Экономические реформы Н.С. Хрущева

Міністерство освіти та науки України
Дніпропетровський НаціональнийУніверситет
кафедра російської історії
Випускна робота
на тему:
«Економічні реформи М.С.Хрущова»
Виконав:
студ. гр. ЗІІ-03-01
Ніколаєва К.С.
 
Науковий керівник:
канд. іст. наук, доцент
Кабанов В.І.
Допускається до захисту:
зав. Кафедри російської історії
_________ В.В.Іваненко
Рецензент
ст. викладач
Безносов О.І.
 
Дніпропетровськ
2007 р.

Содержание
Введение
Раздел I    Теоретическаяподготовка реформа  
Раздел II    Измененияв сфере сельского хозяйства.
Раздел III   Реформы всфере промышленности
Заключение
Список использованныхисточников и литературы
                   

Реферат
Дипломнаробота:  49 стор.  11 джерел
Перелік ключових слів: ЕКОНОМІЧНІРЕФОРМИ, М.С.ХРУЩОВ, МЕХАНІЗАЦІЯ ВИРОБНИЦТВА, КОСМОС, СОВНАРХОЗИ, ЦИЛІНА,СІЛЬСЬКЕ ГОСПОДАРСТВО.\
Об'єкт дослідження: закономірності,напрямки і наслідки екоеномічної політики КПРС у роки коли її очолювавМ.С.Хрущов.
Предмет дослідження: спроби керівництваКПРС за рахунок реформування окремих галузей господарства країни надатиекономіці динамічних темпів розвитку.
Мета роботи: вивчити економічні реформиМ.С.Хрущова у народному господарстві.
Методик адослідження: використаннязагально-наукових методів – історико-хронологічного, іторико-порівняльного,історико-ретроспективного; принципи: історизму, науковості, об'єктивізму.
Отримані результати та їх новизна: авторвивчив і проаналізував різноманітний комплекс джерел документального танарративного характеру, а також сучасні та науково-популярні дослідженнівітчизняних та закордонних авторів. Здійснено спробу під новим кутом зору датианаліз економічним реформам М.С.Хрущова в промословості, сільськомугосподарстві та управлінні.
Результати дослідження можуть бутивикористані як при виколаданні курсів «історії СРСР», «історії України», так іпри подальшій науково-дослідницькій роботі.
Resume
Thegraduation researchof the4-year studentNikolaeva K.S.(DNU, historical faculty, Department of thehistorical of Russia),deals with economic reforms N. Hrushov.
The work is interesting forhistorical of Russia. Bibliogr. 35.

Введение
Тема хрущевских реформ — одна из самыхпопулярных в публици­стике и исторических исследованиях последних лет.Популярность эта не случайна. Сам характер времени, известного громкиминачинания­ми и столь же оглушительными провалами, колоритная личность глав­ногогероя эпохи, дающая повод для самых разноречивых суждений, наконец, весьмаблизкие аналогии с современностью — все это питает научный и общественныйинтерес к проблемам «великого десятилетия».
Можно,конечно, по-разному относиться к Н. Хрущеву, его проек­там и идеям, по-разномуоценивать накопленный в тот период опыт общественной модернизации. Однако привсех «плюсах» и «минусах» 50-е — начало 60-х годов интересны для современниковуже тем, что именно тогда начинали формироваться элементы новой политическойкультуры, культуры реформаторства. Процесс этот так и остался незавершенным.
Содержаниебудущих реформ, способы их проведения в жизнь, прогноз возможных результатовчасто непосредственно зависят от со­стояния исходной ситуации — в экономике,политике, общественных отношениях. Известно, что относительно «мягкими» постепени воздей­ствия на общество и его структуры являются реформы упреждающегохарактера (другими словами, реагирующие на негативные тенденции еще до того,как они приобрели черты кризиса) и учитывающие в пол­ной мере состояниеобщественной среды, то есть возможную реакцию общества на инициативы. Причемдля успешного начала реформ важен момент совпадения интересов власти иобщества, момент обществен­ного согласия, обоюдная готовность к переменам.Однако истории из­вестны случаи возникновения подобного согласия на совершеннопро­тивоположной основе, когда, несмотря на наличие объективных условий,указывающих на необходимость реформ, власть и общество «дого­варивались» осохранении сложившегося порядка вещей без каких-либо изменений. Такое возможно,если реформационная несостоятельность верхов совпадает с молчаливым согласиемнарода перетерпеть очеред­ные «временные трудности»,— ситуация, довольнохарактерная для по­слевоенной истории России.
1953год, казалось, открыл путь реформам, которые были невозможны при жизни Сталина.Но не сразу: кризис власти, вызванный борьбой за «наследство», и доминирующиеобщественные настроения весны 1953-го, аккумулированные в опасении «как бы небыло хуже», на какое-то время отодвинули принятие радикальных политических ре­шений.Несмотря на ряд шагов, предпринятых новым руководством еще в марте—мае, реальновопрос о содержании и направленности общего политического курса после смертиСталина стал обсуждаться в верхах лишь летом.
Негативная оценка прошлого опыта обычнодавалась с позиции отдельных «недостатков», «ошибок» и «неправильностей»,иногда при­знавались и «значительные ненормальности», которые, однако, несмот­ряна значительность, рассматривались,тем не менее, как временныеотклонения от в общем верно избранного пути. Руководители хрущевского времени вболь­шинстве своем с трудом могли рассуждать о товарно-денежных отно­шениях иприбыли, не говоря уже о более точных экономических кате­гориях. А такиепонятия, как «рынок», «конкуренция», «плюрализм», в сознании облеченных властьюсовременников (и не только их) так и остались если не враждебными, то до концанереабилитированными.А без подобной переоценки путь к радикальным экономическим ре­формам был вобщем закрыт.
«Хрущевские реформы» — это понятие,пришедшее извне и гораздо позднее. Усвоенные когда-то азбучные истины, а точнееаз­бучные лозунги марксизма (в интерпретации советской системы полит­просвещения),однозначно отлитые в формулу «реформы — побочный продукт революционной борьбы»,заставляли людей, получивших уроки этой школы политического ликбеза, относитьсяк реформам как к явлению, безусловно, второсортному, иногда вынужденному, и воб­щем — ненужному. Слово «реформист» стояло в одном ряду со сло­вом«ревизионист», заменившим к тому времени привычного «врага народа» [26стр.137].Это, конечно, не значит, что начинания времен Хрущева не имели цельреформировать наше общество. Напротив,объективно их роль была именно такова (вопрос лишь о пределах и масштабах осу­ществленныхтогда перемен). Но старое «слово» не оставалось безуча­стным — онозавораживало, по-своему организуя и планируя политику современности.
Что же касается ре­форм времен Хрущева,то они, как правило, заставали современников врасплох, а такие «сюрпризы»далеко не всегда проходят безболезнен­но. События в Новочеркасске 1962 года —одно из подтверждений их серьезных последствий.
За реформами всегда стоят социальныеинтересы. Это значит, что успех реформ зависит от состояния социальной среды,на поддержа­ние которой они направлены. Сущность всех послевоенных попытокреформ структурного характера состоит в том, что они с точки зрения развитиясвоей социальной базы несли не столько укрепляющее, сколь­ко формирующее начало[26стр.139].Подобные реформы неизбежно нарушают прежний баланс социальных интересов исоздают новый, сопровож­дающийся иной, чем прежде, дифференциацией общества.
 Как только реформы начинают вторгатьсяв сферу интересов, где раньше было относительное равенство (пусть дажеравенство нищеты), их социальная поддержка заметно., слабеет, что и позволяетговорить о таких реформах как непопулярных. Только политические реформыспособны учесть более или менее широкий спектр общественных интересов, тогдакак рефор­мы, затрагивающие сферу экономики, первоначально ориентированы надостаточно узкий социальный слой и поэтому встречают известное сопротивление вдругих общественных группах. В то же время, несмот­ря на возможную негативнуюреакцию, формирование социальной ба­зы реформ является главной задачей реформаторов,если они, конечно, относятся к своей миссии серьезно. Иначе реформационныйпроцесс обречен на медленное, а иногда и внезапное угасание. Об этом напо­минает,в частности, опыт реформ 50—60-х годов; отсутствие массовой и сильнойсоциальной опоры для проведения реформаторского курса структурнойнаправленности значительно облегчило последующую победуконсервативно-номенклатурного блока. Да и могло ли быть по-другому, если втечение всего послевоенного периода не было проведено ни одной реформы,меняющей систему экономических интересов и создающей социальный слой,экономически заинтересованный в про­должении реформаторской политики.
Обзор источников и литературы
         Достаточно обширна литератураоб экономических реформах. Автор отдавала предпочтение более современнымисследованиям перестроечного и постперестроечного времени, которые были болеесвободны от идеологического давления предыдущих лет, когда деятельность Н.С.Хрущёва были либо подогнана под оценку «волюнтаризм», либо вообщезамалчивалась. К таким авторам следует отнести в первую очередь Бурлацкого[16,17], Дмитрия Волкогонова [19. 20, 21], ряд общеисторических трудов [24, 25.26, 27], известный интерес представляют оценки зарубежных авторов – ДжеффриХосфинга [35] и Н. Верта [18]. Автор сознательно мало использовала периодику, всилу её полемического и сиюминутного характера. Исключением стали лишь статьиИ.Русинова [34], А.Искяндерова [28], Ю. Козюренко [30].
Источниками данного бакалаврскогоисследования стали партийные документы [3, 4], документы советских государств[8], документы руководителей советского государства и КПСС [7]. Кроме того, какисточник использовалась мемуарная литература современников и родственниковсоветского лидера [10, 11, 12], а так же воспоминания самого Н.С. Хрущёва [9].
Исходя из изложенного автор считаетвозможным определить объектом исследования в данной бакалаврской работезакономерности, направления и последствия экономической политики КПСС в годыкогда её возглавлял Н.С.Хрущёв. Говоря о предмете исследования можно считатьтаковым попытку тогдашнего руководства КПСС за счёт реформирования отдельныхсторон хозяйства страны придание экономике динамичных темпов развития.
Цель работы: изучить экономическиереформы Н.С. Хрущёва в народном хозяйстве.
Задачами данного исследования является
1.  Исследованиетеоретического обоснования реформ;
2.  Проведениереформ в сфере сельского хозяйства.
3.  Измененияв индустриальном производстве.
4.  Попыткареформирования управления народным хозяйством.
         Эти исследовательские задачиавтор считает возможным достичь, расположив материал по следующей структуре.
В первом разделе автор рассмотритидейно-теоретическую базу реформирования народного хозяйства.
Во втором разделе будет изложенматериал, касающийся изменений в аграрном секторе страны.
Завершающий, третий раздел авторпосвятила рассмотрению наиболее успешной сфере реформирования – индустрии иновым отраслям промышленности.
Завершают работу заключение и списокисточников и литературы.
Анализ материала автор будетосуществлять, используя как общеисторические методы: объективности, полнотыисследования, историзма, хронологический, так и специально-исторические:сравнительного анализа, количественного анализа.       
         

РазделI.    Теоретическаяподготовка реформ.
