Сара Бернар
«Я была одной извеличайших…»
Многовеков театр был неблагодарным искусством. Память о великих актерах умирала споследним их зрителем. Сегодня в истории остались лишь редкие звезды сценыпрошлого. И первая из них – Сара Бернар.
Всяжизнь великой актрисы была цепью загадок и искусно созданных мистификаций.Начиная с имени – на самом деле Сару Бернар звали Генриеттой Ван Харт. Ее матьЖюли записала рожденную 23 октября 1844 года девочку на фамилию одного из своихвозлюбленных – студента-правоведа Эдуарда Бернара. Хотя сама признавалась, чтоне уверена в его отцовстве. Вокруг общительной учительницы музыки собиралосьнемало кавалеров, влюбленных в ее рыжие кудри и нежно-розовую кожу. Приехав изГолландии, Жюли – она же Юдифь Ван Харт – быстро забыла о строгой морали своихпредков, еврейских купцов, и с упоением окунулась в водоворот парижской жизни.Заботиться о ребенке ей было некогда, а с маленькой Генриеттой постоянночто-нибудь случалось. Уже через три месяца после рождения малышка выпала изколыбели прямо на угли тлеющего рядом камина. К счастью, мать оказалась рядом ирешительно применила народное голландское средство – девочку окунули в ведро сосвежим молоком, а потом две недели оборачивали компрессами со сливочным маслом.Генриетта выздоровела, и кожа ее осталась такой же нежной, как у матери.Унаследовала она и густые медно-рыжие волосы. Правда, она была тощей, какспичка, и отличалась взрывным характером. Куклы ее не привлекали, играла онавсе больше с мальчишками, непременно стараясь стать главной в их компании.Когда ей было девять, кузен Жан предложил на спор перепрыгнуть широкий ров, иГенриетта не могла не принять вызов. Результат — сломанная рука и разбитое вкровь лицо. Когда ее несли домой, девочка не плакала, а упрямо твердила: «Всеравно я сделаю это во что бы то ни стало!» Эти слова – «во что бы то ни стало»– до конца жизни стали ее девизом. Впоследствии она даже написала их над входомв дом и на дверях своего экипажа.
Генриеттаросла, и характер ее становился совершенно несносным. Чтобы обуздать ее нрав, Генриеттуотдали в католический монастырь. Но и там девочку иногда охватывали приступыгнева, и тогда сестры успокаивали ее, обливая святой водой. Научившисьсдерживать свои порывы, она совершенствовала с детства присущую тягу клицедейству и домой вернулась настоящей актрисой. В то время любовником еематери был герцог де Морни – светский лев и сводный брат императора Наполеона III. Понаблюдав за девушкой, онвоскликнул: «Да ее место на сцене!» И тут жена писал записку директоруНациональной академии музыки и декламации с просьбой принять 16-летнююГенриетту. К поступлению ее готовил еще один друг матери – Александр Дюма-отец.В итоге она блестяще сдала экзамен и за два года обучения овладела основамиактерского мастерства. В самом начале карьеры Генриетта решила взять себе новоеимя, подчеркивающее еврейское происхождение, которое не собиралась скрывать.Отныне и навсегда она стала Сарой Бернар. Сара всегда любила повторять: «Театр– моя жизнь!» Так было и в 1862 году, когда юная дебютантка впервые вышла насцену «Комеди франсез» в трагедии Расина «Ифигения в Авлиде». Позже онавспоминала: «Когда занавес стал медленно подниматься, я была уверена, что упадув обморок». Она не упала и сыграла свою роль добросовестно, хоть и без особогоблеска. Критики писали, что молодая актриса красива, но совершенноневыразительна. Впрочем, и красота была своеобразной: ее портили громадный носи предельная худоба, за которую в театре Сару скоро начали дразнить Шваброй.Общего языка с коллегами она не нашла, поскольку не соблюдала неписаной табелио рангах и не желала лебезить перед начальством. Вскоре разразился скандал,после которого девушке пришлось покинуть «Комеди франсез». Она провела закулисы младшую сестру Режину, и та случайно наступила на шлейф театральнойприме мадам Натали. Разгневанная мадам так оттолкнула Режину, что та в кровьрасшибла лоб о гипсовую колонну. В ярости Сара подбежала к приме и с криком:«Ах ты, корова!» – залепила ей пощечину. Такого стены театра не видели современ его основателя Мольера. Выставляя Сару за дверь, директор пообещал, чтомолодая негодница никогда не переступит порога его театра. Однако через десятьлет Сара вернулась в «Комеди» примадонной, перед которой преклонялись все. А доэтого играла в театрах «Жим-наз», «Порт-Сен-Мартен» и наконец «Одеон», где еепопулярность достигла предела.
