Реформы Витте

Сергей Юльевич Витте родился в Тифлисе 17 июня 1849 г. и

воспитывался в семье своего деда А. М. Фадеева, тайного советника, бывшего

в 1841-1846 гг. саратовским губернатором, а затем членом совета управления

Кавказского наместника и управляющим экспедицией государственных имуществ

Закавказского края. Если обратиться к воспоминаниям Витте, то привлекает

внимание одна деталь: рассказывая о своей родословной и детстве, он всего в

нескольких строках говорит об отце и ничего не пишет о его родственниках.

Сказано лишь, что Юлий Федорович Витте, директор департамента

государственных имуществ на Кавказе, был дворянином Псковской губернии,

лютеранином, принявшим православие, а предки его, выходцы из Голландии,

приехали в «балтийские губернии», когда те еще принадлежали шведам. Умолчав

о предках со стороны отца, Витте многие страницы воспоминаний посвятил

семье Фадеевых: бабке Елене Павловне Долгорукой, ее дальнему предку Михаилу

Черниговскому, замученному в татарской Орде и причисленному к лику святых,

наконец, своему дяде – известному генералу и публицисту Ростиславу

Андреевичу Фадееву. «Вся моя семья, — подчеркивал

Витте, — была в высокой степени монархической семьей, и эта сторона

характера осталась и у меня по наследству».

Ранние годы Витте прошли в Тифлисе и Одессе, где в 1870 г. он окончил

курс наук в Новороссийском университете по математическому факультету со

степенью кандидата, написав диссертацию «О бесконечно малых величинах».

Молодой математик помышлял остаться при университете для подготовки к

профессорскому званию. Но юношеское увлечение актрисой Соколовой отвлекло

его от научных занятий и подготовки очередной диссертации по астрономии. К

тому же против ученой карьеры Витте восстали его мать и дядя, заявив, что

«это не дворянское дело».

1 июля 1871 г. Витте был причислен чиновником к канцелярии

Новороссийского и Бессарабского генерал-губернатора, а через два года

назначен столоначальником. В управлении Одесской железной дороги, куда его

определил на службу дядя, он на практике изучил железнодорожное дело, начав

с самых низших степеней, побывав в роли конторщика грузовой службы и даже

помощника машиниста, но скоро, заняв должность начальника движения,

превратился в крупного железнодорожного предпринимателя.

После окончания русско-турецкой войны 1877-1878 гг. принадлежавшая

казне Одесская дорога влилась в частное Общество Юго-Западных железных

дорог, возглавлявшееся известным банкиром и железнодорожным дельцом И. С.

Блиохом. Там Витте получил место начальника эксплуатационного отдела.

Новое назначение потребовало переезда в Петербург. В столице он прожил

около двух лет. События 1 марта 1881 г., оставившие заметный след в

биографии Витте, застали его уже в Киеве.

После 1 марта Витте живо включился в большую политическую игру,

затеянную Фадеевым и его единомышленниками. В 1889 г. при поддержке

«Московских ведомостей» он получил должность директора Департамента

железных дорог в Министерстве финансов. Пришлось отказаться от

вознаграждения в 50 тыс. рублей ежегодно, которое Витте получал на частной

службе, и перейти на казенное жалованье в 16 тыс., из которых половину

Александр III согласился «платить из своего кошелька», принимая во

внимание заслуги Витте в железнодорожном деле. Расставшись с доходным

местом и положением преуспевающего дельца ради манившей его

государственной карьеры, Витте со свойственной ему энергией начал

завоевывать Петербург. В начале 1892 г. он уже министр сообщения.

Дальнейшее продвижение по служебной лестнице ему осложнил новый брак после

смерти первой жены. Его вторая жена Матильда Ивановна Витте (Нурок, по

первому браку Лисаневич) была разведенной и еврейкой. Несмотря на все

старания Витте, ее не приняли при дворе, а дворцовые сплетни и интриги

временами служили эффективным оружием в руках его врагов. Впрочем, брак

состоялся с согласия Александра III. В августе 1892 г. в связи с болезнью

Вышнеградского Витте сделался его преемником на посту министра финансов.

Заняв кресло одного из самых влиятельных министров, Витте показал



себя реальным политиком. Вчерашний славянофил, убежденный сторонник

самобытного пути развития России в короткий срок превратился в

индустриализатора европейского образца, заявившего о своей готовности в

течение двух пятилетий вывести Россию в разряд передовых промышленных

держав. И все же от груза идейного багажа своих наставников Аксакова,

Фадеева и Каткова Витте освободился не сразу, не говоря уже о том, что

созданная им экономическая система находилась в зависимости от политической

доктрины Александра III, сформулированной усилиями Каткова и

Победоносцева. В начале 1890-х годов он еще не изменил общинным идеалам,

считал русское крестьянство консервативной силой и «главной опорой

порядка». Видя в общине оплот против социализма, он сочувственно относился

к законодательным мерам конца 1880-х – начала 1890-х годов, направленным на

ее укрепление.

Витте не был посвящен Вышнеградским в тайны подготовлявшейся уже

много лет денежной реформы и едва не начал свою деятельность во главе

министерства инфляционной кампанией, специальным выпуском «сибирских»

бумажных рублей для покрытия расходов на постройку Великого Сибирского

пути. Однако именно Витте в 1894-1895 гг. добился стабилизации рубля, а в

1897 г. сделал то, что не удавалось его предшественникам, — ввел золотое

денежное обращение, обеспечив стране твердую валюту вплоть до первой

мировой войны и приток иностранных капиталов. При этом резко увеличилось

налогообложение, особенно косвенное. Одним из самых эффективных средств

выкачивания денег из народного кармана стала введенная Витте

государственная монополия на продажу спирта, вина и водочных изделий. (Идея

введения табачной и винной монополии принадлежала Каткову).
НАЛОГИ ПРЯМЫЕ И КОСВЕННЫЕ
«Косвенные налоги. При всех их недостатках. Предоставляют возможность

довольно широкого сообразования не только с уровнем своей хозяйственной

зажиточности, но и с временными колебаниями в прибытках».
С. Ю. Витте.

За время, в которое Витте руководил финансами страны, прямые налоги

выросли незначительно. Были несколько увеличены налоги на городскую

недвижимость доходы, от «денежных капиталов». (распространялся на

банковские вклады», промысловый налог. В законе 1858 года гораздо большее

значение придавалось обложению торговых и промышленных предприятий по их

прибыльности, а для предприятий, «обязанных публичной отчетностью», к

которым относились акционерные общества и полные товарищества, нелогу на

прибыль было придано главное значение. В результате доходы в казну от этой

группы налогов в 1900 году удвоились по сравнению с 1898-м. Другие

косвенные налоги либо остались без изменений, либо даже были снижены. В

частности, был уменьшен поземельный налог, что определялось

сельскохозяйственным кризисом в стране.

Нерасположенность Витте к прямым налогам относилась и к пошлинам.

По его инициативе был отменен паспортный сбор, пошлины с застрахованных

капиталов и другие. Отменен сбор с ценности грузов, следующих водным

путем.

К косвенным налогам отношение Витте было совершенно иным. Именно они

были увеличены практически по всем позициям. Нефтяным маслам, фосфорным

спичкам и сахару повезло лишь в том, что акциз на эти товары повышался лишь

однажды. Дважды повышался питейный и табачный акциз, трижды – акциз с

пивоварения. Еще большее число раз увеличивались таможенные пошлины.

Принятые меры по изменению структурны налогообложения, впрочем,

преследовали чисто фискальные цели и кардинальных изменений не несли. Иное

значение имела реформа питейная.
ВИННАЯ МОНОПОЛИЯ
«Мысль о питейной монополии так необычайна и так нова, что вообще внушала

всем седовласым членам государственного совета некоторый страх».

С. Ю. Витте
Идея «казенной монополии торговли питьями» Витте не принадлежала.

Произнесена она была устами Александра III, а уж как она попала в голову

монарха, бог ведает. Эту мысль Александр III высказывал и предшественникам

Витте на посту министра финансов Н. Бунге и И Вышнеградскому. Но оба

министра не решились на рискованное, по их мнению, мероприятие. Витте

решился. Мысли государя при этом в основном были нацелены на искоренения

пьянства на Руси. Витте интересовала финансовая сторона проблемы.

Доход от винной монополии составил 200 млн. рублей в год. Хотя полные

финансовые результаты эта мера принесла после повышения цен на спиртное

уже в то время, когда Витте оставил пост в Минфине.
ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
« Можно сказать, что царствование императора Александра III сделался

полный переворот в железном деле как с точки зрения практической, так и

теоретической».

С. Ю. Витте

Пристрастие Сергей Юльевич именно к железным дорогам понятно, если

вспомнить начало его трудовой биографии и прибавить к этому огромные

пространства тогдашней России. Действительных финансовых успехов кампания

по расширению железнодорожной сети не принесла, поскольку все доходы были

направлены на строительство новых дорог. Но государственный ум Витте

отлично осознавал зависимость развития экономики страны от транспортных

проблем державы

Развитие железнодорожной сети шло двумя путями: за счет бюджетных

средств и через частные кампании. Число последних значительно сократились

( при Витте только 9 обществ остались владельцами железных дорог против 41

в конце восьмидесятых), но теперь каждая из них владела гораздо большим по

протяженности полотном. Итогом стало увеличение сети за время деятельности

Витте на 86% с 29157 до 54217.

Другой стороной железнодорожной реформы стало установление единых

тарифов грузовых и пассажирских перевозок, что значительно упростило жизнь

пассажиров и грузоотправителей.
ЗОЛОТАЯ РЕФОРМА
«Еще в царствование императора Александра III была в основе предрешена

денежная реформа, которую я имел честь совершить, которая спасла, укрепила

русские финансы и на которой зиждется и основывается, несмотря на

несчастную японскую войну и все ужасные происшедшие от нее последствия

настоящее финансовое благосостояние России».

С. Ю. Витте
Конечно, Сергей Юльевич не мог предвидеть событий, которые позже

потрясли страну гораздо больше, чем японская война. Задуманная Витте

денежная реформа завершилась в 1897 году введением золотого обращения, но

первый шаг уже сделан в 1895 –м году.

Проведением реформы осложнялось тем, что со времен Севастопольской

войны 1854-1855 гг. в России не было металлического обращения денег. Целое

поколение выросло в стране, которая жила в денежной системе, основанной на

кредитных билетах. Соответственно не было и специалистов в этой области.

Теория денежного обращения в планах высших учебных заведениях лишь



косвенно затрагивала металлизм, как не имеющий практического значения для

выпускников. Поэтому подбор квалифицированной команды для Витте

представлял серьезную проблему. Само общество было не готово к реформе.

Недостаточно образованный купец при постоянном падении курса рубля получал

все больше кредиток за один и тот же пуд пшеницы, полагая, что его доход

растет.

Непонимание мути реформ и действия влиятельных умов были чрезвычайно

сильны, и если бы не поддержка Александра III, а затем и Николай II ,

реформа скорее всего не состоялась бы.

Перед Витте было 3 пути: золотое обращение, серебряное и

биметаллизм. Министр выбрал золото. И не случайно. На рынке прошлого века

цена на золото держалась стабильно или росла, в то время как серебро в

цене падало.

К 1897 году в казне скопился приличный запас золота. В течение

нескольких лет государственная роспись сводилась со значительным

превышением доходов над расходами. Государственный банк и казначейство

заложили в хранилища золотую наличность, обеспечившую почти полное

покрытие обращающихся бумажных денег. Важной мерой, предшествующей

реформе, была стабилизация курса рубля на валютном рынке, прежде всего -

на берлинской бирже, где шла большая игра на понижение рубля. Мера эта

состояла в том, что скупались российские рубли русским казначейством при

запрещении вывоза рубля из страны для биржевых операций. Тем самым

удалось более или менее стабилизировать курс. Теперь далекие от России

экономические, политические и военные события на Западе уже не влияли на

курс национальной денежной единицы. Это и было одним из главных направлений

реформы Витте
На рубеже XX в. экономическая платформа Витте приняла вполне

определенный и целенаправленный характер: в течение примерно десяти лет

догнать в промышленном отношении более развитые страны Европы, занять

прочные позиции на рынках Ближнего, Среднего и Дальнего Востока. Ускоренное

промышленное развитие обеспечивалось путем привлечения иностранных

капиталов, накопления внутренних ресурсов с помощью казенной винной

монополии и усиления косвенного обложения, таможенной защиты промышленности

от западных конкурентов и поощрения вывоза. Иностранным капиталам в этой

программе отводилась особая роль. Еще в 1893 г. Витте говорил о них с

осторожностью. Однако в конце 1890-х годов он вступил за неограниченное

привлечение их в русскую промышленность и железнодорожное дело, называя

эти средства лекарством против бедности и ссылаясь при этом на примеры из

истории США и Германии.

Особенность проводимого Витте курса состояла в том, что он, как ни

один из царских министров финансов, широко использовал исключительную

экономическую силу власти, существовавшую в России. Орудиями

государственного вмешательства служили Государственный банк и учреждения

Министерства финансов, контролировавшие деятельность акционерных

коммерческих банков. В конце 1890-х годов под эгидой Министерства финансов

были учреждены Русско-Китайский, Русско-Корейский банки и Учетно-ссудный

банк Персии для проведения политики экономического проникновения на рынки

Китая, Монголии, Кореи и Персии.