В хрущевском десятилетии часто выделяютдва периода, различ­ных по экономическим результатам. Первый (1953—1958) —наибо­лее позитивный; второй (с 1959г. до смещения Хрущева в 1964г.) — когдапреобладали отрицательные результаты. Это деление пра­вильное, хотя иупрощенное. Оно достаточно точно совпадает с двумя различными периодамиправления Хрущева: первым, когда он боролся за главенство во враждебном емуколлегиальном руководстве, и втором, когда господствовал.
Первым планом развития страны, которыйне основывался больше лишь на индустриализации, стал семилетний план, принятый XXIсъездом партии. С его помощью попытались, не тормозя роста страны, восполнить,хотя бы частично, серьезные нарушения равнове­сия, от которых страдалосоветское общество. Однако он остался весьма амбициозным.
В нем экономика программировалась вмасштабах, несравнимых с прошлым опытом советского планирования. За 7 лет СССРдолжен был произвести столько же, сколько за предшествующие 40 лет. В конце 1962 г. Хрущев смог сказать, что всего за 4 года создан промышленный потенциал, превышающий все, чтобыло построено за предвоенные пятилетки [25стр. 57]. Может быть, это утверждение и преуве­личено, но оно даетпредставление о грандиозности нового плана. Когда он был завершен, о его целяхвысказывались отрицательно. Преемник Хрущева Брежнев говорил, что он былотражением во­люнтаризма и гигантомании его предшественника: ставились цели,которые превосходили реальные возможности страны. Это суждение сурово, ноосновано на более точном анализе[25 стр. 57].
Правда,  не   впервые  цели   плана оказывались  преувеличенными. Тот,   кто  следил   за   нашими  рассуждениями,   знает,  что   и   в  пре­дыдущих   планах   крупные  отрасли   экономики,   например   сельское хозяйство   или   производство  потребительских   товаров,   никогда   не достигали планируемых уровней.Семилетний план вывел советскую экономику из застоя. Правительство осуществилокрупные капитало­вложения:  не  намного  меньше,  говорил  Хрущев, чем  за весь пред­шествующий период, но с какими результатами? Для традиционныхотраслей   промышленности   они   были   более   чем   значительными. В 1965 г. СССР произвел 507 млрд. кВт /час. электроэнергии, 243 млн. г нефти, 578 млн.   г угля, 91  млн.  т стати  и  72 млн. г цемента. Эти цифры близки или слегка превышаютплановые (американцы произве­ли соответственно:  1220, 285, 477,  122, 65) [31стр. 237]   Это сопоставление, не во   всем   выгодное   для   СССР,  показывает,   что   промышленный   по­тенциал обеих стран по некоторым отраслямпромышленности значи­тельно   сблизился.    Если   учесть   существовавший  в   конце   войны экономический    разрыв.   Советскому   Союзу   было   чем  гордиться. Однако советские люди не могли больше довольствоваться успехами,достигнутыми в некоторых основных отраслях, и это было большой проблемой.Сравнение между двумя великими промышленными эко­номиками не сводится кнастолько простым отношениям.
Уже говорилось, что к концу плановогосрока намеченный индекс промышленного производства был превышен"'. Однакоэтот результат, спорный сам по себе из-за трудностей проверки, был теперьнедоста­точным. Сами советские руководители говорили, что следует оце­нивать ихуспехи другими, совокупными показателями, более сложны­ми, полнее отражающимиразвитие экономики. Они же предпочли сосредоточить внимание на общем ростенационального дохода. Этот рост оказаться ниже, по некоторым источникам —значительно ниже планируемого". Это означало, что наряду с ростом некоторыхваж­ных отраслей отмечено новое отставание других. Развитие советской экономикиоставалось, как и в прошлом, неравномерным, несмотря на многочисленные обещанияправительства исправить копившиеся годами диспропорции.
Это явление проявилось достаточно рано.Уже в середине семиле­тия Хрущев знал и говорил о нем в одной из своих речей.Однако он не мог ничего сделать. Лучше других продолжали развиваться именнотрадиционные отрасли советской промышленности, которые, постоянно расширяясь,могли лучше обеспечивать свои интересы, и в первую очередь военноепроизводство. Другим типичным примером, отмеченным Хрущевым, быламеталлургическая промышленность, а химия, которую уже принесли в жертву впрошлом, напротив, посто­янно отставала от планов, особенно по современнойпродукции: синтетическим волокнам, пластмассам, искусственным удобрениям, — вкоторой больше всего нуждалась советская экономика. Нельзя сказать, что всянамеченная структурная перестройка осталась на бумаге. В топливном балансепроизошли изменения в пользу жидкого топлива. Значительно расшириласьэлектрификация железных дорог [25стр. 124]. Однако эти переменыбыли неудовлетворительны по сравнению с плановыми и еще больше — по сравнению спотребностями.
Решить сразу такие задачи значительно труднее,чем удовлетво­рить некоторые первоочередные потребности. В новых масштабахвоспроизводились старые болезни советской экономики. Капитало­вложенияраспылялись по многим направлениям, выполнение зада­ний надолго затягивалось.Проявилась тенденция снижения рента­бельности [25стр. 125]. Заводы работалинеритмично. Качество большей части продукции было ниже аналогичной зарубежной.Целые отрасли инфраструктуры, например дорожная сеть или система коммуника­ций,оставались в зачаточном для развитой страны состоянии. В 1956 г. в СССР было 4,5 млн. телефонов, а в США — почти 90 млн.Наконец, с усилениемкомплексного характера экономики начали постепенно замедляться темпыпромышленного развития.
В то время как мощь страны возросла достаточно,чтобы обеспе­чить активную внешнюю политику, уровень жизни повышался медленнее,чем ожидали лидеры и население. Все эти оценки, естест­венно, относительны.Прогресс все-таки был. и даже скромное по­вышение благосостояния было ощутимымпо сравнению с прошлым. Получили распространение ранее недоступные блага —наручные часы, фотоаппараты, товары для дома, радио, а затем и телевизоры.Однако образ жизни советских людей оставался спартанским и из­менялсямедленнее, чем позволяли надеяться перемены 1953— 1958 гг. Производствопотребительских товаров росло не только медленнее промышленного производства,но и медленнее намеченных планом уровней. Ассортимент товаров расширяли, но иххронически не хватало: магазины были в запущенном состоянии, с длинными оче­редямилюдей, которые охотились за /дефицитными товарами, неожи­данно появляющимися впродаже. Эта повседневная действитель­ность поражала многих приезжающих вМоскву иностранцев, хотя Москва — привилегированный город, в других ситуациябыла еще хуже. Нехватки усугублялись неподготовленностью промышленности кизменениям спроса на рынке, который никто никогда не изучал. Многие годынаселение получало лишь прожиточный минимум[25стр.127]. Та­кая застарелаябедность бросалась в глаза больше, чем в прош­лом, потому что в более развитыхстранах, которые Советский Союз догонял, именно в эти годы происходил взрывличного по­требления на базе нового технологического подъема.
50-е и начало 60-х гг. считаются самымуспешным пери­одом в развитии советской экономики с точки зрения как темповэкономического роста, так и эффективности обще­ственного производства. Средниетемпы экономического ро­ста— 6,6% в 50-е гг. и 5,3% в 60-е гг. — были беспреце­дентнымиза всю историю СССР. Советская экономика развивалась в русле общемировыхтенденций: замедление тем­пов экономического роста и спад производства,вызванные сначала предвоенной депрессией, а затем войной и послево­еннойреконструкцией, в 50-е гг. сменились в европейских странах и Японии длительнойфазой экономического подъ­ема.
Гипотеза «наверстывания», весьмапопулярная в иссле­дованиях послевоенной экономики, предполагает, что зако­ныразвития мировой экономической конъюнктуры подтал­кивают государства,пережившие длительную стагнацию, по­сле накопления необходимого потенциаладогонять страны, вырвавшиеся за это время вперед (в послевоенном мире в ролибезусловного лидера выступали США).
К началу 50-х гг. восстановительныйпериод в СССР за­вершился, за эти годы был создан достаточный инвестици­онный инаучный потенциал, позволивший в дальнейшем обеспечить высокие темпыэкономического роста. Особенно успешно советская экономика развивалась вовторой поло­вине 50-х гг.: в этот период повысилась эффективность ис­пользованияосновных производственных фондов в промыш­ленности и строительстве, быстроросла производительность труда в ряде отраслей народного хозяйства. Повышениеэф­фективности производства способствовало значительному ростувнутрихозяйственных накоплений, за счет этого стало возможно более полноценнофинансировать непроизводст­венную сферу. На осуществление социальных программбы­ла также направлена часть средств, полученных в результате сокращениярасходов на оборону.
Постепенное переключение внимания снакопления на потребление можно рассматривать как начало — преобразова­ниясталинской модели экономического развития, основан­ной на идее ускореннойиндустриализации.
Несмотря на обилие реорганизаций, пиккоторых пришелся на 1957—1962 гг., они не изменили кардинально советскойэкономической си­стемы. Даже рассуждая о «революционной перестройке», Хрущев недумал трогать основы — государственную собст­венность и плановую экономику.
Созданная в 20—30-е гг. государственнаясистема (и со­ответствующая ей экономика) воспринималась Хрущевым, и не толькоим, как правильная, в развитии которой, однако, время от времени появляютсяотдельные «ненормальности». Их и нужно исправлять.
Как человек, прошедший большую школупартийной ра­боты снизу доверху, Хрущев почти во всех своих начинанияхстремился действовать по — партийному. При этом безусловный приори­тетотдавался организационному фактору и коммунистиче­ской сознательности.
Трудности и проблемы экономическогоразвития объяснялись прежде всего недо­статками руководства и управления —излишней бюрокра­тизацией, сверх-централизациейи т.п. Отсюда одни из самых громких начинаний 50—60-х гг. — борьба сбюрократизмом и ряд реорганизаций, призванных дать больше экономиче­скойсамостоятельности республикам и регионам [5стр. 140]. Оба явле­ния — и возросший бюрократизм в работе государственногоаппарата, и излишняя централизация управления — дейст­вительно, существоваликак реальное «зло» и были тесно связаны между собой. Процедура планирования,составления бюджетных и любых других документов была громоздкой ималоэффективной.
Принятый порядок согласования интересови полномо­чий различных ведомств создавал много проблем как для управляющих,так и для управляемых.
Страна бы­ла разделена на несколькокрупных экономических районов, для управления которыми создавались Советынародного хо­зяйства (совнархозы).
Первые результаты реформы были вполнеобнадеживаю­щими: уже в 1958 г. прирост национального дохода составил 12,4% посравнению с 7% в 1957 г. Однако уже тогда спе­циалисты сделали интересноенаблюдение: основной при­рост пришелся на период, когда предприятия остались«бес­хозными», т.е. министерства были упразднены, а совнархозы еще не успеливникнуть в суть дела [25 стр. 95]. В дальнейшем начались проблемы, одна изкоторых заключалась в том, что внутри совнархоза взаимосвязь междупредприятиями складывалась в целом благополучно, тогда как в отношениях спредприя­тиями «чужого» совнархоза постоянно возникали трудности. Тогда этупроблему называли местничеством и часто списы­вали за счет «несознательности»руководителей совнархо­зов.
Но дело было не только в разногласияхтипа «свое» — «чужое»: переход на новую систему управления, сопровож­давшийсяупразднением центральных министерств, оставил практически неприкосновеннойсуществующую до реоргани­зации систему производственных связей, так называемыйпринцип сложившейся кооперации.