Вначалеей доставались роли из классического репертуара – Федра, Андромаха, Дездемона.Затем на смену пришли пьесы современных драматургов. Она блистала в «Рюи Блазе»Виктора Гюго, а после в «Даме с камелиями» Александра Дюма-сына – говорили, чтоэти роли создавались специально для нее. Сотни раз она умирала на сцене вобразе несчастной Маргариты Готье, и восхищенный Гюго писал ей: «Я плакал, идарю вам слезу, которую вы исторгли из моей груди». Слеза, естественно, была ненастоящей, а бриллиантовой. Бриллианты, подаренные поклонниками, Сара таклюбила, что брала их с собой на все гастроли. А для защиты их спала сзаряженным пистолетом «лепаж» под подушкой. Сара была решительнее многих мужчин– быть может, поэтому она сыграла так много мужских ролей. Вертер, Лорензаччо,даже принц Гамлет… В 56 лет она вышла на сцену в образе 20-летнего сынаНаполеона в «Орленке» Эдмона Ростана. Успех был таков, что публика 30 развызывала ее на бис.
ДостиженияСары сыграли не последнюю роль в расцвете драмы, которая во второй половине XIX столетия вытеснила любимую преждеоперу. Пышность костюмов и речей на сцене сменили переживания героев, а их Сараумела изображать как никто другой. Она разработала собственные приемы – например,подкрашенные кончики пальцев или яркий грим на ушах, оттеняющий бледность лица.Художественный вкус позволял ей создавать невероятно красочные костюмы длясцены, которые сами по себе были произведениями искусства. Подолгу работая надкаждой ролью, она стремилась воссоздать на сцене исторический колорит.
Большинствоскандалов в жизни Сары были связаны с ее бурной личной жизнью. Уже в старостиее спросили, когда она перестанет любить, и актриса честно ответила: «Когдаперестану дышать». При этом она держала страсть в узде, извлекая из своихроманов практическую выгоду. О мужчинах она много узнала еще в детстве, в домематери. «Чем больше я их видела, тем меньше они мне нравились», – вспоминалаона. Конечно, были и исключения – например, блистательный Дюма-отец или графКератри, ставший первым возлюбленным 18-летней Сары. Ходили слухи о том, что иотношение к ней любовника матери де Морни далеко от родительского – в тевремена такое случалось нередко.
В 19 летна маскараде в Брюсселе Сара встретила молодого красавца в костюме Гамлета.После первого танца они уже не расставались. Кавалер оказался наследникомодного из знатнейших бельгийских родов, принцем Анри де Линь. Он был настолькоослеплен, что решил жениться на Саре. Родня решительно воспротивилась: брак сактрисой, тем более еврейкой – дело немыслимое. Анри пришлось отказаться отсвоего намерения, но он предложил Саре остаться его «официальной» любовницей сединственным условием – бросить сцену. Сара отказалась и уехала в Париж, где вконце 1864 года родила сына Мориса. Когда ее спрашивали об отце ребенка, онанебрежно отвечала: «Я и сама не помню – то ли Виктор Гюго, то ли генералБуланже». Имени Анри она не упомянула ни разу – слишком глубока была сердечнаярана.