В условиях подъема 1890-х годов система Витте способствовала развитию

промышленности и железнодорожного строительства. С 1895 по 1899 г. в стране

было сооружено рекордное количество новых железнодорожных линий, в среднем

строилось свыше 3 тыс. км путей в год. К 1900 г. Россия вышла на первое

место в мире по добыче нефти. Казавшийся стабильным политический режим и

развивавшаяся экономика завораживали мелкого европейского держателя, охотно

покупавшего высокопроцентные облигации русских государственных займов (во

Франции) и железнодорожных обществ (в Германии). Современники шутили, что

русская железнодорожная сеть строилась на деньги берлинских кухарок. В

1890-е годы резко возросло влияние на первое место в бюрократическом



аппарате империи.

Министр финансов России сделался популярной фигурой и объектом

внимания западной печати. Витте не скупился на расходы, рекламирую в

европейских газетах и журналах финансовое положение России, свой

экономический курс и собственную персону. Западные журналисты вроде

известного английского публициста Э. Диллона рисовали своему читателю

заказанный Министерством финансов «правдивый» портрет этого удивительного

государственного мужа, «голландца по происхождению», считавшегося «самым

мужественным политическим деятелем в Европе», человека «грубого,

неповоротливого, угловатого, медленного в речи», но «быстрого в действиях»,

лишенного внешней привлекательности, но под «суровыми чертами которого

скрыты искры Прометеева огня», человека, исполняющего «Геркулесову работу»

и не имеющего себе равных «на всем пространстве Русской империи». Таким

хотелось ему выглядеть в глазах западных предпринимателей или держателей

русских ценных бумаг.

Заказные статьи должны были служить и средством защиты от нападок на

него в отечественной и заграничной печати. За неограниченное использование

государственного вмешательства Витте подвергался критике и со стороны

приверженцев реформ 1860-х годов, считавших, что индустриализация возможна

только через перемены в государственной системе – создание настоящего

(2объединенного») правительства и введения представительного учреждения. В

либеральных кругах «система» Витте была воспринята как «грандиозная

экономическая диверсия самодержавия», отвлекавшая внимание населения от

социально-экономических и культурно-политических реформ.

В конце 1890-годов казалось, что Витте доказал своей политикой

невероятное: жизнеспособность феодальной по своей природе власти в условиях

индустриализации, возможность успешно развивать экономику, ничего не меняя

в системе государственного управления. Окрыленный успехами государственного

железнодорожного хозяйства, эксплуатировавшего свыше 30 тыс. верст

железных дорог, и водочной монополии, Витте считал возможным распространить

в отдаленном будущем опыт своей экономической реформы на систему местного

управления, усовершенствовав его за счет создания хорошо организованной

провинциальной администрации, с последующим упразднением земства. Былые

увлечения славянофильскими теориями не помешали ему 1899 г. провалить

земскую реформу И. Л. Горемыкина и сорвать введение земств в Западном крае.

Однако честолюбивым замыслам Витте не суждено было осуществиться.

Первый удар по ним нанес мировой экономический кризис, резко затормозивший

развитие промышленности; сократился приток иностранных капиталов,

нарушилось бюджетное равновесие. Экономическая экспансия на Дальнем и

Среднем Востоке, сама по себе связанная с большими расходами, еще и

обострила русско-английские противоречия и приблизила войну с Японией. С

началом же военных действий ни о какой последовательной экономической

программе не могло уже быть речи. Едва ли, однако, правильно было бы

утверждать, что экономическую систему Витте погубили экономический кризис и

русско-японская война. Ускоренная индустриализация России не могла быть

успешной при сохранении традиционной системы власти и существовавших

экономических отношений в деревне, и Витте скоро начал отдавать себе в этом

отчет. «Когда меня назначили министром

финансов, — вспоминал он, — я был знаком с крестьянским вопросом крайне

поверхностно… В первые годы я блуждал и имел некоторое влечение к общине по

чувству, сродному с чувством славянофилов… Но, сделавшись механиком сложной

машины, именуемой финансами Российской империи, нужно было быть дураком,

чтобы не понять, что машина без топлива не пойдет… Топливо это –

экономическое состояние России, а так как главная часть населения – это

крестьянство, то нужно было вникнуть в эту область».

Не желая «быть дураком», Витте в 1896 г., следуя настоятельным

советам Бунге, отказался от поддержки общинного землевладения. В 1898 г.

он сделал первую попытку добиться в Комитете министров пересмотра аграрного

курса, сорванную, однако, В. К. Плеве, К. П. Победоносцевсым и П. Н.



Дурново. К 1899 г. при участии Витте были разработаны и приняты законы об

отмене круговой поруки. Но общинное землевладение оказалось твердым

орешком. В январе 1902 г. Витте возглавил Особое совещание о нуждах

сельскохозяйственной промышленности, тем самым взяв, казалось бы, к себе в

Министерство финансов общую разработку крестьянского вопроса. Однако на

пути Витте встал его давний противник Плеве, назначенный министром

внутренних дел. Уже в июне 1902 г. Плеве в противовес особому совещанию

создал при своем министерстве аналогичную комиссию – еще один центр

разработки аграрной политики, которая стала поприщем соперничества двух

министров.

Объединенными усилиями противники Витте при очевидном сочувствии

императора начали оттеснять министра финансов и от рычагов управлении

дальневосточной политикой, находившихся до того в его почти исключительном

ведении. Каковы бы ни были в совокупности причины увольнения Витте с

должности министра, отставка в августе 1903 г. нанесла ему удар: пост

председателя Комитета министров, который он получил, был несоизмеримо

влиятелен. Сам Витте поэтому сравнивал свое пребывание на этом посту с

тюремным заключением.

Летом 1904 г., после убийства Е. С. Созоновым министра внутренних

дел Плеве, к Витте вернулось деятельное состояние. Но 30 марта царь закрыл

возглавлявшееся Витте с 1902 г. сельскохозяйственное совещание, а 16 апреля

– совещание министров под его же председательством, созданное 17 января

1905 г., которое по поводу «объединенного» правительства успело собраться

всего два раза. Можно предположить, что одна из причин новой царской

немилости заключалась еще и в том, что Витте опубликовал как результат

работы сельскохозяйственного совещания свою антиобщинную платформу. Рост

эффективности сельскохозяйственного производства при низких ценах на его

продукцию был важной составной частью виттевской программы

индустриализации. Он видел в этом в этом средство и для высвобождения в

деревне рабочих рук, которые использовались бы в промышленности, и для

удешевления оплаты труда промышленного пролетариата. Тут-то главным

тормозом и оказывалась община, приверженцем которой он был в молодости.

К постепенному переходу на позиции противника общины Витте

подтолкнул один из его предшественников на посту министра финансов, Бунге,

деятельный участник подготовки отмены крепостного права, ученый

экономист, советы и предсказания которого повлияли на формирование

правительственной доктрины. Витте тоже стал видеть в общине причину

крестьянского оскудения и предмет поклонения как крайних консерваторов,

интриговавших против него у царя, так и социалистов, учения которых были

враждебны всему тому, что он отстаивал. Он требовал сделать из крестьянина

«персону» путем уравнения крестьян в правах с другими сословиями. Речь шла

при этом обо всех правах, в том числе и имущественных, иными словами – о

выходе из общины, с выделом земли. «Общинное владение, — писал Витте в

мемуарах, — есть стадия только известного момента жития народов, с

развитием культуры и государственности оно неизбежно должно переходить в

индивидуализм – в индивидуальную собственность; если же этот процесс

задерживается, и в особенности искусственно, как это было у нас, то народ и

государство хиреют».

В общине Витте видел не только препятствие к развитию

сельскохозяйственного производства, но и одну из форм революционной угрозы,

поскольку она воспитывала пренебрежение к праву собственности. Он утверждал

в мемуарах, что видел суть крестьянского вопроса именно в замене общинной

собственности на землю – индивидуальной, а не в недостатке земли, а стало

быть. И не в том. Чтобы провести принудительное отчуждение помещичьих

владений. Однако все это, по крайней мере по отношению ко времени

пребывания Витте в Министерстве финансов, было до некоторой степени

запоздалым остроумием. Кроме отмены в 1903 г. круговой поруки за внесение

прямых налогов, Витте – он сам это признавал – мало что сделал на

министерском посту против общины.



По мнению Витте, для крестьян община была «не источником выгод, а

источником споров, розни и экономической неурядицы». Отрицал он и то

«указываемое теорией» преимущество общины, что она якобы способствует

сохранению земли в руках мелких собственников и предотвращает образование

латифундий. «Наоборот, — писал он, — по свидетельству местных комитетов, в

общинной среде происходит дифференциация: большинство беднеет, а самая

незначительная часть богатеет путем хищнической эксплуатации земли и своих

однообщественников и сосредотачивает в одних руках значительную и лучшую

--PAGE_BREAK--часть надела». Подворное же крестьянское владение в западных губерниях,

«где капиталистическая энергия значительно выше», не имеет тенденции к

неустойчивости и сосредоточению земли в одних руках. Мало того, успешно

охранять мелкую крестьянскую собственность, рассуждал Витте, можно путем

запрета как продажи земли за долги, так и покупки ее лицами из

некрестьянских сословий, установлением предельной нормы сосредоточения

земли в одних руках, организацией льготного сельскохозяйственного кредита.

В то же время, сокрушив аргументами уравнительное землепользование,

он допускал, что община может быть и выгодна для крестьян – «при

неистощенной почве, примитивной культуре и дешевизне сельскохозяйственных

продуктов». И поэтому он предлагал предоставить право судить об этом самим

крестьянам, которых «нельзя насильственно

удерживать в условиях общинного землепользования». Им следовало

предоставить право свободного выхода из общины с отводом надела в подворное

пользование. Витте требовал, чтобы община была частноправовым союзом,

утверждая, что «при современном положении она имеет многие черты публично-

правовой организации, невольно напоминающие о военных поселениях».

Жизнь его не была легкой. Ближайшее окружение последнего императора

постоянно плело интриги против премьера. Особенно это относилось к

внешнеполитическим инициативам С. Ю. Витте. В глазах царя его изображали

чуть ли не тайным приверженцем конституции, хотя ни тайным, ни явным

конституционалистом Витте не был. Напротив, он был противником земского

движения, так как видел в нем будущее движение за конституциональную

реформу. В 1906 году пост премьера был заменен Столыпиным. Умер Витте в

1915 году. После него пост главы царского правительства занимали люди,

уступавшие первому премьеру по всем статьям государственной деятельности.

Среди государственных деятелей последних лет существования

Российской империи Витте выделялся необычным прагматизмом, граничившим с

политиканством. Славянофильское воспитание не помешало ему в 1890-е годы

проводить программу ускоренного промышленного развития России с

привлечением иностранных капиталов. Из убежденных сторонников общины он

перешел в лагерь ее непримиримых противников. Вступив на пост министра

финансов с намерением начать инфляционную политику, Витте исполнил то, что

не удавалось его предшественникам: стабилизировал денежное обращение и ввел

золотую валюту. Провалив в 1899 г. попытку Горемыкина учредить земство в

Западном крае и обвинив его чуть ли не в конституционализме, Витте

подготовил манифест 17 октября – акт гораздо более значительный по своим

политическим последствиям. Прагматизм Витте был не только отражением

свойств его личности, но и явлением времени. Витте показал себя выдающимся

мастером латать расползавшийся политический режим, ограждая его от

радикального обновления. Он многое сделал для того чтобы продлить век

старой власти, однако был не в силах приспособить отжившую свое систему

государственного управления к новым отношениям и институтам и противостоять

естественному ходу вещей.
1. Краткая биография о П.А. Столыпине и восход его на политическую арену

Петр Аркадьевич Столыпин – выходец из старого дворянского рода, известного с конца XVI века. Род Столыпиных дал России выдающихся политических и литературных деятелей. Бабушка М.Ю. Лермонтова – урожденная Столыпина. Прадед – сенатор А.А. Столыпин – друг М.М. Сперанского, крупнейшего государственного деятеля начала XIX века. Отец – Аркадий Дмитриевич – участник Крымской войны, Друг Л.Н. Толстого, навещавший его в Ясной Поляне. Мать П.А. Столыпина – Анна Михайловна –

урожденная Горчакова – племянница канцлера России А.М. Горчакова, одноклассница А.С. Пушкина по лицею. Жена Петра Аркадьевича – правнучка А.В. Суворова. Таким образом, семья Столыпиных в XIX–XX веках была в родстве и дружбе со знаменитейшими людьми России. Семья П.А. Столыпина владела поместьями в Нижегородской, Казанской, Пензенской и позже Каунасской губерниях.

Петр Аркадьевич в 1881 году неожиданно для многих поступил на физико-математический факультет Петербургского университета, где с интересом изучал физику, геологию, ботанику, зоологию, астрономию.

В 1884 году в возрасте 22 лет П.А. Столыпин окончил естественный факультет петербургского Университета. После окончания университета он служит в министерстве государственного имущества, но через год переводится в МВД и попадает, предводителем дворян, в Ковенскую губернию. Столыпин был рад этому назначению, оно помогло ему раскрыться и как человеку, и как хорошему руководителю. Он, подолгу разговаривал с крестьянами, как губка впитывал все о чем они говорили, а говорили они о земле, о рациональном ведении хозяйства и о многих других вещах, которые тревожили крестьян. Вскоре он завел свое хозяйство. Его дочь, М.П. Бок писала: «Мой отец очень любил сельское хозяйство, и когда бывал в Колнобережье, весь уходил в заботы о посевах, покосах, посадках в лесу и работу во фруктовых садах».

