ФЕДЕРАЛЬНОЕАГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ
Псковский ГосударственныйПедагогический Университет им. С.М. Кирова
Кафедра педагогики и социальнойработы
Реферат
Теория замкнутого, локальногоразвития культуры
Выполнил: Студент 1 курса
заочного отделения
Рыжаков Сергей Леонидович
Проверил: Доцент Смирнова Н.А.
Псков 2008 г.
Содержание
Происхождениеи смысл термина культура
Культура какнеобходимое условие человеческой жизни
Пранароды,культурные народы
Постижение смысла истории
Многообразиелокальных цивилизаций
Динамикаразвития локальных цивилизаций
Надлом цивилизации
Выход из кризиса
Будущееславянской культуры
Литература
Происхождение и смысл термина культура
Разнообразие взглядов на культуру, выраженное в приведенных вышеопределениях, способно породить впечатление, что среди них царит полный хаос инеразбериха.
Однако это не так: между ними существует определенная связь. Эту связьтрудно уловить при простом перечислении разных определений культуры. Такоеперечисление обладает существенным недостатком: в нем не учитываетсяисторическая эволюция взглядов на культуру, генетические и логические переходымежду ними, приводящие к появлению разнообразных определений.
Чтобы разобраться во множестве этих определений и понять, что жевсе-таки представляет собою культура, важно выяснить, как развивалисьпредставления о ней, каким образом и почему сформировались различные подходы кее пониманию
Слово «культура» стало употребляться в качестве научного термина висторико-философской литературе европейских стран со второй половины XVIII века— «века Просвещения». Одной из важнейших тем, волновавших европейскуюобщественную мысль в этот период, была «сущность» или «природа» человека.Продолжая традиции гуманизма, идущие от эпохи Возрождения, и отвечая насоциальный запрос времени, связанный с происходившими тогда переменами вобщественной жизни, выдающиеся мыслители Англии, Франции, Германии развивалиидею исторического прогресса. Они стремились понять, к чему он должен вести,как в ходе него совершенствуется разумная свободная «сущность» человека, какустроено общество, соответствующее человеческой «природе».
В размышлениях на эти темы возник вопрос о специфике человеческогобытия, о том, что в жизни людей, с одной стороны, обусловлено «человеческойприродой», а с другой — формирует «человеческую природу». Этот вопрос имел нетолько теоретическое, но и практическое значение: дело касалось выработкиидеалов человеческого бытия, т. е. образа жизни, стремление к которому должноопределять задачи общественных сил, борющихся за социальный прогресс. Так, вXVIII веке в общественную мысль вошла проблема осмысления спецификиобраза жизни человека. Соответственновозникла потребность в специальном понятии, с помощью которого может бытьвыражена суть этой проблемы, зафиксирована идея о существовании такихособенностей человеческого бытия, с которыми связано развитие способностейчеловека, его разума и духовного мира. Латинским словом cultura и стали пользоваться для обозначения этого нового понятия.
Таким образом, функция, назначение термина «культура» в научном языке ссамого начала заключается в том, что он служит средством, с помощью котороговыражается идея культуры как сферы развития «человечности»,«человеческой природы», «человеческого бытия», «человеческого начала вчеловеке» — в противоположность природному, стихийному, животному бытию. Выбору именно этого слова для такой функции, по-видимому, в немалойстепени способствовало то, что в латинском языке слово сиига, первоначально означавшее возделывание, обработку, улучшение (напр. agri cultura — обработка почвы), противостояло слову natura (природа).
На первых порах смысл идеи воплощенной в понятии «культура», имел ещене слишком ясный характер.
В просветительскихвзглядах на культуру (Вольтер, Кондорсе, Лессинг, Гер-хер и др.) онобрисовывался лишь в одном общем виде.Дальнейшее развитие этой идеи выявило два ее аспекта.
С одной стороны, культура трактовалась как средствовозвышения человека совершенствования духовной жизни инравственности людей, исправленияпороков общества. Ее развитие связывали с просвещением и воспитанием людей. Неслучайно в конце XVIII — начале XIX вв., когда термин «культура» был еще новыми непривычным, его часто заменяли словом «просвещенность», «гуманность», разумность» (а иногда — древнегреческимсловом «пайдейа» —«образованность», в которой античные греки видели свое отличие от «некультурных»варваров). Пушкин, который, по видимому, не мог не знать слова «культура»,практически не пользовался им. Но когда он пишет: «Европейское просвещениепричалило к берегам Невы», то здесь слово «просветление» представляет собоюлишь более понятный для тогдашнего русского читателя эквивалент слова «культурам. В культурномпрогрессе с этих позиций виделся путь, ведущий к благополучию и счастьючеловечества. Очевидно, что в таком контексте культура представала как нечто безусловнопозитивное, желаемое, «хорошее».
Но, с другой стороны, культура рассматривалась как имеющийся вдействительности, реально существующий и исторически изменяющийся образа жизни людей, специфика которого условленна достигнутым уровнем развитиячеловеческого разума, науки, искусства, воспитания, образования. А когда речьидет о реально существующей культуре определенного народа и определенной эпохи,то обнаруживается, что далеко не все плоды деятельности человеческого разума «хороши».Любая реальная культура несет в себе как позитивные, так и негативные, нежелательные проявления человеческой активности (например,преследование инакомыслящих, религиозные распри, преступность, войны).
Необходимость разрешить это противоречие стимулировала последующуюэволюцию представлений о содержании понятия «культура». В ходе этой эволюции определились два подхода кистолкованию его содержания — аксиологический, опирающийся на первый из отмеченных аспектов идеи культуры, и антропологический,рассматривающий культуру во втором аспекте.
Аксиологический (ценностный) подход к истолкованию содержания понятия «культура»исходит из того, что она есть воплощение «истинной человечности», «подлинночеловеческого бытия». Она призвана быть ареной духовного совершенствованиялюдей, и потому к ней относится только то, что выражает достоинства человека испособствует их развитию. Следовательно, не всякий результат деятельностичеловеческого разума заслуживает того, чтобы называться достоянием культуры.Культура должна пониматься как совокупность лучших творений человеческого духа,высших непреходящих духовных ценностей, созданных человеком. «Во всех явленияхкультуры мы всегда найдем воплощение какой-нибудь признанной человекомценности, ради которой эти явления или созданы, или, если они уже существовалираньше, взлелеяны человеком».
Антропологическоепонимание культуры, в отличие отаксиологического, расширяет круг относящихся к ней явлений. Оно предполагает,что культура охватывает все, что отличает жизнь человеческого общества от жизниприроды, все стороны человеческого бытия. С этой точки зрения, культура не естьбезусловное благо.
Итак, в антропологическом понимании культуравключает в себя, по сути дела, все, что создано людьми и характеризует их жизньв определенных исторических условиях. Понятие культуры вследствие такогорасширения его содержания входит в поле зрения целого ряда наук об обществе,каждая из которых, однако, ставит задачей исследование не столько культуры вцелом, сколько лишь некоторого отдельного ее аспекта. При этом главное вниманиев них направляется не на теоретическое осмысление проблемы культуры, а на эмпирическоеизучение конкретногоисторико-культурного материализма.
Обе рассмотренных трактовки культуры — какантропологическая, так и антропологическая — в настоящее время сосуществуют. Сними можно встретиться и в житейском словоупотреблении и в научных работах.Нередко люди пользуются ими, не осознавая их различия, и подчас трудно разобрать, когда речьидет о культуре в широком, антропологическом смысле, а когда – в узком, аксиологическом.
Культура как необходимое условие человеческой жизни
Культурачеловечества богата и многообразна. Она возникла на самых древних стадияхразвития общества и неразрывно связана с его историей.
Каждый народвносит свой вклад в общий фонд мировой и отечественной культуры. В обществепроисходит постоянный процесс обогащения культуры, создания и распространенияценностей и достижений.
Весьокружающий нас искусственный мир — это мир культуры, созданный человеком.Орудия труда и средства транспорта, технические изобретения и научные открытия,язык и письменность, произведения искусства и нормы морали, философские ученияи системы политической власти, правовые кодексы и религиозные верования,системы образования и воспитания, здравоохранение и спорт, традиции и ритуалы,праздники и обряды — все это проявления творческой инициативы и деятельностичеловека.
Важнейшимпризнаком культуры является ее «всепроникающий» характер, непременное включениево все сферы жизни общества и личности.
Слово«культура» есть почти во всех языках народов мира. Оно означает возделывание,изменение, улучшение, производимое человеком в процессе целесообразнойдеятельности.
В культуресочетаются традиции и новаторство, устойчивость и изменчивость, образующиенепрерывный процесс исторической преемственности, сохранения культурногонаследия и творческого обновления. В культуре действуют творческие союзы иассоциации, многочисленные социальные институты, музеи и библиотеки, учреждениякультуры и организации досуга, способствующие развитию культуры.
Главноеназначение культуры — постоянно содействовать духовному развитию человека,всемерному раскрытию его талантов, дарований и способностей.