Еероманам не было конца. Говорили, что ей удалось соблазнить всех лидеров Европы,включая римского папу. Скорее всего, это преувеличение – к примеру, царьАлександр и датский король Кристиан были бескорыстными поклонниками ее таланта.Однако у Сары были короткие романы с императором Наполеоном III, с будущим королем Эдуардом VII, а также с «королем» французскойлитературы Виктором Гюго. Были среди ее возлюбленных и художники –прославленный Гюстав Доре и Жорж Клерен, написавший знаменитый портрет Сары врозовом платье. Но чаще всего у нее завязывались романы с актерами – партнерыпо сцене становились партнерами в жизни. Работая над пьесой Гюго «Эрнани», онастрастно влюбилась в исполнителя главной роли – ведущего парижского актера ЖанаМунэ-Сюлли. Он был молод, красив, талантлив, благороден. Вместе они игралиОтелло и Дездемону, Ромео и Джульетту, и все говорили о скорой свадьбе. НоМунэ-Сюлли был ужасно ревнив, а Сара совершенно не умела хранить верность.Узнав об ее очередной измене, актер так рассвирепел, что во время очередногопредставления «Отелло» едва не задушил Бернар по-настоящему. После этого междуними все было кончено.
Во времягастролей в Петербурге Сара познакомилась с греческим дипломатом Жаком Дамала,который был на 11 лет моложе ее. Страсть затмила в ее глазах подлинный обликДамала – капризного и бессердечного жиголо, живущего за счет влюбленных в негоженщин. Она искренне поверила в любовь этого смуглого красавца и в егоартистический талант, привезла его в Париж, уговорами и унижениями добилась длянего ролей в театре. Она даже купила собственный театр, чтобы играть вместе сним. А в 1882 году вопреки всем своим правилам вышла за Дамала замуж. Семейнаяжизнь сразу не заладилась. Грека ужасно раздражало, что все называют егоисключительно «мужем госпожи Бернар». От обиды он начал пить, а вскоре добавилк абсенту модный тогда гашиш. В наркотическом бреду он слонялся по парижскимпритонам, расплачиваясь с проститутками деньгами жены. Сара прощала все, нокогда ее непутевый супруг поднял на нее руку, их отношениям пришел конец. Послеэтого Дамала быстро скатился на дно. В 1889 году Сара узнала, что он умирает отнаркомании в грязной меблированной комнате, и попыталась спасти его. Онаперевезла Жака в свой особняк на бульваре Перейр и преданно ухаживала за ним. Акогда он умер – ему было всего 34 года – отправила тело в Грецию и поставила намогиле памятник из лучшего мрамора. Но и после его смерти у нее было еще немаловозлюбленных.
В 65 летво время гастролей по Америке Сара познакомилась с 30-летним голландскимактером Лу Теллегеном. Атлетически сложенный красавец уехал с Бернар в Париж иоставался с ней четыре года, которые впоследствии назвал «лучшим временем своейжизни». Быть может, он имел в виду не любовь знаменитой актрисы, а щедрость:благодаря ей не блиставший талантом Теллеген получал главные роли и ни в чемсебе не отказывал.
Но,несмотря на многочисленные романы, мужчины занимали в ее жизни лишь третьеместо. Первое досталось театру, а второе – сыну Морису, который с годами сталверным помощником матери. Его в детстве тоже преследовали несчастья; однажды ончуть не погиб во время пожара, но Сара бесстрашно бросилась в огонь и спасларебенка. В тот день ее особняк с богатой обстановкой сгорел дотла, но Сараплакала от радости – Морис остался жив! Она не могла уделять сыну достаточновнимания, но баловала его и засыпала подарками. С десяти лет он вместе с ней игрална сцене, а позже не без успеха пробовал себя в роли драматурга, театральногокритика и администратора. Однако больше всего он увлекался игрой в карты ифехтованием. Не проходило месяца, чтобы Морис не вызвал на дуэль какого-нибудьнахала, непочтительно отозвавшегося о его матери. Он боготворил Сару, а она доконца жизни обеспечивала деньгами сына и его семью. Морис женился на МарииЯблоновской – знатной, но бедной дочери польского князя. После смерти матери онпытался разбогатеть, пустившись в бижевые махинации, но не преуспел. Морис умерв 1928 году почти нищим.
