Интеллигенция и её жизнь в обществе

Российская академия государственной службы приПрезиденте Российской Федерации
ВОЛГО-ВЯТСКАЯ АКАДЕМИЯ ГОСУДАРСТВЕННОЙ СЛУЖБЫ
Факультет государственного и муниципального управления
Кафедра философии
Копия
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по курсу «Культурология»
ТЕМА: Интеллигенция и её жизнь в обществе
Выполнил:студент Iкурса
                     05-ГЗ-2 гр.
                     Чеботарёва Н.В.
Проверил:д.ф.н., профессор
                    Панфилов О.М.
             
Нижний Новгород
2006 год
Оглавление
Введение …………………………………………………………………..….3
Глава 1. Феноменология русскойинтеллигенции…………………….……4
Глава 2. Интеллигенция: власть инарод ………….…………………..……9
Глава 3. Интеллигенция и революция………………………………….…..18
Глава 4. Что мы наследуем?...........................................................................21
Заключение…………………………………………………………….…….23
Список литературы………………………………………………………….24
Введение
Проблема интеллигенции,её места и роли в развитии общества является одной из центральных в современнойжизни, что обусловило усиленный интерес и к русской интеллигенции. Эта историяисследована недостаточно, история же провинциальной интеллигенции, еёособенности и специфика изучены ещё менее.
Данная работа делится начетыре раздела: первый рассматриваютсявопросы, феноменологии русской интеллигенции; вовтором отношение власти и народа кинтеллигенции, а также средства формирования картины мира, которая являетсяглавным средством восприятия окружения и ориентации человека в этой жизни.Именно она поражает любые убеждения, идеалы, принципы познания и деятельности учеловека. Третий раздел — интеллигенция и революция; в центре вниманиячетвертого — наше наследие, что мы наследуем от нашего далекого прошлого. Наследоватьможно многое, например, вещественные предметы культуры. Так сказать, традицииовеществленные. Это великое наследие, о сохранении и преумножении которого мыдолжны неустанно заботиться. Но есть другое культурное наследие, которое неимеет вещественного облика – духовная культура, духовный потенциал. Этотдуховный потенциал тоже нуждается в заботе о себе и тесно связан ссуществованием и делами социальной прослойки, которую мы называеминтеллигенцией.
 
Глава 1. Феноменология русскойинтеллигенции
         Долгоевремя считалось, что слова интеллигенция,интеллигент и интеллигентный ввел в повседневный обиход русского языка иотечественной журналистики прозаик, критик и публицист П.Д.Боборыкин (1866), который сам объявил себя «крестным отцом»этих слов. Писатель, использовавший  ещев 1875 г.слово интеллигенция в значении философском: «разумное постижениедействительности»[1], в то же время определял интеллигенцию  (в социальном значении) как «самыйобразованный, культурный и передовой слой общества» или как «высшийобразованный слой общества»[2].Однако подобный смысл понятияинтеллигенции выявляется сегодня в различных, и гораздо более ранних,источниках. С.О.Шмидт недавно доказал[3], что слово интеллигенция  впервые употребил почти в современном егозначении В.А.Жуковский в 1836 г. (в контексте: «лучшее петербургскоедворянство…которое у нас представляет всю русскую европейскую интеллигенцию).При этом не исключается влияние на мировоззрение и речь Жуковского, а такжелюдей его круга А.И.Тургенева, тесно общавшегося и состоявшего в переписке  с Шеллингом.
Показательно, что понятиеинтеллигенция ассоциируется у Жуковского:
1)спринадлежностью к определенной социокультурной среде; 2) с европейской образованностью; 3) с нравственным образом мысли и поведением, то есть с«интеллигентностью» в позднейшем смысле слова. Таким образом, представления обинтеллигенции как социокультурной среде, моральном облике и типе поведенияскладывались в русском обществе уже в 1830-е годы, в среде Карамзина и деятелейпушкинского круга, и были связаны прежде всего с идеалами «нравственного бытия»как основы просвещения и образованности и дворянским долгом служения иобразованности и дворянским долгом служения России.
