Ранчин А. М.
Особенноевосприятие Киево-Печерского монастыря, обусловленное как его происхождением(основан не князьями и боярами, а самими иноками, отрекшимися от соблазновмира), так и превращением этой обители в место, откуда вышло большинстворусских архиереев домонгольской поры, засвидетельствовано многими древнерусскимитекстами, и прежде всего, естественно, Киево-Печерским патериком, в котором ирассказывается об истории создания монастыря и о подвигах братии. Семантикапечерского пространства отмечена прежде всего в Несторовом Житии ФеодосияПечерского, включенном в состав патерика: агиограф, монах Нестор, отмечает какзаслугу Феодосия «выведение» монахов из пещер на поверхность земли и закладкуУспенской Печерской церкви; роль пространственной вертикали подчеркнута также вряде чудес из этого жития; в частности,: в чуде с возносящейся церковью, вкоторой чернецы спасаются от разбойников (храм поднимается над землею более чемна перелет стрелы). патериковые сказания, посвященные созданию, освящению иросписи Успенской церкви. Само по себе осмысление пространства, содержащееся вэтих патериковых сказаниях, естественно, не оригинально, так как обусловленоприродой средневекового мировидения. Но способы выражения этой семантики вдревнерусских произведениях могут быть весьма нетривиальными.
Пространствов культурах различных эпох осмысляется отнюдь не как нейтральнаяфизико-географическая среда, вмещающая в себя предметы вещественного мира.Пространство часто наделяется особенными семантическими характеристиками, ононе является семантически «пустым». Такое восприятие пространства, которое можноназвать мифологическим, свойственно, в частности, средневековому христианскомусознанию; оно выражено и в древнерусской словесности.
Одноиз кардинальных свойств пространства в такой трактовке – различение в немчастей, «подпространств» сакральных и профанных, в соответствии в чем движениев пространстве человека интерпретируется в религиозно-нравственном коде:«Движение в географическом пространстве становится перемещением по вертикальнойшкале религиозно-нравственных ценностей »; «Всякое перемещение вгеографическом пространстве становится отмеченным в религиозно-нравственныхоценках»; «средневековый человек рассматривал и географическое путешествие какперемещение по “карте” религиозно-нравственных систем» (Лотман Ю.М. Внутримыслящих миров: Человек – текст – семиосфера – история. М., 1996. С. 239-241).
Втаком символически осмысляемом пространстве особенную значимость имеютсакральные локусы (фрагменты пространства), противопоставленные профанному(мирскому) окружению и ориентированные вертикально, т. е. связанные с горниммиром. Эта связь может реализовываться также в пространственном измерении – врасположении на возвышенном месте.
Патерикоткрывается Словом о создании Печерской церкви, в надписании которого указанона особенные, чудесные обстоятельства воздвижения этого храма: «Слово осоздании церкви, да разумеют вси, яко самого Бога промыслом и волею и тогоПречистыа Матере молитвою и хотением создася и съвершися боголепнаа, и небесиподобнаа, и великаа церкви Богородичина Печерскаа, архимандритиа всеа Рускиаземля » (Древнерусские патерики: Киево-Печерский патерик.Волоколамский патерик / Изд. Подгот. Л.А. Ольшевская, С.Н. Травников. М., 1999.С. 71, текст по рукописи, отражающей, по классификации издателей, первый типОсновной редакции; особенное значение и красота Печерской церкви отмечены и вдругих списках, где она названа «небесоподъбная» или «небесоподобнаа». — Тамже. Разночтения. С. 351. В дальнейшем патерик цитируется по этому изданию, страницыиздания указываются в тексте.). Таким образом, отмечены как богосозданностьхрама, так и исключительная красота, толкуемая как небесоподобие, каксвоеобразная изоморфность церкви Небу.
Вэтом слове рассказывается о прорицании святым Антонием варягу Шимону передбитвой с половцами на Альте: «Блаженый же рече тому: “О чадо, яко мнози падутострием меча, и, бежащим вам от супостат ваших, попрании и язвени будете, и вводе истопитеся; ты же, спасенъ быв, зде имаши положен быти, в хотящей сясоздати церкви”» (с. 8). Предсказание исполняется: раненый в битве Шимон«возревъ же горе на небо и виде церковь превелику, якоже и преже виде на мори» (с. 8).