Создаваямногообразный мир культуры, человек одновременно развивает свои творческиесилы, формирует свой духовный облик. В известном смысле человек есть меракультуры. Какую бы сферу культуры мы ни рассматривали — научные открытия илитехнические изобретения, произведения литературы и искусства, нормы морали иправа — ее значение определяется в зависимости от того, какое влияние онаоказывает на духовный мир личности: способствует ли развитию гуманности иблагородства или распространяет человеконенавистничество и зло.
В духовнойдеятельности осуществляется процесс самореализации человека, когда на основеовладения историческим наследием мировой и отечественной культуры, воспитания иобразования создаются духовные ценности, развиваются способности к труду,познанию, творчеству и общению.
Таким образом, культура — многогранное, сложное, исторически развивающеесяобщественное явление, способ освоения действительности, реализации творческогопотенциала человека в сфере материальной и духовной деятельности.
Развитиекультуры приобретает особое значение в современном мире. Сохранение культурногонаследия, бережное отношение к природным богатствам, поддержание самобытныхкультур разных народов, установление контактов в целях взаимопонимания иобогащения культур, развитие духовных интересов личности — все это глобальныепроблемы, требующие объединения усилий и энергии политиков, деятелей культуры,каждого человека. От уровня культуры существенно зависят успешная реализациясоциальных проектов и реформ обновления общества, мир и согласие вмежнациональных отношениях, совершенствование качества жизни людей.
Реалистическийанализ состояния культуры в нашем обществе позволяет утверждать, что измножества проблем самой сложной является проблема дефицита культуры. Этовызывает особую тревогу и всеобщее беспокойство, ибо свидетельствует о глубокомдуховном кризисе, утрате ценностных ориентиров, моральной разобщенности,распространении пороков и жестоких межнациональных конфликтов, агрессивности ивраждебности, пошлости и безнравственности, духовной деградации человека.Дефицит культуры обнаруживает себя в ограниченности духовных потребностей,примитивности и душевной невоспитанности, утилитаризме и социальной апатии,отсутствии подлинной интеллигентности, в националистических предрассудках ианархической вседозволенности.
Необходимподъем духовных сил, способствующих гуманному оздоровлению общества, изменениюдуховной атмосферы, поощрению талантов, развитию индивидуальности.
Низкаякультура отрицательно сказывается на всех явлениях общественной жизни,проявляется в политической безответственности, экономической бесхозяйственности,отсутствии душевного такта, Вразжигании межнациональных конфликтов, в губительном отношении к природе,в деградации духовного облика личности. Выход из экономического, политического идуховного кризиса — в подъеме культуры всего народа и каждого человека, впридании развитию культуры приоритетного значения. Гуманитарная культураопирается на демократизацию общества, гласность и свободу творчества, плюрализм мнений и уважение друг кдругу, всемерное поощрение культурных контактов и взаимопонимание национальныхкультур, сохранение исторических памятников и расширение объема культурногонаследия.
В каждомновом поколении должен постоянно увеличиваться. Культурный пласт, составляющийоснову духовного роста и нравственной устойчивости. Это предполагает особоевнимание всех стран развитию культуры во всех ее аспектах — техническом ихудожественном, экономическом и политическом, экологическом и нравственном, философскоми религиозном; к формированию духовных потребностей, к умению решать социальныеи культурные проблемы с гуманистических позиций.
Пранароды, культурные народы
И вот теперь,наконец, мы можем с чрезвычайной осторожностью приступить к понятию «народ»поближе и внести порядок в хаос народных форм, который современная историческаянаука только усугубила. Другого слова, которое использовалось бы так часто и вто же время некритично, не сыскать. Даже весьма скрупулезные историки,сколько-то потрудившись над теоретическим прояснением вопроса, в ходе своихдальнейших исследований опять используют понятия «народ», «часть расы» и«языковая общность» как совершенно равнозначные. Если они обнаруживают названиенарода, то сразу же используют его и в качестве обозначения языка; найдутнадпись в три слова — сразу же устанавливают расовые родственные связи. Еслисовпадет несколько «корней», тут же, как из-под земли вырастает «пранарод» сего находящейся вдали «прародиной». Современное национальное чувство ещеусилило это «мышление народными единицами».
Однакоявляются ли эллины, дорийцы или же спартанцы одним народом? А кельты, галлы исеноны? Если римляне были одним народом, то кем тогда были латиняне? И что заединство подразумевает под собой название этрусков среди населения Италии ок.400г.? Не определяется ли их «национальность» — точно так же, как басков илифракийцев, — в зависимости от строения их языка? И понятия о каких народахлежат в основе таких слов, как «американец», «швейцарец», «еврей», «бур»?Кровь, язык, вера, государство, ландшафт — что среди всего этого являетсяопределяющим для формирования народа? Вообще говоря, языковое и кровное родствоустанавливаются исключительно научным способом. Единичный человек абсолютно егов себе не сознает. Индогерманец — не более чем научное, причем филологическое,понятие. Попытка Александра Великого сплавить воедино греков и персов полностьюпровалилась, а силу англонемецкого чувства общности мы как раз сейчасиспытываем на собственных боках. Однако народ- это взаимосвязь, которая сознается. Проследим общепринятоесловоупотребление. Всякий человек обозначает как свой «народ» ту общность,которая ему всего ближе по внутреннему чувству (а он принадлежит к многим),причем обозначает с пафосом. Более того, он оказывается склоненпереносить это весьма специальное понятие, происходящее из личного переживания,на самые разнохарактерные людские союзы. Для Цезаря арверны были городом –полисом (лат.), для нас «нацией» являются китайцы. Поэтому народом были негреки, но афиняне, и лишь отдельные из них, как Сократ, ощущали себя преждевсего эллинами. Поэтому из двоих братьев один может называть себяшвейцарцем, а другой, с точно таким же правом, — немцем. Это не ученые понятия,но исторические факты. Народ- союз людей, ощущающий себя единым целым. Есличувство угасает, пусть даже название и всякая единичная семья продолжаютсуществовать дальше — народа больше нет. Спартиаты народом в этом смысле себя ощущали, «дорийцы» — возможно, ок. 1100г., но ок.400г. — несомненно, нет. Клятва приКлермоне сделала в подлинном смысле единым народом крестоносцев, мормоновсделало таковым их изгнание из Миссури (1839), мамертинцев, уволенных наемниковАгафокла, сплотила необходимость завоевать себе пристанище. Был ли иным принципнародообразования у якобинцев и гиксосов? Как многие народы могли произойти отпотомства одного вождя или из одной кучки беглецов? Такой союз может сменитьрасу как османы, появившиеся в Малой Азии в качестве монголов, язык — каксицилийские норманны, название — как ахейцы или данайцы. Пока имеется чувствообщности, народ как таковой существует.
Попадетсясегодня историку народ, который что-то в истории совершил, он просто обязанзадаться вопросом: откуда он появился? Прямо-таки правила хорошего тона требуютот народа, чтобы он откуда-нибудь происходил и имел прародину. Что он можетоказаться у себя дома именно там, где находится теперь, — предположение едва лине оскорбительное. «Переселение» — излюбленный мотив сказаний изначальногочеловечества, однако его применение в серьезных исследованиях превратилось едване в манию. Уже не спрашивают о том, проникли ли китайцы в Китай, а египтяне — в Египет; спрашивают лишь, когда это произошло и откуда. Ученые с большейготовностью вывели бы семитов из Скандинавии, а арийцев — из Ханаана, чемотказались бы от понятия прародины.
Фактзначительной подвижности всех ранних народностей сомнению не подлежит. Такогорода тайна кроется в проблеме ливийцев. Ливийцы или их предки говорили нахамитском языке, однако по своей телесной конституции, как показывают это ужеегипетские рельефы, были высокорослы, светловолосы и голубоглазы, т. е.,несомненно, североевропейского происхождения. В Малой Азии с 1300г. установленопо крайней мере три слоя переселений, которые, быть может, находятся в связи снападениями северных «народов моря» на Египет, и то же доказано длямексиканского мира. Однако о сути этих передвижений нам ничего не известно, и опереселениях, как их склонен себе воображать сегодняшний историк, когда народы,как сплоченные в единое целое тела, пересекают страны, сражаясь друг с другом иизгоняя один другого, не может быть и речи. Не сами изменения, но наши о нихпредставления — вот что на самом деле исказило наши понятия о сущности народов.«Народы», как понимаем мы их сегодня, не странствуют, а то, что странствовалотогда, нуждается в чрезвычайно корректном наименовании, и не везде — одинаковом. Да и неизменно выдвигаемый в качестве причины этих странствий мотивматериальной нужды плоский и потому вполне достойный предыдущего столетия.Голод повел бы к попыткам совершенно иного рода, и, уж конечно, он явился быпоследней из всех причин, способных погнать людей расы из их гнезда, хотя он,понятно, чаще всего выдвигался в качестве довода, когда такие вот отрядывнезапно натыкались на военный отпор. Нет сомнения в том, что в этих сильных ипростых людях существовал изначальный микрокосмический порыв к движению нашироких просторах, поднимавшийся из глубины души, чтобы оформиться в страсть кприключениям, дух бродяжничества, одержимость судьбой, в стремление к власти идобыче, в слепящее томление, какого мы теперь просто уже не можем себепредставить по поступку, по радостной сече и героической смерти. Нередко жепричиной служили внутренние распри и бегство от мести сильнейшего, однако воснове неизменно было нечто мужественное и сильное. И болезнь эта прилипчива.Это слабак оставался сидеть сиднем на своем клочке. Неужели это низменнаяжизненная нужда явилась причиной даже еще крестовых походов, путешествийКортеса и Писарро либо, уже в наши времена, приключений трапперов на ДикомЗападе Штатов? Когда в истории мы видим, как небольшая группка победоносновторгается на обширные пространства, гонит их, как правило, голос крови,томление по великой судьбе, героизм подлинного человека расы.