Смысловой оттенокумственного, духовного избранничества, элитарности, нравственного илифилософского превосходства, сознательных претензий на «высшее» винтеллектуальном, образованном, этическом и эстетическом отношениях сохранялсяв словах интеллигенция, интеллигентный даже тогда, когда в русском обществеполучили хождение взгляды на преимущественно разночинский, демократическийхарактер, поведения и убеждения русской интеллигенции, а вместе с тем появилосьи ироническое, насмешливо-презрительное отношение к тем «интеллигентам»,которые таковыми, в сущности, не являются, хотя претендуют на это престижноесамоназвание          (об  этом свидетельствуют переписка В.П.Боткина,И.С.Тургенева, дневниковые записи А.В.Никитенко и др.). Фактически с этоговремени ведет  свое начало борьба средиинтеллигенции за отделение подлинных ценностей интеллигенции от мнимых,действительных представителей интеллигенции и ее внешних подражателей, за«чистоту рядов» интеллигенции, кристаллизацию ее норм, традиций, идеологии.Интеллигенция сама осуществляла различение и разделение смыслов интеллигенции,постоянно вступая в смысловое соотношение с самой собой в процессеисторического саморазвития и саморефлексии и стремясь к  качественному своему самосовершенствованию,интенсивному саморазвитию и росту. Это и полемика западников и славянофилов, ивзаимоотношения консерваторов, либералов и радикалов, и первые конфронтации«естественников» и   гуманитариев, и т.п.
В Древней Руси, согласноконцепции либерала западника Ключевского, складываются два типа будущих русскихинтеллигентов, каждый из которых был по-своему неполноценен. Первый из нихвозник в результате христианизации Руси, под влиянием переводной византийскойкнижности. «…Эта книжная мудрость, — иронически замечал Ключевский, — была длянас подарком добрых, но сторонних людей, отблеском чужого ума».
Другой типажинтеллигенции сложился в период Московского царства, под впечатлением отпадения, с одной стороны, монголо-татарского ига, с другой – от паденияВизантии под ударами Османской империи.
Характеристика второготипа русской интеллигенции Ключевским оказывается поистине уничтожающей: «этотсамонадеянный грамотей-мастер, уверенный, что можно все понимать, ничего незная, и был вторым типом русского интеллигента, и самой характернойособенностью этого типа была гордость личная и национальная».
Коренная проблема русскойинтеллигенции, как ее представлял Ключевский, заключается в том, что в сознанииобразованных людей складывается неразрешимое противоречие между знанием ипониманием действительности, между знанием и его применением на практике, междуобыденным сознанием, ориентирующемся на традицию, и разум, требующим пониманиясвоих целей и задач, между верой в догматы и авторитеты и мышлением,рациональным по своей природе.
Начиная с 1880-х годовинтеллигенция, как и ее духовные вожди, стала рассматриваться в русскойкультуре как своего рода интеллектуальное «сектантство», характеризующеесяспецифической идеологией и моралью, особым типом поведения и бытом, физическимобликом и радикальным умонастроением, неотделимым от идейно-политическойнетерпимости. Соответствующий облик интеллигенции сложился в результате ееидейного противостояния (в лице радикально настроенных поборников демократии вРоссии) русскому самодержавию. Интеллигенция ассоциировалась уже не с аккумуляцией всех достиженийотечественной и мировой культуры, не с концентрацией национального духа итворческой энергии, а скорее с политической «кружковщиной», с подпольной,заговорщицкой деятельностью, эстетическим радикализмом, пропагандистскойактивностью и «хождение в народ». Принадлежность к интеллигенции тем самымозначала не столько духовное избранничество и универсальность, сколько политическую целенаправленность – фанатическуюодержимость социальными идеями, стремление к переустройству мира в духекнижно-утопических идеалов, готовность к личным жертвам во имя народного  блага.
Происхождение русскойинтеллигенции связывалось, во-первых, с культурным европеизмом,распространением просвещения, развитием наук, искусств и вообще возникновениемспециализированных форм культуры; во-вторых, — с обретаемыми навыкамирелигиозной и политической свободы мысли, слова, печати.
