План
Введение
1. «Нам выпал трудный век — ни складу в нём,ни ладу...» биографическая часть
1.1 «Трезвость» авторской мысли
1.2 Грех — забвенье смысла и лица…
Заключение
Список литературы
Приложение
Введение
Понятие «русское зарубежье»возникло и оформилось после Октябрьской революции 1917, когда Россию массово началипокидать беженцы. После 1917 из России выехало около 2-х миллионов человек. В центрахрассеяния – Берлине, Париже, Харбине – была сформирована «Россия в миниатюре», сохранившаявсе черты русского общества. За рубежом выходили русские газеты и журналы, былиоткрыты школы и университеты, действовала Русская Православная Церковь. Но, несмотряна сохранение первой волной эмиграции всех особенностей русского дореволюционногообщества, положение беженцев было трагическим. В прошлом у них была потеря семьи,родины, социального статуса, рухнувший в небытие уклад, в настоящем – жестокая необходимостьвживаться в чуждую действительность. Надежда на скорое возвращение не оправдалась,к середине 1920-х стало очевидно, что России не вернуть и в Россию не вернуться.Боль ностальгии сопровождалась необходимостью тяжелого физического труда, бытовойнеустроенностью; большинство эмигрантов вынуждено было завербоваться на заводы «Рено»или, что считалось более привилегированным, освоить профессию таксиста.
Россиюпокинул цвет русской интеллигенции. Больше половины философов, писателей, художниковбыли высланы из страны или эмигрировали. За пределами родины оказались религиозныефилософы Н. Бердяев, С. Булгаков, Н. Лосский, Л. Шестов, Л. Карсавин. Эмигрантамистали Ф. Шаляпин, И. Репин, К. Коровин, известные актеры М. Чехов и И.Мозжухин,звезды балета Анна Павлова, Вацлав Нижинский, композиторы С.Рахманинов и И.Стравинский.Из числа известных писателей эмигрировали: Ив. Бунин, Ив. Шмелев, А. Аверченко,К. Бальмонт, З. Гиппиус, Дон-Аминадо, Б. Зайцев, А. Куприн, А. Ремизов, И. Северянин,А. Толстой, Тэффи, И. Шмелев, Саша Черный. Выехали за границу и молодые литераторы:М. Цветаева, М. Алданов, Г. Адамович, Г. Иванов, В. Ходасевич. Русская литература,откликнувшаяся на события революции и гражданской войны, запечатлевшая рухнувшийв небытие дореволюционный уклад, оказывалась в эмиграции одним из духовных оплотовнации. Национальным праздником русской эмиграции стал день рождения Пушкина.
Среди поэтов, оказался визгнании и Наум Коржавин.Наум МоисеевичКоржавин (настоящее имя Мандель) (род. 1925)
Коржавин,Наум Моисеевич (наст. фамилия Мандель) (р. 1925), русский поэт, драматург. Родился14 октября 1925 в Киеве. Родители воспитали в нем стремление к терпимости и «одухотворениюповседневного» (автобиографическая повесть «В соблазнах кровавой эпохи»,1992-1996). Стихи писал с детства, начав с подражания В.В. Маяковскому, а затемА.С. Пушкину, А.А. Ахматовой, А.А. Блоку, Б.Л. Пастернаку. В 1941-1944 с семьейжил в эвакуации в Челябинской области. В 1945 поступил в Литературный институт им.А.М. Горького. В декабре 1947 был арестован за стихи об И.В. Сталине (16 октября).После 8 месяцев заключения в тюрьме Лубянки был выслан в сибирскую деревню ЧумаковоНовосибирской обл., затем в Караганду, где окончил горный техникум. В 1954, освобожденныйпо амнистии, вернулся в Москву, в 1959 окончил институт. Публикуется с 1941, с1955 — в центральной печати. В 1963 выпустил первый и единственный легальный в СССРпоэтический сборник «Годы», включающий стихи 1940-1960-х годов, в т.ч.большую подборку стихотворений в альманахе «Тарусские страницы» (Калуга,1961). Основные их темы — размышления о судьбах современников, о Великой Отечественнойвойне, об искусстве и выдающихся личностях («Где вы, где вы...», «Хлеб»,«День в Освенциме», «Посвящение Карлу Либкнехту» (ему Коржавинпосвятил также опубликованную в 1962 поэму «Рождение века»), «Инерциястиля», «Рафаэлю», «Осень в Караганде» и др.). С 1973 живетв США. Печатал статьи и рецензии в ж-ле «НМ», написал пьесу «Однаждыв двадцатом», которая была поставлена на сцене московского театра им. Станиславского.