Печерскаяцерковь прежде воплощения в камне появляется в небе, что и означает еебогосозданность – Шимон зрит небесный прообраз, архетип храма. Грандиозныеразмеры церкви также, очевидно, свидетельствуют о ее особой природе.
Интересно,что в тексте слова говорится о прежде бывшем Шимону видении этой же церкви како чем-то известном, но читатель узнает об этом чуде позднее. Таким образом, читающийтекст этого сказания одновременно как бы оказывается на месте Шимона инаделяется его знанием и одновременно попадает в ситуацию неведения: ондолжензнать то же, что и спасенный варяг, но знать этого не может.
Этоотступление от хронологии, по-видимому, — осознанное. Чудо с видением храмаизъято из течения времени, из земного миропорядка. Более раннее видение, когдаШимон узрел церковь во время бури на море, в которую попал его корабль («И севидех церковь горе и мыслях, кая си есть церкви» [C. 8), во вневременном плане,в Вечности идентично позднейшему явлению храма во время битвы на Альте; это два«варианта» одного и того же видения… В обоих случаях Шимон чудесно спасаетсяот неминуемой смерти. Об относительности времени свидетельствует и предсказаниесвятого Антония, что Шимон (ставший в монашестве Симоном) будет погребен вПечерском храме, и речь Христа, изображенного на кресте, данном Шимону отцом:Христос говорит, что златой пояс с этого изображения станет мерой пристроительстве храма, коим и окажется Печерская церковь.
Такимобразом, Печерская церковь построена на сакральной, Господней мере, в некоторомсмысле слова соизмерима с Его Телом. Мотив воздвижения храма посредством меры, коейявляется пояс Христов, содержит оттенки значения, отсылающие к сотворению мира,измеренного пядью Божией. Ср. свидетельство Хожения игумена Даниила о надписипри изображении Христа в храме Гроба Господня: «Ту есть вне стены за олтаремъПупъ земли, и создана над нимъ комарка, и горе написан Христос мусиею, иглаголеть грамота: “Се пядию Моею измерихъ небо и землю”» (Хожение игуменаДаниила // Памятники литературы Древней Руси: XII век. М., 1980. С. 36). Ср.эту же формулу в «Слове на Вербное воскресенье» Кирилла Туровского: «Ныне путьсъшествуеть в Еросалим измеривый пядью небо и землю дланью, в церковь входитъневъместимый в небеса» (Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997. Т. 4.XII век. С. 188).
Психологическинемотивированным оказывается вопрос, заданный Шимоном при видении церкви в небенад морем: он не дивится чуду, а вопрошает себя, что это за церковь, словно ввидении ему должен быть явлен непременно реально существующий храм. ВопросШимона можно интерпретировать и как указание на его особенное душевное идуховно состояние, на его «восхищенность» в духе, когда созерцатель причастенбожественному, а не земному пространству и не изумляется, но мыслит, какаяобраз какой реальной церкви может быть явлен ему в этом видении. Но возможно идругое объяснение: Шимон постигает, что явленная в видении церковь есть тасамая, которая должна быть построена по мере его пояса; он спрашивает себя отом, какая будущая церковь должна воплотить храм из его видения.Неопределенность мысли Шимона рождает у читателя плодотворное непонимание:созерцатель чуда принадлежит до известной степени иному пространству, нежеличитающий сказания, и чувства и мысли Шимона лишь отчасти постижимы длястороннего взгляда.
Вдругом патериковом сказании («Чюде о той богоизбранней церкви Богородичней» [C.12]), также повествующем о воздвижении Печерской церкви, описывается чудо, удостоверяющеебогоизбранность места: Антоний молит Бога, чтобы место строительства храма былоодин раз отмечено выпадением росы, в другой же осталось сухим; в третий разсвятость места удостоверяется сходящим с неба огнем. Этот эпизод восходит кСвященному Писанию: «Аллюзии на библейский рассказ о деяниях пророка Илии (3Цар. 18, 21-40) несомненны – тем самым недвусмысленно подтверждаетсябогодухновенность миссии основоположников монашества» (Подскальски Г.Христианство и богословская литература в Киевской Руси (988-1237 гг.). Изд. 2-е,испр. и доп. для русск. пер. Перевод с нем. А.В. Назаренко под ред. К.К.Акентьева. (Subsidia byzantinorossica. T. I). СПб., 1996. С. 266).