Третья традиция (еенаиболее последовательно отстаивал в своих культурологических эссеД.С.Мережковский и М.О.Гершензон) возводила истоки русской интеллигенции квременам петровских реформ и к самому Петру, признаваемому первым русскиминтеллигентом, стремившимся «по своему образу и подобию» сформировать отрядпослушных его воле «птенцов гнезда Петрова». Эта традиция  исследования генезиса русской интеллигенциибыла плодотворна тем, что обозначала драматическую коллизию, сопровождающую вдальнейшем всю историю русской интеллигенции – сложные взаимоотношенияинтеллигенции с властью и государством.
Четвертая традицияосмысления культурно-исторических истоков русской интеллигенции связана споисками  более глубоких, древнерусскихее корней. Так, в многовековой – «пятиактной» — трагедии русской интеллигенцииГ.П.Федотов видел и многовековую же ее предысторию: целых два «пролога» к ней –в «Киеве» и «в Москве». Иначе говоря, по Г.Федотову, первые «интеллигенты» наРуси – при всей условности их отнесения к интеллигенции – это православныесвященники, монахи и книжники киевского и московского периодов древнерусскойкультуры.
Пятая традиция трактовкиинтеллигенции в отечественной культуре связана с вкладом русского марксизма,впитавшего в большевистском варианте идеологию «махаевщины» (доктрины, автором которой по праву считаетсяВ.К.Махайский и которая объявляет интеллигенцию классом, враждебной революции,в то время как основной революции оказываются деклассированные элементы,люмпен-пролетариат)[4]. Согласно этой интерпретации, интеллигенция не находитопределенного места в социально-классовой стратификации общества: это не класс,а «прослойка» между трудящимися и эксплуататорами.
«Клерикальные» истокирусской интеллигенции раскрывают еще один важный смысловой пласт русскойинтеллигенции в целом – духовное подвижничество, искание «светской святости».
 
Глава 2. Интеллигенция: власть и народ
Хотя интеллигенция дляподдержания или развития «курируемых» ими фрагментов картины мира придумываютизощренные теории, основная масса людей во все времена оставалась равнодушной кним. Так, изысканное богословие духовной элиты в России благополучнососуществовало с «бытовым православием» народа, круто замешанном на языческихсуевериях, а основную массу «потребителей» искусства никогда не интересовали мудреные эстетическиетеории.
Это во многом объясняетсятем, что интересы интеллигенции и народа различаются. Если для большинстваинтеллигентов очень важна свобода говорить и писать все, что им хочется, то дляпростого народа это право практически не представляет интереса. Интеллигенцияполагала, что крестьяне и мещане плохи из-за своей «необразованности иневоспитанности», а хороши станут лишь тогда, когда усвоят нормы и интересыинтеллигентской субкультуры, станут грамотными и образованными, «ну почти какинтеллигенты».
Все это означает, что длявыживания и судеб и отдельного человека, и общества в целом главное значениеимеет картина мира, а остальное вторично. При этом (и это, пожалуй, наиболееважное) картина мира – самый эффективный, надежный и удобный инструментуправления людьми: обществом, большими и малыми социальными группами. И вотздесь вступают в действие такие мощные инструменты формирования картины мира,как религия, наука, искусство и их «носители» – образование и массовыекоммуникации. Все вместе они образуют могучий комплекс, формирующий картинумира каждого отдельного человека и целых групп.
Средства формирования картины мира
Религия
В далекие времена, когдаеще не существовало ни профессионального искусства, ни современной системыобразования, ни тем более развитых каналов массовой коммуникации, основнымсредством формирования картины мира служили религия и ее основной институт –церковь. Она оказывала мощное влияние на формирование картины мира черезпроповеди, ритуалы, архитектуру, живопись, музыку, скульптуру,декоративно-прикладное искусство. Этим занимались некие «специальные» люди –духовенство.
