История изучения проблемы культуры, предмет культурологии

МИНИСТЕРСТВО ТРАНСПОРТА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕДЕРАЦИИ


САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
ВОДНЫХ КОММУНИКАЦИЙ
КАФЕДРА ФИЛОСОФИИ И КУЛЬТУРОЛОГИИ
РЕФЕРАТ
На тему:  ИСТОРИЯИЗУЧЕНИЯ ПРОБЛЕМЫ КУЛЬТУРЫ, ПРЕДМЕТ КУЛЬТУРОЛОГИИ
    Выполнилстудент: Цыганов И.Ю. факультета ИТ группы ИЗ-22
    Проверил преподаватель:Волгина С.Л.
САНКТ-ПЕТЕРБУРГ
2003 г.
Содержание
Краткая биография Питирима Александровича Сорокина
3
Три типа культуры
5
Изящные искусства в трех системах культуры
9
Идеациональная, идеалистическая и чувственная системы истины и знания
11
Периодичность в господстве систем истины в истории
14
Идеациональная, идеалистическая и чувственная системы этики
15
Три системы права
17
Смены в господстве идеационального, идеалистического и чувственного права
18
Список использованной литературы
20
Краткая биография Питирима АлександровичаСорокина
Родился Питирим Александрович Сорокин 21 января 1889 года вселе Турья, Яренского уезда, Вологодской губернии. Питиримом его окрестили вчесть епи­скопа Питирима, одного из местных святых, чей праздник по церковномукален­дарю приходится на январь.
Азы грамотности Сорокин получил в детстве, когда вместе скрестьянской дет­ворой обучался чтению, письму и счету на дому у одной изжительниц деревни, где проживала его тетка, забравшая к себе братьев послесмерти их матери. В 1902 году Сорокин порывает с бродяжничеством и поступает вГамскую дву­классную школу, готовя­щую сельские и деревенские учительскиекадры. В 1904 году, окончив школу с отличием, Сорокин по рекомендации поступаетв Хренов­скую церковно-учительскую школу, что находилась в Костромской губернии.Очевидно, именно в это время им был сделан окончательный жизненный выбор впользу учения.
Однако учеба в статусно более высокой трехклассной школепривела Сорокина на стезю революции. Уже на рождество 1906 года Сорокин былвпервые аресто­ван за свою нелегальную деятельность и помещен в тюрьму в городеКинешме.
Судя по его описаниям, тюремный быт оказался не столь«ужаса­ющим и болез­ненным», даже более того, располагающим кинтенсив­ным интеллектуальным за­нятиям. Общение заключенных с внешним миромбыло вполне доступным, а вре­мени для тщательного знакомства с трудамиклассиков революционной  и соци­ально-философс­коймысли было предостаточно.
Пройдя тюремные «университеты», освобожденный в1907 г. Соро­кин некото­рое время продолжал свою революционную активность, но,видимо, в какой-то момент осознав, что политика препятствует даль­нейшемуобразованию. Сорокин отправляется в Санкт-Петербург. Здесь ему достаточнобыстро удается найти ра­боту репетитора. Значительно расширяется круг егознакомств. Сдав эк­замены в гимназии экстерном, Сорокин в 1909 году поступает встоличный психоневроло­гический институт. Незадолго до этого в нем по приглашениюВ. М. Бехтерева открыли кафедру социологии два всемирно известных тогда уче­ных— Е. В. Де-Роберти и M. M. Ковалевский.
В бытность студентом университета Сорокин начинает активнуюпубликатор­скую деятельность, которая нарастающими темпами будет продолжаться втече­ние всей его долгой жизни.
Окончив университет, Сорокин был оставлен при кафедреуголовного права и судопроизводства для подготовки к профессорскому званию. В1915 году он сдал магистерские экзамены, в январе 1917 года получил званиеприват-доцента Пет­роградского университета. Революция, правда, помешала защитемагистерской диссертации. В годы первой мировой войны Сорокин много работал,продолжал активно публико­ваться, читал многочисленные лекционные курсы посамым раз­ным отраслям обществознания.