Необходимо,однако, не упускать из виду картину положения на землях, через которыестранствия пролегали. Такие походы последовательно меняли свой характер, и этоопределялось не только духом кочевавших, но во все большей и большей степени — особенностями оседлого населения, под конец всегда имевшего решительный перевесв численности. Ясно, что на почти безлюдных пространствах простой уход болееслабого в сторону был возможен и даже чаще всего и имел место.
Однакопозднее, в условиях увеличивавшейся плотности, именно слабейший оказываетсялишенным родины, так что он должен защищаться или биться за новую землю.Начинается давка. Всякое племя живет, ощущая со всех сторон соприкосновение ссоседями, его настороженная душа постоянно готова оказать сопротивление.Жестокая необходимость войны закаляет мужчин. Внутреннее величие народоввырастает за счет других народов, в противоборстве с ними. Оружие направляетсятеперь против человека, а не против зверя. И, наконец наступает та формапереселения, о которой только и может идти речь в историческое время:блуждающие отряды двигаются туда и сюда в полностью заселенных областях,население которых в качестве существенной составной части того, что завоевано,остается оседлым и сохраняется; победители в меньшинстве, так что возникаетсовершенно новое положение. Народы, обладающие более крепкой внутренней формой,размещаются поверх куда более значительного численно, однако аморфногонаселения, и дальнейшие превращения народов, языков, рас зависят от чрезвычайнозапутанных частностей. После внесших сюда определенность исследований Белоха иДельбрюка мы знаем, что все странствующие народы — а народами в этом смыслебыли как персы Кира, мамертинцы и крестоносцы, так и остготы и «народы моря» сегипетских надписей были очень малы по отношению к населению занятых областей,насчитывая немногие тысячи воинов, и превосходили туземцев лишь своейрешимостью: ими двигал порыв сделаться судьбой, а не претерпевать ее.Присваивалась не пригодная к обитанию, но обитаемая земля, что сразу жепревращало отношения пришельцев и туземцев в сословный вопрос, переселение вцелом — в кампанию, а приобретение оседлости — в политический акт. И воттеперь, когда мы установили, что успех крошечной кучки воинов с егопоследствиями — распространением имени и языка победителей слишком с большойлегкостью представляется с исторического отдаления «переселением народов»,следует еще раз задаться вопросом: что же все-таки способно переселяться?
Названиеландшафта или людского объединения (это может быть также и имя героя, котороеносят его потомки), поскольку оно распространяется, в одном месте угасает, а вином перенимается совсем другим населением или же присваивается ему, посколькупереходит со страны на людей и перемещается с ними или наоборот. Языкпобедителей или побежденных либо какой-то третий язык, принимаемый теми идругими, чтобы друг с другом объясняться. Потомство вождя, покоряющее целыестраны и размножающееся, порождая детей от женщин, доставшихся в качестведобычи, либо случайное скопище авантюристов различного происхождения, либоцелая народность с женщинами и детьми, как филистимляне, которые ок. 1200г.совершенно в германском духе отправились со своими повозками, запряженнымичетвернями быков, по берегу Финикии на Египет. И потому необходимо спросить ещераз: можно ли по судьбе языка или имени делать заключения относительно судебнародов или рас? Возможен лишь один ответ: решительное «нет».
Среди«народов моря», то и дело нападавших на Египет в XIII в., появляются названия данайцев и ахейцев, однако у Гомерато и другое- почти мифические обозначения; затем название лукка, связываемое впоследствии сЛикией, жители которой, однако, называют себя трамилами; и наконец, названия этрусков, сардов и сикулов, однакоотсюда вовсе не следует, что эти «турша» говорили на том, что сделалосьвпоследствии этрусским языком, как ничего невозможноутверждать и относительно существования материальной связи между ними иносителями того же названия, обитавшими в Италии; если бы даже то и другое былоудостоверено, это нисколько бы не давало нам права говорить об «одном и том же народе»: Если мы допустим, что лемносская надписьдействительно этрусская, а этрусский язык — индогерманский, для истории языкаэто будет иметь чрезвычайно значимые последствия, для истории же расы не будетзначить совершенно ничего. Рим — этрусский город. Разве душе римского народа этот факт не былабсолютно безразличен? Разве римляне являются индогерманцами потому, что онислучайно стали разговаривать на одном из диалектов латинян? Этнографы выделяютсредиземноморскую и альпийскую расы, а к северу и к югу от них указывают напоразительное телесное сходство между северогерманцами и ливийцами, однакофилологам известно, что баски по языку являются остатком доиндогерманского(иберийского) населения. Мнения эти взаимно друг друга исключают. Были листроители Микен и Тиринфа «эллинами»? С такими же основаниями можно спрашивать,были ли остготы немцами.
Долженпризнаться, такая постановка вопросов в уме у меня не укладывается.
Для менянарод — это единство души. Все великие события истории,собственно говоря, совершены народами не были, но скореепородили на свет их самих. Всякий поступок изменяет душудеятеля. Пускай даже поначалу кто-то сплотился вокруг знаменитого имени; то,однако, что за его звучанием стоит народ, а не шайка, — скорее следствие, а непредпосылка великого события. Остготы и османы стали тем, чем стали, лишьблагодаря судьбам, которые постигли их в ходе странствий. «Американцы» не переселились из Европы: имя флорентийского географа АмеригоВеспуччи обозначает сегодня в первую очередь часть света, однако вслед за этим- и настоящий народ, обретший свой самостоятельный характер вследствиедушевного потрясения 1775г., но, прежде всего в результате Гражданской войны1861-1865 гг.
Иногосодержания у слова «народ» не имеется. Определяющим не является ни единствоязыка, ни единство телесного происхождения. Что отличает народ от населения,выделяя его из населения и позволяя ему вновь в нем раствориться, — этонеизменно внутреннее переживание «мы». Чем глубже это чувство, тем сильнеежизненная сила союза. Существуют энергичные и вялые, преходящие и несокрушимыеформы народов. Они могут менять язык, расу, имя и страну: пока живет их душа,они внутренне присоединяют к себе людей какого угодно происхождения и ихпеределывают. Название «римляне» обозначает во времена Ганнибала один народ, ав эпоху Траяна- всего только население.
Но если,несмотря на это, народы и расы, и с немалым основанием, упоминаются друг подледруга, при этом подразумевается общепринятое сегодня понятие расы эпохидарвинизма. Не следует полагать, что какой бы то ни было народ могло сплачиватьпросто единство телесного происхождения и такая форма могла бы продержатьсяхотя бы на протяжении десяти поколений. Необходимо повторить еще и еще, что этофизиологическое происхождение существует только для науки и ни в коем случае — не для народного сознания и что этим идеаломчистой крови никакой народ никогда не вдохновлялся. Обладание расой — это вовсене что-то там материальное, но нечто космическое, нечто направленное, ощущаемоесозвучие судьбы, единого шага и поступи в историческом бытии. Из непониманияэтого абсолютно метафизического такта возникает расовая ненависть, котораямежду немцами и французами нисколько не слабее, чем между немцами и евреями,но, с другой стороны, из одинакового биения пульса возникает подлинная,родственная ненависти любовь мужчины и женщины. В ком нет расы, тому этаопасная любовь неведома. Если часть человеческой массы, пользующейся сегодняиндогермайскими языками, находится сегодня очень близко к определенномурасовому идеалу, то это указывает на метафизическую силу этого идеала,оказавшего формирующее (гйсшепо!) действие, а вовсе не на пранарод в ученомвкусе. Величайшее значение имеет как раз то, что идеал этот никогда не бываетвыражен во всем населении, но по преимуществу — в его военном элементе, и преждевсего в подлинной аристократии, т. е. в тех людях, которые живут всецело в мирефактов, под обаянием исторического становления, в людях судьбы, которые чего-тожелают и на что-то отваживаются, хотя именно в раннее время иноплеменник,занимающий высокий ранг по внешним и внутренним качествам, не встречалкаких-либо препятствий при принятии в господское сословие; в особенности же по«расе» и, уж конечно, никак не по происхождению выбирались жены. А где расовыечерты выражены всего слабее, так это как раз по соседству — в натурах подлинныхсвященников и ученых*, хотя они, быть может, находятся с первыми в ближайшемкровном родстве. Сильный душевный элемент обрабатывает тело как произведениеискусства. Римляне, сами чрезвычайно разнородного происхождения, образуютпосреди италийской путаницы племен расу, обладающую строжайшим внутреннимединством, — ни этрусскую, ни латинскую, ни «античную» вообще, но специфическиримскую. Если кто желает воочию убедиться в крепости народного элемента, пустьполюбуется на римские бюсты последнего республиканского времени.