Конечно, не все духовныелица были достаточно образованны, не все хорошо разбирались в догматике итеологии. Но этого от них и не требовалось. Важно, что они профессиональнозанимались формированием и сохранением картины мира своих прихожан и ееотношение с Богом. Именно исполнение подобных функций позволяет считать этихвоспитателей народа интеллигенцией.
Наука
Важно отметить, что всвоей жизнедеятельности человек, как и социум в целом, пользуется и научной, итак называемой наивной (имплицитной) картиной мира. Если научная картина мирапредставляет собой свод утвердившихся в науке знаний о человеке, природе иобществе, то предметом «наивной» картины мира является подвижная системасвязанных между собой образов и представлений о мире и человеке, различных дляразных субкультур и стран, определяющая их поведение. Их различия проявляются впервую очередь в том, что «наивная» картина мира стремится к целостности, анаучная – к полноте и точности знания.
Естественно, что обе этикартины тесно связанны, поскольку научная картина мира становится достояниеммногих пытливых и любознательных членов общества и тем самым включается в«наивную» картину мира.[5]
Искусство
         Обращаяськ литературе, музыке, изобразительному или пластическому искусству, люди как бывыходят за пределы своей обыденной жизни и получают возможность эффективнодостраивать, бесконечно совершенствовать и «раскрашивать» свою собственнуюкартину мира. С другой стороны, идеи и чувства, выраженные в художественнойформе, обладают более мощной силой внушения и «заражения», а потому усваиваютсяна уровне обыденного сознания гораздо легче образов-образцов, создаваемых,например, научной гипотезой, теорией или политическим лозунгом.
         Естественно,что большинство  творцов произведенийискусства и в голову не приходит мысль о том, что они способны решительноповлиять на картину мира современников или грядущих поколений. Но когда ихпроизведения созданы, их так или иначе предстоит транслировать современникам повполне определенным каналам (книготорговля, библиотеки, кинопрокат). И вотздесь-то в дело вмешивается интеллигенция. Художественные критики,искусствоведы, историки искусства, наконец, цензоры  формируют восприятие публики, постоянно«объясняя» ей, что хорошо, а что плохо в искусстве. Другие «интеллигенты» вминистерствах, комитетах и комиссиях по культуре активно поддерживают однипроизведения искусства, одних художников, одни художественные школы и течения ине поддерживают или даже отрицают другие.
         Темсамым соответствующие «интеллигенты» вне зависимости от своих желаний,осознанно или нет, формируют у людей художественную картину мира. Как писалславянофил И.С.Аксаков, любой властидля формирования вполне определенной картины мира профессиональные деятелиискусства крайне необходимы.
         Всвое время интеллигент Аксаков было до глубины души поражен «настойчивыми,энергическими усилиями государства: создать во что бы то ни сталоштатс-просвещение, штатс-науку, штатс-искусство, штатс-журналистику,штатс-поэзию, штатс-литературу, штатс-галантерейность, штатс-нравы,штатс-нравственность… государство не щадило расходов на воспитание общества – внаправлении и духе соотвествовавших государственным целям…
От кабаков иувеселительных домов до академий наук и разных храмов музам – все это содержалосьна казенные деньги, на казенный счет, казною, ради государственной надобности».
Образование
К середине CCвека возникла мощная всеохватывающаясоветская система образования. Под прямым влиянием государства идеал всеобщейграмотности и право на образование заняли одно из самых видных мест в системесовременных ценностей[6]. Всовременном мире никакая общенациональная культура не может существовать безнекоего специального механизма, охватывающего все население, — без национальнойобразовательной системы с многочисленным штатом профессиональных педагогов иразвитой инфраструктурой. Только современное национальное  государство способно создать, содержать изащищать эту огромную дорогостоящую пирамиду[7].Никакая система образования не в состоянии существовать без интеллигенции –педагогов, целенаправленно формирующих (или по меньшей мере корректирующих) усвоих учеников определенную картину мира, заданную учебными программами,которые, в свою очередь, санкционированы государством. 
По мнению интеллигенции,те немногие, кому удается навязать эту картину мира – «настоящий народ»,достойный всяческого уважения, восхищения и, может быть, даже преклонения.