Ноне менее значима символическая связь Печерской Богородичной церкви сконстантинопольским Богородичным Влахернским храмом. Греки-мастера, приходящиеиз Царьграда к Антонию и Феодосию, присланные к ним Богородицею, явившеюся имво Влахернском храме и давшей им свой образ для Печерской церкви: «”Танаместнаа будетъ”» (с. 13); также Богоматерь дает грекам-строителям мощи святыхдля положения в основание церкви. Она же наделяет их деньгами, потребными длявоздвижения церкви. Богородица же говорит мастерам и о мере для строительствацеркви, впрочем, ее не называя: «”Меру убо послах поясъ Сына моего, поповелению того”» (с. 13). Церковь также является мастерам на воздухе, какпрежде Шимону-Симону, и Богородица объявляет им: «” Прииду же и самавидетъ церкве и в ней хощю жити”» (с. 12).
Сказаниео видениях Печерской церкви Шимону и сказание о греческих мастерах и о виденииво Влахерне – своего рода две версии одного инварианта. Видения храма в обоихтекстах похожи; в обоих сказаниях сказано о поясе как о мере для храма. Приэтом первое сказание, повествующее о Шимоне, образует ключ к тексту сказания овидении во Влахерне. Мастера не знают, о каком поясе идет речь, и им этообъясняют печерские святые. Если в сказании о Шимоне Христос называл златойпояс варяга мерой будущего храма, то в слове о греческих мастерах это объявляетЕго мать. Другой ключ к явлению Богоматери мастерам – строителям храма дан всамом сказании о Влахернском чуде: греки не знают, кто явился им в храме (этонезнание, вероятно, призвано передать растерянность и недоумение от видения: то,что явившаяся «Царица» – Богородица, очевидно во всех смыслах слова, — включаяэтимологический). Смысл видения и то, что «Царица» — Приснодева Мария, раскрываетпришельцам Антоний.
ЯвлениеБогородицы именно во Влахернском храме не может быть случайным: Печерскаяцерковь мыслится и как воплощение храма из видений, и, вероятно, каксимволическое подобие прославленного константинопольского храма. Как известно, именново Влахернском храме, согласно Житию святого Андрея Юродивого – одной из наиболеечитаемых на Руси переводных агиобиографий – святому Андрею было явлено видениеБогородицы, простерший свой головной плат, мафорий, над миром: «узри блаженыйАндреи святую Богородицю очивесть, велъми сущую высоку»; «мафоръ ея, якомолниино видиние имея, еже на пречистыма своима рукама вземъши, страшъно же ивелико суще. Верху всех людей простре стоящихъ ту, еже на многы час видистесвятьца верху люди прострето суще и сияя славу Божию» (сказание жития«О видиньи святыя Богородици Вълахернахъ») (Молдован А.М. Житие АндреяЮродивого в славянской письменности. М., 2000. С. 399. Древнерусский переводбыл осуществлен уже в XI или в начале XII в.).
ВидениеАндрею Юродивому Богородицы и ее простертого мафория на Руси, по-видимому, быловоспринято особенно глубоко, так как послужило основанием для установленияособого праздника – праздника Покрова (обыкновенно его установление относят ксередине XII в. и приписывают инициативе князя Андрея Боголюбского, однакотакая датировка небесспорна). Между сказанием о Шимоне и о златом поясе Христа,изображенного на принадлежавшем варягу кресте, и сказанием о видении Богородицыгреческим мастерам во Влахернском храме (и, соответственно между ролью Христа иПриснодевы Марии как дарователей меры для строительства Печерской церкви)просматривается семантическая связь. Среди почитаемых константинопольскихреликвий Богородицы были не только риза и мафорий (влахернские святыни), но ипояс, хранившийся в другом храме.
Семантикавидения святому Андрею Юродивому связана с представлением о церкви (Церкви) –как о здании и как о мистическом Теле Христове. «Видение Андрею Юродивому — это образ церкви: церковное здание, мир, возносящий молитвы»(Плюханова М.Б. Сюжеты и символы Московского царства. СПб., 1995. С. 29). Позамечанию исследовательницы, «эта идея была уже заложена в церковном преданииоб Успении и получила развитие в службе на Положение ризы: Богородица – чертогБожий, и риза – атрибут и вместе с тем символ Богородицы – тоже означаетЦерковь – ковчег и покров» (Там же. С. 28). В соотнесенности с Влахернскимхрамом как местом видения святому Андрею другой храм, Успенская Печерскаяцерковь, приобретает значение «мирообъемлемости», способности как бы вмещать всебя мироздание. Эта семантика, естественно, основывается на архитектурнойсимволике христианского храма как символа мира, космоса. Печерский храм, чейосновной признак, отмеченный в Киево-Печерском патерике (в сказании о греческихизографах, призванных его расписывать), — грандиозный размер, соотнесен, возможно,с видением святому Андрею именно по признаку «грандиозности»: Богородица ввидении очень высока, а ее мафорий – огромной величины. И Печерский храм, являющийсяШимону, а потом греческим изографам в небе, может быть, как бы прикрывает собоюземлю.