В качествепримера назову еще персов. Нет более яркого случая заблуждений, которыенеизбежно влекут за собой эти гелертерские представления о народе, языке ирасе. Они также — последнее и, быть может, решающее обстоятельство, почемуорганизм арабской культуры так до сих пор и не признан. Персидский — арийскийязык, так что «персы» — «индогерманский народ». Так кому следует изучатьперсидскую историю и религию? Правильно: «иранской» филологии!
Начать стого, является ли персидский язык однопорядковым с индийским, происходя отодного общего с ним праязыка, или же есть лишь диалектиндийского! Лишь через 700 лет бесписьменного, т. е. стремительнейшего,развития древневедийского языка, известного нам по индийским текстам, возниклиБехистунские надписи Дария. Не большее отстояние по времени отделяет латыньТацита от французского языка Страсбургской клятвы (842). Однако от середины2-го тысячелетия (т. е. ведической рыцарской эпохи) по письмам из Амарны иархиву Богазкёя нам известны многочисленные «арийские» имена лиц и богов,причем по Сирии и Палестине. Эд. Мейер при этом замечает, что эти имена — индийские, а не персидские, то же можно сказать и об открытых нынечислительных. О персах здесь нет и речи, еще менее того — о «народе» в смысленаших историков. То были индийские герои, прискакавшие на запад и знаменовавшиеповсюду в старившемся вавилонском мире власть своим драгоценным оружием, своимискаковыми лошадьми и своей кипучей деятельностью.
Начиная с600г. посреди этого мира обозначается маленький ландшафт Персида с политическисплоченным крестьянско-варварским населением. Геродот рассказывает, что лишьтри из их племен были собственно персидской национальности. Сохранился ли языктех рыцарей в этих горах и не есть ли «персы» название земли, перешедшее на народ? Так, оченьсхожие с ними мидийцы носят всего лишь название края, в котором высший воинскийслой привык вследствие великих политических успехов ощущать себя в качествеединого целого. В ассирийских первоисточниках Саргона и его преемников (ок.700)помимо неарийских географических названий встречаются многочисленные «арийские»личные имена, причем сплошь людей высокого положения, однако Тиглатпаласар IV(745-727) называет народ «черноволосым». Лишь с этого времени мог начатьформироваться «персидский народ» Кира и Дария — из людей различногопроисхождения, обладавших, однако, ярко выраженным единством переживания.Однако, когда македоняне менее двух столетий спустя покончили с их господством,существовали ли еще вообще персы в этойсамой форме? Действительно ли в Италии ок. 900г. еще обитал лангобардскийнарод? Несомненно, что распространение повсюду персидского языка как имперскогои распределение колоссального круга военных и административных задач между немногимитысячами взрослых мужчин из Персиды давно растворили этот народ, так чтоназвание персов стало относиться лишь к верхнему слою общества, ощущавшему себяполитическим единством,хотя те, кто происходил из Персиды, были здесь крайне редки. И в самом деле, несуществует даже такой страны, которую можно было бы обозначить в качестве определенной сцены персидской истории. То, чтоимеет место от Дария до Александра, происходит частью в Северной Месопотамии,т. е. среди говорящего по-арамейски населения, частью — в древнем
Шинеаре, т.е. опять-таки не в Персиде, где не были даже продолжены начатые Ксерксом пышныепостройки. Парфяне были монгольским племенем, усвоившим персидский диалект исилившимся посреди этого населения воплотить в себе персидское национальноечувство.
Здесь вкачестве проблемы помимо персидского языка и расы вырисовывается также ирелигия. Наука, как что-то само собой разумеющееся, их объединила ирассматривает в постоянной связи с Индией. Однако религия эстих сухопутныхвикингов была не родственна ведической, но с нею тождественна, как доказываютэто пары богов Митра-Варуна и Индра-Насатья из текстов Богазкёя. И вот тут-то,прямо внутри этой, строго поддерживавшейся в вавилонском мире религии, являетсяЗаратустра — в качестве реформатора из простонародья. То, что он не был персом,общеизвестно. То, что было им создано (я надеюсь это еще доказать), естьперевод ведической религии в формы арамейскогомиромышления, в котором уже слегка подготовляется магическаярелигиозность. Девы (даеуаз), боги древнеиндийскоговерования, превращаются в демонов семитскойрелигии, в джиннов арабов. Яхве и Вельзевул противостоятдруг другу в этой насквозь арамейской, т.е. возникшей изнравственно-дуалистического мироощущения, крестьянской религии не иначе, чем Ахура-Маздаи Ариман. Эд. Мейер совершенно правильно обозначил различие между индийским и«иранским» мировоззрением, однако из-за своих неверных предпосылок не определилих происхождения. Заратустра — попутчик израильских пророков, которые так же ив то же самое время перевернули моисеево-ханаанскую народную религию. В высшейстепени показательно то, что вся в целом эсхатология является общим достояниемперсидской и иудейской религии и что изначально в парфянскую эпоху текстыАвесты были написаны по арамейски, и лишь затем их перевели на пехлеви.
Однако уже впарфянскую эпоху у персов, как и у евреев, происходит глубинный внутреннийпереворот, вследствие которого понятие нации начинает определяться впредь неплеменной принадлежностью, но правоверностью. Еврей, переходящий к верованию вМазду, делается тем самым персом; перс,становящийся христианином, принадлежит «народу» несториан. Чрезвычайно плотноенаселение Северной Месопотамии (колыбели арабской культуры) принадлежит в этомсмысле (что не имеет ничего общего с расой и очень мало — с языком) частью киудейской, а частью к персидской нации. Уже ко времени рождения Христа слово«неверный» обозначает как «не персов», так и «не иудеев».
Эта нация ипредставляет собой «персидский народ» империи Сасанидов. С этим связано то, чтопехлеви и иврит одновременно отмирают и родным языком обеих общин становитсяарамейский. Если кому угодно использовать обозначения «арийцы» и «семиты», то вэпоху писем из Амарны персы были арийцами, но не были народом, во времена Дарияони были народом, но без расы, а в эпоху Сасанидов они были религиознойобщностью, однако семитского происхождения. Не существует ни персидского пранарода,который бы отпочковался от арийского, ни целостной персидской истории; и дажедля трех частных историй, связанных друг с другом лишь определенными языковымивзаимосвязями, невозможно указать единого места действия.
Многообразие локальных цивилизаций
В историческом процессе изменения человечества можно обнаружитькультурно-исторические типы, или самостоятельные своеобразные Системырелигиозного, социального, бытового, промышленного, политического, научного,художественного развития. Эти культурно-исторические типы, или самобытныецивилизации, расположенные вхронологическом порядке, таковы: ский, 7)греческий, 8) римский, 9) новосемитический, или аравийский, и 10)германо-романский, или европейский. К ним можно еще причислить два американскихтипа: мексиканский и перуанский, погибшие насильственной смертью и не успевшиесовершить своего развития.
Эти культурно-исторические типы внесли значительный вклад в общуюсокровищницу мировой культуры. Данилевский выделяет среди них типы«уединенные», жившие одинокой и изолированной жизнью, и «преемственные», плодыдеятельности которых передавались от одного к другому. Но каждый из нихсодействовал многосторонности проявлений человеческого духа, и потому все типымогут быть названы «положительными деятелями» в истории человечества.
Кроме них были еще гунны, монголы, турки, которые разрушили древниецивилизации. Данилевский считает их «отрицательными деятелями» человечества.
Есть еще племена, составляющие лишь этнографический материал, которыехотя и входят в состав культурно-исторических типов, увеличивая их разнообразиеи богатство, но сами не достигают исторической индивидуальности, не обладая ниособой созидательной, ни разрушительной силой. В будущем, возможно, они еще иразовьют в себе живительные силы.
На стадию этнографического материала могут опуститься и те народы,которые некогда были самостоятельными, но уже «умерли и разложились» инаходятся в ожидании, пока новый формационный принцип опять их не соединит.
Каждый культурно-исторический тип проходит эволюционные фазы развития.Они соответствуют делению на древний, средний и новый периоды. Всем культурамдается определенный срок жизни, по истечении которого наступает смерть. Как вразвитии человека можно различать возрастные периоды — детство, отрочество,молодость, зрелость, старость, дряхлость, так и в жизни народов обнаруживаютсяэти этапы. Если в начале для них была характерна живость и энергичность, тозатем они дряхлеют, в них остывает огонь юности, они еще сохраняют жизненность,но уже не способны к новым свершениям.
Закон 1. Всякое племя или семейство народов,характеризуемое отдельным языком или группой языков, довольно близких междусобою, — для того чтобы сродство их ощущалось непосредственно, без глубокихфилологических изысканий, — составляет самобытный культурно-исторический тип,если оно вообще по своим духовным задаткам способно к историческому развитию ивышло уже из младенчества.