Те же, кто ее непринимает, – «мещанство». Причем между «интеллигенцией» и «мещанством»теоретики интеллигенции большей частью подчеркивают полную противоположность. Интеллигенция,безусловно, отрицает мещанство; мещанство, безусловно, исключает интеллигенцию.Поэтому интеллигенция колеблется между презрением к невежественному(«мещанами») и обожествлением его – начиная с русской концепциинарода-богоносца, и кончая китайским лозунгом: «Учиться у рабочих, крестьян,солдат!».
Со своей стороны народплатит интеллигенции недоверием, ибо никогда не умел всерьез отличатьинтеллигенцию от власти.[8]
Со временем, отношениямежду интеллигенцией и народом превратились в бесконечную войну. Интеллигенция,постоянно устраивавшая революции, как правило, использовала террор, чтобынавязать народу свою картину мира. Народ же время от времени отвергалинтеллигенцию погромами, как это было во времена холерных бунтов. А в начале ХХв. «жиды и студенты» сблизились в сознании охотнорядцев и стали символизироватьинтеллигенцию.[9]
Таким образом, народ иинтеллигенция в отношениях друг с другом попеременно играют роль палача ижертвы.
Г.Помералицписал об этом: «…Орудие революционной интеллигенции –террор; орудие взбаламученной массы – погром. Жертвы погрома становятсяяростными сторонниками революционной диктатуры, А жертвы террора в следующемдействии – яростными погромщиками… Например, Сталин использовал еврейские кадрыдля коллективизации, а выходцев из деревни для «борьбы с космополитами».[10]
Народ – это объектвоздействия интеллигенции: ему она должна навязывать сформированную ею картинумира. Для характеристики численного соотношения между «образованной частьюобщества» и народом нелишне напомнить, что еще в 1895 г., в начале последнегоцарствования, четыре пятых населения России были неграмотны. В деревне жилооколо 85% населения. В девяти русских университетах обучались всего 25 тысячстудентов.[11]
Как утверждал А.Блок: «… Естьдействительно не только два понятия, но две реальности: народ и интеллигенция;полтораста интеллигентов, с одной стороны, и несколько сот тысяч – с другой;люди, друг друга не понимающие в основном».[12]
И, тем не менее, этамикроскопически малая часть общества – интеллигенция – постоянно работала надформированием национальной картины мира и распространением ее на весь народ.
История человечествапоказала, что реальная власть в обществе – это, прежде всего власть надпроцессами формирования картины мира. Вот почему любая власть кровнозаинтересована в унификации картины мира подвластного ей населения.
Чрезмерное разнообразиекартины мира практически лишает власть каких-либо возможностей управлятьобществом.
Интеллигенция и властьнужны друг другу, писал В.Ф.Коршер,«разъединение интеллигенции и власти на протяжении всей нашей истории оставалосьлишь скрытым, не доходя до явного разрыва… Нужно ли удивляться поэтому, чтоинтеллигенты так легко становятся идеологами или верными помощникамиидеологов?! Интеллигенция и не принимает власть и одновременно боится себе вэтом признаться, боится довести свои чувства до сознания, сделать их отчетливыми.Ибо тогда ей пришлось бы вслух назвать себя саму как виновницу всех несчастийстраны… пришлось бы ответить буквально за каждый шаг этой власти, как за свойсобственный… Интеллигенция знает об этом и у нее нечиста совесть. У нееразыгрывается настоящий «комплекс» по отношению к Власти. Страх не только преджестоким наказанием, но еще сильнейший пред собственным признанием терзает ее.Она предпочла бы думать о Власти как о чем-то внешнем, как о напасти, пришедшейоткуда-то со стороны…».[13]
Власть необходима интеллигенции:она является для нее важным источником моральных ценностей.