Реорганизации верхнего эшелонауправления сопровож­дались дальнейшими попытками совершенствования низово­гозвена: в русле этих попыток можно рассматривать разде­ление партийных органовпо производственному принципу на промышленные и сельскохозяйственные (ноябрь 1962 г.). Однако эта реорганизация оказалась еще более недолговеч­ной, чем совнархозы.
Достигнутые высокие темпы экономическогороста дей­ствительно могли создать иллюзию, что путь наиболее эф­фективногоразвития экономики уже найден. Между тем, как считает, например, экономист Г.И.Ханин, проведенные в 50-е гг. мероприятия по повышению эффективности ис­пользованияресурсов носили краткосрочный, зачастую тех­нический характер.
Не было найдено устойчивых глубинныхфакторов повышения эффективности производства, которые могли бы действовать ипосле исчерпания прежних факторов. Падение темпов экономического роста уже с начала60-х гг. стало реальностью. Это обстоятельство в числе других, возможно,заставило Хрущева от идеи реорганизации управления по­вернуться к идееэкономической реформы.
Начало 60-х гг. с точки зрения развитияэкономической ситуации в стране было не таким благоприятным, как преды­дущеедесятилетие. Высокие темпы экономического роста, сопровождавшиеся, особенно вовторой половине 50-х гг., повышением эффективности производства, заметными до­стижениямив ряде областей науки и техники, расширением сферы потребления и т.д., в начале60-х гг. стали уменьшать­ся. (Согласно данным ЦСУ СССР, в 1963 г. по сравнению с 1962 г. снизился прирост национального дохода с 5,7 до 4,0%, продукциипромышленности — с 9,7 до 8,1%, а вало­вая продукция сельского хозяйствасоставила 92,5% от уров­ня 1962 г.) Объяснение возникших проблем традиционныминедостатками руководства после стольких реорганизаций, направленных на ихустранение, вряд ли выглядело убеди­тельно (последняя попытка такого родаотносится к ноябрю 1962 г., когда партийные и советские органы разделились попроизводственному принципу) [31 стр. 239].
Экономическая ситуация требоваланаучного осмысле­ния, критического анализа, с тем чтобы не только поставитьобъективный диагноз современному состоянию экономики, но и определить принципыее развития на будущее [31 стр.98]. Необходимость подключения научной мысли кразработке экономи­ческой политики стал понимать и сам Хрущев: при его не­посредственнойподдержке в начале 60-х гг. начались эконо­мические дискуссии.
Первая из них коснулась далеких отпрактической эко­номики проблем и была посвящена общим вопросам полит­экономиисоциализма. В конкретном плане дискуссия скон­центрировалась на проблемахразвития научного курса по­литэкономии социализма, который, как было признано,давно нуждался в совершенствовании.
По мнению «большинства»,совершенствование заключа­лось главным образом в структурных изменениях схемыпо­строения курса. Те, кто видел глубинные пороки экономиче­ской теории,обусловленные ошибочностью подходов к ана­лизу социалистической экономики кактаковой, остались в меньшинстве. Более того, их встречали буквально в «штыки»как покушавшихся на достижения отечественной науки. До­статочно было дажетакому признанному экономисту, как Л.А. Леонтьев, высказать мысль о застойныхявлениях в развитии экономического знания после 20-х гг., — его пози­ция почтисразу же подверглась коллективному осуждению. Логика «большинства» была проста:раз социализм, как счи­талось, уже построен, значит, была и есть теория егопостро­ения, т.е. наука. Наука как бы освещалась самим фактом построениясоциализма, независимо от результатов и цены этого строительства. «Меньшинство»же предпочитало заду­мываться именно о цене и результатах уже сделанного и ещебольше — о содержании и направлениях предстоящей эко­номической работы [17 стр.98].
В этом плане определенный интереспредставляют мысли Л.Д. Ярошенко, который в ходе дискуссии 1951г. был под­вергнуткритике Сталиным и осужден, как и другие ученые, оказавшиеся в оппозицииофициальной точке зрения. Есте­ственно, что в то время Ярошенко так и недобился обнаро­дования своих идей. Что же изменилось десять лет спустя — уже послепубличной критики сталинской работы «Эко­номические проблемы социализма в СССР»и самой дискус­сии 1951 г.? В конце 1961 г. в журнале «Коммунист» появи­лась статья, в которой позиция Ярошенко по-прежнему была отнесена в разряд«порочных», а автор упрекался в стремле­нии «ликвидировать политическуюэкономию», подменив ее «богдановщиной». Статья, подписанная Л. Гатовским, почтидословно воспроизвела формулировки, данные Сталиным в «Экономическихпроблемах...». Мы останавливаемся на судь­бе Ярошенко вовсе не потому, чтосчитаем его концепцию совершенной (любая научная теория нуждается в обстоя­тельномразборе), просто здесь, как в зеркале, отразились судьба научного поиска иособенности развития науки в тот период.
В чем же конкретно выражалась названная«немарксист­ской» точка зрения Ярошенко на проблемы политэкономии социализма?
«… Ключ к правильному теоретическомурешению основных вопросов политэкономии социализма, — писал Ярошен­ко, — я вижув признании того, что в условиях социализма и коммунизма не существуетпотребности отраслей на­родного хозяйства в рабочей силе, а существует по­требностьлюдей, работников в отраслях хозяйства.
Человек как цель экономическогопрогресса, а не абст­рактная «производительная сила» или «трудовой ресурс» — вэтом подходе суть поворота, который должен был опреде­лить доминанту в развитиии экономической теории, и хо­зяйственной практики. И не в последнюю очередь —опре­делить место и роль экономической науки в реальной поли­тике. Разностьпозиций по этому вопросу сам Ярошенко понимал так: «Политическая экономия вусловиях социализ­ма изучает и объясняет социалистический способ производ­ства.Изучает и объясняет существующее — точка зрения Л. Гатовского и его единомышленников.Политическая эконо­мия социализма разрабатывает теорию развития социалисти­ческогоспособа производства, теорию развития действитель­ного и с этой точки зренияизучает социалистический способ производства — точка зрения Л. Ярошенко» [25стр. 126]
Можно было бы рассуждать о преимуществахи ограни­ченности того или иного подхода к проблемам развития эко­номическойтеории. Однако эти рассуждения вряд ли имели смысл в тех условиях, когдамонополия «большинства» фак­тически закрывала право на существование другойточки зрения. Такой способ разрешения общих вопросов не мог не сказаться и нарезультатах разрешения более частных воп­росов.
Частные вопросы касались конкретныхпроблем хозяйст­венной практики, организации производства, стиля и мето­дов управления.Все они в конце концов сосредоточились на одной задаче: как обеспечитьмаксимальную эффективность работы предприятий, при которой рост производствасопровождался бы постоянным улучшением качества продукции? Этой проблемойэкономисты занимались давно, но с начала 60-х гг. их выступления уже приобрелихарактер целенаправ­ленной дискуссии. Предметом спора стали предложенияхарьковского экономиста Е.Г. Либермана, сделанные им на основе анализа опытаработы Экономической лаборатории Харьковского совнархоза и опубликованные в 1962 г. в жур­нале «Вопросы экономики», а затем и в «Правде» (статья «План, прибыль, премия). Вобобщенном варианте эти пред­ложения сводились к следующему:
1. Современный порядок планированияработы предпри­ятий не заинтересовывает их в эффективной, качественной работе.Одна из причин такого положения — ограничение хозяйственной самостоятельности иинициативы предприятий.
2.      Задача расширения инициативы исамостоятельности
предприятий может быть решена на основе использования
принципа «долевого участия в доходе»: чем больше ценностей создало предприятиедля общества, тем большая сум­ма должна отчисляться в его поощрительный фонд,незави­симо от того, произведены эти ценности в рамках плана или сверх него.
3.Принцип«долевого участия» реализуется в форме пла­нового норматива длительногодействия по рентабельности производства. Формирование нормативов происходит дифференцированнопо различным отраслям и группам пред­приятий, находящимся примерно в одинаковыхестественных
и технических условиях.
4.Использованиенормативов длительного действия позволит оценивать работу предприятий поконечной эффективности, а не по большому числу показателей, деталь­ норегламентирующих хозяйственную жизнь предприятий.
5.Делоне в показателях, а в системе взаимоотноше­ний предприятия с народнымхозяйством. Необходимы существенные коррективы в порядке планированияпроизводства сверху донизу.
6.Усилитьи улучшить централизованное планирование путем доведения обязательных заданийтолько до совнархозов. Ликвидировать практику разверстки заданий сов­нархозамимежду предприятиями «по достигнутому уровню».
7.Планы предприятий после согласования иутверждения объемно-номенклатурной программы полностью со­ставляются самимипредприятиями.
8. Необходимо разработать порядокиспользования еди­ных фондов поощрения из прибылей предприятий, имея в видурасширение прав предприятий в расходовании фондов на нужды коллективного иличного поощрения.
Идеи Е. Либермана представляли собойпопытку созда­ния концепции «сквозного» совершенствования хозяйствен­ногомеханизма сверху донизу — от реорганизации центра­лизованного планирования доразработки экономических ос­нов развития производственного самоуправления(принцип «долевого участия»).
Идею «сквозной» экономической реформыразрабатывал тогда целый ряд экономистов. В одном из наиболее прорабо­танныхвариантов ее представлял В.С. Немчинов. В его ра­ботах мысль о переводеэкономики на научные основы уп­равления проводилась в предложениях по построениюпла­новых моделей народного хозяйства (модели расширенного воспроизводства,модели отраслевого и территориального общественного разделения труда, моделипланового ценооб­разования и др.), с помощью которых стал бы возможен расчетразличных балансов и оптимумов, в том числе и оп­ределение оптимального режимаэкономического развития на тот или иной период [26 стр.157].
«Составление плана — дело расчетное,иное дело — его выполнение», — утверждал В.С. Немчинов, обосновывая це­лесообразностьдоведения до предприятий минимального числа плановых показателен, исключая изних большинство, необходимых только как расчетные. Он же активно отстаи­валидею введения платы за основные фонды предприятия, переводаматериально-технического снабжения на принципы оптовой торговли, переориентацииработы экономики с про­межуточных на конечные результаты.
Во время дискуссии по статье Е.Либермана именно Не­мчинов призывал коллег к лояльности и взаимопониманию:«Главное в нашей дискуссии — это выявить, что объединяет сторонников различныхточек зрения по обсуждаемому воп­росу. Если же мы будем без конца наслаиватьнаши разно­гласия, решение этого вопроса не сдвинется с мертвой точ­ки».Решение вопроса между тем все-таки сдвинулось, прав­да, не совсем в томнаправлении, которое было предложено в начале обсуждения. Дискуссия незаметнососредоточилась на одной проблеме — проблеме материального стимулирова­ния(привлечение внимания общественности к этому вопро­су было признано фактическиединственным достоинством выступления Либермана). Научный совет похозяйственному расчету и материальному стимулированию производства при Академиинаук СССР на своем заседании признал «схему Е.Г. Либермана» в принципенеприемлемой, поскольку ее автор, «нарушив меру и необходимые пропорции,доводит ряд 'правильных положений до такой их трактовки, которая вме­сто пользысулит отрицательные последствия».