Этот закон определяет значение языка в развитии культуры. Именно язык становитсясредством сплочения народа, открывает возможность общения, передачи культурногонаследия через устную и/или письменную традицию.
Закон 2. Дабы цивилизация, свойственнаясамобытному культурно-историческому типу, могла зародиться и развиваться,необходимо, чтобы пароды, к нему принадлежащие, пользовались политическойнезависимостью.
Она необходима для поддержания самобытности культуры, предотвращенияассимиляции, поглощения другими народами, обращения их в орудие для достижениячужих целей.
Закон 3. Начала цивилизации одногокультурно-исторического типа не передаются народам другого типа. Каждый типвырабатывает ее для себя при большем или меньшем влиянии чуждых, емупредшествовавших или современных цивилизаций.
В этом законе отмечается уникальность культуры, ее индивидуальная неповторимость, составляющая истиннуюценность. Эти черты культуры образуют ее духовный облик. Их утрата, искажение,уничтожение лишают культурно-исторический тип внутреннего ядра. Но означает лиэто, что цивилизации не оказывают влияния друг на друга, остаются замкнутыми иизолированными от мира? Нет, не означает, утверждает Данилевский. Народы лишьсамостоятельно «вырабатывают» культуру, но это не исключает взаимодействиякультур.
Существует несколько способов распространения цивилизации. Простейший —«пересадка» с одного места на другое посредством «колонизации». Так грекипередали свою культуру Южной Италии и Сицилии,англичане — Северной Америке и Австралии. Другая форма передачи цивилизации —«прививка». Таким греческим «черенком» была Александрия на египетском дереве,но при этом культура Египта не утратила своей самобытности. Еще один способ —«улучшенное питание», когда собственное развитие дополняется внешней помощью.Однако во всех случаях влияние одной культуры на другую можно считатьплодотворным, если соблюдается принцип сотрудничества, использования новыхтехнических приемов, обмена опытом, но при сохранении собственной уникальности.
Закон 4.Цивилизация, свойственная каждому культурно-историческому типу, тогда толькодостигает полноты, разнообразия и богатства, когда разнообразны этнографическиеэлементы, его составляющие, — когда они, не будучи поглощены одним политическимцелым, пользуясь независимостью, составляют федерацию или политическую системугосударств.
Богатство и полнота культурно-исторического типа определяются неунификацией, единообразием «монокультуры», но находятся в прямой зависимости отразнообразия составляющих его народов, существующих в благоприятной дляподдержания культурной самобытности политической системе федерации.
Закон 5. Ход развития культурно-историческихтипов всего ближе уподобляется тем многолетним одноплодным растениям, у которыхпериод роста бывает неопределенно продолжителен, но период цветения иплодоношения — относительно короток и истощает раз и навсегда их жизненнуюсилу.
Культурно-исторический тип существует не вечно, его время ограниченорамками жизненного цикла, во время которого культура набирает силу, проявляетсяв различных формах духовности и практической деятельности, общественногоблагоустройства и личного благосостояния. Особенно длительным бываетподготовительный этап, или этнографический период. Он может измеряться тысячелетиями.Но этот этап чрезвычайно важен, ибо в это время собирается запас для будущейсозидательной деятельности, закладываются те особенности в складе ума, чувства,воли, которые составляют оригинальность и самобытность людей будущегокультурно-исторического типа. Они выражаются в языке, мифологии, эпическихпреданиях, основных формах быта, отношении к природе, хозяйственном укладе,источниках материального существования, нормах и правилах взаимоотношений междулюдьми. Все особенности жизни этноса оказывают влияние на национальный характернарода.
Затем формируется цивилизация, и она проходит, все периоды отзарождения к расцвету и финишу. Это время растраты жизненных сил во имяплодотворной созидательной деятельности. Оканчивается жизнь, когда иссякаеттворчество и цивилизация дряхлеет.
Данилевский называет два симптомастарения — апатию самодовольства, когда народы успокаиваются на достигнутом, иапатию отчаяния, когда наступает разочарование в избранном пути, а идеалы ицели представляются ложными.
Таковы пять законов развития культурно-исторического типа. Каждый тип отличается достижениями в какой-либо определенной сфере. Грецияизвестна искусством и философией, Рим — успехами в законодательстве. Но приэтом невозможно сравнивать цивилизации и исторические периоды, оценивать их пошкале «выше-ниже».
Никто не скажет, пишет Данилевский, что ум Кювье лучше устроен, чем умАристотеля, или что Лаплас был проницательнее Архимеда, или Кант мыслил лучше Платона, или понимание красоты было вы- пи" у Кановы и Торвальдсена, нежели у Фидия и Праксителя. Ни однацивилизация не может гордиться тем, что именно она представляет высшую точкуразвития в сравнении с ее предшественницами или современницами:
Прогресссостоит не в том, чтобы идти всем в одном направлении (в таком случает он скоробы прекратился), а в том, чтобы исходить все поле, составляющее поприщеисторической деятельности человечества, во всех направлениях.
Не все культурно-исторические типы проходят указанные этапы одинаково.Одни подвергаются внешним воздействиям и разрушаются; другие истощают запасысвоих сил и не могут продолжать существование; третьи оказываются слишкомодносторонними, когда остальные формы культуры не получают достаточногоразвития. Но и закончив свой путь, они продолжают оставаться как «реликты» в памятинародов, ибо внесли свой достойный вклад в сокровищницу мировой культуры. Жизньодного культурно-исторического типа конечна, а вся культура бесконечна, ипоступательное движение человечества не прекращается.
Данилевский отмечает, что локальная цивилизация, образующаякультурно-исторический тип, состоит преимущественно из четырех Видов культурнойдеятельности:
• первая — деятельность религиозная, объемлющая собою отношения человека к Богу, наличие твердой веры,понятия о судьбе, определяющая нравственность народа;
• вторая — деятельность культурная в тесном значении этого слова, включающая отношения теоретические,научные, эстетические, художественные, технические, промышленные;
• третья — деятельность политическая, определяющая отношения людей между собой и к другим народам;
• четвертая — деятельность общественно-экономическая, связанная с отношениями людей к условиям пользования предметамивнешнего мира, добывания и их обработки.
Многие культуры были слитны, синкретичны, в них не было четкогоразделения этих видов деятельности. Данилевский называет их «первичными, илиавтохтонными». К ним он относит цивилизации: египетскую, китайскую,вавилонскую, индийскую и иранскую.
Последующие цивилизации развивали преимущественно одну из сторондеятельности: еврейская — религиозную, греческая — собственно культурную, аримская — политическую. Их он именует «одноосновными». Германо-романский, илиевропейский, тип развивал разные виды деятельности, но имел особые достижения внауке и промышленности. Это «двуосновный» культурно-исторический тип.
Главное назначение культуры состоит в максимальном развитии творческойсамобытности народов. Любая самобытная цивилизация вовсе не похожа на «тесныйдворик», а скорее напоминает огромный город с проспектами и улицами, каждая изкоторых полна своеобразия и необычайной привлекательности.
На историческом поприще постоянно появляются новые народы, которыесвоей деятельностью вносят вклад в развитие культуры.
Постижение смыслаистории
Тойнбинастаивает на рассмотрении истории отдельных цивилизаций как части универсума,в котором оригинальное и самобытное существует наряду со всеобщим, а историяпредстает в единстве пространства и времени, длительности и непрерывности.
Главным деятелем истории выступает человек, его способность отвечать навызов, делать свой выбор среди возможных альтернатив принятия решений,откликаться на возникающие обстоятельства повседневной жизни.
Подлинныйпредмет изучения истории — исследование человеческих отношений, ибо процессисторического развития всегда персонифицирован, в нем действуют люди,наделенные различными с стремлениями, мотивами, склонностями, симпатиями иантипатиями, отношениями родства, вражды, господства и повиновения.
Такое«сгущение» социальных эмоций нередко игнорировалось историками из-за боязнибыть обвиненными в субъективизме. Тойн-Г)11 возражаетпротив «индустриализации» исторического мышления, ибо обращение с людьми как спредметами может иметь катастрофические последствия. Он сравнивает деятельностьисторика с диалогом, в котором «живые учатся говорить живое слово о живых».
Историякультуры разворачивается как драма идей, столкновение мнений, влекущих за собойтриумф или поражение, фарс или трагедию. Непрерывность истории нельзяпредставить в виде скучной, монотонной и однообразной схемы линейного движения,даже если оно идет по относительно восходящему направлению. Напротив, понятиенепрерывности истории имеет значение лишь как символический образ, на котороммы вычерчиваем контуры реального многообразия жизни. В вечно бегущем потокенадо увидеть изгибы: живых струй, пороги и тихие заводи, вздыбленные гребниволн и мирную гладь отлива, сверкающие кристаллами торосы и причудливые наплывыльда, когда мириадами форм вода застывает в расщелинах ледников.
Это поэтическоесравнение подчеркивает сложность труда историка, призванного воспроизвестинеобычайно разноликую картину реального мира культуры человечества.