«Покончив» с политикой, в атмосфере послевоеннойлиберализации Сорокин сосредотачивается целиком на научной и преподавательскойдеятельности. В конце 1918 года он уже состоит на службе в I Петро­градском университете, а соследующего — во II припсихонев­рологическом институте. Известно, что одновре­менно он читал лекции всельскохозяйственном институте, институте народного хозяйства, на всевозможныхобучах, ликбезах и т. п. Словом, активно сотрудни­чал с Наркоматом просвещенияи даже принимал участие в учебно-научных экс­педициях. В 1920 году Сорокинизбирается руководителем кафедры социологии при факуль­тете обществознанияПетроградского университета. Тогда же он пи­шет массовые,«популярные» учебники по праву и социологии и, наконец, публи­куетдвухтомную «Систему социологии» (1920), ставшую венцом его творчестварусского периода. В том же году он становится профессором кафедры социологииПетроградского университета.
23 сентября 1922 года тридцатитрехлетний Сорокин и его жена,Елена Пет­ровна Баратынская, навеки покидают страну, спасаясь от нападоксоветской вла­сти. Сорокин испытывал сильное желание когда-нибудь воз­вратитьсяна родину. Однако мечте не суждено было осуществиться. Питирим АлександровичСорокин умер в возрасте 79 лет вдали от родины, так ни разу и не посетив еепосле своей высылки.
После непродолжительного пребывания в Берлине чета Сорокиныхпо пригла­шению президента Чехословакии Б. Массарика, с которым онипознакомились в Петрограде во время своего бракосочетания в апреле 1917 года,отправляется в Прагу. Там Сорокин обретает «второе дыха­ние». Онучаствует в организации двух журналов («Деревня» и «Кре­стьянскаяРоссия»), читает лекции в сельскохозяйст­венном институте.
Осенью 1923 года, приняв приглашение видных американских  социологов
Э. Хайэса и Э. Росса прочесть серию лекций о русской революции, Сорокин навсе­гдаперебирается с Европейского континента в Соединенные Штаты, покидая их границылишь очень редко и то в качестве визитера. На этом заканчивается самаянасыщенная событи­ями — радостными и неприятными, взлетами и падениями —страница его жизни, и вряд ли кто из социологов последнего столетия пережилстолько, сколько выпало на долю Питирима Александровича Сорокина.
Менее года понадобилось Сорокину для культурной и языковойакклиматиза­ции. Посещая церковь, публичные собрания, университетс­кие лекции имного чи­тая, Сорокин довольно быстро обрел свободный разговорный английскийязык и уже летним семестром 1924 года при­ступил к чтению лекций в Миннисотскомуниверситете, сотрудничая при этом с университетами в Иллинойсе и Вискон­сине.
Первым печатным результатом становится его книга «Листкииз русского днев­ника» (1924), описывающая и анализирующая российскиесобытия с января 1917 года по сентябрь 1922 года.
Годы, проведенные в Миннисоте, были, пожалуй, самымипродуктивными в жизни Сорокина, впрочем, на протяжении всей своей жизни ему таки не уда­лось испытать творческого спада, за исключе­нием, пожалуй, самыхпоследних лет тяжелой болезни. В 1925 году выходит в свет его «Социологияреволюции», за ней следует не менее фундаментальная и новаторская«Социальная мобильность» (1927); че­рез год — «Современныесоциологические теории» (1928); еще через год «Основания городской исельской социологии» (написанная в соав­торстве с дру­гом и коллегой втечение долгих лет — К. Циммерманом); и, наконец, трехтомная«Систематическая антология сельской социоло­гии» (1930-1932). Причемвсе эти труды представляют собой много­страничные и увесистые фолианты, яркосвиде­тельствующие не только о научном, но и о культурном потенциале Сорокина,своего рода Набокова от социологии, с неменьшим талантом писавшего и на не­род­номязыке. Хоть книги были неоднозначно встречены и оценены амери­кан­ским научнымсообществом, но с их помощью Сорокину окончатель­но удается преодолетьпредвзятую настороженность в отношении своей персоны и, даже бо­лее того, с«задворок» политической эмиграции передвинуться на авансцену аме­риканскойсоциологии.