Потом он был назначен уездным предводителем дворянства, а в 1899 году – губернатором в той же губернии. В 1902 году В.К. Плеве назначил его исполняющим должность гродненского губернатора. Нужно отметить, что Столыпин стал самым молодым губернатором России, после назначения на эту должность он сразу взялся за изучение дел губернии, но его действия контролировались генерал-губернатором Виленским и хоть между ними не было никаких трений, это претило характеру Столыпина. В 1903 году Столыпин стал саратовским губернатором. Это было, безусловно, актом высокого доверия со стороны всесильного Министерства внутренних дел. Здесь и застала его первая революция, в которой он применил весь арсенал средств – от прямого обращения к народу до расправы с помощью казаков. При этом в деятельности губернатора появились две отчетливые черты: во-первых, он не смущался карать не только ж левых, но и правых, если их деятельность переходила за рамки дозволенного. Во-вторых, в отличие от большинства высокопоставленных деятелей Столыпин был лично храбр и не боялся оставаться лицом к лицу с разгневанной толпой. Он не просто заявил революционерам с трибуны Государственной Думы: «Не запугаете!», но и на самом деле вел себя бесстрашно.

В апреле 1906 года Столыпин назначен министром внутренних дел, и вся борьба с революцией ложится на его плечи.

В конце августа, прервав отпуск, выехал в Киев на открытие памятника Александру II. Там 1 сентября 1911 года был смертельно ранен в Киевской опере агентом охранного отделения МВД эсером Д.Г. Богровым (сын богатого киевского домовладельца-еврея, уже несколько лет, сотрудничавший с тайной полицией) и 5 сентября 1911 года умер. Расследование его убийства ни к чему не привело. На допросах Богров охотно рассказывал о себе, однако так и не смог дать вразумительный ответ о причинах своего поступка, все время повторяя, что Столыпин был «главным виновником реакции»1*. 11 (24) сентября 1911., по приговору военного суда Д. Богров был приговорен к смертной казни и повешен. Новым премьером стал В. Коковцов, которого в январе 1914 г. сменил И. Горемыков.

Петр Аркадьевич был похоронен в Киево-Печерской лавре, в 1912 году на могиле был установлен памятник из черного камня, изображающий его выступающим с думской кафедры. На памятнике были высечены известные высказывания премьера («Не запугаете!», «Вам нужны великие потрясения – нам нужна великая Россия»; «Твердо верю, что свет русской национальной идеи не погаснет и скоро озарит всю Россию!»), а на фронтоне – «Петру Аркадьевичу Столыпину – русские люди».

2. Сущность, методы аграрной реформы

После русско-японской войны и революционная анархия, стали рубежом в жизни Николая II. С 1905 г. он всё чаще проводит время с семьёй, не проводит былых роскошных приемов, ведет затворнический образ жизни. Политикой занимается реформированный Совет министров под председательством П. Столыпина (назначен 8 (21) июля 1906 г.), который, выступая в Думе, сказал, обращаясь к левым: «Вам нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия». Еще занимая пост министра внутренних дел, он энергично взялся за наведения порядка в стране и ввел военно-полевые суды («Сначала успокоение, а потом – реформы», – говорил он), которые в 1906 г. приговорили к смертельной казни 1102 человека2*.

Столыпин проводил аграрную политику в России, которая при сохранении помещичьего землевладения способствовала развитию сельского хозяйства по капиталистическому пути. Еще 12 августа 1906 г. последовал указ о передаче Крестьянскому банку сельскохозяйственных удельных земель (собственность императорской семьи). 27 августа был издан новый указ – о порядке продажи казенных

земель, 19 сентября – о порядке продажи крестьянам казенных земель на Алтае (собственность Николая II), а 19 октября того же года последовал указ, разрешавший Крестьянскому банку выдавать крестьянам ссуды под залог надельной земли. Таким образом, был создан национальный земельный фонд, который позволил развернуть широкую программу переселения земледельцев из зон аграрного перенаселения в более пустующие районы (в основном из центральной части Европейской России на Восток).

В октябре 1906 г. последовал указ, уравнявший крестьянство в правах со всеми остальными сословиями в отношении государственной и военной службы, поступления в учебные заведения. Указом 9 ноября 1906 г. крестьянам было разрешено выходить из общины без ее разрешения и без высоких выкупных платежей. Тем самым государство отказывалось от политики поддержки общины и переходило к поддержке мелкого земельного собственника. Такая мера неизбежно вела к разорению значительной части крестьянства и обогащению другой его части. Но она вела к появлению полноценного субъекта рыночной экономики, которым мог стать лишь тот, кто выдержал жестокую конкуренцию.

Основной смысл аграрной реформы сводился к созданию в деревне крепкого единоличного собственника (кулака) и расчистке пути для развития капитализма в деревне. По указу 9 ноября каждому крестьянину разрешался выход из общины, по закону 1910 г. выход стал обязательным. И вот несколько пунктов из Указа от 9 ноября 1906 года:

Каждый домохозяин, владеющий надельной землей на общинном праве, может во всякое время требовать укрепления за собой в личную собственность причитающейся ему части из означенной земли.

Каждый домохозяин, за коим закреплены участки надельной земли имеет право во всякое время требовать, чтобы общество выделило ему взамен сих участков соответствующий участок по возможности к одному месту.

В тех случаях, когда требование о выделении к одному месту не совпадает с общинным переделом, выдел оказывается неудобным и невозможным, обществу предоставляется удовлетворить желающего, выделиться домохозяина деньгами по взаимному соглашению, а при не достижении согласия – волостным судом…

Действие настоящих правил распространяется на крестьян всех наименований…» Община не имела права ни уменьшить надел земли, не передвинуть его. Владельцу разрешалось продать свой надел кому угодно. С агротехнической точки зрения это не принесло никакой пользы, зато способствовало расколу общины накануне передела земли. Крестьянский банк скупал земли, в том числе и помещичьи, разбивал их на участки «и продавал крестьянам. На банковских землях стали появляться крепкие фермерские хозяйства. Объем продаж неуклонно рос до 1911 г., но затем пошел на убыль. Рекордный показатель числа домохозяев был достигнут в 1908 г. – более 650 тыс. Но уже к 1910 г. число выходов стало снижаться. Причина была в том, что основная часть крестьян неохотно выходила из общины. С целью привлечения на свою сторону крепких хозяев правительство разработало проект закона «О землеустройстве», который был подписан царем в конце мая 1911 г. На первое место в этом законе было поставлено не чересполосное укрепление, а образование хуторов и отрубов. Закон был задуман с тем, чтобы владельцы хуторов и отрубов стали опорой самодержавия в деревне. Теперь по просьбе хозяина разрозненные наделы его земли могли быть соединены в одном месте. Так получался отруб. Если к нему присоединялась площадь деревенской усадьбы, на которую переносилось жилье, отруб превращался в хутор. В результате этих мероприятий потребовалось проведение больших землеустроительных работ, поэтому реформа стала переходить из ведомства Министерства внутренних дел в руки Главного управления землеустройства и земледелия. Но в землеустроительном ведомстве решили не заниматься выделами отдельных домохозяев, а разбивать на отруба и хутора надел целой общины, согласие, на что нередко достигалось путем грубого давления. Это привело к массовой фабрикации хуторов и отрубов. Крестьяне сопротивлялись переходу на хутора и отруба из чисто практических соображений. Земледелие зависело от капризов погоды. Получив надел в одном отрубе, крестьянин оказывался во власти природной стихии. Он мог разориться в засушливый год и нажиться в дождливый год. Поэтому только большой отруб мог дать гарантию ежегодного урожая.

Вывод: суть и методы реформы лучше всего изложить словами самого П.А. Столыпина3*. Ее цель состоит в том, утверждал он, чтобы сделать «…крестьянина богатым, достаточным, так как, где достаток, там… просвещение, там и настоящая свобода. Но для этого необходимо дать возможность свободному, трудолюбивому крестьянину, то есть самой земле русской, освободиться от тисков, в которых он настоящее время находиться. Надо дать ему собственность. Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворной там, где община уже нежизненная, но пусть она будет крепка, пусть будет наследственная».

Я думаю, что имеет смысл расшифровать слово «собственность» в понимании П.А. Столыпина: «личный собственник, по смыслу закона, властен распоряжаться своей землей, властен закрепить за собой

свою землю, властен требовать отвода отдельных участков к одному месту, он может прикупить себе земли, может заложить ее в Крестьянском банке, наконец, продать ее».
В конце XIX — начале XX века в основных чертах закончился процесс создания огромных колонильных империй европейских держав. Обладание колониями рассматривалось как один из важнейших показателей развитости страны, ее могущества, технико-экономического и военного потенциала, способности противостоять своим конкурентам.

Царское правительство преследовало цель возвращения России в ряд великих европейских держав, однако, для этого необходимо было модернизировать не только экономику, но и вооруженные силы. Восстановление военно-экономического потенциала России было нежелательным для ее конкурентов, как в Европе, так и в мире в целом.

В 1898 году Николай II выступил с инициативой созвать международную конференцию, на которой было необходимо обсудить проблемы всеобщего разоружения. Эта конференция сыграла свою роль как провозвестник будущих международных норм и правил, получивших признание во второй половине XX века. Она состоялась в Гааге в мае- июне 1899 года. В ее работе приняли участие представители 20 европейских, 4 азиатских и 2 американских государств. В ее решениях говорилось о запрете применения на войне ядовитых газов и разрывных пуль, о необходимости разоружения и системе мер по обеспечению международной безопасности, о создании международного суда — отдаленного прообраза современной организации Объединенных Наций.

Во внешней политике России наблюдались противоречивые тенденции. Интересы развития экономики выдвигали на первый план сотрудничество со странами- кредиторами России, прежде всего с Францией. Но при дворе была сильна прогерманская ориентация. Министр финансов, председатель Совета министров С. Ю. Витте (1849-1915) стремился к российско-франко-германскому сближению, но это было малоперспективно в условиях нарастания франко-германских противоречий. В конце XIX века центр международных противоречий переместился на Дальний Восток. В 1894 году начались колониальные захваты в Китае. Их инициатором была Япония. Она ускоренными темпами модернизировалась, но развитию экономики Японии мешала узость ее внутренних рынков. В планы японского командования входил захват Кореи и Маньчжурии, а впоследствии и всего Китая. В результате победоносной войны с Китаем в 1894-1895 гг, Япония, на основании заключённого в Симоносеки 5 апреля 1895 г. Симоносекского договора, овладела на берегах Жёлтого моря районом стратегического морского базирования в Маньчжурии и военно-морской базой на Ляодунском полуострове — Люйшунем (более известным европейцам как Порт-Артур). Также к Японии отошли острова: Формоза (Тайвань) и Пескадоры (Пенхуледао). Кроме того, Китай признавал полную независимость вассальной Кореи и выплачивал военную контрибуцию в размере 200 миллионов лянов серебром, открывал для японской торговли четыре порта: (Шаши, Чунцин, Сучжоу и Ханчжоу), отдавал под временную оккупацию Вэйхайвэй, а также освобождал задержанных японских шпионов и сотрудничавших с ними китайских ренегатов.

Такие тяжёлые условия мирного договора вызвали протест «Великих держав», которые были неприятно поражены алчностью своего азиатского соседа. Действия японцев, также противоречили интересам Российского правительства, которое «предпочитало иметь близ своих границ более слабого соседа (Корею и Китай), чем более сильного (Японию)». Предпринятый Россией в Токио 11 апреля 1895 года, при поддержке Франции и Германии, дипломатический демарш (аргументированный тем, что захват Ляодуня Японией создаст угрозу китайской столице — Пекину и сделает призрачной независимость Кореи) и демонстрация силы, вынудили Японию 26 апреля 1895 г. отказаться от притязаний на Ляодун и заключить в Пекине 27 октября 1895 г. Ляодунскую конвенцию, что крайне обострило отношения между двумя державами. С этого момента Япония, осознав свою военную слабость в дальневосточном регионе, принялась энергично наращивать мощь, своих военно-морских сил.

В связи с этим, в конце 1895 г., Японское правительство принимает 1-ую кораблестроительную программу сроком на 7 лет, согласно которой государством выделялось 95 млн. иен. Россия также начинает усиливать свой флот Балтийского моря (в связи с продолжающимся сохраняться превосходством Германского флота) и принимает дополнительную к 1882 г. программу судостроения на ближайшие 7 лет.

Россия, отстоявшая для Китая Ляодунский полуостров, всё больше и больше завоёвывала симпатии китайского правительства8. 22 мая 1896 г. Россия и Китайская империя заключили в Москве Секретный оборонительный союз против Японии. Оба государства брали на себя обязательства о поддержке друг друга сухопутными и морскими силами, в случае «всякого нападения Японии как на русскую территорию в Восточной Азии, так и на территорию Китая или Кореи». Также Россия получила концессию на строительство через Маньчжурию, из Забайкалья до Владивостока ставшей впоследствии знаменитой Китайско-Восточной железной дороги (К.В.Ж.Д.) «для быстрой перевозки русских войск».

Япония, продолжая наращивать политику своего присутствия в Корее, отправила в Россию по случаю коронации Николая II, фельдмаршала Аритомо Ямагата для заключения нового корейского

соглашения. В это же время велись и Российско-Корейские переговоры, но судьба Кореи в данный момент пока не особо заботила российскую дипломатию.

28 мая 1896 г. Россия и Япония подписали Секретный Московский протокол, по которому Россия и Япония договорились в случае отправки своих войск в Корею предварительно согласовать этот вопрос между собой. Обоим сторонам предоставлялось право вводить в Корею равное количество войск в случае «возникновения в ней внутренних или внешних осложнений. При этом между войсками должна была оставаться полоса, свободная от оккупации». Таким образом, эти договоры подтверждали равенство обоих государств в Корее. Фактически Россия и Япония устанавливали военный контроль над Кореей.