И еще однопредупреждение высказывает Тойнби. Он опровергает европоцентризм, обвиняет вложности концепцию «единства истории» на базе лишь западного общества,предписывающую всем цивилизациям повторение пути развития, пройденного Европой.
Тойнбисравнивает представление о прямолинейности движения народов с простейшимобразом волшебного бобового стебелька из сказки, который пробил землю и растетвверх, не давая отростков и не ломаясь под тяжестью собственного веса, пока неударится головой о небосвод. В действительности происходит иное. Далеепредставители одного и того же вида общества, оказавшись в одинаковых условиях,совершенно по-разному реагируют на испытания — Вызов истории.
Одни сразу жепогибают; другие выживают, но такой ценой, что после этого уже ни на что неспособны; третьи столь удачно противостоят Вызову, что выходят не только неослабленными, но даже создают более благоприятные условия для преодолениягрядущих испытаний. Есть и такие, кто следуют за первопроходцами, как овцы засвоим вожаком. Так непросто складывалась судьба цивилизаций в истории, номногое может быть применено к описанию и современной ситуации.
Истокиевропоцентризма, который Тойнби называет заблуждением историков, он видит вэкономической и политической экспансии западной цивилизации, в результатекоторой около 60-70 государств оказались членами единоймировой системы. Но если это внекоторой степени допустимо по отношению к экономике и политическимаспектам социальной жизни, то никак не может быть распространено на культуру,которая не только глубже первых двух слоев, но и фундаментальнее.«Вестернизация» затронула, несомненно, первые две сферы, но «культурная карта»по-прежнему остается уникальной и самобытной, считает Тойнби.
Динамика развития локальных цивилизаций
Всемирнаяистория может быть представлена в виде древа, основание которого, корневуюсистему, составляют так называемые «примитивные» общества. Ссылаясь на западныхантропологов, Тойнби называет приблизительно 650 таких обществ. Они были ограниченытерриториально, малочисленны и зачастую погибали в результате насилия. При этомТойнби выражает несогласие с теми, кто утверждает, что это «народы, у которыхнет истории»:
Разве нет вероятности, что всесуществующие ныне примитивные общества — это сухие ветви когда-то живого древаи что их застывшее состояние — эпилог бурной когда-то истории?
В свое времяони были динамичными и внесли вклад в историю культуры.
Однакоосновное внимание Тойнби сосредоточено на последующих обществах. Он называет их«локальными цивилизациями». Это устойчивые общности людей, объединенныхдуховными традициями и территорией проживания. Цивилизации равноценны, ихневозможно располагать по шкале «выше-ниже», каждая из них уникальна. Ондопускает аналогию в их развитии с движением по улице, где можно обнаружить,что они сосредоточились в одном, весьма узком, месте; позади них довольнобольшое пространство, которое они удачно преодолели, но и впереди достаточнодлинный путь, по которому еще никто не ступал.
Цивилизацииможно разделить по происхождению на «первичные», возникающие непосредственно изпримитивных обществ; «вторичные» — порождаемые на их основе, и «третичные» — извторичных. К примеру, из «минойской» цивилизации возникает «эллинская» и Ватемуже «западнохристианская» и «восточнохристианская». Тем самым обнаруживаетсяродство цивилизаций, которое Тойнби называет сыновне-отеческими отношениями:
Главы истории любого отдельновзятого общества напоминают последовательные ступени опыта человека.
Они похожи наотношения между родителями и ребенком: наследуются определенные свойства;находятся под опекой долгое время, затем обретают самостоятельность и собственныйвзгляд на мир; порождают новое потомство.
Вклассификации цивилизаций Тойнби использует два критерия: общность религии истепень удаленности от того места, где данное общество первоначально возникло.Он приводит в тексте весьма подробную таблицу расположения цивилизаций на картевсемирной истории. Обобщая результаты своего исследования истории, Тойнбиназывает 21 цивилизацию в истории существования человечества. Он дает подробноеописание каждой из них. Перечислим выделенные общества в последовательности,предложенной автором:
• египетское + андское;
• китайское + минойское + шумерское + майянское;
• сирийское;
• индское + хеттское + эллинское;
• западное;
• православное христианское (в России) + дальневосточное (вКорее и Японии);
• православное христианское (основное) + дальневосточное(основное);
• иранское;
• арабское + индуистское;
• мексиканское;
• юкатанское;
• вавилонское.
Жизньцивилизаций весьма продолжительна, они занимают обширные территории, ихнаселение многочисленно. Имеют тенденцию к распространению и поглощению другихобществ. Судьбы названных цивилизаций различны: некоторые остались в видеархеологических реликтов, другие мертвы и только немногие существуют в XX в.
В настоящеевремя, утверждает Тойнби, мы можем различить:
• западнохристианское общество вкатолической, протестантской, лютеранской формах в странах Западной Европы,США, Австралии;
• православно-христианское, иливизантийское, общество, расположенное в Юго-Восточной Европе и России;
• исламское общество, сосредоточенноев аридной (сухой) зоне, проходящей по диагонали через Северную Африку и СреднийВосток от Атлантического океана до Великой китайской стены;
• индуистское общество в тропическойсубконтинентальной Индии к юго-востоку от аридной зоны;
• дальневосточное общество всубтропическом и умеренном районах между аридной зоной и Тихим океаном.
Болеедетальное изучение обнаруживает реликтовые общества, которые можносгруппировать следующим образом:
1) группа,включающая в себя монофизитских христиан Армении, Месопотамии, Абиссинии иЕгипта, несторианских христиан Курдистана и Малабара, а также персов (в Иране иСредней Азии до арабского завоевания и принятия ислама господствующей религиейбыл зороастризм);
2) группаламаистских буддистов махаямы в Тибете и Монголии, буддистов хинаяны наЦейлоне, в Бирме и Таиланде, а также джайнов в Индии.
Возможно, чтопредставленный перечень ныне существующих цивилизаций не являетсяисчерпывающим, ибо Тойнби не ставил такой задачи. К 21 цивилизации он добавляетеще четыре: далънезападная христианская,дальневосточная христианская, скандинавская и первая сирийская из кочевых и оседлых племен. По егомнению, хотя они и создали специфическую конфигурацию элементов культуры, но неразвили ее, будучи поглощенными иной, более развитой цивилизацией.
Полинезийцы,эскимосы, кочевники относятся к числу «задержанных» цивилизаций, когда Вызовбыл настолько чрезмерным, что требовал наивысшего напряжения и не получилответа должной интенсивности. Религия и природное расположение имеют особоезначение в жизни цивилизаций, определяют самобытность культуры.
Каждаяцивилизация проходит путь генезиса, роста, надлома и распада. Эти этапы можнопроследить на историческом материале, что делает судьбы цивилизации сравнимымимежду собой.
Процесс зарожденияцивилизаций имеет определенный ритм чередования статики и динамики, пассивностии активности. Чем мощнее сдерживающая сила инерции, тем большим импульсомдолжна обладать та энергия, которая способна ее преодолеть и «запуститьмаховик» дальнейшего роста.
Тойнбиотвергает значение таких факторов, как раса и среда для объяснения генезисацивилизаций. Расовое объяснение человеческих поступков либо некорректно, либоложно. Теория влияния природной среды также уязвима, хотя в истории ей можнонайти подтверждение. Географические условия были одной из причин зарождениятаких цивилизаций:
• «речная» — египетская, шумерская и, возможно, индуистская;
• «нагорная» — андская, хеттская, мексиканская;
• «архипелагская» — минойская, эллинская и дальневосточная вЯпонии;
• «континентальная» — китайская, индская иправославно-христианская в России;
• «лесная» — цивилизация майя.
Территориальныйфактор можно назвать сопутствующим, но не решающим.
Надлом цивилизации
Цивилизации,полагает Тойнби, принимают смерть не от внешних Неконтролируемых сил илипредопределенности судьбы, а от собственных рук.
Началораспада он называет Надломом. С чего начинается Надлом цветущей цивилизации,как она утрачивает свои достижения?
Тойнби вновьобращается к идее взаимодействия между творческим меньшинством и инертнымбольшинством.
Увлечьреформами очень важно, но не меньшее значение имеет Закрепление их вповседневности, распространение в различных сферах жизни, обретениеустойчивости. Без защитного пояса традиций цивилизация идет к опасной черте.Неустойчивое положение, хаотическое движение, неопределенность переменсопровождаются бесчисленными злодеяниями и деморализацией.
Другой причиной Надлома Тойнби называет потерю иниииативы.
Энергия общества уходит лишь на поддержание ранее достигнутогоположения, а для движения вперед нет ни стимула, ни внутренних ресурсов.
Движениезамирает, цели утрачены, а если слепой ведет слепого, то оба упадут в яму.