В середине 30-х годов Сорокин слегка приоткрывает завесусвоей творческой лаборатории и анонсирует новое направление своих ис­следований,публикуя ряд статей на темы, в общем не свойственные его предшествующемутворчеству — как, например, «Путь арабского интел­лектуального развития с700 по 1300 г. » (1935), «Флуктуации материализ­ма и идеализма с 600г. до н. э. вплоть до 1920 г. „(1936). Тогда же Гарвардский университет выделяет четырехгодичный грантко­лоссаль­ных по тем временам размеров в 10 тысяч долларов для осуществлениясорокинской задумки. На протяжении нескольких лет по тому в год выходит главноедетище социолога — “Социальная и культурная дина­мика» — беспреце­дентныйпо объему и эмпирическому охвату социоло­гический труд, превзошед­ший в этомсмысле даже «Капитал» Маркса и «Трактат по общейсоциологии» В. Парето. Для завершения работ по гранту Сорокин вынужден былпривлечь мно­гих из русских ученых-эмигрантов, а также своих гарвардскихучеников (среди них был и Роберт Мертон) как в качестве соавторов, так и длясбора массового эмпирического материала, статистических подсчетов и техническойоб­работки всякого рода источников и специальной литературы.
Реакция на книгу была неожиданной и, в целом, не в пользуСороки­на. В попу­лярных американских журналах, по подсчетам А. Тиббса, из семирецензий лишь две были неблагосклонными; в специализирован­ной, но несоциологической пе­риодике из шести рецензий благожела­тельной оказалась толькоодна; а вот в спе­циализированных социологи­ческих журналах из 11 рецензийшесть были амбива­лентными, четыре отрицательными и лишь один отклик —положительным. В централь­ном органе Американской социологической ассоциации —«Американс­кое социологическое обозрение» — рецензии Р. Макайвера иГ. Шнайера, более того, оказались резко отрицательными. Интеллектуальная изо­ляцияСорокина стала нарастать.
Завершив титаническую работу над «Динамикой»,разуверившись, видимо, в адекватности восприятия своих идей в средеакадемических ученых, Сорокин апеллирует к читающей Америке. Сперва появляетсяпопулярная адаптация «Ди­намики» для массового читателя —«Кризис нашего времени» (1941), ставшая впоследствии самоймноготиражной, самой переводимой и самой читаемой кни­гой ученого. Через годпосле этого появляется не менее известная «Человек и об­щество вбедствии»; а несколько позднее — «СОС: значение нашего кризиса»(1951). Все больше Сорокин превращается, по меткому наблюдению Л. Коузера, в«одинокого волка» от науки. Его труды и идеи приобретают эксцент­ричныйха­рактер, а выступления на общественной арене становятся все более критичными.
В последние годы жизни Сорокин разрывает круг изоляции. Егокниги «Причуды и недостатки современной социологии и смежных наук» (1956)и, осо­бенно, «Современные социологические теории» (1966)продемонстрировали весь блеск его логико-критического ума и были встреченыгораздо благожелательнее. В 1964 году 75-летнего Сорокина избираютпредседателем Американской социо­логической ассоциации, что всегда считалосьактом высочайшего признания за­слуг ученого. Радикально настроенноестуденчество записывает имя Сорокина на сво­их знаменах. Словом, весь мир вновьобернулся к позабытому старцу, кото­рому все еще хватало сил для жестких атакна правительство за аморальную войну во Вьетнаме, а на академическую науку зазлоупот­ребления позитивизмом. Последние два года жизни ученого были омраченытяжелой болезнью. 11 февраля 1968 года Со­рокин скончался в своем доме наКлифф-стрит в Винчестере. В том же году Аме­риканская социологичес­каяассоциация учредила ежегодную премию имени Со­рокина за луч­шую книгу посоциологии.Три типа культуры
В своих многочисленных трудах (например, «Динамика обществаи культуры» (1937—1941), «Общество, культура и личность» (1947), «Власть инравствен­ность» (1959) и др.) Питирим Сорокин рассматривал историючеловечества как последовательную смену неких социокультурных суперсистем,сцементирован­ных периодически меняющимся единством ценностей, норм и значений.В отли­чие от Гегеля, кото­рый рассматривал исторический процесс, как прямоепоступа­тельное движение, он трактовал его как «циклическую флуктуацию», т.е.идущую законченными циклами смену перетекающих друг в друга типов культурныхобщностей, каждая из которых имеет в основе собственное отношение к действи­тельностии методам ее познания. Исходя из двойственной психобиологической природычеловека — существа чувствующего и мыслящего, Сорокин выделял три типакультуры: чувственный, в котором преобладает эмпирически-чувственное вос­приятиеи оценка действительности преимущественно с утилитарной и гедони­стическойточки зрения, т.е. преобладает «истина чувств» и истина наслаждения; идеациональныйтип, где преобладают сверхчувственные, духов­ные ценно­сти, поклонение некоемуАбсолюту, Богу или Идее, т.е. «истина веры» и истина самоотречения; идеалистическийтип, представляющий некий синтез чувственного и идеа­ционального типов, гдечувство уравновешивается интеллектом, вера — наукой, эмпирическое восприятие —интуицией, т.е., по выражению Сорокина, «челове­ческими умами будет руководитьистина разума».