Подписал письма в защиту Ю. Даниэля и А. Синявского (1966), Ю. Галанскова и А. Гинзбурга(1967), в поддержку письма А. Солженицына 1У съезду писателей СССР (1967). Печаталстихи за границей — «Грани», № 80, 1971; «Новый журнал», № 113,1973. Эмигрировал (1973) в США, поселился в Бостоне. Сотрудничал как поэт и критикс журналами «Грани», «Континент», «Новый журнал»,«Время и мы». Выпустил во Франкфурте-на-Майне кн. стихов: Времена (1976),Сплетения (1981), а также Избр. произведения в США (1983). Вновь печатается на родинес 1988: Стихи разных лет. — «ДН», 1988, № 12; Танька. Поэма. — «Знамя»,1988, № 12; Стихи. — «Огонек», 1990, № 10; Новые стихи. — «Октябрь»,1991, № 6. Выпустил в России кн. стихов: Письмо в Москву. М., 1991; Время дано.М., 1992 (послесловие Б. Сарнова); К себе. М., «ЭКСМО-Пресс», 2000. Сотрудничаеткак поэт и публицист с «ЛГ», «МН», альманахом «ПадающийЗиккурат» (1995), журналом «Византийский ангел» (№ 1, 1995). Публикуетавтобиографическую кн.: В соблазнах кровавой эпохи. — «НМ», 1992, №№ 7-8;1996, №№ 1-2. Член Русского ПЕН-центра. Член редколлегии ж-лов «Континент»(с 1974), «Контрапункт» (с 1999).
Поэтическаяизвестность пришла к Коржавину в 1940-е годы, в атмосфере послевоенного поэтическогобума, на популярных в те годы студенческих литературных вечерах, на которых Коржавин,похожий, по воспоминаниям современников, на молодого И.Э. Бабеля, в полузабытойкрасноармейской буденновке, шинели и треснувших очках, вызывал трепет зала своимилаконичными и сильными строками, соединяющими политический накал с лиризмом, философичностьс обличением, а антимещанский пафос — с романтическим максимализмом.
Можемстрочки нанизывать
Посложнее,попроще.
Ноникто нас не вызовет
НаСенатскую площадь...
Мыне будем увенчаны...
Ив кибитках, снегами,
Настоящиеженщины
Непоедут за нами
(«Зависть»)
Мотивнесогласия, бунта, восстания становится постоянным в поэзии Коржавина, которую самавтор позднее оценивал с традиционной в отечественной словесности «некрасовской»,гражданственной позиции:
Яне был никогда аскетом
Ине мечтал сгореть в огне.
Япросто русским был поэтом
Вгода, доставшиеся мне.
Яне был сроду слишком смелым
Илиорудьем высших сил.
Япросто знал, что делать. Делал.
Абыло трудно — выносил.
Сходноекредо — и в программном для Коржавина стихотворении «Гейне» (1944):
Высшаяверность поэта –
Верностьсебе самому
Неустаннаяработа души не столько по открытию мира, сколько по правильному «прочтению», «восстановлению»его в его истинном качестве прослеживается во многих стихах Коржавина. С наибольшейчеткостью, с присущей поэту ясностью мысли и наглядной образностью это сформулированов стихотворении «Рассудочность»:
Морозбыл — как жара, и свет — как мгла.
Всеочертанья тень заволокла.
Предметнеотличим был от теней,
Истал огромным в полутьме — пигмей.
Идолжен был твой разум каждый день
Вновьоткрывать, что значит свет и тень.
Чтозначит ночь, и день, и топь, и гать...
Простыевещи снова открывать.
Оносязанье мыслью подтверждал.
Онсам с годами вроде чувства стал.
Принципиальнаяопора не на чувство — привычную сферу поэзии, — а разум приобретает у Коржавинахарактер манифестации — как опора на единственно возможное противостояние лжи ифальши окружающего
Другиенаступают времена.
Сглаз, наконец, спадает пелена.
Аты, как за постыдные грехи,
Ругаешьза рассудочность стихи.
Ноя не рассуждал. Я шел ко дну.
Смотрелвперед, а видел пелену.
Яослеплен быть мог от молний-стрел.
Ноя глазами разума смотрел.
Иповторял, что в небе небо есть
Ичто земля еще на месте, здесь.
Чтотут пучина, ну а там — причал.
Такмне мой разум чувства возвращал.
Нет!Я на этом до сих пор стою.