27 августа 1896 г. в Берлине был подписан Контракт на постройку и эксплуатацию Китайско-Восточной железной дороги. Контракт должен был завуалировать тот факт, что концессия на железную дорогу от Читы до Владивостока через Маньчжурию передается по существу России. Юридически это было оформлено как передача концессии специальному «Обществу Китайской Восточной железной дороги» и Русско-Китайскому банку. Финансировать строительство должен был только Русско-Китайский банк. Банк мог учредить Общество К.В.Ж.Д., акции общества могли приобретать как китайские, так и русские подданные. Китаю предусматривалась возможность выкупа К.В.Ж.Д. через 36 лет, после окончания её строительства (после полного возмещения всех затрат на строительство дороги и уплаты всех сделанных К.В.Ж.Д. долгов с процентами), а спустя 80 лет после начала эксплуатации, К.В.Ж.Д. бесплатно передавалась Китайской стороне. По Берлинскому соглашению России не разрешалось иметь свои войска на территории Северной Маньчжурии, где предполагалось строительство. После окончания работ была возможна только лишь транзитная перевозка войск между станциями на российской территории «без остановок в пути, под каким бы то ни было предлогом».

29 августа 1896 г. от Корейского правительства была получена концессия на эксплуатацию лесов на реке Тумень, у пограничной реки Ялу и острове Дажелет.

В связи с усилением кораблестроительных программ Германии и России, Япония решила ещё более усилить свой флот и приняла 2-ую кораблестроительную программу сроком на 9 лет, для чего из казны отпускалось уже 118 млн. иен. Одновременно Япония начала форсированное строительство и укрепление своих крепостей и портов.

В июне 1901 г. в Японии ушел в отставку сравнительно умеренный кабинет премьер-министра Ито. К власти пришли крайние милитаристы в лице членов кабинета Кацуры. Тем же летом японское правительство возобновило переговоры с Англией о союзе. Японское правительство осенью предприняло обходной дипломатический маневр. Оно послало в Петербург бывшего премьера маркиза Ито, известного противника войны с Россией. Ему было поручено начать там переговоры о русско-японском соглашении.

Маркизу Ито было заявлено, что главный интерес России в Корее заключается в свободе плавания по Цусимскому проливу. Было также добавлено, что если это условие будет принято, Россия без колебаний признает высшие политические и коммерческие интересы Японии в Корее.

Признавая за Японией право вводить в Корею свои войска, русское правительство требовало, чтобы численность этих войск и сроки их пребывания в Корее были ограничены и “чтобы Корея не использовалась для стратегических целей”.

Эти войска не могли преступать определенную зону у русско-корейской границы. В обмен требовалось признание русского преобладания в Маньчжурии и других областях Китая, примыкающих к русской границе.

Точнее говоря, русские настаивали, чтобы японцы отказались от всякого вмешательства в эти вопросы, всецело предоставив их урегулирование России и Китаю. Русское правительство соблазняло японцев, что в случае их согласия на предложенные условия оно устроит крупный финансовый заем в Париже.

Ито советовал своему правительству заключить соглашение с Россией, но милитаристские лидеры Японии Ямагато и Кацуро, начиная переговоры с Петербургом, вовсе не стремились довести их до конца. Миссия маркиза Ито была для них только средством нажима на Англию: страх перед русско-японской сделкой должен был побудить Англию побороть последние колебания и заключить союз с Японией для войны против России.

Но на Дальнем востоке Россия имела только 63 корабля. Русский военно-морской флот на Дальнем Востоке состоял из 7 «эскадренных броненосцев»: «Цесаревич», «Ретвизан» «Пересвет», «Победа», «Севастополь», «Петропавловск», «Полтава»; 4 броненосных крейсеров: «Баян», «Россия», «Громобой», «Рюрик» (последние три базировались на Владивосток); 5 бронепалубных крейсеров: «Богатырь» (базировался на Bладивocток), «Варяг» (стационер в Чемульпо), «Паллада», «Диана», «Аскольд»; 2 легких крейсеров: «Новик», «Боярин»; 27 эсминцев 10 миноносцев, 2 минных заградителя, 3 канонерских лодки и 5 вспомогательных кораблей. Практически все боевые корабли соответствовали международным стандартам для своих классов. Из броненосцев «Цесаревич» и «Ретвизан» были новейшими и очень сильными кораблями. «Пересвет» и «Победа» относилась к классу облегченных броненосцев крейсерского типа — с 254

мм орудиями главного калибра и большим радиусом действия. Основная часть флота (1-я Тихоокеанская эскадра и часть Сибирской флотилии под командованием вице-адмирала Отто Вильгельмовича Старка) базировалась в Порт-Артуре; два крейсера находились в корейском порту Чемульпо и еще 4 (Владивостокский отряд крейсеров под командованием вице-адмирала П.А. Безобразова)-во Владивостоке.

К тому же русские корабли сильно проигрывали по качеству. Большинство российских кораблей были устаревших моделей. Военные силы России были значительно больше, чем у Японии. К 1904 году она имела 1135-тысячную армию и 3,5 млн. человек запасных и ополченцев. Правительство России не верило, что маленькая Япония первой нападет на Россию, поэтому держало основную массу сухопутной армии у западных и южных границ. Проблема России заключалась еще и в том, что она имела очень низкую пропускную способность железных дорог и из-за этого очень низкую мобильность армии. За один месяц возможно было перебросить только две дивизии. Поэтому к началу военных событий Россия сосредоточила только 98000. Япония подготовилась к войне значительно лучше. Действующая армия Япония насчитывала к тому времени 143 тысячи солдат и 8 тысяч офицеров. Армия была обучена немецкими инструкторами и хорошо вооружена.

План войны японского командования отличался наступательным характером, предусматривал внезапное нападение на русский флот и его уничтожение, затем высадку русских войск в Корее и у Порт-Артура, быстрый захват крепости штурмом, разгром русской армии и захват КВЖД до прибытия крупных русских резервов. Русский план был нечетким, он предусматривал оборону Порт — Артура и Владивостока с моря и суши, постепенный отход русской армии по линии КВЖД с боями местного значения до сосредоточения крупных сил в районе Харбина. Этот план не учитывал стратегического значения Порт-Артура, переоценивал силу русской Тихоокеанской эскадры, отдавал инициативу Японии. Однако, несмотря на разветвлённую шпионскую сеть, японцы недооценили ни русский флот, ни русскую армию, и гарнизон Порт — Артура, что привело к затяжке войны. Николай явно недооценивал войну с Японией (« Мы этих макак шапками закидаем...»). Россия хотела войны, но плохо к ней готовилась. Поэтому война для неё началась неожиданно.

В ночь на 27 января 1904 года Япония неожиданно обстреляла торпедами рейд Порт — Артура.

27 января состоялся первый бой русских и японских эскадр. Японские корабли вели стрельбу с расстояния, в 2-3 раза превышающего расстояние, с которого стреляли русские корабли.

В корейском порту Чемульпо после неравного боя русскими моряки были вынуждены взорвать канонерскую лодку «Кореец» и затопить броненосный крейсер «Варяг». План знаменитого русского флотоводца С. О. Макарова заключался в том, чтобы используя сильную береговую артиллерию вести бой в две линии.

Но флагман «Петропавловск» подрывается на своей (русской) мине 31 марта 1904 года. Погибает адмирал Макаров, художник Верещагин,628 матросов и 28офицеров. Гибель Макарова была невосполнима для Порт — Артура. На место Макарова становится Витгефт. Военные действия на суше начались в начале апреля 1904 года. Из — за несогласованных действий командования русские войска терпели поражение за поражением. В результате к началу мая 1904 года Порт — Артур был отрезан от Маньчжурии. Стратегическое значение обороны Порт-Артура было огромным. Гарнизон крепости сковывал 200-тысячную армию японцев, а также почти весь флот. Японцы потеряли здесь 110 тысяч человек и 15 боевых кораблей. Оборона Порт-Артура продолжалась до 20 декабря 1904 года. Город выдержал ряд генеральных штурмов. Но силы были слишком неравны и город пал (город сдал генерал Стессель). Падение крепости позволило японцам освободить 3-ю армию, уничтожить русский флот, захватить 610 орудий, взять в плен 32 тысячи человек. Падение Порт-Артура предрешило исход русско-японской войны.

15 июля 1904 года японская эскадра вышла из Порт-Артура с целью прорваться во Владивосток. Бой с японской эскадрой продолжался с 12 часов дня до ночи. Хотя ни один русский ни японский корабль не был потоплен, обе эскадры получили многочисленные повреждения. Половина из русских кораблей вернулась обратно в Порт — Артур. Для поддержки русских войск был сформирован сводный отряд кораблей Черноморского и Балтийского флотов под командованием адмирала З. П. Рожественского. II Тихоокеанская эскадра представляла собой сборную солянку кораблей всех видов.

В 1905 году состоялись два самых крупных сражении в мировой истории: Мукденское на манчьжурских полях, и Цусимское на море. Под Мукденом войска сражались с 5 по 24 февраля и в них участвовали с обеих сторон свыше 660 тысяч солдат. Сражение закончилось отходом русской армий, во время которого они понесли большие потери. Японцы потеряли убитыми, ранеными и пленными около 71 тысячи человек, русские — около 81 тысячи. Но русские войска постоянно получали подкрепления, и к августу 1905 г. численность русской армии на Дальнем Востоке достигла миллиона человек. Япония сил для дальнейшего наступления не имела. После падения Порт-Артура стала бесполезной цель похода русских эскадр. Приказ меняется. Окончательной точкой прибытия эскадр ставится Владивосток. В 1905 году в район военных действий прибыли 2-я и 3-я Тихоокеанские эскадры.



15 мая 1905года в Цусимском проливе русская эскадра была встречена японским флотом. Против 30 боевых кораблей русских, японцы выставили 120 кораблей. Цусимское сражение для русских войск было страшным. В бою погибает 11 русских кораблей, в том числе 5 броненосцев. А в итоге всего было потоплено 19 кораблей, 5 кораблей были сданы в плен, только 3 крейсера прорвались в нейтральные порты; во Владивосток прорвался только крейсер «Алмаз» и два миноносца. Из 14-тысячной команды погибло более 5 тысяч. Главными причинами поражения русского флота в Цусимском сражении являлись огромный перевес сил у японского флота и громадное технико-экономическое превосходство кораблей Японии.

В августе 1905 года между Россией и Японией был заключён Портсмутский мир.Его условия для России не были столь обременительны, как рассчитывала Япония. Японцы исчерпали все людские и материальные ресурсы, воевать они дальше не могли. Её перестали поддерживать Англия и США, отказавшие ей в новых займах. По условиям Портсмутского мира Россия передавала Японии часть Ляодунского полуострова, южную половину Сахалина, часть железной дороги. Японские рыбаки получали право рыбной ловли вдоль русских берегов.

Первая русская революция 1905-1907 гг.

Возникновение российского парламента проходило в России в специфических условиях и имело свои особенности:

запоздалое складывание системы парламентаризма по сравнению с таковым в Западной Европе (в Англии в 1265 г., во Франции в 1302 г.)

предпосылками складывания парламента в России было развитие земского движения и возникновение так называемого либерального земства

происходит начало формирования партийной системы России

развитие революционных событий и неудачи во внешней политике (поражение в русско-японской войне) заставили самодержавие принимать решения об обновлении монархии

Разработка законопроекта об учреждении Государственной думы была поручена министру внутренних дел А. Г. Булыгину. В июле 1905 г. им был представлен проект создания высшего законосовещательного представительного органа (так называемой Булыгинской думы).

Предусматривалось, что Дума будет обсуждать законы, сметы министерств и главных управлений, государственные доходы и расходы, дела о постройке железных дорог. Устанавливался порядок выборов в Думу: по губерниям и областям и крупным городам. Выборы на окраинах должны были осуществляться на основе особых правил. Политический маневр правительства был рассчитан на привлечение монархических и консервативных сил и прежде всего крестьянства. Высокий избирательный ценз лишал права участия в выборах рабочих, значительную часть городского населения, безземельных крестьян и батраков. Однако Булыгинскую думу бойкотировала подавляющая часть населения России. Революция распространялась вширь и вглубь, вовлекая в борьбу новые отряды трудящихся, проникала в армию и на флот, а к осени 1905 г. достигла кульминационного момента.

Сложный и противоречивый характер социально-экономического и политического развития страны обусловил возникновение революционного кризиса.

Причины революции

1. экономические:

противоречие между начавшейся в стране капиталистической модернизацией и сохранением докапиталистических форм хозяйства (помещичье землевладение, община, малоземелье, аграрное перенаселение, кустарная промышленность);

мировой экономический кризис начала XX в,, особо тяжело сказавшийся на экономике России

2. социальные:

комплекс противоречий, сложившихся в обществе как вследствие развития капитализма, так и вследствие его незрелости

3. политические:

кризис «верхов», борьба реформаторской и реакционной линии в правительстве, неудачи в русско-японской войне, активизация левых сил в стране

обострение социально-политической обстановки в стране вследствие поражения в русско-японской войне 1904-1905 гг.

4. национальные:

полное политическое бесправие, отсутствие демократических свобод и высокая степень эксплуатации трудящихся всех наций

Расстановка социально-политических сил накануне революции была представлена тремя основными направлениями:

консервативное, правительственное направление



Основа — значительная часть дворянства и высшего чиновничества. Существовало несколько течений — от реакционного до умеренно- или либерально-консервативного (от К. П. Победоносцева до П. Д. Святополка-Мирского).

Программа — сохранение в России самодержавной монархии, создание представительного органа с законосовещательными функциями, защита экономических и политических интересов дворянства, расширение социальной опоры самодержавия за счет крупной буржуазии и крестьянства. Власть была готова пойти на реформы, но выжидала, колебалась, не могла выбрать определенную их модель;

либеральное направление

Основа — дворянство и буржуазия, а также часть интеллигенции (профессора, адвокаты). Выделялись либерально-консервативное и умеренно-либеральное течения. Основными организациями были «Союз земцев-конституционалистов» И. И. Петрункевича и «Союз освобождения» П. Б. Струве.