Своеобразие каждого из предложенных типов культурывоплощается в праве, искусстве, философии, науке, религии, структуреобщественных отношений и оп­ределенном типе личности. Их радикальноепреобразование и смена обычно со­провождаются кризисами, войнами и революциями.Подробно анализируя исто­рию европейской культуры, в том числе истатистическими методами, Сорокин относил к периодам расцвета «чувственной»культуры греко-римскую цивилиза­цию III—IV вв. н.э., т.е. периода ее разложенияи упадка, и западную культуру последних пяти веков, с эпохи Возрождения донашего времени. К идеациональ­ному типу культуры, помимо хорошо знакомогоСорокину русского типа, он от­носил раннесредневековую культуру христианскогоЗапада (с VI по XIII век), а к идеалистическому — великую культуру эпохиВозрождения. Кризис современной культуры, лишенной абсолютных идеалов, т.е.веры в Бога, и устремленной к чув­ственному наслаждению и потребительству, Сорокинсвязывал с развитием ма­те­риалистической идеологии и экспериментальной науки вущерб духовным цен­но­стям. Будучи человеком верующим, Сорокин видел выход изнынеш­него кризиса в неизбежном восстановлении «идеациональной» культуры с ееаб­солют­ными религиозными идеалами. Свое главное пророчество в отношении бу­дущегочеловечества Сорокин сформулировал так: «Мы живем, мыслим, дей­ствуем в концесияющего чувственного дня, длившегося шесть веков. Лучи захо­дящего солнца всееще освещают величие уходящей эпохи. Но свет медленно уга­сает, и в сгущающейсятьме нам все труднее различать это величие и искать на­дежные ориентиры внаступивших сумерках. Ночь этой переходной эпохи начи­нает опус­каться на нас,с ее кошмарами, пугающими тенями, душераздирающими ужасами. За ее пределами,однако, различаем расцвет новой великой идеацио­нальной куль­туры,приветствующей новое поколение — людей будущего».
Итак, всякая великая культура по Сорокину есть не простоконгломерат разнообраз­ных явлений, сосуществующих, но никак друг с другом несвязанных, а есть единство, или ин­дивидуальность, все составные части которогопронизаны одним основопола­гающим принципом и выражают одну, и главную,ценность. Домини­рующие черты изящных искусств и науки такой единой культуры,ее философии и рели­гии, этики и права, ее основных форм социальной,экономической и поли­тической орга­низации, большей части ее нравов и обычаев,ее образа жизни и мы­шления (менталитета) — все они по-своему выражают ееосновопо­лагающий прин­цип, ее главную ценность. Именно ценность служит основойи фундаментом вся­кой культуры. По этой причине важнейшие составные части такойинтегрирован­ной культуры также чаще всего взаимозависимы: в случае измененияодной из них ос­тальные неизбежно подвергаются схожей трансформации.