Таким образом, отношениямежду интеллигенцией и властью сложны и противоречивы. «Интеллигенция непринимает Власти, отталкивается от нее, порою ненавидит, и, она питает ее,холит и пестует; интеллигенция ждет крушения Власти,надеется, что это крушение рано или поздно случится, и, с другойстороны, сотрудничает тем временем с ней…».[14]
Представителиинтеллигенции довольно часто занимали крупные государственные посты. Скажем,все наиболее известные историки XVIIIв. были чиновниками, состоящими на службе у правительства. Нагосударственную службу были приглашены такие интеллигенты, как граф М.Сперанский, представивший ещеАлександру Iзаписку«О постепенном уничтожении рабства в России» в 1816 г.; граф Киселев,президент Академии наук (1818-1855 гг.). Николаевский министр просвещения графС.Уваров пытался полностью подчинить просвещение интересам власти. Отсюда егопредписание: «Каждый из профессоров должен употребить все силы, дабы сделатьсядостойным орудием правительства».
Один из самых жестокихчиновников, царский генерал-губернатор оренбургский и самарский В.А.Перовский – «злой генийраскольников», – был по всем признакам стопроцентным интеллигентом. «И не винали казаков, – писал Н.Н. Покровский, – что утонченный мир прекрасной культуры,к которому принадлежал В.А. Перовский, был так далек от их историософии иоборачивался к ним именно этой экзекуционной стороной».[15]
Со своей стороны властьуправляла интеллигентами с помощью кнута и пряника. Начиная с Елизаветы, царидаровали лояльным актерам шпаги – символ чести и достоинства. Сохранилисьсвидетельства, что Екатерина IIдарила избранным артисткам, выходившим замуж, еще иподвенечные платья.[16] В 1832 г. Николай Iучредил новый привилегированный классличных и потомственных почетных граждан: при этом личное почетное гражданствоотныне присваивалось лояльным художникам, получившим аттестат Академии. Следующийже царский указ, от 1902 г.,предоставил право лояльным музыкантам – выпускникам консерватории заниматьдолжности на государственной службе и, следовательно, получать дворянство.
И благодаря интеллигенциив меру своих сил укрепляла национальную картину мира образами Царя, Отечества,Родины, Народа и Церкви. Так, лирик Фет писал по случаю коронования Александра III: «Как солнце внешнее сияя, / в лучахнедаром ты взошел / во дни живительного мая, / на прародительский престол».
Власть поощряла теххудожников, чье творчество было ориентированно на укрепление существующейобщенациональной картины мира. В качестве примера можно назвать Н.В.Кукольника – поэта, драматурга ибеллетриста, придерживавшегося государственно-патриотической тематики.
Его творчество поощрялосьсамим Николаем I. Самоуверенный и тщеславный КарлБрюшлов пользовался особенным благоволением Николая Iи получал самые важныеправительственные заказы. Художник В.А.Серовбыл принят при дворе, ему позировал Александр III.
Но что касается другойчасти интеллигенции – оппозиционной, создававшей неугодную власти картину мира,то с ней расправлялись всеми доступными средствами.
А.Пушкин писал, что хотя« Екатерина любила просвещение, а Новиков, распространивший первые лучи его,перешел из рук Щищковского (домашний палач Екатерины) в темницу, где инаходился до самой ее смерти. Радищевтак сослан в Сибирь и покончил жизнь самоубийством; Княжнин умер под розгами –и Фонвизин, которого она боялась, не избегнул бы той же участи, если б нечрезвычайная его известность».[17] В.В. Капнист подвергался цензурнымгонениям; Н.И.Тургенев осужден на вечнуюкаторгу по делу 14 декабря 1825г.,                       с 1892 г. – политэмигрант; К.Ф. Рылеев приговорен к смертной казнипо делу      14 декабря 1825 г. и повешен; П.Я.Чаадаев объявлен сумасшедшим; Н.И.Огарев провел 10 месяцев в одиночномтюремном заключении, был сослан, с 1856 г. – в эмиграции; Н.Г.Чернышевский провел в крепости, на каторге, в ссылке с 1862 по1883 гг.; Ф.М. Достоевский осужден поделу петрашевцев на 4 года каторги и службу рядовым; В.Г. Короленко в общей сложности провел 6 лет в тюрьме и ссылке.