ПечерскаяУспенская церковь действительно была весьма внушительных размеров: Успенскийсобор Печерской лавры (1073-1077 гг.) явился самым грандиозным памятникомархитектуры второй половины XI в. Диаметр его купола почти на метр превысилразмеры главы Киевской Софии. Отсюда общий характер форм – мощных, структурных,глубоко и сильно расчлененных» (Комеч А.И. Древнерусское зодчество конца Х –начала ХIII в.: Византийское наследие и становление самостоятельной традиции.М., 1987. С. 268). А.И. Комеч так характеризует особенности интерьера Успенскойцеркви: «В целом интерьер храма отличался особенной пространственностью.Отсутствие сложности, характерной для пятинефных (разделенных на пятьпродольных, с запада на восток, частей. – А. Р.) соборов, привело к цельности иясности грандиозной структуры. Концепция осеняющего и охватывающегокрестово-купольного завершения оказалась здесь выявленной с еще несуществовавшей на Руси отчетливостью. В этом, как и в развитии строительнойтехники, сказываются продолжающиеся и укрепляющиеся связи Киева иКонстантинополя . Уцелевшие фрагменты собора и сейчас своим величиемвызывают ассоциации с монументальными сооружениями той традиции, которая беретсвое начало в архитектуре античного Рима» (Там же. С. 273).
Помнению Г.К. Вагнера, разработавшего жанровую классификацию древнерусскогохрамового зодчества, Успенская Печерская церковь отнюдь не была обыкновенныммонастырским храмом, а соотносилась с зданиями т.н.государственно-митрополичьего жанра: «По последним архитектурным данным, печерскаяУспенская церковь рисуется пятиглавой . Тем самым она входила в кругархитектурных реминисценций государственно-митрополичьего» жанра (Вагнер Г.К., ВладышевскаяТ.Ф. Искусство Древней Руси. М., 1993. С. 60).
Обособенном восприятии Успенского Печерского храма в домонгольской Руси можетсвидетельствовать традиция посвящения храмов, прежде всего кафедральных, Богородице,и в первую очередь празднику Успения. Один из источников этой традиции – именнопосвящение храма Печерской обители празднику Успения Богоматери. «Mонастырь воздействовал на физический и духовный ландшафт далеко за пределамиКиева. Мода середины XI в. на храмы Св. Софии прошла, и кроме соборов в Киеве, Новгородеи Полоцке, одноименных храмов больше не возводили. Зато с 1070-х гг. до 1220-хгг. во всех других известных епархиях возводились соборы, посвященные УспениюБогородицы – вслед за “католиконом” Печерского монастыря. Так ислучилось, что самые почитаемые центры христианской жизни почти по всем главнымгородам Руси оказались построены не по образцу дворцовой церкви князя Ярослава,а по подобию монастырской церкви игумена Феодосия» (Франклин С., Шепард Д.Начало Руси: 750-1200. Под ред. Д.М. Буланина. Авториз. Пер. с англ. Д.М.Буланина и Н.Л. Лужецкой. СПб., 2000. С. 449).
Грандиозныеразмеры Успенского храма могли получить в древнерусском сознании особенныйсимволический смысл.
Чудесныйхарактер основания Печерского храма особо отмечен в сказании «Оттуду начатоктоа божественыа церкве»: «Что сего, братие чюднне? Прошед убо книги Ветхаго иНоваго закона, нигдеже таковых чюдесъ обрящеши о святых церквах, тако же и осей от варяг, и от самого Господа нашего Иисус Христа, и честнаго егобожественаго и человекообразнаго подобиа: и святыа Христовы главы венец, ибогозвучный глас от Христова подобиа, нести велящъ на уготованое место, тогопоясом измерити по небесному гласу, и видена бысть преже начатиа, како же и отгрек иконе пришедши с мастеры » (С. 14). Показательно, что в этомсказании отмечено явление церкви (чудо, явленное варягу Шимону) прежде еесоздания: церковь в божественном пространстве словно существует премирно, извечно.Различение храма в видении и храма, воздвигнутого в камне, оказываетсяотносительным. Столь же относительно оно и в сказании о греках-иконниках, волеюБожией пришедших в Киев расписывать Печерский храм.