Возьмем, например, культуру Запада средних веков. Ее главнымпринципом или главной истиной был Бог. Архитектура и скульптура средних ве­ковбыли «Библией в камне». Литература также была насквозь пронизана рели­гиейи христианской верой. Живопись выра­жала те же библейские темы в линии и цвете.Музыка почти исключительно но­сила религиозный характер: «Аллилуйя», «Господипомилуй», «Агнец божий», «Месса», «Реквием» и т. д. Философия была практическиидентична религии и теологии и концентрировалась вокруг той же основнойценности или принципа, каким яв­лялся Бог. Наука была всего лишь прислужницейхристианской религии. Этика и право представляли собой только дальнейшуюразработку абсолютных заповедей христианства. Политическая ор­ганизация в ее духовнойи светской сферах была преимущественно теократиче­ской и базировалась на Боге ирелигии. Семья, как священный религиозный союз, выражала все ту жефундаментальную ценность. Даже организация экономики контролировалась религией,налагавшей запреты на многие формы эко­номиче­ских отношений, которые могли быоказаться умест­ными и при­быльными, поощ­ряя в то же время другие формыэкономической дея­те­льности, нецелесообразные с чисто утилитарной точкизрения. Господст­вую­щие нравы и обычаи, образ жизни, мышления подчеркивалисвое единство с Бо­гом как единственную и выс­шую цель, а также своеотрицательное или безраз­личное отношение к чувствен­ному миру, его богатству,радостям и ценностям. Чувственный мир рассматри­вался только как временное«прибежище человека», в котором христианин всего лишь странник,стремящийся достичь вечной обители Бога и ищу­щий путь, как сделать себядостойным того, чтобы войти туда. Короче говоря, интегрированная частьсредневековой культуры была не конгло­мератом различных культурных реалий,явлений и ценностей, а единым целым, все части которого выражали один и тот жевысший принцип объективной действительно­сти и значимости: беско­нечность,сверхчувст­венность, сверхразумность Бога, Бога вездесущего, всемо­гущего,всеве­дущего, абсолютно справедливого, пре­красного, создателя мира и чело­века.Такая унифицированная система культуры, основанная на принципесверхчувственности и сверхразумности Бога, как единст­венной реально­сти и цен­ности,может быть названа идеациональной. Такая же в основном сходная по­сылка,признающая сверхчувственность и сверхразумность Бога, хотя восприни­мающаяотдельные религиозные аспекты по-иному, лежала в основе интегриро­ваннойкультуры Брахманской Индии, буд­дистской и лаоист­ской культур, грече­скойкультуры с VIII по конец VI века до нашей эры. Все они были преимущест­венноидеациональными.
Закат средневековой культуры заключался именно в разрушенииэтой идеацио­нальной системы культуры. Он начался в конце XII века, когдапоявился зародыш нового — совершенно отличного — основного принципа,заключавшегося в том, что объективная реальность и ее смысл чувственны. Толькото, что мы видим, слышим, осязаем, ощущаем и воспринимаем через наши органычувств, — ре­ально и имеет смысл. Вне этой чувственной реальности или нетничего, или есть что-либо такое, чего мы не можем прочувствовать, а это —эквивалент нереаль­ного, несуществующего. Как таковым им можно пренебречь.Таков был новый принцип, совершенно отличный от основного принципа идеаци­ональнойкуль­туры.
Этот медленно приобретающий вес новый принцип столкнулся сприходящим в упадок принципом идеациональной культуры, и их слияние ворганичное целое создало совершенно новую культуру в XIII — XIV столетиях. Егоосновной посыл­кой было то, что объективная реальность частично сверхчувственнаи частично чувственна; она охва­тывает сверхчувственный и сверхрациональныйаспекты, плюс рацио­нальный и, наконец, сенсорный аспекты, образуя собойединство этого бесконечного многообразия. Культурная система, воплощающая этупо­сылку, может быть названа идеалистической. Культура XIII—XIV столетий в За­паднойЕвропе, так же как и греческая культура V—IV веков до нашей эры, былипреимущественно идеалистическими, основан­ными на этой синтезирующей идее.
Однако процесс на этом не закончился. Идеациональнаякультура средних ве­ков продолжала приходить в упадок, в то время как культура,основанная на при­знании того, что объективная реальность и смысл ее являются сенсорными,продолжала нара­щивать темп в последующих столетиях. Начиная приблизительно сXVI века, но­вый принцип стал доминиру­ющим, а с ним и основанная на немкультура. Таким образом, возникла современная форма нашей культуры — культурысенсорной, эмпиричес­кой, светской и «соответствующей этому миру». Онаможет быть назва­на чувственной. Она основывается и объединяется вокруг этогонового принципа: объективная действительность и смысл ее сенсорны. Именно этотпринцип про­возглашается нашей современной чувственной культу­рой во всех ееосновных компонентах: в искусстве и науке, философии и псевдорелигии, этике иправе; в социальной, экономической и полити­ческой организациях, в образе жизнии умо­настроениях людей.