Творческоеменьшинство, некогда инициатор изменений, лишается прометеева огня и дляподдержания своего авторитета опирается лишь на грубую силу. Лидеры вырождаютсяв правящее меньшинство.Добившись успеха, они успокаиваются, «почивают на лаврах» и озабоченылишь собственным благополучием. Наступает психологическая катастрофа опьяненияуспехом. Правящая элита оказывается неспособной к творческим решениям, нопродолжает удерживать в своих руках власть. Она теряет свои творческиепотенции, впадает в пресыщение и необузданность, которыенеминуемо ведут к гибели.
СимптомомНадлома цивилизации является идолопоклонство. Тойнби определяет его как«интеллектуальное, морально-ущербное и слепое обожествление вместо целогочасти, твари вместо Творца и временивместо вечности. Это одно из заблуждений человеческого духа, имеющее следствием превращение«высоких божественных трудов» в «мерзость запустения»».
В реальнойжизни это может проявиться во всеобщем поклонении сдельной личности,социальному институту, техническому средству.
Идолопоклонствоприводит к бессмысленной растрате человеческой энергии, подталкивает к неравнойборьбе, напрасному самопожертвованию, жесткому контролю, пресечениюразнообразия, преследованию инакомыслия.
Основнойкритерий и причина Надломов цивилизации заключаются во внутреннем взрыве,который приводит к утрате свойств самоорганизации. Социальные трещины — следыэтого взрыва — бороздят тело надломленного общества.
Так Надломприводит к Распаду цивилизации.
При«вертикальном» типе раскола общество распадается на ряд локальных государств,что служит основанием для кровопролитной братоубийственной войны. Междоусобныеконфликты изматывают всех, порождают враждебность и военный психоз, стимулируяизобретение средств массового уничтожения. «Эта война поглощает ресурсы,истощает жизненные силы. Общество начинает пожирать само себя». Не менее чем вчетырнадцати из шестнадцати случаев Надломов цивилизаций главной их причинойбыла эскалация междоусобных войн. Остановить их может сокрушительный удар попротивнику и установление твердой власти и порядка.
Другой типраскола — в «горизонтальном» делении общества, появлении новых слоев, сословий,общин, классов. Между ними могут складываться отношения вражды илисотрудничества. Но раскол есть порождение злых страстей, в нем сильны тенденциидезинтеграции. Распад цивилизации идет в общественных структурах и затрагиваетдуши людей, вызывая эмоции недоверия, зависти, зла, переоценку ценностей.
Правящееменьшинство занимает оборонительную позицию, всячески пресекая попыткиобновления курса. Однажды удачно ответив на Вызов истории, оно воздерживаетсяот повторения своих подвигов, сопротивляясь переменам, сохраняя полученныепривилегии. Если в прошлом творческое меньшинство было открытым и пополнялосьмыслящими людьми из различных слоев, то теперь оно превратилось в замкнутуюсистему, группу, строго оберегающую себя от инициативных лидеров. Для негохарактерна социальная, духовная и душевная косность. Вызовы истории продолжаютпоступать, но они не получают Ответа.
Правящееменьшинство не в состоянии преодолеть кризис, ибо не желает ничем рисковать встрахе потерять «свое кресло». Оно упрямое «соляного столпа», в которыйпревратилась жена Лота в наказание за то, что оглянулась на обреченные города.В силу своей косности правящее меньшинство приговаривает себя к неучастию втворчестве и тем самым совершает «Великий Отказ». Оно утрачивает авторитет ипривлекательность в глазах многих, ореол власти тускнеет и не вызывает желанияподражать ему или поклоняться.
Правящееменьшинство еще продолжает удерживать свою власть, опираясь на насилие либопривлекая к себе «вундеркиндов», соблазняя их привилегиями и обещаниями.Правящее меньшинство неоднородно, в нем Тойнби выделяет типы расточителя,палача и завоевателя. Главной опорой становится универсальное государство,которое охраняет завоеванные привилегии.
Социальный расколприводит к увеличению слоев, потерявших свое прежнее положение. Тойнби называетих «новые бедные». Среди них беженцы, мигранты, разорившиеся аристократы,утратившие власть чиновники, разоренные крестьяне, бывшие воины. Мера страданийэтих людей различна, но их объединяет общее состояние отторжения от общества,неудовлетворенность, отчуждение. Их облик соткан из жестокости и ненависти, онибеспощадны к своим палачам, обвиняя их в беззакониях и произволе. Это «горючий»материал для бунтов и мятежей, ибо в жестокости они превосходят своих Притеснителей.
Правящееменьшинство, опираясь на диктаторский режим и военную технологию, подавляетвсяческие восстания. На окраинах государства народы, находившиеся прежде подвлиянием и протекторатом, тоже проявляют агрессивность, вступая в вооруженнуюборьбу с правящей элитой. В растущей цивилизации три мощных потока — экономика,политика и культура — объединены в одно целое, подобно белому цвету,«вбирающему» в себя все цвета.
В периодупадка это единство распадается, при этом могут получить преобладание либоэкономический фактор, либо политические силы. Но почти всегда их усилениесопровождается снижением культурного влияния, происходит потеря нравственныхценностей. Среди Выделенных трех элементов в жизни общества преобладающеезначение имеет культура. Она представляет собой «душу, кровь, лимфу, сущностьцивилизации; в сравнении с этим экономический, и тем более политический планыкажутся искусственными, несущественными, заурядными созданиями природы идвижущих сил цивилизации. Как только цивилизация утрачивает внутреннюю силукультурного развития, она немедленно начинает впитывать элементы чуждойкультуры. Культурное влияние оказывается куда более благодатным и полезным, чемзаимствования в экономическом или же политическом плане». Соседи отворачиваютсяот общества, потерявшего свою душу и изменившего внешность, с пренебрежениемотносятся к его культуре, хотя могут продолжать заимствовать техническиедостижения или социальные институты.
Тяжелейшимбедствием распада цивилизации Тойнби считает раскол в человеческой душе. Онпроявляется в различных формах, затрагивает поведение, чувства, жизнь в целом.Духовный опыт раскола приобретает различные формы — от апатии, пассивности добунта, мятежа. По мере нарастания социального распада альтернативные решениястановятся все более полярными. Они приходят на смену бездумному подражанию иконформизму в прошлом и представляют собой попытку выйти «из общей шеренги».
Пассивнаяформа поведения — отшельничество, общение с природой, разочарование вобщественной деятельности. Активная альтернатива этому — самоконтроль, когдадуша «берет себя в руки». В сфере чувств человек испытывает болезненнуюзависимость от сил зла, которые постоянно демонстрируют свою неуязвимость инепобедимость. Душа ощущает неизбежность своего поражения, тщетность усилий,неспособность к сопротивлению. Она попадает в «смесительный котел», гдесочетаются несовместимые ценности и традиции. Активность ищет выхода всоединении человечества с Космосом и Богом.
Но в любых формах,пассивной и активной, проявляется стремление человека обрести убежище, невтягиваться в конфликты. Это выражено в новой формуле жизни, когда предпочтениеотдается микрокосму вместо макромира. На фоне этих настроений появляютсяразличные поиски смысла жизни, возврата к природе, возрождение прошлыхтрадиций, обращение к будущему взамен настоящего. Тойнби называет две наиболеетипичные тенденции: архаизм и футуризм. Но обе формы представляют собой лишьпопытки замазать трещины распада цивилизаций и приводят в конечном счете кразрушительному Насилию.
Утратажизненного порыва выражается в чувстве непредсказуемости будущего потока жизни,которое испытывает большинство людей в условиях распада. Эта боль естьнаказание за грех идолопоклонства, за воздвижение культа твари вместо Творца.Когда свергают кумиров, люди чувствуют себя обманутыми, и это ожиданиемнеотвратимости наказания за догматическую веру. Спасение видится в покаянии,очищении от скверны, искуплении вины, отречении.
Правящееменьшинство неудержимо движется к финалу. Оно приносится в жертву, размываетсяновыми пришельцами, оттесняется на периферию истории, будучи не в состоянии ниответить на новый вызов, ни совершить самоубийство. Происходит «вульгаризация»правящего меньшинства, принимающая форму вынужденного партнерства с деловыммиром, и это оказывается наиболее действенным средством в прорыве социальныхбарьеров. Философия правящего меньшинства быстро увядает, попадая под влияниерелигии. Религия процветает, философия утрачивает прежние влияние ипривлекательность. Первенство выскальзывает из рук правящего класса: он большене способен обратить людей в свою веру.
Анализируяпериоды Генезиса, Роста, Надлома и Распада цивилизаций, Тойнби ставит вполнеправомерный вопрос: что же ожидает общество и его культуру в будущем?Исторический процесс бесконечен, хотя его локальные формы смертны. Одниразрушаются, оставляя лишь воспоминания о своем былом могуществе; другиепродолжают существование, но в виде реликтов, не внося ничего нового; третьидают начало новым формам. Болезненное разрушение привычных форм жизни слабому духом человеку представляетсякатастрофическим, однако более проницательный взгляд может увидеть инуютенденцию. Тойнби называет ее стремлением к высшему духовному единству ивозникновению универсального государства. Но это очень отдаленная перспектива.
Выход из кризиса
Пытаясь найтивыход из кризиса, Тойнби подробно рассматривает три возможных пути: архаизм,футуризм и преображение.