При всейвзаимной любви сын и мать мало чем напоминали друг друга. Она была бледной ихудой, как щепка, сын – плотным и краснолицым. Морис никогда не жаловался наздоровье, а Сара всю жизнь боролась с болезнями. Еще в пятнадцать лет будущаяактриса начала кашлять кровью. Врачи вынесли неутешительный диагноз –туберкулез. Сара попросила мать купить ей красивый алый гроб, обитый внутрибелым шелком – она хотела умереть красиво. Молодой организм справился сболезнью, хотя временами недуг напоминал о себе. А гроб на много лет сталсвоеобразным талисманом Сары, она возила его с собой повсюду. Не раз она спалав нем и в нем же, по слухам, занималась любовью. Гроб не только служил целиэпатировать публику, но и готовил Сару к мысли о смерти, которая постоянномучила ее. Другим напоминанием о бренности всего земного был скелет, которыйнекоторое время украшал спальню актрисы, пока один из любовников не убрал его сглаз долой. Еще в начале карьеры Бернар поняла, что хорошей игры для успехамало, и умело поддерживала свой эксцентричный имидж. Этой цели служило все –безумные наряды, скандальная личная жизнь, экстравагантные поступки. Она ходилав мужском платье, гуляла в Люксембургском саду с пантерой на поводке, куриласигары, брала уроки бокса и фехтования. В 1878 году стала одной из первыхженщин, отважившихся подняться в небо на аэростате. Газеты взахлеб писали, чтоподъем был успешным, а на высоте 2300 метров смельчаки плотно поужинали и откупорили бутылку с шампанским.
ИмяБернар постоянно сопровождали сенсации. В 1872 году она покинула «Одеон»,уплатив дирекции громадную неустойку. Перед этим, в дни осады Парижапруссаками, она самовольно закрыла театр, превратив его в госпиталь для раненыхфранцузских солдат. Вернувшись в «Комеди франсез», она через восемь лет ушла иоттуда – каждый раз ей казалось, что ее талант недостаточно ценят. В этот разнеустойка оказалась еще больше; чтобы покрыть ее, Сара на полгода отправилась вАмерику, где ей аплодировали толпы зрителей, не знавших ни слова по-французски.Ветер странствий увлекал ее из Парижа в Вену, из Амстердама в далекуюАвстралию, заставляя репетировать роли в купе поезда или в каюте парохода. ВЛондоне Оскар Уайльд усыпал ковровую дорожку, по которой должна была пройтиСара, охапками белых лилий.
Помимосцены, Сара пробовала себя и в других видах искусства. Когда скульптор Меньелепил ее бюст, он был так поражен точностью ее замечаний, что дал ей несколькоуроков. Скоро ее скульптуры появились на парижских выставках, где произвелинастоящий фурор. Правда, великий Роден во всеуслышание обругал ее работы:«Единственное их достоинство – что они созданы Сарой Бернар!» Она не обиделасьи позже произнесла прочувствованную речь на похоронах мастера. Она занималась иживописью: ей удавались не только пейзажи, но и большие сюжетные картины,например, «Медея, убивающая своих детей». Обладая изящным стилем, она неплохописала, что видно по книге мемуаров «Моя двойная жизнь», В интервью газете«Фигаро» она говорила: «Меня упрекают в том, что я желаю делать все: играть,рисовать и заниматься скульптурой. Но я ведь зарабатываю этим деньги». Саралукавила: она творила не ради денег, которые легко раздавала первому, кто обэтом попросит. Когда буря разметала лодки рыбаков в любимой ею бретонскойдеревушке Бель-Иль-ан-Мер, она дала представление в пользу пострадавших. Апотом основала общество «Дешевый хлеб», которое занималосьблаготворительностью. Но к деньгам Бернар все же была неравнодушна и виртуозноумела вытягивать их из своих поклонников. По Парижу разносились истории о ней,больше напоминающие анекдоты. Говорили, что, когда знаменитый Эдмон Ротшильдпослал ей письмо, полное комплиментов, она без стеснения ответила: «Месье,талант в наше время не избавляет от нищеты». В ответ банкир прислал чек сзапиской: «Посылаю вам тысячу франков и миллион комплиментов». «Лучше бынаоборот», – проворчала Сара, которая только что потратила 400 тысяч на ремонтсвоего особняка на бульваре Мальзерб. Но при всех подарках, которыми осыпалиСару, основой ее благополучия был упорный труд. Ростан однажды описал ееобычный день: многочасовые репетиции, затем спектакль, где актрисавыкладывается в полную силу, потом общение с коллегами, прием посетителей, ответына бесчисленные письма и уже глубокой ночью – разучивание новой роли. «ВотСара, которую я знаю, – восклицал драматург. – Это та Сара, которая работает. Иона – самая великая!» Специально для нее Ростан написал свои лучшие пьесы,включая «Орленка». Увидев этот спектакль, в Бернар навсегда влюбилась другаявыдающаяся женщина – Марина Цветаева.