Таким образом, основной принцип средневековой культуры делалее преиму­щественно потусторонней и религиозной, ориентированной насверхчувствен­ность Бога и пронизанной этой идеей. Основной принципидеалистической куль­туры был частично сверхсенсорный и религиозный, а частичносветский и посюс­торонний. Наконец, основной принцип нашей современнойчувственной культуры — светский и утилитарный «соответствует этомумиру». Все эти типы: идеациональный, иде­алистический и чувственный —обнаруживаются в истории египетской, вавилонской, греко-рим­ской, индуистской,китайской и других культур.
Будучи доминирующей, чувственная культура на­ложилаотпечаток на все основные компоненты западной культуры и общества и сделала ихтакже преимущественно чувственными. По мере разрушения чувствен­ной формыкультуры разрушаются и все другие компоненты нашего об­щества и культуры. Поэтой причине кризис — это не только несоот­ветствие того или иного компонентакультуры, а скорее разрушение большей части ее секторов. Будучи«тоталитарным» или интегральным по своей природе, он несравнимо болееглубокий и в целом глобальнее любого другого кризиса.
Настоящий кризис не есть предсмерт­ная агония за­паднойкультуры и общества, то есть кризис не означает ни разрушения, ни конца ихисторического существования. Нет единого закона, согласно которому каж­даякультура проходила бы стадии детства, зрелости и смерти. Ни одному из при­верженцевэтих очень старых теорий не удалось показать, что же разумеется под дет­ствомобщества или под старением культуры; каковы типичные харак­тери­стики каждогоиз возрастов; когда и как умирает данное общество и что значит смерть обществаи культуры вообще. Тщательное изучение ситуации показывает, что настоящийкризис представ­ляет собой лишь разрушение чувственной формы западного обществаи культуры, за которым последует новая интеграция, столь же достойная внимания,каковой была чувственная форма в дни своей славы и расцвета. Точно так же какзамена одного образа жизни у человека на другой вовсе не означает его смерти,так и за­мена одной фундаментальной формы культуры на другую не ведет к гибелитого общества и его культуры, которые подвергаются трансформации. В за­паднойкультуре конца средних веков таким же образом произошла смена одной фунда­ментальнойсоциально-культурной формы на другую — идеациональной на чув­ственную форму. И,тем не менее, такое измене­ние не положило конца существо­ванию общества, непарализовало его созидательные силы. После хаоса переход­ного периода в концесредних веков западная культура и общество демонстриро­вали в течение пятивеков все великолепие своих созидательных возможностей и вписали одну из самыхярких страниц в историю мировой культуры. То же самое можно сказать и огреко-римской и других великих культурах, которые претер­пели в течение своегоисторического пути несколько подобных изменений. Рав­ным образом теперешнееразрушение чувственной формы никак не тождественно концу западной культуры иобщества. Трагедия и хаос, ужасы и горе переходного периода окончены, онивызовут к жизни новые созидательные силы в новой инте­гральной форме, столь жезначительной, как все пять веков эры чувственной культуры.
Более того, такое изменение, сколь бы болезненным оно нибыло, как бы явля­ется необходимым условием для любой культуры, чтобы бытьтворчески созида­тельной на всем протяжении ее исторического развития. Ни однаиз форм куль­туры не беспредельна в своих созида­тельных возможностях, онивсегда ограни­ченны. В противном случае было бы не несколько форм однойкультуры, а еди­ная, абсолютная, включающая в себя все формы. Когдасозидательные силы ис­черпаны и все их ограниченные возможности реализованы,соответствующая культура и общество или становятся мертвыми и несозидательными,или изменя­ются в новую форму, которая открывает новые созидатель­ныевозможности и ценности. Все великие культуры, сохранившие твор­ческийпотенциал, подверга­лись как раз таким изменениям. С другой стороны, культуры иобщества, которые не изменяли форму и не смогли найти новые пути и средствапередачи, стали инертными, мертвыми и непродуктивными.
