Визит В.М.Молотова в Берлин, состоявшийся в ноябре 1940г., является одним из важнейших событий кануна войны и, бесспорно, центральнымв советско-германских отношениях в период после заключения пакта о ненападениии до 22 июня 1941 года. Внимание исследователей привлечено прежде всего крешению следующих проблем: а) Каковы были цели сторон на переговорах? б) Какбыли оценены результаты переговоров в Москве и Берлине? И какое влияние этаоценка оказала на дальнейшие действия руководства Германии и СССР?
В советской литературе на эти вопросы отвечали так:авторы «Истории внешней политики СССР» характеризуют предложениеГитлера Советскому Союзу присоединиться к Тройственному пакту как«провокационное», целью которого было «заставить Советский Союзотойти от проводимой им политики нейтралитета и поссорить его сВеликобританией и США. /.../ СССР отверг гитлеровскую программу раздела мира иотказался присоединиться к Тройственному пакту». В книгеП.П.Севостьянова «Перед великим испытанием» утверждается, чтоГермания, предлагая осенью 1940 г. встречу на высшем уровне, преследовала цель«притупить бдительность СССР» в условиях начавшийся подготовки кнападению, а также не допустить улучшения отношений Советского Союза сАнглией. Главным в намерениях советского руководства было попытатьсяиспользовать визит в
Берлин для выяснения намерений Гитлера, а также«содействовать тому, чтобы как можно дольше оттянуть германскуюагрессию». В ходе переговоров Гитлер предлагал обсудить проблему разделаанглийского колониального наследства, что не нашло отклика у В.М.Молотова,который попросил объяснить цель пребывания германских войск в Финляндии, атакже «смысл деятельности германской военной миссии в Румынии».Подводя итоги переговоров, П.П.Севостьянов говорит об отказе СССР«присоединиться к тройственному пакту».
Новые подходы в изложении хода и содержания переговоровпоявились после 1989 г. Дискуссии в новейшей литературе связаны прежде всего с утверждением о том, что Германия, начиная переговоры, предлагала СоветскомуСоюзу (всерьез, либо в тактических целях) присоединиться к Тройственному пакту. В отказе советского руководства (или требовании слишком большой платы ввиде согласия на оккупацию Болгарии и Финляндии) некоторые историкиусматривают причину решения Гитлера напасть на СССР летом 1941 г. Что касаетсяпозиции Советского Союза, то представители этого направления пытаютсядоказать, что советское руководство в лице И.В.Сталина и В.М.Молотоварассчитывало на продолжение начатого в 1939 г. «сотрудничества» с Германией в целях расширения своей экспансии. Согласие советской стороны«принять в основном проект пакта четырех держав», выраженное в ходебеседы В.М.Молотова с Шуленбургом 25 ноября 1940 г., рассматривается в данномслучае как свидетельство решимости руководства СССР подписать с Германиейсоглашение о разделе «сфер влияния».
Данная концепция нашла свое отражение, в частности, в книге М.И.Семиряги «Тайны сталинской дипломатии», а также статьяхВ.К.Волкова, Л.А.Безыменского и ряда других историков.
Согласно изложению М.И.Семиряги, например, в ходе переговоров В.М.Молотов согласился с предложением участвовать в Тройственномпакте, «предложил учесть интересы Советского Союза на Балканах, в районеЧерного моря, в частности в Румынии, Болгарии и Турции», «настаивална окончательном урегулировании финского вопроса» - т.е. требовал согласия Германии на оккупацию Финляндии Советским Союзом, на что Гитлерответил отказом. 13 октября Риббентроп предложил Молотову «проектсоглашения между державами Тройственного пакта и Советским Союзом».В.М.Молотов обещал «посоветоваться со своими друзьями в Москве». Уже 25 ноября он сделал заявление, «которое выражало дух и стильсталинско-молотовской внешней политики./.../ Нетрудно представить себе реакциюГитлера на выдвинутые Молотовым чрезмерные требования для согласия СССРприсоединиться к Пакту Трех Держав».
А.С.Орлов, В.Я.Сиполс, Г.Л.Розанов, Н.П.Шуранов инекоторые другие авторы в своих работах выступили с развитием традиционнойконцепции, расценивая затеянные немцами переговоры как дезинформационный маневрсо стороны Германии, призванный ослабить опасения руководства СССР. В ходепереговоров, утверждает В.Я.Сиполс, Гитлер и Риббентроп вели «двойнуюигру: имели в виду одно, а говорили совсем другое, даже противоположное».Советское руководство, считает он, отдавало себе отчет в действительных намерениях Гитлера. Об этом свидетельствует, в частности, письмо в НКИДсоветского полпреда в Румынии А.И.Лаврентьева от 20 октября 1940 г., в которомтот раскрыл цели проникновения германских войск в Румынию. Еще один документ,по которому можно судить о стратегических установках советского руководства — утвержденные в октябре 1940 г. «Соображения об основах стратегическогоразвертывания на Западе и на Востоке на 1940- 1941 годы». «Соображения...» однозначно свидетельствуют о подготовке Советского Союза к войне со странами фашистского блока во главе сГерманией. «Молотов имел в виду эти соображения, когда отправлялся напереговоры в Берлин», — заключает В.Я.Сиполс.