1. Архаизм представляет собойпопытку возвратить некоторые былые формы жизни, заставляет идти вспять, сквозьпороги и водопады, в надежде отыскать ту тихую заводь, что поглотила отцов всмутное время, о чем с горечью повествуют сохранившиеся предания.
Архаизм — этотщательная и хорошо продуманная политика, цель которой — плыть против теченияжизни, хотя при этом она требует от пловца определенного усилия и умений. Визвестном смысле архаизм означает «замораживание» жизни. Порой архаизмстремятся выдать за возрождение, возврат к прежним символам, социальным институтам,религиозным праздникам, обычаям, обрядам, традициям, художественным стилям,культивируя интерес к родному, но забытому языку. Движение за возврат кпрошлому, предпринимаемое в целях излечения душевной болезни, может бытьпринято лишь частично, ибо воспринятое некритически оно «открывает дверь длясамых бесцеремонных и безудержных новаций»1. Архаист занятпримирением Прошлого и Настоящего. Он либо уходит в Прошлое, оставляяНастоящее, но тогда броня его убежища не выдерживает натиска Жизни; либо, пытаясьвозродить Прошлое через Настоящее, скатывается на грань вандализма, ибо вНастоящем черты Прошлого искажены до неузнаваемости.
2. Футуризм представляет обратнуюсторону архаизма. Их направления различны, но способ один. Футуризм отвергаетнастоящее во имя незнакомого Будущего.Он основан на заимствовании якобы передовых форм и вначале охватываетповседневную жизнь — моду, манеры, формы отдыха, виды искусства. Футуризмхарактеризуется нигилистическим отношением к наследию, отвергает устоявшиесястили в политике, науке, искусстве и устремляется в будущее, поддерживая иутверждая различные формы новаторства. Но прогрессивность футуризма иллюзорна,и вскоре он исчерпывает творческий импульс.
Как архаизм,так и футуризм обнаруживает свою несостоятельность при выходе из кризиса. Ножизнь общества в период распада не может остановиться. Вызовы истории требуютОтвета. В этой ситуации все надежды обращены к лидерам, способным предложитьновый путь. Тойнби пишет, что спаситель распадающегося общества может явиться смечом, опираясь на Насилие. Меч может быть обнажен или спрятан в ножны. Но влюбом случае ужасный демон Насилия обнаруживает самоубийственную неуемность, ивремя работает против тех, кто возлагает свои надежды на агрессию.
Иногда в ролиспасителя может выступить политический пророк, находящийся в изгнании. Онокружен ореолом славы и благородства и часто бывает возведен в ранг мученика.Он использует «машину времени» для перехода из Прошлого в Настоящее. Но, какправило, его успех бывает временным и иллюзорным.
Еще односредство спасения состоит в выдвижении лидером мудреца, или «философа в маскекороля». Первоначально его порывы благородны, но власть заставляет его отойтиот гуманных устремлений, отбросить в сторону свод нравственных норм ивоспользоваться мечом, который он предусмотрительно сохранил под мантиейфилософа. Тем самым он утрачивает мудрость, приобретая черты лицемера, и этообрекает его на поражение, ибо «взявший меч от меча и погибнет».
Распадцивилизации нуждается в спасителе, который может внести успокоение вчеловеческие души, а это возможно только силой Веры в Бога. Она указывает выходиз того проклятого Града, в котором оказалось общество.
3. Преображение заключается всоздании универсального государства и вселенской Церкви. Эта цель ведет к временной остановкесоциального распада, оживлению творческих сил и надежд. Рано или поздноуниверсальное государство тоже погибнет, и оживление представляет собой лишьдостаточно краткую фазу, за которой следует неизбежное падение.
Универсальноегосударство — симптом социального распада, попытка взять процесс надлома подконтроль, предотвратить падение в пропасть. Это«бабье лето» общества, последний всплеск тепла перед сыростью осени и холодомзимы. Универсальное государство, несмотря на свой неизбежный крах в будущем,воспринимается его жителями как земля обетованная, как цель историческогопрогресса. Именно в этом состоит третий путь — Преображение.
Но этинадежды иллюзорны, ибо в недалеком будущем универсальное государство неизбежноразрушится, будет опрокинуто вторжением чужой цивилизации и на его руинахвозникнет новое общество.
Источникиллюзии заключен в силе личного обаяния основателей универсального государства,в устойчивости веры в бессмертие, укрепляемой грандиозностью всех сооружений иучреждений. Немалое влияние оказывает всеобъемлющий характер универсальногогосударства, его тоталитарность, стимулирующая психологическое чувствосоциального единства.
Универсальноегосударство представляет собой последнюю фазу общества, а мираж бессмертиявозникает вследствие ошибочного восприятия его как цели человеческогосуществования. В период смут и междоусобных войн, когда всюду льется кровь, ажестокость и нетерпимость становятся всеобщими, универсальные государствавозникают, чтобы остановить кровопролитие, заменив борьбу сотрудничеством икооперацией.
Будущее славянской культуры
В чем же заключаются особенности славянской цивилизации, если онапойдет по пути самобытного развития? Славянство — это общий термин,объединяющий народы России, Болгарии, Сербии, Словакии, Словении. По смыслу онможет быть сравнен с эллинизмом, латинством, европеизмом.
Центр славянской культуры принадлежит России,имеющей огромную территорию, язык и письменность, православие и политическуюсамостоятельность, литературу и искусство, хозяйственный уклад и быт, традициии обычаи, особенности национального характера.
Религия занимает главное место в духовной жизни славян. Православиесоответствует народному характеру русских, ибо исполнено веротерпимости,мягкости, почтительности, покорности. Оно является основой практической нравственности,поддерживая в народе убеждение в безусловности религиозного авторитета церкви,необходимости сохранения традиций, соборности и общинного характера жизни. По мнению Данилевского, религиознаясторона культурной деятельности составляет духовную основу славянскогокультурного типа, особенно в России.Она есть неотъемлемое его достояние, как по психологическомустрою составляющих его народов, так и потому, что им досталось хранениерелигиозной истины.
Православие является основной чертой славянскогокультурно-исторического типа.
Другим условием для определения самобытности цивилизации являетсяналичие политической независимости. В этом отношении Россия представляетобширное государство, имеющее устойчивую политическую структуру и организацию.В нем общественное здание изиждется на стабильности крестьянского надела и общинного землевладения.Эта особенность общественно-экономического строя России определяетперспективы славянской цивилизации. Кроме того, в национальном характерерусских и других славян отмечены такие черты, как верность и преданностьгосударственным интересам, непритязательность, умеренность в пользованиисвободой, благоразумие и повиновение власти.
Несмотря на то, что в состав Российского государства входит около сотнииных народов, они не выделяют себя из русского народа, но продолжаютсчитать его интерес своим интересом, они образуют не новые центры русскойжизни, а только расширяют единый, нераздельный круг ее.
Эти отношения способствуют благоприятному единству и цельности Русскогогосударства.
Как отмечает Данилевский, указанные свойства и качества русского народасоставляют внутреннюю причину того, что в России никогда не было (и, по всейвероятности, никогда не будет) политической революции. Как известно, этотпрогноз не оправдался, и Россию постигли политические катастрофы.
Большие надежды возлагал Данилевский на организацию Всеславянскогосоюза на основе федерации, который будет способствовать «возрастанию»самобытной славянской культуры. Подобный союз не означал бы каких-либопретензий на «мировое владычество», не был бы угрозой другим народам, но имелбы оборонительное значение не только в интересах славянства, но и всей Земли.
Всемирное господство одного культурно-исторического типа, каково бы нибыло его внутреннее политическое устройство, опасно и вредно для прогрессивногохода истории. Для того чтобы «культурородная» сила не иссякла, необходимпостоянный процесс обновления, дабы ее носителями были новые народы, с иным психическимстроем, иными просветительными началами, иным историческим воспитанием:
Всемирноевладычество должно страшить не столько своими политическими последствиями,сколько культурными.
Господство одной культуры, одной цивилизации было бы гибельным для человечества,ибо человеческий род лишился бы разнообразия как необходимого условиясовершенствования и развития.
Всеславянская федерация объединит общие усилия для достижениянезависимости и сохранения самобытности культур, но при этом никогда недопустит патриотического фанатизма. Духовное единство — главное в этом союзе,оно будет содействовать культурному общению и взаимодействию народов дляутверждения общего величия, славы и благоденствия.
Литература
1. Иконникова С.Н. История культурологических теорий. — 2-е изд.,переработанное и дополненное. — СПб.: Питер, 2005. — 474с.
2. Данилевский Н. Я. Россия иЕвропа. Москва 1991.
3. Кармин А. С. Культурология.2-е изд., перераб. и доп. — СПб.: Издательство «Лань», 20.03. — 928с.
4. Шпенглер О. ЗакатЕвропы. Очерки морфологии мировой истории. 2. Всемирно-исторические перспективы / Пер. с нем. ипримеч. И. И. Маханькова. — М.: Мысль, 1998. – 606с.
5. Тойнби. А. Постижение историиМосква 1991г.