Программа — обеспечение демократических прав и свобод, отмена политической монополии дворянства, диалог с властями и осуществление реформ «сверху»;

радикально-демократическое направление

Основа — радикальная интеллигенция, стремившаяся выражать интересы рабочего класса и крестьянства. Основными партиями были партия социалистов-революционеров (ПСР) и РСДРП.

Программа — уничтожение самодержавия и помещичьего землевладения, созыв Учредительного собрания, провозглашение Демократической республики, решение аграрного, рабочего и национального Опросов радикально-демократическим путем. Отстаивали революционную Модель преобразований «снизу».

Задачи революции

свержение самодержавия и установление демократической республики

ликвидация сословного неравноправия

введение свободы слова, собраний, партий и объединений

уничтожение помещичьего землевладения и наделение крестьян землей

сокращение продолжительности рабочего дня до 8 часов

признание права рабочих на стачки и создание профессиональных союзов

установление равенства народов России

В осуществлении этих задач были заинтересованы широкие слои населения. В революции участвовали: большая часть средней и мелкой буржуазии интеллигенция, рабочие, крестьяне, солдаты, матросы. Полому Она была общенародной по целям и составу участников и имела буржуазно-демократический характер. Революция продолжалась 2,5 года (с 9 января 1905г. до 3 июня 1907г.). В развитии революции можно выделить две линии, восходящую и нисходящую.

Восходящая линия (январь — декабрь 1905 г.) — нарастание революционной волны, радикализация требований, массовый характер революционных действий. Спектр сил, выступающих за развитие революции, предельно широк — от либералов до радикалов.

Основные события: Кровавое воскресенье 9 января(Гапон, петиция из документальной книги) — расстрел рабочей демонстрации в Санкт-Петербурге; январь-февраль — волна забастовочного движения в стране, активизация эсеровского террора; май — образование первого рабочего Совета в Иваново-Вознесенске; весна-лето — активизация крестьянского движения, «пожаровая эпидемия», 1 съезд Всероссийского крестьянского союза, начало выступлений в армии и на флоте (июнь — восстание на броненосце «Потемкин»); осень — пик революции: Всероссийская октябрьская политическая стачка, принятие царского Манифеста 17 октября (в России провозглашаются демократические права и свободы, гарантируются выборы в Государственную думу), к открытой критике властей переходят либералы, которые формируют свои политические партии (кадетов и октябристов). После 17 октября либералы отходят от революции и идут на диалог с властью. Леворадикальные силы, не удовлетворенные Манифестом, пытаются обеспечить дальнейшее развитие революции. Но соотношение сил в стране уже складывается в пользу властей. Декабрьское вооруженное восстание в Москве потерпело поражение, привело к кровопролитию и было признано многими революционерами преждевременным.

Нисходящая линия революции (1906 — 3 июня 1907 г.) — власти берут инициативу в свои руки. Весной принимаются «Основные государственные законы», закрепляющие изменение политической системы (Россия трансформируется в «думскую» монархию), проводятся выборы в I и II Государственные думы. Но диалог власти с обществом оказался малопродуктивным. Дума фактически не получила законодательных полномочий.

3 июня 1907 г. с роспуском П Думы и изданием нового избирательного закона революция заканчивается.

Революция заставила Николая II подписать 17 октября Манифест «Об усовершенствовании государственного порядка», провозгласивший:

дарование свободы слова, совести, собраний и союзов

привлечение к выборам широких слоев населения

обязательный порядок утверждения Государственной думой всех издаваемых законов



В стране возникают и легализуются многочисленные политические партии, в своих программах формулирующие требования и пути политического преобразования существующего строя и участвующие в выборах в Думу, Манифест положил начало складыванию парламентаризма в России. Это был новый шаг по пути превращения феодальной монархии в буржуазную. По Манифесту Государственной думе были свойственны определенные черты парламента. Об этом свидетельствует возможность открытого обсуждения государственных вопросов, необходимость направлять в Совет министров различные запросы, делать попытки объявлять недоверие правительству. Следующим шагом стало изменение закона о выборах. По новому закону от декабря 1905 г. были утверждены четыре избирательные курии: от помещиков, городского населения, крестьян и рабочих. Были лишены прав выбора женщины, солдаты, матросы, учащиеся, безземельные крестьяне, батраки и некоторые «инородцы». Правительство, продолжавшее надеяться, что крестьянство будет опорой самодержавия, обеспечило ему 45% всех мест в Думе. Члены Государственной думы избирались сроком на 5 лет. По Манифесту 17 октября Государственная дума учреждалась как законодательный орган, хотя от этого принципа царизм старался уклониться. В компетенции Думы должны были находиться вопросы, требующие законодательного решения: государственная роспись доходов и расходов; отчет государственного контроля по использованию государственной росписи; дела по отчуждении имущества; дела о постройке железных дорог государством; дела об учреждениях компаний на акциях. Государственная дума имела право запроса в правительство по поводу незаконных действий, допущенных министрами или главными управляющими. Дума не могла начинать сессию по своей инициативе, а созывалась указами царя.

19 октября 1905 г. был опубликован указ о мерах, направленных на укрепление единства в деятельности министерств и главных управлений. В соответствии с указом был реорганизован Совет министров, на который теперь возлагались руководство и объединение действий главных начальников ведомств по вопросам управления и законодательства.

Значение революции

революция изменила политическую ситуацию России: появились конституционные документы (Манифест 17 октября и «Основные государственные законы», был образован первый парламент — Государственная дума, изменились состав и функции Государственного совета, сформировались легальные политические партии и профсоюзы, получила развитие демократическая пресса)

достигнуто некоторое ограничение самодержавия (временное), хотя, остались возможность принятия законодательных решений и вся полнота исполнительной власти

изменилось социально-политическое положение граждан России: введены демократические свободы, отменена цензура, разрешено организовывать профессиональные союзы и политические партии (временно)

буржуазия получила широкую возможность участия в политической жизни страны

улучшилось материально-правовое положение трудящихся: в ряде отраслей промышленности увеличилась заработная плата и уменьшилась продолжительность рабочего дня

крестьяне добились отмены выкупных платежей

в ходе революции были созданы предпосылки для проведения аграрной реформы, что способствовало дальнейшему развитию буржуазных отношений в деревне

революция изменила морально-психологическую обстановку в стране: пошли на убыль царистские иллюзии в деревне, волнения охватили часть армии и флота, массы ощутили себя субъектами истории, революционные силы накопили значительный опыт борьбы, в том числе осознали действенную роль насилия

Итог

Окончание революции привело к становлению временной внутриполитической стабилизации в стране. Власть сумела на этот раз взять ситуацию под контроль и подавить революционную волну. Вместе с тем оставался нерешенным аграрный вопрос, сохранялось множество феодальных пережитков и привилегий. Как буржуазная революция, революция 1905 г, не выполнила всех своих задач, она осталась незавершенной.
Как было сказано в манифесте, «ныне настало время, следуя благим начинаниям их, призвать выборных людей от всей земли Русской к постоянному и деятельному участию в составлении законов, включая для сего в состав высших государственных учреждений особое законосовещательное установление, коему предоставляется разработка и обсуждение государственных доходов и расход

Государственная дума Российской империи — законодательное учреждение Российской империи. Дума являлась нижней палатой парламента, верхней палатой был Государственный совет Российской империи. Всего было 4 созыва Государственной думы
    продолжение
--PAGE_BREAK--История


До 1905 г. в Российской империи отсутствовал какой-либо представительный законодательный орган. Его появление стало результатом революции 1905 года.

6 августа 1905 года Манифестом Николая II была учреждена Государственная дума как «особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов»[1]. Разработка положения о выборах возлагалась на министра внутренних дел Булыгина, срок созыва был установлен — не позднее половины января 1906 года. Однако разработанные комиссией во главе с Булыгиным и утвержденные царским манифестом от 6 августа 1905 года[1] положения о выборах в Думу (правом голоса наделялись лишь ограниченные категории лиц: крупные собственники недвижимых имуществ, крупные плательщики промыслового и квартирного налога, и — на особых основаниях — крестьяне[2]) вызвали сильное недовольство в обществе, многочисленные митинги протеста и забастовки в конце концов вылились во Всероссийскую октябрьскую политическую стачку, и выборы в «Булыгинскую думу» не состоялись.

Новой основой законодательной компетенции Государственной думы стал п. 3 Манифеста 17 октября 1905 г. [3], установивший «как незыблемое правило, чтобы никакой закон не мог восприять силу без одобрения Государственной думы». Эта норма была закреплена в ст. 86 Основных законов Российской империи в редакции 23 апреля 1906: «Никакой новый закон не может последовать без одобрения Государственного совета и Государственной думы и восприять силу без утверждения Государя Императора». Из совещательного органа, как устанавливалось Манифестом * от 6 августа 1905, Дума становилась законодательным органом.

Первое заседание Государственной думы состоялось 27 апреля 1906 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга.

Основная статья: Государственная дума Российской империи I созыва

Созвана согласно избирательному закону от 11 декабря 1905 года, по которому 49 % всех выборщиков принадлежало крестьянам. Выборы в Первую Государственную думу проходили с 26 марта по 20 апреля 1906.

Выборы Депутатов Думы происходили не напрямую, а через избрание выборщиков отдельно по четырём куриям — землевладельческой, городской, крестьянской и рабочей. Для первых двух выборы были двухстепенные, для третьей — трехстепенные, для четвёртой — четырёхстепенные. РСДРП, национальные социал-демократические партии, Партия социалистов-революционеров и Всероссийский крестьянский союз объявили выборам в Думу первого созыва бойкот.

Из 448 депутатов Госдумы I созыва кадетов было 153, автономистов (члены Польского коло, украинских, эстонских, латышских, литовских и др. этнических групп) — 63, октябристов — 13, трудовиков — 97, 105 беспартийных и 7 прочих.

Первое заседание Государственной думы состоялось 27 апреля 1906 года в Таврическом дворце Санкт-Петербурга (после приема у Николая II в Зимнем). Председателем был избран кадет С. А. Муромцев. Товарищами председателя — князь П. Д. Долгоруков и Н. А. Гредескул (оба кадеты). Секретарем — князь Д. И. Шаховской (кадет).

Первая дума проработала 72 дня. Обсуждались 2 проекта по аграрному вопросу: от кадетов (42 подписи) и от депутатов трудовой группы Думы (104 подписи). Предлагали создание государственного земельного фонда для наделения землей крестьянства. Кадеты хотели включить в фонд казенные, удельные, монастырские, часть помещичьих земель. Выступали за сохранение образцовых помещичьих хозяйств и отчуждение за рыночную цену той земли, которая сдается ими в аренду. Трудовики требовали для обеспечения крестьян отвести им участки по трудовой норме за счет казенных, удельных, монастырских и частно-владельческих земель, превышающих трудовую норму, введение уравнительно-трудового землепользования, объявления политической амнистии, ликвидации Государственного совета, расширения законодательных прав Думы.

13 мая появилась правительственная декларация, которая объявляла недопустимым принудительное отчуждение земли. Отказ даровать политическую амнистию и расширить прерогативы Думы и ввести принцип ответственности перед ней министров. Дума ответила решением о недоверии правительству и замене его другим. 6 июня появился ещё более радикальный эссеровский «проект 33-х». Он предусматривал немедленное и полное уничтожение частной собственности на землю и объявление её со всеми недрами и водами общей собственностью всего населения России. 8 июня 1906 Царское правительство под предлогом, что Дума не только не успокаивает народ, но ещё более разжигает смуту, распустило её.

Думцы увидели манифест о роспуске утром 9-го числа на дверях Таврического. После этого часть депутатов собралась в Выборге, где 9-10 июля 200 депутатами было подписано т. н. Выборгское воззвание.
II созыв
Основная статья: Государственная дума Российской империи II созыва



Государственная дума II созыва работала с 20 февраля по 2 июня 1907 года (одну сессию).

По своему составу она была в целом левее первой, так как в выборах участвовали социал-демократы и эсеры. Созвана согласно избирательному закону от 11 декабря 1905 г. Из 518 депутатов было: социал-демократов — 65, эсеров — 37, народных социалистов — 16, трудовиков — 104, кадетов — 98 (почти вдвое меньше, чем в первой думе), правых и октябристов — 54, автономистов — 76, беспартийных — 50, казачья группа насчитывала 17, партия демократических реформ представлена одним депутатом. Председателем был избран кадет Ф. А. Головин. Товарищами председателя — Н. Н. Познанский (беспартийный левый) и М. Е. Березин (трудовик). Секретарем — М. В. Челноков (кадет). Кадеты продолжали выступать за отчуждение части помещичьей земли и передачу её крестьянам за выкуп. Крестьянские депутаты настаивали на национализации земли.

1 июня 1907 премьер-министр Столыпин обвинил 55 депутатов в заговоре против царской семьи. Дума была распущена указом Николая II от 3 июня (Третьеиюньский переворот).
    продолжение
--PAGE_BREAK--III созыв
Основная статья: Государственная дума Российской империи III созыва

Одновременно с указом о роспуске думы II созыва 3 июня 1907 года было опубликовано новое Положение о выборах в Думу[5], то есть новый избирательный закон. Согласно этому закону и была созвана новая дума. Выборы происходили осенью 1907. В 1-ю сессию Государственная дума III созыва насчитывала: крайних правых депутатов — 50, умеренно-правых и националистов — 97, октябристов и примыкавших к ним — 154, «прогрессистов» — 28, кадетов — 54, трудовиков — 13, социал-демократов — 19, мусульманская группа — 8, литовско-белорусская группа — 7, Польское коло — 11. Эта Дума была значительно правее двух предыдущих.