Справедливости ради надо отметить, что вкритике было и рациональное зерно, например, когда речь шла о недопу­стимостиабсолютизации того или иного показателя учета и оценки работы предприятий.Однако главный пункт обвине­ний, предъявленных Либерману, заключался в другом:его упрекали не более и не менее как в покушении на основу основсоциалистической экономики — централизованное го­сударственное планирование.Здесь мы подходим к очень важному моменту — важному для понимания не только эко­номическойдискуссии первой половины 60-х гг., но и осо­бенностей последовавшей за нейэкономической реформы.
Парадоксы хозяйственной реформы 1965г.,половинча­тый характер экономических реорганизаций послевоенного времени отнюдьне случайны, если рассматривать их с точки зрения объективных и субъективныхпределов возможного [17 стр. 129].Применительно ко времени 60-х объективная потребность обновления экономическойстратегии столкнулась с наличи­ем серьезных барьеров субъективного порядка,которые не позволили провести тогда радикальные преобразования. Эти барьерысоздавались прежде всего господствующей экономи­ческой концепцией. Еестержневая идея, основанная на про­тивопоставлении «либо план, либо рынок»,определяла осо­бое место централизованного государственного планирова­ния всистеме экономических отношений, при котором все споры по вопросу хозяйственнойсамостоятельности произ­водственных звеньев становились простой формальностьюили определенной данью времени перемен. Известна пози­ция Хрущева, которыйсчитал, что «единое централизован­ное планирование… в социалистическомхозяйстве… должно быть обязательно… Иначе надо обращаться к рынку, тогда…уже не социалистические отношения между предприятиями на основе единого плана,а рыночные… Это — спрос и пред­ложение. Но это уже элементыкапиталистические...». И де­ло здесь даже не в личной позиции Хрущева, а в том,что, согласно существовавшей политической традиции, личная точка зрения лидера— это уже официальная установка, оп­ределяющая направление развития ихозяйственной практи­ки, и хозяйственного мышления. Были попытки выйти за рамкистарой экономической концепции. Академик В.С. Немчинов, например, выступаяпротив «коронации» централизованного планирования, в 1964 г. писал: «В современных условиях система всеобъем­лющего и всеохватывающего планированиявступает в про­тиворечие с действительностью. Хозяйственный процесс не­прерывен.Он неадекватен процессу планирования… народ­ного хозяйства»[12 стр. 74].Эту истину хорошо понимали некоторые хозяйственники, которые приходили косознанию ограничен­ности принципов плановой разверстки в результате долго­летнегопрактического опыта. Они высказывались за прак­тическую апробацию идей Е.Либермана, а руководители Воронежского совнархоза, например, выступили сконкрет­ным предложением «при участии научных работников инс­титутов, в порядкеопыта применить на ряде своих предпри­ятий предложения, выдвинутые в статье«План, прибыль, премия». Но опыт, эксперимент получали право на жизнь лишь втом случае, если они не выходили за рамки общепри­нятой экономическойконцепции. Отсюда — бесконечные призывы к «совершенствованию», «развитию»,«улучшению» хозяйственной практики, и отсюда же — невозможность со­стыковатьнеприкосновенность единого централизованного планирования с борьбой противпостоянного вмешательства центральных ведомств в деятельность производственныхколлективов. В результате «банк идей», созданный усилиями отечественныхэкономистов, в наиболее конструктивной ча­сти оказался неработающим.Предложения по организации оптовой торговли средствами производства, гибкогоценооб­разования, прямых договорных связей и др., направленные на развитиесоциалистического товарного производства, по­лучились заведомо обреченными,поскольку их не к чему было приложить. Существующая экономическая теория ихактивно отторгала, новой создано не было. Дальнейший эко­номический поискпопадал таким образом в логический ту­пик: с одной стороны, он направлялсяидеей использования стоимостных рычагов в социалистическом хозяйстве, но сдругой — существовала непререкаемая позиция, отрицаю­щая связь социалистическойэкономики с рыночным меха­низмом (а значит, и с законом стоимости).По-видимому, не найдя выхода из этого тупика, экономическая мысль сталадробиться, склоняться к детализации: экономическая дискус­сия, охватившаявначале широкий спектр проблем, постепен­но сужалась до спора о показателяхэффективности, о «глав­ном» показателе, а затем приобрела ярко выраженную анти-валовуюнаправленность. В результате уже на стартовом уровне возможности бу­дущейэкономической реформы оказались существенно за­ниженными. Политическая ситуацияпосле отставки Хруще­ва в октябре 1964г. тоже не способствовала углублениютворческого поиска. Самая крупная за послевоенный период реформа опоздала, таккак ее практическое воплощение при­шлось на тот момент, когда наиболееблагоприятное, с точки зрения состояния общественной атмосферы, время для осу­ществленияреформ осталось уже позади [12 стр. 82].

РазделII.   Изменения всфере сельского хозяйства.
Совторой половины 1953г.  по конец 50-х годов в СССР были проведены реформы, которые благотворно отразились как на темпах развития народного хозяйства, таки на благосостоянии народа.
Главнаяпричина успеха реформ состояла в том,  что они возродили экономические методыруководства  народным  хозяйством  и были  начаты  с  сельского хозяйства,  апотому получили широкую поддержку в массах. Главная причина  поражения реформ — они не были подкреплены
Демократизацией политической системы.Сломав репрессивную систему, не тронули ее основу — командно-административнуюсистему. Поэтому уже через пять-шесть лет многие  реформы  начали  сворачиватьсяусилиями как самих реформаторов, так и мощным административно-управленческимаппаратом, номенклатурой.  Для того чтобы предстать перед страной носителямиобновленного подхода, преемники Сталина имели только одно средство: они должныбыли объявить, что наконец-то пришел час пожать плоды всех прошлых усилий ипонесенных жертв, время создать в стране большее благосостояние для всех. Этоновое направление в развитии экономики было провозглашено в начале августа1953г. в речи Маленкова в Верховном Совете. Он говорил, что в прошлом былонеобходимо думать прежде всего о росте тяжелой индустрии для созданияэкономического могущества СССР и облегче­ния его военной безопасности; ныневозникла возможность увеличить выпуск потребительских товаров и направить на развитиелегкой про­мышленности больше капиталовложений, с тем чтобы стимулировать ееускоренное развитие. В течение двух-трех лет необходимо обеспе­чить населениедостаточным количеством продуктов питания и других товаров первойнеобходимости; это, говорил Маленков, «задача безот­лагательная» [12 стр. 407].
Едва приступив к пересмотруэкономической политики, новое ру­ководство вынуждено было констатировать, чтоникакое улучшение уровня жизни невозможно, если не будет найдено средство,чтобы положить конец деградации сельского хозяйства. В 1953г. большинствонаселения по-прежнему продолжало жить в деревне[12 стр. 407]. То, что дела идутплохо, было ясно еще до смерти Сталина, хотя никто не имел достаточно смелостизаявить об этом публично. Колхозы и совхозы не только не имели каких-либоуспехов в развитии, но и все бо­лее очевидными становились признаки ихдальнейшего упадка. Спе­циальные комиссии, изучавшие эти проблемы, искалисредство лече­ния их болезней, не идя далее предложений различных паллиативов;если они и указывали в ряде случаев на существо вопроса, то не были в состоянииразрешить его. В 1953 г. положение еще более ухудши­лось: страна вынуждена быларастрачивать свои скудные запасы и ис­черпала их в значительной степени.Призрак нового голода стоял на пороге. Маленков признал, что проблема весьмасерьезна: было объ­явлено о проведении ряда реформ; впервые за долгие годыгенеральное направление аграрной политики СССР подвергалось модификации.
Первые изменения касались мельчайшихиндивидуальных участков колхозников. Было проведено значительное облегчениеналогового бремени для этих хозяйств: налоги на них были уменьшены вдвое, а вседолги по прежним выплатам списаны. Величина налоговых ставок была унифи­цированав соответствии с единым критерием, базирующимся на оцен­ке величины и качестватех мелких кусков земельных угодий, кото­рые находились в распоряжениикрестьян, безотносительно к тому, какое использование им было дано (то есть вовнимание не принима­лось, имеется или нет у крестьянина фруктовый сад, держитон молоч­ную корову или нет) [12 стр. 407]. Впервые за два десятилетиятягостное бремя, которое несло сельское население, было заметно облегчено. Этодало немедленный политический эффект. Реформа, одобренная той же сес­сиейВерховного Совета, сравнивалась с введением нэпа в мелком масштабе: болееоправдано было бы определить ее как возвращение к компромиссу, ужесуществовавшему в отношениях с колхозниками в середине 30-х гг., который былзатем шаг за шагом разрушен сталин­ской политикой25. Вторая реформазатронула коллективные хозяй­ства: закупочные цены на мясо, молоко, шерсть,картофель и овощи были подняты [12 стр. 407].
 Вскоре после своего возвращения вМоскву в конце 1949г. Хру­щев стал инициатором слияния и укрупнения колхозов.Он выдвинул в  дополнение  к     этой  первой  реформе   программу  реконструкции деревень. В соответствии с ней мелкие, далеко отстоящие друг отдру­га деревни следовало сконцентрировать в поселки больших размеров и старыеизбы заменить современными жилищами, постепенно снаб­див их удобствами,водопроводом и электричеством" [12 стр. 408]. С  одной  стороны, его усилия  были  направлены  на     борьбу   за  обновление   сельской жизни, чтобыло одной из наиболее острых потребностей советской деревни; с другой — он былсклонен к утопическим планам, которые никак  не  соответствовали  реальному  положению   в   колхозах  того периода.
Сентябрьский Пленум рассматривал всевопросы сельского хозяйства в целом, не останавливаясь специально на зерновойпроблеме. Но зерновая проблема не была решена; напротив, она-то и была наиболеетяже­лой в том смысле, что ее решение было предпосылкой для урегулирования всехдругих трудностей. Речь шла не только о том, чтоб) гарантировать населениюкусок хлеба, хотя и это еще не было сделано  окончательно,   но   дело  было и  в  обеспечении  животноводства кормами, без которых не могло быть в достаткени мяса, ни шерсти,; ни яиц. Если же к объему внутренних потребностей добавитьеще' и международные запросы, то необходимо было в целом по край-1 ней мереудвоить производство зерна только хотя бы для того, чтобы иметь возможностьувеличить его экспорт, пусть даже исключительно в союзные страны [12 стр. 410].
После неурожая 1953г. ситуация сталанастолько серьезной, что стали необходимыми чрезвычайные решения. Самикрестьяне стали приезжать в города, чтобы купить хлеб. Для того чтобы добитьсянемедленного сдвига к лучшему, мер, принятых в сентябре, как бы важны они нибыли, было недостаточно; в лучшем случае они могли принести плоды лишь черезгоды. Повышение урожайности земель­ных угодий требовало удобрений, ирригации,технического оснаще­ния, то есть именно того, что не может быть создано в одиндень. Крайняя срочность поиска выхода диктовалась также и тем, что было приняторешение, по которому не следует более обеспечивать го­сударственные закупкизерна, раздевая донага колхозы. Под давле­нием этих неотступных бед и созрела уХрущева и его советников идея ввести в производство широкие просторы пригодныхдля пахоты земель, которые находились в полузасушливой зоне на востоке стра­ныи в то время оставались неиспользованными (в Заволжье, Сиби­ри и Казахстане).Работа должна была принять характер массового штурма. Проект первоначальнообсуждался с делегатами из Ка­захстана, приехавшими в Москву на сентябрьскийПленум, затем на различных встречах с экспертами [12 стр. 410]. В Президиуме ЦКс самого начала возникли определенные сомнения в возможности полученияэффективного результата. Предложение было принято ввиду отсутст­вия какой-либоальтернативы; по своему объему мероприятию пред­полагалось придать умеренныемасштабы. Программа была доведена до общественности и обсуждалась в течениеянваря и февраля 1954г., затем ее окончательно одобрил новый ПленумЦентрального Комитета: в этой своей первой версии она предусматривала освоение13 млн. га целинных земель" [12 стр. 410].