Пустьмне простят рассудочность мою»
Вгоды «оттепели» Коржавин часто выступал с яркими и свежими по мысли статьями о современнойи классической поэзии (о Ф.И. Тютчеве, А.К. Толстом, С.Я. Маршаке). Особый резонансимела его статья «В защиту банальных истин: О поэтической форме» (1961),в которой Коржавин рассматривал поэтическую форму не как «одежду» произведения,а как особое состояние души его создателя, требующее определенного характера, типаи стиля выражения. 2006 — Специальный приз «За вклад в литературу» премии «Большаякнига». Среди наиболее значительных произведений Коржавина, никогда не боящегосябыть политизированным, «ангажированным», вовлеченным в злобу дня и всегда ищущегосвой путь в бурлящем океане многоразличных духовных течений времени, — «Вступлениев поэму» (1952), проникнутое острым ощущением сопричастности своей стране исвоей эпохе; «На смерть Сталина» (1953), где поэт выступает против тираниислепой веры и лжи; «Церковь на Нерли» (1954), выявляющее тему Бога в творчествеКоржавина, шедшего от наивного атеизма к приятию христианства с его идеей любвик ближнему и «соборности», как тему глубинного патриотического наполнения
Иглядишь доступно и строго,
Ислегка синеешь в дали...
Видно,предки верили в Бога,
Какв простую правду земли»;
«Апокалипсис»(1968)
Гдеособенно остро ощущение неразрывной связи поэта со «своей Россией». В этом же ряду— мемуары «В соблазнах кровавой эпохи», поэтические сборники «Времена»(1976), «Сплетения» (1981), «Письмо в Москву» (1991), «Времядано» (1992), поэмы «Утверждение» (1948), посвященная П.Д. Когану,которого поэт воспринимал почти как своего двойника; «Танька» (1957),«Сплетения» (1980), «Поэма причастности» (1981-1982).
Судьбапоколения в историческом контексте, утверждение внутренней свободы, силы разумаи нравственной ответственности художника, апология самоценности каждого индивидуальногосуществования и в целом земного бытия сообщают аналитически-твердой и в то же времямелодично-напевной и естественной в своей классической ясности поэзии Коржавина,принципиально чуждого литературному изыску, «метафоре», которую он называл «бичом20 века», широкое и оптимистическое, при всей ее суровой трезвости, дыхание. Коржавинтакже автор пьес: «Однажды в двадцатом», пост. 1967; «Жить хочется(Однажды в двадцать втором)»; публицистических и литературно-публицистических(«Гармония против безвременья», 1989) статей. В настоящее время Наум Коржавин живетв Бостоне. В июне 2005 года российская газета НГ-EX Libris опубликовала с ним большоеинтервью.
Плотная, скупая на образность, обретающая благодаряабстрактности политическую и нравственную силу, лирика Коржавина возникла из пережитого,от увиденной им подлости и тьмы, но также из веры в благородство и свет.Поэмы: (ноябрь 2002)
«Танька»«По ком звонит колокол» «Конец века» «Наивность» «Поэмасуществования» «Абрам Пружинер» «Поэма греха» Поэма, посвящённаяГригорию Свирскому «Подражание г-ну Беранжеру» «Памяти Герцена»
Стихи:
16 стихотворений // «Тарусскиестраницы», 1961
Рождение века. Поэма //«Молодая гвардия», 1962, № 8 Годы, 1963
Поэма греха // «Новый журнал»,№ 116, 1974
Времена, Frankfurt / M.,1976
Сплетения, Frankfurt / M.,1981
«Письмо в Москву» (стихии поэмы, 1991)
«Время дано» (стихи и поэмы,1992)
«На скосе века» (Время,2008)
Отавтора
Моясудьба издавать не сборники, как все поэты, а «Избранное». Единственный мой сборник«Годы» (Москва, «Сов. писатель», 1960) представлял первые двадцать лет моего творчества.Этот — уже тридцать лет. Я никогда не издавал сборники нормально, по мере накоплениястихов, — так, чтоб каждый сборник отражал определенный период творчества.
Книгаделится на три раздела, совпадающих с периодами моего внутреннего развития (а отчасти— так складывалась моя жизнь — и с развитием страны).
Первыйраздел включает стихи, написанные до ареста, то есть до конца 1947 года. Это — блужданиев потемках, наощупь, молодое желание жить и верить.
Второйраздел — по первой строке одного из стихотворений, он называется «В наши трудныевремена» — обнимает стихи, написанные с 1948 по 1956 год. Здесь это блуждание впотемках, характерное для первого раздела, уже связано со страданием, а значит,и с нарастанием трезвости.