Председателями Думы 3-го созыва были: Н. А. Хомяков (октябрист) — с 1 ноября 1907 г. по 4 марта 1910 г., А. И. Гучков (октябрист) с 29 октября 1910 г. по 14 марта 1911 г., М. В. Родзянко (октябрист) с 22 марта 1911 г. по 9 июня 1912 г.

Товарищами председателя — кн. В. М. Волконский (умеренно правый), бар. А. Ф. Мейендорф (октябрист) с 5 ноября 1907 г. по 30 октября 1909 г., С. И. Шидловский (октябрист) с 30 октября 1909 г. по 29 октября 1910 г., М. Я. Капустин (октябрист) с 29 октября 1910 г. по 9 июня 1912 г. Секретарем — Иван Созонович (правый).

Состоялось пять сессий: с 1 ноября 1907 г. по 28 июня 1908 г., с 15 октября 1908 г. по 2 июня 1909 г., с 10 октября 1909 г. по 17 июня 1910 г., с 15 октября 1910 г. по 13 мая 1911 г., с 15 октября 1911 г. по 9 июня 1912 г. Третья Дума, единственная из четырёх, проработала весь положенный по закону о выборах в Думу пятилетний срок — с ноября 1907 года по июнь 1912 года.

Октябристы — партия крупных землевладельцев и промышленников — управляли работой всей Думы. Причем главным их методом было блокирование по разным вопросам с разными фракциями. Когда блокировались с откровенно правыми, появлялось правооктябристское большинство, когда составляли блок с прогрессистами и кадетами — октябристско-кадетское большинство. Но суть деятельности всей Думы от этого менялась незначительно.

Острые споры в думе возникали по разным поводам: по вопросам реформирования армии, по крестьянскому вопросу, по вопросу об отношении к «национальным окраинам», а также из-за личных амбиций, раздиравших депутатский корпус. Но и в этих крайне трудных условиях оппозиционно настроенные депутаты находили способы высказывать свое мнение и критиковать самодержавный строй перед лицом всей России. С этой целью депутаты широко использовали систему запросов. На всякое чрезвычайное происшествие депутаты, собрав определенное количество подписей, могли подать интерпелляцию, то есть требование к правительству отчитаться о своих действиях, на что должен был дать ответ тот или иной министр.

Большой опыт был накоплен в Думе при обсуждении различных законопроектов. Всего в Думе действовало около 30 комиссий. Большие комиссии, например бюджетная, состояли из нескольких десятков человек. Выборы членов комиссии производились на общем собрании Думы по предварительному согласованию кандидатур во фракциях. В большинстве комиссий все фракции имели своих представителей.

Законопроекты, поступавшие в Думу из министерств, прежде всего рассматривались думским совещанием, состоявшим из председателя Думы, его товарищей, секретаря Думы и его товарища. Совещание делало предварительное заключение о направлении законопроекта в одну из комиссий, которое затем утверждалось Думой.

Каждый проект рассматривался Думой в трех чтениях. В первом, которое начиналось с выступления докладчика, шло общее обсуждение законопроекта. По завершении прений председатель вносил предложение о переходе к постатейному чтению.

После второго чтения председатель и секретарь Думы делали свод всех принятых по законопроекту постановлений. В это же время, но не позднее определенного срока, разрешалось предлагать новые поправки. Третье чтение являлось по существу вторым постатейным чтением. Смысл его состоял в

нейтрализации тех поправок, которые могли пройти во втором чтении при помощи случайного большинства и не устраивали влиятельные фракции. По завершении третьего чтения председательствующий ставил на голосование законопроект в целом с принятыми поправками.

Собственный законодательный почин Думы ограничивался требованием, чтобы каждое предложение исходило не менее чем от 30 депутатов.
IV созыв
Основная статья: Государственная дума Российской империи IV созыва
Выборы в IV Государственную Думу
Подготовка к выборам в IV Думу началась уже в 1910 г.: правительство предпринимало огромные усилия к тому, чтобы создать нужный ему состав депутатского корпуса, а также максимально задействовав на выборах священнослужителей. Оно мобилизовало силы, чтобы не допустить обострения внутриполитической обстановки в связи с выборами, провести их «бесшумно» и с помощью «нажима» на закон сохранить и даже усилить свои позиции в Думе, и не допустить её сдвиг «влево». В результате правительство оказалось в ещё большей изоляции, так как октябристы отныне твердо перешли наравне с кадетами в легальную оппозицию.
Законодательная деятельность
Последняя в истории самодержавной России, Дума работала в предкризисный для страны и всего мира период. С ноября 1912 по февраль 1917 года состоялось пять сессий. Две пришлись на довоенный период и три — на период Первой мировой войны. Первая сессия проходила с 15 ноября 1912 года по 25 июня 1913 года, вторая — с 15 октября 1913 года по 14 июня 1914 года, чрезвычайная сессия состоялась 26 июля 1914 года. Третья сессия собиралась с 27 по 29 января 1915 года, четвёртая — с 19 июля 1915 года по 20 июня 1916 года, и пятая — с 1 ноября 1916 года по 25 февраля 1917 года.

Сибирская группа членов IV Государственной думы. Сидят (слева): А. С. Суханов, В. Н. Пепеляев, В. И. Дзюбинский, Н. К. Волков. Н. В. Некрасов, С. В. Востротин, М. С. Рысев. Стоят: В. М. Вершинин, А. И. Русанов, И. Н. Маньков, И. М. Гамов, А. А. Дубов, А. И. Рыслев, С. А. Таскин

По составу она мало отличалась от третьей, в рядах депутатов значительно прибавилось священнослужителей.

Среди 442 депутатов Госдумы IV созыва националистов и умеренно-правых — 120, октябристов — 98, правых — 65, кадетов — 59, прогрессистов — 48, три национальные группы (польско-литовско-белорусская группа, Польское коло, мусульманская группа) насчитывали 21 депутата, социал-демократы — 14 (большевиков — 6, меньшевиков — 7, 1 депутат, не являвшийся полноправным членом фракции, примыкал к меньшевикам), трудовики — 10, беспартийные — 7. Председателем думы был избран октябрист М. В. Родзянко. Товарищами председателя были: кн. Д. Д. Урусов (прогрессист) с 20 ноября 1912 г. по 31 мая 1913 г., кн. В. М. Волконский (беспартийный, умеренно правый) с 1 декабря 1912 г. по 15 ноября 1913 г., Н. Н. Львов (прогрессист) с 1 июня по 15 ноября 1913 г., А. И. Коновалов (прогрессист) с 15 ноября 1913 г. по 13 мая 1914 г., С. Т. Варун-Секрет (октябрист) с 26 ноября 1913 г. по 3 ноября 1916 г., А. Д. Протопопов (левый октябрист) с 20 мая 1914 г. по 16 сентября 1916 г., Н. В. Некрасов (кадет) с 5 ноября 1916 г. по 2 марта 1917 г., гр. В. А. Бобринский (националист) с 5 ноября 1916 г. по 25 февраля 1917 г., секретарем IV Думы был октябрист И. И. Дмитрюков.

С 1915 года ведущую роль в думе играл Прогрессивный блок. Четвёртая Дума и до Первой мировой войны, и во время неё часто находилась в оппозиции к правительству.
    продолжение
--PAGE_BREAK--IV Государственная дума и Февральская революция
25 февраля 1917 года император Николай II подписал указ о прекращении занятий Думы до апреля того же года; Дума отказалась подчиниться, собираясь в частных совещаниях.

Будучи одним из центров оппозиции Николаю II, Дума сыграла ключевую роль в Февральской революции: её членами 27 февраля был образован Временный комитет Государственной думы, де-факто принявший на себя функции верховной власти, сформировав Временное правительство России.

После падения монархии Дума ни разу не собиралась в полном составе, хотя регулярные заседания проводил Временный комитет Государственной думы.

6 октября 1917 года Временное правительство распустило Государственную Думу в связи с подготовкой выборов в Учредительное собрание, а 18 декабря декрет СНК упразднил канцелярию Думы и её Временного комитета.

В римском обществе рабовладельческий способ производства достигает высшей ступени своего развития. Начиная с III в. до н. э. образование крупных поместий (латифундий), основанных на эксплуатации рабского труда, потребовало массового притока рабов, расширения государственной территории и проведения завоевательской политики. За исторически короткий срок Рим превратился из государства-полиса с республиканским правлением в крупнейшую рабовладельческую империю Организация империи была завершена в I в. до н.э.



Одновременно с утверждением и развитием рабовладельческого строя в римском обществе вызревали противоречия, обострявшиеся в периоды гражданских войн и массовых выступлений рабов (восстание под руководством Спартака 74–71 гг. до н.э. и др.).

С конца II в. н.э. римское общество вступает в состояние кризиса, вызванного противоречиями между потребностями развивающегося производства и невозможностью повысить производительность рабского труда Некогда могущественное римское государство распадается на Западную империю и Восточную империю, получившую позднее название Византии В V в. территория Италии была завоевана германскими племенами, и Западная Римская империя прекратила свое существование.

Политико-правовые учения Древнего Рима имели много общего с политическими учениями античной Греции. Сходство политической мысли древних греков и римлян определялось не только тем, что идеологические концепции в этих странах формировались на основе однотипных социально-экономических отношений, но и глубокой преемственностью в развитии их культуры. Древний Рим, долгое время остававшийся на периферии Античного мира, вынужден был подтягиваться до уровня [c. 64] передовых полисов Греции, перенимать ее культуру. Завоевание Римом греческих полисов положило начало эллинизации римского общества, т.е. широкому распространению греческой культуры среди римлян. В эпоху империи эти процессы переплетались с процессами взаимовлияния греческих, восточных и собственно римских культурных традиций.

Политико-правовые учения в Древнем Риме формировались на основе философских направлений, которые были перенесены из Греции. В своих наставлениях по философии римские мыслители обычно воспроизводили греческие учения, изменяя и приспосабливая их применительно к римским условиям. При разработке политических концепций римские авторы опирались на заимствованные из греческих источников представления о формах государства, о соотношении закона и справедливости, о естественном праве и др.

Новизна и оригинальность политических воззрений римских мыслителей заключались в том, что ими были выдвинуты идеи, соответствующие отношениям зрелого рабовладельческого общества. Можно выделить два круга идеологических представлений, в которых наиболее ярко проявилось своеобразие римской политико-правовой мысли.

К первому из них следует отнести изменения в политической теории, обусловленные развитием отношений частной собственности и рабства. Возникновение крупной земельной собственности и концентрация богатства, сопровождавшаяся углублением социальных антагонизмов, поставили господствующие классы перед необходимостью усилить правовую защиту имущественных отношений. Осознание этой потребности вызывало у них повышенный интерес к правовым средствам закрепления своего господства, порождало представления о том, что государство служит для защиты имущества и держится на согласии граждан относительно права. В произведениях сторонников рабовладельческой знати общим местом становятся определения раба как вещи, как “говорящего орудия” и т.п.

Результатом практической деятельности юристов по толкованию законов явилось обособление юриспруденции в самостоятельную отрасль знаний. Со временем она приобретает статус источника права. В трудах римских юристов получают детальное обоснование институты и нормы действующего права, в том числе правовой статус свободных и рабов, классификация имущественных сделок, содержание права собственности и порядок наследования. [c. 65]

Ко второму кругу следует отнести изменения в политической теории, отражавшие перестройку государственного механизма в эпоху империи, когда республиканская форма правления была заменена промонархическим режимом. Правящая верхушка отказалась в этот период от политических идеалов, которым следовала полисная аристократия. Для официальной идеологии Римской империи характерны идеи космополитизма, мирового владычества римлян, а также концепции неограниченной императорской власти и государственный культ правящего императора.

Значительное влияние на идеологию римского общества оказала философия стоиков. Ее последователи (Сенека, Марк Аврелий) рассуждали о “духовном равенстве” всех людей, включая господ и рабов, их бессилии изменить судьбу, о необходимости подчиниться мировому закону. Мистические стороны и пессимизм учения стоиков усиливались с нарастанием кризиса рабовладельческого строя. Многие идеи стоицизма были восприняты христианством – идейным течением, зародившимся среди социальных низов Римской империи.

На протяжении II–III вв. христианская религия постепенно утратила свой первоначальный бунтарский дух, а в IV в. была возведена в ранг официальной идеологии римского государства.

 

§ 2. Политические и правовые учения рабовладельческой

аристократии. Цицерон. Римские юристы

 



В римском рабовладельческом обществе господствующее положение занимала землевладельческая аристократия. По мере укрепления своих позиций она оттесняла как старую наследственную знать, так и зажиточную верхушку торгово-промышленных слоев. Если в государствах-полисах политические конфликты среди свободных определялись главным образом столкновениями между родовитой знатью и лагерем демократии, то теперь, с утверждением частной собственности на землю, решающим становится противоборство крупных и мелких земельных собственников.

Виднейшим идеологом римской аристократии в период республики был знаменитый оратор Марк Туллий Цицерон (106–43 гг. до н.э.). Свое политико-правовое учение он изложил, подражая Платону, в диалогах “О государстве” [c. 66] и “О законах”. Некоторые аспекты государственно-правовой проблематики затрагиваются им также в сочинениях по этике (например, в трактате “Об обязанностях”) и в многочисленных речах.