                           Освоениецелины отодвинуло возрождение старопахотных земледельческих районов России.  Ивсе же начальный этап освоения целины останется в       истории как подлиннаяэпопея труда,  как реальный всплеск энтузиазма,   как яркая черта времени, когда  страна шла к историческому повороту, совершенному ХХ съездом партии.
 Страна жила обновлением.  Проходили многочисленные совещания с        участиемработников промышленности,  строительства, транспорта.  Само по себе этоявление было новым -  ведь  раньше  все важнейшие решения принимались в узкомкругу, за закрытыми дверями. На совещаниях открыто говорилось о необходимостиперемен, об использовании мирового технического опыта.
Поскольку на местах не было достаточногоколичества рабочих рук, необходимо было доставить их из других областей. Былиисполь­зованы финансовые меры стимулирования переезда на целину целых семей. Ноусловия, в которых они вынуждены были селиться и осваи­ваться на новом месте,были чрезвычайно тяжелыми. Поэтому с призывом обратились к молодежи: по своемухарактеру эта инициа­тива напоминала аналогичные обращения к предыдущему поколе­нию,когда отцов нынешней молодежи призывали на работу на круп­нейшие стройки первойпятилетки. Новизна предприятия, идея, что наконец-то предстоит работать длясоздания изобилия, экономичес­кие стимулы и просто желание изменить течениесвоей жизни побудили многих отправиться в путь: около 300 тыс. добровольцев,основная часть которых была в возрасте до 25 лет, приняло участие в движении.Они составили основное ядро целинников. Им предстоя­ло распахать и засеятьколоссальные просторы степей. К моменту жатвы к ним должны были присоединитьсясолдаты и студенты, чтобы осуществить сбор урожая. Первоцелинников ждалатрудная жизнь. Они разместились в палатках или в железнодорожных ваго­нах,изъятых из употребления, еще в то время, когда бушевали по­следние зимниебураны, и начали свою работу, не дожидаясь, когда будут построены болеенадежные жилища. Почти все тракторы, произведенные в 1954г. в СССР, былинаправлены в эти области. С самого начала было ясно, что распашка новых земельне давала окончательного решения. Она являлась лишь средством выхода изкритического положения и имела целью позволить стране набрать дыхания, для тогочтобы привести в порядок основные сельскохозяй­ственные районы. Однако и уХрущева, и у его окружения наблю­далась склонность переоценивать эффективностьэтой меры.
В осуществлении этого проектачувствовалось стремление сделать все очень быстро. Земли для распашки былиподобраны в течение нескольких недель, и не всегда удачно. Пахота былапроведена без глубокого изучения почв; дополнительные трудности были порожде­нытем, что машины, которых и так не хватало, были не приспособ­лены к новымусловиям; они часто ломались и работали плохо. В 1954г. пахотные работы велисьв течение всего лета и в начале осени. Сев удалось провести на площади лишь в3,6 млн. га. [12 стр. 413] Урожай оказался довольно хорошим (около 9 ц. с га).Как только были по­лучены эти первые результаты, Хрущев предложил и добилсяреше­ния о дальнейшем расширении программы, с тем чтобы в 1956 г. площадь освоения целинных земель охватила 28—30 млн. га, хотя эта инициатива встречаларастущую оппозицию со стороны ряда его коллег [12 стр. 413]
Вэтих условиях в конце 1958г.  По инициативе Н.С.Хрущева принимается  решение о  продаже сельскохозяйственной техники колхозам. Дело в том,  что до этого техника  находилась  в  руках  машинно-тракторных станций (МТС). Колхозы имелиправо покупать только грузовые автомобили. Такая система сложилась с конца 20-хгодов и  являлась  следствием глубокого недоверия к крестьянству в целом,которому не позволено было владеть сельхозтехникой. За использование техникиколхозы должны были расплачиваться с МТС натуроплатой.
Продажатехники колхозам положительно сказалась на сельскохозяйственном производстведалеко не  сразу.  Большая  часть  их оказалась  не  в  состоянии  сразу купитьи выплачивала деньги в рассрочку.  Это поначалу ухудшило финансовое положениезначительной части колхозов и породило известное недовольство. Другимотрицательным последствием была фактическая потеря кадров  механизаторов иремонтников.  до этого сосредоточенный в МТС По закону они должны были перейтив колхозы,  но это означало для  многих из них понижение жизненного уровня, иони находили себе работу в районных центрах,  городах.  Отношение к техникиухудшилось, так как колхозы не имели, как правило, парков и укрытий для еехранения в зимнее время, да и общий уровень технической культуры колхозниковбыл еще низок.
Сказывалисьи традиционные недостатки в ценах на сельскохозяйственную продукцию,  которыебыли чрезвычайно низки и не окупали затрат.
Ноне  обсуждалось  главное  — необходимость предоставления крестьянству свободывыбора форм хозяйствования.  Господствовала непреклонная  уверенность  в абсолютном  совершенстве  колхозно-совхозной системы, находящейся подпристальной опекой партийно-государственных органов.
Нокакое-то решение найти было нужно.  Будучи с  визитом  в США в 1959г. Хрущевпобывал на полях американского фермера, который выращивал гибридную кукурузу.Хрущев был буквально пленен ею.  Он пришел к выводу, что поднять «мяснуюцелину» можно, лишь решив проблему кормопроизводства,  а та в свою очередьопирается в структуру посевных площадей.
Вместотравополья надо перейти к широким и повсеместным посевам кукурузы, которая изерно дает, и зеленую массу на силос.  Там же,  где кукуруза не растет, решительно заменять руководителей,  которые «сами засохли и кукурузусушат» [12 стр.416].  Хрущев  с  большим рвением стал внедрять кукурузу всоветское сельское хозяйство.  Ее продвигали вплоть до  Архангельской области.  Это  было надругательством не только над вековым опытом и традициямиведения крестьянского  сельского  хозяйства, но  и  над здравым смыслом. Вместес тем покупка гибридных сортов кукурузы,  попытка внедрения американскойтехнологии ее возделывания в тех районах,  где она могла дать полноценныйрост,  способствовали приращению зерна и корма  для  скота,  действительнопомогали справиться с проблемами сельского хозяйства.
Насельское хозяйство,  как и прежде, давили стереотипы рапортомании,  стремления аппаратных работников добиться значимых показателей любым, даже незаконнымпутем, без осознания негативных последствий.
 Сельскоехозяйство оказалось на грани  кризиса.  Увеличение денежных доходов населения вгородах стало опережать рост аграрного производства.  И вновь выход был,казалось, найден, но не в путях экономических, а в новых бесконечныхреорганизационных перестановках. В 1961г. было реорганизовано Министерствосельского хозяйства СССР, превращенное в консультативный орган. Хрущев самобъезжал десятки областей,  давая  личные  указания,  как  вести сельское хозяйство.  Но  все его усилия были тщетны.  Желаемого рывка так и непроизошло.  У многих колхозников подрывалась вера в возможность изменений.
Усиливалсяотток сельского населения в города;  не видя перспектив,  деревню сталапокидать молодежь. С 1959г. возобновились гонения на личные подсобныехозяйства. Было запрещено иметь скот горожанам,  что выручало снабжение жителей маленьких городов. Затем гонению подверглись хозяйства и сельскихжителей. За четыре года поголовье скота в личном подворье сократилось  в  двараза.  Это был настоящий разгром только начавшего
оправлятьсяот сталинщины крестьянства. Снова зазвучали лозунги, что главное общественное, а не личное хозяйство,  что главным врагом являются «спекулянты итунеядцы»,  торгующие  на  рынках. Колхозники были изгнаны с рынков,  анастоящие спекулянты начали вздувать цены [12 стр. 416].
Однакочудо не наступило,  и в 1962г. правительство приняло решение стимулироватьживотноводство повышением в  полтора  раза цен на мясо. Новые цены не увеличиликоличества мяса, но вызвали волнения в городах.  Наиболее крупное из них  в г.Новочеркасске подавили силой оружия. Были жертвы.
Былив стране и сильные,  зажиточные хозяйства, возглавлявшиеся умелымируководителями, умевшими ладить как с начальством, так и с подчиненными. Но онисуществовали скорее вопреки сложившейся ситуации. Трудности в аграрном секторенарастали. В следующем году возникли перебои не только с мясом,  молоком имаслом,  но и с хлебом.  Длинные очереди с ночи выстраивались у хлебныхмагазинов. Ширились антиправительственные настроения.  И  тогда  было  решеновыйти из кризиса с помощью закупок американского  зерна.  Эта  временная  мера стала  органической частью государственной политики вплоть до кончины СССР. Золотые запасы Советского Союза использовались для поддержки, укрепления иразвития американских фермерских хозяйств,  в то время как хозяйствасобственных крестьян подвергались гонению.  Зато организаторы этого«обмена» получили новый,  казалось,  неиссякаемый источник личногообогащения.
Семилетний  план   развития  народного  хозяйства  ( 1959-1965 гг.  ) в части развитиясельскохозяйственного  производства был провален. Вместо плановых 70 процентоврост составил лишь 15 процентов [12 стр. 416].

РазделIII.     Реформы всфере промышленности. 
Такимобразом, в 50-е годы, несмотря на объективные и субъективные трудности, ошибкии просчеты в управлении, удалось существенно продвинуться вперед в решении техтрех глобальных проблем, которые так настойчиво и тревожно заявили о себе вначале 50-х.
 Вфеврале 1956 года XX съезд партиипоручил подготовить к следующему съезду проект новой Программы КПСС, котораядолжна была определить перспективу непосредственно коммунистическогостроительства. Однако в намеченный срок завершить работу не удалось. Здесь ужеодного житейского опыта и обыденного сознания было недостаточно. Для подготовкиконкретных материалов было образовано несколько комиссий, в состав которыхвошли ученые и практики. Среди ученых и плановых работников в то времяпреобладали оптимистические прогнозы, отражавшие господствующие массовыенастроения относительно исхода экономического соревнования с США. Так, в 1957году председатель Госплана И. Кузьмин заявлял: «… в ближайшие 15 лет СССРпревзойдет абсолютный объем производства США, даже с учетом роста американскойэкономики» [10 стр. 13].
В50-е годы советская экономика продолжала динамично развиваться, выигрывая времяв экономическом соревновании с лидером капитализма – США. Если на предыдущихэтапах США имели относительно невысокие темпы роста по сравнению с СССР, но всеже сохраняли преимущество по абсолютным размерам прироста производства, то в50-е годы ускоренное развитие экономики СССР характеризовалось не толькоопережающей скоростью, но и более высокими абсолютными размерами прироста поряду важных видов промышленной продукции, а также в суммарном, денежномвыражении.