ВременамиСару охватывали приступы меланхолии – ей казалось, что все, чем она занимается,бессмысленно. Бросив все, она уезжала с друзьями в бретонские шхеры дышатьсвежим морским воздухом, пить яблочный сидр и рисовать пейзажи. Но уже черезнесколько дней к ней приезжали из театра и просили вернуться – публика ждаласвою любимицу. Спасаясь от тоски, Сара взяла за правило не думать о завтрашнемдне. Даже писатель Жюль Ренар, который не слишком любил Бернар, писал о ней:«Она пользуется каждым мгновением. Она глотает жизнь. Какое неприятноеобжорство!»
В 1905году Бернар упала со сцены и серьезно повредила правую ногу. Боли непрекращались, и врачи вынесли диагноз – закупорка сосудов. В 1915 году ногупришлось ампутировать, но Сара и после этого продолжала выходить на сцену в техролях, где не требовалось движение. К тому времени у нее уже был свой театр«Шатле» на одной из красивейших площадей Парижа, где она не только играла, но иуправляла всеми делами. За три года до этого Бернар снялась в немом фильме вроли королевы Елизаветы Английской – последняя попытка обмануть неумолимоевремя.
Еесчитали идеальной актрисой. Станиславский восхищался ее отточенными жестами итонким художественным вкусом. Знаток театра князь Сергей Волконский вспоминал:«Она прекрасно владела полярностью переживаний – от радости к горю, от счастьяк ужасу, от ласки к ярости – тончайшая нюансировка человеческих чувств». А«золотой голос» актрисы мгновенно менялся от драматического шепота до не менеедраматического крика. Этот голос и безупречная дикция, отмеченные критикой спервого спектакля Сары, много лет завораживали ее поклонников. «В ее горлеспрятана арфа» – восхищенно писали газеты. Некоторые говорили, что этот тембрпроисходит от волнения – отыграв на сцене много лет, Сара все так же переживалаперед выходом на сцену. Все знали, что в это время к ней лучше не подходить –накричит или припечатает уничтожающим замечанием. «Как это у вас получается всевремя быть в напряжении, играя на сцене?» – спросила как-то у Бернар еепартнерша. «Сами узнаете, когда у вас появится талант», – ответила та.
Весной 1923 года Бернарначала работу над новым фильмом, но съемки были остановлены из-за приступа уремии.Узнав, что конец близок, актриса до мелочей продумала церемонию своих похорон –она хотела уйти из жизни красиво. Вечером 26 марта ее личный врач открыл окно иобъявил многотысячной толпе: «Мадам Сара Бернар скончалась». Эти же люди надругой день шли за ее гробом через весь город – от бульвара Мальзерб докладбища Пер-Лашез. Гроб был тот самый – алый, с белой обивкой внутри.Последнее пристанище Сары Бернар было буквально погребено под грудой камелий –ее любимых цветов. А неизвестный ветеран Первой мировой войны положил на могилусвой орден Почетного легиона со словами: «Здесь покоится слава Франции».