Цицерон исходит из общих для всех сторонников аристократии представлений о естественном происхождении государства. Следуя Аристотелю и стоикам, он утверждал, что гражданские общины возникают не по установлению, а от природы, ибо люди наделены богами стремлением к общению. Первой причиной для объединения людей в государство послужила “не столько их слабость, сколько, так сказать, врожденная потребность жить вместе”. В духе аристократических учений своего времени Цицерон настаивал на том, чтобы государственная власть была вручена мудрецам, способным приблизиться к постижению мирового божественного разума. Государство могло бы стать вечным, уверял мыслитель, если бы люди жили по заветам и обычаям отцов. Целью государства, согласно его концепции, является охрана имущественных интересов граждан.

Аналогичным образом решаются им и вопросы, касающиеся происхождения и сущности права. “Истинный и первый закон, способный приказывать и воспрещать, есть прямой разум всевышнего Юпитера”, – утверждал Цицерон. Этот высший, естественный и неписаный закон возникает задолго до того, как люди объединились в гражданские общины, и его нельзя изменить голосованием народа или решением судей (здесь – откровенный выпад против учений рабовладельческой демократии). Законы государства должны соответствовать установленному в природе божественному порядку – в противном случае они не имеют законной силы. На страже божественного естественного закона обязаны стоять жрецы. Возникновение права, подчеркивал Цицерон, “следует выводить из понятия закона. Ибо закон есть сила природы, он – ум и сознание мудрого человека, он – мерило права и бесправия”. Права мудрых и достойных граждан, включая право собственности, вытекают непосредственно из природы, из естественного закона.

Сквозь этот строй типично аристократических представлений пробиваются вместе с тем ростки принципиально иной доктрины. В явном противоречии с собственными исходными положениями Цицерон утверждал, что государство является не только естественным организмом, но и искусственным образованием, “народным установлением”. Цицерон признает равенство всех людей от природы и [c. 67] возможность достижения мудрости каждым, кто получит образование. Имущественные и социальные различия между людьми, с этой точки зрения, возникают не от рождения, а в силу установившихся в обществе отношений. “Частной собственности, – заявлял Цицерон, полемизируя с последователями Аристотеля, – не бывает от природы”. Она возникает на основании либо давнишнего завладения, либо победы в войне, либо закона и соглашения. Положительно оценивая значение богатства и договоров в жизни общества, Цицерон приходит к выводу, что государство “держится на кредите”.

Эти и другие подобные им положения были заимствованы мыслителем из идеологии полисной демократии. Развивая их, Цицерон определяет государство (res publica) как дело народа, где под народом понимается “соединение многих людей, связанных между собой согласием в вопросах права и общностью интересов”. В трактовке Цицерона право выступает основой государства, его определяющим началом. Государство в таком понимании оказывается уже не только моральным сообществом свободных граждан (каким оно представлялось Платону и Аристотелю), но и правовым сообществом. Предложенное Цицероном понятие государства сыграло значительную роль в последующем развитии политико-правовой теории.

Цицерон, говоря о народе в своем определении государства, имел в виду исключительно землевладельцев и крупных торговцев. Об этом красноречиво свидетельствует приводимый в трактате “Об обязанностях” перечень занятий и профессий, не достойных свободного человека. Цицерон относит к числу презренных людей ростовщиков, мелких торговцев, владельцев ремесленных мастерских, а также всех трудящихся. С такими людьми, занятыми “грязным делом”, у достойных граждан не может быть никаких общих интересов.

Политический идеал Цицерона – аристократическая сенатская республика. В общетеоретическом плане он обосновывает свой идеал учением о смешанной форме правления. Ссылаясь на греческих мыслителей, Цицерон различает три основные формы государства: царскую власть –- монархию, власть оптиматов – аристократию и власть народа – демократию. Среди них лучшей, по мнению Цицерона, является монархия. Каждая из этих простых форм власти неизбежно вырождается, что приводит к возникновению таких

порочных состояний государства, как тирания, господство клики богатых и власть [c. 68] толпы (черни). Порочные состояния, собственно, не являются уже формами государства, поскольку там царят произвол и насилие, и, следовательно, распадается само государство как объединение свободных граждан.

Наиболее совершенной и устойчивой формой правления Цицерон считал смешанное государство, сочетающее начала монархии, аристократии и демократии. К такому строю, по его мнению, приближалась Римская республика во времена “отцов” и “дедов”. Монархические начала были представлены в ней властью консулов, аристократические – правлением сената, демократические — народным собранием и властью трибунов. В этой части учение Цицерона не выходило за рамки древнегреческих концепций круговорота государственных форм (Платон, Полибий) и политических идеалов знати, требовавшей реставрации староустойных порядков.

Цицерон творил в период становления Римской империи. Поддерживая и одобряя захватнические войны Рима, Цицерон отказывается от идеалов замкнутого, самодовлеющего полиса. Под влиянием стоиков он пропагандирует идеи космополитизма и мирового государства.

В правовой теории переход к империи нашел отражение в представлениях о составе и разновидностях права, действующего в римском государстве. Сочинения Цицерона являются самыми ранними произведениями римской литературы, где проводится различие между естественным правом, правом народов и правом римских граждан.

Правовые воззрения рабовладельческой аристократии получили свое практическое воплощение в деятельности римских юристов.

Светская юриспруденция как самостоятельная отрасль знаний сложилась в Древнем Риме во II–I вв. до н.э. По своему характеру и направленности она явилась специфическим порождением идеологии тех слоев рабовладельческой знати, которые были заинтересованы в усилении правовой охраны частной собственности и в то же время выступали против расширения законодательной деятельности государства в сфере имущественных отношений, полагаясь больше на советы и консультации немногих избранных юристов (“право мудрых”), чем на писаный закон.

Расцвет римской юриспруденции приходится на эпоху ранней империи (I в. до н.э. – III в. н.э.). В этот период императоры, стремясь ограничить законодательную власть сената, предоставляют наиболее выдающимся [c. 69] юристам право давать разъяснения и толкования действующих правовых норм, обязательные для всех должностных лиц и судей. Разъяснения правоведов приравниваются тем самым к закону. Со второй половины III в., когда законодательная власть сосредоточивается в руках императоров, пожалование такой привилегии прекращается, и римская юриспруденция приходит в упадок.

К числу самых известных юристов периода ранней империи принадлежали Гай, Папиниан, Павел, Ульпиан и Модестин. Пространные выдержки из написанных ими сочинений содержат Дигесты Юстиниана.

Понятие права юристы выводили, подобно Цицерону, из стоической идеи мирового, всеобщего закона природы. Согласно определению Цельса, принятому многими римскими юристами, право – это искусство добра и справедливости (ars boni et aequi). Правосудие, уточнял Ульпиан, есть “познание божественных и человеческих дел, наука о справедливом и несправедливом”.

Приведенные высказывания свидетельствуют, что юристы не отделяли еще право от нравственности. Как и другие последователи стоицизма, они считали источником права мировой божественный разум.

В составе права, действовавшего в Римской империи, юристы выделяли три части: естественное право (ius naturale), право народов (ius gentium) и право граждан (ius civile).

Естественное право, по их представлениям, распространяется как на людей, так и на животных. К его установлениям относятся брак, семья и воспитание детей. По естественному праву все рождаются свободными.

Право народов, в отличие от естественного, охватывает правила, которые мировой разум установил для людей. Римляне используют это право в своих отношениях с покоренными народами и соседними государствами. Правом народов введены война, рабство, основание царств, международная торговля и другие установления.

Право граждан, или цивильное право, регулирует отношения между свободными римлянами. Цивильное право, указывал Гай, является “собственным правом государства”. Источниками этого права Папиниан называл законы, решения плебеев, постановления сената, декреты принцепса и “мнения мудрых”.

Разграничение права народов и права граждан, проведенное в римской юриспруденции, имело цель оправдать рабство, агрессивные войны и неравенство завоеванных народов по отношению к римлянам. [c. 70]

Право в Древнем Риме делилось на частное и публичное. По знаменитой формуле Ульпиана, публичное право относится к положению государства, частное – к пользе отдельных лиц. Частное право, считал он, включает в себя предписания права естественного, предписания права народов и предписания права цивильного.



Основное внимание юристы уделяли частному праву. В их трудах были заложены основы теории гражданского права – цивилистики. Разрешая споры по гражданским делам, юристы разграничили виды сделок, выработали формулы исков, определили правомочия собственника и других субъектов права.

К изучению публичного права римская юриспруденция обратилась в I–II вв., когда правоведы, получившие привилегию официального толкования закона, выступили в поддержку императорского режима. В публичном праве они проводили идеи неограниченных полномочий принцепса, передачи ему законодательной власти.

Вследствие рецепции римского частного права его принципы были усвоены теоретической юриспруденцией во многих странах континентальной Европы. Под влиянием римской цивилистики сложились классические правовые доктрины XVIII – XIX вв., наделившие собственника абсолютным правом распоряжаться принадлежащей ему вещью по своему усмотрению.

КРИЗИС ПОЛИСА И ВОЗЗРЕНИЯ РИМСКИХ СТОИКОВ.

Нам приходилось уже говорить о кризисе полиса1. Сейчас мы вернемся к этому вопросу, однако в несколько ином аспекте. Мы не собираемся в данном случае рассматривать кризис полиса как историческое явление во всей его конкретности, а хотим лишь выяснить, как это конкретно-историческое явление отразилось в сфере идеологии. Говоря другими словами: какова роль и значение понятия полис в государствоведческих теориях и концепциях античных мыслителей?

Едва ли будет преувеличением сказать, что проблема полиса занимала центральное место в политическом мышлении самих древних. Полис — единственно возможное и даже единственно мыслимое средоточие государственной жизни, государственных прав и привилегий. Только тот, кто приобщен к полису — как правило, в силу своего рождения — и есть полноправный гражданин (πολίτης), и как таковой только и может принимать более или менее значительное участие в государственной жизни (πολιτεία).

Поэтому политическое мышление греков (во всяком случае, в так называемый «классический» период, т. е. до эпохи эллинизма) никогда не выходило за рамки полиса. Любая конструкция базировалась на представлении о государстве как о полисе. Даже в своем наивысшем развитии (у Платона и Аристотеля) политическая мысль древности вращается все в тех же пределах: идеальное государство Платона — не что иное, как полис, к тому же, что отнюдь не случайно, спартанского образца.

Как же все-таки сами древние понимали и определяли сущность полиса? Первоначально словом «полис», с. 233 очевидно, обозначалось укрепленное место, цитадель. Так, акрополь в Афинах, по свидетельству Фукидида, довольно долгое время именовался полисом2. Однако если иметь в виду понятие полис в государствоведческих теориях древних, то там это понятие всегда выступает как несравненно более сложная категория.

Прежде всего, полис — не только (и даже не столько) территория, но люди, граждане, некая общность граждан. Тот же Фукидид устами Никия говорит, что полис — это мужи, а вовсе не сами по себе стены города или корабли3. Таким образом, понятие полиса как некой гражданской общности (или общины) было свойственно политическому мышлению древних. Более того, возникновение подобной общности рассматривалось как первое, главное и необходимое условие существования полиса.

Но это условие было, конечно, не единственным. В понятие полиса древние включали также ту сумму материальных (и духовных) ценностей, которые и создают общность граждан. Платон, например, считал, что возникновение полиса как такового обусловлено необходимостью удовлетворения потребностей в пропитании, жилище и одежде, потребностей, которые человек в состоянии удовлетворить не единолично, а лишь в сообществе с другими людьми4. Аристотель к основным условиям существования полиса относил пропитание и владение землей. Главным же признаком и необходимым условием государственного бытия вообще он считал автаркию, самодовлеющий характер государства5. Чрезвычайно интересное определение полиса дано в Псевдоаристотелевой «Экономике»: полис есть совокупность жилищ, территории, имуществ, самодовлеющая для своего благополучия6. Таким образом, в государствоведческих теориях «классической» эпохи полис выступает чуть ли не как идеал «совершенной автаркии»7.

Наконец, существовало еще одно условие — теоретического характера: вопрос о размерах территории и с. 234 численности населения полиса. Теоретически считалось, что площадь и население полиса должны быть невелики. Широко известно указание Платона относительно 5040 земельных участков8. Аристотель в «Политике», довольно подробно разбирая этот же вопрос, приходит к выводу, что как население, так и территория государства, во всяком случае, должны быть «легко обозримы»9.

Подавляющее большинство греческих полисов было действительно невелико и по своей территории, и по количеству населения. Так, в Фокиде на территории в 1650 кв. км умещалось 22 полиса, на острове Эвбее территорию в 3770 кв. км занимало 6 полисов, вся территория Аттики равнялась примерно 2500 кв. км. Вместе с тем теоретические соображения о численности населения и территории, как и сугубо теоретический тезис автаркии, т. е. самодовлеющего полиса, никогда не были реальным препятствием для экстенсивного развития полисов. С другой стороны, полис, значительно расширивший в результате своей экспансионистской политики территорию, возглавивший крупное объединение полисов или державу, либо

сравнительно недолго сохранял подобное положение (как то доказывает двукратный распад Афинского морского союза), либо превращался из полиса в какое-то иное государственное образование (как это подтверждается примером самого Рима).

Однако критика полисного идеала, возникающая впервые в римско-эллинистическую эпоху, обрушивается прежде всего на идею замкнутого гражданства и на принцип экономической и политической автаркии. Очевидно, не будет преувеличением утверждать, что в сфере идеологии кризис полиса выразился прежде всего в крушении полисно-автаркистского идеала и в распространении своеобразных индивидуалистических и космополитических воззрений. Неслучаен поэтому в интересующую нас эпоху успех стоической философии, где подобного рода идеи нашли наиболее яркое (и вместе с тем наиболее доступное) воплощение.