БогосозданностьПечерской церкви отмечена и в другом месте патерика, где утверждается, чтоПечерская церковь – единственный из Успенских храмов, доселе не разрушившийся(с. 16); неразрушимость мыслится как свидетельство причастности храма вечности.
Дойдяпо Днепру до Канева, изографы увидели «церковь сию велику на высоте. Ивопросихом же сущих с нами: “Кая си церкы?” И реша: “Печерскаа, ейже вы писци”»(с. 15). Иконописцы вопрошают о храме так же, как Шимон вопрошает самого себя.По форме это вопрос о реальном храме. Но и вопрошание Шимона, ипространственная позиция вопрошающих греков (под Каневом, т.е. не в самыхокрестностях Киева) заставляют предположить, что они видят не реальныйПечерский храм, а его сверхреальный прообраз, явленный в видении. Однакосопровождающие их отнюдь не удивлены видением и говорят о церкви как ореальной. Благодаря этим повествовательным приемам эпизод с видением изымаетсяиз реального (т.е. земного) пространственного контекста, и оппозиция«материальная явь – видение» размывается.
Грекипытаются возвратиться вспять, напуганные грандиозностью предстоящей им работы, нонекая сила влечет их вспять против течения. Во вторую ночь после видения«видехом сию церковь и чюдную икону наместную » (с. 15). Это видениепостроено по поэтике иконописного изображения: внутреннее пространство храмаразвернуто вовне (икона, находящаяся в церкви, в видении представлена вне его).Таким образом, Печерский храм в видении подобен изображению храма на иконе, т.е.принадлежит «иконописному», а не земному пространству. Поэтика иконописногоизображения в сказании – код, посредством которого описывается чудесноевидение.
Всказаниях патерика Печерский храм интерпретируется и как подобие Влахернскогохрама, и почти как его «замена», как «главное» место обитания Богородицы(Богородица говорит грекам-строителям храма, что поселится в нем, а еенаместная икона есть ее метонимия, есть в некоем и важном смысле Она сама). Вхристианском восприятии одинконкретный храм не мог представлятьсяединственнымместом обитания Христа, Богоматери или святых. И всё же Печерскийхрам в патериковых сказаниях претендует на особенный статус одного из главныхцентров иерофании, мест присутствия Богородицы. Этот статус обеспечиваетсяпреемственностью отражения прообраза – церкви, явленной в видениях, ипреемственностью по отношению к Влахернскому храму, установленному самойПриснодевой. Наконец, особенно значима соотнесенность чуда, произошедшего приосвящении храма, с чудесными обстоятельствами Успения Богородицы. На освящениехрама в предпразднество Успения собираются никем не званые митрополит Иоанн ирусские епископы. «Святитель же хоте изискати такых человекъ, кто суть звавшетех, и ту абие глас так: “Исчезоша испытающий испытания!” Тогда простре руце нанебо и рече: “Пресвятая Богородице! Яко же во свое преставление апостолы отконец вселенныа собравши въ честь своему погребению, тако и ныне въ священиесвоеа созвавши тех наместники и наши служебникы”» (с. 18). В этом фрагментедается ссылка на рассказ об Успении Богородицы, которое ожидается в Вифлееме исовершается в Иерусалиме; сюда «облак светелъ» переносит апостолов, передУспением, еще в Вифлееме, «вънезаапу явися солнце и луна окрестъ дому, и съборъпръвенець святых бысть» (Слово об Успении Богородицы // Библиотека литературыДревней Руси. СПб., 1999. Т. 3. XI-XII века. С. 296, 298). Таким образомВифлеем представлен в этот момент как космический центр и как средоточиесвятости. Подобное место в Киево-Печерском патерике придано Успенскому храму.(Сходство сказания об освящении Успенского Печерского храма и сказания обуспении Богородицы было отмечено Д.С. Лихачевым: Лихачев Д.С. Градозащитнаясемантика Успенских храмов // Успенский собор Московского Кремля: Материалы иисследования. М., 1985. С. 20.)
Список литературы
Дляподготовки данной работы были использованы материалы с сайта www.portal-slovo.ru