Иногда интеллигенция самасебе задает загадку: почему это искусство и наука иногда расцветают в периодыжесточайшей диктатуры и, напротив, иногда не «цветут» в условиях относительнойсвободы?
Действительно, сколькоугодно примеров, когда в России, в Европе или ином регионе на самые трагическиев жизни страны периоды – времена межнациональных и религиозных войн,нетерпимости, зверств цензуры, политических преследований инакомыслящих –приходились годы расцвета литературы и искусства. Например, эпоха Николая I, не лучшего из российских государей,эпоха жестокая во многих отношениях, характеризуется, как известно, выдающимисядостижениями в области науки, литературы, искусства. Ведь в эти годы писали Пушкин и Лермонтов. В эти годы появились лучшие произведения Н.В.Гоголя. На первый взгляд страннаяэто была эпоха: великая литература, замечательное искусство, умные и утонченныеинтеллектуалы – и вполне заурядный государь, склонный к запретам и ограничениямв духовной сфере.
Но никакой загадки тут нет.Интеллигенция всегда делала одно и тоже дело при любых режимах и правлениях –совершенствовала ту или иную картину мира. Только одна ее часть была воппозиции и поэтому создавала одну картину, а вторая – служила власти и,следовательно, создавала нескольку иную. А власть покровительствовала «своей» интеллигенции,стремилась перекупить или нейтрализовать «чужую». Интеллигенция расцвета изаката культуры практически не зависит от степени демократического режима идопустимой свободы творчества.
Таким образом, поощрениелояльных и преследование нелояльных интеллигентов было постоянной культурнойполитикой самодержавия. Ответ «государственной интеллигенции» состоял в полнойи беззаветной поддержке власти: ответный ход оппозиционной интеллигенции – впопытке или «распропагандировать», или свергнуть власть.
Глава 3. Интеллигенция и революция
Цель ушедшей в оппозицию интеллигенцииобычно состоит в том, чтобы продолжать борьбу и в очередной раз заменитьгосподствующую картину мира своей собственной. Так было и с радикальной левой интеллигенциейдо революции, так было и с диссидентской интеллигенцией в Советском Союзе, такбыло практически всегда во всем мире. Вот почему организатором почти всехреволюций в истории была интеллигенция. Речь идет о революции французскихжирондистов и  якобинцев 1791 г. и всех другихполитических революциях – российской, английской и американской. То же самоеотносится и к неудавшемуся перевороту декабристов (1825 г.), и к революциирусских социал-демократов (1905 г.), либералов (фев. 1917 г.) и большевиков (окт.1917 г.),а также немецких и итальянских фашистов    (1922 и 1934 гг.).
Так, в Великойфранцузской революции ядро революционеров, в том числе крайних – якобинцев,составляли интеллигенты. Историк О.Миньеписал, что круг тех, кто определял события 1791 г., «был ограниченлюдьми просвещенными», которые таким образом контролировали все силы и всювласть в государстве, поскольку были «в тот период единственными, кто могконтролировать их, поэтому лишь, что обладали необходимым для этого умом».[18]
Террор французскихреволюционных интеллигентов в свое время потряс весь мир, сильно поколебав верув гуманизм.
Таким образом,интеллигенты-большевики в России в 1917-м и интеллигенты-нацисты в Германии в1934-м всего лишь только повторяли пройденное интеллигентами французскими в1791-м.
В России также «главнымиреволюционерами» были отнюдь не рабочие. Октябрьская революция 1917 г. и революция 1905 г. были революциями интеллигентов,хотя их и пытались представить как «рабоче-крестьянские». «Русская революциябыла интеллигентской, – справедливо заметил С.Булгаков. – Духовное руководительство в ней принадлежало нашейинтеллигенции с ее мировоззрением, навыками, вкусами, соц. замашками…».[19]
Революция бросилась ватаку на политический строй и социальный уклад самодержавно-дворянской России.
Быстрота, с которойразыгралось в особенности последние действие преобразования, давшее поддавлением стихийного порыва, вдохновивш