Среднегодовойприрост и производства отдельных видов продукции в СССР и США за 1951-1958 гг.
Каквидно из таблицы, СССР в 50-х годах опережал США по абсолютному прироступроизводства многих важных сырьевых и топливных продуктов. Исключениесоставляла электроэнергия. Конечно, возникал вопрос и о соотношении качестваразвития обрабатывающей промышленности, прежде всего машиностроения. Однакоэкономисты считали, что эти вопросы исходные предпосылки – увеличить первичныематериальные ресурсы.
Следуетотметить, что к началу 60-х годов несколько изменились и оценки, которые давалиамериканские советологи относительно вероятного исхода экономическогосоревнования СССР и США. Если американские эксперты раньше подчеркивали, чтоСССР будет «намного» и «неопределенно» долго отставать от США, то в последующихоценках они вынуждены были признать, хотя и с рядом оговорок, тот факт, чтоСССР стал догонять США по производству продукции в целом и в расчете на душунаселения.
Надопризнать, что приведенные в докладе ведущих экономических институтов данные отемпах развития и сроках победы в мирном соревновании опирались в большей степенина желание как можно скорее превзойти США и на веру в почти неограниченныевозможности нового строя и в меньшей степени на трезвый анализ и исследованияфакторов, способствующих или, наоборот, тормозящих экономический рост[24стр. 65].
Основныенадежды возлагались на дальнейшие преобразования материально-технической базы:
-   Всеобщаяэлектрификация народного хозяйства, всех сфер общественного труда и быта, прирациональном использовании доступных обществу энергетических источников;
-   Полнаякомплексная механизация труда и широкое применение крупного машинногопроизводства;
-   Всесторонняяхимизация промышленности и сельского хозяйства;
-   Рациональноекомплексное использование в производстве всей совокупности материалов какданных природой, так и преобразованных и синтезированных в процессепереработки;
-   Внедрениенаиболее рациональных, технически прогрессивных систем производственнойтехнологии промышленности и других отраслей материального производства;
-   Рациональное,гармоничное территориальное размещение производства, обеспечивающее комплексноевсесторонне развитие всех районов страны при  их целесообразной специализации.
-   Вдокладе также указывалось, что вместе с созданием материально-технической базыи на его основе будут происходить глубокие изменения в характере главнойпроизводительной силы общества – трудящихся, в уровне знаний, производственномопыте и навыках, в трудовых функциях. Изменения характера и уровняпроизводительных сил в докладе рассматривалось как главный фактор развития системысоциалистических производственных отношений и, прежде всего их основы –собственности в двух ее формах – общенародной и колхозно-кооперативной.Закономерным считался процесс постепенного повышения колхозно-кооперативнойсобственности до уровня общенародной.
-   Имелосьв виду также, что вместе с развитием новой материальной базы и отношенийсобственности будут совершенствоваться социалистические формы распределения потруду, подготавливаться и развиваться формы коммунистического распределения. Также предполагалось крутой подъем уровня жизни народа и создание наивысшего вмире уровня народного благосостояния.
-   Приподготовке проекта новой Программы все материалы, содержащие в себепринципиальные постановки и оценки, попадали на стол Хрущеву. Следует подчеркнуть,что он не всегда легко с ними соглашался.
-   Норезультаты значительно отличались оттого, что было написано в этой новойПрограмме КПСС. Развитие экономики в начале 60-х годов было весьманеустойчивым, довольно четко прослеживалась тенденция замедления темповэкономического роста. Особо разительны были показатели по сельскому хозяйству.
-   Средисубъективных причин, вызвавших обострение ситуации в первой половине 60-хгодов, следует назвать широкий размах волюнтаризма, наиболее масштабно проявлявшегосяопять же в области сельского хозяйства. И дело здесь даже не в повсеместномнасаждении кукурузы, а в продразверстке и волюнтаризме.
-   Продразверсткувозродили в сельском хозяйстве еще в 30-х годах в новой, более жесткой форме,чем это было в период «военного коммунизма». Ее усилили в период Отечественнойвойны и сохранили вплоть до 80-х годов. Механизм продразверстки был крайнепростым и грубым: сначала до каждого хозяйства доводилось плановое заданиеобязательных поставок сельскохозяйственных товаров государству. Если урожай былхороший и после выполнения плана в хозяйстве еще оставалось что-то, то тут жеспускалось дополнительное задание. В случае если и после выполнениядополнительного задания в крепком хозяйстве все же сохранялось какие-то количествозерна или других продуктов, его руководителей уговаривали «добровольно» принятьсверхплановые обязательства и так до тех пор, пока на току не будет ничего.  Врезультате такой практики у колхозников и работников совхозов в течениедесятилетий были вытравлены последние корешки заинтересованности в увеличениивалового сбора зерна, картофеля, других продуктов, в расширении производствамяса и молочных продуктов. Была подорвана главная движущая сила развитияпроизводства. Чтобы заменить ее, пришлось пустить в ход административные силы:бесконечные команды, директивы, волевой нажим. Но сколько-нибудь заметныхрезультатов не было. А, не решив аграрную проблему, невозможно было обеспечитьнаселение полноценным питанием, что в свою очередь резко ограничивало возможностивключиться в реализацию новейших достижений науки, техники и технологии.
Н.С. Хрущев сам критически оценивал сложившуюся ситуацию. Нервничал и настойчиво,иногда лихорадочно, искал выхода. Как прагматик, он не углублялся в коренныепричины растущих трудностей. Поэтому недооценивал их, придавая в то же времяслишком большое значение внешним переменам, перестановки кадров, изменениямадминистративно-организационных структур. При этом на начальном этапеперестройка административных и организационных структур давала определенныйэффект [24 стр. 28].
Ктаким результативным мероприятиям, в подготовке которых активное участие принялХрущев, следует отнести постановление Сов. Мина СССР от 14.10.54 г. «Осущественных недостатках в структуре министерств и ведомств СССР и мерах поулучшению государственного аппарата». Принятое постановление упрощало структуруминистерств и других звеньев управления, предусматривало сокращение их штатов.Всего было упразднено около 10 тысяч главков, отделов, трестов, управлений,разных контор и других организаций [21 стр.36].
Следуетотметить, что это было не механическое сокращение аппарата, а мероприятие,предусматривающее делегирование функций, ответственности и прав сверху вниз, ксоюзным республикам и предприятиям, с одной стороны, и резкое сокращениеотчетности и другого бумаготворчества – с другой. В то же время были расширеныправа директоров предприятий в области планирования, в капитальномстроительстве и реконструкции предприятий, в реализации и оплате труда в пределахштатов и фонда заработной платы.
Впостановлении ЦК КПСС и Сов. Мина СССР «Об изменении практики планированиясельского хозяйства», принятом в марте 1955 года, с полным основаниемосуждалось практика чрезмерной централизации принятия планов и управленческихрешений в сельском хозяйстве. Вместо жесткой регламентации производствапредлагалось планировать только конечные результаты – объем заготовок продуктовживотноводства, обеспечивающих потребности населения в продовольствии ипромышленности в сельскохозяйственное сырье. Таким образом, еще при Хрущевевысшими инстанциями нашей системы управление было принято решение – невмешиваться сверху в производственную деятельность колхозов и совхозов. Однакорешение, к которому вновь и вновь возвращались, так и не удалось провести вжизнь в течение почти четырех десятилетий.
Вмае 1955 года были приняты также решения по дальнейшему расширению функций иправ союзных республик в области планирования капитального строительства, побюджетным вопросам, в решении вопросов труда и заработной платы, виспользовании амортизационных отчислений, в перераспределении излишковсобственных оборотных средств, в образовании фондов предприятий и др.
Новаяорганизация производства и управления по территориальному принципу имела определенныеположительные стороны: способствовала улучшению разделения труда и егокооперации в рамках экономического региона; быстрее стала формироватьсяпроизводственная и социальная инфраструктура; полнее использовались местныересурсы; сократились дальние перевозки. И, тем не менее, совнархозы во многомнапоминали структуру управления начала 20-х годов, однако, условия и задачихозяйственного строительства с тех пор существенно изменились [21 стр.37].
Такимобразом, в первой половине 60-х годов в скрытой или явной форме накопился рядпротиворечий, которые неизбежно влекли за собой обострение экономической исоциальной обстановки в стране.
Довольновысокие темпы роста сельскохозяйственной продукции, достигнутые в значительноймере экстенсивным путем за счет освоения дополнительных пахотных площадей,заслонили собой значительное отставание в урожайности. Засуха 1963 года,вызвавшая серьезные перебои в снабжении населения и даже голод в отдельныхрайонах, только обнажила неустойчивый характер достижений, получаемыхэкстенсивными методами.
Отрывнауки от производства в условиях совнархозов усилили торможениенаучно-технического прогресса в народном хозяйстве. Настойчивое, порой грубоеподстёгивание высоких темпов экономического роста, постоянная погоня за выигрышемвремени отодвинули в тень проблему качества – ключевую проблему второй половиныXX века. Не выполнение заданий пообъемным показателям грозило хозяйственникам и партийным работникам реальныминеприятностями, так как это считалось «провалом», «срывом плана».
УспехиСССР в завоевании космоса и на некоторых других наукоемких направлениях,главным образом в оборонных областях, не позволили трезво оценить тогдашнеесостояние и перспективы развития народного образования, науки и культуры.Осуществив огромный скачок от полуграмотности к всеобщему обязательномусреднему образованию, заняв лидирующее место в мире по количеству учителей,врачей, инженеров, ученых, то есть на ведущих участках интеллектуального труда,СССР пропустил революционный взрыв в качестве среднего и высшего образования,который произошел в развитых странах в начале 60-х годов.
                                                    Объективнаяпотребность существенной перестройки всей системы управления чувствоваласьповсеместно. Однако ни наука, ни политика, ни практика не были готовы косуществлению такой перестройки. Бесконечная цепочка непродуманныхреорганизаций не дала нужного эффекта. Предстояло еще пройти долгий путьнакопления знаний и опыта методом «проб и ошибок», прежде чем могла бытьсформирована целостная концепция качественных преобразований в советскомобществе. Все это подрывало авторитет Н.С. Хрущева, вызывалонеудовлетворенность его нескончаемыми реорганизациями, закономерно привело ксмене руководства и началу нового этапа реформы, который начался в 1965 году. СССР превратился   в  могучую  промышленную державу.  Упор по-прежнему делался на производство,  которое составило к началу60-х  годов 3/4 общего подъема промышленного производства.  Осо­бенно быстроразвивались промышленность  стройматериалов,  маши­ностроение,  металлообработка,химия, нефтехимия, электроэнерге­тика. Объем их производства вырос в 4-5 раз.
Предприятия группы «Б» (прежде всего легкая,пищевая, дере­вообрабатывающая,  целлюлозно-бумажная промышленности)  развива­лисьзначительно медленнее.  Однако и их рост был двукратным. В целом среднегодовыетемпы промышленного производства в СССР пре­вышали  10  процентов.  Стольвысоких темпов можно было достичь, только активно используя жесткие методыадминистративной  эконо­мики [21 стр. 47].  Руководители  СССР были уверены, что темпы промышленного роста страны будут не только высокими, но ивозрастающими. Выво­ды  западных экономистов о неизбежном «затухании»темпов по мере возрастания экономического потенциала СССР отвергались как попыт­кисудить о социализме по аналогии с капитализмом.  Тезис об ус­коряющемсяразвитии народного хозяйства  в  СССР  (прежде  всего промышленности) прочновошел в политическую пропаганду и общест­венные науки.
