но это не означает, что обращение с языком давалось ему легко. Брюсовмного лет трудился в первую очередь над собой, упорно постигая принципыстихосложения. Мне очень нравится стихотворение «Родной язык», онопровозглашает веру в силы человека, но при этом несёт в себе предупреждение: нестоит переоценивать свои возможности. Прибавьте к этому яркий брюсовский слог,стройность композиции и удивительные символы – и получится та притягательность,которую я увидела не только в отдельном стихотворении, но в творчестве Брюсовав целом.
Заключение
Постигая сегодняБрюсова, можно на каждом шагу открывать новое и непривычное для себя. Счеловеком, который раскрывается в своём творчестве, не всегда можносогласиться, легко замечается внутренняя противоречивость, свойственная поэту.И грандиозные замыслы поэта, одолевавшие Брюсова, вызывают скорее недоумение.
Не идейныепозиции и не формальные изыскания и достижения определяют место Брюсова врусской поэзии. Для меня он является, прежде всего, автором замечательных стихов – строгих,благородно-торжественных, порой даже риторичных, поэтом, принесшим в русскуюпоэзию способность придать своей теме сюжетность и законченность на небольшомпространстве стихотворения.
А. Блоквоскликнул в письме к А. Белому: «Это – Бог знает что… Книга совсем тянет,жалит, ласкает, обвивает. Внешность, содержание – ряд небывалых откровений,озарений почти гениальных. Долго просижу ещё над ней, могу похвастаться ипоплясать по комнате, что не всю ещё прочёл, не разгладил всех страниц, епронзил сердце всеми запятыми».[6] Этот Брюсов иесть тот поэт, который сегодня по праву занимает место на золотой полке русскойпоэтической классики.
Я открыла длясебя Брюсова в 9 классе. Конечно, тогда я не могла понять всю глубину егостихотворений как классика символизма. В данной работе я попыталась пройтинемного дальше в изучении брюсовской лирики. В ней мне нравится не толькострогость и выдержанность, но и присущая символизму таинственность. Онавызывает интерес и побуждает к философским размышлениям. Поэзия Брюсованеобычайно противоречива и многогранна, прийти к какому-то строго определённомувыводу, изучая её, нельзя. Однако, я согласна с отзывом Луначарского,приведённым в начале реферата – стихотворения Брюсова не могут оставить равнодушным.Можно любить или ненавидеть его лирику, но любое произведение, без сомнения,оставляет впечатления и даёт возможность для развития собственного мнения.
Списоклитературы
1. Асанова Л.Н. ПоэтическаяРоссия, Валерий Брюсов. М.: Советская Россия, 1990.
2. Козловский А.А. В.Я. Брюсов,сочинения, том первый. М.: Художественная литература, 1987.
3. Меркин Г.С. Русскаялитература XX века, учебная книга для учащихся старших классов, часть I. М.: Скрипт; Смоленск:Траст-имаком, 1995.
4. Энциклопедия для детей,русская литература XX века, том 9, часть II. М.: Аванта +, 2003.