Хоть в большинстве компонентов средневековой культуры преоб­ладалаидеациональная форма, рядом с ней, в качестве побочных, суще­ствовали иэклектич­ные — чувственная и неинтегрирующие формы, выраженные в многообразииизобразительных искусств и науки, фило­софии и религии, этики и образов жизни.В течение последних четырех столетий преобладающей моделью современной культурыво всех ее компонентах была чувственная форма, хотя наряду с ней су­ществовали(как побочные) идеациональная и другие формы изобразительного ис­кусства,религии, философии, юриспруденции, этики, образов жизни и мышле­ния. Едва ликакая-либо культура в истории человечества была полностью интегральной. Термин«доминантная форма интеграции» не означает абсолютно монопольногопреобладания, веду­щего к полному исключению других форм культуры.Изящные искусства в трех системах культуры
Наиболее чувствительным зеркалом, отражающим общество икультуру, составной частью которых являются, являются изящные искусства. Каковыкультура и общество, таковыми будут и изящные ис­кусства. Когда в некой даннойобщей культуре изменяется доминирующая сверхсис­тема, то в этом же направлениименяются и все основные формы изобразитель­ных искусств. Если на сменучувственной сверх­системе приходит идеациональ­ная, то чувственное искусствоуступает место идеациональному искусству, и на­оборот.
Идеациональное искусство. Как своим содержанием, так и своейформой идеациональное искусство выражает основную посылку идеациональнойкультуры — основная реальность есть Бог. По этому тема идеациональногоискусства — сверхчувственное царство Бога. Ее герои — Бог и другие божества,ангелы, святые и грешники, душа, а также тайны мироздания, воплощения, ис­купления,распятия, спасения и другие транс­цендентальные события. Искусство вдоль ипоперек религиозно. Оно мало уде­ляет внимания личности, предметам и событиямчувственного эмпирического мира. Поэтому нельзя найти какого-либо реальногопейзажа, жанра, портрета. Ибо цель не развлекать, не веселить, не доставитьудовольствие, а приблизить ве­рующего к Богу. Как таковое, искусство священнокак по содержанию, так и по форме. Оно не допускает и толики чувственности,эротики, сатиры, комедии, фарса. Эмо­циональный тон искусства — религиозный,благочестивый, эфирный, аскетичный.
Идеа­циональное искусство в смешанной форме встречается умногих примитивных народов, подобно индейцам Зуни, негритянским племенам Африкии австралий­ским аборигенам. Точно так же символическое искусство геометрикиэпохи не­олита было типично идеациональным. В так называемых историческихкультурах идеациональное искусство до­минировало в те или иные периоды вискусстве дао­истского Китая, Тибета, Брахманской Индии, в буддистскойкультуре, культуре Древ­него Египта, искусстве Греции с IX по VI век до нашейэры, искусстве ран­несредневекового христианского Запада и т. д.
В конце XIIвека дают о себе знать первые признакизаката всехидеациональных изобразительных искусств, кроме музыки, упадок которой произойдет позднее.Изобразительные искусства проходятпуть от идеациональной формы к идеалистической в течение всего XIIIи начала XIVвека.
Типичные черты чувственного искусства совершенно противопо­ложнычер­там идеационального искусства, так как основная посылка чувственнойкультуры противоположна основной посылке идеациональ­ной культуры. Чувственноеис­кусство живет и развивается в эмпирическом мире чувств. Реальный пейзаж, че­ловек,реальные события и при­ключения, реальный портрет — таковы его темы. Фермеры,рабочие, домашние хозяйки, девушки, стенографистки, учителя и дру­гие типажи — его персонажи. Его цель — доставить тонкое чувственное наслаждение:расслабление, возбуждение усталых нервов, развлече­ние, увеселение. По этойпричине оно должно быть сенсационным, страстным, патетичным, чувствен­ным,постоянно ищущим нечто новое. Оно свободно от религии, морали и дру­гих ценностей,а его стиль — «искусство ради искусства». Так как оно должно раз­влекатьи веселить, оно широко использует карикатуру, сатиру, комедию, фарс,разоблачение, насмешку и тому подобные средства.
Стиль чувственного искусства натуралистичен, даже подчас неско­лькоиллю­зионистичен, свободен от всякого сверхчувственного символиз­ма. Оновоспроиз­водит явления внешнего мира такими, какими они воспринимаются нашимиорга­нами чувств. Это искусство динамично по своей природе: в своейэмоционально­сти, силе изображаемых страстей и действий, по своей настоящейсовременности и изменя­емости. Ему приходится непрерывно меняться, выстраиваяцепочку при­хотей и образов, так как в противном случае оно будет скучным,безынтересным и неувлекательным.