Третийраздел — он называется «Приобщение» — связан уже с трезвостью. Трезвость эта относитсяне только к ощущению политической или исторической реальности, а прежде всего —к трезвому ощущению шкалы человеческих ценностей и извечной трагедии жизни. В тяжелыевремена эта трагедия заслоняется другими, менее существенными, но более ощутимымитрагедиями, от которых никуда не деться, но высокая поэзия, как я думаю, — преждевсего, ответ на извечную трагичность бытия.
Разумеется,вся эта классификация весьма условна. Тем более, что заслоняющие гармоническое восприятиефакторы (идеологическое и административное давление на сознание и восприятие) непрекратили своего действия и после 1956 года, а прорывался я сквозь них (так я думаю)и задолго до этой даты. К сожалению, полностью игнорировать эти факторы я не мог,это значило бы игнорировать всё, в чем я жил, а постигать вечные ценности, без которыхпоэзии нет, мы можем только на основе своей временной жизни. В этом я уверен. Вотвсё, о чем мне хотелось предупредить читателя.
Н.Коржавин (сборник «Времена»)
Забвенье смысла и лица
Клонит старость к новойроли,
Тьму наводит, гасит свет.
Мы всю жизнь за свет боролись
С тьмой любой… А с этой— нет.
Мало сил, да и не надо,
Словно впрямь на этот раз
Тьмою явлен нам Порядок
Выше нас, мудрее нас.
Словно жизнь в чаду событий
Нам внушает не шутя:
Погостили — уходите,
Не скандальте уходя.
***
Горожане в древнем городеСодом
Были заняты развратом итрудом.
Рос разврат и утончался…И всегда
С ним росла производительностьтруда.
И следил все время строгоих Сенат,
Чтоб трудом был обеспечених разврат.
Телевидение в городе Содом
Просвещение вносило в каждыйдом.
Дух прогресса всех училопостигать,
Наслаждаться, но расплатыизбегать.
Пусть кто хочет, превращаетв матерей
Их одиннадцатилетних дочерей.
Что пугаться? — были б вделе хороши!
В том и жизнь. И нет ниБога, ни души.
Наслаждайся!.. А к вакханкамохладел,
Есть в запасе свежесть юношескихтел.
Что там грех — забвеньесмысла и лица
Перед скукой неизбежногоконца?
Все ли думали так в городеСодом?
Может быть. Да кто расскажетнам о том?
Остальные ведь молчали —вот напасть! —
В ретрограды было стыдноим попасть...
И от тех, кто прямо чтилне Дух, а плоть,
Их потом не отделял ужеГосподь.
Чем все кончилось — известнобез меня.
Что вникать в природу Божьегоогня.
Все сгорели в древнем городеСодом,
А при жизни размышляли нео том,
Не о том, за что сожгут,на что пенять.
Лишь — куда себя деватьи чем занять.
«Я просто чувствовал, чтокогда слишком много ненависти, то получается пустота. Я как-то с этим старался бороться.Применительно в основном к нашей стране: в нашей стране уже настолько все запуталось,что ненавидеть уже почти некого… Людям надо сочувствовать».
Своими строками Наум Коржавинпоказал существующую в то время ситуацию в России, то общество, мировоззрение, идеи,идеалы и ценности. Всё то, чем жили люди.
Вот уже более полувека стихиНаума Коржавина живут в российском поэтическом пространстве. И всегда в историческомконтексте – порой как будто даже слишком строго заданном. Иногда кажется, что почтивсе они – от трагических («…А избы горят и горят») до саркастических («…Любовь кдобру разбередила сердце им…») – суть реакции на что-то настолько узнаваемое в контекстеэпохи, что невольно возникает вопрос: а потом, в новых исторических декорациях,будет ли это щедрое слово понятно без перевода «на современный»? коржавин творчествонравственный лирика
Очерк«Будни«тридцать седьмого года»» — февраль 2004Фрагмент
«Передомной в ксерокопии документ, очень важный для понимания нашей истории. Я его не открыли не добыл хитроумным способом. Просто нашел в книге, которая доступна всем. Он— один из фрагментов, составляющих приложение к этой книге. Называется она — «МИНАЗАМЕДЛЕННОГО ДЕЙСТВИЯ (Политический портрет КГБ)» и выпущена московским издательствомРУСАРТ еще в 1992 году. Автор книги и, следовательно, первый публикатор этого документа— известная журналистка Евгения Альбац, написавшая много интересных и важных статейо «ЧК-ГБ». Некоторые из них в расширенном виде вошли в эту книгу. Но сейчас меняинтересует только вышеназванная публикация.