В 1995 г. в журнале «Новая и новейшая история» Л.А.Безыменским был опубликован документ и озаглавленный«Некоторые директивы к Берлинской поездке», представляющий собойконспективное изложение той позиции, которой надлежало придерживатьсясоветскому наркому в ходе переговоров. Эта публикация дала аргумент в пользу необходимости пересмотра традиционных представлений.
Л.А.Безыменский, анализируя «директивы», заключил, что их содержание является свидетельством того, что «советскаяэкспансия» вступила в «новую стадию»: за счет продолженияначатого в 1939 году курса на «умиротворение», нового«сговора» с Гитлером Сталин и Молотов намеревались расширить границыСССР. Прежде всего, это расширение должно было быть осуществлено в «южномнаправлении»: ввести войска в Болгарию, захватить часть территорииТурции. При этом Гитлера следовало «заинтересовать» будущимчетырехсторонним соглашением, для чего было предусмотрено предложить «открытую декларацию» о гарантиях Британской империи. Третий пунктдокумента, по мнению Безыменского, демонстрирует «как значительны были аппетиты Сталина». При этом, указывает он,"… стратегическая сверхзадача — обеспечение безопасности СССР и подготовка к отражению будущей фашистской агрессии — оказалась заслоненнойсоблазном временного раздела сфер влияния с державами «оси» .
В.К. Волков, подобно Л.А.Безыменскому, характеризует этотдокумент как «раскрывающий подлинные цели сталинской политики, еетактическую линию и стратегические расчеты» (34). Анализ«директив», по его мнению, позволяет говорить о стремлении советскогоруководства заключить с Германией соглашение на условии признания со стороныГермании «сферы интересов» СССР.
В.К.Волков, Л.А.Безыменский и М.И.Семиряга сделаливывод о том, что Сталин и Молотов не смогли правильно оценить результаты переговоров. Советскому руководству, пишет В.К.Волков, не только не удалосьраскрыть истинные намерения Германии, но, более того, оно утвердилось в ложномпредставлении о перспективности развития с Германией дружественных отношений ивозможности согласования обоюдных интересов.
"… как свидетельствуют документы, — указываетМ.И.Семиряга, — Сталин и Молотов отнеслись к итогам переговоров в Берлинесерьезно и рассчитывали на их дальнейшее развитие и конкретизацию подипломатическим каналам..."
Как доказательство в данном случае рассматриваетсядокумент, переданный В.М.Молотовым Шуленбургу 25 ноября 1940 г., в котором отимени советского правительства выражалось согласие «принять в основномпроект пакта четырех держав об их политическом сотрудничестве и экономической взаимопомощи», который был предложен Риббентропом во время его последнейбеседы с Молотовым в Берлине. М.М.Наринский, в частности, считает, что этозаявление советского правительства было вполне искренним и выражалодействительную готовность СССР пойти на заключение пакта. Л.А.Безыменскийрасценил такое развитие событий как «парадоксальное», однако, по егомнению, тот факт, что советская сторона впоследствии «упорно»добивалась ответа на свои предложения, а также предпринятые шаги в отношении Болгарии свидетельствуют, что, выдвигая свои условия, Сталин и Молотов нестарались провоцировать немецкий отказ, а, напротив, подтверждали «серьезностьсвоей берлинской позиции».
Такое истолкование позиции советского руководстваосновано на утверждении, что германская сторона предлагала Советскому Союзу присоединитьс к Тройственному пакту, а также на допущении, что Сталин иМолотов не видели угрозы войны со стороны Германии. Кажется, однако, что этосовсем не очевидно. В.Я.Сиполс, цитируя предложенный Риббентропом проектсоглашения, отмечает, что предлагавшаяся Германией формулировка о политическом сотрудничестве СССР с участниками Тройственного пактапредставляет собой не что иное, как «чистую демагогию». В.Я.Сиполс справедливо подчеркивает, что истолкование предложения Риббентропакак предложения присоединиться к Тройственному пакту лишено каких-либооснований: Тройственный пакт представлял собой военный союз, Советскому Союзуже предлагалось заявить о готовности сотрудничать с Германией, Италией иЯпонией «для установления мира».
В.Я.Сиполс рассматривает ответ советского правительстваот 25 ноября следующим образом. «Необходимо было отклонять явнопровокационные предложения Гитлера, — пишет он. — Но это вело бы к осложнениюположения. /.../ В Кремле решили ответить Гитлеру и Риббентропу на ихпредложение, но в их же манере. Они говорили о сотрудничестве Германии,Италии, Японии и СССР, хотя к этому не стремились. И Москва в ответ сообщилао готовности к такому сотрудничеству, хотя на самом деле такого намерения неимела. Поэтому „согласие“ было обставлено фактически нереальными,причем явно неприемлемыми для Германии условиями».
При подготовке данной работы были использованы материалы ссайта www.studentu.ru