Мы имеем в виду пока старую Стою. Остановимся, хотя бы в самых общих чертах, на некоторых положениях стоической этики. Собственно говоря, в системе с. 235 стоицизма логика и физика всегда имели лишь служебное, вспомогательное значение, тогда как центр учения стоиков лежал в этике. В свою очередь центральным понятием стоической этики был идеал мудреца, который в значительной степени рисовался стоиками в духе софистов и Сократа.

Мудрец — это совершенный человек, абсолютно свободный от влияния окружающей среды. Нормой его поведения является полное равнодушие, апатия, т. е. отказ и воздержание от естественных влечений, переходящих надлежащую меру и, таким образом, превращающихся в аффекты10. Мудрец несомненно испытывает влечения, но не дает им возможности превратиться в аффекты благодаря тому, что не считает предмет влечения ни злом, ни благом.

Единственное благо — сама добродетель. Но добродетелью мудреца является разум, который, в понимании стоиков, тождествен природе. Отсюда вытекает положительное определение норм поведения мудреца: жить сообразно природе, в соответствии с ее требованиями.

Единство и совершенство — существенный признак понятия добродетели, а также идеал мудреца. Этот идеал или достигается вполне, или не достигается вовсе. Этические ценности, с точки зрения стоиков, не имеют степеней и градаций, поэтому нельзя быть добродетельным или порочным отчасти, но можно быть или мудрецом (воплощенная добродетель), или воплощением порока. Следовательно, только добродетель и соответствующие ей действия есть единственное благо, только порок и соответствующие ему действия — единственное зло, все же остальное, что лежит между ними, безразлично.
    продолжение
--PAGE_BREAK--
Этот ригористический идеал мудреца, несомненно, выходил за рамки чисто этических воззрений стоиков и приобретал особый политический смысл и звучание. Самодовлеющий образ мудреца по существу означал победу своеобразных индивидуалистических тенденций (восходящих еще к софистам!) в том смысле, что идеальному коллективу граждан, т. е. идее самодовлеющего полиса, в сфере политического мышления противопоставлялся теперь идеал самодовлеющей личности. Отсюда с. 236 безразличное отношение стоиков к таким формам общения и связи, как полис, государство, народ, и признание того, что естественное стремление человека к жизни в обществе должно осуществляться лишь в форме разумного общения всех людей. Племенные и государственные различия должны исчезнуть перед разумом, который всем людям дает одинаковый закон и право11. Таким образом, политическим кредо стоического мудреца был своеобразный космополитизм, который значительно позже был сформулирован Сенекой: родина мудреца — в любом месте12.

Таковы основные положения стоической этики. Историческое значение развития подобных взглядов состоит в том, что они являются отражением кризиса полиса в области идеологии. Это сказывается прежде всего в отмеченном сочетании индивидуалистических тенденций со своеобразной концепцией античного космополитизма.

Видимо, эти специфические черты и делали стоическую доктрину особенно привлекательной для идеологических запросов правящих групп римской средиземноморской державы. Однако этико-политическая доктрина старой Стои должна была подвергнуться некоторому смягчению, некоторому приспособлению к этим запросам (например, ригоризм идеала мудреца, смягчение индивидуалистических и космополитических тенденций!). Подобным «приспособлением» стоических воззрений к нуждам и запросам правящих кругов Рима и занялись представители так называемой средней (или римской) Стои.

Интенсивное проникновение эллинистической идеологии в Рим, как уже говорилось, начинается с периода войн на Балканском полуострове. Эти влияния попали на подготовленную почву, ибо Рим как полис вступил к этому времени в стадию кризиса. Таким образом, успех и распространение в Риме эллинистических культурных влияний, и, в частности, стоической философии, вовсе не результат «филиации идей», но в значительной мере факт внутренней истории Рима, обусловленный определенным уровнем социально-экономического развития самого римского общества.

с. 237 Но как бы то ни было, конечная «победа» эллинистических влияний была победой над полисной идеологией. Наиболее ярко это можно проследить на этико-политических воззрениях римских стоиков,

членов знаменитого Сципионова кружка — Панетия и Полибия, которых мы можем считать, пожалуй, наиболее ранними провозвестниками новой — «антиполисной» идеологии в Риме.

К сожалению, если говорить об этических воззрениях римских стоиков, то приходится ограничиваться лишь самыми общими соображениями. Произведения Панетия, в частности, самое важное для нас в данном случае — «Об обязанностях», до нас не дошли, за исключением ничтожных фрагментов. Частично на основании этих фрагментов, частично на основании первых двух книг трактата Цицерона «Об обязанностях» (De officiis), в которых автор, по собственному признанию, близко следует Панетию13, мы все же можем составить некоторое представление об этике Панетия.

Очевидно, основной его задачей было стремление смягчить ригористический идеал мудреца старых стоиков, приспособив и приблизив его к нормам житейской прикладной морали, более понятной для римлян. Есть все основания полагать, что в труде Панетия особое развитие получило идущее из недр старой Стои учение о так называемых «средних действиях», которые еще Зенон называл καθήκοντα.

Смягчение ригористического идеала мудреца сказалось в том, что теперь между совершенным человеком (мудрец) и глупцом ставится фигура человека «стремящегося», а между добродетельными и порочными действиями — надлежащий поступок (τὸ καθήκον). Он относится к категории «средних действий», которые в нравственном отношении совершенно индифферентны, но как действия «по природе» имеют некоторую относительную ценность.

Это учение уже давало возможность отойти от философски сублимированного образа мудреца и выработать гораздо более реальный в римских условиях образ идеального гражданина (vir bonus), что и было сделано Цицероном в трактате De officiis на основе трансформированной Панетием старостоической этики.

с. 238 Кроме того, как указывал Диоген Лаэртский, Панетий говорил, что существуют две добродетели: теоретическая и практическая14, что тоже было чрезвычайно важно для выработки политического идеала vir bonus, тем более что уже и Панетий подчеркивал свое предпочтение «практической жизни» по сравнению с «теоретической»15. Для римлян же, и в частности для Цицерона, само собой разумелось, что исследование истины («теория») никак не должно отвлекать vir bonus от практических дел и обязанностей16 и правильнее всего занятиям теорией посвящать время, свободное от общественно-политической деятельности (otium)17. Так трансформированный образ стоического мудреца ложится в основу уже новой римской концепции идеального гражданина (vir bonus).

Но если наши представления об этике Панетия весьма общи и поневоле ограничиваются вышеизложенным, то о политических концепциях римских стоиков мы можем судить более детально, имея в виду прежде всего воззрения Полибия. Остановимся здесь лишь на одном вопросе, который, на наш взгляд, наиболее ярко вскрывает «антиполисную» направленность этих воззрений, — на теории смешанного государственного устройства в той интерпретации, которая придается этой теории Полибием.

Мы не будем останавливаться на истории возникновения и развития взглядов на смешанное государственное устройство. Это будет сделано несколько позже18. Сейчас укажем лишь на то, что теория смешанного устройства в «классическую» эпоху получила наиболее отчетливое выражение у Аристотеля. Последователем же Аристотеля, впервые приложившим учение о смешанном государственном устройстве к римской конституции, обычно считают Полибия. Однако это и верно, и не верно. Полибий, несомненно, исходил из учения Аристотеля и его предшественников, но нельзя представлять себе его интерпретацию теории смешанного устройства лишь как некое развитие и детализацию соответствующих с. 239 взглядов Аристотеля. Наоборот, между воззрениями Аристотеля и Полибия существует принципиальное различие. Если у Аристотеля и его предшественников теория смешанного государственного устройства еще не содержит в себе критики полисных форм и не направлена против полиса как такового, то в интерпретации Полибия она уже приобретает подобную направленность.

Таким образом, учение Полибия о смешанной форме правления есть новый и принципиально отличный от предыдущих этап развития этой политической теории, этап, отражающий в области идеологии исторически уже бесспорный факт кризиса полиса. Чтобы убедиться в этом, мы, не останавливаясь на изложении самого учения в целом, рассмотрим более подробно лишь некоторые его основные тенденции.

Это учение выросло из восторженного преклонения Полибия перед могущественной Римской державой, которая утверждалась на его глазах и которая, с точки зрения грека из аркадского полиса, представляла собой небывалое и совершенно отличное от всех знакомых ему форм государственное образование. Это обстоятельство отмечается самим Полибием, буквально, в первых же строках его рассуждения о государственном строе Рима. Приписывая действию государственных учреждений военные успехи римлян, покоривших весь обитаемый мир и создавших величайшую державу, Полибий подчеркивает, что «раньше не было изобретено ничего подобного»19.

Поэтому учение Полибия о смешанном государственном устройстве в значительной мере определяется двумя характерными чертами: во-первых, отказом от каких-либо отвлеченных и умозрительных схем (идеальное государственное устройство рассматривается им как исторически данное, выраженное в

римской конституции), во-вторых, критикой других типов государственных устройств (Афины, Фивы, проект идеального государства Платона), вплоть до тех, которые некогда считались образцами смешанного устройства (Крит, Карфаген и даже Лакедемон!), причем именно эта критика по своему содержанию и направлению имеет четко выраженный антиполисный характер.

с. 240 Рассуждение о различных формах государственного устройства предваряется противопоставлением Римского государства, как сложного и многообразного устройства, всем эллинским государственным образованиям20. Уже подобное противопоставление, несомненно, свидетельствует об определенной тенденции автора, хотя истинный смысл его еще остается неясным.

Затем следует самое рассуждение о правильных и извращенных государственных формах и об их круговороте. Для нас в данном случае несравненно больший интерес представляет разбор Ликургова законодательства, которое трактуется как образец смешанного устройства. Вслед за этим обычно помещается знаменитое описание римской конституции, в которой Полибий, как известно, находит сочетание монархических (консулы), аристократических (сенат) и демократических (комиции) элементов21.

Из вышеизложенного напрашивается вывод, что в качестве идеальных образцов смешанного устройства Полибий имеет, собственно говоря, два эталона: Лакедемон и Рим. Однако следует обратить внимание на ту критику реально существующих государственных форм, которую путем сравнения их с римским устройством дает Полибий в конце VI книги. Без этого сравнения невозможно прийти к правильным выводам.

Оказывается, что фиванский и афинский государственный строй и учреждения не заслуживают даже серьезного разбора. Причиной краткого возвышения Фив или Афин следует считать поэтому отнюдь не их государственные учреждения, но деятельность отдельных выдающихся личностей. Остроумной критике подвергается также государство Платона, как чисто умозрительное построение (идеальный полис!), никем и никогда еще не испытанное на практике.

Но Полибий подвергает критическому разбору не только те государства, строй которых заведомо далек от смешанной формы правления, но и те, которые рядом древних авторов считались образцами смешанного устройства. Так, анализируя государственный строй критян, который Эфор, Ксенофонт, Каллисфен и Платон считали тождественным лакедемонскому, а потому достойным с. 241 хвалы и одобрения, Полибий доказывает, что Критское и Лакедемонское государства построены на совершенно противоположных началах, указывает на недостатки критского устройства и приходит к выводу, что оно не заслуживает ни одобрения, ни подражания.

Наиболее близким к римскому (и лакедемонскому) государственному устройству оказывается карфагенское, которое некогда было прекрасным, ибо в нем сочетались все необходимые элементы смешанного правления. Но к моменту Ганнибаловой войны Карфаген уже отцветал, его государственные учреждения разлагались, принцип взаимоограничения властей был нарушен, причем самым опасным образом — в пользу демоса, толпы. Этим и объясняется конечное поражение карфагенян в войне и торжество над ними римлян.

Итак, остается еще лишь один образец смешанного устройства, который до сих пор выступал наряду с римским в качестве эталона, — Лакедемонское государство, Ликургово законодательство. Тем больший интерес поэтому представляет для нас критика Ликурговой конституции, подробно развиваемая Полибием и при внимательном рассмотрении вскрывающая политическую сущность его концепции смешанного государственного устройства.

Начиная свое рассуждение о Ликурговом законодательстве, Полибий отмечает, что оно обеспечивало единодушие и свободу граждан, внутреннюю прочность государства22. Равенство имуществ, простота образа жизни, всеобщая умеренность и благоразумие положительным образом влияли на частную жизнь граждан и предохраняли государство в целом от мятежей и междоусобиц.

Таким образом, Ликург обеспечил безопасность всей Лаконике и длительную свободу ее гражданам. Но в его государственном устройстве есть один серьезнейший недостаток: он совершенно, видимо, не заботился о том, чтобы подготовить Лакедемонское государство к гегемонии над другими. У него все построено на простоте и автаркии частной жизни граждан; но тогда неизбежно и общим принципом государства в целом должен быть тот же принцип автаркии и умеренности.

Это, однако, не так, и Полибий дальнейшими примерами показывает, к каким печальным для самих же с. 242 спартанцев результатам приводили их попытки при столь неприспособленном государственном устройстве установить гегемонию над эллинами. Поэтому совершенно закономерным оказывается основной и главный вывод Полибия, что Ликургово законодательство, т. е. лакедемонское государственное устройство, пригодно лишь для процветания замкнутой, самодовлеющей общины; если же народ или государство стремятся властвовать над другими и осуществлять гегемонию, то для этой цели такой государственный строй явно непригоден и бесспорно уступает римскому23.

Таков основной вывод Полибия. Нетрудно убедиться, что он имеет достаточно четко выраженную антиполисную направленность, ибо, как это с полной очевидностью вытекает из восторженного отношения

Полибия к Римской державе, его уже не может удовлетворить государство типа замкнутой и самодовлеющей общины. Наоборот, сохранение подобной замкнутости расценивается им как основной порок Ликургова устройства, и именно за это он подвергает его критике. Таким образом, учение Полибия о смешанной форме государственного устройства зиждется, с одной стороны, на критике старого полисно-автаркистского идеала, а с другой — на пропаганде новой государственной формы, исторически воплотившейся в Римской державе.