Материалэтот важен, а в том, что содержит его вторая часть — достаточно сенсационный. То,что многие подозревали, о чем догадывались, что глубокомысленно выводили из имевшихсяу них фактов,— подтверждено теперь официальным документом — приказом — и служебнойперепиской. И вот об этом-то материале мне за три года не обмолвился ни словом ниодин человек. По-видимому, такие факты уже никого не волнуют — о них даже не говорят.Даже Евгения Альбац почти не комментирует свою публикацию. Видимо, считая, что документговорит сам за себя. И что не такая уж это новость — то, о чем все, кто об этомдумал, давно догадывались. Да, если рассматривать этот документ только как ещеодну улику против сталинщины — тут и говорить не о чем. Уличать эту напасть и личнотоварища Сталина (а в том, что за приказом стоит Сталин, читатель вполне скоро убедится)в безграничном беззаконии и в государственном бандитизме — нелепо и скучно. Впрочем,даже если скучно, всё равно надо: желающие этому не верить не перевелись до сихпор. Но я займусь другим.
Япопытаюсь прокомментировать этот приказ как документ эпохи. А это — необходимо.Прежде всего, потому, что исчезает память. Эпоха, крайним выражением которой былэтот приказ (вторая половина 30-х годов XX века), становится, ввиду своей ирреальности,непонятной (гораздо непонятней, чем 30-е годы XIX века) и поэтому как бы не существовавшей.Привычные термины — террор… жестокость… произвол — ставят ее в ряд обычных неприятныхэпох. Дескать, прискорбно, но о чем тут говорить… Между тем, говорить тут естьо чем. Ибо эта ни на что не похожая, непредставимая и практически невыносимая эпохане только существовала, но до сих пор держит нас в тисках своих последствий...»
Заключение
Невольно на ум приходитцитата из В. Набокова, созвучная моим мыслям о стихах Коржавина: «Так, бывало, душамоя задохнется на миг, лежу навзничь, широко открыв глаза, и стараюсь изо всех силпобороть страх, осмыслить смерть, понять ее по-житейски, без помощи религий и философий.И потом говоришь себе, что смерть еще далека, что успеешь ее продумать, — а самзнаешь, что все равно никогда не продумаешь, и опять в темноте, на галерке сознания,где мечутся живые, теплые мысли о милых земных мелочах, проносится крик — и внезапностихает, когда наконец, повернувшись на бок, начинаешь думать о другом.» (Ужас.Владимир Набоков)
14октября — день 85-летия несгибаемого таланта, чистого и острого, как клинок, НаумаМоисеевича Коржавина, или Манделя (настоящая фамилия), или Эмки (для друзей). КиевлянинНаум Мандель был внуком цадика и страшным нонконформистом.
Некоторыепревращают Наума Коржавина в какого-то агитатора-горлана-главаря. Нет, он всю жизньбыл самим собой, старался осознавать свои чувства и их связь в поэзии. Этим он,собственно, и занимался. Как и все люди его поколения, Коржавин был заворожен примеромМаяковского. Был заворожен идеей новаторства, революционности. Революционности эстетической.Но это ушло от него. Это шло от футуризма, от модернизма и, в конечном счете, отСеребряного века… Одновременно с этим – он говорит не о годе, а о годах, о периоде– в литературу пришли и другие поэты, очень разные… Был Слуцкий, был Самойлов, адо этого – Коган, Кульчицкий и другие. Он ощущал единство с ними и не чувствовалсебя одиночкой. Цитируя слова Коржавина: «Я продирался к самому себе, а не к решениюполитических вопросов. Но поскольку все было запрещено, то все выглядело как политика.Но это не значит, что есть такая область, куда я уйду, и вот там будет вечность.Что ты отгородишь какое-то маленькое пространство, и это пространство будет вечностью.Чепуха это. Вечность – не в темах. А в отношении к ним».
Списоклитературы:
1. Статья в Энциклопедии «Кругосвет»
2. Наум Коржавин. Журнальный зал.
3. К 65-летию Победы. Лев Аннинский. Мальчикидержавы. Наум Коржавин
4. Интервью с Наумом Коржавиным в ЧасКоре(автор Юрий Чекалин)
5. Интервью с Наумом Коржавиным (автор МихаилБузукашвили, журнал «Чайка»)
6. Наум Коржавин: Катастрофа не неизбежна(журнал «Кругозор»)
7. Литература русского зарубежья. Статьяв Энциклопедии «Кругосвет»
8. Наум Коржавин. Статья в интернет википедии.
9. Электронная библиотека АЮ Белоусенко.
10. «Новый мир» 1994г.№12