Чувственная формы искусства — это превали­рующая формакультуры раннего палеолита многих примитивных племен, таких, как бушмены вАфрике, многие индийские и скифские племена и т. п. Она питала изобразительныеискусства Ассирии, по крайней мере, в течение некоторых перио­дов ее истории,искусство Древнего Египта на последних стадиях развития Древ­него Царства, впериоды Среднего и Нового Царства и, особенно, в последние эпохи саисского,птолемеевского и римского Египта. Она определенно характери­зует последнююизвестную нам эру крито-микенской культуры и греко-римскую цивилизацию с IIIвека до нашей эры по IV век нашей эры. Наконец, она домини­рует в западнойкультуре на протяжении последних пяти веков. Во второй половине XIX и в начале XX векачувственное искусство достигло стадии зрелости и с этого момента постепенностановится бесплодным и внутренне противоре­чивым. Эта все возрастающаябессодержательность делает искусство все более и более стерильным и,следовательно, отвращает от него. Его все возрастающие внутренние противоречияусиливают присущий ему ду­ализм и разрушают его единство, то есть самую егоприроду.
Идеалистическое искусство. Идеалистическое искусствоявляется по­средником между идеациональной и чувственной формами искусства. Егомир частично сверхчувственный, частично чувственный, но только в самыхвозвышенных и благородных проявлениях чувственной дейст­вительности. Его героито боги и другие мистические создания, то реальный человек, но только в егоблагородней­шем проявлении. Оно намеренно слепо ко всему недостойному,вульгарному, уродливому, негативному в реальном мире чувств. Его стиль частичносимволи­чен и аллегоричен, частично же реалистичен и натуралистичен. Онспокоен, ясен, невозмутим. Словом, оно представляет собой велико­лепный синтезидеацио­нального и благороднейших форм чувственного искусства.
Эклектичное искусство есть псевдоискусство, не объединенноекаким-либо серьезным образом в единый стиль, представляющее собой ис­ключительномеха­ническую смесь той или иной формы. У него нет ни внешнего, ни внутреннего единства,нет индивидуального или постоян­ного стиля, и оно не отражает сис­темыунифицированных ценностей.
Идеалистическая форма искусства не была столь широкораспространенной, как две другие формы, но господствовала она не раз. Ее лучшиеобразцы нашли свое завершение в грече­ском искусстве V века до нашей эры и за­падноевропейскомискусстве XIII века.
Идеалистический период заканчивается в XV веке. Результатом продолжающегосязаката идеациональной формы культуры и восхо­ждения чувственной формы явилосьгосподство чувственной культуры во всех изобразительных искусствах. Этогосподство все возрастает и с незначительными колебаниями достигает своегоапогея и абсо­лютного предела в XIXвеке.
Как бы ни отличались во многих отношениях изобразительные искусствапри­митивных и цивилизованных народов, они все имеют ряд сходных внешних ивнутренних черт, если они принадлежат к од­ному и тому же типу культуры. Средидругих факторов господство той или иной формы в изобразительном ис­кусствеозначает не столько наличие или отсутствие художественного мастерства, сколькоэффект идеационального, идеалистического, чувственного или смешан­ного мы­шлениялюдей и их культур.Идеациональная, идеалистическая и чувственная системы истины и знания
Все умонастроения человеческого общества — особенно в отношении того, что считать истинным или ложным, знанием или невежеством, а отсюдаобразование и все школь­ные программы — все это различается всоответствии с доминирующей истиной, принятойданной культурой и обществом. С изменением доминирующей сверхсистемы культуры система истины подвергаетсясоответствующим изменениям.
Идеаци­ональнаяистина — это истина, открываемая милостью Божией через его глашатаев (пророки, мистики, «отцыцеркви»), обнаруживаемая сверхчувственным способом посредствоммистического опыта, прямого откровения,божественной интуицией и вдохновением. Такая истина может быть названа истиной веры. Она непогрешима идает адекватное знание о подлиннореальных ценностях. Главный интересидеационального познания — Бог и его царство, которые принимаются за объективную реальность. Поэтому богооткровенная религия и теология становятсяповелительницами истинной мудрости и науки, а эмпирические познаниявсего лишь обслуживают их. Ум, над которымвластвует истина веры, направлен на вечные истины, в противопоставление преходящим истинам чувств. Онаидеалистична, так как реальностьрассматривается как духовн