Несмотря на  подведение  машинной базы под народноехозяйс­тво,  ее научно-технический уровень начинал отставать от потреб­ностейвремени. Высок был удельный вес рабочих и крестьян, заня­тых тяжелым ручным ималоквалифицированным трудом (в  промышлен­ности — 40 процентов,  в сельскомхозяйстве — 75 процентов). Эти проблемы обсуждались на пленуме ЦК в 1955г.,  накотором был оп­ределен курс на механизацию и автоматизацию производства.  Черезнесколько лет было названо и главное звено, ухватившись за кото­рое,  надеялисьвытянуть всю цепь научно-технической революции ­химия.  Форсированное развитиехимической промышленности обосно­вывалось  усилением  ее  роли в созданииматериально-технической базы коммунизма.
Однако символом  научно-технического  прогресса  СССР стал штурм космоса. В октябре 1957г. был запущен первый искусственный спутникЗемли.  Затем космические ракеты понесли в космос живот­ных,  облетели Луну.  Ав апреле 1961г. в космос шагнул человек, первый человек планеты, советскийчеловек — Юрий Гагарин. Покорение космоса потребовало колоссальных средств.  Заценой не стояли.  В этом был не только научный, но и военный инте­рес.  Верили,что недалеко то время, когда советские космонавты как радушные хозяева будутвстречать в далеком космосе посланцев других стран, в том числе и США.Казалось, Советский Союз надолго и  прочно стал лидером научно-техническогопрогресса человечест­ва [30 стр.92].
Впечатляющими для  советских  людей,  для  всего мирастали введение в эксплуатацию первого атомного ледокола «Ленин»,  отк­рытиеИнститута ядерных исследований. Безусловно, это были круп­ные события.  Ноничего тогда не говорилось об опасностях, кото­рые  несет  массовое  освоениеядерной энергии,  о необходимости строжайшего  соблюдения  технологической дисциплины,  повышения уровня безопасности на ядерных объектах. Не узналсоветский на­род и об аварии в г. Кыштым близ Челябинска, в результате которойпроизошло  заражение  радиоактивными  веществами территории ряда областей. Сотни людей облучились,  свыше десяти тысяч  сельских жителей были отселены израдиоактивной зоны, хотя десятки тысяч сельских жителей продолжали там жить ещедолгие десятилетия.
В 1957  году начинают предприниматься попытки реформуправ­ления народным хозяйством.  Существовавшие  сверхцентрализованныеотраслевые министерства,  по мнению Хрущева, были не в состоянии обеспечитьбыстрый рост промышленного производства.  Вместо  них учреждались территориальные  управления  — советы народного хо­зяйства. Сама по себе идеядецентрализации управления экономикой для  такой огромной страны поначалувстретила положительные отк­лики. Однако в характерном дляадминистративно-командной системы духе  эта реформа преподносилась ее авторамикак чудодейственный одномоментный акт,  способный коренным образом изменитьэкономи­ческую  ситуацию  в  стране:  разрушить ведомственную монополию,приблизить управление к местам, поднять их инициативу, сбаланси­роватьэкономическое развитие республик, регионов, укрепить внут­ри их хозяйственныесвязи, в итоге — ускорить экономическое раз­витие. Управление же обороннойсферой экономики оставалось цент­рализованным.  Имевшиеся сомнения относительнореформы не выска­зывались, поскольку она исходила от самого Хрущева [30 стр.95].
Следует сказать, что организация совнархозов даланекоторый эффект.  Сократились  бессмысленные  встречные перевозки грузов,закрывались сотни дублировавших друг друга мелких производствен­ныхпредприятиях разных министерств. Высвободившиеся площади бы­ли использованы дляпроизводства новой продукции. Ускорился про­цесс    технической  реконструкции   многих   предприятий:   за 1956-1960гг было введено в строй втри раза больше  новых  типов машин, агрегатов, приборов, чем в предыдущуюпятилетку. Произош­ло существенное сокращение административно-управленческого пер­сонала на производстве.
Однако кардинальных изменений в развитии экономики непрои­зошло.  Предприятия  вместо  мелочной опеки министерств получили мелочнуюопеку совнархозов.  До предприятия,  до рабочего  места реформа не дошла,  да ине могла дойти, так как не была даже со­риентирована на это.  Недовольны были ихозяйственные высшие ру­ководители  министерств в столице,  которые терялинемалую часть своей,  ставшей уже привычной власти. Но провинциальная бюрокра­тияэти шаги Хрущева поддержала.
Вместо поисков материальной заинтересованности каждого работника  в  результатах  своего труда были проведены изменения в нормированиии оплате. Результатом этого стало значительное сок­ращение рабочих, трудившихся на основе сдельной оплаты,  и рост числа повременщиков. И без тогоневысокие материальные стимулы к труду стали резко снижаться.  Обещания же,многократно повторяе­мые с высоких трибун, о росте заработной платы приводили ктому, что  рабочие  в  массовом порядке стали подавать заявления о том, что«заработная плата должна быть повышена всем без  исключения, как  этоговорил Хрущев». Стала получать распространение «выводи­ловка»,т.е. подгонка заработной платы до определенного уровня.
Все более  активную  роль  стали  играть моральныестимулы.
Возникло новое движение — бригады коммунистического труда.  Члены этих бригад, как и члены бригад ДИП («догнать иперегнать») в на­чале 30-х годов,  старались внедрить коммунистические методы  в свою повседневную жизнь,  проводить вместе свободное время, повы­шатьсвой общеобразовательный,  технический  и  профессиональный уровень. Однакоидеализм зачинателей, движения за комтруд довольно быстро угас, столкнувшиськак с «грубыми» потребностями быта, так и с тем,  что почин былбыстро сделан бюрократией партийной, профсоюзной,  комсомольской, сделавшей изнего очередную графу в «таблице соцсоревнования».
Наибольший успех гражданский сектор экономики имел на нап­равлении  жилищного  строительства.  В  СССР массового жилищногостроительства не вели,  в иные периоды просто не строили жилья. Война лишилакрова миллионы семей,  люди жили в землянках, в ба­раках, в коммуналках.Получить отдельную благоустроенную кварти­ру  для  многих были почти несбыточной мечтой. Темпов,  которыми велось жилищное строительство в первойполовине 60-х годов, наша страна не знала не до, ни после этого периода [30стр. 113].
Вчисле самых острых социальных проблем, с которыми страна начала 50-е годы, былжилищный вопрос. В результате разрушений без крова осталось 25 миллионовчеловек. Нередко в одной комнате ютились две, а то и три семьи. Чтобы снятьостроту проблемы, по инициативе Хрущева были приняты меры по увеличениюжилищного строительства. Для этого широко применялись типовые проекты,внедрение индустриальных поточных методов возведения жилых зданий, широкоеприменение железобетона и блочных конструкций. Особое внимание проектныхорганизаций, архитекторов, инженеров обращалось на обеспечение вархитектурно-строительном деле простоты, строгости форм, экономичности решений.Подсчеты показывали, что при строительстве жилых домов по экономичным проектами рациональном сооружении целых кварталов и улиц индустриальными методамистоимость одного квадратного метра жилой площади снижалась на 10-15 процентов,то есть при тех же затратах ресурсов на каждые сто домов можно было построитьеще десять.
Размахнового строительства приобрел значительные масштабы. Если в 1951-1955 годах вгородах и поселках в среднем за год вводилось общей жилой площади 30,4 миллионакв.м., то в 1957 году было введено 52 млн. Особенности в жилищном строительстве50-х годов были следующие: во-первых, если абсолютный размер увеличения жильяна 10 миллионов м.кв. в начале 50- годов удалось осуществить только за пятьлет, то во второй половине такой прирост дополнительного жилья получалипрактически ежегодно; во-вторых, в последующие пятилетки не удалось удержатьсяна таком высоком уровне жилищного строительства [14 стр.106].
XXIсъезд — еще одна попытка радикального ускорения.  Реформа,  произведенныеперемены привели к замешательству в управленческом аппарате,  сбоям ввыполнении шестого пятилетнего  плана. Однако признать это и вноситьнеобходимые коррективы руководство страны не стало.  Было найдено другоерешение: заменить пятилетний план на 1956-1960гг семилетним планом на1959-1965гг.  Тогда «недостача» первых лет пятилетки покроется новымипланами. В качестве  обоснования  данной меры приводились масштабы хозяйства, необходимостьустановления длительной перспективы экономического планирования.
 Хотя в семилетнем плане говорилось о необходимости  сделать решающий  рывокобеспечения народа жильем,  продуктами потребления,  его основные идеи,  как ипрежде,  сводились к неизменному опережающему развитию капиталоемких отраслейгруппы «А».  Ставились вновь нереальные задачи полной механизациистроительной индустрии.
Именноэтот съезд знаменовал собой точку отсчета неточного, преувеличеннооптимистического прогноза развития СССР на ближайшее десятилетие.  Онторжественно провозгласил, что страна вступила  в «период развернутогостроительства коммунистического общества» [30 стр.137].
 Ставиласьзадача  -  в  кратчайшие сроки догнать и перегнать наиболее развитыекапиталистические страны по производству  продукции на душу населения. Заглядывая в будущее, Хрущев прикидывал,  что это произойдет примерно в 1970году.  Затронул в своем докладе  Хрущев  и  некоторые вопросы теории.  Онсделал вывод о полной и окончательной победе социализма в нашей стране. Темсамым,  по его мнению, решился вопрос о возможности построения социализма водной стране.

Заключение
Хрущев представ­лял в истории СССРдиалектический момент — он подорвал офици­альный монолитизм, обостривантагонизм между разными политиче­скими линиями.
Он занимает в развитии СССР совсем невторостепенное место, как можно было бы подумать из-за того забвения, в которомоказалось его имя.
Правление Хрущева также не былоспокойным периодом. Оно знало кризисы, трудности, внутренние и внешниеосложнения. Это были годы, когда общество переживало потрясения, ощущалопотребность в обновлении чисто конвульсивно; не всегда это было понятно широкимнародным массам. Однако эти беспокойные события способствовали сложномупереходу от непре­рывного чрезвычайного положения к нормальному. Советский Союзвпервые пытался привести себя в порядок. Хрущев оставил преемни­кам длинныйсписок нерешенных проблем. Вряд ли можно возлагать только на него всюответственность за то. что они не решетя. Многие из них не были заметны или непроявлялись в чрезвычайных усло­виях. Когда эти условия исчезли, проблемы вышлина свет как неизбежные вопросы развития общества, начавшего мирную эволюцию,управляемого не по законам бесконечного чрезвычайного положения, а согласнонормам стабильности [25 стр.124].
В СССР переход был осуществлен не ценойновых расколов и новых жертв, а путем восстановления утраченной или подавленнойэнергии, которой страна не могла больше пренебрегать, если не хоте­лапарализовать собственное развитие. Понятно, насколько горд был Хрущев, чторуководил всей этой операцией. Успех этого предприятия зарядил Хрущева особымоптимизмом, который привел к недооценке проблем, нако­пившихся за эти годы.Отсюда и лихорадка последующих планов, оставшихся на бумаге, планов, которыевызвали немало сарказма со стороны критиков.
Таким образом, в личности Хрущеваотразились гораздо более глубокие тенденции. Осуществляя первые реформы, быстропридя к власти и победив своих прямых противников, он действовал как пред­ставительтой особой коммунистической партии, которая исторически сложилась в СССР. Онпредставлял в первую очередь ее руководя­щий аппарат в центре и на периферии,был  Первым секретарем организации.
В первой фазе своего правления Хрущевбыл выразителем настрое­ний  руководящего слоя  советского общества, укрепляяего власть. Он выражал не только жалобы руководителей — его реформы соот­ветствовали распространенным настроениям  в стране,  которая чув­ствовала, что завоевалаправо более спокойно жить и дышать.
Однако Хрущев на этом не остановился.Стремясь форсированно решить многочисленные проблемы советского общества, онзадумал более радикальные планы, которые привели его  к  конфликту с той жеверхушкой партии и руководящим аппаратом общества в целом.
Думается, что главная причина неудачреформ 50—60-х гг. заключается в разности потенциала перемен, которымрасполагало общество, с одной стороны, и его лидеры — с другой. Расхождение впервоначальных устремлениях, кото­рое наметилось между ними в ходепредварительной работы 1953—1955 гг., в дальнейшем углублялось и конкретизиро­валось,мешая достигнуть взаимоприемлемого компромисса. Общество всегда ждало от лидеровбольше, чем те стреми­лись ему дать. Поскольку же принципиальные политическиерешения (как, например, решение о культе личности) носили не вполне законченныйхарактер, общественная мысль и об­щественное мнение развивали их до пределовожидаемого, радикализируя и уточняя первоначальный замысел. Подо­бнаятрансляция почти всегда встречала сопротивление пра­вящего центра, который зарасширительной трактовкой сво­их решений видел (и не без основания) угрозусобственной власти. Поэтому, едва приняв решение, центр предпринимал действия,ограничивающие свободу его применения. В ре­зультате общество (прежде всегоинтеллектуалы) постоянно попадало в ситуацию обманутых надежд. Политические ре­формы,не касающиеся всерьез проблем власти, успеха не имели [25 стр.137].
Социальные реформы, направленные наподъем жизнен­ного уровня, несмотря на известную отдачу, тоже не приба­вилиавторитета руководству страны, но уже по другой при­чине: приносила своинеизбежные плоды патерналистская политика.
Реорганизации системы управленияэкономикой (из них самая крупная — создание совнархозов) часто несли в себерациональное зерно, но вырванные из общего контекста пре­образовательнойполитики (которая отличается, например, тем, что требует точногопрограммирования как самих ре­форм, так и их возможных последствий), онисформировали достаточно серьезную оппозицию реформам среди слоя уп­равленцев.Хозяйственные реорганизации и непоследователь­ность Хрущева в вопросах политикии идеологии, который то шел навстречу либеральной интеллигенции, то вставал насто­рону более консервативно настроенного аппарата, способство­вали усилениювлияния номенклатурной оппозиции.
В то же время пределы возможного,которые продемон­стрировал Хрущев в последние годы своего пребывания у власти,лишили его кредита доверия той части общества, которая сначала безусловноподдерживала новый курс лидера. Частые смены курса, обилие начинаний, которыекак паллиа­тивы были малорезультативны, постепенно сформировали в обществекомплекс усталости от реформ, тягу к стабильности и порядку. Этот комплекс сталсоциально-психологической ос­новой, обеспечившей заинтересованным политическимсилам победу не только над Хрущевым, но и в конечном счете над политикой реформвообще.
Итогомреформ стал переход государственного социализма от формы с господством личностик форме с господством номенклатуры. Хрущев спас государственный социализм оттого кризиса, который мог его смести [25 стр. 138].
Онспас КПСС, ее аппарат от расплаты за чудовищные преступления. Он увел КПСС отсуда народа. Он выпустил пар. Хрущев не просто провел ряд реформ для аппарата.Он создал новую модель жизни бюрократии. Он не просто провел ряд реформ длянарода. Он создал новую модель жизни для простого человека: частично дав емуновые возможности для упрочения своей жизни при социализме, а частично уверивего в грядущих благах коммунизма.
Хрущевсвоими реформами по существу заложил основы послесталинской номенклатурнойформы государственного социализма и позволил этому строю продержаться еще неодно десятилетие. Брежнев и его окружение только творчески развивали иукрепляли полученное наследство.
Другоедело, что сам Хрущев не смог вписаться в созданный им послесталинскийсоциализм. Даже такой выдающийся лидер, как он, не мог преодолеть генетическуюнаследственность государственного социализма, его растущую неспособностьзаботиться о народе и его прогрессирующий интерес к привилегиям для бюрократии.Поэтому реформы Хрущева для бюрократии не могли не столкнуться с его жереформами для народа [25 стр.139].
Наиболееяркие примеры — расстрел рабочих в Новочеркасске и расправа с творческойинтеллигенцией. В этих и других случаях Хрущев уступал бюрократии. Но этиуступки имели предел. Ему надо было в соответствии с нормами сформировавшегосястроя — окончательно сдаться номенклатуре и стать послушной вершиной еепирамиды. На это он не пошел и в этом его выдающаяся личная историческаязаслуга. Он нашел в себе силы порвать с окружением, с помощниками и друзьями.Его популизм стал барьером, не позволившим ему превратиться в вождяноменклатуры.
Онмог, зная о заговоре против себя, дать бой по-сталински:организовать процессы, обрушить расстрелы и ссылки. Он не сделал этого. Непотому, что не умел. Умел, хорошо умел. И в Москве, и на Украине в тридцатыегоды. Но он не ради конъюнктуры осудил Сталина, он осудил его в собственнойдуше, и сталинские методы для себя закрыл.
Всвое время умирающий Ленин пытался ослабить бюрократию, разделив ее на ЦК и егоаппарат и на ЦКК-РКИ и их аппарат. Хрущев дошел до этой же идеи. Он пыталсярасколоть аппарат на промышленный и сельскохозяйственный. Но ни идеи Ленина, ниидеи Хрущева бюрократия принять не могла. Она могла править только монопольно.Неудивительно, что именно попытка реорганизовать партию была последней реформойХрущева и первой из его реформ, отмененной победившей номенклатурой.
Наодной чаше весов Хрущева лежат дела вождя своего класса, выразителя интересовгосподствующей в государственном социализме бюрократии. Он спас ее от суданарода и помог ей найти новую форму жизни.
Надругой чаше лежат реформы для народа, хотя и приблизившие демонтажгосударственного социализма, но так и не ставшие его началом.
И,казалось бы, должна перевесить первая чаша.
Новсе же перевешивает добрая чаша весов. И не в последнюю очередь потому, что наней лежат не только реформы для народа, но и его отказ удержать власть путемвозврата к сталинским методам, и его попытка нанести удар по самой основебюрократии — однопартийной системе, и его отставка, его отказ стать лидеромноменклатурного социализма.
Иеще один урок эпохи Хрущева. В поединке популистского лидера аппарата со своимаппаратом обязательно побеждает аппарат.
Популизм- даже самый искренний- недостаточен для успеха в этой борьбе. Для победы надбюрократией нужна другая концепция концепция строя, в котором аппарат теряетконтроль над собственностью. Только в таком случае коренным образом изменяетсяи характер государственного механизма, и его служащих[25 стр.139].

Списокиспользованных источников и литературы.
 
Источники
1.  АджубейА.И. « Те 10 лет. Воспоминания о Хрущеве ». — М., 1989.
2.  ГромыкоА. А. Памятное. Книга первая. — М., 1990. С. 447
3.   КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пле­нумовЦК (1955-1959 гг.). т.7, —  М., 1971, 558 с.
4.   КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пле­нумовЦК (1959-1965 гг.). т.8, — М., 1972, 566 с.
5.  НикитаСергеевич Хрущев: Материалы к биографии / Сост. Ю. В.  Аксютин. – М.:Политиздат. 1989 г. – 367 с.
6.        Н.С. Хрущев о культе и его последствиях. – Известия ЦК КПСС., 1989 №3.
7.        Н.С. Хрущёва из доклада “О дальнейшем совершенствовании организации управленияпромышленностью и строительством” на сессии Верховного Совета СССР.
8.  Н.С.Хрущев; Воспоминания.  Избранные  фрагменты.  –  М.: Вагрус 1997г. – 511 с.
9.  С. Хрущёв «Кризисы и ракеты.»
10.     С. Хрущёв «Пенсионер союзногозначения.»
11.     Энциклопедическийсловарь (большая советская энциклопедия) .
Литература
12. Аграрнаяполитика КПСС в 50-е — 60 годы.
13.     БовинА. « Иного не дано ». — М., 1988.
14.     БукинС. С. Опыт социально- бытового развития городов Сибири (вторая     половина1940х- 1950-е годы) — Новосибирск. 1991 г. 240 с.
15.     БурлацкийФ.М.  « Вожди и советники ». — М.,1990.
16.     БурлацкийФ.М. Хрущев. « Штрихи к политическому портрету »  // Новый мир 1988. №10.
17.     Н.Верт. История советского государства, стр. 411.
18.     ВолкогоновД.А. « Семь вождей ». T.1., — М., 1995
19.     ВолкогоновД. Семь вождей. — М.: 1997 г.
20.     Волкогонов Д. Вызвать и предупредить. Международный еже­месячник«Совершенно секретно».N4 (59), 1994, стр.6-7
21.     ЗенькевичН. Тайны уходящего века. — М.: 1999
22.     «ИсторияРоссии с древности до наших времен» под ред. Зуева, — М., 1996 г.
23.     ИсторияРоссии (IX – XXвв.): Учебное пособие. Отв. ред. Я. А. Перехов. – М., 2000
24.     ИсторияРоссии в вопросах и ответах. Учебное пособие. Сост. С. А. Кислицин. — Ростов-на-Дону: изд-во “Феникс”, 1999
25.         ИсторияСоветского Союза. т.2, — М., 1990, 632 с.
26.     ИсторияОтечества: люди, идеи, решения. – М., 1994.
27.     ИскендеровА.А. Мемуары Н.С.  « Хрущева как исторический источник » // Вопросы истории1995. №5-6. C.95-100. 
28.     КацА. Книга Генсеков. — М.: 1999
29.     КозюренкоЮ. Начало либерализации. – Независимая газета., 23 февраля 1996.
30.     «ИсторияРоссии. Пособие для старшеклассников и абитуриентов» Моряков В. И.,Федоров В. А., — МГУ, 1996 г.
31.     Отечественнаяистория ХХ век. Учебное пособие для учащихся средних общеобразовательных,специальных и высших учебных заведений.//Под ред. проф. А. В. Ушакова. — М.:1997
32.     ПоповГ. Реформы для бюрократии и реформы для народа//Московские новости от13.04.1994
33.         РусиновИ.В. «Вопросы истории КПСС» Журнал N9, Москва, 1988г.
34.     ХоскингДжеффи. История Советского Союза. — М.: 1996